Выбор Повесть начало

      Настя не удивилась, когда Павлу удалось пройти вместе с ней к самолёту, хотя улетала она одна.
Дул зимний пронизывающий ветер, загонял холод под одежду, морозил лицо и руки.
Они стояли в хвосте медленно продвигающейся к трапу очереди, Настя посмотрела в глаза Павлу, хотелось прочесть в них ответ на вопрос, который задавала себе сегодня не в первый раз: почему ты меня провожаешь к Борису? Не любишь?
Вспомнила, как он заботливо оглядывал её одежду перед выходом на улицу, как советовал обращаться с деньгами, как нёс её дорожную сумку.
С порывом ветра летела снежная крупа, хлёстко ударялась о лицо,  часть крупинок отскакивала и летела дальше, другие прилипали к коже и начинали таять, со стороны  могло показаться, что из глаз Насти и Павла  стекают слёзы. Ничего в глазах Павла она не прочитала. Он смотрел  открыто  и  молчал. «Он же такой разговорчивый, не переслушаешь, паузы всегда тяготили его, - подумала Настя, - и молчит».
 Вот они у трапа.
Павел коротко взглянул на Настю,  притянул к себе,  прижал.
- Мягкой посадки.
Резко отстранил и отошёл.
Настя взошла на трап. Оглянулась, махнула.  Ветер в последний раз кинул крупой уже в спину, подлетел, трепал подол пальто и подкидывал шарф: Настя ухватилась за поручень.
Непослушными ногами прошла в салон самолёта.
Устроилась на сидении и закрыла глаза.


***
С Павлом они учились в одном классе, хотя он на полтора года старше её: его мама отдала в школу позже по семейным обстоятельствам.
Настя вспомнила Павла школьником, круглощёким, упитанным и крепким мальчишкой. Балагуром и большим проказником. У всех создавалось впечатление, что к урокам он готовился эпизодически, но в школу ходил охотно и отвечал у доски бойко и многословно. Особенно красноречиво излагал домашнее задание на уроках литературы. Все мамаши своих чад появлялись в школе и ходили на родительские собрания, у Паши мама не посещала школу, отец с ними не жил.
У Паши иногда забирали портфель за проказы и плохую успеваемость по некоторым предметам, чтобы в школу за ним пришла мама, и тогда учителя надеялись поговорить с ней о поведении сына. Паша ходил учиться без портфеля, мама не появлялась. Позже Настя узнала, что мама ему при этом отвечала так:
- Это у тебя забрали портфель, вот ты его и верни себе сам.
И возвращали через несколько дней – не может же школьник учиться без портфеля.


***
Самолёт набирал скорость и высоту. Она второй раз путешествовала самолётом, и всё было бы интересно. Но не сейчас: за окном ничего не видно, в декабре светает поздно, в восемь утра в Сибири, как ночью. Лететь до Москвы четыре часа при хорошей погоде. А погода…


После восьмого класса Паша перевёлся в вечернюю школу, ему летом исполнилось семнадцать лет. Устроился куда-то работать.
Встретились они с Настей случайно, когда она шла из техникума домой, перед нею резко остановился мотороллер.
- Привет, Анастасия! –  громко выкрикнул Пашка.
Настя вздрогнула, отступила в глубь тротуара.
- Здравствуй, Саня.
- Какой я тебе Саня, ты что, не узнаёшь меня? Саня – это мой друг, а я Паша.
- Ой, перепутала я вас с другом.
               Он  спрыгнул  с мотороллера и встал рядом. Крепкий, широкоплечий, среднего роста, с карими  юркими глазами и широкими аккуратными бровями. Округлость щёк не исчезла, а здоровый румянец подчёркивал её. Пухлые губы придавали лицу детскость и озорство.
- Насть, а ты чего такая худая? – он внимательно осматривал её фигуру и лицо, - родители не кормят?
- Ничего я не худая. Это платье такое. А ты такой же обжора, как в школе? По три пончика на перемене успевал прожевать.
            Настя вспомнила себя в то лето. Худенькая, среднего росточка, с замысловатой и высокой причёской из длинных волос, русых, но подкрашенных в тёмный цвет, чтобы гармония с глазами не нарушалась. Прямой острый нос, да ещё конопушки, как назло, прилепились весной.
- Упитанный я, Настя. Подкожный жир коплю, в армию осенью забирают.
Он вернулся к  мотороллеру, крепко уселся, надел шлем.
- Хочешь прокатиться?
- Не-а, мне домой надо. Служи хорошо, Пашка!
И Пашка умчался так же быстро и виртуозно, как и вывернул  перед Настей.
Он не знал, сколько ещё раз повстречается с Настей.


***
           Настя открыла глаза. Свет не слепил, приглушённый и рассеянный, придавал салону даже уют. Разносили воду и сок. Она выбрала минеральную воду, сделала несколько глотков и вернула стаканчик стюардессе.
Второй раз они с Пашей встретились в городском парке. Настя с сестрой пришли на танцы. Площадка круглой формы вмещала много желающих. Перила, яркие фонари кругом, громкая музыка.
- Привет, Анастасия! – раздался мужской голос. Настя развернулась. Перед ней стоял широкоплечий юноша в военной форме, вгляделась.
- Здравствуй, Саня. Это опять ты?
- Ну вот, приехали. Павел я. Опять ты меня с другом перепутала. Я вот в армии три года уже отслужил. - Он провёл двумя руками от талии к спине, как бы поправляя гимнастёрку, пригладил волосы. – Любуйся, одноклассница!
- Поздравляю, а чего в форме-то пришёл?
- Для солидности, чего тут понимать? Пойдём потанцуем?
Настя обвела взглядом площадку.
- Ты кого- то ищешь? С кем пришла?
- С сестрой, но не вижу её.
Паша взял Настю за руку и быстрыми шагами прошёл в центр площадки. Настя за ним еле поспевала.


               После танцев Паша проводил Настю до дома. Что такое пять остановок для девушки и  парня? Дошли быстро.  Рассказывал про армию, про друзей-сослуживцев,  про Ленинград, куда уходил в увольнение и гостил у тётушек иногда. Настя уже не жила с родителями. У неё была отдельная ведомственная квартирка в пригороде, где она работала после распределения.
              Зашли в подъезд и встали на площадке между этажами. Лампочка светила тускло, поэтому оказались в полумраке. Никто не выходил и не заходил. «Наверное, спят уже», - подумала Настя и посмотрела в лицо Павла. Оно сосредоточенное и серьёзное, как будто о чём-то задумался. Ей стало смешно, но своего настроения не показала и не засмеялась, улыбнулась слегка и опустила глаза. Молчание становилось неловким, и Настя шагнула на ступеньку лестницы.
           Павел стремительным движением ухватил её за руку.
- Тебя много парней провожали? – глухим голосом задал вопрос.
- Провожали. А тебе зачем?
- Тебе хочется посмеяться надо мной, я же вижу. Проводил девчонку и даже не поцеловал ни разу, - и он сделал шаг к Насте, пытаясь её обнять. Она высвободила  руку, но Павел успел обхватить её за талию и крепко  прижать к себе. Настя замерла и перестала сопротивляться. Телу стало тепло и уютно. Объятия получились мягкими и нежными, хотя силу и крепость рук невозможно не почувствовать.
На верхнем этаже  хлопнула дверь, и Настя, высвободившись из рук Павла, стала подниматься по лестнице.
- Пока, Паша, иди.
Паша оказался настойчивым и общительным, приходил к дому. С ним время пролетало: он рассказывал про одноклассников, про службу в армии, про книги, которые прочитал, про братьев. До конца лета встречались, ходили в кино, на танцы, гуляли по городу.


