Джейн Остин - Гордость и предубеждение, Глава 36

Текст еще будет редактироваться.

Предыдущая глава http://proza.ru/2024/03/26/746
Следующая глава http://proza.ru/2024/04/02/829

Глава 36

Элизабет, принимая письмо от мистера Дарси, не рассчитывала найти в нём повторение его предложения и совершенно не представляла, что оно может содержать. Так что не трудно представить, с какой жадностью она пробежала его глазами, и какие противоречивые чувства оно в ней вызвало. То, что она испытывала, читая письмо, трудно точно описать. Сначала она изумилась тому, что какое-либо оправдание его поступков вообще возможно; и была совершенно убеждена, что он не может предоставить никаких объяснений, кроме тех, которых следует стыдиться. С сильным предубеждением против всего, что он скажет, она начала читать о событиях в Незерфильде. Ей так хотелось скорее узнать всё, что она едва успевала понимать прочитанное, и, от нетерпения узнать, что говорится в следующей фразе, не могла вполне осмыслить ту, что была у неё перед глазами. Его утверждение, что он поверил в равнодушие её сестры, она сразу же назвала ложью; а его рассказ о настоящих, неприглядных препятствиях к этому браку так рассердил её, что она была не состоянии признать справедливость его слов. Как она и предполагала, он не выражал никакого сожаления в содеянном; в том, что он написал, чувствовалось не раскаяние, а высокомерие. Ничего, кроме гордости и самоуверенности.

Но когда он перешёл к событиям, связанным с мистером Викхемом, когда она, немного успокоившись, стала внимательнее следить за его рассказом, который, если только он правдив, должен был полностью разрушить лелеемый ею образ этого молодого человека, и который так подозрительно походил на то, что она услышала от самого мистера Викхема, она расстроилась ещё больше и её чувства было ещё труднее определить. Удивление, дурные предчувствия, даже ужас охватили её. Она хотела, чтобы это было ложью от начала до конца и то и дело восклицала: "Это всё неправда! Этого не может быть! Всё это чудовищная ложь!", и, дочитав письмо, почти не вникая в то, что было написано в конце, она быстро свернула его и сказала себе, что не будет ему верить, что больше никогда в него не заглянет.

В полном смятении, не в состоянии сосредоточиться на чём-нибудь, она попробовала прогуливаться дальше; но это было невозможно; через полминуты письмо было снова раскрыто, и постаравшись собраться, она начала перечитывать мучительные строки, разоблачающие Викхема, и при этом смогла заставить себя осознавать смысл каждой фразы. Рассказ о его отношениях с семьёй Дарси полностью совпадал с тем, что он сообщил сам; и благоволение к нему покойного мистера Дарси, хотя до этого она не знала, как далеко оно простиралось, тоже вполне соответствовало его собственным словам. До сих пор оба рассказа не противоречили друг другу; но когда она дошла до завещания, различие стало разительным. Она хорошо запомнила то, что говорил Викхем по поводу прихода, и когда она вспоминала его слова, невозможно было не чувствовать, что либо с той, либо с другой стороны должен быть сознательный обман; и на какое-то мгновение она утешилась мыслью, что знает, кто лжёт. Но когда она ещё несколько раз с усиленным внимательнее перечитала отрывок, в котором подробно описывалось то, что случилось после отказа Викхема от всех прав на приход, получение им в качестве компенсации такой внушительной суммы, как три тысячи фунтов, она снова невольно засомневалась. Она убрала письмо и, по возможности беспристрастно, взвесила каждое обстоятельства, обдумала правдоподобность каждого высказывания, но не пришла ни к какому выводу. С обеих сторон были лишь голословные утверждения. Она снова достала письмо и принялась читать дальше; но с каждой строчкой ей становилось всё яснее, что дело, в котором, как ей казалось, невозможно ухитриться хоть отчасти оправдать поведение мистера Дарси, может обернуться так, что он окажется полностью невиновным.

