Чинча и апельсиновая косточка

"Карусель-ка". Смешное слово на русском, которое он выучил, потому что это было кодовое слово для всей операции. Они умудрились не потерять ни одного человека, ни одного! Во время операции, которая длилась 40 минут. Они спасли 26 человек и еще одного, самого ценного. Который научил его смешному слову "karuselka".
 
Робби покупает сигареты, свежий номер журнала мод и цветы. На входе в госпиталь его осматривает охранник, но Робби показывает свой жетон, свой пистолет и особое предписание от управляющего госпиталем, которое разрешает ему посещать пациента 77 в любое время.

В лифте вместе с ним едет пожилая пара. Детектив узнает их - родители Зои. Они уже смирились с тем, что их дочь пропала, что единственная новость, которая их ждет - что полиция нашла ее тело. А они нашли Зои и еще 24 человека, живыми. И всех спасли.
 
Мать узнает Роба, протягивает ему руку и говорит:
- Мы вас знаем. Вы руководили операцией. Спасибо вам!
- Как ваша девочка?
- Все в порядке. Ее выписывают сегодня.
- Передайте ей мои самые лучшие пожелания. И пусть она не беспокоится - мы добиваемся пожизненного заключения без права на УДО.
- Мы уедем домой сразу же. Ей еще надо давать показания?
- Нет. Вы можете быть спокойно, теперь ей ничто не угрожает.
На своем этаже отец Зои подходит ближе и тихо шепчет:
- Почему не смертная казнь?
- Потому что это слишком легкое наказание.
- Легкое?
- Он рассчитывал на смертную казнь, когда делал это. Но это слишком просто, казнить. Общая камера до конца его дней. И никаких поблажек.
- Наверное, вы правы. А та девочка? Которая их вытащила? Как она?
- Все в порядке. «Он не успел ей навредить», —детектив говорит неправду. Потому что правда в том, что первый пациент профессора Карнейта - живое пособие хирурга. На ней он учился проводить операции на ней испытывал наркоз. Ее он использовал, как донора, с ее редчайшей группой крови. Но если рассказать этим людям всю правду - как они смогут с ней жить? Он, Роб Бенсонхерст, может. Они - нет.

Они уходят, Роб поднимается еще на один этаж. У ее палаты дежурит Айя.
- Что сегодня?
- Брала показания. Пока был перерыв.
- И как прошло?
- Когда она не под препаратами, очень хорошо. Зачем они ее так сильно глушат?
- Чтобы мы могли взять показания.
- Она спрашивала о тебе.
- Иди, оставь мне вопросники. Я вечером сделаю.
Его напарница кивает и отмечает в распечатках вопросы, на которые нужно получить ответы. Вопросников слишком много. От всех служб. Некоторые подборки срочные, некоторые помечены "по возможности".
 
Робби входит в палату. Чинча спит. Детектив садится в кресло у окна, читает то, что записала Айя, слушает диктофонные записи через наушники.
 Входит медсестра, улыбается ему и показывает на бутылку с водой, заменить? Роб кивает. Чинча пьет много воды и мало ест. Но это нормально. После того, что тот урод с ней делал — это нормально. Как его звала пресса? Будущий Нобелевский лауреат. Два года держал в своем "корпусе" почти тридцать человек и писал научную работу о выживании.
 
Через час она открывает глаза. Не шевелится, не меняет положение тела.
Робби встает, подходит к ней, наклоняется, чтобы она увидела его лицо.
- Привет!
- Привет, Робби.
- Пойдем гулять?
- Да.
 
Она выходит только с ним. Пока только с ним. Айя пыталась вывести ее во внутренний дворик госпиталя, но на лестнице случился панический приступ, пришлось возвращаться. А с Робби удается погулять. На него реакция нормальная.
Врачи говорят, что это пройдет. Пройдет, но, когда?

Чинча встает, проходит в ванную. Одевается уже сама, раньше Роб помогал ей. Сейчас она может наклоняться, может зашнуровать обувь, может застегивать пуговицы. Когда Роб увидел ее в первый раз, он не представлял, что это возможно. Сегодня все гораздо лучше.
 