***
- Настя, кто тебя провожает вечерами? - однажды спросила  мама, женщина властная, с громким голосом и постоянным интересом ко всему происходящему.
- Одноклассник.
- Кто? Я всех помню, не зря в родительском комитете состояла все твои школьные годы.
- Паша.
- Паша!? У которого забирали всегда портфель и не могли мать дождаться в школу!? Этот оболтус?
- Мам, но почему обязательно оболтус? Он армию отслужил, лейтенантом пришёл, ничего у него от школьной шкодливости и не осталось, взрослый парень.
- Какое у него, этого взрослого парня, как ты говоришь, образование?
- Пока никакого, кроме школы, работает он.
- Зачем тебе необразованный олух? Чтобы я его возле тебя больше не видела!
- Саша, - обратился к матери отчим Насти, - ты не права. Ты его не видела, не знаешь, а делаешь выводы. Пусть придёт к нам и поговорим, - Николай Михайлович провёл рукой по густой шевелюре чёрных волос с проседью на висках. Широкие брови недовольно сдвинул, но сердитого выражения лица не получилось: тёмные живые глаза излучали свет и хорошее настроение.
- Зачем ему приходить, - не выдержала Настя, - я за него замуж не собираюсь. Просто одноклассник. Зря ты расстраиваешься без повода.
И всё-таки однажды все встретились.



***
Настя с Павлом стояли у подъезда, а родители возвращались с работы и попросили зайти их в квартиру. Разговор завязался почти с порога. Об армии, родителях, братьях (у Павла их два ), о школьной жизни и, конечно, о пресловутом портфеле.
- А почему ты не учишься, Паша? – не удержалась Александра  Евгеньевна.
- Работаю, некогда, я только из армии пришёл.
- Ещё не поздно, если захотеть.
- Александра, подожди со своими вопросами, дай гостю хотя бы чаю, да и слово сказать хоть одно самому.
       За чаем Павел как-то незаметно оживился, подсобрался и блеснул своим школьным красноречием, вворачивал шутки, какие-то приговорки, каламбуры, в общем, привлёк к себе внимание. Настя заметила тогда, как мать отчаянно моргала глазами и поворачивала голову то к Павлу, то к своему мужу, то к Насте, как бы наблюдая за их реакцией. Отчим улыбался, Настя тихонько прыскала в кулачок.
Гостя проводили с наступление сумерек.
- Настька, это шут гороховый! – подвела итог встрече мать.
- Шура (отчим называл иногда так мать), ты не права, парень без отца, не желает сидеть на шее у матери, зарабатывает. Самостоятельный, общительный.
- Родители, успокойтесь, для меня женихов хватит, это одноклассник.


***
Настя взглянула на часы. Десятый час. Стюардессы развозили  завтраки. Только сейчас она обратила внимание на соседей. Мужчина и женщина, примерно возраста её мамы, тихонько переговаривались.
- Вы хорошо себя чувствуете? –  полушепотом заговорила женщина приятной наружности,  светлыми кудряшками на голове и дотронулась рукой до руки Насти.
- Да, спасибо. А почему вы беспокоитесь?
- Молчите, глаза закрываете.
- Да не доспал человек утром, вот и причина, - вступил в разговор мужчина, с богатой шевелюрой на голове и округлым улыбчивым лицом. Встали-то, наверное, в пять или около того.
- Вы угадали, - согласилась Настя.
Она без аппетита позавтракала, откинулась на спинку .


***
Сентябрь наступил тёплый, сухой и солнечный.  Ни увядания листвы, ни моросящего дождя, ни понижения градуса тепла и восхитительного благоденствия. Павел напросился в гости к Насте, и они в один из золотых осенних дней приехали в посёлок.
- Анастасия, да здесь ремонт нужен, - оглядывая единственную комнату, медленно проговорил Павел.
- Наверное, я об этом не думала, работа, учусь ещё. Институт надо заканчивать.
- А я на что? Умею и белить, и красить.
- Тебе, Павел, надо учиться.
- Так я и учусь.
- Как? Когда ты успел? Ты же работаешь!
- Так и ты работаешь.
- Рассказывай. – Настя удивлённо рассматривала Павла, в уголках губ спряталась улыбка. И невозможно понять, то ли она усмехается, то ли радуется.
- Финансово-экономический техникум, вечернее отделение.
- Ты хочешь быть экономистом?
- Какой там, экономистом. Поступил я, вот и всё! Да и работа моя сейчас того требует.
- Чего она у тебя требует, Пашка?
- А я хочу пригласить тебя на свою работу, сама увидишь.
              Это был ресторан «Центральный». В городе – самый большой и элитный.  В нем часто организовывали выступления артистов, певцов, композиторов, чествовали почетных и важных персон.
Павел усадил Настю за столик и исчез. Она с любопытством осматривала банкетный зал – впервые в ресторане.  Дипломы техникума группой отмечали в кафе. А вот ресторан, да ещё банкетный зал…
Павел появился внезапно.  В белой рубашке с чёрной бабочкой у ворота, в чёрных отглаженных брюках, с блокнотом и ручкой в руках. Он улыбался и кивал, когда ему оказывали внимание сидящие за столиками. Настя смотрела на Павла и не узнавала в нём своего одноклассника. «Да он же красавец! Густые чёрные брови, живые карие глаза, а губы, пухлые и наивные немного, так притягательно оформлены в улыбку… Немного с косолапинкой, но это же красиво так смотрится! Ну и Пашка!» - изумилась  Настя. Лицу и пальцам рук стало почему-то жарко, а сердце зачастило.


