Шлаки на бразильском карнавале

I

 Весь третий курс Бочкин Денис, Фредин Олег, по кличке Фред, и Танкерман Саша, имевший прозвище  Танкер, провели в праздном веселье, зависая в ресторанах и ночных клубах. В них трое нерадивых студентов впитывали в себя некий суррогат счастья, словно беззаботные участники бразильского карнавала. В полумраке ресторанов и ночных клубов сверкали огни светомузыки, в уши лилась ритмичная музыка, под которую призывно и многообещающе извивались тела танцующих красавиц. Текли рекой крепкие напитки, «разгоняющие» молодую кровь, а воображение рисовало им картины приятного времяпровождения в обществе очаровательных танцовщиц.

 Бесконечный праздник, в который превратилась жизнь Бочкина, Фреда и Танкера, отнимал силы и время, необходимые для посещения занятий. На факультете Физического воспитания и спорта три нерадивых студента стали гостями столь редкими, что больше удивляли преподавателей посещениями, нежели своим отсутствием.

 Долгов у каждого из трио любителей «бразильских карнавалов» по предметам накопилось с гору - к летней сессии их не допустили. Вялые попытки сдать «хвосты» по пропущенным предметам, предпринятые ими, ни к чему не привели - задолженностей оказалось слишком много, а усилий по их устранению - недостаточно.

 Всем троим было в пору «зачехлять ракетку» и возвращаться в родные места, но покидать большой город они не торопились. Волнительный момент возвращения на родину отодвигался ими по нескольким причинам.

 С одной стороны, их манили атмосфера вечного праздника и безудержный ритм большого города. В районных же городках жизнь напротив текла слишком размеренно и несколько скучно. С другой стороны, каждому из них предстоял нелёгкий разговор с родителями, в котором пришлось бы объяснять причины отчисления из института. Объяснение этих причин они откладывали на потом, но, когда наступит это «потом», никто из них не знал.

 С началом летней сессии их ритм жизни перестал совпадать с той суетой, которая бывает у студентов, сдающих экзамены. Общага с утра пустела - студенты, наспех умывшись, убегали сдавать зачёты и экзамены.

 Три товарища же напротив валялись в кроватях до обеда и, наслаждаясь ленью, восстанавливали потрёпанное после очередной вечеринки здоровье. Проснувшись окончательно, обсуждали яркие события вчерашнего вечера. Насладившись воспоминаниями, приступали к поиску денег, чтобы по меньшей мере прокормиться, а по большей - провести день наступивший не хуже предыдущего.

II

 В самый разгар летней сессии, тёплым июньским днём, любители «бразильских карнавалов», стряхнув оковы сна, спонтанно сделали первый шаг к решению проблемы безденежья. День этот определил их стиль жизни на следующий год.

 - «Шлаки», будем просыпаться или нет? – зевая, обратился к друзьям Танкер, щуря глаза от просачивающихся сквозь пыльное окно лучей высоко висящего в небе солнца.

- Неплохо было бы пожрать где-нибудь. Только вот денег нет. – Потянулся в кровати Бочкин. Он сладко зевнул и потёр руками свои большие синие, словно озёра, глаза. В этих глазах утонуло много девичьих надежд.

 - А давай у Степана займём. Ему вчера его отец кучу денег «отгрузил». Не успел дочке юбку джинсовую купить. – Поделился «ценной» информацией Фред.

 - Зачем занимать? Отдавать придётся! – Воскликнул обрадованный перспективой халявы Танкер. Перед его глазами промелькнули заманчивые картины вечеринок, и он просветлел лицом.  – «Обезжирим» чуть-чуть Степана. Немного потратим, а юбку найдём подешевле.

 - Точно, пацаны. Пойдём к Степану, пока он не потратил «наши» деньги. – Пошутил Фред, и, поднявшись с кровати, назидательно добавил. - Деньги сами по себе в руки не приходят – за ними нужно побегать.

 - Чтобы вы, «шлаки», без «папы» делали! – пафосно заявил Танкер. – Думаю о вас и днём, и ночью. Забочусь о вас – тяну на себе.

