Крылья на берегу

В.В.Джо
РОМА. Эпизод второй.

КРЫЛЬЯ НА БЕРЕГУ.
В Беляницы решено было послать Авсеня, как-никак это был его участок. И теперь лейтенант терпеливо трясся по размочаленной дороге в коляске дребезжащего мотоцикла, который вел Володька - совсем еще мальчишка, из местных, только что принятый на работу.
Конец лета выдался дождливый до невероятности и раскисшая земля злобно плевалась глиной из-под колес мотоцикла, натужно ревевшего на особо сопротивляющихся поворотах. Не доехав до Говядовского тракта, машина встревоженно взвыла и замерла, словно памятник разрухи из девяностых.Володька выжимал из нее последние силы, мотор бессильно захлёбывался в рёве и дрожал параноидально, но с места они не сдвинулись.
- Все,- мрачно констатировал Володька и повернул ключ, прекращая агонию машины.- Дальше не поедет, Сергей Николаевич.
- Может, подтолкнуть?- с надеждой спросил Авсень, с ужасом воображая путешествие в Беляницы по чавкающей плотоядно грязи.
Володька вздохнул понимающе, но тем не менее твердо повторил:
- Я ж говорю, не поедет,- в его уверенном тоне было что-то покровительственно-назидательное. Так ребенок объяснял бы взрослому правила игры.- Бесполезно. На этом повороте всегда так. Если в Говядово - то пожалуйста, а в Беляницы они никакую технику не пускают. То ли научно-техническую революцию отрицают, то ли просто не любят.
- Кто - они?- разом насторожился Авсень, мысленно представляя себе размах не то коррупции, не то сектантства во вверенном ему участке.
- Да лешие,- беспечно отмахнулся Володька, деловито осматривая завязшее в грязи колесо.- Бесполезно,- сплюнул он сердито и продолжил, как ни в чем не бывало:- Да вы не волнуйтесь, Сергей Николаевич, повернете к мосту, а там сухо и чисто. У них завсегда так, следят за этим,- Володька уже почти забыл о лейтенанте и в гордых раздумьях ходил вокруг мотоцикла, приглядываясь к машине - то ли пнуть ее, то ли в бензобак плюнуть.
- Слушай, Владимир, ты ж вроде не пьешь?- Авсень неловко вылез из коляски и подозрительно принюхался, пытаясь уловить от парнишки неположенный запах.
- Никак нет, товарищ лейтенант!- бойко отреагировал водитель, но Авсеню почему-то послышался смешок - вещь крайне непочтительная к новому участковому.- Я ж спортсмен, забыли? нам не положено. Вы ведь, Сергей Николаевич, не местный, верно?
Авсень кивнул, чувствуя себя неуверенно, как не знающий урока школяр. Ему было тревожно и стыдно, будто он сделал что-то неприличное, а его застукали.
- Недавно у нас?- понимающе кивнул водитель. - Понятно. Новеньких всех в Беляницы назначают. Чтоб сразу, значит, узнали что к чему.
- Ты это... Не темни, давай,- почему-то заикаясь и чувствуя себя крайне глупо, проговорил Авсень.
- Все равно не поверите,- отмахнулся Володька, вновь переключая свое внимание на мотоцикл.- На месте и разберетесь. Я здесь вас подожду, Сергей Николаевич. Но...- он многозначительно помолчал.- Только до заката. Не управитесь - оставайтесь у тетки Варвары.
- У Бабаевой? Так я к ней и иду, - неуверенно сказал Авсень, совершенно запутавшись.
- Ясное дело,- кивнул Володька, все еще задумчиво разглядывающий свой внезапно заупрямившийся мотоцикл.- К кому ж еще? Авдотьинский агроном жалобу накропал? Мол, извести она его хочет? Они уже лет триста друг на друга доносы пишут о нарушении моральных устоев и общественного порядка. А все почему? Потому что агроном к ней сватается, а она упрямится - молодая еще, говорит.Да вы не стойте тут, Сергей Николаевич, время-то идет! За мостом, через два поворота, вас встретят, а я тут повожусь пока, может, перехитрю,- совершенно забыв о лейтенанте, Володька занялся мотоциклом, время от времени хмыкая и бормоча нечто удивленно-сердитое.
Авсень, застегиваясь на ходу, заторопился к Черной речке, привычной для любой русской периферии. Только вот у этой никто сроду не стрелялся, в отличие от той, что опозорила Дантеса.
Лейтенант старался не думать о внезапной болезни водителя, но решение направить Володьку по возвращении к психиатру не исчезало, а слово "шизофрения" настойчиво крутилось в мозгу. Авсень был расстроен донельзя, ибо парнишка ему нравился, но, видимо, начисто двинулся на почве фантастики.
У моста через Черную лейтенант остановился, чтобы вынуть из кармана потерявший всякий вид бутерброд, благо позавтракать сегодня не успел, торопясь поскорее разобраться с жалобой на гражданку Бабаеву.
С этого-то места и началась всякая чертовщина, что навело Авсеня на мысль о мутации шизофрении в вирусное и крайне заразное заболевание. Ибо в тот момент, когда он уже подносил злополучный бутерброд ко рту, из-под моста выплыла девушка. Благодаря удачному расположению наблюдательного пункта, Авсень отметил, что одежды на даме не наблюдалось. Короткие кудряшки, похоже, отсвечивали зеленым, а вместо ног присутствовал хвост. Рыбий. Лейтенант вздрогнул от неожиданности, бутерброд выскользнул из пальцев и река беззастенчиво поглотила его, как Волга - персидскую княжну.
Девица с хвостом, любопытствуя, подняла лицо к мосту и рассмеялась. Видимо, гримаса лейтенанта показалась ей забавной.