Роб ждет ее у дверей, протягивает ей бутылку воды. Это уже навсегда. Она не сможет выходить без воды всю оставшуюся жизнь. После того, что он увидел в комплексе, Робби понимает. Этот урод поил их рассолом. Кормил соленым. Давал чистую воду только раз в день. Чинча придумала, как его обмануть. Она научилась выпаривать рассол в пластиковой бутылке и отмачивать еду от соли. А потом она нашла в мусоре уоки-токи, передаласигнал из точек и тире, и Роб нашел их. Они за трое суток создали план операции. За сутки он собрал "karuselka". Штурм занял десять минут. Если бы не "karuselka", они получили бы двадцать трупов и шесть сверху.
 
Роб берет Чинчу за руку, вызывает лифт. Каждый день он наблюдает, как она делает шаг дальше. В первые дни Чинча не могла даже к окну подойти. Сегодня она с интересом рассматривает инструкции на стене и может отпустить его руку. Классические методы психиатрии работают, но в ее случае - быстрее, чем обычно. Что-то он читал про такое. Но не может вспомнить, у кого.
 
В холле ее замечает охрана, Чинча подходит и пожимает руку дежурному на посту:
- Сегодня ветер, ты надела шарф?
- Да, Гарри. Спасибо. А у тебя все в порядке?
- Да. Я почти дочитал "Поющие в терновнике". Ты была права, мне очень нравится!
- Обязательно приходи потом поговорить о книге, ладно?
- Конечно приду!
И Робу, шепотом: "Моя любимая книжка". Он улыбается, потому что это их общая любимая книжка. Из тысячи других. Но они еще успеют найти общие книжки. У них вся жизнь впереди.
 
Роб улыбается. Они выходят из дверей на улицу. Детектив не удивляется уже ничему. В первую неделю к ней пускали только полицию. На второй неделе к ней приходили девушки, которых они спасли, и их родители. На третьей неделе Чинча перезнакомилась со всем персоналом и охраной. После этого журналистов стали вышвыривать прямо со стоянки. Ни один из тех, кто узнал Чинчу, не позволит, чтобы писаки обидели ее. А журналистам в госпитале Святого Антония не верят.
 
Роб показывает девушке на свою служебную машину. Огромный джип оперативников смотрится внушительно. Чинча обходит его кругом, осматривает, потому что сегодня он взял другую машину. Ей все интересно. Роб ждет у открытой двери. Ничего страшного, несколько секунд, ей это нужно.
 
В салоне она пристегивается раньше, чем вытянет ноги. Это Роб тоже знает. Они ездят вместе всего неделю, но этот жест у нее доведен до автоматизма.
- Можно я тебя поцелую? - спрашивает Чинча.
Он наклоняется к ней. Она целует его в щеку, прижимается к его плечу. Роб гладит ее по спине и тихо спрашивает:
- Можем посидеть так немного.
- Но у тебя же рабочее время. Надо ехать.
- Да. - он заводит машину.
- Сегодня поедем в корпус?
- Да. Как два дня назад. Ты сможешь?
- Смогу. Мне уже намного лучше.
 
Корпус. Комплекс. Заброшенное здание завода, где урод создал нечеловеческую теплицу для своих опытов. Она провела там два года. Некоторые из спасенных тоже. Два года пыток и экспериментов. И если бы не сломанная детская игрушка, все они остались бы там, в подвале, как и сотни замученных жертв до них. Двадцать лет этот урод проводил эксперименты. И заработал на этом миллионы. Его никто не мог обнаружить, его никто не мог уличить. До того момента, пока он не связался с официанткой на борту парохода. Его роковая ошибка.
 
Роб набирает скорость, ему не нужно смотреть на Чинчу, чтобы знать, что она в порядке. Детектив чувствует ее, ее дыхание, ее сердцебиение. Сейчас она спокойна и ей не больно. Когда ей больно, он чувствует. Когда он нашел ее в корпусе, он думал, что сойдет с ума, такие волны боли накрывали его тогда. Но он сумел отстраниться, чтобы сделать то дело. Дело века, как прозвали его газеты. Дело об освобождении 26 заложников. Дело профессора Карнейта.
 