 Это заявление было грубой лестью себе любимому. Танкер был заводилой в этой маленькой компании, но «тянул» своих друзей не наверх, а на дно.

 Степан «ломался» не долго. Ему не чуждо было стремление выпить и повеселиться. Три «шлака» за десяток минут уговорили «отщипнуть» от денег, предназначенных на покупку юбки для сестры, «скромную» сумму на бутылку. Затем на вторую, чуть позже на третью…   

 Каждое «отщипывание» Степаном денег встречалось бурным ликованием в их уютной компании, его крепко обнимали, пожимали руку.  Обогретый лучами славы, он чувствовал себя «королём вечеринки».

 Поздно вечером Степану стало ясно, что денег на юбку для сестры не хватило бы, даже будь он чемпионом мира по выбиванию скидок у неуступчивых продавцов. Осознав свою неплатежеспособность, он махнул рукой и пропил оставшиеся деньги в «тёплой» компании «шлаков».

 Через неделю Степан один нелепо оправдывался перед отцом за пущенные на ветер деньги, а «друзья» куда-то запропастились.
 
III

 Год весёлой жизни на третьем курсе сдружил Дениса, Фреда и Танкера, но ещё больше сплотиться им было необходимо в следующем учебном году, так как предстояло совместно решать проблему крыши над головой, а главное - поиска средств к существованию. 

 Для преодоления трудностей люди сплачивались всегда. Они объединялись в племена, чтобы эффективней охотиться на крупных животных  или отбиваться от воинственных соседей.

 «Шлаки» в момент, когда Степан имел неприятный разговор с отцом, «осваивали» новый источник энергии: судьба подкинула тройке нерадивых студентов крупную добычу - Бичевского Юру, работавшего грузчиком в популярном престижном ресторане «Дружбан». Он был полезен тем, что у него водились деньги, к тому же без проблем организовывал столик для трёх товарищей в выходные дни.

 Бичевский был двадцатипятилетним тихим алкоголиком, до встречи с тремя «шлаками» не имевшим друзей. Жизнь его укладывалась в простую схему: с утра до вечера - работа, не требующая умственного напряжения, возвращение домой и посиделки с бутылкой на кухне. Он пил в одиночестве на кухне, пытаясь не замечать недовольных взглядов жены и пропуская мимо ушей её обвинительные монологи, осуждающие его пагубную привычку. Серо и однообразно было его существование. Едва начинался его день, как он уже знал, чем он закончится.

 Когда же в его жизни появились парни, берущие от жизни всё, он не устоял перед их харизмой, напористостью и уменьем повеселиться. Денис, Фред и Танкер втянули его в круговорот своего разгульного времяпровождения. В его жизни произошли перемены, без которых, впрочем, ему было бы лучше обойтись.

 Слабовольный Бичевский даже не замечал, что большую часть расходов на кутежи он оплачивает из своего кармана. Каждый раз, когда на их столике в ресторане пустела бутылка и требовалась купить новую, он слышал от «шлаков» предложение раскошелиться и не мог от него отказаться.

 - Юра, давай ещё бутылку закажем. Друзья всегда друг другу помогают. Ты же в нашей компании один работаешь. Так что при деньгах только ты. – Ласково говорил Бичевскому Танкер, обнимая того, словно давнишнего товарища.

 - Вот-вот. – Подхватывал Фред, подмигивая своим собутыльникам. – Не жмись. Когда у нас деньги будут, мы в долгу не останемся.

 - Присоединяюсь ко всему сказанному. – Поддерживал своих товарищей немногословный Бочкин.

 Юра лез в карман, доставал из него деньги и на столе со скромной закуской появлялась очередная бутылка.

 Вскоре веселая компания трёх нерадивых студентов узнала, что Бичевский в одиночестве коротает скучные вечера в своей квартире. Чтобы одиночество не терзало их нового «друга», они без промедления переехали в его квартиру.

 Юру в этот период жена опрометчиво оставила одного, переехав на время к маме. Его жену замучили посиделки Бичевского с бутылкой на кухне. Она дала ему некоторое время на переосмысление их отношений и условилась, что будет периодически звонить до тех пор, пока Юра не перевоспитается.

