Почти киносценарий

Взрослый человек, кинорежиссёр, даже, представим себе, состоявшийся кинорежиссёр. Есть своя семья, и он сохраняет хорошие отношения с матерью, которая воспитала его одна – рано овдовела.  Матери около семидесяти, и наш режиссёр её любит. И тут он решил снять фильм о своей маме. И снял.

И показал и рассказал: вот какая она толстая, часто неопрятная – седые волосы выбиваются из пучка и свисают вдоль дряблых щёк.  Когда ест, иногда чавкает, часто вынимает изо рта кусочки еды, которые не может прожевать – зубов не хватает. А воздух в её квартире несвежий – ведь старый человек пахнет старостью. И всё-то она собирает: и пакетики, и коробочки, и резиночки. Как шкапик её откроешь, ничего найти невозможно. И халат её, хоть и любимый, но какой-то он... – тут протёрся, тут выцвел, пуговица в самом низу оторвалась, а она её всё никак пришить не соберётся. Книги читать перестала – на глаза ссылается. Сидит все вечера перед телевизором. Соседи тут пожаловались, что громко очень она телевизор смотрит. А она и сына не всегда расслышит – говорит, плохо слышать стала. А ходит как! Переваливается с боку на бок, коленки полусогнутые. До стула как дойдёт – сразу плюхается. Тюлю её на окнах лет тридцать  – ещё с советских времён. А она всё это советское любит, расставаться не хочет. Кастрюли новые, сыном ко дню рождения подаренные, так и стоят в нижнем ящике стола – всё-то она в своих эмалированных варит. Дешёвые картинки на стенах – тоже из тех же времён. А нижнее бельё её недавно в ванной на верёвочке увидал... Вытянутое, с дырочками, кое-где заштопанное. Попробуй ей что-то подари – всё где-нибудь на дальних полках окажется. Ест – чавкает, спит – храпит, громко портит воздух, голос хриплый, смех, как куриное квохтание – как будто захлёбывается...

Что тут не так? Ведь всё это правда. И чавкает, и волосы седые свисают неаккуратными космами, и переваливается при ходьбе, и бельё старое и заштопанное. Только этот фильм будет не о любви – он будет о нелюбви. Он о телесном, физическом, а про духовное здесь ноль целых ноль десятых. И даже если  с телесным всё было  бы хорошо – есть ведь и такие пожилые люди,  но  если про духовное будет ноль целых ноль десятых, этот фильм будет о нелюбви.

Запомните, всякие звягинцевы со своими левиафанами, ваши фильмы – о  нелюбви к России. За это вас и чествуют враги России – за нелюбовь к ней.