У заводского корпуса Роб паркуется. Он отстегивает ремень, поворачивается к ней.  Роб смотрит в ее глаза, ничего не говорит, просто смотрит на  уже зажившие губы, которые в первый раз он поцеловал здесь, когда она лежала на земле, когда потеряла сознание, а он пытался запустить ее сердце, делал искусственное дыхание, пока она не задышала, но и тогда, в первый раз, когда вместо губ было месиво - тот урод разбил ей лицо, когда понял, что она выиграла, что к ним мчатся полицейские и штурмовики. Тогда Роб не мог никак поймать ее пульс, дышал за нее. Пока она не схватила его за руку, так сильно, что у него потом долго не проходили синяки от ее пальцев. "Бобби, ты приехал!" Он тогда поднял ее, хотел отдать врачам, но она замотала головой и еле произнесла разбитыми губами: Каруселька готова?
И пока последнюю из девушек не увезла придуманная ею "каруселька", Чинча не давала себя увезти. Только когда она убедилась, что всех спасли, Роб подозвал последнюю бригаду, и ее уложили на каталку, чтобы отправить в больницу. Три недели назад.
 
Сейчас они долго настраивались, здесь, где точно никто бы их не увидел. Им обоим тяжело спускаться в подземную лабораторию, в "корпус выживания", описанный профессором в своей монографии
- Бобби. Надо работать.
- Да. Идем.
 
Они открывают замок на дверях, спускаются в подвал. Поначалу он боялся, что девушка не сможет сюда приезжать для работы. Но она была намного сильнее, чем казалась. Показывала операционную и кладовку, показывала тайники и захоронение. Там до сих пор работали эксперты, сегодня Роб вел ее туда. На средний ярус.
Чинча только крепко держала его ладонь, не отпускала, пока они спускались вниз. По этому аду у нее был свой проводник, и Бобби это знал. С Айей не получилось, они пробовали. Но с ним она могла работать, могла давать показания и показывать. Могла, если он был рядом. Капитан Росси видел ее, когда они работали вместе, и велел ни в коем случае не прерывать общения. Он один из немногих, кто понял, какой ценный свидетель попался.
 
Роб включает камеру. Чинча берет в руки фонарик и идет по коридору, открывает камеры, рассказывает про девушку, что сидела здесь еще три недели назад. Показывает следы на стенах, показывает наручники и ремни, показывает отколотую штукатурку и разбитые стеклоблоки. Когда она устало садится на пол у стены, Роб ставит запись на паузу, садится с ней рядом. Это значит, Чин устала. Роб обнимает ее за плечи, прижимается к ее виску губами:
- Если не хочешь больше, скажи.
- Не могу, Боб. Надо сделать сегодня. Тогда останется меньше.
- Посидим и пойдем дальше.
30 ячеек. Тридцать историй. Двадцать шесть бригад врачей и одна Чинча. Поток машин, подъезжавших друг за другом, забиравших пострадавших из рук штурмовиков, двадцать семь носилок, двадцать семь минут, ни одной потери, сутки тренировок. Набор спецсредств у всех одинаковый, набор травм у всех одинаковый, кроме Чин. Профессор начал подозревать за сутки до операции, избил ее и скинул в колодец у входа. Там и нашел ее Роб, поднял крюком, потому что никто не мог пролезть в тот колодец.  Двадцать седьмая, что спасла всех.

Когда съемка закончена, Робби сам уже не рад. От количества информации ему не по себе. Но есть запись, в офисе ее разобьют по двадцати шести детективам, каждый займется своей частью, и вместе они создадут "дело века", в котором уже несколько томов. Чинча знает все, она порывалась рассказать, когда еще не сняли швы на лице, только капитан Росси смог ее успокоить, что торопиться некуда. Робби попросил, чтобы двадцать седьмое дело отдали другому. Он не хочет вести ее дело. Он просто читает то, что пишет Айя, его напарница. Как лицо, заинтересованное в расследовании, Робби не может ничего. Но как единственный человек, кто физически способен успокоить Чинчу - он собирает материал. Это парадокс, о котором он пишет статью для полицейского портала. Его психолог одобрил. Их штатный психотерапевт тоже пишет исследование, уже про них двоих.
А Роб просто нажимает кнопку на видеокамере, когда нужно выехать сюда, в корпус.
 
- Нам надо поесть.
- Ты хочешь?
- Да.
Если не сказать ей, что хочешь есть, можно дойти до голодного обморока.
- Сегодня поедем в ваш офис?
- Ты хочешь?
- Там есть китайское кафе.
Той дорогой он вез ее всего один раз. Чин запомнила, как запоминала все.
 
У китайского кафе Роб спрашивает:
- Давай возьмем с собой и поедим в офисе? Айя любит такое.
- Надо спросить, что ей взять. Можно я угощу?
Роб улыбается. Она только неделю назад получила карточку с гонораром. Это отдельная история.
- Посиди в машине. Я сейчас.
Чинча кивает, отдает ему свою банковскую карту. Она отворачивается к проезжей части, смотрит на улицу. Роб уходит.
 
