Копченый

Нина Ивановна решительно взяла скалку и пошла разбираться с соседом. Это ж сколько можно-то!?
Сегодня она ждала в гости детей. Сына с невесткой. Они вернулись из длительной командировки и сегодня обещали заехать. И Нина Ивановна с утра завела квашонку. Кто их там пирожками с капустой кормил в этих заграницах? Никто! Вовка у нее пирожки с капустой обожает. А Верочка любит булки с маком. Вот она и завела теста, как на Маланьину свадьбу.  Булки ее все любят, надо и детям с собой дать, сватье со сватом отправить и себе чуток оставить.
Тесто вышло знатное! Пышное, так и норовило убежать из 10-литровой кастрюли.
— Вот сколько раз себе говорила не заводить столько квашонки, — бормотала Нина Ивановна и нежно упихивала тесто обратно.
И тут унюхала! Опять завоняло из вентиляции паленой пластмассой.
— Ни до, ни после! — разозлилась Нина Ивановна, схватила скалку и лупанула по трубе. — Копченый, черт тебя дери! Я тебя сейчас прибью, зараза!
А из вентиляции уже валил дым клубами.
— Пожарные! — Нина Ивановна схватила телефон. Дым клубами, это уже серьезно, — срочно выезжайте! Опять Копченный горит.
Городской пожарной уже и объяснять не надо было, куда выезжать и кто такой Копченый.
Он жил в этом доме на втором этаже всегда, с самой постройки этой хрущевки на улице Весенней. Нина Ивановна выменяла свою однушку с доплатой на двухкомнатную квартиру. Да, первый этаж, но район такой чудесный, зеленый, и Вовка пошел в первый класс, взрослый уже, пора бы ему свою комнату.
Квартира была светлая, соседи хорошие. Все, кроме Копченого. Так-то и он был неплохой мужик, услужливый. И с переездом помог, и так, иногда по хозяйству. Но пил горькую. Не буянил, правда. Тихо пил.
— Горе свое запивает, — как-то сказала соседка Нины Ивановны бабушка Оля.
Нина Ивановна тогда первый раз столкнулась с этим горем. Копченый запил и забыл выключить кран на кухне. И у нее, по только что побеленному потолку и по новеньким обоям в цветочек расползлось страшное грязное пятно, а потом и разразилась целая капель. Лилось на ее новенькую плиту и кухонный гарнитур. Вот она и выскочила в халате и тапочках, злющая, как черт.
— Какое такое горе! — возмутилась она. Некогда было ей слушать душещипательные истории, у нее там кухня все залита!
Она отмахнулась от бабушки Оли и помчалась на второй этаж молотить в дверь. Выбивать дверь не пришлось, она распахнулась от первого стука. Опять Витька забыл закрыть! Нина Ивановна, нарушая все нормы приличия, помчалась на кухню выключать кран. Раковина Копченого была забита посудой, там же плавали окурки, спитой чай и прочие малопривлекательные остатки.
— Понятно, почему все это теперь у меня, — она с отвращением копалась в недрах раковины, прочищая засор.
И только остановив стихийное бедствие, прошла в комнату. Копченный спал на грязном и продавленном диване, обняв такую же страшную и грязную куклу. Нина Ивановна постояла, разрываясь между желанием выволочь его за шкирку с этого дивана, и потыкать носом в раковину и чувством жалости. В итоге выругалась и ушла из квартиры, притворив за собой дверь.
Потом Копченный, проспавшись, пришел. Все отремонтировал, потолок побелил и обои приклеил новые. Долго еще ходил, извинялся и старался помочь в с любой мелочью.
Нина Ивановна успокоилась и решила узнать у бабушки Оли, выяснить, чего этот Копченый там запивает. Лучше б не выясняла, честное слово, потому что как сейчас орать на него, зная все это?
Нормальная была семья у Копченого. И звали его, конечно не Копченный, а Виктор Николаевич. Работал инженером на заводе, женился, квартиру получил. Родилась девочка. Дачу купили. Ну все, как у всех. Потом купили мотоцикл с коляской, чтобы на дачу ездить. Лучше б не покупали. Ну да кто ж знал-то? Возвращался Виктор с семьей  после дачи. Дождь, как на грех полил сильный, вот их и не заметил грузовик, когда пошел на обгон. Остался Витя один. С этого момента и запил. И постепенно потерял и работу, и имя, стал просто — Копченый.
Пожарные приехали быстро. Им и объяснять не надо, куда идти и кого заливать. Через пять минут спустились к Нине Ивановне:
— Огня нет, Нина Ивановна, — доложил старший.
— Костя, ну как нет? — рассердилась Нина Ивановна,. Всю бригаду она уже знала по именам, не в первый раз вызывает. — Как нет-то? — сердито стукнула себя по ладони скалкой, да так, что Костя попятился.
Нина Ивановна  — суровая женщина, но отходчивая, это Костя тоже уже хорошо знал.
— А если найду? — она угрожающе посмотрела на Костю. — Пошли давай, чтоб вам два раза не приезжать! Посмотри, — она скалкой взмахнула так, что он зажмурился, — дым-то коромыслом стоит у меня на кухне! Что это за булочки с маком будут? С запахом горелых проводов? Так, я тебе специально в часть привезу угоститься!
Она как была со скалкой, так и пошла разбираться, чего там у Копченого в квартире делается. Костя понуро шел за ней. И ведь не поспоришь! Сколько раз так приезжали, не находили, а по том возвращались через полчаса тушить.
