Зыбкая явь сновидений. Часть 2. Гл. 14

 Первой на сомнусе Рубена появилась Верочка. Она явно наслаждалась свободой передвижения и чуточку этим бравировала. На этот раз она возникла прямо из воздуха, проигнорировав все этапы воплощения, вроде открывания дверей, раздвигания зарослей (впрочем, растительности на участке Рубена не водилось), образования в скалах щелей. Задорно улыбнулась, явно набиваясь на похвалу, и получив её, наконец, открыла лаз, заставив пацанов пройти его, низко согнувшись - почти на четвереньках. Те, однако, на это никак не отреагировали, видимо, предположив, что на этот раз по-иному просто не получилось.
  - Верочка, - укоризненно покачал головой Рубен, - не совсем этично так явно демонстрировать своё превосходство. Надо быть снисходительней к людям, ущемлённым сноходческим даром.
  - Да ну их, Рубен Михайлович. Слепые котята, - хмыкнула Верочка, чувствуя в его словах тщательно скрываемую корпоративную солидарность.
  Лахов не почувствовал в её словах подвоха, но Виктор проделку с лазом, кажется, разгадал.
  - Вер, а хочешь я тебе усы отращу? - спросил он сердито. - Или один ус, потому что, надо быть снисходительным к ущемлённым художественным даром.
  - Не хочу, - сказала Верочка, - Рубен Михайлович, чего он задирается?
  На затягивающийся туннель Рубен взглянул только мельком. Пробовал уже не раз проходить вслед за Верочкой, но каждый раз терялся в образующемся перед ним лабиринте и упирался в тупик. Вернуться в сон после этого напрямую не удавалось, приходилось просыпаться и засыпать заново.
  Верочка однако успела перехватить его взгляд и состроила понимающую гримаску. Сочувствовала. Посмотрела на него вопросительно, и он понял значение взгляда, предлагавшего попробовать ещё раз... Но у него не было желания демонстрировать при всех свою беспомощность. Да и времени на это тоже не было...
  - Не сейчас, когда пойдёте... - ответил он, и Верочка поняла. Лаз затянулся и исчез, не оставив следа.
  ________
  Виктор укладывал в подсумок дэнзы.
  - Витя, вот это не надо, - остановил его Рубен. .
  - Мало ли что... Для Верочкиного успокоения. А вдруг вылезут и драться начнут? - и посмотрел выжидательно - не уступит ли шеф.
  - Не надо, Витя, это лишнее, - сказал Рубен, - лучше не пробовать.
  И добавил мысленно: "Пока". Потому что, узнать об эффективности, взаимодействии "взрывпакетов" с "инакостью" необходимо. И это надо будет сделать. Но самому.
  Виктор послушно поставил подсумок на землю. Как-то очень быстро согласился и даже возражать не стал. Осознал, видно, ответственность. Рубен ещё раз переговорил с Верочкой, возле засветившемся под её воздействием экраном скалы. Она, всматриваясь в переплетения, втягивала информацию в себя. Словно скачала с компьютера на компьютер. Теперь все маршруты, что были им проложены в этой части Аита, стали частью её знания. То, что это произошло именно сейчас - было мерой предосторожности. Никто из состава группы заранее не должен был знать, куда они направляются. Во избежание утечки...
  - Ну, а теперь по старому русскому обычаю, - и опять театральная аффектация, - присядем на дорожку, - велел Рубен. - Ещё раз предупреждаю, - продолжил, когда все уселись, - никакой отсебятины. Войти, выполнить задание и уйти. Всё. В путь!
  Верочка на этот раз лаз образовала очень даже просторный. Уходя, оглянулась на Рубена со значением. Он едва заметно кивнул. Почему бы не попробовать ещё раз, хотя сколько уже было пробовано... Чуть помешкав, открыл сумку, оставленную Виктором, достал оттуда гранату, а затем вступил в туннель.
  Непроглядная темнота окружила его. Впрочем, темнота не мешала ему ориентироваться. Но туннель почти сразу же начал ветвиться, превращаясь в лабиринт, хотя создан была Верочкой как короткий прямой коридор - выход с сомнуса в межсонье. Но золотые, видимо, учли и такую возможность.
  Он то и дело упирался в тупики и время от времени вынужден был поворачивать назад. Положение его становилось всё безнадёжней. Оставалось только проснуться. И вдруг в кромешной тьме засветились два зеленых огонька. Кошачьи глаза.
  - Чешир, Чешир, - позвал Рубен.
