По законам дружбы

               


На прошлой неделе, я решил поехать по неотложным делам в родное село, расположенное в Саратовской области. Билетов на поезд в предпраздничные дни, как и ожидалось, не было, и мне пришлось совершить этот вояж на своем автомобиле, и ничуть об этом не пожалел. Выезжал из столицы, когда еще была ночь и небо над ней было покрыто темно-синим покрывалом с ярко светящимися звездами, но уже вскоре все посветлело и занялся день.
Через каждые три-четыре часа пути, я останавливался, чтобы отдохнуть и подышать свежим воздухом. Стояла чудесная майская погода! Весна разошлась не на шутку! Ослепительно светило солнце, воздух был насыщен пьянящим запахом свежей зеленой травы.
      Машина меня не подвела, и я относительно быстро доехал до Саратова, а потом, немного отдохнув и набравшись сил, выехал в сторону своего села.
      Проезжая по мосту через сельский пруд, заметил сидящего неподалеку, между деревьями, до боли знакомую фигуру человека. Притормозил, пригляделся и – ба! «Так это же мой друг детства Аббяс Тугушев!». Проехав немного вперед, я остановил машину на обочине и направился в сторону рыбака.
- Клюет?- спросил, подойдя к нему сзади.
- Да не особо…так себе, - спокойно ответил рыбак, не оборачиваясь и сосредоточенно наживляя извивающегося жирного червяка на крючок.
Однако это получалось у него плохо: видно было, что глаза и пальцы уже плохо слушались старика: непокорный червяк раз за разом выскальзывал из его слабых рук и падал на землю, а рыбак, чертыхаясь и матерно ругаясь, вновь и вновь принимался за свой непосильный труд. Наконец, вооружившись очками, он справился со своей задачей, смачно поплевал на червяка и сильно размахнувшись забросил удочку чуть ли не до середины пруда.
- Мужик! Не будь эгоистом, оставь рыбу и мне! Много есть ее вредно – голова будет светиться от фосфора,- громко сказал я, улыбаясь.
- Не переживай и тебе хватит, - огрызнулся тот, повернувшись в мою сторону. На его смуглом продолговатом лице, с прищуренными от яркого солнца глазами, легко можно было прочитать печать явного неудовольствия словами чужака. Но вдруг, буквально через несколько секунд, раздался его радостный возглас: «О-о! Какие люди, да и без охраны! Извини, брат – не узнал! Богатым станешь! Давненько тебя не было видно. Ты где пропадал? Никак из самой Москвы?». Мы крепко обнялись, потом некоторое время стояли молча разглядывая друг друга.
- Ты к нам надолго? – первым нарушил молчание Аббяс.
- Видно будет. Дай-ка, половлю немного, - сказал я, чуть ли не силой отбирая удочку из его рук.
- Давай, давай – лови, конечно. А я пока хоть покурю по-человечески: когда рыбачишь – не до этого! Только – бесполезняк!  С утра лучше было: и клев замечательный, и рыба крупная шла, а сейчас, глянь что творится - ветерок подул, волны ребристые пошли – в общем, полная хрень! – затягиваясь куревом и глядя на тихо качающийся на зеркальной глади пруда поплавок, заметил с деловым видом Аббяс. - Как там Москва? Гудит?
- Гудит, - согласился я, не отрывая глаз от поплавка.
- Слушай, айда к нам! Вот Фарида обрадуется! Она же тебя давно не видела. Лет двадцать, наверное, с гаком.
- Давай попозже, ладно?- сказал я, похлопав его по плечу.
- Как скажешь, - нехотя согласился Аббяс. – А то для нас с Фаридой твой приход стал бы настоящим праздником!
- Попозже. Обязательно зайду,- успокоил я друга. – Ты лучше скажи, как жизнь?
