Сеанс

Солнце, море, крики чаек, людской многоголосый гвалт вперемешку с шумом волн, чурчхела, сушеная вобла, холодное пиво и много-много чего еще - все это пляжный сезон. Отовсюду, с дальних и ближних уголков нашей многонациональной России, едут люди к морю. Море принимает всех, трудится с раннего утра до позднего вечера, омывая людей теплой соленой водичкой, питая их бренные тела целительными составляющими. Вечером, когда солнце падает за горизонт, море успокаивается, вздыхает: теперь можно передохнуть до утра. Курортники перекочевывают в пляжные кафе и рестораны, где, как в последний день, выкладываются в безудержном веселье. Под утро, когда замолкает музыка и разудалые пьяные песни, пляж погружается в тишину.  Как только на горизонте начинают пробиваться первые проблески утренней зари, появляются уборщики, они идут по пляжу собирают мусор, водружают на место перевернутые лавки, урны и прочий пляжный инвентарь. Обходят спящих, коих не мало. Это те,  кто  не дошел из кафе. Ласковый шепот волн, теплый песочек, мирно спящие бедолаги.
             Сегодня на бежевом песочке особенно ярко и красиво выделялись два ярких пятна. Это мы, я и моя подружка. Разбросанные сумочки, босоножки, точнее одна, вторую еще поискать надо, воздушное платье, нежного оливкого  цвета, задралось высоко, обнажив красивую длинную ногу. Нога, платье и прочие запчасти принадлежали моей дорогой подруге, что спала на песке сном праведного ангелочка. Пьяненького.  Второй падший ангелочек – это я. «Какое платье красивое у Наташки! А на небе нет такого цвета. Небо красивое.» Мой пьяный мозг пытался путем созерцания прекрасного вытащить меня из тупикового состояния. «У меня тоже – ничего…» - сидя на песке, разглаживала на коленке подол своего темно-синего платья. Огляделась. Кафе, из которого мы вчера, точнее сегодня, выпали с подругой, было закрыто. На пляже, вокруг кафе, кое-где спали уставшие отдыхающие и ничего необычного в этом не было. Мне кажется, я узнала пару, что спала недалеко от нас. Они сидели вчера за соседним столиком. «Не, ну мы прямо как розы на этом пляже, самые яркие,» - я пыталась как-нибудь вытащить из-за плинтуса свою самооценку. «Ну, классно было! А на пляже мы потому, что рассвет хотели встретить. Наверное… Ну, а если и не так, и что?» Это я уже возмущенно, сказала вслух. «Можно иногда позволить. Мы с подругой не виделись год. Блюли себя в трезвой чистоте. Вкалывали без сна и продыха!» Я поискала сумку, пристроила ее под голову, попыталась снова залечь спать. Остатки здравого смысла все-таки взяли верх над хмельным разумом. Снова села, похлопала себя по щекам, пнула ногой Наташку. Очень хотелось пить.
-Натуся, - Наталья что-то промычала, обозначив степень своего физического состояния.
-Натуся, праздник кончился, - домой пора.
-Щас. – Наташка как Ванька-Встанька резко заняла сидячее положение. -Домой, домой, идем домой – забормотала. -Щас, щас, щас.- Она ползала по пляжу, пытаясь найти вторую босоножку. – А ладно, пойдем. Не бедные, еще купим. -Готова, идем! Она стояла передо мной в своем роскошном шифоном платье, с одной босоножкой и ждала, когда я оторву свою задницу от песка. «Если, я ей подам руку, мы опять упадем. Потому что я тяжелее. А встанем потом или нет. Лучше я сама.» - Встала на четвереньки и с трудом поднялась на ноги. «Сумка какая-то распухшая…» Открыла, там лежали мои босоножки и одна Наташкина. «Все на месте. Идем.» Мы шли по кромке воды навстречу новому дню, новым приключениям. Путь наш пролегал частично по пляжу, потом нужно было идти по дороге километров пять. Солнце уже показалось над горизонтом, город просыпался, но все-равно в пять утра транспорт не работает и порядочные люди спят. Вышли на дорогу. Шли молча, то ли досыпали на ходу, то ли силы берегли – идти ведь далеко! Неожиданно, нас обогнал автомобиль, остановился.
-Девушки, вам куда? Подвезти? – Мужчина средних лет, интеллигентного вида. Впрочем, даже если бы и неинтеллигентного, и разбойного вида, нам было все-равно. Мы были готовы ехать хоть на банане. Лишь бы ехать.