- Эй, голубчик, закрой рот, кишки простудишь,- она хамовато усмехнулась.- Закурить есть?- девица покачивалась на воде, бесстыдно выставляя грудь и нетерпеливо дергая чешуйчатым хвостом.- Новый участковый, что ли? Эй, лейтенант, ты немой?
Авсень слегка опомнился и помотал головой, едва не уронив фуражку вслед за бутербродом.
- Понятно,- хорошенькая мордашка девицы презрительно сморщилась.- Обратно если пойдёшь, сигаретку прихвати, поболтаем,- она лихо ушла под воду, оставляя на речной глади лениво исчезающие круги.
Авсень дрожащей рукой вытер вмиг вспотевший лоб и обреченно подумал, что ко врачу они пойдут с Володькой на пару. Он никак не мог определить причину своей болезни и дышать пытался по всем правилам аутотренинга - ровно и глубоко, но сердце все равно трепыхалось, как пойманный зяблик. Лейтенант нервно закурил, не чувствуя вкуса сигареты. Задуматься было о чём, но без посторонней помощи под хорошую закуску тут вряд ли разберешься. Взять хотя бы такой вопрос - почему его бред принял такую форму, ведь фантастикой он не увлекался, мистику не читал, ужастики не смотрел и вообще ни во что не верил, кроме непогрешимости начальства и святой силы приказа.
Лейтенант выбросил окурок и медленно продолжил путь, прерванный внезапной галлюцинацией.
Сразу за мостом начинался лесок, сквозь который вела удивительно сухая и чистая дорога. Ржаво-коричневые листья по обочинам пахли прелью, с ветвей капали остатки утреннего дождя, но грязи под ногами не было.
Авсень понял это не сразу, только когда ноги перестала засасывать земляная каша и идти стало намного легче, не отвоевывая у дороги каждый шаг. Лейтенант некоторое время недоуменно рассматривал землю у себя под ногами, потом, решив, что это новый приступ загадочного вируса, самоотверженно, словно шел на приступ, двинулся вперед. Впрочем, боевого духа надолго не хватило.
За первым поворотом открылся небольшой просвет, в котором бледным зеркалом светилась река. Может, это незначительное обстоятельство и не заинтересовало бы Авсеня, но от воды доносились звуки, довольно странные для позднего холодного лета. За желтеющими неотвратимо деревьями рассыпался девичий смех и явственно слышался плеск воды. Не тяжелое шлепанье прополаскиваемого белья, а звуки бурного веселого купания, с визгом и плюханьем.
Авсень, помня о недавней встрече у моста, нерешительно топтался, боясь увидеть очередное подтверждение внезапного своего безумия. В конце концов то ли любопытство, то ли обязанности участкового взяли верх и он осторожно, стараясь не шуметь, предпринял разведывательные действия. Проще говоря, попытался подкрасться незаметно, дабы убедиться, что не происходит ничего уголовно-наказуемого.
Когда, наконец, была выбрана идеальная точка наблюдения, Авсень вздохнул с облегчением. Ничего необычного или противозаконного, просто несколько девчат решили искупаться . Ну и что, что нагишом? Это даже красиво.
Лейтененат неудержимо побагровел, поймав себя на мыслях, уставом не поощряемых и моральный облик участкового не укрепляющих. Ему стало стыдно своей распущенности, но отползать обратно, на дорогу, он не торопился.
На Руси много прекрасных женщин, сохранивших очарование и гордую царственность амазонок. Но чтобы в одном месте собрались сразу пять столь ослепительно-невозможных красавиц!...Откуда в русской глубинке могли появиться эти прелестницы? Авсень понимал, что они прекрасны, но не смог бы описать их, если б его потом спросили. Он был мгновенно и бесповоротно очарован Ею, Одной, Настоящей, Единственной. По его представлениям, такие бывали только в сказках. Именно из-за такой женщины Парис выпустил духов Троянской войны, только такая могла вдохновить Боттичелли на создание своей Венеры, только из-за нее стоило стреляться на Черной речке.
Авсень смотрел на нее, не в силах отвести глаз, и готов был совершить уже что-нибудь невообразимое и нелепое, лишь бы она не уходила. Мир странно отдалился от него, отодвинулся куда-то за невидимую грань, ничего не существовало больше, кроме этой женщины.
Смутно, словно через наушники, до него доносились голоса купальщиц, но он почти не понимал смысла фраз.
- Он же совсем молоденький, Лен!
- Когда молодость была помехой?
- А если не сможет? Вспомни того, что приезжал перед ним?
- Тоже мне - сравнила! Тот был слишком старый и черезчур военный.
- Ну, полетели?
- Давай попробуем!...
Девушки, смеясь и тихонько переговариваясь о чем-то, медленно вышли из воды, отжимая волосы и неторопливо оделись в белые платья с ярким орнаментом вышивки.
Дальше вступила в действие шизофрения. Скорее всего, купальщицы просто ушли по тропке вдоль берега, но Авсеню показалось, что широкие рукава их одеяний вдруг превратились в белые крылья наподобие лебединых и девушки, взмахнув ими, улетели в сторону Беляниц.
Авсень сел на влажную землю и только тогда понял, что перестал дышать от волнения и страха быть обнаруженным. Незримая стена между ним и миром незримо таяла, возвращая запахи и звуки леса на стыке времен года.
Со стыдом и радостным изумлением лейтенант понял, что влюбился вдруг и навсегда в неизвестную красавицу, скорее всего привидевшуюся ему в очередном приступе безумия.
В первый раз за все злополучное утро Авсень порадовался, что именно его поразил вирус странной, не известной еще науке, болезни, во время которой его преследуют такие восхитительные видения. Встреча с русалкой начисто вылетела у него из головы.
Словно во хмелю, ничего вокруг не замечая, он выбрался на дорогу и бодро напевая что-то популярно-легкомысленное, зашагал в сторону поселка. И поэтому, пребывая в восторженной эйфории неожиданной влюбленности, на повороте он едва не упал в стоящую на дороге телегу.