- Что говорить? Аллага шокер! Слава Богу! Вперед других не бежим, но и отставать не хотим. Но ты же хорошо знаешь деревенскую жизнь, чего спрашиваешь? Хозяйство, огород, семья-дети, внуки… Все бы ничего, но одно сильно страшит и покоя не дает: умирает село. Закрыли садик, школу, ФАП…Даже ларек теперь не работает, негде самых простых вещей старикам купить – за продуктами надо в райцентр чалить.
- Ну, а что властные структуры совсем не помогают?
- Да кому ты нужен сегодня, особенно старики! К народу: «ноль внимания – фунт презрения!» Но мы надежду не теряем, все надеемся на улучшение нашей жизни. Ходим в мечеть с женой и просим у Аллаха об этом. Вдруг он услышит наши молитвы и заставит начальников помогать нам. Как ты считаешь?
- Печально, - заметил я тихо. На такое рассуждение, признаюсь, совершенно не нашелся, что отвечать. Действительно, описанная картина выглядела как-то весьма удручающей и безнадежной.
- Смотри: мы с Фаридой будем ждать, не подведи – приходи, сводник несчастный! – назидательно сказал Аббяс.
-Что? – я удивленно посмотрел на него, ничего не понимая.
- А что слышал!- ответил тот, как-то загадочно улыбаясь. - Забыл, кому я обязан своей ранней женитьбой?
Я невольно напрягся, пытаясь понять смысл сказанных им слов, а когда понял – от души рассмеялся.
- Ну что, вспомнил, чертяка, как на меня восемнадцатилетнего хомут надел? Ух ты, нехороший человек! – игриво погрозив пальцем, сказал Аббяс.
- Было дело,- философски протянул я, продолжая смеяться.- Благодари Аллаха за это, а то ходил бы до сих пор бобылем, если бы не мы с Рушаном.                В тот вечер я засиделся в гостях у Тугушевых до позднего вечера. Сидя за богато уставленным столом и уминая горячие аппетитные перемячи из духовки, мы вспоминали события сорокалетней давности, каждый при этом, получая глоток позитива от незабываемого прошлого.
- У, шайтан, из-за тебя у меня вся жизнь пошла не так. Может быть, я теперь была бы женой генерала, а приходится в вашей гнилой деревне коровам хвосты крутить, - не преминула беззлобно напомнить о своих тогдашних злоключениях Фарида, тыкнув меня в бок своим кулачком.
       В далекие семидесятые годы прошлого века, я, будучи студентом   юридического института, приехал на зимние каникулы домой. Пару дней посвятил укреплению своего пошатнувшегося здоровья в городе: с удовольствием погонял с подростками шайбу на сельском пруду. После этого, почти всегда, обязательно следовал ритуал парения в бане до изнеможения, после чего – обязательной частью этой идиллии было окунание в глубоком снегу.
        Вечно закрытый клуб сразу остался вне круга моих интересов. Все желания попасть вовнутрь помещения, моментально гасились при виде внушительных размеров амбарного замка.
       Клуб, как мне сказали, открывался лишь изредка: все зависело от настроения и желания хозяйки этого культурного очага, Фяруза апы. Обремененная большим количеством домочадцев и пользуясь тем, что село находится в большой отдаленности от райцентра, откуда могла исходить угроза внезапной проверки, она, мягко говоря, часто позволяла себе нарушать трудовую дисциплину, просто не являясь на работу. Хотя если быть до конца честным, то мои потуги два раза все-таки увенчались успехом, и я попал в это заведение. В первый раз, оказавшись внутри, был весьма удручен, убогостью интерьера клуба. Это было жалкое зрелище, с провисшим потолком, тремя рядами стульев и с полиэтиленовыми пленками на окнах вместо стекол, безобразно висячим занавесом. Посередине зала стоял бильярдный стол на трех ножках, четвертой опорой служила полуразвалившаяся тумбочка, невесть откуда попавшая сюда. Старая радиола хрипло изрыгала какие-то мелодии со старых изъезженных пластинок; их с важным видом менял, время от времени, один из внуков завклубом.
