Розовые хризантемы

– Ты меня не узнаёшь?

– О, привет, – я сделала вид, что узнала женщину, сидящую рядом со мной в поезде.

Как только приземлилась на обтянутое синим велюром кресло, обратила на неё внимание. Напротив нас читал книгу пожилой мужчина в очках. В бежевом плаще и старомодной серой, изрядно потёртой шляпе. А женщина сидела у окна. Было пасмурно и пасмурным казалось её лицо, которое напоминало мне кого-то.

– Лёша, Лёша! – кричала трёхлетняя девочка, бегающая в проходе. Лёша – старший брат или папа – ходил за ней с невозмутимым видом.

Мы проезжали болотистый участок. Вдали виднелись заброшенные торфоразработки. Гряды перемежались с широкими заплывшими канавами. Я вспомнила, как с мужем Игорем мы ездили за клюквой в прошлом ноябре. Как хрустел под ногами ледок, как пахло багульником и отстукивал дробь на гнилой берёзе дятел.

Я украдкой поглядывала на попутчицу. Лоб её избороздили морщины, хотя она и не казалась старой. Непонятно было сколько ей. Я последнее время стала интересоваться, кому сколько и кто как выглядит. При любом удобном случае мельком смотрелась в зеркало, поправляла причёску, подкрашивала губы. Возраст только молодым кажется ерундой, пока не накроет.

Женщина была брюнетка, довольно полная, руки сложены на сумочке, примостившейся на коленях. Руки как руки. Нельзя сказать, что ухоженные, нельзя сказать и обратное. Обручального кольца нет. Почему их спокойная округлость тревожила? Я никак не могла понять, что в попутчице меня так волнует. Но сердце билось сильнее. Шевелилось на душе непонятное предчувствие.

– Привет, – я сделала вид, что узнала её. Надеялась догадаться кто это, прощупав почву. И добавила, – как дела?

– Ты не узнала меня, – медленно проговорила она низким уютным голосом, невероятно подходившим к округлым рукам, – Точно, не узнала. Кто бы мог подумать, что жизнь так разведёт нас, что мы даже не сможем узнать друг друга.

– Послушайте, мне как-то не по себе. Я действительно не узнаю вас. Хотя, понимаю, что мы раньше были знакомы.

– Были знакомы! Это надо же! Были знакомы! – собеседница тихо засмеялась. Сердце моё замерло. Я смотрела на эту улыбку, и тепло разливалось во мне вперемешку с горечью. Я чувствовала любовь и ненависть, ревность, отчаяние... всё это гудело во мне, как пчелиный рой, а узнавание всё не приходило.

– Я же Наташа Егорова, ну, вспомнила? – мне стало совсем нехорошо. Даже физически. Желудок тянуло, хоть я плотно позавтракала перед выходом. Голова кружилась. "Наташа, Наташа..." повторяла я про себя. Смутные образы замаячили в памяти. Молодой парень с соломенным ёжиком волос над оттопыренными ушами, с широкой светлой улыбкой. Девчоночка-воробушек, глядящая исподлобья, нескладная и стеснительная. Огромная лужа через всю улицу – ни пройти, ни проехать. Колесо обозрения, сахарная вата, зелёный пух на деревьях. Широкая полоса реки вдали. "Наташа..." Поезд дальнего следования, нервные улыбки, огромный чемодан, слёзы. И Наташа с большим чёрным конским хвостом, чуть заметными подведёнными стрелочками у глаз, пышным букетом розовых хризантем в руках. Наташа...  обрывки воспоминаний крутились в голове, но в целое не собирались.

– Нинка, ну ты даёшь! Мы же учились вместе в ТГУ! Игорёк, Люся! Провожали меня в Норильск! Ты мне хризантемы подарила! Розовые, вспомнила?

– Я что-то вспоминаю, да, и розовые хризантемы. Но вот в чём штука, я не Нинка! Я Вера! И в ТГУ я не училась, – в голове у меня всё ещё шумело, но стало легче. Всё это ерунда. Просто обозналась.

– Да нет, не может  быть! Такого сходства не бывает! Мы же в Игорька были влюблены обе?! И я решила уехать. Ну, Ниночка, ты что же, не хочешь со мной говорить?

– Да нет, Наталья, я честно не Нина. Я могу вам паспорт показать.

Попутчица отвернулась. Потом встала, аккуратно протиснулась между коленями моими и сидящего напротив, пошла по вагону вперёд. Мужчина с книжкой осуждающе посмотрел на меня поверх очков. Я растерянно улыбнулась.

Выйдя из поезда я увидела вдалеке Наталью. Она торопливо стучала каблуками, шла к переходу. Мимо проходили другие попутчики. Ритмично помахивая кожаным портфельчиком двигался человек в серой шляпе. Следом шаркала старуха с клюкой и лёгким рюкзачком за плечами. Девочка бежала вприпрыжку, дёргая за руку своего непробиваемого Лёшу. А я всё стояла. Очень смутно было на душе, как будто я обманула Наталью. Но я ведь никого не обманывала?! Я прошла в зал ожидания и присела на кресло. Напротив висели здоровенные круглые часы. Секундная стрелка очень громко щёлкала, преодолевая деления. Эта долговязая стрелка напоминала поднимающийся в дикой ухмылке уголок рта. Тиканье перекрывало шум вокзала. Голоса, шаги, хлопанье двери словно отодвинулись вдаль, только тиканье нависло надо мной, как в хрониках со взрывом атомной бомбы. В голове навязчивой вереницей снова маячили розовые хризантемы, девочка-воробушек, Наташа около поезда, парень с ушами... Но ведь этого не было... Никогда же этого всего не было со мной?! Откуда оно взялось?

Пугаясь своего помутнения, я воровато достала паспорт из сумочки. "Смирнова Вера Васильевна" было пропечатано на первой странице.