37 км

про чёрно-белого кота-буддиста, неромантичный июльский закат и облака, похожие на сметану.


...-это называется грубая сдержанность,- мурклин снова повернулась лицом к кики и протянула руку на этот раз для того, чтобы стряхнуть пепел с его чёрной куртки, и продолжила, - всё глупость. я стараюсь не позволять себе такого. нельзя расслабляться, нельзя.

она шла чуть впереди него, из-за чего пепел постоянно касался чужой одежды, то и дело ясно изображая что-то внутри себя кончиками пальцев и повторяя: «нельзя, точно, нельзя».

-и даже так ? - кики ускорил шаг, пытаясь догнать ее, чтобы посмотреть в глаза: все время приходилось сверлить взглядом её затылок. наконец, поравнявшись с ней, он продолжил, - ты бы меня не поцеловала ?

мурклин встряхнула головой, посмотрела на небо и твёрдо ответила: «нет», а через несколько секунд добавила: «non, kiki, tu le sais».

он продолжил идти рядом с ней.

до дома их общего знакомого оставалось совсем ничего: перейти две улицы, свернуть на заставскую, пройти насквозь, насквозь и ещё немножко прямо - совсем ничего. кики огляделся: на улице практически никого не было, только июльское солнце, показавшись чёрным котом с белыми пятнами, отдыхало на бесцветном тротуаре.

—

-ну, - кики улыбнулся. когда мурклин начинала с «ну», он всегда улыбался: её манера забавляла, особенно в те моменты, когда он отмалчивался. - вот что я ещё думаю, меняться ведь совсем не страшно: если ты чувствуешь, что в эту минуту нужно сделать так, как раньше ни за что бы не сделал, нужно слушать себя и не нужно прятаться от возможного изменения отношения к тебе.

они уже шли по заставской: улица выглядела как длинный затенённый коридор и все заведения, и все двери, выходящие на проезжую часть, казались ненастоящими.

мурклин выбросила потухшую сигарету в мусорку, потом посмотрела по сторонам.

- надо взять кофе.. кофе.. или лучше пиво, как ты думаешь ? - они как раз проходили мимо коффита.

кики помотал головой, и они пошли дальше.

—

её звали мерлин. она все время носила домашние штаны и такие красивые кофты, которые оголяли плечи; её шею украшали чужие подвески в виде медиаторов с нарисованными глазами, а в ушах всегда были разные серёжки и всегда очень много. она не умела мяукать, но все исправно коверкали её имя: иногда она говорила по-французски и почему-то казалась всем добродушной, милой и домашней, как кошка. даже кики моментами позволял себе поверить в этот образ, хотя в самой мерлин не было ничего от кошки. разве что ее короткие мягкие волосы.

с кики они познакомились в одном из арт-центров петербурга: проходила выставка на какую-то информационную тему. мурклин рассматривала работу с названием «это мы»:
холст с разноцветными линиями, продолжение которых оказалось на другой стене зала, а кики стоял рядом и вслух говорил: «о боже, какая же глупость, тут где-то.. тут где-то шампанское должно быть.», на что мурклин тихо засмеялась. кики отметил, что в конце зала «есть всё-таки» интересная инсталляция (на белом стуле стояло два стакана, наполовину заполненных газировкой, а на дне плавали красные и синие флэшки), после чего предложил девушке пойти покурить и выпить эспрессо, «чтобы взбодриться в реальном мире».

а потом оказалось, что они живут недалеко друг от друга да ещё и оба общаются с одним и тем же человеком, у которого заказывают различные препараты для абсолютного отвала серотонина, и с тех пор часто зависают вместе.

кики всегда выбирал органику, но в этот раз решил попробовать что-то более оживляющее, чем кофейные зёрна на голодный желудок, поэтому попросил двадцать пятого: без водки, с молитвой и с трип-ситтером, чтобы наверняка. мурклин согласилась.

они по-прежнему шли наравне. ветра не было и кики пришлось снять куртку. становилось жарко и немножко нервно, из-за чего он каждые тридцать четыре секунды поправлял волосы. но с этим можно было бороться. мурклин всегда говорила: «ne t'inqui;tes pas» и каждый раз становилось легче.

девушка остановилась и дёрнула задумавшегося кики за рукав полосатой рубашки: они пришли.

