Ключ

Весна с каждым днем набирала силу. Ветки деревьев сада за забором уже раскрыли почки, и серость, которую после себя зима оставляет на юге, начинала теряться в нарождающейся зелени.

Почти сорок лет назад, когда Петр покидал двор детства, он еще не мог заглянуть через ворота: надо было встать на вал от воды у входа или подняться на носки. Теперь он легко просматривал весь двор со своего роста.

Старый двор на Инвалидном хуторе. Здесь, в километре от Буга, землю получали ветераны Крымской войны, которых два века назад называли инвалидами.

За клочок земли было заплачено кровью русских и греков, доблестно бившихся с русскими моряками плечом к плечу против османов.

Северо-восточная граница Римской Империи и греческие колонии Причерноморья. В те славные времена Российская империя, унаследовавшая имперскость от Византии, подтвердила свои права на эти территории.

Рим, Константинополь, Москва… Империя никуда не уходила и не исчезала. Менялись столицы.  Империя оставалась всегда,  переживая не только войны, но и Прополку, превратившую античность в артефакт под слоем глины.

Империя оставалась всегда, вызывая зависть и ненависть у тех, кто ее  потерял.

Мама говорила, что купили  эту землю с отцом, взяв в банке беспроцентный кредит. Было время великой страны, великих строек и великих свершений...

Мама знала не все…

Земля была не пустой. Да, были здесь только стены, и Петр хорошо помнил по своему детству, какие это были стены.  Стены родового поместья, которым владели предки Петра по отцу. Участок стоял бесхозным долго: сад зачах, крыша обвалилась и сгорела, попав под удар бомбы  во время Великой отечественной войны. Но бабушка хорошо помнила о своем наследстве. Она предложила отцу купить заброшенный участок. И только она знала, что возвращает в семью  владения своих предков - греков по происхождению, служивших верно и храбро Российской империи. Их доблестью и кровью приросла Россия южными землями.

Стены дома образовывали квадрат, углы которого венчали пилястры. Пилястры, как помнил Петр из своих уроков по архитектуре, это колонны, которые преобразились в декоративный элемент. «Десять книг о зодчестве» Леона Баттисты Альберти.

Пилястры со временем скрылись под слоями штукатурки во время ремонтов. Тратил бы отец время и силы на подражание ушедшей эпохе? Нет, пилястры были изначально.

Разрушенные стены возвели с помощью глины, ракушняка и дранки. Дёшево и сердито. Жить можно.

Глина... Опять глина, как постоянное напоминание об ужасах античной Прополки...

Остановиться и выйти из игры нельзя.

Отец проводил газ. Копали не глубоко. Маленькому Пете траншея была по пояс. Он любил бегать по ней, представляя, что сейчас найдет клад. Клада он не нашел, за то достал из глины раковину Наутилуса.

-Па, смотри, что я нашел!

Он никогда не звал отца -отцом, батей, батьком. Всегда, сколько себя помнил вот так, с легким оттенком французского манера: "папа", "па"...

Это было от бабушки.

-Здесь когда-то было море. - усмехался как-то странно отец, - Вот, ракушка и сохранилась...

В глине...

Бабушка, тщательно скрывавшая свое происхождение, умело вернула землю и дом семьи в свое владение, и тайну об этом унесла с собой в могилу. Лишь однажды, пригласив совсем юного Петю в свой домик, подвела его к фотографиям, вставленным в рамку от картины. Фотографий было с дюжину. На фотографиях еще прошлого, девятнадцатого века стояли усатые и бородатые мужчины в военной форме. Шесть фотографий офицеров морского флота в белых кителях, с кортиками, и семь в бурках и папахах, с саблями в руках. Все зрелые, грудь в крестах.

-Кто эти люди? - спросил Петя.

-Это твои предки.

-Что Вы хотели? Кого ищите? - из открытой калитки высунулась бородатая голова, белая, как пеплом посыпанная.

Брат.

-Я от человека, которого Вы хорошо знаете. Вы единственный, кто его хорошо знает. С самого рождения.

-Заходите. - брат сделал рукой жест приглашения, и стал ждать, когда Петр пройдет во двор.

Петр прошел, набрав в грудь воздуха. За воротами он развернулся и закрыл калитку, как это делал тридцать лет назад. Эмоциям нельзя давать сейчас свободу.

-Как он? Где он? Жив? - спросил брат, остановившись.

-Жив, конечно... Сам, понимаете, приехать сюда не может.

-Понимаю... Вы проходите. У меня не хоромы, но гостеприимство никто не отменял.

-Это хоромы. Заброшенные только вот.

-Он сказал?

-Да. Он много чего сказал. Дом ведь не просел?

- Нет. Трещины есть, но стоит.

-Отец Ваш говорил, что фундамент не делал. И мать подтверждала. Стены купили, так ведь?