К тому же, в помещении было холодно и сыро, и я поспешил ретироваться.
     Второй раз, попал в лоно этого культурного объекта, когда киномеханик Рушан абзи каким-то чудом «выбил» в районной киносети индийский фильм «Зита и Гита». Это было нечто! Столько людей в одном месте – клубе, я не видел действительно давно.
     После сеанса, вместе с десятками своих соседей по улице, под их не стихающие эмоциональные всплески и восклицания от увиденного, благополучно вернулся домой, где меня ожидали полночные новости на плавающем экране телевизора.
      На шестой день пребывания в родных пенатах, я с большим удовольствием принял приглашение своего друга Аббяса съездить с ним к его родственникам, в большое татарское село, которое располагалось в соседней Пензенской области.
      Ранним утром, мы трое – Аббяс, Рушан (еще один наш закадычный друг) и я, выехали из села в направлении райцентра, на необычном виде транспорта: к мощному «Кировцу» были прицеплены большие сани, на которых виднелись шесть фляг с молоком и сидевшие нахохлившись несколько человек.    
     Январский воздух был свеж и морозен. Тусклое солнце лишь чуток пробивалось сквозь пелену атмосферной туманности. Холодный ветер пробирал до костей, ошметки снега беспрестанно падали на спину, голову, усиливая наше дискомфортное состояние. Так что, пока мы доехали до города, успели изрядно замерзнуть. Чтобы хоть как-то отвлечься от жуткой стужи, мы всю дорогу травили анекдоты, вспоминали смешные истории из жизни.
В городе мы сели на автобус, который нас довез через час до назначенного пункта.
      Приняли нас родственники Аббяса чин-чинарем, как и положено в татарских домах. Стол ломился от угощений, разговорам не было конца до позднего вечера. Так как родственники все хорошо знали про своего племянника Аббяса, то их внимание теперь было сосредоточено на нас с Рушаном. Им было интересно знать про нас буквально все: кто мы, род занятий, состав семьи, наши планы на будущее. Наконец, увидев, что у нас уже заплетаются языки и клонит ко сну от усталости с дороги, испытания холодом и обильной еды, хозяева наконец - то от нас отстали и пожелав спокойной ночи удалились. Я впал в сонную негу, очень рассчитывая поспать до завтрашнего обеда. Но не получилось…Проснулся от грубого толчка в бок. С трудом открыв глаза, я увидел склоненное ко мне белобрысое лицо Рушана и его хитроватый взгляд.
- Вставай давай, ты чего сюда спать что ли приехал? – пряча свою улыбку спросил он. – Нам поработать надо.
- В каком смысле?  Какая, к черту работа? – недовольно спросил я. – Я сюда отдыхать приехал, между прочим!
- Отдохнешь потом, а сейчас слушай меня внимательно – дело есть! – не отставал Рушан.
- Какое еще дело? Да отстаньте вы от меня, дайте поспать по-человечески! Все дела у прокурора! Понятно? – буркнул я, удобнее ложась на кровать и укрываясь одеялом.
- Вот он, - Рушан ткнул пальцем на Аббяса, - решил срочно жениться.
- Поздравляю! – нашелся я что сказать, поворачиваясь на другой бок. -Гульнем, значит. Не забудьте на свадьбу пригласить!
- Я это серьезно говорю!
- Ну, а я при чем? – недовольно спросил я, приподнимаясь в постели. – Дело молодое, хорошее. К тому же, он давно один живет, и это ненормально.
- Но Фариду, его невесту, надо украсть, - немного помявшись сказал Рушан,–  потому что родители против.