Расточительность и беспутство мистера Викхема, в которых его не постеснялся обвинить мистер Дарси, сильно потрясли её; тем более, что у неё не было никаких доказательств несправедливости таких обвинений. Она ничего о нём не слышала до того, как он поступил в ***ширский полк, куда его уговорил записаться мистер Денни, случайно встретив его в Лондоне и возобновив поверхностное знакомство. В Хартфордшире ничего не знали о его прежней жизни, кроме того, что он сам рассказал. А о его характере у неё никогда не возникло бы желания наводить справки, даже если бы такая возможность предоставилась. Выражение его лица, голос, манеры сразу же убедили её в том, что он обладает всеми добродетелями. Она попыталась вспомнить хоть один добрый поступок, хоть какое-то заметное проявление благородства или милосердия, которые могли бы отразить нападки мистера Дарси; или хотя бы с лихвой искупить случайные ошибки юности, чем, как ей хотелось верить, на самом деле было то, что мистер Дарси назвал праздной и порочной жизнью. Но не могла припомнить ничего. Она с лёгкостью могла представить себе всё очарование его внешности и манер, но не могла вспомнить каких-либо существенных положительных отзывов о нём, кроме общего одобрения знакомых и симпатии, которую обычно вызывало у всех его приятное обращение. Поразмышляв над этим местом достаточно долго, она снова взялась за чтение. Но увы! последующий рассказ о его планах на мисс Дарси нашёл подтверждение в том, что ей сказал полковник Фицуильям всего лишь день тому назад; а кроме того, ей предлагалось убедиться в истинности всей этой истории, обратившись именно к полковнику Фицуильяму, от которого она ещё раньше узнала о его непосредственном участии во всех делах своего кузена, и в чьей порядочности у неё не было причин сомневаться. Была минута, когда она почти решилась расспростить его, но мысль о неловкости подобных расспросов её удержала, и в итоге она совершенно отказалась от этой идеи, убеждённая в том, что Мистер Дарси никогда бы не рискнул предложить ей обратиться к своему кузену, если бы не был уверен в его поддержке.

Она отлично помнила всё, о чём они говорили с Викхемом, в тот первый вечер у мистера Филипса. Многие его фразы были ещё свежи в её памяти. Теперь её вдруг поразила неприличность такой  откровенности с едва знакомым человеком, и она удивлялась, почему раньше не обращала на это внимания. Она увидела нескромность в том, как он выгораживал себя, и несоответствие его слов поступкам. Она вспомнила, как он хвалился, что не боится встретиться с мистером Дарси, что это мистер Дарси должен уехать отсюда, а _ему_ скрываться незачем; однако когда через неделю его пригласили на бал в Незерфильде, он не посмел туда явиться. Она вспомнила также, что пока семья Бингли и его друг жили в Незерфильде, он не рассказывал свою историю никому, кроме нее; но после их отъезда она стала обсуждаться повсюду; что он нисколько не стеснялся порочить доброе имя мистера Дарси, хотя до этого уверял её, что память о его отце никогда не позволит ему открыто обличить сына.

Насколько иначе выглядели теперь все его поступки! Когда он ухаживал за мисс Кинг, у него были лишь отвратительные меркантильные цели; а умеренность её приданого свидетельствовала не о скромности его запросов, а о его стремлении подцепить хоть что-то. Для его поведения с ней самой нельзя было найти какое-либо удовлетворительное объяснение; он либо заблуждался относительно её приданого, либо из тщеславия поощрял её склонность к нему, которую она, по всей видимости, неосторожно обнаружила. Её желание оправдать его становилось всё слабее и слабее; всё больше убеждаясь в правоте мистера Дарси, она не могла не вспомнить, что мистер Бингли, когда Джейн расспрашивала его, давно подтвердил невиновность своего друг в этом деле; и что, какими бы высокомерными и отталкивающими ни были его манеры, она никогда за всё время их знакомства - а в последнее время они встречались довольно часто, и она могла видеть его в разных ситуациях - не не замечала за ним никаких бесчестных или несправедливых поступков, никаких безнравственных, противных религии наклонностей; что близкие с ним люди уважают и ценят его, что даже Викхем признал его привязанность к своей сестре, и что она сама часто слышала, как он с нежностью говорит о ней, а значит, в его сердце есть _какие-то_ добрые чувства; что если бы его действия были такими, какими их представил мистер Викхем, такая вопиющую несправедливость едва ли можно было скрыть от всех; и что дружба между негодяем, способным на это, и таким прекрасным человеком, как мистер Бингли, была бы немыслимой.