- Ну как я тебе, Анастасия? – не без гордости поинтересовался  Павел.
- Пашка, нет, Павел, я тебя не узнаю. Честное слово. Ты здесь работаешь? И давно?
- Недавно. Сейчас я тебя вкусно накормлю, а ты смотри во-о-н на тот столик. Там сидят Олег Попов и Юрий Никулин.
- Да ты что? Правда?
Павел  исчез и вскоре появился с разносом, ловко накрыл столик.
- Наслаждайся, а я сейчас приду.
- У тебя рабочий вечер?
- Нет, на два часа надо подменить  товарища. Смотри, люди подходят к столику Юрия Никулина, пойдём, посмотрим.
- А можно?
               Павел увлек Настю к столику знаменитостей. Незнакомый мужчина показывал фокусы с платками и бумажными салфетками. Они мелькали в руках фокусника (конечно, только фокусник мог такое проделывать), зрители с интересом наблюдали, улыбались. Аплодировали в нужные моменты.  Когда импровизированное выступление закончилось, некоторые стали протягивать ручки и блокноты для автографа. Павел раскрыл блокнот заказов и тоже протянул к столу.
- О, братец, с удовольствием, - проговорил Олег Попов, - хороший у вас в городе ресторан, кормят вкусно, обслуживают по высшему классу, - и взял блокнот у Павла, Юрий Никулин и двое других мужчин-фокусников тоже расписались. - Правду я говорю? – и он подмигнул.
- Никто и не спорит, - сказал Юрий Никулин и передал ручку следующему.
Так у Павла и Насти появились четыре автографа знаменитых людей.



***
Павел снова исчез, а когда появился, Настя пришла в изумление: он вёл за руку её брата Сашку, десятилетнего упитанного мальчугана с озорным взглядом. Тот с интересом и удивлением осматривал зал.
- Сашка, ты как сюда попал? – выпалила Настя скороговоркой.
- Анастасия, твой братец просто прилип к витринному стеклу, а я его заметил, когда на кухню бегал, и привёл.
Брат  чинно уселся за столик и сразу проявил интерес к кушаньям Насти.
- Мне мороженое, пирожное, лимонад и конфеты, – сделал заказ весёлым голосом и посмотрел на Павла.
Павел снова удалился.
- Ты чего пришёл? Следишь за нами? – градус строгости в голосе Насти повышался с каждым словом.
- Так уж и слежу. Любознательный я. И голодный ещё! – и выразительно посмотрел на сестру.
- Голодный еду заказывает, а ты сладости. Голодный он.
- А я и еду тоже закажу. Вот. Когда всё сладкое съем.
Упитанные и сдобные щёки его раздулись от удовольствия, присутствия в таком необычном месте и от удачно сформулированной мысли. Светлый вихор на голове стоял, как оловянный солдатик, и Настя пригладила волосы на голове брата.
              Пришёл Павел и расставил вазочки перед Сашкой. Он без промедления начал поедать принесённое, быстро  отправляя в рот очередные порции вкусностей, не забывал запивать лимонадом. Настя с Павлом залюбовались картиной Сашкиного счастья, не мешали.


- Что, и еду будешь заказывать? – съехидничала Настя.
- Нет, подожду немножко, - взглянул на Павла. – Можно мне чуть-чуть передохнуть?
Открыла глаза, выпрямила спину. Тишина и покой.  Какая-то паутина перед взором мешала сосредоточиться. Казалось, весь салон опутан паутинными сетками и их сплетениями. Хотелось их сорвать и скомкать. Она даже взмахнула рукой в проход, но в руке ничего не оказалось. «Чертовщина какая-то», - с омерзением подумала Настя.


***
Павел проводил гостей до дома, дошли быстро, всего-то - квартал от ресторана.
- Паш, дорого, наверное, ты заплатил за нас, можно мне внести свою лепту?
- Не волнуйся, мне чаевых хватило на вас, это банкетный зал.
- Как это?
- Это благодарность от посетителей за хорошее и качественное обслуживание.
- И ты берёшь?
- Все берут.
- Это унизительно и недостойно, Паша.
- Я тебе расскажу один анекдот сейчас. На работе слышал. Одна супружеская пара решила узнать, кем будет их малыш, когда вырастет. Психолог, с кем они решили посоветоваться, положил младенца на стол и разместил перед ним три вещи: куклу, карты, деньги и сказал:
- Если ребёнок возьмёт куклу, то он будет пользоваться успехом у женщин, если потянется к картам, будет азартным в жизни, ну а деньги… Деньги – к богатству.
Младенец несколько мгновений рассматривал все три предмета, потом сгрёб и всю кучку подтянул к себе.
- Ну что ж, официант тоже очень неплохая профессия.
- Что ты мастер рассказывать истории, помню из школьной жизни, но в этом повествовании есть слово «сгрёб», ключевое. А младенцем тем случайно не ты был?


***
Двери подъезда  захлопнулись, и Павел остался один. Позже Настя вспомнила, как  Сашка тут же всё рассказал родителям и как при этом у него горели глаза от пережитого впечатления. Он размахивал руками, жестикулировал, когда не хватало слов от детского восторга и живейшего интереса к этой теме.
- Так, дочь, докатилась… - мать эффектно и значительно переводила взгляд с Насти на её отчима. – С холуем дружбу завела! Николай, ты что молчишь?
Отчим не смотрел ни на Настю, ни на свою жену. Быстро вышел из оцепенения.
- Шура, что это за выражения у тебя? С холуем. Он официант. И что здесь такого? Работает парень, это главное.
- Мама, он ещё и учится, между прочим, в финансово-экономическом.
- Институте?
- Нет, в техникуме. Из-за чего такой переполох? Дружить - ещё не значит, выходить замуж.
- Я же вижу, как он к тебе прилепился; где дружба, там и замуж, эти понятия даже не за руку, а под руку ходят. Ты жизни не знаешь. И почему техникум? - Без перехода к теме, - продолжила она.
- Он в армии служил три года.
- Шура, а у тебя какое образование? – не смог сдержаться отчим. – Разве не техникум?
- Время проживали другое, зарабатывать приходилось, детей поднимать, - раздражённо уже выкрикивала мать.
- А я ещё к Пашке пойду, мне у него понравилось, -  встрял Сашка, - там вкусно всё.
- Никто не пойдёт! И разговор на эту тему заканчиваем! – подвела итог мать, не оставив без внимания реплику сына. – Значит, дома тебе не вкусно!?
Лежа в постели, Настя прокручивала в памяти вечер и понимала, что обидела Павла. Может, и к лучшему? Правду же сказала! Может, так и надо? Конечно. Мама лучше знает: и невпопад балагурит, и образования никакого. Да кто он мне по большому счёту? Одноклассник.


***
Павел приехал  к Насте, когда она собиралась ужинать.
. В этот момент зазвенел дверной звонок и Настя, недоумевая, кто бы это мог быть в поздний час, пошла к двери.
- Анастасия, привет! А я белить и красить приехал. У меня завтра выходной, - и  по-хозяйски, не дожидаясь предложения, стал раздеваться:  куртку и кепку – на вешалку,  ботинки – в угол,  затем прошёл в комнату, увидел Настин ужин и засучил рукава. – Где у тебя картошка?
- Не поняла, меня здесь нет, Пашка? – подбоченилась и даже  ногу выставила вперёд.
- Нож давай и картошку, - не вступил в предложенную тему Павел.
Настя и заметить не успела, как жареная картошка исходила ароматными парами на столе, а в тарелке красовались аппетитные ломтики балыка.
- Вот это ужин! – не удержалась от восторга Настя и увидела довольное лицо Павла:  лукавый взгляд из-под густых бровей и дружелюбную мягкую улыбку.
- Паш, на тебя кто-нибудь сумел рассердиться хоть раз?
- Не интересовался.