 Жена Бичевского, сдержав обещания, изредка названивала ему – слышала в ответ захмелевший голос супруга, а также раздававшиеся на заднем фоне смешки его новых «друзей», которые звучали неуместно, как неудачные вступления в песню бэк-вокалистов. Она давала ему ещё один шанс и в расстройстве бросала трубку.

 Тем временем в их квартире творился полный бедлам – она стремительно принимала вид «бомжатника»: мебель покрывалась толстым слоем пыли, на полах накапливалась грязь и разбросанные вещи, немытая посуда горой возвышалась на кухне, тоскуя по заботливой женской руке.

 Юра уже больше не ходил на работу, пропивая с новыми «друзьями» остатки своих накоплений. Квартиранты быстро освоились и вскоре начали дербанить имущество гостеприимного хозяина. Началось всё с мелочи.

 Как-то утром Юра продрал глаза и увидел, как Танкер, Фред и Бочкин ковыряются в его шкафу, придирчиво выбирая себе одежду. Стирать свои вещи им было лень, а покупать новые – не на что.

 - Танкер, Фред, это же мои вещи! – возмутился хозяин квартиры.

 - Тебе что, для друга куска тряпки жалко? – пристыдил его в ответ Танкер. Шмотки, которые тряслись в руке квартиранта, как красная тряпка в руках тореадора показались Бичевскому копеечным тряпьём. Фред и Денис стояли рядом с «тореадором», с молчаливым укором и удивлением взирая на Юру. На лицах трёх квартирантов застыла маска изумления, словно они были потрясены известием, что не все люди на земле бескорыстны. Хозяин квартиры устыдился своей меркантильности – вещи, выбранные новыми «друзьями» казались ему малозначительными. Юра убедил себя в том, что, делясь с товарищами нажитым добром, он совершает хорошие и благовидные поступки.

 Шкаф быстро опустел - все приличные вещи распределились «по-братски» между всеми обитателями «злачной» квартиры. Сбоку от него, вызывающе подчёркивая его ненадобность, выросла гора из нестиранных футболок и «стоячих» носков.

 Словно бедный родственник, шкаф сиротливо стоял в углу большой комнаты, внутри «гулял ветер», как в карманах бедняка. Он напоминал выставленную на продажу мебель в магазине. Видимо поэтому, когда деньги, имеющие «странное» свойство заканчиваться, испарились, от квартирантов поступило «заманчивое» предложение о продаже шкафа.

 - Юра, нахрена тебе шкаф? Всё равно пустой стоит. Только место в квартире занимает. Давай его соседям продадим и в ресторан как «белые люди» сходим. – Предложил хозяину квартиры Танкер.

 - Да я и продавать-то не умею – неуверенно ответил Бичевский, сомневаясь в том, что это хорошее предложение.

 - Мы сами продадим. Не будем тебя напрягать. Так, пацаны? – обратился Танкер к Денису и Фреду.

 - Конечно. Ты же наш братан, Юра. – Снисходительно сказал Фред Бичевскому.

 - Решайся! – «Нажал» Бочкин на хозяина квартиры. - Трудные времена требуют непростых решений.

 «Тёплые» слова квартирантов согрели хозяина квартиры, прогнав прочь остатки сомнений в его мятущейся душе.

 В течение часа шкаф был продан соседям, живущим этажом ниже. Вырученных денег хватило на неделю походов в ресторан «Дружбан», в который Бичевский входил вместе с друзьями, словно король со свитой. За столом «свита» славила «короля», пила за его здоровье и изредка заботливо подкидывала в его тарелку лишнюю котлетку.

 Любой путь, будь он путём славных дел или мерзких злодеяний, начинается с первого шага, и он был сделан. Компания потопала по выбранной ими дороге до конца. Едва закончились деньги, полученные за шкаф, они устроили следующий «аукцион», «лотом» которого стал висящий на стене ковёр.