Ей стало нестерпимо стыдно за себя. Она не могла подумать о Дарси или Викхеме без того, чтобы не вспомнить, какой она была слепой, пристрастной, предубеждённой, глупой.

"Как отвратительно я вела себя! - воскликнула она. - Я, которая так гордилась своей проницательностью! Я, которая так ценила свой ум! которая снисходительно смотрела на искреннее благодушие своей сестры и тешила своё самолюбие ненужным и предосудительным недоверием! Какое унизительное открытие! И в то же время какое отрезвляющее! Если бы я была влюблена, я и тогда не обманулась бы столь жалким образом! Но меня ослепило тщеславие, а не любовь. Польщённая вниманием одного и оскорблённая пренебрежением другого, с самого начала нашего знакомства я лелеяла свои предвзятые и ошибочные суждения и отметала все разумные доводы, когда речь шла об одном из них. До сегодняшнего дня я не знала саму себя."

От себя к Джейн, от Джейн к Бингли, следуя в таком направлении, её мысли вскоре обратились к объяснениям мистера мистера Дарси в первой части письма; она вспомнила, насколько неудовлетворительными они ей показались и перечитала их. Теперь они произвели на неё совершенно другое впечатление. Как могла она отказываться верить его словам в одном случае, если в другом случае она убедилась, что он говорит правду? Он утверждал, что не заметил влюблённости её сестры; и она не могла не вспомнить, что ей всегда говорила по этому поводу Шарлотта. Не могла она отрицать и то, что он верно описал Джейн. Она знала, что чувства Джейн, какими бы сильными они ни были, почти не проявляются внешне, и что её облику и обращению присуща постоянная умиротворенность, которая обычно редко сочетается с пылкой страстью.

Когда она дошла до того места, где он говорил о недостатках её родственников в таких резких, нелицеприятных выражениях, ей стало стыдно ещё больше. Она не могла отрицать справедливость этих обвинений, и поведение её близких на балу в Незерфильде, которое, как он признался, лишь подтвердило его невысокое мнение о них, произвело на неё такое же неизгладимое впечатление.

Комплимент, который он сделал ей и её сестре, не остался без её внимания. Он утешил, но не мог заставить её забыть о презрении, которое навлекли на себя её родственники; и когда она поняла, что в несчастье Джейн виновата в сущности её собственная семья, когда осознала, как сильно вредит им обеим несдержанность их матери и сестёр, она пришла в полное уныние.

После того, как она около двух часов ходила по дорожке, обуреваемая самыми разными мыслям, перебирая в памяти события, обдумывая вероятность тех или иных утверждений и пытаясь, по возможности, привыкнуть к такой внезапной и резкой перемене своих взглядов, усталость напомнила ей, что её прогулка затянулась, и она направилась к пасторскому дому; она вошла в дом, постаравшись придать себе обычный весёлый вид и решив не предаваться таким размышлениям, которые помешают ей участвовать в общей беседе.

Ей тотчас сказали, что в ее отсутствие оба джентльмена из Розингса навестили их; мистер Дарси зашёл только на несколько минут, чтобы попрощаться, но полковник Фицуильям просидел у них не меньше часа, надеясь дождаться её возвращения, и чуть было не отправился сам искать её. Элизабет могла лишь сделать _вид_, что сожалеет о несостоявшейся встрече; на самом деле она была рада. Полковник Фицуильям больше не занимал её мысли; она могла думать только о своём письме.

Предыдущая глава http://proza.ru/2024/03/26/746
Следующая глава http://proza.ru/2024/04/02/829


Pride and Prejudice
by Jane Austen

Chapter 36

If Elizabeth, when Mr. Darcy gave her the letter, did not expect it to contain a renewal of his offers, she had formed no expectation at all of its contents. But such as they were, it may well be supposed how eagerly she went through them, and what a contrariety of emotion they excited. Her feelings as she read were scarcely to be defined. With amazement did she first understand that he believed any apology to be in his power; and steadfastly was she persuaded, that he could have no explanation to give, which a just sense of shame would not conceal. With a strong prejudice against everything he might say, she began his account of what had happened at Netherfield. She read with an eagerness which hardly left her power of comprehension, and from impatience of knowing what the next sentence might bring, was incapable of attending to the sense of the one before her eyes. His belief of her sister's insensibility she instantly resolved to be false; and his account of the real, the worst objections to the match, made her too angry to have any wish of doing him justice. He expressed no regret for what he had done which satisfied her; his style was not penitent, but haughty. It was all pride and insolence.