      После ужина Павел, также, по-хозяйски  перешёл в комнату и начал сдвигать малочисленную мебель в один угол. Освободил пространство для работы, достал какую-то лопаточку и стал ею водить по стенам. Посыпались белые хлопья.
- Настя, бери веник и заметай, чего стоишь? Не доверяешь? Я в армии в квартирах офицерского состава столько раз это делал! Всё будет тип-топ!
За вечер он побелил стены и потолок в нежно-сиреневого оттенок. Настя, глядя на  обновленную комнату, почувствовала лёгкость, воздушность и восторженно проговорила:
- Неземной, далёкий.
- А вот и не всё ты в нём увидела.
- И что это не всё?
- Это цвет верности и рассудительности.
- Кто тебе это сказал?
- Офицеры часто просили побелить с таким оттенком, чтобы жёны их не совершали необдуманных поступков.
- И помогало?
- Кому как, - загадочно проговорил Павел.
 За работой  они не заметили, как  наступила ночь . В распахнутое окно, вороша листья деревьев,  влетал лёгкий ветерок.  Где-то лениво, как бы для порядка, взбрехнула собака.
- Пашка, а ты на чём поедешь отсюда? Пригородный ушёл.
- А я и не тороплюсь, - с расстановкой проговорил Павел. – Завтра окна красить, у тебя я их два насчитал. У меня и вино есть, давай отметим начало ремонта.
- А разве начало отмечают?
- Значит, просто выпьем вина. Ты разве против? У меня хорошее вино.


- Вообще-то я вино пробовала всего несколько раз. Маме бы это не понравилось.
              Павел сделал вид, что не расслышал   реплику, разлил вино, распечатал коробку с конфетами, достал миниатюрный приёмник и включил. Звуки приятной мелодии заполнили пространство, и он потянул Настю за руку, приглашая танцевать. Она ответила на романтический порыв и положила руки на плечи  партнёра.
Павел крепко обхватил  талию Насти и прижал к её себе. Нежность крепких рук Павла, его близость придавали Насте лёгкость, уверенность,  вселяли чувство радости. Как тепло и уютно. Хочется закрыть глаза и отдаться движениям танца.  Голова немного закружилась, и она закрыла глаза. Почувствовала на губах поцелуй, нежный и страстный, руки Павла  ласкали спину, шею, плечи. Наконец, Настя высвободилась из объятий и отстранилась.


- Пашка, одноклассник называется. Соблазняешь? Мне вообще-то есть с кем поцеловаться.
- И с кем же?
- Тебе это зачем? Ты белить приехал, а не предложение делать!
- Я тебе его ещё сделаю, ты всё равно за меня замуж выйдешь, это я тебе обещаю.
Настя приосанилась, скрестила на груди руки и громко рассмеялась.
- Я за официанта никогда замуж не пойду. Стели-ка ты себе на кухне постель и укладывайся спать.
             Выпроводив Павла в кухню, прикрыла дверь,  улеглась,  закрыла глаза. Из кухни не доносилось ни одного звука. «Уснул, наверное», - подумала Настя.
Неожиданно из-за стены соседей послышались приглушённые голоса, мужской и женский. Начальники мои не спят. Странно, первый час ночи. Женский голос звучал громче, и Настя смогла разобрать слова: «Неужели тебе всё равно? У тебя под носом твоя будущая сноха флиртует с каким-то красавчиком, а ты…» Вступил мужской голос, но тихий звук говорившего не позволил услышать ответ. «Кот похотливый, тебя интересуют только собственные похождения. Снова: бу-бу-бу. И – звук разбивающейся посуды!! Настя вскочила. В кухне загорелся свет. Павел, укутанный в одеяло, распахнул дверь.
- Что это? Что-то разбилось. Это не у тебя?
- Нет, конечно, за стеной, в соседней квартире.
У соседей хлопнула дверь и послышались быстрые шаги по лестнице, сначала громкие, затем – слабые и удаляющиеся.
- И как часто ты это слышишь?
- Не часто, но бывает.
- Кто там живёт?
- Люди там живут, Паша, иди спать.


              В комнате полумрак, но Настя успела рассмотреть крепкие, с богатой растительностью ноги Павла Он поймал ее взгляд и, сбросив одеяло, приблизился к Насте, обнял и начал покрывать поцелуями шею, ушки, плечи...
- В подъезде хлопнула дверь, и послышались шаги поднимающегося по лестнице человека. Настя  оттолкнула Павла.
- Маша, открой, - голос раздавался у дверей соседей. – Не смеши людей, Маша.
- Семейная разборка у твоих соседей?
Настя не ответила. Наступила тишина. Павел вновь привлёк Настю к себе… и стал своими губами искать её губы.
Послышался звук вставляемого ключа в дверной замок. Настя вздрогнула и замерла. Павел всё-таки успел найти губами губы Насти. Она почувствовала вкус поцелуя, мягкого и требовательного одновременно. По телу пробежала дрожь.
- Уходи, я тебе не открою! – послышался женский голос из соседней квартиры.
- Не имеешь права, я здесь живу, - мужской голос.
Настя оттолкнула Павла.
- Что ты себе позволяешь?
Павел отступил на несколько шагов, опрокинув стул. Послышался громкий звук падающего стула. За дверями раздался голос.
- Чёрт знает, что происходит. Ты уже, похоже, мебелью кидаешься? Даже без меня? – Голос немного растягивал слова.
- Настя, - опомнился Павел, - сосед-то твой пьян. Может, я помогу навести порядок?
- Не думай даже! Разберутся сами.
- Он же не уйдёт!
- И пусть! Тебе он не мешает.
- Как раз он мне и мешает, я поцеловать тебя хочу, - Павел поднял стул с пола.
У соседей открылись двери, Настя это поняла по звуку, и поворот ключа завершил ночную сцену.


***
Утром Настя, отправляясь на работу, не стала будить Павла, а когда вернулась, окна  уже были покрашены и распахнуты. Ветерок бесцеремонно шарил по комнате и приподнимал листы тетрадей, потрепывал шторы, раскачивал люстру.  Пашка улыбался и деловито укладывал  инструменты.
- Анастасия, приветствую тебя и уезжаю, скоро пригородный, обживай отремонтированную территорию и не скучай без меня. Пол бы ещё покрасить, да время вышло. - Лицо улыбчивое и беспечальное. Все остальные выражения его округлого знакомого лица куда-то улетучились, оставив милую и доброжелательную улыбку.
- Паша, какой ты рукотворный, если можно так сказать, спасибо тебе.
- «Спасибом» не отделаешься, замуж за меня пойдёшь.
- Не шути так, Паша.


