Поохотился

Женька не спал всю ночь. Еще бы! Вчера Дядя Игорь согласился взять его в степь "на зверя". Наконец-то Женька опробует свое ружье. Уже полгода оно официально являлось Женькиным.  Недавно  из полиции приходил старший лейтенант, хмурый дядечка в фуражке, проверял, где ружье хранится, сколько замков на сейфе. Женька старательно отвечал на вопросы лейтенанта, стараясь говорить не спеша, уверенно, намеренно растягивая слова, придавая  значительность своей персоне. Но, кажется, это не смутило полицейского. Он скоро выполнил свою работу, не глядя, дал расписаться, ткнув пальцем в строчку и ушел, кивком головы  ответив на слова прощания, который произнес Женька.
   До конца дня Женька представлял себя очень важным человеком, даже представил, как проверяющий вернулся в райотдел и рассказывает про него, расхваливая за правильное хранение огнестрельного оружия. Но постепенно волнение улеглось, Женька осознал, что таких, как он у старшего лейтенанта десятки человек, и вряд ли он о каждом рассказывал, сидя у себя в отделе. Тем более, что и рассказывать-то про Женьку пока нечего. Ружье-то он купил, собрал все справки, купил даже сейф для хранения, но дальше дело не двигалось. Отец всю весну проболел, только-только начал выздоравливать, ходил медленно, шаркая ногами, как старичок. Женька и не пробовал даже  звать его съездить на охоту. Он открывал сейф, аккуратно брал ружье, завернутое в красивую тряпицу, выпрошенную у матери, разворачивал и долго гладил приклад, представляя, как пойдет на охоту и обязательно застрелит зверя. Тут Женькина фантазия почти иссякала, какому именно зверю предстояло погибнуть от пули, он представить не мог, а потому опять аккуратно заворачивал ружье в тряпочку и клал обратно в сейф, тщательно запирая замки.
   Неизвестно, сколько еще пришлось бы ждать Жене, чтобы "выгулять" ружье, но в понедельник проведать отца приехал дядя Игорь. Он пристально вглядывался в него, словно хотел разглядеть в этом выболевшем мужичке своего друга, крепкого, уверено стоящего на ногах и всегда знающего, что делать. Наконец, поняв, что чуда не произойдет, он в одиночку выпил свои полстакана самогонки, закусил огурцом из банки и уставился в стену напротив. Отец Женьки, словно чувствуя свою вину, пытался задавать вопросы, на которые уже знал ответ, потом  замолчал, рассматривая ту же стену, что и дядя Игорь.
– Волк нынче совсем покоя не дает,– произнес дядя Игорь,– уже с нескольких стоянок приезжали гонцы, просили приехать пострелять.
– Одному опасно,–хмурясь, проговорил отец. – А я нескоро смогу составить компанию. Если вообще смогу...
– Не выдумывай,– перебил его дядя Игорь, – Лечись, выздоравливай. Ничего в следующий раз пойдем на зверя. Еще и Евгешку с собой прихватим. Да, Женек?
И тут Женька, откуда и смелость взялась, проговорил:
– Дядь Игорь, а вы возьмите меня вместо отца. Я умею стрелять, я не подведу.
Дядя Игорь внимательно посмотрел на Женю, как будто только сейчас понял, что Женька уже не мальчишка– в прошлом году двадцать один год исполнился. Подумал, перебросил в другой уголок рта сигарету и спросил, прищурив глаз:
– Уверен, что не подведешь?
Женя понимал, что дяде Игорю очень хочется сходить на охоту, что его вопрос – это просто вопрос, решение уже принято. Он спокойно выдохнул и также спокойно ( хотя и хотелось по-мальчишески выкрикнуть) сказал:
– Не подведу.
   На волка поехали очень рано. Еще и четырех не было, а Женька  паковался в машину к дяде Игорю. Ехали долго. Женя всю дорогу разговаривал, стараясь, чтобы дядя Игорь не уснул за рулем. Так-то Женя тоже умел водить машину, просто не знал, куда ехать, поэтому не просился за руль. Наконец, показалась чабанская стоянка Ивлеева. Женя знал его, так как тот частенько приезжал к отцу, рассказывал смешные истории, сам смеялся, хотя глаза его все время оставались строгими. Ивлеев вышел к ним навстречу:
– Двух жеребят сегодня зарезали,– поздоровавшись, начал он,– одного, обглоданного оставили на земле, а второго утащили
– Как утащили? – изумился Женька.
– Эх, брат,– усмехнулся Ивлеев,– если волку что-то надо, он это сделает. Я вот однажды поехал проверять скот на дальние пастбища, смотрю: бежит волк. Какой- странный вид у него. Пригляделся: у него на спине ягненок, как мешок картошки заброшен. Я растерялся, даже не стрелял тогда.
   Наскоро попив чаю, Женька с дядей Игорем поехали дальше. Через несколько километров машина остановилась и дядя Игорь, не отрывая взгляда от лобового стекла,  прошептал :
– Вот они. Отдыхают.
   Женя пытался разглядеть волков, но ничего не видел. Он взял ружье, поданное дядькой, и, выйдя из машины, пошел рядом. Немного погодя и Женя увидел волков. С короткой летней шерстью, они казались худыми, но вот один встал и потянулся, показывая мускулы. И тут дядя Игорь выстрелил, потом еще и еще, Женька тоже начал стрелять. "Попал, попал",– кричало все у него внутри.
– Смотри по сторонам, не отвлекайся,– прикрикнул на него дядя Игорь. И стал складывать в мешки окровавленные волчьи останки.
И тут к ним под ноги бросились два волчонка-подростка. Они пытались схватить за ноги людей, оставивших их сиротами. Женька оторопел.
– Чего стоишь, стреляй,– прикрикнул на него дядя Игорь.
Но Женька не мог. Он смотрел на этих волчат, пытающихся дать отпор человеку с ружьем, и его сердце сжималось от жалости. "Отойди,– буркнул дядя Игорь и одним движением завел Женьку за спину.
   Два выстрела...
   Женька пошел в сторону машины, понимая, что плачет.
Уже в машине Дядя Игорь выговаривал ему:
– Нельзя, понимаешь, нельзя в охоте на волка оставлять охотника одного... Ладно, пошли мешки затащим в багажник.
   Вернув Женьку домой дядя Игорь сказал только: "Не охотник". И, не глядя на Женькиного отца вышел из дома.
  А Женька... Женька через неделю продавал свое ружье. Все. Хватит. Поохотился.