В кафе Роб звонит Айе:
- Китайское кафе, за два квартала. Что тебе взять, Чин хочет пообедать с нами в офисе. Она хочет нас угостить.
- Возьми как обычно. Только скажи ей, что завтра я ее угощу в ответ.
- Хорошо.
Он диктует заказ и называет номер офиса. Оплачивает. Видит на стойке открытку в честь нового года по восточному календарю. Продавец говорит, что это бесплатно. Роб берет открытку для девушки. Ей должно понравиться.
 
Когда он открывает машину, Чинча тихо говорит:
- Робби. На той стороне стоит минивэн. Какой-то парень выскочил из него и побежал в проулок. Машина грязная, он далеко ездил. Когда он выскочил, куртка задралась. У него пистолет.
Роб понимает ее мгновенно, берет с панели рацию и передает на полицейской волне все, что она сказала. Садится на водительское место, и они дожидаются, когда к минивэну подкатывает патрульный.
- Теперь можно ехать.
 
Офис занимает целый этаж. Внизу располагаются обычные офисы, конференц-залы, а наверху - аналитический отдел, под прикрытием торговой фирмы.
 
Их встречает Росси, он говорил с одним из "Группы 27", а теперь идет навстречу.
- Ты хорошо выглядишь, Чинча. — это комплимент, потому что она по-прежнему очень бледна.
- Спасибо, капитан.
Роб отдает камеру ближайшему из "27", дает указания, пишет на карточках день и место. Росси ведет Чинчу в отдельную каморку, где у них обеденная зона. Айя уже там, заваривает чай.
Женщина протягивает руки, чтобы обнять Чин. Девушка рада, но все равно вздрагивает.
- Ничего, это пройдет, - говорит Айя и гладит ее по голове. — Это обязательно пройдет.
Росси наливает себе чашку кофе, спрашивает, как съездили в корпус.
- Там становится душно. Надо проверить вентиляцию.
- Сейчас позвоню. Потерпи, осталось всего пара помещений.
- Не возите туда других. Они не смогут войти туда второй раз.
- Мы уже поняли. Не будем. Ну, до встречи, Чинча. - он жмет ей руку и уходит. Только Айя понимает, как капитану не по себе. Когда он увидел Чин в первый раз, то несмотря на долгие годы службы, выругался так, что врачи его одернули. Но тогда с койки на них смотрело нечто, что с трудом можно было назвать человеком. Сегодня Чин может ходить, может говорить, улыбается.
 
Возвращается Роб, он несет заказ из кафе. Айя раскладывает цветастые коробочки, наливает Чин воды и садится напротив них с Робом.
- Обожаю азиатскую еду. - внезапно говорит Чинча. Роб переглядывается с напарницей. Это первая человеческая реакция, которую они видят. До этого подобного не было.
- Позвонил патрульный. Парня задержали, ты была права, там пистолет без документов. И машина в угоне.
- Вы успели что-то натворить? - Айя улыбается,
- Просто подозрительная машина и подозрительный парень.
- Когда мы закончим это дело, я сама отвезу тебя в штаб к оперативникам. Там твое место.
- Надеюсь.
 
Обед заканчивают быстро. Чин ест очень мало, но это временно, так говорят врачи.
- Мы не успели с вопросником. Но можем сейчас сделать.
- Давай. Чин?
- Да, тут лучше.
 
До десяти вечера они с Айей сидят перед ноутбуком, Чин записывает ответы на диктофон, Роб записывает и рисует схемы. Из офиса они уезжают последними.
 
До госпиталя Роб едет очень медленно. Ночной город нравится Чинче еще больше.
- Когда меня выпишут, Робби?
- Еще через пару недель.
- Я знаю, что это дорого. Нельзя ли перевести меня в мотель?
- Они на дороге, в городе отели.
- Можно мне снять комнату и жить там? Я же самостоятельно передвигаюсь.
- А ты не хочешь пожить у меня? У меня две комнаты, а сосед съехал. Есть кухня, и меня почти не бывает дома. И много книг.
- Только если мы будем разделять квартирную плату. И расходы на услуги.
- Хорошо.
- А тебе можно брать домой такую, как я?
- Что ты имеешь ввиду?
- Я же свидетель.
- Ты еще и потерпевшая. Считай, что это программа защиты свидетелей. - Бобби протягивает руку и треплет ее по плечу. - Но я спрошу у врача.
- И у капитана. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы.
- Моя главная проблема - чтобы ты поскорее пришла в норму. А для этого тебе нужен покой, хорошая еда и много положительных эмоций. Это я могу сделать.
- Тогда я перееду к тебе. Но только если это тебя не стеснит.
- Хочешь, заедем сейчас?
- Нет, Роб. Я немного...
Немного устала — это она засыпает, не договорив. Роб ведет машину, осторожно тормозит на светофорах, чтобы ее не разбудить, мягко стартует.
 