***
Она ещё ни разу не думала о Павле, не вспоминала встречи с ним, не восстанавливала в памяти  проведённое с ним время. Просто расставались, и новые дела и впечатления вытесняли без всякого напряжения и усилия эпизоды, связанные с Павлом. А сейчас… Почему-то хотелось о нём думать и вспоминать его сильные руки, улыбчивое лицо, единственный, но такой страстный поцелуй. А вот его заявление о ней, как о своей жене, Насте не понравилось. «Да и мама против. Она лучше меня знает про любовь и про жизнь».  Насте нравился Борис, с которым она познакомилась здесь, когда приехал к родителям в отпуск из багратионовского военного училища, в котором учился на связиста. Настя выглянула в окно. Красота листьев, верхушек сосен, облаков будто слеплена одним мастером, до того они одинаково красивы, а слабое дуновение ветерка меняло и расположение листьев относительно друг друга, и их оттенки. Их ещё не  оборвало осенним ветром, и они, мягко касаясь друг друга, шелестели.
***


Из института Настя вышла поздно – сумерки накрыли город, словно темной вуалью. Задержавшись на крыльце, Настя вдохнула полной грудью бодрящего воздуха и собралась уж было сбежать по ступенькам, как заметила отделившуюся от кустарника мужскую фигуру.
- Привет, Анастасия, - пробасил  Павел.
- Это ты? Что ты здесь делаешь?
- Жду тебя, учёбу закончил только что.
- А твоя вечерняя работа!?
- Нет у меня теперь этой вечерней работы, Настя.
- Почему?
- Уволился я.
- Зачем?
- Ты же сама сказала, что не пойдёшь замуж за официанта.
Настя несколько мгновений осмысливала ответ, затем засмеялась.
- Так ты решил, что сейчас я пойду за тебя замуж!?
- Не сейчас, конечно, но пойдёшь.
- Пашка, со школьной скамьи оптимизма в тебе не убавляется, молодец. И чем будешь заниматься, кроме учёбы, конечно?
- Пойду учиться ещё на водителя, а пока меня брат устроил в автопарк, он там работает, слесарить.
- Теперь слесарем будешь работать?
- Да, а потом водителем на автобусах.
- Тогда зачем тебе финансово-экономическое образование?
- Пригодится, - посмотрел долгим, будто изучающим взглядом.
Настя не смогла понять, какой смысл  Павел вложил в этот взгляд, да и разбираться в этом желания не испытывала: торопилась. Молча дошли до подъезда, попрощались.


***
Голос матери она услышала ещё в подъезде. Видимо, братишка опять набедокурил, и мама распекает его.
- А, вот и ты пришла! – воскликнула мать, едва Настя успела войти. - Теперь все в сборе. Что будем делать с твоим братом? – как бы продолжила мать начатый без Насти разговор, не делая никакого перехода, – ты его сестра, завтра пойдёшь в школу к его классному руководителю.
- Почему я? – раздеваясь на ходу, начала защищаться Настя.
- Я уже там бывала, теперь твоя очередь.
- Утром я уеду на работу, мама.
- Отпросись, позвони, что опоздаешь, наконец.
- Ты забыла, что пригородный ко мне ходит два раза в день, утром и вечером. И где мой братец-то, что-то я его не наблюдаю.
- В углу стоит, в своей комнате.
Настя распахнула двери: Сашка с отчимом на диване играли в  шахматы, оба, как по команде, взглянули на Настю.  Под глазом у брата красовался живописный синяк.
- Сашка, что опять натворил? – строго спросила Настя.
- Не я это натворил, а Толян-переучка, у которого сдвиг извилин.
- О, какие познания в русском языке у тебя! Похвально! – съёрничала Настя, - Вот бы ещё в поведении такие же были.
- Да у меня по русскому никогда ошибок не бывает, у меня кличка, между прочим, «Дай списать!»
- Значит, ты у всех просишь списать?
Сашка вскочил, и, глядя на сестру, покрутил у виска пальцем.
- Это что ты показываешь, оболтус? – не выдерживает мать и подталкивает его в угол. – Вот твоё место!
- Ещё чего? – из угла кричит Сашка. – Все у меня просят списать по русскому языку, вот.
- Что вы на мальчугана напали? – вступает в разговор отчим. - Он же за девочку заступился. Этот Толик выдернул из портфеля девочки тетрадь и нахально стал списывать задачку, Саша и не выдержал.
- Мужскую солидарность проявляешь? – ехидным голосом произнесла мать.
- Надо же сначала разобраться, а потом наказывать, - возразил отчим.
- Вот именно, разобраться, - вторил из угла Сашка. – Мам, не ходи в школу, ты всегда там ругаешься, а мне потом достаётся.


     После этих слов он проворно спрятался в кладовую комнатку, знал, что ремень в этой семье тоже служил средством воспитания.
- Я сам завтра постараюсь зайти в школу, - отчим посмотрел на жену и дочь, вышел из спальни.
В ту ночь Настя долго не могла заснуть и решила позаниматься: пролистала тетрадь с лекциями, бегло, по диагонали проскочила несколько страниц учебника, но сосредоточиться не получалось. Отложила занятия, глянула на спящего брата – он, сделав губки трубочкой, тихонько посапывал в своей кроватке. Она подошла к окну. Дом стоял в центре города, и было слышно, как трамваи перестукивали по рельсам ритмично и весело. Огни витрин, фонари, редкие прохожие. «Как я здесь засыпала? – подумала Настя, - столько света и шума! Она вспомнила Павла, его внимательный взгляд,  когда говорил о своей новой работе. Этим взглядом, наверное, проверял её реакцию  на такой поворот в его судьбе. «А мне-то что? Я за него замуж не собираюсь. И маме он не нравится». Она увидела, как от детской площадки на тротуар выбежала рыжая кошка, осмотрелась и потрусила к подъезду. Спать, наверное, пошла в подвал. И мне пора.


***

Владимир Фёдорович, директор швейной мастерской, встретил Настю суровым взглядом. Полноватый мужчина лет пятидесяти, с маленькими глазками и пухлыми губами. На нём красовалась жилетка с портновским метром через плечо. На груди причудливым образом пристроилась подушечка для булавок. Он прищуривал глаза и рассматривал Настю, как будто видел её впервые.
- Вы вчера не закончили свою работу, – а сегодня примерка. – при этом он сердито посмотрел по сторонам, будто кого-то отыскивая.  – Что прикажете делать?
- Владимир Фёдорович, вы же знаете, что я учусь, уезжала на занятия.
- Это обстоятельство мне известно. Что сейчас делать? –  сделал ударений на слово «сейчас».
- А в котором часу примерка?
Он отвёл руку в сторону, затем приблизил её к лицу, посмотрел демонстративно на часы.
- Через полтора часа.
- Я успею. – умоляющим тоном проговорила Настя.
- Уж будьте так добры. – не меняя выражения лица и взгляда, проговорил директор.

