Я никогда не повторю твою судьбу - 12 часть

— Не хотелось бы прерывать семейную идиллию, но, — Эдди сделал паузу, обернувшись к своим сообщникам, — вам не кажется, что драма слишком затянулась?

— Пора бы уже этим накидкам гореть в синем пламени! — поддержала лидера Эш.

Скоро к их голосам прибавились еще двое.
Оглядев "для вида" детей, один из охотников спросил об их самочувствии, после чего кинул угрожающий взгляд в сторону привидений.

Ничего не изменилось. Жестокость людей, их ненависть и желание возвыситься над миром остались прежними. Вот только здесь не было Николь...

Машинально спрятав за собой Дэби, Монборт растерянно уставился на приближающуюся к ним группу охотников. Но, по какой-то неведомой ему причине, лицо их главаря казалось ему смутно знакомым. И хотя ему совсем не хотелось верить тут же пришедшей в голову догадке, его опасения подтвердились. Лидером группировки оказался Эдди.

— Эй, Эдди, — окликнула его Эш, — когда мы будем уже читать заклинание? Ты их тут до утра что ли собрался держать?

Но Эдди не отозвался. Пребывая в своих мыслях, он пытался понять: могло ли это большое привидение оказаться тем маленьким Монбортом, которого его мать чуть самолично не изгнала? Сдернуть бы эту накидку с него и выяснить кто там за ней скрывается! Вот только одно воспоминание о ночи, когда его поймало привидение-граф, заставляло лоб и спину Эдди покрываться холодным потом. Что говорить о других, снявших с себя накидку?

— Так значит ты теперь охотник, Эдди? — внезапно для всех нарушил тишину Монборт. — Десять лет назад мне казалось, ты был другим. Добрым и благородным мальчиком.

— Так это всё-таки ты, Монборт, — усмехнулся Эдди. — Ну да. Теперь я – лидер сообщества охотников на нечисть, — наконец представился он.

— А что же Николь?

— А мама... умерла в психушке, — безэмоционально выговорил он. Последние года его совсем не волновало ее здоровье. Она была для него обузой.

— Мне жаль, хотя это то, чего она по истине заслуживала, — грустно заметил Монборт, но вдруг поймал на лице Эдди улыбку. — Тебе ее не жалко?

— Моя мать – неудачница. Чего она достигла? Только ходила и попусту трепала языком. Она от тебя-то, должным образом, избавиться не смогла, что говорить о других? Да еще по собственной глупости загремела в психлечебницу.

— Но ведь она – твоя мать. Она наверняка любила тебя!

— Любила? — Эдди неожиданно для себя рассмеялся. — Все детство я жил под ее пристальным надзором, словно в тюрьме, а не в родном доме! Я, словно, был пленником ее идиотского стремления к божественному миру, — он замолчал, переведя взгляд на Монборта, — Так почему я должен беспокоиться о ней?

Это не был Эдди. Сейчас вместо него была лишь наполненная черной гадостью оболочка. А тот добрый мальчик с сияющими чистыми глазами умер. Умер еще в тот день, когда предал своего первого настоящего друга.

У того Эдди не было желания обижать других. Он был нежным и чувствительным, совсем как маленький Монборт. Они оба верили в душевную доброту всех людей и надеялись, что правы. Но время меняется, а заодно меняет и всех вокруг. И не всегда в лучшую сторону.

— А что насчет того дня, когда она поймала меня? Все слова, которые она говорила в тот вечер, были о тебе, Эдди. Она волновалась за тебя!

— Я был приманкой! — не выдержал он. Его кисти рук задрожали, а глаза блеснули недобрым огнем. — Все, чего она хотела – быть ближе к Богу, — заключил Эдди. — Я был лишь пешкой в ее руках. Впрочем, теперь мы поменялись с ней ролями. Я – охотник, ты – нечисть. И за это сейчас отправишься в небытие!

Больше ничего не говоря, Эдди двинулся в сторону Монборта. Его терзало нестерпимое желание показать превосходство там, откуда когда-то начинался его путь будущего охотника на нечисть. И больше всего тому, кто стал причиной его нелёгкой жизни, продолжающейся в интернате.