- Что?! Украсть? – я мгновенно вскочил с кровати. - Вы что, придурки, кино насмотрелись? «Невеста будет сопротивляться, брыкаться, даже кусаться, звать милицию, кричать: «Я буду жаловаться в обком»! Но вы не обращайте внимания, это старинный красивый обычай». Да? Не, братцы, я под этим не подписываюсь! Делайте, что хотите, но без меня! Кстати, за то, что ты мне предлагаешь сделать, положена статья УК РСФСР, а по ней – два года тюряги. Понял, тиле-миле!  Дурачок! С дуба рухнул? Он хоть эту девушку?
- Да ты не трусь, ахирят. Оказывается, Фарида и Аббяс дружат уже давно, это девчонка с соседнего двора. С ней уже все обговорено, она согласна. Но есть проблема…
- Какая? – интуитивно напрягся я.
- Да у нее старшая сестра не замужем, а по нашему обычаю, ты знаешь, выдавать младшую нельзя, если еще не устроена жизнь старшей.
- Это раньше было так, сейчас никто этого правила не придерживается, так что не выдумывайте и ерунду не порите.
- Нет, тут другой случай: отец у них старорежимный и строго соблюдает прошлые порядки, к тому же он бывший военный. К слову, на всякий случай, - мать согласна. Но она боится мужа как огня, и просила ничего не говорить ему.
- А вы отцу напомните, что у татар был тоже старинный обычай по умыканию невест – «кыз урлау», - сказал я, все еще считая, что все, о чем говорили мои друзья это неуместная шутка, и не более того. Однако, увы! Все оказалось правдой! И мне, после долгих препирательств, ничего не оставалось делать, как не согласиться помочь Аббясу. Друзья тут же посвятили меня в план своих действий. Он был очень простой: мы с Рушаном к концу вечерней дойки, подъезжаем к ферме, где работала дояркой Фарида, сажаем ее в сани – и деру. Аббяс же, сегодня после обеда, автобусом едет в райцентр Осокино, куда мы должны привезти невесту, и ждет нас там.  Хорошую лошадь с легкими санями, по такому случаю, обещал дать еще один родственник жениха - Лятиф.
- На большак не выезжайте. А то ее отец на своем «Уазике» вас быстро догонит, - напутствовал он напоследок, пытливо глядя нам в глаза, от чего как-то стало тревожно на душе.
      Лошадка, стоящая во дворе, действительно оказалась резвой: стоило Рушану взять в руки вожжи, как она сразу же взяла с ходу в карьер и вскоре мы подъехали к животноводческому комплексу, где, привязав лошадь к столбу, направились искать таинственную Фариду.
     При слабом свете наружного освещения и слабо падающем снеге, я увидел, как из полуоткрытых ворот фермы шел морозный пар; на лице стало тепло от накрывших меня волн тепла.
     Войдя в помещение, закашлялся от внезапного приступа удушья: в нос ударил смешанный кисловато - едкий запах навоза, силоса и парного молока.                Внутри было очень холодно; идя быстрым шагом с Рушаном по коровнику, я успел обратить внимание на его стены, покрытые толстым слоем инея. По бокам прохода дремотно мычал скот, впереди раздавались короткие окрики доярок, завершающих работу.
- Вон она, - сказал Рушан, показывая в сторону двух девушек, раздающих солому в кормушку.
- Которая? – переспросил я, чтобы действовать наверняка.
- Та, которая поменьше ростом, - ответил он, вглядываясь вперед.
- Работаем, дружбан, - тихо сказал я ему, стараясь особо не привлекать внимание спешащих домой доярок.
Вынув из мешка больших размеров тулуп и развернув его, мы, подбежав, с ходу накрыли предполагаемую Фариду с головой и несмотря на ее отчаянное сопротивление, потащили к выходу. Быстро отвязав вожжи, Рушан сел за кучера, а я, вместе со своей жертвой завалился в сани и крикнул другу: «Гони! Давай гони быстрее!»
Застоявшаяся на морозе лошадь легко перешла на рысь, увозя нас, к большой радости, с места совершенного преступления.