 
     В швейную мастерскую Настя устроилась «по блату»,  Поспособствовала мама. Она инспектировала бухгалтерию мастерской и  выявила неприятные для директора нарушения. Владимир Фёдорович, человек опытный как в работе, так и в житейских ситуациях, заранее разузнал, что у Александры Евгеньевны дочь – будущий модельер, закончила техникум и продолжает учёбу в институте. Значит, можно оказать услугу.  Он и предложил маме Насти, в приватной беседе,  трудоустройство её дочери с предоставлением ведомственной квартиры.
Мама Насти,  будучи человеком хватким, обрадовалась предложению, но виду не подала.
- Посмотрим, товарищ директор, моя дочь ещё студентка.
- Вот и хорошо, Александра Евгеньевна, вырастим хорошего специалиста, а учиться она сможет и заочно.
 Конечно, на нарушения в работе бухгалтерии мама Насти закрыла глаза, а вскоре Настя  заселилась в уютную квартирку.
В тот день она справилась с заданием и взялась за новое. Ей не нравилось обмерять, считать, кроить, заниматься ширпотребом, как она называла неинтересные и устаревшие модели для своей деятельности. Но выбора пока не было.
Когда Настя пыталась предложить необычный фасон платья или кофточки, директор беззлобно, но категорически отвергал:
- Не мудрствуйте, Анастасия Ивановна, заказчик лучше знает, что ему носить.



***
Настя училась на художника-модельера. Создание гардероба: эскизы, мерки, выкройки. Кроме того, что это творческая работа, она требует технических навыков: расчёты и черчение. Вот с этим-то у Насти проблем не наблюдалось: она хорошо рисовала и чертила. Модельер-закройщик, модельер-конструктор, модельер-дизайнер её не интересовали. Ей хотелось фантазировать, рисовать модели и делать к ним выкройки. Увы… Пока она работала швеёй.
Автоматически подсчитывала, записывала, кроила, вымеряла и снова подсчитывала. Работа работой, а мыслями она находилась далеко. Снова расставание с Павлом оставило неприятное ощущение. Обидела его. И в то же время виноватой себя не особо чувствовала. Он же одноклассник. О-дно-клас-сник!. Она и матери так же сказала. Побелил, покрасил, приготовил ужин… Даже поцеловались один раз. Настя закрыла глаза и пыталась вспомнить вкус поцелуя. Необыкновенный, волнующий и запоминающийся.


***
Настя посмотрела  в окно. Напротив дома  – остановка автобуса. Люди на площадке ожидали транспорт. Некоторые стояли неподвижно и даже не всматривались в дорогу, по которой должен подойти автобус нужного им маршрута. Другие вытягивали шею в сторону подходящего транспортного средства, кто-то даже выходил на шоссе, потом пятился назад и принимал позу безучастного ожидания.
          Стоят люди, - думала Настя, - подойдёт автобус, и они уедут все по своим делам. Такие они разные, это можно понять даже по их поведению в ожидании своего автобуса. Кто-то уедет к любимому или любимой, кто-то на работу, к своим родственникам. И каждый займётся своим делом. Чем сейчас занимается Павел? Он же на новой работе. Обладала бы я телепатией и могла бы читать мысли на расстоянии…Или была бы у меня волшебная антенна, которая могла посылать сигналы и принимать их. Тогда можно и извиниться мысленно за свои резкие высказывания.
- Анастасия Ивановна! – услышала голос директора. – Выкройки готовы?
Настя вздрогнула, перевела взгляд на Владимира Фёдоровича.
Тот подошёл к ней почти вплотную и щёлкнул пальцами руки над её ухом. Его работники за это умение громко и красиво щёлкать за глаза иногда называли фокусником.
- Да, да, через пять минут я их вам отдам, не беспокойтесь, пожалуйста.
Она сложила выкройки и отправилась в кабинет директора. Этой неожиданностью день не закончился.


***
- Владимир Фёдорович, пришла заказчица, а Юли нет, - растерянно проговорила заместитель директора Мария Степановна, заглянув в приоткрытую дверь. Кудряшки на её голове топорщились в разные стороны,  в округленных глазах -  волнение и забота.
- Пройдите, Мария Степановна, - голос директора не оставлял никаких сомнений в том, что вопрос немедленно решится.
             Мария Степановна, к слову сказать, жена директора. Работали они вместе всегда, но никто не помнит такого случая, чтобы они на работе обратились бы друг к другу на «ты». Воспитанность и вежливость во всём: в одежде, в отношениях, в общении с окружающими и коллегами. Жена его, полноватая и немного неуклюжая в походке женщина, имела такое лицо, про которое не скажешь ничего. Красивая? Нет. Некрасивая? Нет. Маленькие глаза, невыразительные губы и химическая завивка из волос на голове. Всё! Запомнить такое лицо невозможно, но и забыть навсегда не получится. Всё дело в поведении и манерах. Все до одного в коллективе знали, что у Марии Ивановны гипертония. Давление… Она с какой-то даже гордостью и значимостью носила эту болезнь в себе, нет, впереди себя. Часто закатывала глаза, скрещивала руки на груди и произносила с придыханием: «Снова моё давление не давало мне уснуть до рассвета». Потом открывала глаза широко и смотрела на зрителей этой сцены: ждала впечатления. Впечатлений появлялось всегда много. Все качали головами, кивали сочувственно и желали здоровья. С Владимиром Фёдоровичем у них четыре сына.
- Мария Степановна, вот Анастасия Ивановна вам поможет. Заменит Юлю.
- Хорошо, Владимир Фёдорович, - с облегчением проговорила Мария Степановна и взглядом указала  Насте, что она должна немедленно с ней пойти. При этом загадочно улыбалась и прикрывала глаза.
Настя не любила работать с чужими клиентами, хотя Юлю считала самой профессиональной портнихой, да и все так считали.
При этом она всегда находила в своих мыслях аргументы. Почему одни стремятся одеться красиво, модно, и у них чаще всего это получается, а другие не задумываются над этим. Или им всё равно? А может, просто не могут? А желание есть? Нет, скорее всего, вкус к одежде – это врождённое качество. Он или есть или его нет. Можно понять молодых заказчиков – они ещё не определились в своём стиле одежды, но взрослые…