Возница, учительского вида мужчина, сердито посмотрел на лейтенанта и ворчливо проговорил педагогическим тоном:
- Сколько ждать можно, Сергей Николаевич?- он внимательно вгляделся в одурманенно-одухотворенное лицо участкового и ахнул сокрушенно:- Батюшки, сглазили-таки! Вот стервы! Ведь сколько просил, сколько увещевал, все без толку!- старичок сочувственно покачал головой и обреченно произнес:- Садись, уж, лейтенант, довезу тебя до околицы. Дальше, не обессудь, не поеду, у них там электричество, а у меня на него аллергия. Ну, вроде как на кошек у некоторых. Кто сглазил-то?- внезапно спросил возница и Авсень мечтательно проговорил:
- Она....
- Ленка, значит. Ну, зараза, не смогла удержаться! - старик погрозил куда-то сухоньким кулачком и лейтенант, всегда славившийся уравновешенностью характера, вдруг взъелся:
- Вы это, гражданин, бросьте!- он погрозил вознице пальцем и в самом деле почувствовал себя рассерженным.- Вы вообще кто? И по какому праву позволяете себе оскорбительные высказывания по адресу...
- Крепко зацепила,- сокрушенно перебил его старичок.- Ляшов я. Местный лесник. Ляшов А.Е.
- Что значит "А.Е."?- скорее от неожиданности, чем из чувства долга, спросил Авсень, чувствуя, как исчезает непривычное для него состояние взвинченности.
Возница горестно вздохнул и в голосе его появились умоляющие нотки:
- Только ты, Сергей Николаевич, по отчеству меня не зови, несовременное оно у меня, Варвара всегда издевается, не мог, говорит, другое выбрать. Дык и времена тогда другие были, и имена. Теперь-то что поделаешь...
- И какое ж?- лейтенант не мог побороть веселого любопытства.
- Аполлон Евстафьевич я,- мученически признался Ляшов.-  Но ты меня просто зови - гражданин Ляшов. Я мужчина сознательный, гражданскую позицию имею твердую, так будет правильно.
- Сейчас "господами" все друг друга величают,- усмехнулся Авсень.
- Ну, в господа мы ...ммм, лицом не вышли,- отмахнулся лесник.- Какие из нас господа, всю жизнь в деревне. А я вот так и вообще...
- Что "вообще"?
- В лесу. Я, знаешь ли, лейтенант, к природе поближе люблю, оттого и переезжать отказался. Мои-то почти все в город подались, качества-способности порастеряли, а мне уж поздно. Да и не тянет.К тому ж, кто оберегать наших будет от цивилизации неразумной?
- Почему ж неразумной?- оскорбилось все человечество в лице Авсеня за столь явное неуважение.
- А чего ж в ней хорошего?- искренне удивился Ляшов и поудобнее перехватил вожжи, хотя необходимости в этом не было. Лошадка, смирная и откормленно-ленивая, трусила себе исправно по привычной дороге. Авсень как-то подсознательно отметил подозрительное отсутствие выбоин и ухабов, но тут же забыл об этом, помимо воли увлекаясь дискуссией.
- А как же прогресс? А разные необходимые мелочи, которых наши далекие предки не знали?
- Это вы не ведаете того, что знали ваши предки,- терпеливо усмехнулся Ляшов и понукающе чмокнул. Лошадь покосилась на него недоуменно и приказ невозмутимо проигнорировала.
- И чего мы такого не знаем, гражданин Ляшов?- все более сердясь, упорствовал Авсень.
- Да вот хоть бы себя! Вот ты, лейтенант, сам себя знаешь? На что способен ты, в чем суть твоего существования, счастлив ты или нет?
Авсеню показалось, что лесник улыбается как-то особенно ехидно и неуважительно по отношению к нему, представителю правоохранительных органов. Он готов был возмутиться и потребовать объяснений, но тут вновь случилось нечто невообразимое.
Телега как раз выехала к околице села и до домов было рукой подать. Деревенька была особенно радостна Авсеню своей обыкновенностью и привычностью. Он уже заранее представлял себе, как быстро и эффективно разберется с агрономовой жалобой, но тут лошадка Ляшова встала, видимо, твердо зная границы между лесом и деревней.
Авсень спрыгнул с телеги, радуясь своей ловкости, и обернулся к леснику, намереваясь поблагодарить его, но замер, пораженный, как во время встречи с прекрасной купальщицей.
Между лесом и Беляницами густел поздней изумрудной травой лужок. Непривычно буйная растительность, достойная тропических джунглей, могла бы поразить ботаников, но участкового зачаровало не это.  На темном, малахитового цвета фоне ярким осколком солнца танцевал конь. Мускулы легко перекатывались под гладкой, нереально блестящей шкурой. Ее цвет - между сверкающей бронзой и золотистым сиянием, как солнечные протуберанцы, должен был неприятно резать глаз, но этого не происходило. Легкая матовость смягчала неожиданную масть коня.
И все же было в нем что-то огненное - то, как стелился по траве его шаг, как невероятно легки были его движения, как картинно развевелась на ветру длинная, такая же золотистая грива.
Словно почувствовав взгляд Авсеня, конь замер, повернув гордо голову к лейтенанту, будто спрашивал, как кокетливая женщина:" Нравлюсь?" Если б участковый не был уверен в обратном, он мог бы поклясться, что жеребец насмешливо улыбается и словно ждет чего-то.
Авсень, забыв про товарища Ляшова и благодарную вежливость, обошел телегу и двинулся к коню, повинуясь странному зову души. Он шел осторожно, боясь спугнуть это золотое чудо, которое, однако, не спешило бояться и терпеливо ждало, когда человек подойдет.
Авсень, нерешительно протянув руку ладонью вверх, встал рядом с конем и ждал, в мальчишеском испуге и смущении, что его презрительно отвергнут и чуда не будет.