—

на фоне играла песня бернадетт кэрролл «nicky» и мурклин подпевала ей, коверкая слова: «ла ла ла ла ла ла о кики», а потом: «oh kiki, all the girls have eyes for kiki, can it be, that kiki only has eyes for me». и кики делал вид, будто бы ничего не замечал. и это никогда ничего не значило.

окна квартиры (их было всего два, почти от пола до потолка) выходили на солнечную сторону, на подоконнике одного из них стояло растение непонятного происхождения. практически все стены были испещрены мелким чёрным почерком (они переговаривались о чём-то друг с другом). мурклин подняла с пола чёрный маркер и написала: «37 км». потом немного постояла, почесала правую щеку и дописала: «бездорожье».

-сложно поверить, что кого-то возбуждает не то же, что и тебя, - мурклин положила маркер обратно на пол и поправила кофту. - я люблю красивых женщин с мозгами et toi, kiki ?

они разделили марку с изображением белого цветочка пополам и положили друг другу на язык словно на брудершафт. из окна подул тёплый ветер, погладив кики по волосам и, замерев на полу комнаты, стих.

—

мурклин сидела на полу. подняв руки над головой, она сомкнула ладони, опустила плечи и начала дышать: три вдоха - медленный выдох - три вдоха - резкий выдох - три вдоха -

-уши заложило, - сказал кики. - надо было купить кофе.

-ну, ничего. справимся. есть водка.

-никакой водки, - напомнил кики и сел напротив мурклин.

солнечный свет вновь коснулся подоконника, спустился ниже по белой батарее и начал растекаться по полу. растение у окна шевельнулось: его широкие листья превратились в тёмно-зелёные ленты и начали танцевать, создавая невидимые волны и вибрации, которые вместе с озером из золотого света наполняли помещение. тень от лент упала на середину комнаты и кики показалось, что в этом месте появился стул, на котором стояли электронные часы. мурклин обратила на это внимание и положила ладони на колени.
 
-что ты видишь? - спросила она.

-стул, - ответил кики.

-на нем что-то есть?

-да.

-и что же ?

-электронные часы.

мурклин повернулась в ту сторону, куда смотрел кики: она ничего не видела.

-так. сиди, - девушка подвинулась к парню поближе. - сиди и смотри. - оказавшись слева от него, она завела руку за его голову и, коснувшись ладонью его правой щеки, приблизилась к его лицу. в середине комнаты показалась маленькая чёрная точка.

-ну, что там теперь ? - спросила она.

-электронные часы.

-а, - вздохнула мурклин. потом передвинулась за спину кики, взяла его голову двумя руками, прижалась лбом к затылку и закрыла глаза.

солнце давно затопило комнату, в которой они находились, и девушка наконец-то почувствовала, как этот свет пронизывает уже их волосы, а сантиметры между ними исчезают.

некоторое время они сидели так: молча, без движений и без дыхания, чувствуя, как невидимые волны одновременно пронизывают их тела. потом мурклин наклонила голову вбок и открыла глаза: она разглядела полупрозрачную линию, идущую к потолку из центра комнаты; в тот же момент чёрная точка на полу начала вытягиваться и через несколько секунд мурклин смогла наконец увидеть стул: на нем и правда стояли небольшие электронные часы светло-серого цвета. на часах она увидела цифры: «4-7-8». мурклин засмеялась и снова села напротив своего проводника.

-кики, tu te souviens, tu te souviens? ты говорил, что научишь меня медитировать по-буддийски!

—

..-амитабха означает бесконечный свет, вот как из этого окна, - они продолжали сидеть друг напротив друга. кики кивнул в сторону окна: свет окрашивал блёклые стены домов противоположной улицы в коралловый. - посмотри-посмотри.. в общем, как заходящее солнце.

он вдруг замолчал, потом вдохнул несколько раз, выдохнул и продолжил.

-самое главное: сядь по-турецки и начинай правильно дышать, - мурклин немного дальше выдвинула стопы. - вот так: на четыре секунды делаешь вдох, дальше семь секунд - задерживаешь дыхание, а потом восемь секунд выдыхаешь..

-кики, а я сегодня видела рыбу в чае, представляешь? - кики дёрнулся и посмотрел на неё непередаваемым взглядом. - ну, говорят, что это всё к счастью, так что всё хорошо. - он снова закрыл глаза и сосредоточился.