Он приносит ее в палату на руках. Дежурная медсестра помогает ему уложить Чинчу.
- Как вам не стыдно таскать ее каждый день на опознания и допросы?
- Она сама этого хочет. И нам нужна ее помощь.
Медсестра поджимает губы и отворачивается. Роб чувствует себя виноватым и уходит.
Чинча спит.
 
 
В квартире Роб осматривает все комнаты и кухонный угол. В гостиной диван настолько стар, что его легче выкинуть, чем починить. В комнате, что занимал Декс, кровать скрипит, а из окон дует. В душе течет лейка и раковина треснула. Но Робби так мало здесь бывает, что не замечает ничего. Детектив заказывает клининг и звонит хозяину, чтобы сообщить, что нашел жильца. А потом Роб падает на свою постель и засыпает без снов.
 
Утром Робби будит звонок капитана.
- Нашлись родители еще одной. Уже едут к нам.
- Хорошо. Я нужен в офисе?
- Может, сегодня отдохнете, оба? Я не хочу, чтобы кто-то из вас сломался. А ты уже на пределе.
- Капитан. Она не хочет больше оставаться в больнице. Говорит, это дорого.
- Кто сболтнул?
- Не знаю, может, персонал. Она попросила вчера снять ей номер в мотеле. Я сказал, что у меня пустая комната.
- Роб, а может, это даже лучше. Ты хорошо на нее влияешь. Я не против. Только не вздумай брать с нее аренду.
- Я и не хотел. Она против. Сразу сказала про аренду и расходы. Боюсь, даже я с ней в этих вопросах не справлюсь.
- Тогда поговори с врачами и забери ее сегодня. И мы совсем забыли, что у нее ничего нет. Ни одежды, ни личных вещей. Свози ее в магазин. Пусть побудет обычным человеком сегодня. Я и сам бы хотел поскорее закрыть это дело. Слишком уж все чудовищно.
- Айя присоединится?
- Нет, она обрабатывает вчерашние результаты.
- Отдайте ей мои накопившиеся выходные. Хотя бы часть. Ей тоже несладко.
- Знаю, уже распорядился. Роб.
- Да, капитан.
- Как она не сошла с ума? Как ты думаешь?
- Думаю, что она - особенная. Она вся переполнена жизнью, Росси. Она поддерживала всех там, она их всех поддерживала. Я до сих пор не могу поверить, что все удалось. Подумать только - уоки-токи, игрушка! Случайность!
- Я тоже постоянно об этом думаю. Если бы не игрушка, мы бы нашли очередной труп и списали дело, как безнадежное.
- Вы можете позвонить в госпиталь, чтобы они готовили ее к выписке?
- Да.
 
Роб выбрился, надел свежую рубашку и новый костюм. Взял такси.
 
Чинча и врач ждали его в палате.
- Я собрал вам все лекарства на месяц вперед. Написал все, что надо делать.
- Спасибо.
- Я рад, что ты поправилась.
- Я тоже, доктор.
 
Роб взял такси от госпиталя. У Чинчи в руках - пакет из аптеки. Внутри - лекарства и блокноты, которые она исписала здесь. Больше ничего. Ее привезли в пальто Роба, больше у нее ничего не было. Тряпки, в которые она заматывалась в подвале, сожгли. Даже кроссовки, в которые она сейчас обута, ей подарила медсестра.
- Роб, капитан не будет против, что я у тебя поживу?
- Я с ним говорил, он согласен, что тебе будет лучше в нормальном доме, а не в гостинице.
 