Конь, насмешливо фыркнув, ткнулся мягкими влажными губами в дрожащую лейтенантову ладонь и великодушно подставил для ласки гордую шею. Чувствуя себя не то счастливым, не то испуганным, Авсень провел рукой по нежному шелку гривы и конь покосился на него, как показалось участковому, одобрительно.
Поддавшись внезапному порыву, Авсень сбросил куртку, торопливо стянул сапоги, не задумываясь, зачем это надо, и неожиданно для самого себя оказался верхом на лучшем из скакунов мира.
Руки сами собой и как-то совершенно привычно ухвалились за холку, колени сжали конские бока и ветер, словно пробуждая спящую память, ударил в лицо. Авсень, ничего вокруг не замечая, несся вокруг деревни на солнечном жеребце и странная, полузабытая сила наполняла легкие. Хотелось то ли кричать во все горло, то ли петь залихватски, и все вроде было так, как надо, как должно быть, словно именно для этого он и прехал в Беляницы. Пьянящий восторг полета захватил его внезапно и неизбежно, словно именно для этой скачки и был рожден он двадцать с хвостиком лет назад.
Не сдержавшись, он закричал - просто так, от полноты переполняющих его чувств, не думая ни о чем, кроме счастья, затопившего всю его душу.
Авсень и не заметил, как вновь оказался на том жк лугу, только телеги лесника уже не было - уехал, не дожидаясь сумасшедшего участкового.
Конь нетерпеливо заплясал на месте, словно говорил - ну, все, покатались и будет. Авсень нехотя спустился на землю и босые ноги погрузились в холодную от дождя траву. Лейтенант никак не мог понять - нравится ему это или нет.
Он с каким-то странным разочарованием обулся и поднял брошенную куртку. Рыжий конь всхрапнул, словно прощаясь, и умчался по той дороге, по которой приехал участковый.
Лейтенант торопливо пошел в Беляницы, смущенно оглядываясь - не видел ли его кто-нибудь? Слышали-то наверняка...Что на него нашло?
Странный день продолжал приносить нежданные сюрпризы, удивляться которым Авсень уже устал. На обычной деревенской улочке, на самой обыкновенной завалинке сидели деревенские пенсионеры в количестве трех человек. И это самодеятельное трио вдохновенно, с чувством истинного наслаждения распевало всемирно известный гимн оптимистов:
- Don`t worry, be happy!
Авсень невозмутимо прошествовал мимо, стараясь не шагать в такт, и не думать о том, насколько неуместна эта песня в российской глубинке. Если непонятного слишком много, оно перестает поражать.
Он решительно свернул во второй Беляницкий переулок и постучал в ворота дома номер тринадцать. Его даже как-то непрятно царапнуло то, что и переулок, и дом были самыми обычными - никаких чертовых штучек, ни черепов над воротами, ни воющей за дверями нечисти.
- Открыто!- женский голос из-за ворот тоже был до отвратности нормальным.
Авсень зашел во двор и был атакован нечистью палевого окраса с черной мордой. Щерилась она до нельзя устрашающе, но глаза были до того хитрущие, что лейтенант не поверил в то, что это очень злая собака.
- Как не стыдно, Марта, это ж Авсень!- откуда-то из сарая появилась рыжая девица, торопливо вытирающая перемазанные в чем-то багровом руки.
Собака потеряла к участковому всякий интерес и, подбежав к девушке, принялась настойчиво тыкаться носом в левый карман ее олимпийки. Рыжая вздохнула обреченно и вынула обычный сухарик, каковой и был тут же сцапан зубастой пастью из ее пальцев, резво, но аккуратно.
- Мне Бабаеву Варвару Степановну,- строго и значительно проговорил лейтенант.
- Разумеется,- как-то странно ответила девица, а на резное, потемневшее от дождя крыльцо выскочила полноватая женщина лет сорока и крикнула:
- Жулик!- подпрыгнули оба - лейтенант ошарашенно, рыжая испуганно.- Перестоит сок, чего лясы точишь?
- Да Мартышка с участковым знакомилась,- девушка попыталась оправдаться, но видимо неудачно, потому что шустро скрылась в сарае, из которого начали доноситься непонятные звуки.
- Простите, Сергей Николаевич, заготовки у нас, а Жулик филонит. Сразу видно, что городская. Да вы проходите в дом, у меня пирожки поспели!
Авсень устало вздохнул и поднялся на крыльцо.В светлой чистой комнате пахло пирогами и участковый снова вспомнил утопленный бутерброд. Серый день, проникая в окна, почему-то становился солнечным и теплым. Все здесь было по-старинке - с вышитыми рушниками, с многоцветными думками на маленьком диванчике, с резной деревянной утварью. Не дом, а музей народного творчества.
- Садитесь, Сергей Николаевич,- торопливо проговорила хозяйка и ускользнула в кухню. оттуда послышалось глухое бормотание чего-то железного - то ли сковороды, то ли противня, и в комнате одуряюще запахло свежеиспеченной сдобой. Авсень с ужасом и стыдом услышал бурчание собственного желудка.
Он, сразу растерявшись, робко присел на краешек диванчика, обиженно скрипнувшего под тяжестью его тела. Лейтенант смущенно оглядывал комнату, так и хотелось представить себе хозяйку в длинном русском сарафане и в расшитой бисером кике.
- Вы уж простите меня, Сергей Николаевич!- из кухни прокричала хозяйка.- Я немного запоздала, не успела к вашему приходу. Васька совсем меня заговорил.
- Какой Васька?- чисто машинально спросил Авсень.
- Да агроном Авдотьинский, какой ж еще?- Варвара Степановна вплыла в комнату с огромным блюдом в руках, на котором соблазнительной горкой лежали румяные, с глянцево блестящей корочкой пироги. Запах просто сводил голодного молодого человека с ума, но напрашиваться на чай ему все еще было стыдно. - Да вы не стесняйтесь, Сергей Николаевич, он на меня который век жалобы пишет, потом сам же каяться прибегает. Вот и сегодня с утра прискакал, окаянный! Прости, мол, Варварушка, и снова за свое - выходи, говорит, за меня замуж.
