Свидетели 8-го дня. Глава 14

Позднее утро четвёртого дня, короткое, как ланч


«Что день сегодняшний мне готовит?», – такими классическим вопросами себе в нос задаются, как правило, люди, живущие безалаберной, беспечной и без всякого планирования жизнью. Полагаясь в ней на счастливый случай и даже они не знают на что. А вот люди, к которым может себя и Алекс причислить, кто относится к жизни не со стороны её пассажиропотока, а они имеют дерзость предполагать в себе нечто другое, самостоятельное, не задаются такими вопросами, а они уже отчасти предполагают, что день сегодняшний для них готовит. В первую очередь встречу с самим собой. Кто уже не тот, что вчера. В чём смог сегодня утром лично убедиться Алекс, потирая шрам, объявившийся всё же при странных обстоятельствах его падения об мойку в ванной на этот самый подбородок.
– И почему именно на подбородок? – и что более всего интересно, так это то, что Алекса волнует только этот вопрос и больше ничего из того, что могло бы заставить его более качественно и глубинно задуматься.
К чему бы он возможно со временем, наконец-то, выхода из ванной и пришёл (он всю ночь в ней провёл), да вот только его уже внизу ждут, о чём ему и напоминает телефонный звонок. Ну а дальше всё идёт по одному здесь принятому сценарию, который в себя включает встречу с Максимилианом, всегда на него смотрящего так, как будто в первый раз его видит и поэтому ему требуется время для того, чтобы его осмотреть внимательно и подчеркнуть в его лице те особенности и отличия, по которым он не будет его путать с другими людьми. После чего они идут до кафетерия, где взбадривают себя даже не самим кофе, а процессом его приёма. Затем следует путь до главного здания корпорации, где их уже ждут гостеприимные улыбки сотрудниц на административной стойке, и потом уже свой подход к лифту.
Вокруг которого по разному бывает, но что начал замечать Алекс, так это то, что во время их сюда прибытия, здесь, как по часам, всегда стояла Лидия Зимовна и чуть от неё поодаль Адам Карлович. А зная о сути отношений между этими людьми, как это слышал и знает Алекс, то всегда с его стороны сквозила в их сторону любопытство, с желанием узнать, на какой стадии развития находятся их отношения и на чём они в итоге вчерашнего дня остановились.
– Не верю я, что этот Адам Карлович на её «нет» успокоится. А демонстрировать свою холодность и непредвзятость к ней отношения, это вы, Адам Карлович, оставьте для дураков. Я то отлично вижу, как вы пышете нездоровым интересом в области для вас недоступного пока, как вам одному только кажется, в Лидии Зимовне. Кто не для вас в себе всё это растила и воспитывала, а у неё тоже есть своё особое мнение, кому всё это посвятить. – Косясь в сторону крайне предупредительного и осмотрительного в сторону Лидии Зимовны Адама Карловича, рассудил Алекс. На этот раз решив встать на сторону Адама Карловича, и призадуматься над тем, каким инструментом коварства и подлости он может склонить к своему подчинению Лидию Зимовну, и ничего лучше не придумать, как только сыграть на её чувствах милосердия в купе с её беспредельным любопытством. Что тут поделать с этим Адамом Карловичем, раз он так гадко рассчитывает на наличие беспредельно безрассудного любопытства во всякой девушке, которому она ничего в себе противопоставить не сможет. Вот и приходится так потакать ему, смотря с такой невероятной позиции на Лидию Зимовну, кто под воздействием своего любопытства, которое ей характерно только под воздействием умственной деятельности Адама Карловича, с собой не справится и обратится за помощью к Адаму Карловичу. А уж он-то поможет ей со своим любопытством справится.
 – Вот же гад. – Всё-всё понял за Адама Карловича Алекс, и за то, к каким методам он будет прибегать, чтобы заставить пасть перед собой Лидию Зимовну.
 И с этим гадом, как вскоре, по прибытию лифта выясняется, – что, в общем-то, можно было предположить или догадаться, в общем опять, кому как удобней мыслится или думается, – но только по мнению Алекса, а так-то Адам Карлович на хорошем счету у своего начальства и подчинённые на него не жалуются (по крайне мере, ничего такого до ушей его начальства не доходило), им сейчас придётся ехать в одном лифте. Впрочем, это даже интересно для Алекса, у кого за эти дни пребывания и нахождения здесь выработалась привычка ожидать по прибытию лифта на свой этаж, нечто для себя особенно неожиданного препятствия для своего прохода по этому этажу.
И вот если на этот раз судьба или кто-то там, кто заведует напрямую её замыслами, проводя их в жизнь, решив, что для вот такого жизненного расклада время пришло, привезёт Лидию Зимовну лучше, или на крайний случай Адама Карловича на тот же, что и Алекса этаж, то это будет для него очень интересно видеть и пробовать понять с чем это связано и в чём тут подвох. Но судьба к ожиданию Алексом её особого пути направления и распоряжения для Лидии Зимовны и Адама Карловича туда же, так не распорядилась, на полпути к лифту изменив кардинально на их счёт планы с помощью телефонного звонка в сторону Адама Карловича. На которого в тот же момент его о себе напоминания, все стоящие на этой у лифта площадке люди, забыв о своих делах, может быть даже более важных, чем это дело со звонком Адама Карловича, и перевели всё своё внимание.