Они поднимаются на четвертый этаж. Роб открывает дверь и отдает ей ключ на длинной цепочке. В прихожей темно. Когда она закрывает дверь, Роб зажигает свет.
Чинча проходит в гостиную, видит старый диван, телевизор и полки с книгами. Роб подходит к чайнику, включает его.
И как только он отворачивается от нее, ему становится страшно. Так страшно, как тогда, когда он увидел ворох грязных окровавленных тряпок на дне бетонного колодца и понял, что это и есть тот человечек, что помог им найти корпус, где держали в рабстве 25 человек. Найти маньяка-профессора. В тот самый первый миг, когда Робби понял, что ворох тряпок — это их связной, он не мог представить, что они зашевелятся, и появится лицо. А тот первый взгляд - когда он разглядел между грязными бинтами ее глаза, ее горящие глаза. И услышал ее голос:
- Робби, это я, я говорила с тобой по рации!
Сейчас он замер у чайника и боялся повернуться.
 
Чинча подходит к нему, кладет ладони ему на спину, на лопатки. И Робби чувствует, как тепло там, где она прикасается к нему, сквозь ткань костюма и рубашку.
Он оборачивается, перехватывает ее. Целует ее ладони и прижимает к своему лицу.
- Я так боялся, что не вытащу никого. Что не вытащу тебя оттуда. Когда я увидел тебя в первый раз, в том тряпье, я чуть не сошел с ума. Я думал, что это тело под ветошью, что я опоздал. А ты...
- Робби...- Чинча тянет его за воротник вниз, чтобы обнять. У него даже мысли не возникает, он просто целует ее, очень осторожно, очень бережно. Роб поднимает ее на руки и прижимает к себе.
 
Солнце заглядывает в гостиную, где Бобби сидит у дивана и смотрит на Чинчу. Она улыбается, и он радуется, что после корпуса профессора Карнейта этот человечек умеет улыбаться. И Роб говорит:
- Не пущу тебя никуда. Будешь спать здесь. Чтобы я в любой момент мог тебя видеть. Я украл тебя из больницы для этого. Тебе нужно просто отдохнуть. Я буду тебя охранять от всего. А дома это лучше всего получится.
Она целует его в кончик носа, очень щекотно. И разом пропадает волшебство. Робби вспоминает, что случилось, и что он видел в камерах «корпуса Карнейта». А еще - ее тело, ему надо привыкнуть к тому, что с ней сделали. Что с ней сделал один человек, которого Бобби не смог убить, хотя очень этого хотел.
 
-Эта тварь тебя трогала?
- Нет, Роб. Она не могла никого трогать. Ты же знаешь сам, в большинстве случаев маньяки - импотенты. Но наиграться он сумел, по-другому. Вы еще поймете.
Да, он забылся. Тот урод не мог никого трогать, кастрированный урод. Но он мог...
- Нет, Роб. Он не мог опуститься. Он был высокоразвитый сверхчеловек. Ты же читал его дневники. Ты же знаешь его психотип. Ницше и Фрейд в одном флаконе. И непризнанный хирург.
Да, все, что ниже пояса, тот урод не воспринимал, как факт. Он заменил живое на неживое, возвел насилие в акт искусства. Один только раз у Бобби был шанс пресечь зло. И он его не застрелил тогда, не сломал ему шею. Ему пришлось вытащить эту тварь из «корпуса», передать оперативникам. Он потом долго не мог отмыть руки, его преследовал этот запах – мерзкий запах старого тела, дорогого парфюма и тошнотворный запах мяса, непонятного мяса, что они нашли в его кухне…лучше не думать про то мясо. Судмедэксперты разберутся. Они еще анализируют.
 
- Все так быстро произошло. Еще две недели назад мы поднимали наверх тех бедных девочек, грузили в твою «карусельку». Мне казалось, что их там сотни…
- Их было двадцать шесть. Двадцать шесть живых спасенных людей. И всех их вытащил ты. Ты один помнил азбуку Морзе!
- Мы должны выйти из дома. Надо купить одежду. Сегодня мы не будем работать.
 
Поздно вечером она уснула на диване, не отпустив его руку. Роб дождался, когда она ослабит хватку, укрыл ее потеплее и ушел в свою спальню.
 Он закрывает глаза. Он не знает, что будет дальше. Он не хочет загадывать. Хочет приходить домой и видеть ее. Хочет жить с ней. Да, жить с ней. Как же долго он искал такого человека, такого друга. Друга – о большем он не просит, он не хочет портить это волшебное ощущение, что они понимают друг друга с полуслова, что они читали одни и те же книги, слушали одни и те же группы. И любят кино. А еще она понимает его работу, его теории, его чертовски сложную работу детектива по особенным делам. По «тухлым» делам, где нет никаких шансов поймать уродов. А он их ловит.
 