Авсень и глазом не успел моргнуть, как прямо перед ним оказался медный пузатый чайник и внушительных размеров чашка, полная ароматного чая. Блюдо с пирогами стояло так близко, что не обращать на него внимания не было никаких сил.
- Да вы не стесняйтесь, кушайте, ваш-то завтрак давно рыбы съели,- хозяйка уселась напротив гостя, словно не заметив, как тот едва не поперхнулся чаем при ее словах.
- Откуда вы знаете?- спросил он несколько испуганно.
- Да Жанка приплывала, рассказывала.
- Кто?- Авсень с ужасом почувствовал, как дыбом встают волосы на затылке, потому что ответ он уже знал.
- Да мавка наша, местная. Лет двести назад помещик тутошний ее обесчестил, она и утопилась. Потом, как водится пожалела о своей глупости, да поздно. Она вишь, в гувернантках у его барчат была. Француженка...- мечтательно протянула Варвара Степановна.- Ой!- вдруг спохватилась она.- Вы ж по делу, а я вам байки рассказываю! Сейчас,- она поспешно вышла из комнаты, а Авсень с ужасом увидел всю глубину своего падения - поднос с пирожками был наполовину пуст, а по телу разлилась приятно сытая сонливость.
Хозяйка вернулась, держа в руках исписанный лист и улыбаясь. Авсень затруднился бы сказать, сколько ей лет, было в ней что-то материнское, какая-то доброта и нежность.
Варвара Степановна положила перед ним бумагу и неожиданно для Авсеня, погладила его по голове. Он совсем смутился и принялся изучать написанное. Это была просьба об отмене иска Кощеева В.А., агронома Авдотьинского хозяйства, о причинении ему физического ущерба и оскорблении чести и достоинства гражданкой Бабаевой В.С.
- Встречный иск подавать будете? - севшим почему-то голосом спросил Авсень.
- Да ну что вы, Сергей Николаевич, да бог с вами!- искренне обиделась хозяйка.- Я женщина порядочная, хоть и Баба-Яга.
- Чего?- хотел спросить Авсень, но смог лишь пискнуть нечто невнятное.
- А ты чего побелел-то?- вдруг ведьмински усмехнулась Варвара и в глазах ее мелькнули желтые искры. С чем у нее там пирожки-то были?- Я думала, ты понял уже. Коня видел?- Авсень неуверенно кивнул.- Не удержался, оседлал?- он густо покраснел и не ответил.- И все еще не вспомнил?
Лейтенант наконец все расставил по своим местам. Он сошел с ума и его поместили в санаторий с психиатрическим уклоном, а все, происходящее вокруг, есть не более, чем плод его больного воображения. Он расслабился облегченно и подумал, что сейчас придет медсестра, сделает укол и все будет хорошо.
Он спокойно улыбнулся хозяйке, внимательно за ним наблюдающей, и сказал:
- Прекрасно, иск подавать не будем. Распишитесь, Варвара Степановна.
Хозяйка криво усмехнулась и плюнула на лист. Взвился белый дымок, послышалось короткое шипение и Авсень увидел, что там, где надо, аккуратным каллиграфическим почерком выведено: "Бабаева". Он, презрев законы гостеприимства, гневно потемнел и вскочил, едва не опрокинув стол.
- Что это с вами?- осторожно спросила хозяйка и на всякий случай отошла подальше. Ну, мало ли что может сотворить себя не помнящий...
- Плевать-то зачем?- все еще кипя праведным гневом, Авсень старался говорить спокойно и резких движений не делать. Кто-то ему говорил, что безумцы непредсказуемы.
- А как же иначе?- искренне удивилась гражданка Бабаева, воображающая себя героиней русских народных сказок.- Заклинать долго, огнем опасно, вдруг вспыхнет? Палец приложить? Так у меня на нынешней бумаге отпечатки пальцев остаются...
- Можно ручкой попробовать,- Авсень тихо терял терпение. В конце-то концов, если он тоже пациент, какое ему дело до остальных больных, пусть медики за ними смотрят.
- Да отвыкла я!- с претензией на обиду воскликнула Варвара Степановна.
- И все равно, плевать на официальный документ я вам категорически запрещаю,- преувеличенно четко выговаривая слова, Авсень торопливо застегнул куртку и положил в папку бумагу.
- Ах, ты батюшки, опять не тот,- невпопад сказала хозяйка, разочарованно качая головой, как китайский болванчик.
- Что значит "не тот"?!- моментально взвился Авсень, которому осточертели все местные шарады.
- Да что с вами, Сергей Николаевич?- не на шутку испугалась хозяйка. В ее глазах была такая искренняя тревога за лейтенанта, что тот сразу как-то сник и устало сел на диванчик.
- Не знаю,- тихо проговорил он.- Я, кажется, сумасшедший. Еще утром я был совершенно здоров, но потом со мной что-то случилось и я перестал понимать что творится вокруг. Какое-то массовое безумие или эпидемия, наверное. А может, я сплю?- он с надеждой взглянул на Варвару Степановну.
Она сидела за столом, подперев щеку рукой и горестно качала головой:
- Нет, голубчик, не спите. Рада бы вас утешить, да нечем. Вам придется либо принять все это, либо бежать.
Перед глазами Авсеня моментально встала картина купания странных девушек и Она....Отказаться от самого большого чуда в своей жизни? В тот момент он понял, что его размеренной, пресной жизни пришел конец, потому что эту встречу он не готов забыть.
- Нет,- он покачал головой и лицо его приняло глуповато-счастливое выражение, присущее только влюбленным.