 - Давайте ковёр продадим, пацаны! – обратился Танкер к маявшимся с похмелья обитателям холостяцкой «берлоги», словно все присутствующие имели равные права на имущество в квартире.

 - Блин, нам его на свадьбу подарили. Жена не поймёт. – Сделал слабую попытку сопротивления хозяин.

 - Да что ты жмотишься, Юра. Мы же друзья. Будут у нас «бабки» - выкупим обратно.

 – Убеждал Танкер хозяина квартиры.

 - Точно? – колебался Бичевский.

 - Глупо было бы сомневаться! – присоединился  к разговору Бочкин и для убедительности похлопал хозяина по плечу.

 Доверчивый хозяин согласился, и ковёр «ушёл с молотка» в квартиру этажом выше. При продаже ковра вышла маленькая заминка - соседи проявили бдительность и поинтересовались, где жена Бичевского. Находчивые парни заявили, что Юркина жена на новой купленной квартире обустраивает гнёздышко. Новая квартира находится на другом конце города, и поэтому всю мебель было решено продать.

 Слух о щедрой распродаже облетел весь подъезд и вскоре в квартиру Бичевского стали просачиваться падкие на халяву соседи, интересующиеся мебелью и другими нужными в быту вещами.

 Это было очень удобно трём «шлакам» и хозяину квартиры. Не надо было отвлекаться от пьянки – скупщики сами уносили приобретённую за бесценок мебель.

 Когда в конце лета жена Бичевского приехала проведать своего непутёвого мужа и проверить, как прошёл у него период «пересмотра ценностей», то её взору предстала пустая квартира, похожая на жилище нищебродов. Посреди комнаты стояла невесть откуда взявшаяся раздолбанная раскладушка. На правах хозяина на ней спал её помятый супруг. Его полуобнаженное тело, разметавшееся на старом пледе, служившим матрасом, содрогалось от храпа. В ногах валялось сбившееся от беспокойного сна нестиранное одеяло. Нечёсаная голова её мужа лежала на серого цвета подушке. На двух матрасах, расстеленных на полу рядом друг с другом, мирно спали три незнакомых ей молодца. Одежды, в которые они были облачены, показались ей подозрительно знакомыми.

 Из всей мебели в квартире уцелели две табуретки, которые не «ушли с молотка» по причине их ветхости. На подоконнике сиротливо стояла ваза для цветов, полная смердящих окурков. На месте шкафа, источая неприятный запах, возвышалась пирамида из нестиранной одежды, её подпирала гора покрывающихся пылью пустых бутылок, приготовленных к сдаче в пункт приёма стеклотары. Две причудливые инсталляции, достойные музеев современного «искусства».

 Жена Бичевского обвела взглядом всё это «великолепие», которое ещё недавно было «уютным семейным гнёздышком», развернулась и вышла, захлопнув за собой дверь. На следующий день она подала документы на развод.

IV

 Бичевский был выжат до последней капли и перестал представлять интерес для любителей «бразильского карнавала». Бочкин, Фред и Танкер постучались в свою бывшую общаговскую комнату, в ней уже проживал перешагнувший на четвёртый курс Владимир Новожилов. Володька был парнем добрым и отзывчивым и пустил трёх бывших однокурсников, дав им крышу над головой. Теперь тройка весёлых парней проживала по соседству со мной, а Вовка Новожилов стал заскакивать ко мне гораздо чаще, чтобы отдохнуть от шумных постояльцев.

 Крыша над головой появилась. Теперь нужно было снова решать проблему добывания денег. Три товарища, «не изобретая велосипед», вернули в общагу турниры по карточной игре на деньги.