Он проснулся на рассвете. Подошел к окну, отдернул занавеску. Никого не было на улице. Над городом занимается рассвет. Чинча спит в гостиной, ровно дышит. Робби отошел от окна, вернулся в постель. И снова уснул.
 
Вчера он отвез ее в большой магазин. Чинча категорически отказалась от модных молодежных марок и выбрала два костюма, строгие ботинки и несколько рубашек.
Роб хотел подарить ей что-нибудь:
- У тебя должен быть подарок от меня.
- Почему?
- Потому что ты - девочка. А я джентльмен.
- Хорошо.
Он купил ей кольцо. Но ошибся с размером. Но Чинча обрадовалась, поцеловала его и надела колечко на правый мизинец.
- Буду носить так.
Роб смотрел на нее и не узнавал, в строгом костюме она выглядела совсем иначе.
- Теперь ты поступишь в колледж.
- У меня есть образование. Но могу поступить, если нужно. Если меня пригласят в тот отдел, о котором Айя говорит.
И Роб понял, что за эти недели он ни разу не спросил о ее прошлой жизни.
- Ты училась здесь?
- Нет. - и он понял, что больше спрашивать не надо.
 
Когда Бобби проснулся, на столике в гостиной уже был завтрак, а девушка варила что-то на плите.
- Чин!
- Доброе утро!
- Ты варишь кофе?
- Да. У вас отвратительный кофе в госпитале.
Роб сел за столик, взял чашку, отпил. И вдруг понял, что счастлив.
 
- Капитан! - Айя постучала в кабинет Росси, - Вам нужно немедленно выйти! Вы должны это видеть!
Росси вышел в общий зал. И замер.

Робби, его самый проблемный и лучший детектив, шел по проходу. А под руку с ним шла незнакомая девушка. Росси подошел и с трудом узнал Чинчу.
- Доброе утро, капитан.
Росси не знал, что сказать. Айя за его спиной хихикала.
Обычный костюм и обритая голова. И непривычное выражение лица. Она была счастлива! Росси взял ее за руки, не в силах ничего сказать. И выпалил:
- Айя, нам нужен пропуск!
Робби улыбался. И капитан вдруг понял, что никакой гостиницы не надо. Теперь в его отделе два уникума. Один – сверходаренный притянул другого. Его предупреждали о том, что такое возможно.
- Роб. Туда. - и назначил ей рабочее место, чтобы Чинча не чувствовала себя лишней.
 
- Сегодня ты отлично выглядишь! - Айя принесла ей блокноты из ее дела и набор письменных принадлежностей. — Это твое.
- Спасибо, лейтенант.
- Не надо. Здесь обходятся без званий. Ты готова поработать?
- Да.
- Я сейчас принесу ноутбук.
- Айя. Я правильно оделась?
- Правильно. И очень серьезно. Росси тебя даже не узнал.
- Я боялась, что ошиблась.
- Не бойся. Здесь не так строго, мы все-таки особый отдел, и у нас другие правила. Но тебе очень идет костюм.
 
Росси вызвал к себе Роба, как только появился перерыв в делах.
- Как прошло?
- Лучше, чем мы думали. Я забрал ее из госпиталя, привез к себе. Есть пара проблем, но управдом сегодня их решит. Она смогла уснуть без таблеток.
- Роб. Я не о том. Вчера, в городе. Как она вела себя? Она стабильна? Не пугает людей?
- Рядом со мной - да. Но одна...я не знаю, справится ли она. В магазине уходила в примерочные, в холлах вела себя, как обычный человек. Тут я спокоен.
- Роб, что будет, когда она будет без тебя?
- Не знаю. Нужно пробовать. Но думаю, все пойдет быстрее теперь. Она почувствует себя частью общества, а работа поможет.
- А ты сам?
- Я стабилен и завтра поеду на еженедельный прием у психотерапевта.
- Как она вела себя в квартире?
- Приготовила мне завтрак. Сварила кофе. Ругалась, что в больнице был отвратительный кофе. Или вы не об этом спросили?
- Об этом. - Капитан покраснел, и Роб покраснел. Мужчины переглянулись, и обоим стало неловко.
- Роб, я не имею права об этом спрашивать, извини.
- Капитан, мне нечего скрывать. Но об этом лучше не говорить.
- Еще раз извини. На каком мы этапе?
- Осталось опросить еще десять девушек, они были в интенсивной терапии.
- Она сможет сделать это с тобой?
- Не думаю, что им стоит контактировать. Не сейчас. Очень тяжело будет. Оставим на подготовку к суду.
- Хорошо. Поезжайте с Айей. Оставь Чинчу здесь на сегодня. Если что, я позвоню. И лекарства оставь.
 