Варвара Степановна посмотрела на него настороженно и Авсеню показалось, что хозяйка знает больше, чем хочет показать. он попытался пронзить ее суровым полицейским взглядом, но у него ничего не вышло. Тогда он решил просто попрощаться и встал:
- Ну, что ж, гражданка Бабаева...
- Да ты меня просто зови - тетка Варвара. Как-никак родственники в пятнадцатом колене, а бог даст - внуком мне будешь,- загадочно сказала хозяйка и опять в улыбке ее почудилась Авсеню нечистая сила.
- Кто сказал, что мы состоим в родстве?- тихо спросил лейтенант и почему-то подумал, что она не врет. Было во всем, его окружающем сегодня, что-то удивительно знакомое, словно виденное в далеком детстве, а потом затуманенное потоком прошедших взрослых лет.
Варвара рассмеялась и не ответила на вопрос, сказав вместо:
- Вот что, голубчик, - она засуетилась по кухне, собирая тормозок.- Снесите-ка, вы завтрак внучке моей на пасеку. Да тут недалеко,- перебила она его возражения и сунула ему узелок.- Прямо до клуба и налево.
Авсень даже не успел опомниться, как оказался во дворе, чувствуя себя невообразимо глупо с котомкой в руках. В сарае было подозрительно тихо, видимо городская девица со странной кличкой Жулик, опять филонила. Зато хитрая собака сидела прямо посреди дороги к калитке и типа улыбалась. Воровато оглядевшись и никого не увидев, Авсень сунул руку в узелок и вытащил пирожок. Собака вскочила, хвост ее завертелся со скоростью вертолетных лопастей, в глазах появилось такое обожание, что Авсень против воли рассмеялся и протянул ей пирог, каковой и был аккуратненько сцапан из его пальцев и вымогательница скрылась за углом сарая со своей добычей.
Авсень покачал озадаченно головой и уже без страха направился к калитке. Улица по-прежнему была пустынна, только давешнее пенсионное трио самозабвенно распевало: " It`s my life".
Лейтенант торопливо прошел мимо избы со скромной табличкой "Клуб" и повернул в направлении, прямо противоположном тому, что указала ему новоприобретенная родственница в пятнадцатом колене. Словно что-то толкнуло его, будто кто-то звал - настойчиво и непреодолимо.
Ноги сами принесли его к аккуратно огороженному палисаднику со все еще цветущими флоксами. На скамейке сидел тип, интересный во всех отношениях. Авсень сразу обратил внимание на ненормальную желтизну глаз и зубы - хищно заточенные клыки дикого зверя.
Странный человек торопливо листал какую-то книгу, по всему видно - из букинистической лавки, старинный фолиант с пожелтевшими листами и сафьяновым футляром, валявшимся небрежно на земле.
Бормоча время от времени что-то неразборчивое, зубастый тип вдруг сжимался по-кошачьи в клубок и бросался на траву, нелепо размахивая во время броска руками и ногами. Мгновение спустя он поднимался с земли, постанывая от боли и держась за ушибленные места, чтобы вновь приняться за свое бессмысленное и непонятное занятие.
Авсень некоторое время смотрел на типа непонимающе, потом совершил поступок, не менее удивительный для себя, не говоря уже о припадочном. Симптомы были явно эпилептические, только какие-то странные.
Лейтенант подошел к зубастому и поднял футляр с земли. Аккуратно положил его на лавочку и спросил сочувственно:
- Не получается?
- Неа,- вздохнул человек и внимательно взглянул на лейтенанта.- Ты это... Авсень, не говори никому, лады?
Участковый, не удивляяясь уже своей бешеной популярности в этом населенном пункте, просто кивнул головой:
- А чего делаешь-то? Как там тебя?
- Витька я, Волков. Понимаешь, Авсень, хочу перекидываться днем, как на полную луну. Тринадцатый год пытаюсь - ни шиша не выходит!
- А чего не выходит-то, Вить?- заинтересованно спросил лейтенант и присел на лавку рядом с Волковым.
- Дык..- усмехнулся тот озадаченно.- Оборотень я, волкодлак, нешто забыл?- он посмотрел внимательно на Авсеня и вдруг загоготал неприлично.- То-то я гляжу, на себя вроде не похож! Ты ж новенький, Авсень! Чего ж ты мне мозги припудриваешь?..- он придвинулся и зашептал доверительно:- Понимаешь, когда ночь, я хоть перекинуться, хоть оземь броситься могу, а вот днем - никак! Я и книгу с заговорами старыми у Варьки спер, и зелья варил, и прочие средства пользовал - никак... Ленка Лебедева наверняка знает, да ведь не скажет, ведьма. Ни в жисть не скажет,- Витька вздохнул разочарованно и замолчал.
- А если, скажем, все это в комплексе...- попробовал помочь Авсень.
- Ерунда,- отмахнулся оборотень.- Пробовал - не выходит. Тут надо что-нибудь прогрессивное...
- Слушай,- уже всерьез заинтересовался участковый.- А... зачем тебе? Ну, днем-то... А вдруг охотники? А ты в шкуре.
- Скучный ты человек, Авсень,- вздохнул Волков.- Во-первых, у нас заповедник, забыл? А во-вторых, кто ж ее сюда пропустит, охоту? Неее, Ляшов ни в жисть не пропустит....- оборотень задумался напряженно, словно нашел решение своей проблемы, потом тряхнул нечесанной шевелюрой, словно отметал идею.- Понимаешь, Авсень, я хочу быть первым дневным волкодлаком. Ясно?- он поглядел на лейтенанта выжидающе и тот сделал соответствующее случаю выражение лица.
- Ну, мешать не буду,- он поднялся и Волков показал ему туда, откуда Авсень и пришел.
- Туда тебе. Ты это... У Ленки спытай, если все ладно будет, насчет меня?- он заискивающе улыбнулся и Авсень поежился непроизвольно при виде хищной белизны его клыков.