-Это Петя Вам все сказал?

-Да. И многое другое. Важное, что я должен забрать.

Брат обернулся, глаза оживились, но как всегда эмоции он держал стальной хваткой, и эту хватку ничто не сломило.

-Как же это возможно?

Он смотрел на Петра, словно в зеркало.

-Как ты понял?

-Ты же левша... Ты калитку закрыл левой рукой. Гости не закрывают калитку. Это делает сам хозяин.

-Все-таки прокололся... - усмехнулся в ответ Петр.

-И сколько это стоит?

-Ни сколько. Передовые технологии прошлого. И будущего.  Но это ненадолго. Мое время заканчивается здесь.

-Рискуешь... Что задумал? Я же тебя предупреждал... С кем работаешь теперь?

-На нас, брат. Я всегда работаю на нас. Уходят империи, рождаются республики. Катятся головы и падают флаги. Меняются правители. Адский хоровод. Наш настоящий  враг не в Киеве, он слишком умен, не в Москве, как учат здесь. Не в Берлине или Вашингтоне, как это представлялось раньше и до ныне бытует в головах. В названных местах подрядчики, да приказчики. Наш враг здесь и он ждет меня.

Брат по-доброму усмехнулся.

-Ботаешь отменно! - он достал ключи и отворил дверь в тамбур, маленькую деревянную пристройку, окрашенную всегда в зеленый цвет.

-Обувь не снимай...

Петр прошел внутрь, осматривая прихожую.

-Ничего не изменилось за столько лет. Вечный ремонт.

-Время остановилось здесь. Я не сразу понял, в чем дело. Часы-то идут, календари отрываются, но ничего не происходит. Ты помнишь, родители укоряли меня, что ремонтом не занимаюсь... Вот и ответ. Настоящее чудо Бытия! Здесь, под ногами. Это наш с тобой Храм. Помнишь, ты участвовал в конкурсе на новый герб Николаева? Тогда ты изучал старый герб и единственный, кто обратил на серебристую воду под кораблем. Это вода времени. Весла корабля не гребут, парус не поднят. Город застыл в пространстве и времени. Ты об этом говорил на каждом углу, но никто не понимал. Бытие так метафорично! И почему корабль застыл на реке времени? Он не знает куда ему идти.

-А мы с тобой видели сны. - продолжил задумчиво Петр. - Порой, одинаковые.

-Да-да, сны бывало, совпадали, как пазлы. Один был продолжением твоего или моего... Как ключ к чему-то... Ключ к тому, что было с нами в прошлом. Нас убеждали в нашей обычности, все вокруг, кроме странных людей, которые вдруг встречались нам на жизненном пути и говорили с нами, как будто знали нас.

Брат поставил на плиту чайник, достал сковороду, набросал замороженных овощей, налил растительного масла.

-Бриам готовишь? - усмехнулся Петр, - Ты его часто готовил, когда я приходил к тебе в гости.

-Бриам? Не знал, что это так называется...

-Это из греческой кухни.

-Ничего не меняется. Это память о нашем прошлом. Античная Греция, Римская Империя, Византия... Вся наша семья, из поколения в поколение оставалась здесь. Менялись лишь тела в круговороте перерождений. За бунт в очередном цикле нас хотели отправить в Ад, но мы нашли способ остаться здесь.

-Ты нашел… Почему?

-Потому что твой поступок изменил все. Жребий пал на тебя. Любой другой из нас был готов пожертвовать свое дитя ради общего дела. Ни у кого не возникало сомнений. Ребенок от смертной женщины, тем более, во втором поколении…

-Кто она теперь?

-Прости, пока не могу сказать. Так надо. Одно я тебе скажу.  Ты идешь не на встречу с Зиминым. Ты идешь на суд. Все что было с тобой в этом воплощении, было подготовкой к суду.

-Суд?

-Мы пережили Прополку, которая уничтожила античный мир.  Для Агрономов это был парадокс - их Система дала сбой, но зародилось устойчивое изменение реальности, и причиной тому мы. И решить окончательно Система может только сведя вас друг с другом.

- Божий Суд…- задумчиво произнес Петр, и его пробила дрожь.

-В потоке смертей и убийств прячется главная цель, ради которой льется столько крови. Как вот ныне.

-Прозрачная жидкость, розоватого оттенка, при большой концентрации флуоресцентная, эффект сродни хлорофиллу, но только визуально. Ее не нужно подвергать воздействию света. Она его испускает сама, но не долго. Человеческий эфир. Гаввах. Ее вырабатывает нервная система человека, подвергаемая стрессу и физическому воздействию, воспринимаемому, как болевой. Гаввах, человеческий эфир, энергия страданий. Люди были созданы специально для его получения. И самое страшное, что без боли человек не способен к быстрому развитию.