-..теперь повторяй про себя: «ОМ АМИДЭВА ХРИ».

мурклин промычала что-то тихое и непонятное в ответ и, вслед за кики, закрыла глаза.

—

кофта снова начала чуть-чуть сползать с плеч. мурклин казалось, что сейчас, в этом моменте, она силой мысли может заставить ее вернуться на место, но не пыталась этого сделать, потому что была слишком сосредоточена на мантре.

в конце концов ей это наскучило. она встала с пола, лавирующими движениями отыскала куртку кики и достала оттуда кэмэл.

встав у стены, она закурила.

—

«это страшное чувство, это странное осознание, - проносилась в голове мурклин чужая речь. - когда, когда, когда-нибудь это все закончится. нужно что-то сделать. нужно сделать, чтобы закончилось. сделать, чтобы закончилось. что ты делаешь, чтобы закончилось? не отвечай, не отвечай. я знаю, что надо делать. это странное чувство, это страшное осознание. мурклин, дай мне руку.. мурклин..».

раздалось мяуканье. кики держал её за руку: мурклин вновь сидела позади него, наклонив голову вбок, и пыталась заглянуть ему в глаза. кики смотрел в пол и шептал что-то неразборчивое.

-я понял, - она, наконец, смогла расслышать. - мы похожи.

«мы похожи. мы похожи. мы похожи», - раздалось эхом в её голове.

кики медленно повернулся в сторону мурклин. его лицо было напряжено, но губы - полностью расслаблены. она рассматривала родинки на его щеке, а потом все исчезло: его указательные пальцы, оставляя небольшой просвет, оказались на её закрытых глазах, а большие - сомкнулись на губах, изображая из себя подобие треугольника. мурклин почувствовала, будто бы её зрение переместилось в его тело. она чувствовала, как он смотрит на неё.

дальше кики ещё секунду изучает её лицо и внезапно целует, и всё внутри начинает колыхаться, как растение на подоконнике. он целует её в лоб, в миллиметры между бровей, а потом мурклин делает тоже самое, абсолютно без слов, и галлюциноген укрывает их с головой: он обвивает шею, обволакивает, словно вязкий июльский свет; они падают в трип как в этот просвет между пальцами, как белые цветы в мусоропровод, избавляясь от всего ненужного, плохого, хорошего, бесконечного и земного.

они стояли на коленях друг напротив друга. он держал её лицо в своих ладонях. вечерний свет медленно окрашивал пол в тёмно-малиновый. на подоконнике, гладя своим пушистым хвостом стену, сидел чёрно-белый кот.

—

было хорошо и что-то светлое разливалось внутри. на улице уже заметно вечерело. радовало одно: их знакомый скоро вернётся вместе с пивом.

мурклин снова закурила и погладила кота. тот довольно заурчал, заинтересованно моргнув зелёными глазами. мурклин подумала, что он мысленно по-кошачьи передавал ей мантру: «ом а ра па ча на дхих». она повторила её про себя ещё несколько раз и улыбнулась.

-это - кот-буддист, а на небе облака, похожие на сметану. посмотри, кики! - сказала она.

-давай как-нибудь назовём его, а? - кики сел на подоконник рядом с растением и тоже закурил.

-это вЭрта, я уже всё решила! - секунду подумав, произнесла мурклин.

и почему-то она знала, что он не будет с ней спорить.

—

от растений на полу практически не оставалось тени. пепел непослушно летел в комнату. становилось прохладно.

-я знаю, ты это потом забудешь, как всегда, - сказал кики и, подобно мурклин, наклонил голову вбок. - ну, скажи хоть, почему всё - глупость?

она вздохнула, поправила кофту и улыбнулась уголком губ.

-кики, я тебя целую где-то в мыслях. я не сдерживаюсь. я не буду, если попросишь, - мурклин ещё несколько раз шепотом повторила «je t’embrasse» и выбросила потухшую сигарету в окно.

играла какая-то незнакомая советская песня. улица незаметно растворилась в тёмно-фиолетовом свете.

кики закрыл глаза, представляя, как она гладит его по щеке, и улыбнулся мимолётному очарованию.


pour mon cher kiki

7.04.20 - 21.05.20