***
В примерочную Мария Степановна шествовала первой, за ней шла Настя.  Когда отдёрнули шторку кабинки, Настя не поверила своим глазам: перед ней сидела её мама.
- Мама, зачем ты сюда пришла? Я же тебе могу пошить и дома.
- Во-первых, здравствуй, Настя, - она выразительно посмотрела на Марию Степановну, которая, похоже, умела считывать информацию не только из слов, и деликатно удалилась.
- Я тебя не вижу, домой не приезжаешь, как мне с тобой поговорить? – продолжила  Александра Евгеньевна.
- О чём?
- О ком.
- Я догадываюсь, о ком. И что ты хочешь услышать? – Настя  старалась не раздражаться, но почувствовала прилив крови к лицу.
- Ты встречаешься до сих пор со своим одноклассником-официантом?
- Нет, мама, с официантом я точно не встречаюсь, - раздражённо и чётко проговорила Настя.
- Судя по твоему ответу, с кем-то другим?
- Да, с другим, - торжественно припечатала  Настя.
- И с кем же?
- Со слесарем по ремонту машин! – Настя повысила голос.
- Прекрасно, - полушёпотом и с придыханием произнесла мама. – Планка оценки для твоих женихов опускается всё ниже и ниже. Почему не познакомила?
- Зачем? Ты с ним знакома.
- Вот как? И кто же он?
- Павел. Это Павел.
- Что-то новенькое. И когда он успел стать слесарем?
- Да почти в тот день, когда ты при нём осмеяла его профессию.
- Значит, понял, что не видать ему отношений с тобой. А слесарь не лучше. Настя, - мать пыталась придать голосу нежность и заботу, - нам же с отцом хочется видеть тебя в замужестве счастливой, дочь. – Она смотрела просительно и мягко.
- Мама, мы с Павлом друзья, одноклассники, и давай уже на эту тему больше не говорить.
-Я согласна, но не встречайся ты с ним так часто. Что он для тебя?
- Он мне квартиру, например, отремонтировал: побелил стены и потолок, покрасил окна.
- Вот даже как?
Настя опустила взгляд и бесцельно скручивала  портновский метр.
- У тебя есть жених, не забывай об этом, - напомнила и вышла из примерочной, - будь благоразумна.
Настя видела, как к ней плавно подошла Мария Степановна, взяла её под руку и повела к выходу. Знала бы она, о чём говорили эти две женщины…



***
Павел приехал в свой выходной, привез краски, кисти.
- Анастасия, ремонт надо доделать.
- А как же спать после покраски, задохнёмся.
- Я всё продумал. Покрашу, и мы уедем, пусть сохнет пол.
- Не получится, Паша. Я домой не поеду, у меня с матерью размолвка.
- Из-за меня?
 Настя отвела взгляд, уклончиво пожала плечиками.
- Понял, из-за меня. Ничего, переночуешь у моей мамы, она будет рада с тобой познакомиться.
- Ты в своём уме? Она же меня должна со школы помнить.
- Да никого она не помнит, в школу-то не ходила никогда.
- Ты забыл, сколько остановок до вокзала от твоего дома? Мне утром на работу успеть надо.
- А ты забыла, что у меня есть транспорт. Кстати, сегодня я на нём и приехал раньше поезда твоего.
- На мотороллере!?
- И что? И шлем для тебя найдётся.
Настя задумалась.
- Не волнуйся ты так. Зато какая красота будет в твоей квартирке.
- Не собираюсь я надолго в ней задерживаться. Пока учусь, наверное.
- Тебе ещё два года учиться с некрашеными полами.


***
             Краски осени не остались незамеченными – это же лес, причём смешанный, и они, Павел и Анастасия, мчались на мотике, как его многие тогда называли, в город. После запаха краски Настя особенно остро осязала  необъятную палитру неповторимой гармонии цветов. Осеннее небо – островок беззаботности и свежести в пучках света, пронзающих ветки сосен, берёз и осин.
Павел плавно затормозил. Золотарник, красный клевер, лютик, пижма вовсю красовались среди травы, будто и не осень для них наступила. Он ловко и быстро нарвал цветов и преподнес Насте импровизированный букет.
Тепло и уютно на душе Насти. Праздничным каким-то осенний день показался ей. Связь  с небом и цветами, дорогой и деревьями, солнцем и пучками света между ветками сосен ощущалась, казалось, физически.
- А ты романтик, Паша. Конечно, красиво. Всё самое красивое – от природы.
Павел, отдавая букет, задержал руки Насти в своих, сжал их крепко и нежно одновременно, затем, будто спохватившись, стал целовать её  лицо, губы, шею. Следующий поцелуй, долгий и чувственный, для Насти остановил мгновение.
Наконец, она опомнилась, мягко высвободилась из объятий Павла.
- Паша, мы же договаривались с тобой, - с обидой в голосе прошептала почему-то Настя, - ты мой друг.
- Знаю я, что ты скажешь дальше. Прости, не мог удержаться. Считай это дружеским поцелуем.
- Поехали уже, друг школьной поры моей.


***
            Мама Павла, Зинаида Артемьевна, среднего роста, подвижная, встретила сына и Настю радушно и приветливо.  Карие глаза, румяное округлое лицо со смуглой кожей и тёмные, с небольшими островками седины, волосы, стянутые узлом и закрученные в пучок.
Она проворно стала собирать ужин.
- Павел, знакомь с девушкой, - говорила и одновременно разглядывала Настю.
Павел с упоением рассказывал про школу, про одноклассников, про Настю, её учёбу и работу и про то, что она сегодня будет ночевать в их доме.
- Значит, учились в одном классе?
            Отчим Павла дежурил в  ночь, и Настю положили спать на единственную кровать с высокими подушками и пуховой периной. Зинаида Артемьевна расположилась на диванчике в комнатке, которая служила одновременно и кухней, и прихожей. Павел ушёл в пристроенную кладовую, на летний период переоборудованную под спальню. Пожелав Насте спокойной ночи, Павел вышел из комнаты. Настя юркнула  следом.
- Паш, а утром ты не проспишь? Мне же рано вставать. Будильник есть?
- Да не волнуйся ты, не просплю. Спокойной ночи, принцесса на горошине.
- Почему?
- Что почему?
- Почему принцесса на горошине?
- А это ты мне утром скажешь.
             Зинаида Артемьевна не приставала с расспросами, и Настя улеглась в  постель. Она закрыла глаза и стала считать до ста, чтобы быстрее уснуть, но сон не шёл. Как же так получилось, что она, не желая этого, уехала ночевать в дом к своему однокласснику? Ей стало досадно от такого её поступка. Знала бы моя мама! Скандала не избежать бы ни за что! А мама у Павла спокойная и уравновешенная, не задаёт никаких вопросов, не отчитывает сына за то, что, не предупредив, свалился, как снег на голову, да ещё и с девушкой. Она вспомнила, как они стояли рядом: оба крепкие, круглолицые, румяные, с крепкими руками, пухлыми губами. До чего же похожи! Квартирка в деревянном доме маленькая, но уютная, ничего лишнего, только самое необходимое. Никаких мебельных гарнитуров, хрустальной посуды и ковров. В полудрёме Настя почувствовала, как что-то мягкое и нежное окутало её тело и накрыло волной забытья.