В квартире Копченного было темно, даже с учетом тускло горевшей лампочки под потолком. Окна давно не мытые, шторы, не стиранные ни разу, с момента покупки, висят драными тряпками. Сколько на них уже косилась Нина Ивановна, но как представит, что вот все это запихает стираться в свою новенькую чистенькую стиральную машинку… сразу отворачивалась. Да и потом, через пару пожаров, все одно такими же станут. Дым вонючий по всей квартире. А Копченный лежит на диване, укрывшись одеялом до самых глаз. В темноте, только белками сверкает.
— Колись, Витька, что опять жег? — Нина Ивановна нависла над ним со скалкой. — Я ведь найду, ты же знаешь!
Копченный только отрицательно помотал головой.
— Ну, видите, Нина Ивановна, только дым, — осторожно сказал Костя и посмотрел на Виктора. — Копченый, может, сам сознаешься?
— Тушите свет! — скомандовала Нина Ивановна.
 Она пошла по комнате, выискивая, где может гореть. Копченый молчал и только морщился. Когда Нина Ивановна уперлась лучом фонарика в Копченого, она аж сматерилась:
— Ох, йог, твою мать, Копченый! Да, когда же это кончится!
Сдернула с него одеяло, Витька  остался лежать в одних трусах на слабо мерцающих углях.
— Тащите его, а то сгорит! — скомандовала Нина Ивановна. — Сам не встанет!
Костя с ребятами с трудом поставили Копченого на ноги, увели в ванную тушить на нем майку и трусы. Все на выброс, конечно. А Нина Ивановна, ругаясь самыми страшными словами, схватила лист из духовки, на котором Витька отжигал ворованные провода от обмотки. Дым с листа повалил сильнее, она закашлялась, побежала на кухню и бросила все в раковину. Включила воду, слушая шипение, вздохнула.
— Ну, пронесло на этот раз, — вытерла рукой капли пота на лбу. — Господи, да, когда же это кончится?
Булочки и пироги у нее удались. Правда, в булки пришлось насыпать в два раза больше ванильного сахара, да еще корицы добавить, но все равно Вовка спросил:
— Опять Копченый?
— Да, — тяжело вздохнула Нина Ивановна. — Вызвали ему скорую, отправили с ожогами в больницу.
— Это все потому, Нина Ивановна, что вы слишком добрая, — чуть назидательно сказала Вера. — Сколько вы его еще терпеть будете? Не дай бог, спалит весь дом! Давно бы написали на него заявление, да сдали бы в полицию.
— Ладно, тебе, Вера! — покосился на нее муж, — хороший же он мужик, жалко его.
— А маму не жалко? — не сдавалась Вера. — Посмотри на нее! — она взяла Нину Ивановну за руку. — Видно же, сегодня вся изнервничалась. Пироги постряпать и то устанешь, а тут еще с Витькой вашим возись!
— Ладно, Верочка, не сердись на него. А я отдохну, и все хорошо будет.
— Знаешь, а давай маме подарим путевку в санаторий! — Вера требовательно посмотрела на мужа. — Ей точно пора развеяться и отдохнуть!
— Нет, нет, — замахала на нее Нина Ивановна. — Не поеду!
Но поехала. Через три месяца Вовка с Верой ее уговорили. Купили дорогущую путевку и сказали, выкинут ее, если она откажется. Пришлось ехать. Они еще и сами увезли ее в санаторий. Верочка обещала заходить в квартиру каждый день, проверять и поливать цветы.
— Ну ладно, не каждый день, а то зальешь, — строго сказала Нина Ивановна. — Давай два раза в неделю.
— Хорошо. Вы не волнуйтесь, мы за вами приедем, когда путевка закончится. Я вам еще дополнительно заказала массаж и бассейн, так что отдохнете на славу.
— Ну не знаю, не знаю, — вздохнула Нина Ивановна. — Что-то переживаю я.
Отдыхать ей, конечно же, понравилось. Сын заехал за ней через две недели.
— Мама, ты помолодела лет на десять! — он поцеловал ее в щеку и взял сумку. — К нам поедем, хорошо? Верочка там уже все приготовила. Пироги у нее, конечно, не как у тебя, но она очень старалась!
— Что-то неспокойно мне, Вова, — уперлась Нина Ивановна. — Давай сначала домой!
— Нет, мам, пироги остынут.
Все дорогу до дома Нина Ивановна просила заехать домой, а Вовка придумывал причины, почему не надо туда ехать.
— Знаешь, что! — рассвирепела Нина Ивановна. — Быстро домой! Что вы от меня скрываете, а?
— Ладно, мам, — вздохнул Вовка, — не хотел тебя расстраивать. Придется тебе у нас пожить пока.
— Зачем?
— Короче, — Вовка мялся и не знал как сказать. — Короче, Копченый все-таки спалил свою квартиру. И твоей немного досталось, когда тушили пожар у него.
— Та-а-ак, — протянула Нина Ивановна. — Я так и знала, что мне нельзя ехать в этот ваш санаторий!
— Зато сделаем ремонт! — подозрительно радостно сказал Вовка. — Я уже бригаду нашел. Тебе ничем не придется заниматься. Только выбрать обои и новые занавески на кухню, — упавшим голосом закончил сын, — твои пришлось выкинуть.
— А Витька, — всплеснула руками Нина Ивановна. — Витька-то как? Врачей вызвали?
— Похоронили Витьку, — совсем тихо сказал сын. — Прости меня, мама.