— Можно я? Я знаю заклинание! — завопила Эшли.

Но Эдди только отмахнулся.

— У тебя и других еще будет возможность поизгонять мистическую дрянь. Но эти, — сказал он, указывая на Монборта и Дэби, — мои.

Переняв от матери тягу к жестокости, Эдди без укора совести вышел на путь мести. С юношеских лет его перестали волновать судьбы людей, включая и жизнь матери. Он думал лишь о себе и о будущей расплате врагов.

Да, доброта в нем иссякла. Но тому послужило данное ему в интернате воспитание и всяческие нападки со стороны сверстников. Выйдя на волю, Эдди стал ненавидеть мир и людей в нем, но ещё больше – привидений. И вот, спустя несколько лет путешествий и наставничества, день расплаты наконец настал.

— Не волнуйся, Монборт, — с ехидной улыбкой сказал Эдди. — Ты умрешь быстро и без страданий. Как твой давний друг, я тебе это обещаю.

Он сделал шаг вперёд, но Монборт упорно не отходил в сторону, прикрывая собой сына.

— Так трогательно! Знаешь, Монборт, даже жаль изгонять таких, как вы. Каждый из вас так рьяно борется за жизнь, хотя вы уже мертвы.

— Не трогай Дэби! — взмолилось привидение. — Хоть капля сострадания в тебе осталась?! Он еще слишком мал и совсем не видел жизни!

— Как мило! Тогда... сможешь ли ты отдать свою жизнь за него? В любом случае, его смерть мне ничего даст.

Не отвечая, Монборт краем глаза глянул на испуганного сына. Схватившись за рукав его накидки, Дэби со слезами молил отца о прощении. Но уже было слишком поздно и, к несчастью привидения, ничего нельзя было изменить. К тому же, помощи все еще не было.

— Так что? — высокомерно бросил Эдди. — Вся твоя забота о сыне – подделка?

У него не было выбора. Все, что сейчас мог сделать Монборт – подчиниться воле людей. И хотя интуиция подсказывала ему, что после его смерти Эдди вновь не сдержит обещание и попытается изгнать Дэби, он, на свой страх и риск, решил в последний раз довериться человеку.

Подняв глаза на Эдди, Монборт без страха сделал шаг вперед – навстречу верной смерти. Ему казалось правильным решить проблему друг напротив друга, поскольку она касалась только их двоих. И вот, оставив позади себя сына, Монборт неожиданно для всех встал перед человеком на колени.

— Позволь мне проститься с Дэби, — в отчаянии попросил он.

Лицо Эдди в момент переменилось. Былое высокомерие ушло, оставив вместо себя долю удивления.

— Так беспокоишься, что даже готов в ногах ползать? Поднимись. Я дам тебе несколько минут.

Но этого не хватило. И не могло хватить на прощальные объятия. Подлетев к своему сыну, Монборт с небывалой силой и отчаянием прижался к Дэби. Руки его задрожали, а из глаз безостановочно полились слезы.

Он не мог поверить, что его жизни приходит конец. А самое ужасное во все этом было то, что в такой страшный момент рядом с ним был и его маленький сын.

Как же ему было больно прощаться! Но куда еще больнее признать, что он ничего не мог с этим поделать. Защитное заклинание мог использовать только нынешний граф – Гоберти, которого все еще не было. И хоть страх, вперемешку со злостью на брата, постепенно одолевал его, Монборт не мог позволить, чтобы он взял над ним верх.

— Слушай меня внимательно, Дэби, — спешно заговорил Монборт, — как только человек прочтёт заклинание – сразу же беги. Беги без оглядки! Найди своего дядю и приведи на поляну. Дальше он со всем разберётся.

Но Дэби не желал слушаться.

— Я не брошу тебя!

— Нет, бросишь! Меня уже будет не спасти, но ты еще сможешь сбежать от них, Дэби. Уверен, что сможешь.

