67. Liberte, Egalite, Fraternite. Священная война

 
  Когда за ними с грохотом закрылась тяжелая дверь и послышался лязг замков, оба с интересом огляделись. 

  Помещение было невелико, всё те же серые стены, никем не подметаемые плитки пола, но зарешеченное окно существенно больше, чем обычно,  к тому же завешенное жёлтыми шторами сомнительной чистоты.

  У стены стояла застеленная кровать. Вероятно, здесь отдыхал кто-то из охраны, возможно, что и сам Марэ. Сквозь шторы слабо просачивались золотистые лучи заходящего солнца.

   Мягким жестом Жан-Пьер усадил Мари на кровать и сам сел рядом, обнял и развернул лицом к себе. Бледные щеки девушки порозовели, он чувствовал, как сильно бъется ее сердце. 
  Положив руки Жан-Пьеру на плечи она сама потянулась к его губам. 

  Он целовал ее нежные губы, бледное, но медленно заливающееся ярким румянцем лицо, пушистое золото волос, дрожа от страсти и в тоже время шептал болезненно и нервно:
- Всё будет хорошо, девочка моя, тебя освободят очень скоро... я в этом уверен... ничего не бойся...

- Ты всё время говоришь только обо мне... почему?! Я так не хочу...я не хочу без тебя... Почему ты так говоришь?! - Мари слегка отодвинулась и всё время старалась поймать его взгляд.

  Жан-Пьер успел взять себя в руки и слабо усмехнулся, нервным движением сорвал ленту, густые черные волосы рассыпались по   плечам до лопаток:
-  Милая, не обращай внимания... мне так крепко настучали по черепу... в первый же день поступления сюда... что теперь он плохо соображает временами... не обращай внимания... - мягким движением Жан-Пьер уложил Мари на постель и устроился рядом.

  Девушка мягко коснулась его лица ладонями:
- Может быть лучше будет... после... как ты попросишь моей руки у отца? Я католичка, а ты... как относишься к религии? Я знаю, что некоторые республиканцы совсем не верят в Бога... А ты?

 Весьма возбужденный Жан-Пьер немного отстранился с легкой досадой:
-  Я верю в Высший Разум, хотя все эти последние годы не соблюдаю обрядов и не посещаю церковь... Я думаю, твой отец  догадался бы о причине нашей поспешности и ему пришлось принять моё предложение... Но если ты не хочешь... -  он помрачнел и еще больше отстранился.

- Я... хочу...хочу...  да, отец должен понять, что мне двадцатый год и его дочь давно уже не подросток, каким он меня считает до сих пор... - Мари лукаво улыбнулась и крепко обняла Жан-Пьера за шею...
... ... ...

  Разгоряченные, прерывисто дыша, они наконец оторвались друг от друга. Жан-Пьер сел на постели и осторожно прикрыл Мари тонким серым одеялом.

- Набросился как оголодавший зверёк... - ласково улыбаясь, Мари положила голову к нему на колени - странно... это девушкам до брака нужно блюсти целомудрие... что я сейчас и нарушила... но только из-за тебя... - она мягко приложила палец к его губам - но с одинокого мужчины общество не требует целибата... тем более, что всегда есть такие женщины...

  Жан-Пьер удивленно приподнял брови и чуть заметно усмехнулся:
- Девичье любопытство не знает границ... Ну да, конечно, мне тридцать шесть, а не шестнадцать и я не был монахом... но таких женщин, на которых ты намекаешь я презираю и избегаю иметь с ними дело,  как бы человек не был голоден, он не вылавливает еду из  канавы с нечистотами...

- Извини, больше такое я не стану спрашивать... сама не знаю, что на меня нашло... - покраснела Мари и прижалась лицом к его рукам.

- Тебе не за что извиняться, милая... куда сильнее меня беспокоит предстоящий разговор с твоим отцом... Еще в начале весны... я тебе не рассказывал это раньше,  он очень сдержанно поблагодарил меня, что я нашел вам укрытие и помог выжить в революционном Париже, но тонким полунамеком дал понять, что и благодарность имеет пределы и зять-якобинец это слишком...

  Его слова прервал резкий стук, тяжелая железная дверь со скрипом приоткрылась, но никто не заглянул в камеру, оставшись за дверью.  Оба на секунды притихли, но из-за двери послышался голос Анри:

- Извините, гражданин Лафоре! Вам обоим лучше выйти в зал, Карфадек озабочен долгим отсутствием дочери...Она сказала ему, что проводит время с подругой Франсуазой де Бриссак,  но он начал поиски и не обнаружил ее среди семьи де Бриссак... Карфадек пришел в ужас, решив, что с дочкой случилась беда, начал метаться по залу, звать Мари, расспрашивать всех о ней...Я с трудом уговорил его не бить тревогу и не обращаться к прочим из охраны, обещал "найти" ее... 

  Наконец, Анри неуверенно просунул голову в дверь, к этому времени Жан-Пьер и Мари были одеты и сидели рядом на постели. Лафоре бросилось в глаза, что Марэ был бледен, мрачен и очень озабочен:

- Что касается тебя... вас Жан-Пьер... кажется совсем нехорошо...вас требует  к себе начальник тюрьмы, гражданин Тавернье... у него о чем-то был очень серьезный разговор с Клервалем, человеком Тальена... Клерваль вышел из кабинета Тавернье с перекошенной рожей, будто и зол и напуган одновременно...

  В ярких глазах Мари блеснули слёзы, она прижалась к Жан-Пьеру и спрятала лицо у него на груди.
... ... ...