108 Дней Ее Жизни. День 31. Hatred

Ненависть.
_______________________________________
Никто не любит, когда указывают на его ошибки, осуждают образ жизни и прямо в глаза говорят то, о чем можно было бы промолчать. Но лучше так, чем не снимая розовых очков думать, что все прекрасно.
_______________________________________

День 31

  Голова раскалывается на части, глаза заплыли настолько, что я их еле-еле открыла. Во рту тошнотворное послевкусие вчерашнего веселья. Тело болит и подчиняется с трудом. Мое обычное состояние на протяжении последних лет, вполне себе привычное. Я пнула ногой рядом лежащего парня, тот не отреагировал.
— Эй, Калеб, проснись, — я пнула его посильнее, и он зашевелился.
— Какого черта тебе надо? — недовольно промямлил Калеб.
— У нас что-нибудь осталось выпить? С такой головной болью я долго не протяну.
   Он открыл один глаз, осмотрел меня и чуть ухмыльнулся.
— Бывало и хуже. Видок у тебя еще не слишком ужасный, — и засмеялся.
   От его смеха мне стало невыносимо.
— Придурок, тише будь. Сказала же, голова…
   Калеб приподнялся, опершись на локоть, посмотрел по сторонам и откуда-то выудил пол бутылки пива. Сделал глоток, скривился и передал мне.
— Оно уже выдохлось, но сил прибавит.
   Я с жадностью впилась в горлышко бутылки. Да, вкус просто отвратительный, но мне это было нужно.
— Лучше?
— Скоро узнаем, — подмигнула я.
   Калеб перевернулся на спину, потянулся, потом чуть озорливо взглянул на меня.
— С похмелья неплохо помогает хороший секс. Могу помочь тебе в этом, — он протянул ко мне руку и кончиками пальцев пробежался по моему бедру.
— Да? — я вопросительно изогнула бровь.
   Перебравшись с дивана на пол, где лежал Калеб, я залезла на него сверху. Его глаза моментально загорелись, улыбка расплылась по лицу. Он медленно скользил руками по моему телу, но, когда я приблизила свое лицо к его, движения стали более чем настойчивыми и страстными.
— Ты и хороший секс — вещи несовместимые, — прошептала ему на ухо я и быстро отошла в сторону.
   Секундное замешательство и огонь похоти перерос в пламя негодования.
— Тебе то откуда знать?! Сначала дразнит, а потом убегает. Трусиха.
   Трусиха?! Я?!
— Давно в нос не получал, Калеб?! — я уже сжимала кулаки.
   Его, видимо, позабавила моя реакция, он снова улыбался. Поднявшись с пола, он направился в мою сторону.
— А что? Я ведь не хуже остальных и умею делать приятно, — он пальцем скользнул по моему декольте.
— Ну все, тебе крышка!
   Я кинулась на него. В нос попасть не смогла, он успел перехватить мой удар. Зато последующий удар пришелся в грудь, что тоже неплохо. Большего сделать не смогла, он придавил меня к стене и стал жадно целовать. Гнев бушевал внутри меня, однако желание тоже имело место быть. В какой-то момент я перестала сопротивляться и начала отвечать поцелуем на поцелуй. Его руки прижали мои бедра к своим. Через мгновение он развернул меня лицом к стене и начал возиться со своими джинсами, потом потянулся к моим.
— Черт, вы же здесь не одни, мать вашу! — Эйми слишком уж наигранно протянула эту фразу.
— Хочешь присоединиться? — Калеб на секунду отпустил меня.
   Переведя дыхание, я поправила джинсы и развернулась к подруге.
— Ты ведь и сама всю ночь прыгала на Иттане. Никого не стеснялась.
   Она закатила глаза и чуть покрутила пальцами серьгу в губе.
— Для любви границ быть не может, — важно пропела она.
— Да, но вы каждый раз делаете это у всех на виду. Хватит издеваться над одинокими, — жалобно проскулил Калеб и повернулся ко мне. — Мы не продолжим?
— Ты упустил свой шанс, малыш.
— Подумаешь, — обиженно хмыкнул носом Калеб и начал поправлять свою одежду. — Потом еще жалеть будешь.