  Но кот не подошёл. Глаза метнулись и пропали, потом появились опять, но чуть дальше. Казалось, что Чешир идёт и оглядывается. Словно ведёт за собой, как и в прошлый раз. Рубен тронулся следом, напряжённо вглядываясь в темноту, когда зеленые огоньки пропадали. Чешир вёл себя слишком осмысленно. И это было неправильно. Даже для сновидения. И ситуация усугублялась тем, что был он не фантомом, а реальным котом. Вернее, проекцией реального кота, чего тоже быть не могло. Во всяком случае история Сеттории такого не знает. Поэтому и доверяться ему было опасно. Но Рубен доверился. И получил за это ощутимый бонус: они не вернулись на его сомнус, как ожидалось, а вышли в межсонье.
  ________
  Он тут же забыл о Чешире, которого, впрочем, выйдя из лабиринта, уже не увидел. Но гадать, куда тот подевался, не стал: не до кота ему было. Рубен словно растворился в огромном пространстве межсонья, привычно связав одной линией все точки, образующие наиболее удобные этапы, наметив самый рациональный путь к цели. Но сориентировавшись, понял, что группу ему не догнать: этим же коротким путём вела ребят Верочка. Чертыхнулся, но без злобы, а даже с некоторым удовлетворением: молодец девочка, быстро восприняла науку. Можно, конечно, пойти следом, поднажать и догнать их, но это небезопасно. Риттеры обязательно обратят внимание на то, что в хаосе передвижений внутри межсонья сложилась избыточная упорядоченность. А если они заинтересуются и захотят проверить, что это и почему, недолго и завалить дело. Ничего. Как говаривал один мудрый дедушка: "Мы пойдём другим путём!"
  Рубен ещё не понимал, что это за путь, но уже чувствовал, предощущал его существование. И вдруг призрачный мягкий свет, пролившийся сверху, осветил межсонье. То пространство, в котором он раньше передвигался, если можно так сказать, "на ощупь", а точнее по памяти, теперь озарилось сиянием. И он увидел много такого, о чём раньше не догадывался или о чём догадывался только смутно. Это само по себе было великолепно. Но почему? Что такое произошло, что у него вдруг разом так обострились все его способности? Вот так резко - от сноходческой ущербности, наложенной на него в наказание, на новый, более высокий уровень возможностей. А это золото! Настоящее золото!
  Нет, большинство гельти среди ониретов признавались таковыми по совокупности заслуг и в силу почтенного возраста, что требовало как-то выделить их из общей массы. За глаза их называли позолоченными, а вот золотых по степени мастерства, как он слышал, давно уже не появлялось. И вот свершилось!
  Рубен не был чужд самолюбования, что, впрочем, знал о себе и старался его не слишком демонстрировать на публику, хотя и не считал большим недостатком. Ибо - было чем любоваться! Ну хотя бы наедине с собой. А теперь для этого появился весьма значимый повод. Тем более, что и перемещение по межсонью стало для него совершенно свободным. Раньше оно всё-таки требовало некоторого усилия, хотя Рубен давно уже не был новичком, контролирующим каждый шаг и каждую мысль в межсонье. Он мгновенно переместился к нуль-сомнусу, игнорируя образованные энергетическими потоками маршруты. Нашёл место входа группы и вдруг понял, что войти следом не может. Вход был заблокирован.
  Рубен сделал несколько попыток преодолеть преграду, но у него не получилось. И понял, что попался. Что его обошли, обыграли, развели. От распиравшего только что самодовольства не осталось и следа.
  - Ну ты и химар! - зло обозвал он себя по-армянски словом, которое в детстве слышал от бабушки после какой-нибудь своей шпанской выходки.
  Чуть успокоившись, снова попробовал нащупать в защите сомнуса слабину, и опять у него ничего не вышло. Гладко и нейтрально было под руками, словно упёрся в отполированную могильную плиту! Ни малейшего движения энергии, ни микроскопической щёлочки в защитном поле. Меж тем словно сквозняком вдруг повеяло с другой стороны, как будто кто-то приоткрыл дверь, насторожённый его манипуляциями. Риттеры дело своё знают. Пора уходить. Здесь ничего, кроме неприятностей от Сета, не обрести!
  Рубен, обозвав себя ещё раз химаром, но уже без былого энтузиазма, проснулся. Стараясь не глядеть на распластанные тела, прошёл на кухню, жадно напился прямо из-под крана. Вода словно промыла мозги. Он вдруг понял, что надо делать. Химар химаром, а голова варит! Возвращаться в комнату не стал. Им овладело нетерпение. Да и надо было поспешить, чтобы реализовать внезапное озарение: интуиция подсказывала, что вскоре там, куда он наметил свой путь, будет тесно. Бросив на пол подушечку, что болталась на кухонном диване, улёгся на неё поудобней и погрузился в сон, успев перед тем самокритично, но и с некоторым самодовольством по поводу своего остроумия, подумать, что сегодня заслужил под голову ту подкладку, которую другие суют для удобства под задницы.