Старик и море. И причем здесь львы?

С Эрнестом Миллером Хемингуэем я познакомился лет примерно в четырнадцать. В нашем доме была неплохая библиотека, в которой были книги "Всемирной библиотеки" извините за каламбур,, помните, все такие толстенькие, в суперобложках? Так вот, и Хемингуэй там тоже был.
Начал я разумеется со старика и моря, так было рекомендовано самыми образованными в нашей семье людьми.
Что сказать, понравилось не очень, а скорее - совсем не понравилось. Скучновато, несмотря на очевидно приключенческий сюжет, довольно затянуто, в некоторых местах вообще тяжеловато для восприятия. В две страницы можно было уложить, я бы лично так и сделал. Уже тогда я пытался что-то писать, стишки выходили у меня неплохо, но я и прозой не пренебрегал, набивал руку понемногу. Но Эрнест Миллер вбубенил ровно в десять раз больше, и я предположил, что у него были для этого какие-то  серьезные причины. Время показало, что я не ошибся.
Я тогда конечно еще не знал, что для того чтобы постигнуть замысел писателя, неплохо бы и самому быть стариком, ну и иметь какие - никакие отношения с морем.
Но... Что то задело, причем задело весьма сильно. Далеко ходить не надо, задела уже первая фраза. "...Старик рыбачил один на своей лодке в Гольфстриме. Вот уже восемьдесят четыре дня он ходил в море и не поймал ни одной рыбы..."
Восемьдесят четыре дня - это много, подумал я тогда. Это практически - целое лето, которое, как известно, по сути своей - маленькая жизнь. Вот так целое лето ходить в море, но ни одной, черт возьми, рыбы за это время так и не поймать. Собственно, у старика в книге тоже был сентябрь. Его лето тоже безвозвратно прошло, но старик не сдавался... Позже я прочитал, что Хемингуэй говорил, что книги писать легко. Нужно только найти одну настоящую фразу и с нее начать. А все остальное напишется само собой. Нужно только начать с одной настоящей фразы. Так что тут он попал в точку - первая фраза была именно такой, с которой пожалуй и следовало начать.
А упорство старика было первое, что меня в нем привлекло, и поэтому я не бросил чтения, а с определенным интересом продолжил.
"...Первые сорок дней с ним был мальчик..." Я решил, что на сорок дней и меня хватит, и поэтому я вполне могу стать тем мальчиком.
По ходу чтения мое внимание привлекла фраза старика о том, что он ходил на паруснике в Африку и видел там выходящих на отмель львов. Причем он не в первый раз рассказывал об этом мальчику, а значит эти львы имели для старика какое то особое значение, пока что мне непонятное...
И вот наконец долготерпение старика было удовлетворено - рыба клюнула!
То есть, большая рыба заглотила наживку и потащила лодку старика в море.
С тех пор старик начал часто вспоминать мальчика.
"– Эх, был бы со мной мальчик!
«Но мальчика с тобой нет, – думал он. – Ты можешь рассчитывать только на себя, и хоть сейчас и темно, лучше бы ты попытался достать ту, последнюю лесу, перерезать ее и связать два запасных мотка».
Но мальчик был.
Я продолжал чтение книги, попутно узнавая нечто новое для себя о ее авторе.
Когда Хемингуэй бросил занятие журналистикой и решил стать писателем, онрешил написать по одному рассказу обо всех интересных случаях, которые знал. И каждый день он приходил в парижское кафе, когда еще мыли пол и расставляли стулья, доставал блокнот, карандаш и точилку, заказывал кружку кофе и писал. А заканчивал работу только тогда, когда что-то получалось. Это он поставил себе за правило.
Дождливый парижский день наполнял сыростью Миннесоту в его рассказах, а голод, который он тогда часто испытывал, делал его героев худыми и голодными. Он научился не думать о рассказах между работой, а занимался тем, что читал книги и общался с людьми. Ему было 25 лет, у него красивая была жена и маленький мистер Бамби. Рассказы плохо покупали, Хемингуэи были очень бедны, но счастливы: весь день Хем работал в кафе, вечером они с женой ходили в гости к Гертруде Стайн или Фицджеральдам или гуляли по набережной Сены, а ночью любили друг друга. И все было только впереди...
А старик тем временем следовал за рыбой в ее последнем путешествии ипо дороге разговаривал со всем что находилось в его поле зрения - с морем, с рыбой. с присевшей на его лодку отдохнуть птичкой, со своей затекшей рукой, а так же сам с собой.
"Ты должен держаться, старик. И не смей даже думать, что ты можешь не выдержать." - так старик думал уже в который раз. И он держался, держался, держался...
Когда то старик был очень силён.
В повести хорошо описан поединок молодого Сантьяго с негром. .
"Выпив рому, негр делал отчаянное усилие, и один раз ему удалось пригнуть руку старика – который тогда не был стариком, а звался Сантьяго El Campeon – почти на три дюйма. Но старик снова выпрямил руку. После этого он уже больше не сомневался, что победит негра, который был хорошим парнем и большим силачом. И на рассвете, когда люди стали требовать, чтобы судья объявил ничью, а тот только пожал плечами, старик внезапно напряг свои силы и стал пригибать руку негра все ниже и ниже, покуда она не легла на стол. Поединок начался в воскресенье утром и окончился утром в понедельник. "
Но теперь он был стар и силы покидали его...
Три кита, на которых стоит творчество Хемингуэя: это война, любовь, смерть – в его книгах они слиты воедино. Даже в тех произведениях, где, казалось бы, нет войны, она все равно присутствует, как, например, в «Фиесте», в которой Джейк Барнс воспринимается своего рода реинкарнацией того же Фредерика Генри. Может быть, особняком стоит «Старик и море», но здесь война и смерть предстают в особом статусе, война, как борьба за выживание, смерть же постоянно стоит над старым Сантьяго, и, именно её присутствие заставляет его бороться.
Старик наконец убил изнеможденную рыбу гарпуном и привязал тушу к лодке. Рыба затащила его далеко, но он поставил мачту, поднял видавший виды парус и рассчитывал скоро увидеть огни ночной Гаваны.
Рыба была огромна, полтонны, а то и больше, и старик поневоле начинает думать о том, сколько за нее можно будет выручить на рынке.
Но испытания его на этом, увы, не кончились.
Полакомиться рыбой к лодке приходят голодные акулы.
Сантьяго из последних сил сражается с ними, но скоро понимает, что теперь уже  побежден окончательно и непоправимо. Рыба съедена.
Лодка входит в гавань, старик с трудом добирается до своей хижины и проваливается в глубокий сон.
Утром мальчик будит его и приносит кофе.
Мальчик, которого кстати зовут Манолин,  все время плачет, ему жаль старика.
А в своей хижине старик опять спит. Он спит, уставший, измотанный, израненый, лицом вниз, и мальчик охраняет его сон..
Старику опять снятся львы, выходящие на желтую песчаную отмель...