 Азартных игроков в общаге было полным полно. «Шлаки» стали «кормиться» с карточного стола. Трио нерадивых студентов разработали некоторые уловки меж собой, которые позволяли им понять, хорошая или плохая карта к ним пришла. Со стороны казалось, что все сидящие за столом  играют на свой карман, но Бочкин, Фред и Танкер помогали друг другу. В первый час игры после удачной раздачи карт Бочкин в задумчивости чесал соответствующую часть тела. Если пузо - ему приходили три вальта, если он же Бочкин почёсывал волосатую грудь, то на руках была сека дам, подбородок – седые короли, лоб - пришла хорошая карта из тузов, и сидящему за столом Танкеру или Фреду нужно поддержать игру – пополнять банк, тем самым вовлекая остальных картёжников в игру. В следующий час картёжной баталии язык жестов менялся по восходящей: Бочкин или Фред закусывали нижнюю губу, шмыгали носом или морщили лоб, якобы сомневаясь, в том стоит ли продолжать игру.

 Чаще всего три «шлака», сорвав куш, покупали бутылку и, распивая её, продолжали сидеть за игрой в карты. Из-за того, что организм каждого был переполнен алкоголем, было не понятно, пьянеют они или нет. Если же им удавалось сорвать крупный банк в игре, то они могли на радостях улизнуть в ресторан или ночной клуб.

 Изредка к тройке подключался кто-нибудь из братии студентов. Каждое «подключение» к Бочкину, Фреду и Танкеру было ярким и незабываемым приключением для присоединившегося, но таило непредсказуемые последствия. Один раз к ним «подключился» мой друг Димка Поярков. После трёхдневного бурного времяпровождения со «шлаками», он пару дней отлёживался на кровати, восстанавливая организм.

 - Теперь я знаю, где у меня печень. – Жаловался мне он. – Дай, пожалуйста, водички попить. Связался со «шлаками» - ни денег, ни здоровья.

 - Ты просто пополнил список тех, из кого они вытянули всё полезное. В том году я Бочкина с собой взял в студенческий профилакторий. Комната просторная, чистая, ещё и кормили. Несколько дней прожили как на курорте – понравилось. Говорю Бочкину: «Ты своих друзей сюда не приводи – всю «малину» испортят. Можно хоть до окончания института жить здесь». «Хорошо, не приведу. Мне здесь тоже нравится» - он согласился.

 Через несколько часов после его обещания Фред с Танкером ночью пьяные приползли в буквальном смысле. Не бросать же их – занесли в комнату. Утром я на занятия ушёл, а в обед Бочкин меня в институте встречает, смотрит виноватыми глазами и говорит: «Прости, друг. Нас выгнали из профилактория. Ночные гости уделали постельное бельё своей грязной одеждой и заблевали пространство возле кровати». Так что серьёзных дел со «шлаками» лучше не затевать – всё испортят.

 Последним, кто влился к ним в компанию, был Слава Картузов. Здоровье у него имелось отменное и, пожалуй, он выдержал бы дольше остальных, но во время перекура от карточной игры его забыли на балконе. Там Картузов заснул и простудился. На улице было холодно, поэтому игроки решили курить в комнате, не выходя на балкон. Про Славу никто из играющих не вспоминал.

 Карточная игра шла своим чередом, в моменты, требующие напряжения, молчали, когда же в игре не происходило чего-нибудь серьёзного, люди рассказывали разные истории. В один из моментов, когда не было серьёзных ставок, Танкер стал рассказывать недавний случай, произошедший с ним в общаге.

 - Слушайте, пацаны «ржачную» историю. Сижу я вчера в своей секции на унитазе. Темно как всегда – лампочек нет. – Начал свою историю Танкер. – Чтобы хоть чуть-чуть свет проникал из щелей дверных комнат, дверь в туалет оставил открытой. Заканчиваю «свои дела» и думаю: вставать нужно. Тут дверь открывается, и в нашу секцию заходит девушка. Ладно, думаю, - пока вставать не буду, узнаю, что ей надо. Она стучится к первокурсникам. «Девушка, вы к кому?» - спрашиваю. «Я к Петрову Саше» - отвечает она и, озираясь по сторонам, пытается в темноте разглядеть, с кем разговаривает. Я-то понимаю, что она, зайдя из освещённого коридора, ничего не видит. «Они на занятиях. Что-нибудь передать?» - отвечаю ей. «Вы знаете… Передайте ему…» - начала она и застыла от удивления. Её глаза уже привыкли к темноте настолько, что она разглядела меня сидящего со спущенными штанами на унитазе. Секунд десять она просто стояла в ступоре, не веря в происходящее. Потом, когда до её сознания дошло, что голый мужик справляющий нужду, ведущий беседу с ней - не плод воображения, она рванула из нашей секции. Так я не узнал, ни как её зовут, ни что она передать хотела. – Заржал Танкер, довольный своим вчерашним поступком.

