Маленькие трагедии

 
Выходишь на зарядку со с ранья,
В строю бежишь - долго и немерено...
И думаешь; - Какая же свинья,
придумала, такие вот - мгновения...

Это - не эпиграф, это я " перелицевал " слова известной песни, ещё на первом курсе, по просьбе физически "продвинутых" курсантов.
Сам-то я, отношусь к физическим упражнениям - нормально, физзарядками - тоже не брезговал. Это сейчас - "в здоровом теле... чуть протух", а раньше... увлекался спортом и всякими там - "подвигами Геракла".
Но одно дело спорт - и совсем другое - физическая зарядка по утрам, как пункт - распорядка дня. Не всем она по нраву. Но "система" - есть система... И она, система, не только с образовательными элементами, но и военными. В общем, как сказал поэт: " Сурова жизнь, коль молодость в шинели, а юность - опоясана ремнём..."
На почве неприязни к физическим утренним упражнениям - случались и у нас - "маленькие трагедии".

Жил-был курсант Женя, который ни под каким видом не любил утренних физических упражнений. Организм у него видимо был такой. Организм - мед-ле-ен-но-оо просыпающийся, охо-оо-о! Женя успешно и ежедневно игнорировал все посылы старшин, дежурных и прочих лиц - отвечающих за утренний распорядок дня. Но сам их не посылал... Он просто прятался в ротных комнатах, успокаиваясь на тридцать минут, где-нибудь между вешалками с шинелями, на верхних полках рундучной... или в других мало просматриваемых местах. Женя был гений маскировки, гений перевоплощения... Разумеется - только в утренние часы. Во все остальные "времена" - он был как и все - изящным гардемарином.
Но на третьем курсе Евгению не повезло, и вся его драматургия лицедея всё больше напоминала трагедию. Поменялся командир роты, в которой жил наш герой. Ушёл на повышение старый, которому Женя - утренний, изрядно надоел и командир просто "плюнул" на Женины комедии. И пришёл новый, который энергично стал добиваться 100% присутствия курсантов роты на утренней физической "экзекуции". Новый командир роты был резок, принципиален, безжалостен и "тянул жилы" из нарушителей распорядка дня. Упорства Жени в утренних перевоплощениях, оборачивались бесконечными вразумлениями, наказаниями и т.д. и т.п. За три недели нового командирства, Женя выбрал всё - что рекомендовал Дисциплинарный Устав в главе - "Наказания и ... военнослужащих". Ещё через месяц, карточку взысканий и поощрений курсанта Жени, можно было смело отправлять в книгу Рекордов Гиннеса... А через полгода, новый командир роты, "плюнул" на весь личный состав роты в утренние часы и... увлечённо ловил Женю, принуждая последнего - к утренней физзарядке. Женя сопротивлялся - как мог, и упорствовал... И началось - ВЕЛИКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ... И трудно было сказать; - КТО?? ... Но два гениальных противовеса, два злых и злобствующих по утрам титана, бились и состязались в хитростях и изобретательности...
Командир роты специально приходил за пять минут до подъёма, чтобы с постели и тёпленького... - отправить Женю на физзарядку. Но ... О - ооо!!! Порождение ехиднено!  Жени уже не было в его военной кроватке...  ГДЕ? ... Где - еее??! ... - шептали губы... И терялись слова в зычном речитативе горланящего дежурного - Рота, подъём! ... Выйти, построиться на физическую зарядку!
 И начинался ВЕЛИКИЙ ПОИСК... Хлопали двери рундучной и бытовки, после неудачной проверки верхних полок. Визжали и голосили железные трубы вешалок, на которых висели шинели и бушлаты... - ГДЕ?? ... Где - еее?! Раздавалось эхом из гальюна и Ленинской комнаты... И пока рота в своём 99% составе проделывала физические упражнения на отведённой для неё площадке училищных тротуаров, совмещая шейпенг с китайским куньцзюй… Командир искал и искал... О! – Оо! Если находил! Тут же увеличивал шанс Жени в рекордах Гиннеса. А если нет... но такое случалось крайне редко. Женя явно проигрывал. Но ... на зарядку не ходил.
" Гений и злодейство - две вещи несовместны... " - Кто это сказал??! - Пушкин?! ... – ну - у, это он не подумав... Потому как, учился в Северной Пальмире... Это у них - там, в Питере - несовместно... А у нас - в Таврической Голландии - очень даже... и всё в одном флаконе.

Женьки надоело проигрывать. И вот - однажды...

Когда солнечные живительные лучи и блики, рыжими белками, резвились в синеве флотских одеял... Когда распахнутые окна метали сквозняком ночные грёзы курсантских снов... Когда сами курсанты привычно совершали утренний забег... В роту ворвался командир. - ГДЕ??! Где - ее? - хищно разверзлись уста, а глаза лихорадочно выбирали двери маленьких помещений. Он выбрал рундучную. Дёрнул дверь и тут же услышал странный шум из окна... - " На карнизе, на карнизе! " - отозвалось в воспалённом мозгу. - " Ну - уу, курс – сса - ант... ". Он ловко подскочил к раскрытому окну... и осмотрел карниз стены с обеих сторон. "... Никого...? ", только ветерок нёс прохладу и покачивал ставни рам. - " Куда же он дел... " - и тут - глаза сами посмотрели вниз. Там, далеко внизу, на асфальте, лежало распластанное тело... Лежало не хорошо, не правильно... С высоты четвёртого этажа, командир, как в страшном сне, рассмотрел странно скрюченные руки... ноги... Он, отчётливо увидел поодаль от тела... - ботинок с развязанным шнурком..., а второй, ... на ноге... неуклюже топорщился носком - вверх, бросая почти незаметную тень на спину лежащего... Командир зашатался. У него закружилась голова. Он инстинктивно, ещё раз, взглянул на стриженую русую голову..., она ничком уткнулась лбом в чёрный асфальт... Ему стало дурно. На ватных ногах он смог дойти только до тумбочки дневального ... в глазах потемнело..., всё закружилось... и пропало.

Через два месяца, когда командира роты выписали из госпиталя, Женька уже нежился в домашней кровати, успешно сдав экзамены летней сессии. Каникулы, понимаешь...
Обходя, пустующее помещение роты с начальником факультета, и подходя к двери рундучной, командир болезненно поморщился и сунул под язык валидол.
- Что, Виктор Павлович, сердечко пошаливает? - задал вопрос начфака, - Зарядочку, зарядочку по утрам делать надо... - и он абсолютно бесстрашно посмотрел на чёрный асфальт внизу...
Он ведь даже и предположить не мог, на что способны гениальные воспитанники Виктора Павловича.