А Адам Карлович не из тех людей, кто склонен демонстрировать в себе ложную скромность, ведущую к тому, что он начинает стесняться своего разговора по телефону перед находящимися людьми вокруг. А он, наоборот, даже отчасти кичится перед всеми тем, что ему-то в отличие от вас сейчас позвонили, тем самым показывая его кому-то нужность и необходимость, и тогда все те, кто это сейчас слышит, внимательно слушайте и мотайте себе на ус, как и что нужно делать для того, чтобы быть в этом мире не всеми забытой амёбой, как вы, а такой необходимой и авторитетной личностью, как я.
– Да, это я. А кто ж ещё! – совсем чуточку подобострастно, со своей допустимой долей иронии отвечает на этот, однозначно важный звонок высокого начальства, а другой абонент ему и не звонит, Адам Карлович, вытянувшийся по стойке смирно, с податливой улыбкой на своём лице.
– Помешали?! Хе-хе. Да вы, Атасимо Созвуки, шутник.  – Стреляя взглядом по сторонам, в сторону всё в основном ничтожных вокруг людей, кто должен быть счастлив уже оттого, что такой нерядовой человек им повстречался на их жизненном пути, делает сразу несколько дел одновременно Адам Карлович. Ведёт деловой разговор с высоким начальством, смиряет собой и своим подтверждённым с помощью этого звонка значением ту общую высокую планку гордыни, которую в себе вознамерились нести и заметить кто все эти люди вокруг, и как же тут обойтись без своих жизненных поучений в плане того, что притча в отсталых по времени языках: «Встречают по одёжке, провожают по уму», давно получила для себя существенные видоизменения. Чему качественный пример он сам. И теперь надо говорить следующее: «На вас одёжка и ваш ум друг с другом не расходятся, а они следуют параллельным курсом».
– Всё понял, Атасимо Созвуки. – По-самурайски головой наклонился вперёд Адам Карлович, практически заканчивая разговор со своим высоким начальством. – Ближе к обеду ждать решение насчёт открытой вакансии начальника секторального отдела. – А вот эта завершающая фраза была сказана Адамом Карловиче с дальним прицелом в сторону замершей в трепетном ожидании Лидии Зимовны. По всем статьям регулятора компетенций подходящей для этой должности, как она считает.
Чего, как это часто бывает, не всегда достаточно для того, чтобы тебя утвердили на вакантную должность, и тебе нужно доказать и убедить в этом других людей, кто принимает итоговое решение по этому поводу. В число которых, по всей видимости, входил и Адам Карлович. Человек с особенным восприятием мира. Он смотрит на него с капиталистических и в чём-то общинных позиций, со своим основным правилом взаимообмена «Ты мне, я тебе». Где в случае с Лидией Зимовной предлагается рассмотреть натуральный обмен. В общем, по всем правилам разыгрывает институт власти Адам Карлович. А вы, Лидия Зимовна, либо принимайте правила архитектуры карьерной лестницы, либо так и оставайтесь её подпоркой, всё равно при этом являясь её составной частью. 
– Лидия Зимовна, вы слышали? – обращается Адам Карлович с этим многогранным вопросом к Лидие Зимовне после того как выключил телефон. И при этом так испытывающе смотрит на неё, что ей больших трудов стоило справиться со своим волнением насчёт своих ожиданий и предположений в сторону принятого начальством решения. А этот провокатор Адам Карлович, скорей всего, что-то недоговаривает, – он уже знает, кого утвердили на эту должность, – и пытается спровоцировать Лидию Зимовну на нечто такое, не отвечающее её внутренней конституции.
– Так же, как и вас сейчас. – Даёт колкий ответ Лидия Зимовна, давая таким образом понять Адаму Карловичу, что с ней такие игры не пройдут, и если он хочет с ней вести конструктивный, взаимовыгодный разговор, то будьте уж смелы и выложите ваши краплёные карты на стол. А то знает она из своей наивной молодости, к чему в основном ведут все эти намёки и не подкреплённые ничем разговоры и обещания сказочной жизни. И с её стороны было бы глупо и неразумно ловиться на всё туже удочку, на которую она ловилась по своей молодости. А сейчас для неё пришла пора не очей очарования, а пришло время строгого подотчёта всех своих действий и поступков, с въедливым расчётом получить от жизни, по крайне мере правомерное себе и своим требованиям к ней предложение. И недооценивать она себя больше не будет.