   Я пропустила его фразу мимо ушей и огляделась вокруг. Выдохнула.
— Ребята, все подъем! Вечеринка прошла на славу, бесспорно. Однако теперь нам нужно избавиться от всего этого мусора.
   Кто-то продолжал спать (или делал вид), кто-то громко вздыхал, несколько человек вовсе молча ушли. Прекрасно.
— Отлично.
   Шатаясь я прошла к выходу из комнаты, вышла в гостиную. Повсюду какие-то люди, груды мусора, разбито окно…
— Какого черта?! — заорала я, рассматривая то, что осталось от окна.
— Не кричи… — какой-то парень проскулил и уткнулся лицом в грудь рядом лежащей девушки.
— Я сказала, какого черта тут происходило?! — и указала пальцем в сторону осколков.
   Мой голос срывался на хрип, так громко я кричала. Естественно, все проснулись. Ответ не последовал, все просто начали расходиться, что-то ворча себе под нос.
— Шонна, в чем дело? — Эйми обеспокоенно вышла из комнаты.
   Отвечать не пришлось, она и сама поняла причину моего гнева.
— Шонна… — она как-то странно замялась, и я поняла, что Эйми определенно что-то знает.
— Эйми, — злобно прошипела я.
— Парни просто немного перебрали…
— Это я уже поняла. Кто это сделал?!
— Ну, они решили немного поиграть в покер… — Эйми тянула, а я уже была на взводе.
— Кто. Разбил. Окно?!
— … и когда Джим в очередной раз проиграл, он, целясь в Иттана, попал бутылкой в окно…
   Джим. Ох. Мой гнев резко угас. Не могу злиться на человека, к которому испытываю что-то теплое и приятное, при чем уже на протяжении нескольких лет. Понимаю, что мне с ним ничего не светит. Как-то раз я краем уха услышала часть разговора и запомнила его ответ навсегда. Он говорил с девушкой, которая чаще была в его постели, чем в его мыслях. Она любила его, а он ее нет.
— Любовь — это конечно прекрасно, но из-за нее люди заполняют тюрьмы и морги, да еще и эти ненормальные повсюду, которых пока не забрали в психиатрические клиники. Я умею рассуждать здраво. У меня имеются более приоритетные планы на жизнь. Не вижу смысла тратить свои внутренние ресурсы на подобные вещи.
   Он никогда не состоял в длительных отношениях. Для него это просто удобство. Не нужно искать с кем бы на этот раз провести очередную ночь. Девушек такое поведение устраивало до поры до времени, потом они уходили, а он находил новых. В общем, мои чувства тут ни к чему. Смирение пришло давно, теперь мне уже не больно. Я смогла принять его позицию, перестала надеяться, однако моя привязанность никуда не делась.
   Мое утро обычно начинается поздно. Я не отношусь к «жаворонкам». Ночь ¬— мое время, а днем я чаще всего сплю. Так и сейчас, проспав большую часть дня, немного придя в себя, пришлось заняться домом. Окно я пока заклеила клеенкой, собрала весь мусор. Не успела опомниться, как уже стемнело. Из друзей со мной остались только Эйми и Иттан. От него пользы было мало, а вот Эймз помогала с уборкой. Скорее всего я была бы в таком же плохом состоянии, как и Иттан (а плохо ему было до ужаса), но «лекарства» Эйми убрали все последствия прошлой ночи. Мы предлагали Иттану, но он решил, что с него пока хватит всякой дряни.
   Покончив с уборкой, мои друзья ушли, но пообещали скоро вернуться. Эймз взяла с меня обещание, что я все-таки позвоню сегодня своему брату, с которым не общалась уже несколько месяцев. Мы очень сильно поругались, что для нас обычное дело. Меня не устраивает то, что он периодически обчищает небольшие магазинчики и угоняет машины, пусть и с возвратом. Владельцы машин, думаю, даже не всегда замечали, что их автомобили могли отсутствовать некоторое время. Ему же, в свою очередь, не нравилось то, что я употребляю. Курт считал, что это доведет меня до необратимых последствий, но, в отличие от него, я хотя бы не попадалась копам. Во всякому случае, не за это. Я бывала в полиции только из-за воздействия алкоголя. Я знала, когда и под чем могу выйти на улицы города так, чтоб не нажить себе проблем. А Курт не думал никогда о том, что будет, когда его поймают на чем-то серьезном. Он привык, что я всегда нахожу деньги, всегда помогаю и не даю сесть за решетку. Но что если наступит день, когда мои усилия ничего не дадут? Что, если я не смогу помочь? Понимаю, я не лучше, но все, что у меня бывает, я потом не храню у себя. Так что из статьи «хранение и употребление» мне припишут только вторую часть. Но, на самом деле, больше вероятности того, что я просто когда-нибудь умру от передозировки.