***
- Анастасия, соня, пора вставать, - голос Павла звучал где-то рядом и не давал возможности оставить тело в неге и покое хотя бы на несколько минут.
Она с неохотой открыла глаза.
- Нам час до твоего поезда остался.
Позавтракали и попрощались.
- Настенька, приезжайте к нам почаще, - подала свёрток Зинаида Артемьевна, - здесь конфеты и печенье, еле уберегла от Павла, сластёна он у нас.
- Мам, я забыл тебе вчера ещё сказать, что это моя будущая жена.
- Не слушайте его, он фантазёр, у меня жених есть, мы одноклассники.
Павел ничего не ответил, только посмотрел на Настю  приятным для неё взглядом. Что-то в нём пронзительное и осознанное, казалось, он знал что-то такое, чего она, Настя, не знала. Ей этот взгляд понравился и запомнился.
На мотороллере домчались до вокзала. И Настя облегчённо вздохнула, увидев состав пригородного поезда.
- А я что говорил? Успели. Приедешь, полы уже высохнут, вот увидишь, краска быстросохнущая, да и на работе до обеда будешь. Спасибо ещё скажешь.


***
             Всё произошло так, как и пообещал Павел. Проветрив квартиру, Настя взялась за учебники. День заканчивался. Прочитала несколько страниц, отложила учебник.
Почему-то подумалось о том, что у неё и Павла были отчимы. Своего отца Настя ни разу не видела, вернее, видела, но не помнит: мала для памяти оказалась на тот момент. «Какой он, мой отец? Фото видела. Немного вытянутое лицо, светлые глаза, тонкие губы и брови маленьким коромыслицем». На фотографиях своего детства Настя с белыми льняными волосами. Удивительный контраст с карими глазами. Слышала в семье, что отец из Белоруссии. Значит, белорус?
          Она в детстве расспрашивала про своего отца у матери и бабушки, но они не рассказывали о нём. Отвечали на её вопросы односложно и с неохотой. И только тётка поведала короткую историю. Она любила удивлять повествованиями о родственниках. Особенно интересными получались устные мемуары о тех, про кого старались умалчивать.
            Однажды тётю Галю попросили отвести Настю в школу. Когда они поравнялись с добротным деревянным домом, та остановилась.
- Насть, ты знаешь, чей это дом?
- Нет.
- Угадай.
- Как я угадаю?
- Очень просто. Это твой дом.
- Почему?
- Потому что твоей матери и тебе его твой отец строил.
- Тогда почему мы в нём не живём?
- В тюрьму его посадили, вот почему.
- За что?
- Своровал лес, вот и посадили.
- Как это лес можно своровать? Он великан разве?
- Материал из леса, доски, брёвна.
- А сейчас он тоже в тюрьме?
- Нет, но мать-то твоя замуж вышла без него, он и уехал. Ты на него похожа больше.
Настя вспомнила, как заплакала, и тётка попросила никому эту историю не рассказывать


            Настя ещё вспомнила, как однажды мама пришла с работы и стала рассказывать бабушке, что приехал к ней на работу её бывший муж  и просил встречи со своей дочерью. Мать тогда прямо обратилась:
- Анастасия, приехал твой отец. Ты бы хотела с ним увидеться?
Мне исполнилось семь лет, и я повторила слова, которые слышала постоянно от бабушки и матери:
- Он плохой отец, он нас бросил, и я не хочу его видеть.
Как жалела Настя сейчас, что встреча не состоялась. И мама… Как она могла? Обида сидела внутри все годы.
Мысли о матери и семье не давали сосредоточится на учебнике. Отчим Николай Михайлович – хороший человек. Воспитывает Сашку, будто он ему родной. Конечно, брату три года было, когда он появился в нашей семье, тот  и зовёт его «папа», - размышляла Настя.


Я – нет. К чему это я вспомнила? Да вот к чему. Получается, мы с Павлом без отцов росли, в неполной семье, как принято говорить, а такие разные. Павел самостоятельный и хорошо адаптированный к жизни. Правильно, рос без отца, приходилось многое с детства делать самому. А я? Что умею я? Только чертить, читать учебники и шить. Всё! Бабушка старалась всё делать сама, варила, стирала, убирала. Мне разрешали только ягоду в огороде с кустов собирать, да в маленьких ведёрках воду носить из колонки. Надо с этим что-то делать! Что-то подсказывало Насте, что всё у неё получится.


***
          Снег – явление завораживающее. Душа наполняется радостью, настроение лёгкое, мажорное. Кругом светло и празднично, тем более в лесном посёлке. Павел под Новый год заявился к Насте с двумя парами лыж.
- Анастасия, вот лыжи, поехали кататься, - заявил решительно, как будто они договаривались об этом, хотя полтора месяца почти не давал о себе знать. Несколько раз приходил к поезду встречать и провожать, когда Настя приезжала в город на занятия, и вдруг – лыжи!
- Паша, я же кататься на них не умею.
- А вот и неправда, в школе ты в первой пятёрке приходила с лыжни!
- Когда это было…
- Проверим и вспомним. Доставай свою спортивную одежду и - вперёд.
Лыжня  блестела от накатанности. Павел помог пристегнуть ботинки к лыжам, вручил палки.


           Идти на лыжах интересно и задорно. Всё дальше уходили по лесной просеке. Настя часто останавливалась:  рассмотреть лесные красавицы сосны с белыми пушистыми комьями снега на ветках, голубоватые просветы неба между иголками и птиц, даже дятел попал в зону видимости  Остановилась и не заметила, что Павел скрылся, спустившись с очередного холма, просека из таких холмов и состояла. Спохватилась и стала догонять Павла. Лыжи скользили по снегу легко и свободно. Настя не заметила, как перешла на быстрый ход и увидела Павла. Он стоял в низине и поджидал её.
-  Ау, Настя! Вот он я! Катись с горки, только согни ноги в коленях, а палки отведи назад и прижми их руками. Давай, не бойся!
Так и сделала. Получилось! Ветер свежил лицо, шарф развевался, как флаг, а из глаз катились слёзы.
- Уф, как интересно, Пашка! – наконец произнесла Настя, затормозив  около большого сугроба.
- А ты не хотела, здорово же.
- Паш, а ты где так ловко научился бегать на лыжах? Прям как спортсмен настоящий.
- В армии хорошо гоняли. Десять километров - обязательная дистанция каждую зиму. На машинах вывезут лыжи и палки вместе с нами, а обратно – лыжный марафон.
- Все три года?
- Все три года. Побежали дальше!


       И все-таки Настя перед заснеженной речкой, это в двух километрах от посёлка, упала. От нестерпимой боли вырвался крик, в глазах  мелькнули всполохи искр.
 Павел попробовал Настю поднять, но боль не давала ей даже выпрямить ногу.
- Так, Анастасия, сейчас я тебя освобожу от лыж, и ты сядешь мне на плечи, - в приказном порядке проговорил Павел.
- Ты командиром был в армии? – попробовала пошутить Настя, пересиливая боль.
- Ага… Старшим лейтенантом, - осторожно освобождая ноги Насти от лыж, пробурчал Павел.
- Занимай своё законное место, - показал себе на шею присев около пострадавшей.
Насте жаль Павла, но облегчить его участь она не могла, так и сидела, свесив ноги.
Дошли за час примерно. Несколько раз Настя предлагала остановиться и отдохнуть, Павел отказывался и шёл  не останавливаясь.