 Сидящие за столом стали смеяться над бестактностью Танкера и девушкой, попавшей в неловкое положение.

 В этот момент балконная дверь отворилась, и в комнату вошёл Слава Картузов, который был какого-то нереального бледно-зеленого цвета. От полученного переохлаждения он еле двигался. Игра тут же прекратилась – его начали растирать водкой, а на утро его с температурой увезли в больницу.

 С той поры к дружной тройке никто не примыкал. А Слава Картузов после выздоровления их долго попрекал:

 - Что вы за друзья такие – «липовые»? Как можно человека на балконе оставить. Осень же на дворе – холодно.

 - Да Славик, всё же обошлось нормально. – Отвечал кто-нибудь из «друзей».

V

 У некоторых читателей этих строчек может возникнуть закономерный вопрос: «Как на спортивном факультете, где должны быть все подтянутыми, стройными, со здоровым румянцем на щеках, могли оказаться не соблюдающие режим молодые люди, пропитанные алкоголем и пропахнувшие никотином?» Уверяю вас, сюда может поступить и совершено случайный тип. Дело случая.

 Фред скорее всего никогда бы не поступил, если бы не стечение обстоятельств. Во время сдачи экзамена по лёгкой атлетике он, удовлетворённый своим результатом прыжка в длину, в задумчивости побрёл к сектору, где поступающие метали ядро. Придя на место, он встал неподалёку от преподавателя Веселушкиной, принимавшей экзамены. Она отвлеклась, глядя на здорового парня, толкающего ядро. «Вот это Геркулес! Такой, наверное может…» - подумала она и немного замечталась, в голову ей пришли фантазии, присущие впечатлительным женщинам.

 Пока она мечтала, ядро взмыло в воздух. Оно полетело далеко, но коснуться земли ему помешала нога Фреда. Раздался хруст переломанных костей, и нечеловеческий вопль от боли падающего на землю Фреда нарушил утреннюю тишину полупустого стадиона.

 Веселушкина подбежала к лежащему на земле Фреду, склонилась над ним и, пытаясь принять правильное решение, рассматривала распухавшую на глазах ногу.

 Она гладила Фреда по голове, успокаивала и уговаривала никуда не жаловаться и никому не сообщать, при каких обстоятельствах была получена эта травма.

 - Олег, милый, потерпи. Сейчас я тебя в травмпункт отвезу. Только там не говори, что на стадионе ногу сломал. А я тебе гарантирую, что ты уже поступил на факультет. В учебе и других делах помогать тебе буду. Ну что, договорились? – Веселушкина гладила Фреда по голове и заискивающе глядела тому в глаза.

 -А-а! Хорошо! – Превозмогая боль, стонал Фред. – Только везите меня быстрее. А-а!

 - Ну, вот и славненько – вздохнула с облегчением Веселушкина и ласково потрепала волосы пострадавшего. Затем она позвала здоровяка, неудачно кинувшего ядро, и они вдвоём понесли Фреда к машине. Так у Фреда появилась «таинственная покровительница», которая помогала изредка ему с проблемами по учёбе.

 Танкер поступал по направлению. Это был практически гарантированный вариант зачисления, достаточно было на минимальные баллы сдать спортивные дисциплины и теоретические предметы.

 Лишь Бочкин в этой компании поступил в институт в хорошей спортивной форме. Он отлично играл в баскетбол и на «смотринах» перед поступлением понравился тренеру баскетбольной команды.

 К окончанию мной четвёртого курса я узнал, каким видом спорта занимался Фред.