- Ладно,- пообещал лейтенант и молча поставил диагноз:" Прогрессирующая мания величия и раздвоение личности."
Он торопливо махнул рукой и направился на пасеку, внутренне готовясь ко встрече с очередным умалишенным. Он даже слегка развеселился, заключая пари с самим собою, кем окажется следующий псих - Кощеем, Муромцем или Змеем Горынычем.
Однако к этой встрече Авсень оказался не готов совершенно, ибо в дыму, среди соломенных панамок ульев, ходила, словно плыла, Она - девушка его мечты. Толстая коса цвета темного золота змеилась по узкой спине и Авсень никак не мог оторвать от нее глаз, словно заколдованный, загипнотизированный ее движениями. Обычная девушка в полинявших джинсах и старой футболке.
Она обернулась на его взгляд и улыбнулась:
- Ну, чего встал? Иди, не бойся, пчелки у меня заговоренные, на гостей не бросаются,- она рассмеялась, потому что Авсень не мог перестать улыбаться глупо и нежно.- Иди сюда,- повторила девушка и махнула рукой приглашающе.- Ты завтрак принес?
Авсень кивнул энергично и фуражка свалилась с головы. Он смутился, покраснел густо, как помидор, наклонился, чтобы поднять ее, стукнулся лбом о стоящий прямо перед ним улей и растерялся совсем.
Пасечница смеялась весело и лейтенант не мог сердиться на нее за то, что выглядел неловким, неуклюжим и до крайности смешным.
- Пойдем, сейчас дождь будет,- сказала девушка и пошла в сторону небольшого домика на краю пасеки.- Меня зовут Елена.
- Очень хорошо,- сказал Авсень невпопад и смутился еще больше.
- Действительно неплохо,- сдерживая смех, ответила пасечница.
Авсень шел за ней и коса, танцующая в такт ее шагу, все больше зачаровывала его, он чувствовал себя беспомощным птенцом перед коброй.
- А чего так долго шел? Задержал кто?- не оставливаясь, спросила Елена и Авсень ответил с непонятным даже самому вызовом:
- К Витьке Волкову зашел.
- А...- неопределенно протянула Елена и лейтенант попытался сообразить, чего больше было в этом "ааа" - разочарования или настороженности.- И что он тебе сказал?- девушка спросила как бы между прочим, но Авсень услышал в ее голосе плохо замаскированную тревогу, словно она ждала от него какой-то пакости.
- Да ну, ерунду всякую...- беспечно отмахнулся лейтенант.- Про оборотней, про то, как днем перекидываться хочет, ну, и прочая чепуха.
- А про меня говорил что?
- Просил спросить, как это сделать,- не понимая причины ее раздражения и от того нервничая еще больше, ответил Авсень.
- И все?- они стояли у самого домика и Лена смотрела на лейтенанта с непонятным выражением. То ли ждала чего-то, то ли опасалась.
- И все...- совершенно растерянно прошептал Авсень и улыбнулся беспомощно.
Лена улыбнулась несколько снисходительно и пригласила его войти. В доме была всего одна комната и в ней терпко пахло сушеными травами - словно на солнечном лугу во время сенокоса. Авсень вошел в горницу и с удивлением заметил, что его разочаровало отсутствие всяких колдовских принадлежностей в ней. Ему сегодня несколько раз намекали, что Елена знается с колдовством, что он и сам в это чуть не поверил. И потому ожидал увидеть кипящий котелок с ведьмовским варевом, сушеных мышей под потолком, ухающего филина на жердочке или хоть черную кошку на лавке.
Не было ничего подобного - просто лекарственные травы на зиму готовились. Авсень вздохнул облегченно, радуясь, что единственным нормальным человеком в этом дурдоме оказалась именно Она - его Елена Прекрасная.
- Садись, чего стоишь?-  засмеялась девушка и отобрала у него Варварин узелок.- Могу предложить тебе перекусить, но, как я правильно понимаю, а всегда понимаю все правильно, ты только что от бабули, а уж она тебя и накормила, и напоила....
- Так точно,- смущенно сказал Авсень и робко присел на скамью.
Его единственным желанием на данный момент было - просто смотреть на то, как она аккуратно ест, бросая на него насмешливый взгляды и улыбаясь таинственно.
- Ну, рассказывай,- вдруг сказала девушка.
- А чего? Чего рассказывать-то?- не понял лейтенант.
- О себе рассказывай. Понял ли? Что имя твое значит?
- Нет...
- Значит, не вспомнил...- вздохнула Елена.- А из того, что видел, что понял?
Тут Авсень рассмеялся:
- Врать не буду - ни шиша не понял. У меня такое ощущение, что попал я в санаторий для чокнутых. Каждый кем-то себя воображает - то бабой-ягой, то волкодлаком...
- А с чего ты взял, что они только воображают?- искренне удивилась Елена.- Бабка моя на самом деле Баба-Яга, а Витька, хоть и пьяница, но оборотень.
- А ты?- готовясь к самому худшему, с замиранием сердца, спросил Авсень.
- А я - лебединая дева,- она глядела на него выжидающе, но так и не дождавшись реакции на свое завление, продолжила: - И ты тоже, Авсенюшка, или ты еще не понял? Тебя ж не зря сюда послали. Начальником у тебя кто? Перунов? Такой дородный мужчина, жгучий брюнет, а борода рыжая?
- Ну, да...
- Так он наш, Беляницкий.
"Заговор,"- подумал Авсень. - " Все-таки мафия и все поголовно сумасшедшие. Мир гибнет, сам того не ведая, но я остановлю этот беспредел. Необходимо внедриться в преступную группировку..."
Елена смотрела на него выжидающе и тревожно. Авсень попытался улыбнуться непринужденно и проговорил, не очень уверенно:
- Ничего не понимаю. Но я готов попытаться разобраться во всем, мне самому стало интересно...- он говорил и сам себе не верил, слыша, как фальшиво звучат его слова.
