Мотылёк

Осень медленно захватывала город : улицы, парки, скверы. Липецк накрывал туман, проникающий во все углы и пространства. Исключением не  стала и квартира с открытым окном, куда  проник   мотылёк, с трудом долетев до 12 этажа. Открытая дверца шкафа под потолком  стала пунктом его приземления.
    Голые стены отражали первые лучи солнца. В кровати лежал молодой парень, на вид 25 лет.Еле заметная грусть придавала тон выразительному лицу.  Бабочка с любопытством наблюдала за человеком. Её каштановые крылышки гордо ложились в единый лепесток . Утро полностью вступило в свои права. Туман рассеялся.
   - Антон, тревога! - резко вставил командир роты. - В 6.30 сбор в батальоне.
   - Я принял, буду вовремя.
   Парень скинул звонок. Теперь он набирал матери. Ему хотелось пожелать ей доброго утра. Сказать, чтобы не волновалась, что с ним всё хорошо. Противный звук гудка проникал в самое сердце. Раз за разом гудок. Теперь хватит. Не берёт…
  Новый день не сулил ничего хорошего . Смотря на металлургический завод, Антон видел огненное зарево. Это был пожар. "Видимо оппозиция здорово взялась за дело", - заметил сержант, быстро допивая кофе.
    В актовом зале собрали весь личный состав сотрудников Ппс МВД. За лакированном столом сидел полковник. Угрюмый старик говорил о важности подавить восстание в городе, о героизме и доблести.
    Беспорядки были по всей России. Людям хотелось больших перемен и другой жизни .  Кто - то молился, а кто-то хватался за оружие.
  День выдался нелёгкий.Остервеневшая толпа бросалась  на "защитников"( так  называли правительственные войска). Звучали выстрелы, были раненые.
-Держать щиты! - кричал командир.
Пока наших сил хватало, но все знали, что это ненадолго. Оппозиция отступала.
     По дороге домой он шёл через парк. Антон любил осень за особенный вкус сентября. Пару кленовых листьев он положил в вещмешок.
     Бабочка не улетела,ждала. День, неделю, месяц. Каждый раз, когда юноша возвращался домой, она трепетала, радовалась, любила.
-Ты красавица, - сказал Антон, заметив гостью.  Теперь она была полноправной хозяйкой. Без боязни садилась  ему на ладонь. По долгу они смотрели друг на друга. В эти минуты бабочка по настоящему жила.С замиранием сердца сгибала тонкие усики от нежных прикосновений Антона. Он назвал её Вера...
     "Я люблю свою Родину Вера, и буду верен присяге», -признавался в моменты патриотизма.
   В конце ноября мороз усилился.Но погода не стала поводом перемирия. Утром зазвонил телефон и Антона опять вызвали по тревоге. Центр был атакован. Митингующие жгли машины и разбивали витрины. Стычки перешли на главные улицы. Творился настоящий хаос .
"За революцию!'' - кричали Левые. Вооружённый до зубов народ кинулся в атаку. Оловянные солдатики, под названием полицейские не дрогнули. Стойкость, лучшее лекарство в бою.
  Голоса превращались в крики. Крики в шум. Война не слышит страданий.
  Под утро всё успокоилась митингующие отступили, оставив после себя боль и несчастья. Люди собирали раненых.
     На хирургическом столе лежал молодой парень с ранением в области сердца. Из-под кителя струилась кровь, сливаясь с красными лампасами рукава. Старший сержант полиции открыл глаза и увидел человека в белом халате-это был доктор. Врач подготавливал всё необходимое для операции.
"Скажите, зачем я умираю?" - шёпотом проговорил Антон. Доктор молчал. Сквозь белую маску выступали слёзы . Через три часа сердце защитника остановилось....Кленовые листья упали из разжатого кулака на холодный  пол. "Если не мы, то кто", - закрывая глаза полицейскому прошептал хирург.
   Вера ждала любимого. Как завороженная смотрела в окно, в надежде ещё бы хоть разок увидеть его. Он не пришёл.
 Тогда  Храбрая бабочка выпорхнула в окно. Всматриваясь в лица прохожих,искала знакомые черты.  Она знала, что жить оставалось совсем немного. Холод стал невыносим. Ещё несколько улиц и конец.  Короткая  жизнь не была бессмысленной . Вера познала любовь…
 Гудок. Снова и снова. Ответ оператора:" Оставьте сообщение после сигнала".
-Здравствуй, сынок. По телевизору сказали войне конец. Вы победили. Мы так счастливы. Но почему же ты молчишь?