   Я достала телефон и попыталась собраться с мыслями. Разблокировав телефон, я заметила несколько сообщений от Кристен. Она просила прощения за себя и Эйприл. Меня в очередной раз накрыла волна негодования. Теперь еще проснулось чувство отвращения. Не хочу больше видеть эту самоуверенную суку, нужно донести это до Кристен. Я пригласила ее к себе, обговорить вчерашнее и уладить разногласия. Ответ она дала мне моментально. Сообщение искрилось радостью. Но, черт подери, в следующий раз я буду изъясняться максимально четко. Ведь, когда я писала, что «мы должны решить некоторое недоразумение», я имела в виду себя и Кристен. Я НЕ ЗВАЛА ЭЙПРИЛ.
***
   Ее карие глаза не выдавали ни капли эмоций, она как будто каменная. А вот Крис прямо-таки светилась. Неужели она считает, что мы помиримся и все дружно пойдем есть сахарную вату под пение птиц? Фу. Ни при каких обстоятельствах. Я ЭТУ даже на порог дома не пущу. По мере приближения, улыбка Кристен исчезала. Она поняла, что совершила ошибку.
— Ты злишься за меня, — сообразила она.
— Думаю, ты заметила, что наши отношения, мягко говоря, не сложились. Зачем было приводить сюда ЭТУ?!
   Я даже не смотрела в сторону Кристен. Мой взгляд прожигал равнодушное лицо Эйприл. Позже, она шевельнулась, камень ожил, она достала из сумки сигареты и закурила. Мне тоже было это нужно, но о том, что у меня закончились сигареты я поняла лишь обшарив свои карманы. Эйприл даже бровью не повела и просто протянула мне пачку. Черт. Я скорее прыгну с моста, чем возьму что-то из ее рук. Она пожала плечами и спрятала обратно в сумку выдохнув дым мне в лицо. Сволочь.
— Шонна, она тоже моя подруга, как и ты. Вы друг о друге мало что знаете, вам незачем враждовать.
— Крис, — подала голос Эйприл, — это не имеет смысла. О чем мы с Шонной будем разговаривать? — она развела руками. — Я ведь не разбираюсь в сортах героина.
   Она специально провоцирует меня?!  От порыва вцепиться в ее волосы, меня спасло возвращение Эйми, Иттана, и откуда-то взялся Калеб.
   Эйми позже поинтересовалась, почему Эйприл снова тут, предложила пойти на примирение. Она и Кристен такие наивные. Но мои друзья меня немного отвлекли, и я даже забыла о ее присутствии на какое-то время. Когда я все-таки вспомнила, то даже не сразу нашла ее. Эйприл сидела с нами в одной комнате (а я ведь так не хотела пускать ее в дом!), но она заняла самый дальний угол и молча наблюдала за нами. От мыли о том, что она следит за мной, стало противно. Хотелось сделать вид, будто мне всё равно, чтоб не радовать ее ни коим образом, но у нее талант — выводить меня за доли секунды. В очередной раз обернувшись, заметила у нее в зубах сигарету. Она, по всей видимости, искала зажигалку по карманам. Я быстро подлетела к ней и вырвала сигарету из ее губ. Она сидела в кресле, никак не отреагировав на мое появление, но невозможность закурить ей точно не понравилась. Эйприл перевела взгляд на меня, глаза казались огромными. Не отводя от меня холодных глаз, она поднялась.
— В моем доме не курят, я уже говорила, — зарычала я.
— Так это и не твой дом, — и вышла на улицу.