Полустёртая надпись

Ничто не лишнее и всё необходимое дано.
Ночь. Лежу в стеклянной пирамиде при дороге.
На глазах у меня детская майка с надписью «Having a whale of a Time».
Убираю майку с лица, протягиваю руку, нахожу айфон, нажимаю кнопку… 2:44
Бог – это Время, Свет и Любовь.
Два мира есть у человека…
Как он с ними обходится, это его дело.
Это и есть его дело.
По ту сторону реки камень с полустёртыми буквами на нём.
Можно ли различить надпись?
Деревянный ящик с телом, бывшим личной планетой человека при жизни его, иного смысла не имеет, кроме как дерево и останки. Чтобы смысл оставался, надо иначе.
Всё важное уже произошло. Всё нужное будет в должное время. Время столько, сколько его необходимо. Если не хватает, надо брать кредит у Вечности. Вечность там же, где начало и конец всего – во Времени.
Здесь, где камень и река, нужны ещё лет пятьдесят, чтобы сделать то, что хочу сделать, и ещё лет тридцать, чтобы греться на солнышке и думать о вечном.
Войти в век 22-й, пометить на стволе дерева "150", отбыть в Бесконечность.
Тот самый кит…
Поднимаюсь в три часа ночи, заправляю постель, сажусь у немецкого стола в углу меж двух окон в сходящихся углом стенах. Носовая часть корабля, плывущего во Времени.
Открываю ноутбук, извлечённый из подвала дома на Московской. Вторая главная улица – Маяковского. Их соединяет Пролетарская. И множество Пушкинских, на которых притихли за заборами деревянные дома прошлого века. И множество домов-громад, утюгами разглаживающих пространство старого города. История прячется в складках, морщинах, в догнивающих пнях деревьев, которые видел Чехов, которые Чехова видели.
У Миши дети в Новой Зеландии. У Володи сын перебрался с одного острова на другой.
Сашка во Франции, Анька в Италии…
Один Алексей с семейством по ту сторону Атлантики. Другой между Крымом и Москвой, множит дома, летает самолётами, ездит на бесшумных электрических джипах китайских кровей.
Виктор занимается медеплавильным производством. Другой Виктор гоняет вагоны с Балтики в Азию. Имение его в дельте Немана.
Оба полушария…
Сергей был хорош в походах, неугомонный, неутомимый. Думаю, и сейчас делами занят. Другой Сергей в директорате строительной компании. Третий достраивает бассейн в Сочи.
Промелькнувшие рядом…
Рязанов – не только в телевизоре обитал, точно знаю – и Мориц, и Ахмадулина, а Цветаева Анастасия только мраморным прямоугольником на соседнем доме.
Прожитое на пожелтевшей бумаг и в ненадёжной памяти, едва различимое.
Множество книг и журналов рядом с полощущимися полотнами Интернета, в тех книгах и на тех полотнах время жизни и литература в одном сплаве… сплавляются… река времени.
Сижу на берегу, смотрю.
Движутся фигуры в Никольском, на Сиреневом, на Мещанских и Спасских, в Питере и на Балтийских берегах.
Икона и Будда с Крита, человек-тень с итальянских холмов, два ангела из Прибалтики, один трубит, второй замер с голубем на коленях. Акварели с той стороны, где слышен голос Вертинского.
Нужна вечность, чтобы всё это собрать и придать форму.
Или ещё полвека работы и немного времени для отдыха.
Или столько, сколько осталось в верхней колбе песочных часов.
Сколько бы ни было…