-На этом построены почти все религии мира, суть которых сводится к принятию боли и страданий, как неотъемлемой части духовного развития. Это лежит в основе профессионального спорта и военной подготовки.

-Ты быстро учишься. - грустно усмехнулся брат, помешивая овощное рагу. Кухню  наполнил аромат овощей.

-Благодаря тебе. Именно наши с тобой долгие разговоры, часами, наше ботание, направили меня по нужному пути. Чистых наши разговоры утомляли. Темных - бесили.

-Ботание - это не просто коллективная медитация, где каждое сознание, сохраняя индивидуальность, становится частью общего сознания.

Взвыла серена воздушной тревоги.

-И где ты прячешься? - спросил Петр.

-Можно сидеть спокойно. Сюда не прилетит ни одна ракета. Возможно, обломки или осколки. Пару раз так было. - брат оставался спокойным, словно за окном собиралась  гроза.

Земля вздрогнула. Громовым раскатом пронеслось по округе. Затем снова, и снова, и снова...

-Мы уже привыкли. Кто еще остался. А осталось в городе немного. Я перестал знакомых встречать. Кто помоложе - забрали на войну: по домам ходили, на улицах хватали. До сих пор промышляют. Сам видел, старики да бабы остались с детьми малыми. Ну есть молодые, всякие там "на службе" и "при службе". Им все советское ненавистно, хотя поголовно у всех родители были при Союзе у кормушки, все дети коммунистов да заслуженных! Теперь свиньи сменили кормушку. Они опорочили то, что сделало их элитой. Да и их родители не все были в своем большинстве истинными и идейными. Когда Система решила отменить - они поспешили воспользоваться. Не созрели. Не доросли до Титанов, стремившихся за пределы Земли. Выбрали мирское, нежели небесное. И почему? Потому что при Союзе воровать было аморально, а так хотелось жить лучше других! "В люди выбиться!".

-Мы никогда с тобой о магии так не ботали... Я тебя понимаю!

Вечер за окном озарился яркой вспышкой, и за тем раскатисто грянул звук взрыва. С потолка осыпалась старая штукатурка.

Брат оставался у плиты и спокойно перемешивал бриам.

- Я пришел за наследством.

-Я знаю. Знаю, что наша встреча может быть последней. Поешь со мной, брат. Прости, что сказал так, но ... Ни кто не знает, как встреча с Зиминым закончится. Тебя остановить не могу, хотя очень хочу. Очень .

Брат поставил тарелку с ароматным бриамом .

-Но это не прощальный ужин. Я не прощаюсь. Он может быть последним, но не прощальным. - брат сел напротив, - Суть в том брат, что история наша подобна Солярису Лема. Только у нас не океан.

-Ты и это знаешь? - воскликнул Пётр.

-Тсс! - приложил палец к губам брат.- Закон Корабля! Сам город - центр судостроения. Мы в прошлом все корабелы. Все сходится на нас. Точка схода. Ты знаешь. В  изобразительном искусстве - воображаемая точка пространства, в которой пересекаются проекционные линии. Они как бы параллельные, но сходясь в одной точке создают объем - более полное представление об объекте. Понимаешь?

-Многомерность пространства.

-Верно. Одно из проявлений его свойств. И оно проявляется при определённой точке зрения... Как там говорят наши чиновники по обе стороны границы? Место сидения определяет твое положение? То есть, сознание? Пусть дальше так думают. И не стоит их убеждать в обратном!  Сознание определяет бытие! С этого начинается магия. Ты прошёл такой путь, вернулся весь вооружённый до зубов, и только здесь, дома, узнал о первом законе Магии. Все остальное поймешь сам.

Брат встал.

-Теперь ты готов получить наследство.

Он прошел в гостиную, котора много лет была под замком. Брат открыл дверь ключом, и поманил за собой Петра. В гостиной так же царил перманентный ремонт. За двадцать лет точно, как помнил Петр, положение вещей изменилось не на много.

-У тебя, как в фантастическом рассказе "Встреча в пустыне"!

-Советское культурное наследие - это кладезь мудрости. Свободное от религиозных и коммерческих догматов, оно опередило время на много веков. И мы с тобой, вся наша семья, весь род - это каменные статуи для окружающих. Нас заточили в плен перевоплощений, но мы научились в нем выживать.

Присев по среди гостиной, он взял стамеску, потдел доску. Вслед за первой поднял ещё три штуки.

-Я нашел это место случайно. Половицы странно скрипели. -усмехнулся брат.

Петр заглянул под поднятые половицы и с удивлением посмотрел на брата.

-Здесь ничего нет...

-Но... Здесь есть ты.... И ты смотришь в эту пустоту... Но это ты смотришь... Это как в изобразительном искусстве. Параллельные векторы сходятся в точке пространства, порождая наше измерение. Сознание определяет Бытие, мой брат. Доброй тебе охоты...