But when this subject was succeeded by his account of Mr. Wickham--when she read with somewhat clearer attention a relation of events which, if true, must overthrow every cherished opinion of his worth, and which bore so alarming an affinity to his own history of himself--her feelings were yet more acutely painful and more difficult of definition. Astonishment, apprehension, and even horror, oppressed her. She wished to discredit it entirely, repeatedly exclaiming, "This must be false! This cannot be! This must be the grossest falsehood!"--and when she had gone through the whole letter, though scarcely knowing anything of the last page or two, put it hastily away, protesting that she would not regard it, that she would never look in it again.

In this perturbed state of mind, with thoughts that could rest on nothing, she walked on; but it would not do; in half a minute the letter was unfolded again, and collecting herself as well as she could, she again began the mortifying perusal of all that related to Wickham, and commanded herself so far as to examine the meaning of every sentence. The account of his connection with the Pemberley family was exactly what he had related himself; and the kindness of the late Mr. Darcy, though she had not before known its extent, agreed equally well with his own words. So far each recital confirmed the other; but when she came to the will, the difference was great. What Wickham had said of the living was fresh in her memory, and as she recalled his very words, it was impossible not to feel that there was gross duplicity on one side or the other; and, for a few moments, she flattered herself that her wishes did not err. But when she read and re-read with the closest attention, the particulars immediately following of Wickham's resigning all pretensions to the living, of his receiving in lieu so considerable a sum as three thousand pounds, again was she forced to hesitate. She put down the letter, weighed every circumstance with what she meant to be impartiality--deliberated on the probability of each statement--but with little success. On both sides it was only assertion. Again she read on; but every line proved more clearly that the affair, which she had believed it impossible that any contrivance could so represent as to render Mr. Darcy's conduct in it less than infamous, was capable of a turn which must make him entirely blameless throughout the whole.

The extravagance and general profligacy which he scrupled not to lay at Mr. Wickham's charge, exceedingly shocked her; the more so, as she could bring no proof of its injustice. She had never heard of him before his entrance into the ----shire Militia, in which he had engaged at the persuasion of the young man who, on meeting him accidentally in town, had there renewed a slight acquaintance. Of his former way of life nothing had been known in Hertfordshire but what he told himself. As to his real character, had information been in her power, she had never felt a wish of inquiring. His countenance, voice, and manner had established him at once in the possession of every virtue. She tried to recollect some instance of goodness, some distinguished trait of integrity or benevolence, that might rescue him from the attacks of Mr. Darcy; or at least, by the predominance of virtue, atone for those casual errors under which she would endeavour to class what Mr. Darcy had described as the idleness and vice of many years' continuance. But no such recollection befriended her. She could see him instantly before her, in every charm of air and address; but she could remember no more substantial good than the general approbation of the neighbourhood, and the regard which his social powers had gained him in the mess. After pausing on this point a considerable while, she once more continued to read. But, alas! the story which followed, of his designs on Miss Darcy, received some confirmation from what had passed between Colonel Fitzwilliam and herself only the morning before; and at last she was referred for the truth of every particular to Colonel Fitzwilliam himself--from whom she had previously received the information of his near concern in all his cousin's affairs, and whose character she had no reason to question. At one time she had almost resolved on applying to him, but the idea was checked by the awkwardness of the application, and at length wholly banished by the conviction that Mr. Darcy would never have hazarded such a proposal, if he had not been well assured of his cousin's corroboration.

She perfectly remembered everything that had passed in conversation between Wickham and herself, in their first evening at Mr. Phillips's. Many of his expressions were still fresh in her memory. She was _now_ struck with the impropriety of such communications to a stranger, and wondered it had escaped her before. She saw the indelicacy of putting himself forward as he had done, and the inconsistency of his professions with his conduct. She remembered that he had boasted of having no fear of seeing Mr. Darcy--that Mr. Darcy might leave the country, but that _he_ should stand his ground; yet he had avoided the Netherfield ball the very next week. She remembered also that, till the Netherfield family had quitted the country, he had told his story to no one but herself; but that after their removal it had been everywhere discussed; that he had then no reserves, no scruples in sinking Mr. Darcy's character, though he had assured her that respect for the father would always prevent his exposing the son.