      Отъехав от села на довольно почтительное расстояние и не видя перед собой никакой опасности, мы с Рушаном ликовали. На душе было радостно и светло от хорошо выполненной «операции». Он запел, а я подхватил любимую нашу песню, которую всегда классно исполнял известный татарский певец Ильгам Шакиров:
                «Эх, дусларым, дусларым,
                Дусларым – дус ишлярем.
                Сез дусларым булмаганда
                Ялгыз башым, нишлярмен?».
 
Смысл этой замечательной песни заключался в том, что трудно жить на свете без хороших и верных друзей.
- Чем ты, матуркай, недовольна? – чуть наклонившись к лицу девушки, которая не переставая, делала отчаянные попытки вырваться из моих крепких рук. – Радуйся, чудак человек, тебя сопровождают к нашему другу Аббясу два великолепных джигита, а ты руками сучишь, брыкаешься! Нехорошо!
- Ани-анай, ани-анай, коткар мине! – вздохнув полной грудью закричала девушка что есть мочи, с силой раздвигая руками ворот тулупа.
- Не кричи, тебе говорят! Никто тебе не поможет, в том числе и мать. Она спит уже давно. Ты же мне чуть руку не откусила, бешеная! Сама захотела замуж, а сейчас чего орешь?
- Кто, я?! Ты чокнутый! У меня муж, дети…  и беременная я!
- Что? –  ошалело округлив глаза выдохнул я, и с силой вырвав вожжи из рук оторопевшего Рушана, остановил лошадь. – Ты кто?
- Гузель, - ответила девушка, всхлипывая и освобождаясь из моих объятий.
- А ты куда смотрел, разведчик? – накинулся я на Рушана с руганью.
- Кто знал, я думал, это Фарида, - виновато ответил тот, не меньше моего удивленный случившимся.
-Думал он.., - передразнил я друга с раздражением. – Индюк тоже думал, да в суп попал!  Что стоим, давай поворачивай назад: надо отвезти эту чертову пленницу, а то мы еще на одну статью уголовного кодекса заработаем.
      За все время обратного пути, никто из нас не проронил ни единого слова: все трое буквально были обескуражены случившимся. Наконец, через полтора-два километра, мы благополучно добрались до начального пункта нашей «операции», извинились перед девушкой, которая уже пришла в себя от пережитого и даже нашла силы улыбнуться своим похитителям, а мы, вдруг обнаружив, что чудесным образом Фарида не ушла домой, а сидела и о чем-то оживленно разговаривала со сторожем фермы Каюм абзи. Увидев нас, растерянных и злых, она, наверное, догадалось обо всем и разразилась громким и заливчатым смехом. Мы тоже, придя в себя, рассмеялись, но при чужом человеке ни о чем распространяться не стали, а быстрым шагом, теперь уже с настоящей невестой, пошли к выходу, где нас ждал экипаж в виде лошади с санями.
   Через три часа мы были уже в Осокино, где у подъезда к городу нас уже ждал на грузовой машине Аббяс со своим другом, в доме которого мы заночевали, чтобы назавтра, отдохнувши, вернуться в Саратов.
  До автовокзала нас провожала счастливые молодые, которые нас всю дорогу сердечно благодарили за предоставленную возможность воссоединиться. Позже, мы узнали, что матери Фариды удалось - таки уговорить своего ретивого мужа не сообщать в милицию о пропаже своей дочери и смириться с действительностью. Так что, вся эта история, к нашему счастью, завершилась вполне благополучно.
    И вот теперь, сидя у Аббяса с Фаридой, мы с удовольствием вспоминали события, которые случились четыре десятилетия тому назад. К сожалению, не было уже рядом нашего дорогого Рушана: он тяжело болел и несколько лет тому назад ушел из жизни, оставив незабываемую память о себе. Мы, вспомнив его добрым словом, по мусульманскому обычаю совершили дуа и завершили на этом вечер приятных и волнительных воспоминаний о нашей молодости.