 Разбившись на пары, мы разминались на тренировке по волейболу, перекидывая мяч. Тренер по волейболу «Пиночет», получивший своё прозвище благодаря диктаторским замашкам, сидел за столом и угрюмо посматривал за нами. В это время дверь, ведущая в спортзал, открылась, и в неё вошёл Фред, одетый в тщательно отглаженные шорты и ослепительно белую футболку, которые он явно у кого-то попросил на время.

 Не веря в происходящее, «Пиночет» вскочил со стула и, улыбаясь, во весь рот заорал:

 - Надо же, кого я вижу! Олег пожаловал! Как ты дорогу до спортзала нашёл? Не заблудился? За зачётом пришёл, наверное? – Начал стебаться «Пиночет».

 - Здравствуйте. – Поздоровался смущённый Фред и добавил, отвечая на последний вопрос. – Хотелось бы.

 - Давай свою зачётку. Больше не приходи. А то ещё перетренируешься. – Засмеялся «Пиночет» и, взяв у Фреда зачётку, расписался в ней. – Ну всё, визит Олега закончен, продолжаем работать. – Обратился он ко всем остальным.

 Фред устремился к выходу. Не веря своему счастью, он разглядывал зачётку, словно человек, вытянувший выигрышный лотерейный билет.

VI

 Весной для «шлаков» наступило время определяться с учёбой. Бочкин и Фред решили переводиться на заочное отделение, а Танкер стал обустраивать свою личную жизнь. Он познакомился со студенткой другого факультета, Аллой. Избранница его была девушкой городской, воспитанной в интеллигентной семье.

 Своей напористостью и дешёвыми понтами он быстро охмурил Аллочку, и уже летом планировал жениться на ней. Алла была неопытна в отношениях с мужчинами, а на некоторые вещи, которые указывали, что её будущий супруг не приспособлен к семейной жизни, не обращала внимания. Тогда они казались ей забавными или смешными.

 Одна из них произошла за несколько месяцев до свадьбы.

 В выходной день утром ко мне ввалился Вовка Новожилов, давясь от смеха:

 - Вот шлаки! Ох и шлаки!

 - Что там у тебя случилось? – спросил я.

 - Вот шлаки! Сейчас успокоюсь – расскажу! – Смеялся Вова.

 - Ну, давай – согласился я и стал ждать.

 Вовка вскоре успокоился и продолжил:

 - Прихожу я к себе в комнату со шлаками, а там на моей кровати Танкер с Аллой полуголые валяются.  Алла накрылась простыней с головой – стесняется, а Танкер лежит и волосатое пузо чешет – хозяин жизни! Я как увидел на Танкере свои трусы, говорю ему: «Танкер, ты совсем охренел мои трусы надевать? Пустил шлаков себе на голову. Всю мою одежду чистую растащили». А ему стрёмно стало перед будущей невестой, и он говорит, что первое в голову взбрело: «Какие твои трусы, Вовчик? Это мне «Батя» из другого города с соревнований привёз». «Какой ещё «Батя?» - возмутился я. «Ну «Батя»… Наш гимнаст с первого курса» – проясняет он с серьёзной рожей. Тут я не выдержал, засмеялся и, чтобы Танкера окончательно не позорить, к тебе прибежал.

 Я представил, как небольшого роста первокурсник «Батя», приехав в другой город на соревнования по гимнастике, с озабоченным лицом рыщет по магазинам в поисках трусов для старшекурсника Танкера, и тоже захохотал.

VII

 Пришло лето. У нашего курса начались госэкзамены. Весёлое трио любителей «бразильских фестивалей» распалось. Денис Бочкин и Фред разъехались по домам. Лишь Танкер остался в городе. Он переехал к Алле, женившись на ней. Однако вскоре развёлся, отжав при разводе полквартиры. «Отжатое» имуществе не принесло ему счастья и было бездарно пропито…

 После института я несколько раз встречал Бочкина. Однажды пригласил его к себе в гости. Мы проговорили весь день, а когда поздно вечером стояли на лоджии и глядели вниз на суету большого города, Денис, тоскуя по прежним временам, произнёс:

 - Эх. Вот где жизнь кипит. В моём городишке, если машина после двенадцати ночи промчится – то это уже событие…