- Конечно, спасибо большое! – бодренько затараторила я. Нам на Хмельницкого, 5 дом,  если по пути. Или где-нибудь поближе. Запихнула Наталью в салон, которая продолжала молчать, как партизан на допросе. Тронулись. Жутко клонило в сон, тем более, судя по легкому сопению Наташки и ее склоненной на грудь голове, она спала. А может и не просыпалась? В моем хмельном мозгу проклюнулась мысль: «Мы же интеллигентные дамы, красавицы. Нужно поддержать имидж светской беседой.»
- Утро какое замечательное. А куда вы путь держите в столь ранний час? – «Фух! Выговорила!»
-Я еду в Краснодар, ответил мужчина, он разглядывал нас в зеркало заднего вида и улыбался.
-Ага, - ответила я. «Что «ага», куда «ага».  Голова моя упала на грудь. Полудрема… А! Беседа-же!
-Простите, а куда Вы едите в столь ранний час? - Голова снова падает на грудь.
-Я еду в Краснодар, -опять, улыбаясь, отвечает водитель. В этот раз обошлось без «Ага», я дремала. Спустя некоторое время:
-Простите, а куда вы едите в столь ранний час? - Я пытаюсь  как месячный ребенок держать голову. Водителю, по-ходу, становится совсем весело:
-В столь ранний час сударыня, я еду в Краснодар. Тишина. Спустя пять минут:
-И как часто Вы ездите в Краснодар. Голова опять падает на грудь.
- Раз в три дня приходится ездить, - ответил в пустоту водитель, открывая окна. На очередном повороте я снова прихожу в себя, вспоминаю последнее из беседы, облизав губы и размяв язык:
-А как часто вы ездите в Краснодар? Мужчина рассмеялся, очевидно, мы ему сделали день:
-Сударыня, я езжу в Краснодар каждые три дня. Это через два дня на третий, если что.
-Прелестно, - я же светская дама, выражаюсь соответственно. -  И часто, вам приходится ездить? Голова опять падает на грудь.
Водитель останавливает машину, смеется уронив голову на руль. «Надо что-то говорить, неприлично молча сидеть. Что-то он говорил про Краснодар? Черт, что-то там про круиз…» Опять проваливаюсь в пустоту.
-Красавицы, приехали! -  Прервал мои потуги водитель, он протягивал мне руку предлагая выйти из машины.
-Вы так были любезны, -перло из меня- что подвезли нас в столь замечательное утро. Водитель смотрел на меня с улыбкой, кивал на каждое мое слово, как бы помогая им вывалиться из моего рта.
- Я был несказанно рад, сударыня, что оказал вам эту незатейливую услугу, в столь замечательное летнее утро! – Он старался не расхохотаться. Поцеловал галантно мне руку, «слава богу, маникюр на месте!» - и помог выйти из машины Наташке. Та вышла из машины молча, как привидение: молча села, молча вышла. Водитель, взглянув на нас, все-таки расхохотался: «Ой, девчонки! Сделали день! Удачи, красавицы!» Мигнув на прощание фонарями, тронулся в путь.
-Это кто? – Наталья подала голос.
-Водитель. Нас домой привез. – Я впервые с пляжа взглянула на подругу. Лицо у моей подружки было все в песке, и куда-то делась одна серьга. Темные волосы дыбом торчали на голове. Я выглядела, наверное, не лучше, особенно учитывая способность моего организма, показывать утром на лице количество выпитой вечером жидкости. «А, ладно, сойдет! Уже дома!»
После душа, чашечки кофе, стали появляться первые признаки здравого рассудка, но вместе с ними начинался похмельный синдром.
-Блин, чего это мы так круто взрыхлили? – Натаха держалась за голову. – Жуть, голова разрывается. А у тебя?
- Ты спрашиваешь, как вроде не вместе пили. Конечно, кошмар. Давай спать, я засыпаю. Только мы собрались осуществить это благое намерение, как зазвонил телефон. «Ой, ну и звонок! Прямо по мозгам!»
-Тихо, тетка звонит, - Наташа включилась в разговор. – Конечно, конечно, тетя. Обязательно. Все в силе, – выключила трубку. Молча уставилась на меня оценивающим взглядом.
-Пипец! Мы пропали. Я уже поняла, на пороге ЧП, только в чем его суть было не ясно.
-Излагай!
-Ты помнишь, тетке пообещала проконсультировать ее сына. От алкоголизма помочь избавиться! – Натаха трезвела на глазах. Он через полчаса придет, она его сейчас вызвонит и сюда пришлет! Караул!!! Что делать?
        Моя психика в авральном порядке пыталась привести меня в надлежащие нормы, но алкогольные пары надежно удерживали передовые рубежи.
- У меня глаза закрываются, голова раскалывается! – Заголосила я. - Черт, ладно. Не МЧС же вызывать. Ситуация чрезвычайная – один раз в привычку не войдет. Беги за вином. Сухое какое-нибудь неси, а то света белого не вижу, башка болит.