Услышав позади себя подступающие к ним шаги, Монборт нервно сглотнул и обернулся. Данный Эдди лимит на прощание был исчерпан.

— Надеюсь, вы вдоволь насытились общением друг с другом, — сказал он, приготовившись к нанесению удара.

Не отвечая, Монборт тут же поднялся с колен и, заняв оборонительную позицию, вновь прикрыл собой сына.

— Ты обещал, — напомнил он о Дэби.

— Конечно. Я ведь такой до-о-обрый, — рассмеялся Эдди. Но смех этот был отличным от того когда-то задорного и доброго. Заранее торжествующим.

Вытянув перед собой руку, Эдди с довольной улыбкой проговорил два самых жестоких предложения – изгоняющие нечисть слова.

— Ambere de dias, christian name de lian! Domen ti lore de dias!

Реакция сработала моментально. Прикрыв спиной сына, Монборт неестественно прогнулся назад и рухнул на колени перед Эдди.

Каждый кусочек его тела, каждая мышца сжались до невозможного, лишь бы смягчить боль от смертельного удара. Но та, к несчастью Монборта, пронзила его тело насквозь. Крепко стиснув зубы, он прерывисто задышал и скоро обмяк, опустившись на мокрую землю.

— Папа! Папа! Нет, пожалуйста! — кричал Дэби. — Открой глаза! Прошу тебя!

Но Монборт едва его слышал. Все тело ломило от невыносимой боли, не давая возможности сосредоточиться на сыне.

— Беги... Дэби... — из последних сил прошептал Монборт, но, к своему шоку, вновь услышал тот холодный и жестокий смех бывшего друга.

Подобравшись к умирающему привидению поближе, Эдди с былым высокомерием взглянул на него.

— Вижу, твоя загробная жизнь тебя ничему не научила. Скажи, как можно было поверить тому, кто поймал твоего сына и предложил подобную сделку? Неужели все привидения настолько глупые?

— А теперь ответь ты, — послышался голос с другой половины поляны. — Насколько низко должен пасть человек, чтобы предать того, кто пошел ради него на такой риск? Причем дважды.

Эдди с сообщниками удивленно заозирались по сторонам призрачного леса. Казалось, что голос, который они слышали, звучал не снаружи, а в их головах.

— Ты еще кто? Поздно прибывшая подмога? — рассмеялась Эш.

Но скоро она, к своему ужасу, с нечеловеческой силой была отброшена к ближайшему дереву. И вот, наконец избавившись от надоедливой мухи, из-за деревьев показалась толпа умерших душ. Без накидок.

Не помня себя от страха, Эдди с ужасом заозирался по сторонам в поисках помощи. Вот только вся его набранная компания уже трусливо сбежала, оставив своего лидера умирать в одиночестве.

— Так каким будет твой ответ, человек? — грозно возвышаясь над лежащим на земле человеком, спросил Гоберти. — Как мог ты глумиться над привидением, открывшему тебе свой самый большой секрет? Как посмел ты изгнать того, кто до последнего вздоха доверял тебе? Скажи мне!

Но Эдди молчал, боязливо сминая пальцы рук. Он вдруг вернулся на десять лет назад и вновь ощутил себя тем маленьким мальчиком, который впервые встретил ярость привидения. И сейчас ему, как никогда раньше, нужна была поддержка матери.

— Не можешь ответить, потому, что боишься нас, так? — натянул улыбку Гоберти. — Правильно делаешь, что боишься. Мы — не люди. Вранье не по нашей части.

Не церемонясь, Гоберти резко прислонил ледяную ладонь ко лбу Эдди и, скрипя зубами, быстро проговорил нужное ему заклинание. Проклятие.

— Weresto mi loris idenos lembe. Derimo re mire seva hone!

Судорожно задергавшись, Эдди, неожиданно для себя, ощутил резкую боль и слабость во всем теле. В груди появилось ощущение тяжести, из-за которой он не мог сделать и вдоха. Все, что он мог – продолжать смотреть на перекошённые лица привидений и смиренно ожидать своего конца.