Навоз и мёд

После неудачно закончившихся родов нашего первенца и страшного стресса было принято решение куда ни будь уехать от этого горя. Заместить его людским мельтешением. Отвлечься, чтоб не сойти с ума суматошным югом. Но был конец сентября и выбор был невелик. Не было тогда Турции и прочих заграничных тёплых мест. Крым был местом ненадёжным в это время года.
В Сочи я не был ни разу, а жена была, но не хотелось ей туда ехать. Выбрали Сухуми. Тем более добираться туда было предельно просто. Сели на поезд и доехали. И дальше обычный вид отдыха дикарём. На вокзале нас поймала вежливая невысокая темноволосая женщина, оказавшаяся гречанкой. Неизвестный доселе для меня народ. Договариваться долго не стали, всё, вроде бы, устраивало ехать нам предстояло на место, называемое Маяк.  Это было недалеко и троллейбус
шустро нас довёз. Самое главное море было очень тёплое и было даже слишком близко. Выходишь за калиточку, метров десять и вот оно море. Вполне чистое, ласковое Чёрное море. Прибой потихоньку шуршал песочком, призывая принять солёную купель.
 Просто так загорать и купаться было скучно и отправились мы на следующий день в город, стремясь понять куда мы попали. Экзотики было достаточно. По городу, практически по центру свободно гуляли коровы и свиньи какой-то особой поджарой породы. Ну и ещё какие-то животные типа ослов и овец правда в небольших количествах. Как-то наблюдали похороны армянской девушки, умершей от какой -то болезни. Кавказ издавна был гнилым гиблым местом. Малярия долго являлась королевой побережья. Советская власть энергично взялась с этим бороться. Осушались болота. Высаживались эвкалипты. Завели в Сухуми обезьян, чтобы на них испытывать вакцины. Но хитрых болезней всё равно хватало, и девушка стала жертвой какой-то из них.  Нам навстречу шла немногочисленная процессия. Гроб был очень невысокий. Девушка лежала чуть ли не на доске.  Неопределённую мелодию играл дудук.
Непривычно было встречать похоронную процессию в весёлом беззаботном курортном городе. С гигиеной была напряжёнка. Наша попытка посетить туалет сухумский закончилась позорным бегством с зажатым носом. Гордые жители Кавказа считали невозможным наводить порядок самим в таких местах.
После хождений захотелось перекусить.  Зашли в хинкальную. Сплошной перец есть было тяжеловато, и мы решили угоститься местным мороженным. Была привычка к эскимо и пломбиру, но то, что мы попробовали вызвало очень сильное отвращение. Это ж надо было сделать такую гадость из молока и сахара. Теперь с большой насторожённостью стали относиться к продуктам местного изготовления. В большинстве случаев есть это было невозможно. Это не относилось к люля-кебаб продававшемуся на набережной. Было вкусно, а ещё запивался он недорогим вкусным местным вином. Сделали открытие, что каштаны можно есть, но не конские, конечно. Каштаны продавались как семечки на каждом углу. Удивляло изобилие точек производящих всякую обувь и тут же продающих её. Мастерские полностью заполонили центр. У нас в Курске и близко такого не было. Жена с удовольствием прикупила себе что-то летнее джинсовое.
Тут и там были раскиданы точки с кофе. Почему-то пить его в этом городе было принято только стоя. И забавно было наблюдать как огромные мужики стоят за этими круглыми столиками и с угрюмыми лицами целый день цедят из крошечных чашечек этот божественный напиток. Надо признать пьяных за всё время как мы были в Сухуми не встречали.
Каждый день мы купались и загорали, но при этом старались вести ещё какую-то познавательную программу. Так как-то записались на экскурсию по городу и окрестностям. Экскурсовод девушка рассказала нам, что в Сухуми дружно живут в основном грузины и абхазы и объяснила, как отличить двор грузина от двора абхаза. У кого-то из них двор перекопан и засажен каждый клочок, а у кого-то двор абсолютно свободен. Не помню точно, но вроде это относилось к абхазам. Сыпала она большим количеством разной информации и местными легендами, но мало что осталось в памяти. Посетили какой-то открытый музей, где стояли апацхи абхазов и какие-то места поклонения. Оказывается они не христиане, а какая-то особая у них вера. Ещё съездили мы на озеро Рица, побывали в Гаграх, посетили новоафонскую пещеру. Действительно впечатлила. Освещение, сами сталагмиты сталактиты очень красивые. Сфотографировались. Получились правда несколько синюшные.
Иногда общались со своими хозяевами греками. (Мы жили в отдельном домике, комнатке.) В основном с той женщиной, что нас привела. Имени не запомнил. Они приехали из Казахстана. Понтийские греки. Почему оказались в Казахстане речи не заходило. Помалкивали.Рядом с домом греков располагался пустующий огромный двор с домом, детскими качелями и ещё много с чем. Это, сказали, дом богатого грузина из Тбилиси. Он иногда приезжает сюда отдыхать. Грузины считались богатыми людьми в Сухуми и им немного завидовали. Своих девочек они обожали и старались их получше одеть. И грузинки ходили, гордо задрав носы. Кекелки называли их местные. Наверное, имелось ввиду слово куколка.
Хозяева часто звали нас к себе угостить, но мы стеснялись, отнекивались и ни разу внутри не были.
Из домика часто звучала греческая музыка, поначалу непривычная как по мелодиям, так и по языку, но потом даже с удовольствием её слушал и находил довольно интересной.
Греки люди южные и им свойственно было желание похвастаться. Нахваливали прежде всего своих соплеменников. Дядя такой-то лучший парикмахер в Сухуми. Дядя ещё какой-то лучший фотограф в Сухуми. И ещё куча призовых мест, взятых именно сухумскими греками. Её дочка собиралась стать мужским парикмахером. Что бы моя дочь гладила чужих мужчин? Да ни за что.Весь расчёт был найти жениха, богатого грека,и никаких парикмахеров.Дети,дом,ухаживать за мужем.Вот что надо гречанке.Впрочем с этим согласились бы и другие народности.
Однажды хозяйка поселила к нам соседей из Донецка. Мужчина пожилой с пузиком лет шестидесяти. Шахтёр на пенсии и женщина лет пятидесяти. Женщина была разговорчивая, мужчина помалкивал. Люблю говорит, когда тело загорит и потом одеваешь белый лифчик и белые трусы. Дуже лЮблю, говорила она суржиком. Мужчина как-то сразу заболел из-за местного климата, и жена достала ему по чьему-то совету целебный каштановый мёд. Интересно было, что за чудо такое. Дали нам попробовать. Штука отвратительная. Натуральный навоз, перемешанный с мёдом. Как пчёлы умудрились такое произвести из невинных продуктов поразило.
Донецчанка, пока он болел, рассказала, как когда-то давно изменял ей муж с её родной сестрой и как приходилось ей это терпеть. Дивились мы, глядя на этого пузатика. Однако, наверное, целебный мёд подействовал или ещё что, но муж поправился, повеселел. Что-то даже пытался поведать из своей тяжёлой шахтёрской жизни. Жили бок о бок с нами и другие постояльцы. Собирались обычно вечером на каких-то лавочках под навесом и беседовали долгими вечерами обо всём на свете. Погода стояла очень хорошая, бархатная и мы просто наслаждались подарком природы. Решили бить до последнего. До ухудшения погоды. И оно наступило внезапно.
Семнадцатого октября вдруг посыпал снег, и мы поняли намёк. Собрались и поехали.
Вы не представляете с каким облегчением вздохнули, когда пересекли границу и оказались дома в России.