Двойник

Скорбь по отцу не знала предела у Тимофея. Он обдумывал прошлое, вспоминал последние встречи, находил в отцовских словах знаки и страдал оттого, что так редко обнимал его при жизни. Тимофей назвал в честь отца звезду восьмой величины в туманности Андромеды, чтобы она сияла в ночи и была для него путеводной.
 
Однажды Тимофей прочитал в газете, что у каждого человека на планете есть двойник. «Значит, и у отца есть», – и подал заявку на поиск двойника по адресу, указанному в статье. Спустя полгода из Нью-Йорка пришло письмо, что двойник его отца найден в Танзании, в деревне вблизи Килиманджаро.

Тимофей улетел следующим днем. Взял с собой нарды, чтобы доиграть партию с отцом, купил любимую отцовскую колбасу, хлеба бородинского с тмином, не забыл часы и портсигар, с которыми тот не расставался при жизни.

От аэропорта он добирался на джипе через саванну мимо антилоп и львов, рисуя в своем воображении теплую встречу с отцом. «Он мне скажет, а ему скажу, а он мне…»

В деревне у подножия Килиманджаро Тимофея встретила толпа детей, галдящих на неведомом негритянском языке. Он показал фотографию отца, дети начали смеяться и показывать пальцем на хижину. Один мальчишка выхватил фотографию и съел ее.

В хижине Тимофея встретил чернокожий мужчина шестидесяти лет, действительно, очень похожий телосложением и чертами лица на его отца, даже усы были такие же. «И где ты так загорел, пап?» – подумал Тимофей, но произнести «папа» вслух у него не повернулся язык.

Тимофей смотрел на мужчину, тот стоял напротив него с распростертыми объятиями: «Сын, ну что ты как не свой! Проходи к столу, там коньячок наш любимый. Борщ будешь?» Но это Тимофей выдавал желаемое за действительное. «Ку-ку-руку-ку, боло-боло-ку-ку», – произнес хозяин хижины.

Спустилась африканская ночь, и над Килиманджаро рассыпались мириады звезд, те самые бриллиантовые дороги, среди которых светила отцовская звезда восьмой величины. Тимофей и двойник его отца сидели у костра и жарили на прутиках колбасу с хлебом, привезенные из Москвы. Мошкара жужжала и кусала. В заводи притаился крокодил. Тимофей закрыл глаза и представил подмосковную июньскую ночь, шашлыки, пиво, жар углей, родной голос отца. Африканец чувствовал тоску и боль Тимофея, потому обнял его, как мог, по-отцовски.