Наташка, в чем была – в домашнем халате, домашних тапках, - помчалась в магазин. Благо он находился в соседнем доме. Пока она бегала за лекарством, я пыталась реанимировать себя под контрастным душем. Помогло мало, замерзла много. Срочно нужно было прийти в себя, на кону стояла не только моя репутация, но и Наташкина. Дело в том, что я была молодым, но довольно-таки известным в своем деле психотерапевтом, а моя дорогая подруга – продвинутым программистом. Жили мы в разных городах, так уж получилось, но это никак не отражалось на качестве нашей многолетней дружбы. Когда я приезжала к ней в гости, кто-то обязательно просился на консультацию. Это были родственники, близкие друзья, начальники, в общем категория, кому отказать нельзя. Давили на Наташку, Наташка на меня – все как обычно. Но только не в этот раз. Дело в том, что теткин сын, Наташкин двоюродный брат, должен был куда-то там срочно уехать, поэтому было принято решение принять его на следующий, по моему приезду, день. Брательник  питал нехилую страсть к зеленому змию, и тетка очень надеялась, что я помогу ему освободиться от такой напасти.
Наташка, запыхавшись, влетела в дом: «Вот, пей быстрей!»- Выставила на стол бутылку и лимон. «Душа монаха, полусладкое,» - прочитала я. «Это же не сухое, полусладкое. Наверное, какой-то сурогат.»
-Некогда мне было там выбирать, что крайнее было, то и есть. Пей!  Наталья налила в бокалы янтарную жидкость. – Давай! Мы выпили вино залпом, не дыша. К удивлению, вино оказалось приятным на вкус с гармоничным цветочным ароматом.
- Слушай, а ничего…Наташка рассматривала бутылку, как будто не она ее принесла. Опыта в похмельных делах у нас не было, но пока худшего не случилось. Наоборот, головная боль стала уходить, глаза раскрылись, плечи стали разворачиваться. Мрачные мысли типа «Все умираю, не переживу, никогда, ни за что,» исчезли, вместо них засверкала золотом: «А жизнь-то, налаживается!» Судя по всему, такая же метаморфоза происходила и с Наташкой. Глаза ее засияли, заискрились. Мы посмотрели друг на друга и расхохотались. Смеялись до слез, вспоминая вчерашний вечер, свою ночевку на пляже. Вспомнили вдруг, что к нам клеились парни в кафе, но куда они потом делись, тайна, покрытая мраком. Мы плеснули еще живительной жидкости, выпили! Вкусно, сладенько. Раздался звонок.
- Все, все, Люська. Соберись, Витька пришел.
-А чего мне собираться, все прекрасно. Где наш алкоголик? - Мне казалось, что я в отличной форме и все будет тип-топ. Ошибалась я.
- Итак, с умным видом, произнесла я, когда после взаимных приветствий, Виктор и я уединилась в кабинете.
-Чем я могу вам помочь?
Передо мной сидел парень лет двадцати трех, симпатичный, крепкого телосложения. Светлая футболка, синие шорты, наверное, с утра на пляж собрался. Он сидел переминался, смотрел себе на руки.
-Да, ничо не надо. У меня все норм.
-Хорошо, Виктор. Расскажите о себе. «Чего они пристали к парню, нормальное лицо, обычно, у людей пьющих, на лице уже деформация просматривается.» Вдруг в моей голове послышалось разудалое: «А в ресторане, а в ресторане, а там гитара, а там цыгане…» Я разулыбалась.  Виктор, очевидно, что-то рассказывал не очень смешное, поэтому моя реакция его удивила, и он замолчал.
-Простите, продолжайте, - милостиво разрешила я. Со мной происходило что-то не то. Похоже, меня развозило. Так вот оно ты какое – развезло. «Развезило, развезло, да на стары дрожженьки…,» - запел пьянчужка внутри меня. – Надо как -то заканчивать, пока еще лыко вяжу.
-Ну, вы же понимаете, Виктор, перебила я его исповедь с идиотской улыбкой на роже, - алкоголизм это прогрессирующие, ух, ты! – выговорила, - заболевание. Характеризуется провалами в памяти, «интересно, куда вчера парни делись? Ни фига не помню!»-нарастанием доз спиртного. Блин, язык вязнет, надо хоть основы втолковать, а то я его уже начинаю видеть в веселом мираже.» У Вас впереди вся жизнь и пускать ее под откос, в угоду зеленому змию, крайне глупо. «А в ресторане, а в ресторане, а там гитара, а там цыгане… Блин, веселуха -то какая,» -звучало у меня в голове. Мой язык залипал все больше и больше, а пьянчужка внутри меня веселился во всю. Остатки трезвого разума предательски переходили на сторону врага,тело и душа требовали праздника, ноги потихоньку начинали притопывать в такт веселой песенке. Виктор сидел в кресле, так же опустив голову, как мне казалось, внимательно слушал.
