01-07. Зверюгин

Макар Максимович Донской.
РУССКАЯ ГОТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА.
Эра мистического реализма и сентиментализма.
ЭЛЕКТРИЧЕСКАЯ КАССАНДРА.
Роман.

 

       
ГЛАВА ШЕСТАЯ. ЗВЕРЮГИН.
       
За балясинами крыльца виднелась собачья будка. Из-за нее послышался женский крик, исполненный укоризны:
       
— А вот и явился боярин!
       
Из дома вышел Мирон Кощеев и растерянно озирнулся.
       
— Да с ним поезжане! — билась в истерике женщина в ошейнике, прикованная цепью к собачьей будке. — Скоро ли прибудет жених? Нынче ли свадебный поезд?!
       
Денди переглянулись, поняв, что странные слова растрепанной особы, связанной по рукам и ногам, адресованы им.
       
Скрипя досками помоста, выскочил к собранию молодой мужчина, небольшого росточка, в черной косоворотке, с накинутым на плечи маньчжурским халатом, красиво отделанным тесьмою из малинового бархата, вычурно украшенною золотыми нитками.
       
— Замолчи, стерва! — прошипел он.
       
По ступенькам мигом поднялся Трибилетский.
       
— Ты ли Коротышка? — свободно поинтересовался Скорлупский.
       
— Он! Поганец! — предательски заявил Мирон Кощеев, ощущающий металический холод Смит-Вессона, упертого ему в спину Осипом Трибилетским.
       
— Тогда мы к тебе, мил человек! Впустишь нас? — точно упрашивая, протянул Иван Мартынович.
       
— Заходи, коли не шутишь! — угрюмо ответил Зверюгин, и скрылся в доме.
       
Воспользовавшись замешательством пчеловода денди быстро втолкнули его внутрь, и прошмыгнули за массивную дверь.
       
Войдя в дом, Трибилетский сразу же с силой толкнул в спину Зверюгина и тот поленом повалился на стоящую у стены кровать, уткнувшись лицом в цветастую наволочку. Осип выхватил у него подушку. Тут же приложил ее к уху Зверюгина. Решительно приставил к голове Коротышки дуло револьвера, собираясь выстрелить.
       
— Погодите, Ося! — остановил его Скорлупский. — Меня интересует, не боязно-таки женщину держать на поводке, точно собачку? Скажет он? Пусти-ка его!
       
Трибилетский и Пряжкин усадили Зверюгина на кровать. И тот сразу заговорил:
       
— Не спешите хоронить! Скажите, гусары, в чем я виноват перед вами?!! Дайте честь оправдаться! А ежели я вам помешал, так Уссури река большая! Утром же меня тут не будет!!! Не стяжите крови на ручки свои.
       
Скорлупский подошел к окну.
       
— Вот скажите мне, зачем вам эта невольница? Кто она вам? Вижу, вы вполне себе созревший молодой человек… Планируете создать семью?
       
— С кем? — не понял его Коротышка. — С этой замухрышкою? Да не в жизнь!
       
— Мудрец Катальян Симене писал, чтобы люди не важничали, выбирая жен; всегда готовы были бы брать за себя первую встречную… — учительски отметил Осип Трибилетский.
       
— Кальян Семён пусть берет тех, кого встретит! — равнодушно парировал Зверюгин.
       
— А что вы менжуетесь? С отчаяния и тоски многие, случается, бывают приготовлены судьбою к самому неожиданному шагу! — продолжал иронизировать Скорлупский. — Разве не симпатична вам по-прежнему Мила Дрязгина?!
       
— Мила? — изумился Зверюгин. — Женщина эта, прошу вас заметить, далеко не красавица! А имеет челюсть с выпирающими зубами!
       
— Стало быть, вы нашли себе новую забаву?!
       
В разговор вмешался Пряжкин. Не ожидая вовсе, что Коротышка Зверюгин на его реплику обратит какое-то внимание, он участливо произнес:
       
— Сумасбродка за окном отнюдь не занята шитьём и вязанием, как можно заметить.
       
Скорлупский потребовал ответа от Зверюгина:
       
— Расскажите о вашей пленнице… Почему бережете ее, как зеницу ока? Чем она так дорога, единственна, и замечательна? Объяснитесь!
       
— Мы это ради спасения своей души! — затрепетал Мирон Кощеев. — Вы знаете, есть такие знающие люди, которым нельзя давать ничего из дому.
       
— Почему же? — потемнел Трибилетский.
       
— Потому как — с порчей вернут.
       
Засадный суеверно засудачил:
       
— Слыхал я, есть время такое, перед Пасхою, на страшной неделе — ихнее. И сама Пасха — день заповедный, колдуны его нарочно дожидаются.
       
Судорожно кивнув, Мирон Кощеев продолжал:
       
— Я выступаю подстрекателем и  уговариваю ее, чтобы она непременно стала мученицей. Понимаете ведь, — ей надобно умереть, в любом случае, даже если не ведьма.  Каждая власть ищет себе жертву! Коротышка Зверюгин — вот он решительный и смелый король ночного Владивостока. Он власть!!! К нему великие едут! Скажу — по секрету — с заказами важными!
       
На это Скорлупский невозмутимо заметил:
       
— Только порочная власть алчет крови — вовсе не всякая.  Вы, друг мой, определенно воспалились страстью убийства, и отступать уже не решаетесь, будучи привязанным точно раб к своему вожделению.
       
Иван Мартынович снова посмотрел в окно. Над крышами сарайчиков неторопливо шествовали приземистые мужички, несущие наполненные мешки за плечами. На головах у них блестели медные колпаки.


   
    
М.Донской, 2024