Фамилия. Глава 10

Насте еще не исполнилось и 25 лет, как  нагрянула новая масштабная беда, которая не обошла стороной семью Виктора Трубина.  Началось раскулачивание зажиточных крестьян. На помощь специально созданным для этого процесса комитетам при местных органах власти  привлекали крестьян-бедняков и батраков. Местные жители хорошо знали друг друга, где-то могли помочь власти законно провести кампанию, а где-то накопившиеся обиды, зависть и мстительность превалировали над чувством справедливости. У Трубиных отобрали всё, что было, разрешив взять с собой лишь несколько кузовков с одеждой.

Семья  разместилась на телеге, дети жались к матери, испуганный трехлетний Феденька негромко плакал. В ссылку отправлялись несколько подвод. Настя ехала молча, не проронив ни слезинки, тихонько гладила ребенка, прикорнувшего у неё на коленях. Она знала, кто их оговорил, предал, она  помнила это всю свою жизнь. Иногда рассказывая об этом  тяжком эпизоде из своей жизни, она надолго замолкала, отрешенно смотрела куда-то вдаль. Что она там видела? На кого смотрела? И вдруг произносила: «Я знаю, кто это... я знаю». Однако  ни разу не назвала нам имени. По прошествии  времени я решила, что семью оклеветал кто-то из своих, из тех, кого мы, дети, наверное, тоже знали. Но мама  хотела, чтобы мы оставались в неведении о коварстве знакомых, а то и близких нам людей.

Крестьянские подводы с раскулаченными, враз обедневшими и бесправными семьями, в сопровождении конвоя двинулись на северо-запад – в Уральские горы.*
 
Кулаков  разделили на три категории. В первую очередь  были раскулачены организаторы террора и антисоветской деятельности, большинство из них были расстреляны. Во вторую группу попали «крупные кулаки», которые выступали против советской власти, кого-то  осудили пресловутыми судебными «тройками» ОГПУ**, кого-то выселили в отдаленные районы. Третья категория была самой многочисленной, поскольку в неё были определены и середняки, и бедняки, которые не хотели идти в колхозы или не могли оплатить налоги и произвести другие назначенные выплаты из-за нехватки средств.
 
С самого начала процесса раскулачивания и выселения центром спецпересылки стала Уральская область, в которую в тридцатые годы входил  Ишимский округ.  Туда катились переполненные железнодорожные вагоны,  по рекам сплавлялись баржи с тысячами  лишенных дома и всяких гражданских прав людей.

Из письма председателя Ишимского окружного исполкома всем председателям райисполкомов, от 27.03.1930 г.:

 «Борьбу с кулаком также нужно решительно усилить, причем кулаков, сговаривающих колхозников разводить лошадей, разбирать семена, нужно привлекать не за самоуправство, а за контрреволюцию. Особенно следует ускорить выселение кулаков 3 категории — они нам вредят до невероятности много, причем выселение их придется провести в пределах своих районов, выделив для них специальный участок.
Желательно вселение и выселение закончить к 2-4 апреля. Подготовьте по 2 человека — члена тройки (управлять поселком из кулаков), председателей дадим из округов. Поселок должен быть только один на район. Помните. Поселок должен будет из себя  представлять нечто вроде концентрационного лагеря, и там кулаки должны быть зажаты в тиски твердой дисциплины…»

Из  некоторых округов  семьи перевозились гужом – на подводах. Большей частью  так перевозили раскулаченных из Ишимского округа – 1197 семей общей численностью 6309 человек.

Мужичья чума – кто так метко определил это лихое время, эту крестьянскую повальную «болезнь»?  Выбора у человека не было. Деревенские жители без суда и следствия уезжали отбывать наказание, словно преступники.  Последние хотя бы знали, какой  срок им назначен и когда они смогут выйти на свободу, а «кулака», изгнанного с  родной земли,  удаляли в бессрочную ссылку.

 

*В справке Отдела по спецпереселенцам ГУЛАГа ОГПУ указывалось, что в 1930-1931 годах было выселено с отправкой на спецпоселение 381 026 семей общей численностью 1 803 392 человека
**(ОГПУ )– Объединенное Государственное Политическое Управление, специальный орган государственной безопасности СССР в 1923–1934 г.г.