-Так вот, продолжала я. -А в ресторане, а в ресторане, -вдруг пропел вслух мой пьянчужка, я поперхнулась. Все-таки душа монаха выпорхнула на свободу. Виктор пошевелился, поднял голову. От неожиданности мой мозг на мгновение озарился вспышкой трезвости:
-В ресторане, Виктор, конечно, весело, замечательно, но это всего лишь мгновение. – Вырулила я. - Жизнь, это гораздо сложнее, - я несла ахинею. - Давайте, на сегодня прервемся,- « и пойдем бухнем на кухню, - коварно подсказывал пьянчужка,» - вы подумаете, насколько искренне  Ваше желание лечиться, и тогда мы с вами снова встретимся. « И вместе в ЛТП отправимся,» - шепнули остатки трезвого разума. Надо скорее заканчивать, а то мой пьянчужка уже готов пригласить Виктора в нашу с Наташкой тепло-синюю компанию.» Я провожала Виктора, держась на почтительном расстоянии, потому как  думала, что веселая душа монаха заявляла о себе не только песнями, но и должным ароматом.
-Наташка, вроде бы  прошло, - цепляясь нога за ногу, дошла до гостиной. Эта бессовестная, вместо того чтобы переживать, спала сном праведника поперек кровати. Ноги, обутые в тапки, торчали за ее пределами. «Трудно, не споткнуться о твои ноги, находясь всего в двух метрах от кровати,» - бурчала я, снимая с подруги тапки. Дошла до дивана и рухнула спать.
Ближе к вечеру, мы с перевязанными бошками, сидели на кухне, переживали свои художества. Вспоминали, что шли в кафе с твердым намерением быть от начала до конца изысканными девушками, леди. Но все пошло не так. Сначала подошли друзья, потом какая-то мадам, которой когда-то моя помощь спасла ее семейную жизнь. Потом просто было, офигеть, как весело. Какие-то парни пытались за нами приударить, но мы с Натахой помнили, что мы леди, нам не с руки с пьяными парнями дружбу водить. На этом моменте воспоминаний мы принялись хохотать, смеялись до слез, вспоминая, как поддерживая друг друга, мы отшивали таких же пьяненьких парней. Мы стояли стенка на стенку, между нами был стол, служивший всем четверым опорой. Парни оказались понятливыми и поддерживая друг друга отправились восвояси. А потом нам захотелось встретить рассвет, «все ради меня, ведь я же так давно не видела рассвет в родном городе». Ну а закончилось все, как закончилось.  Мы опять вспомнили о сеансе. Да, это было фиаско!  Витька же не дурак: лекарь, с опухшей физией, заплетающимся языком. Да еще и разбавляющим свою лекцию веселыми песенками, это, наверное, сейчас новые методики лечения алкоголиков. « Вот, засада! Что теперь тетка скажет, разнесет по всему городу.» Мы пили чай, перебирая все возможные варианты негативных последствий. Раздался звонок.
- Тихо, тетка. – Наталья осторожно взяла трубку. Я втянула голову в плечи. По мере того, как Наталья говорила по телефону, ее брови ползли вверх, глаза стали шире и еще целая гамма всевозможных гримас, выражающих изумление. Я тоже привстала, пытаясь услышать, что такого фантастического говорит тетка.
- Да, ладно, тетя. Ну, что вы, она же профессионал. Конечно, конечно. Бывает. Да. Обязательно. Ничего страшного. До свидания. – Отключила трубку.
- Что? – спросила я с нетерпением.
- Даже в бреду такое не придумаешь, - Наташка смотрела на меня, в глазах прыгали чертенята.
-Что? Говори, а то тресну. Наташка, еле сдерживая смех, произнесла: «Тетка просит прощения», и уже, не сдерживая смех, повалилась на стол, произнесла сквозь слезы: «Витька приехал к нам с пляжа, был в дымину пьяный. Даже не помнит, что у нас был!» Вот тут новое видение сеанса заставило нас хохотать до упаду: в дымину пьяный доктор и такой же синий клиент. Очевидно, у нас у обоих заплетались языки, и двоилось в глазах, но анализировать это было некому.
Мы сидели с подругой на террасе, пытаясь испить душу монаха до дна. Точнее бутылка стояла скорее для интерьера, напоминая утренние события. Солнце собирало свои лучи в корзинку, завершая день. Обгоревшие курортники расходились по домам чтобы принять душ, привести себя в порядок, собрать оставшиеся силы и снова ринуться отдыхать до последнего вздоха.