How differently did everything now appear in which he was concerned! His attentions to Miss King were now the consequence of views solely and hatefully mercenary; and the mediocrity of her fortune proved no longer the moderation of his wishes, but his eagerness to grasp at anything. His behaviour to herself could now have had no tolerable motive; he had either been deceived with regard to her fortune, or had been gratifying his vanity by encouraging the preference which she believed she had most incautiously shown. Every lingering struggle in his favour grew fainter and fainter; and in farther justification of Mr. Darcy, she could not but allow Mr. Bingley, when questioned by Jane, had long ago asserted his blamelessness in the affair; that proud and repulsive as were his manners, she had never, in the whole course of their acquaintance--an acquaintance which had latterly brought them much together, and given her a sort of intimacy with his ways--seen anything that betrayed him to be unprincipled or unjust--anything that spoke him of irreligious or immoral habits; that among his own connections he was esteemed and valued--that even Wickham had allowed him merit as a brother, and that she had often heard him speak so affectionately of his sister as to prove him capable of _some_ amiable feeling; that had his actions been what Mr. Wickham represented them, so gross a violation of everything right could hardly have been concealed from the world; and that friendship between a person capable of it, and such an amiable man as Mr. Bingley, was incomprehensible.

She grew absolutely ashamed of herself. Of neither Darcy nor Wickham could she think without feeling she had been blind, partial, prejudiced, absurd.

"How despicably I have acted!" she cried; "I, who have prided myself on my discernment! I, who have valued myself on my abilities! who have often disdained the generous candour of my sister, and gratified my vanity in useless or blameable mistrust! How humiliating is this discovery! Yet, how just a humiliation! Had I been in love, I could not have been more wretchedly blind! But vanity, not love, has been my folly. Pleased with the preference of one, and offended by the neglect of the other, on the very beginning of our acquaintance, I have courted prepossession and ignorance, and driven reason away, where either were concerned. Till this moment I never knew myself."

From herself to Jane--from Jane to Bingley, her thoughts were in a line which soon brought to her recollection that Mr. Darcy's explanation _there_ had appeared very insufficient, and she read it again. Widely different was the effect of a second perusal. How could she deny that credit to his assertions in one instance, which she had been obliged to give in the other? He declared himself to be totally unsuspicious of her sister's attachment; and she could not help remembering what Charlotte's opinion had always been. Neither could she deny the justice of his description of Jane. She felt that Jane's feelings, though fervent, were little displayed, and that there was a constant complacency in her air and manner not often united with great sensibility.

When she came to that part of the letter in which her family were mentioned in terms of such mortifying, yet merited reproach, her sense of shame was severe. The justice of the charge struck her too forcibly for denial, and the circumstances to which he particularly alluded as having passed at the Netherfield ball, and as confirming all his first disapprobation, could not have made a stronger impression on his mind than on hers.

The compliment to herself and her sister was not unfelt. It soothed, but it could not console her for the contempt which had thus been self-attracted by the rest of her family; and as she considered that Jane's disappointment had in fact been the work of her nearest relations, and reflected how materially the credit of both must be hurt by such impropriety of conduct, she felt depressed beyond anything she had ever known before.

After wandering along the lane for two hours, giving way to every variety of thought--re-considering events, determining probabilities, and reconciling herself, as well as she could, to a change so sudden and so important, fatigue, and a recollection of her long absence, made her at length return home; and she entered the house with the wish of appearing cheerful as usual, and the resolution of repressing such reflections as must make her unfit for conversation.

She was immediately told that the two gentlemen from Rosings had each called during her absence; Mr. Darcy, only for a few minutes, to take leave--but that Colonel Fitzwilliam had been sitting with them at least an hour, hoping for her return, and almost resolving to walk after her till she could be found. Elizabeth could but just _affect_ concern in missing him; she really rejoiced at it. Colonel Fitzwilliam was no longer an object; she could think only of her letter.