Елена молчала. Смотрела на него с тихой печалью, потом произнесла:
- Ничего ты не понял, это правда. И ничего ты не поймешь. А ты ведь мне понравился, Авсень. Что ж, не судьба, значит. Тебе пора,- она вышла из домика, не попрощавшись, лейтенант в расстроенных чувствах бросился за ней.
Горькая обида на самого себя переполняла его, потому что Лена обиделась, а он так и не понял за что, и они ведь только познакомились. И сама сказала, что он ей понравился.
На пасеке Лены не было видно.
- До свидания!- крикнул лейтенант, надел фуражку и направился к единственному пока кандидату в союзники. Пора было начинать борьбу с этой мифомафией.
Волков все так же сидел на лавочке около своего дома и не прекращал попыток заработать то ли перелом, то ли сотрясение мозга. Увидя Авсеня, он просиял и закричал, не дожидаясь, когда лейтенант подойдет ближе:
- Узнал?!!!
Авсень подумал, что секрет, который искал Волков, может быть рецептом наркотика нового поколения. иначе как объяснить это массовое безумие?
- Нет,- сказал он и Витек разочарованно взвыл. По-волчьи.
- Ну, стерва! Я ее когда-нибудь подстерегу с крыльями ее проклятыми, вот тогда она мне все расскажет!
Авсень вдруг испугался. Волков был абсолютно безумен, а оттого непредсказуем и опасен. Нет, не такой ему был нужен союзник. Лейтенант решил привлечь на свою сторону Ляшова - тот показался ему честным и умным человеком.
Торопливо распрощавшись с Волковым, Авсень пошел к дороге. Телега с интеллигентным старичком уже ждала его. Ни слова ни говоря, Ляшов подождал, пока Авсень не сядет, и его лошадка на удивление резво затрусила по направлению к мосту.
- Чем-то вы недовольны, гражданин Ляшов?- осторожно поинтересовался Авсень.
- Вот что, мил человек, не пришелся ты ко двору, так и не лезь снова в одни и те же ворота.
Авсень понял, что о его размолвке с Еленой стало известно.
"Ничего..."- не унывая, решил лейтенант.- " Я еще вернусь, помирюсь с Леной, разберусь с этой наркомафией и вообще..."
Что именно "вообше", он представлял себе плохо, но это как-то успокаивало.
Ляшов, храня укоризненное молчание, довез Авсеня до поворота и уехал, не попрощавшись. Участковый, ни капли не расстроившись, полный надежд на перспективное расследование по местной опг, бодро зашагал туда, где ждал его с мотоциклом Володька.
На мосту он слегка задержался, выискивая взглядом бесстыдницу Жанну, но речная гладь оставалась невозмутимо спокойной. Авсень взжохнул несколько обескураженно и пошел дальше.
Володька терпеливо дожидался участкового. Увидя лейтенанта, он уставился на него вопрошающе, потом разочарованно отвернулся, садясь в седло мотоцикла.
- Садитесь, Сергей Николаевич, поехали.
- Слушай, Владимир, что это все было? Что за чертовщина творится на вверенном мне участке?- решительно потребовал объяснений Авсень.
- А вы в библитеку зайдите, Сергей Николаевич. Там в БМС все написано. И про вас тоже.
- Где?- не понял Авсень.
- Большой Мифологический Словарь,- Володька рванул с места так резко, что лейтенант едва не потерял свою фуражку. Снова. И до самого города гнал так, что всякие разговоры были невозможны.
Приобщив заявление Кощеева к делу и поболтав с коллегами, Авсень вдруг решил последовать совету Володьки. И зашел в библиотеку. Прочитанное поразило его и напугало до глубины души.
"АВСЕНЬ.
Божество древних славян, вестник прихода осени или весны, бог смены времен года. Появлялся верхом на рыжем коне, покровительствовал табунщикам."
Два предложения, которые сам Авсень никогда бы не принял на свой счет, если б не воспоминания о волнующей скачке вокруг Беляниц на коне, подобному солнечному ветру.
Слегка поколебавшись, он открыл словарь на букве "Л".
"ЛЕБЕДИНАЯ ДЕВА.
Девушка, обладающая способностью оборачиваться птицей. Тот, кто подстережет лебединую деву во время купания, когда она снимает свои крылья, и украдет их, может требовать отнее, чтобы она стала его женой. Став женщиной замужней, лебединая дева теряла свой дар и становилась простой смертной."
Там было еще что-то, но Авсень закрыл тяжелый энциклопедический том и вернул его библиотекарше с дурацким именем "Джульетта" на бейдже. Перед глазами его стояло видение выходящей из воды Елены, как она выжимает волосы, как взлетает к верхушкам деревьев и исчезает в сером клочкастом небе. Или все-таки уходит по тропе с подругами?
Авсень понял, что сошел с ума. Окончательно.
Он зашел к полковнику Перунову и подал заявлени о переводе в Москву. Каковое сразу же и было удовлетворено.
Авсень шел по коридору и думал, что это и не повышение вовсе, а ссылка неугодного человека. В столицу хотели все, а добро получил он, участковый без опыта.
Если бы он, выходя из кабинета полковника, вдруг оглянулся бы, то увидел бы с какой жалостью смотрит ему вслед его начальник. Потому что он-то знал, что никакая столица не поможет упустившему свой шанс Авсеню забыть Елену Прекрасную и никогда уже тот не поднимет с холодной осенней земли лебединые крылья, который смогли бы открыть ему небо иного мира.
Перунов выглянул в окно и заметил над Беляницами крылатую фигурку.
- Мы еще напишем новую сказку,- сказал он скорее самому себе, чем кружащейся в воздухе птице.- Побереги крылья, дочка.
Сказки не случилось.


1998, 2024
В.В.Джо