– Тогда до возможной в новом качестве встречи. – Многозначительно так говорит Адам Карлович, вставляя в это своё пожелание не объективный фактор вероятности твоего выбора, а имеющей место и здесь предвзятости со стороны лиц, заинтересованных в твоём выборе на это место при должной с твоей стороны мотивации, и не твоего не выбора при отсутствии этой мотивации. С чем он прежде всего Лидию Зимовну оставляет в своём растерянном и есть о чём подумать теперь одиночестве. На которое зябко смотреть не только со стороны самой себя, но и также со сторонней стороны. А это подталкивает Лидию Зимовну к тому, что ей не нужны сочувствующие взгляды, и у неё есть и здесь нерешённые дела. С чем уже теперь она покидает эту площадку, отбивая шаг твёрдым ходом.
– Едем что ли? – как-то для Алекса неожиданно приводит его в себя Максимилиан. Алекс одёргивается от такого своего интерпретационного отчасти восприятия происходящего вокруг этих людей, и обнаружив прибытие лифта, принимает это приглашение Максимилиана зайти в лифт. После чего они в него заходят и на этот раз Максимилиан не сразу подходит к панели с кнопками, а он с вопросительным интересом смотрит на Алекса и задаёт вопрос. – Куда едем?
– А разве это мне решать? – с недоумением переспрашивает Алекс.
– Бывает, что да. – Отвечает Максимилиан.
– А сейчас это такой случай?
– Тебе решать. – Даёт ответ Максимилиан.
– Я не знаю, исходя из каких правил это работает. И тогда будет разумней следовать прежнему алгоритму действий. – Говорит Алекс.
– Соглашусь. Это будет разумно. А ты не хотел бы услышать эти, так называемые правила, регулирующие решения при подъёме на лифте на следующий эволюционный этаж? – задаётся с достаточно интересной подачей вопросом Максимилиан, заставляя Алекса задуматься над приданным всему этому действию значению слова эволюционный. – Это что тогда получается. Каждый этаж этой лестницы ассоциируется у них с эволюционным ростом сознания человека, его жизненного самоутверждения. Так на первых своих шагах он отталкивается в познании этого мира на свои ощущения. На смену которым приходят рефлексы, затем… И что же теперь меня ждёт? – вот так про себя попытался проанализировать всё тут ему демонстрируемое Алекс, вслух всё же озвучивший другое. – Я с одного раза понимаю. Мне повторять пройденный урок не нужно.
– Тогда едем. – Говорит Максимилиан, нажимая кнопку под номером три.
– А здесь, вот же чёрт, ушатывает! – первое, что не смог сдержать и выразил Алекс, когда под ним пол стал раскачиваться и ходить ходуном пол, а ему что и оставалось, как только приложить все силы и усилия к тому, чтобы удержать в себе равновесие и не упасть уже под воздействием этой силы разностороннего и разнопланового мышления в твою и в какую другую сторону. Где теперь уже от тебя только зависит, что в себе в противовес всей этой системе сдержек и противовесов противопоставить.
 А от Максимилиана не жди помощи, а его подсказки в плане того, как удержать равновесие, это что-то на грани того, что тобой в здравом смысле и рассудке редко принимается.  – А ты не бойся упасть. Без падения и не узнаешь, бывает, на чём крепится вся эта неуравновешенность. Которая хоть и прямая противоположность равновесию, но она крепится на тех же основах, но только с другими значениями гирек весов.
– И что, мне прямо сейчас падать?! – хотел было вот так возразить Алекс, не учтя многие моменты той ситуации, в которой он сейчас барражировал на грани падения.
– Если я поступлюсь своими принципами и поддамся, то я никогда не узнаю, что и какая часть меня, для меня становится тем итоговым дисбалансом, который сбивает меня с ног. – А вот такой ответ Алекс даёт на эти слова Максимилиана.
И тот их принимает, и очень негативно неожиданно для Алекса, выбросив в его сторону ногу в виде подножки. Об которую Алекс, в виду её внезапности появления перед собой, цепляется и летит в сторону своего падения и понимания того, как это в своей частности может быть. Где Алекс себе чуть лоб не разбивает и это притом, что его физиономия итак уже претерпела на себе своих жизненных уроков не должной безопасности при обхождении с самими, казалось бы, обыденными вещами.
– И что всё это значит? – усевшись на переставший раскачиваться пол, задался вопросом Алекс.
А Максимилиан вправе понять его вопрос так, как ему вздумается.  А вздумалось ему понять этот вопрос Алекс, как относящийся к полу, переставший в тот же момент нервничать только от одного твоего взгляда на него, как художественно оформил эту его деформационную модель поведения Максимилиан. – Теперь ты на его уровне. Постигай.
И Алекс постиг из всего этого одно. Падать тоже надо уметь, и твоё падение тоже требует от тебя приложения усилий, если ты хочешь смягчить своё падение до разумного предела, а не разбить себя до не собираемого в итоге состояния. И здесь нужны свои знания по балансированию своего падения в самое удовлетворяющее тебя качество и состояние.
 – Снизу бывает больше видней, чем сверху.  – Сделал ещё один вывод Алекс.
– Согласен. – Соглашается с Алексом Максимилиан, выдвигаясь вперёд.