Айя поставила ноутбук перед девушкой, открыла файлы дела.
- Если ты устанешь, сразу скажи. Ты должна просмотреть эти документы, отметить то, что покажется тебе важным.
— Это его статьи?
- Да. Мы считаем, что факты в его статьях связаны с вами.
- Я пойму. Как отмечать?
- Выдели маркером. Или как тебе удобно.
- Я могу разметить тексты и поставить везде примечания. Так можно?
- Да.
 
Роб получил список адресов, позвал напарницу.
- Айя, Росси хочет, чтобы мы уехали.
- И оставили ее здесь?
- Да. Он хочет посмотреть на нее без нас.
- Ты предупредишь?
- Конечно. У нее с собой лекарства, но надеюсь, они не понадобятся.
 
Роб подошел к Чинче, увидел, что она ловко управляется с текстовым редактором и задержался, не решаясь ее прервать.
- Ты что-то хочешь сказать.
- Нам надо уехать с Айей.
- Хорошо.
- Ты можешь в любой момент мне позвонить, и я вернусь.
- Робби, не беспокойся. У меня есть дело, я не сорвусь. Потом подойду к капитану и попрошу еще дело. Не беспокойся.
Роб хотел поцеловать ее, но не мог сделать это при всех. Чинни оторвалась от экрана, взглянула на детектива, и улыбнулась. Роб кивнул и пошел к лифту.
 
Росси видел, как Чинча работает, как легко обращается с компьютером и не вздрагивает, когда позади нее проходит кто-то из сотрудников. Никто не решался подойти к девушке, хотя все в отделе ее знали.
До самого обеда капитан разбирался с департаментом и пресс-секретарем. Дело близилось к суду, последние показания вот-вот получат. Доказательств было столько, что прокурор решился сделать процесс публичным. Росси протестовал. Но того же потребовали родственники пострадавших. Капитан понимал, что это дело станет поворотным для его отдела. Их могли перевести в прямое подчинение ФБР, о внеочередных званиях уже было доложено наверх. А Роб и отряд штурмовиков получали награды за блестящую операцию. Которую полностью придумала эта девушка, что сейчас сидела у окна и набирала текст.
Росси смотрел на нее и не узнавал. Еще пару-тройку дней назад Робби привозил больное существо, а сегодня в офис приехал нормальный человек. После того, что она пережила, врачи говорили о годовом курсе восстановления. Но вот, прошло три недели, и Чинча на ногах, без капельницы, в сознании.
 
Капитан подошел к ее столу после полудня.
- Чинча. У нас обед. Хочешь, я принесу тебе что-нибудь?
- Капитан Росси, а здесь есть кафе на улице?
- Кафе? Есть несколько. Хочешь пройтись?
- Да.
- Тогда приглашаю с собой. Я обычно хожу в семейное кафе, оно на соседней улице.
 
Росси и Чинча вышли из офисного здания и пошли к перекрестку. Девушка держалась, капитан шел с ней рядом и молчал.
- Мне нравится город. - Чинни заговорила первой, когда они ждали на переходе.
- Ты раньше здесь не бывала?
- Нет. Это была моя первая поездка.
- Бобби знает город лучше нас всех.
- С ним сложно, капитан. - И это был не вопрос. - Он слишком хорошо понимает, что с нами делали. И сотрудник он тяжелый. Особенно для вас это сложно.
- Мне?
- И вам всем. Он думает, не как все. С такими сложно.
- Да. У нас были проблемы. Но мы справились. Теперь у нас особый отдел. А после твоего дела Роба повысят.
- Здорово. Почему вы пошли в полицию?
- В армии решил. Когда вернулся со службы, то понял, что хочу быть полицейским. И дорос до капитана.
- Такие дела, как мое, - часто встречаются?
- Нет. Маньяки - редкость. А такой, как Карнейт - уникален и для маньяков. Он был безупречен, и, если бы не вы с Бобби, так и остался бы безнаказанным. Кто заподозрит в известном профессоре маньяка с персональным филиалом ада на земле?
- Бобби его не убил.
- Да. Это меня радует. Обычно их убивают при задержании.
- Я хочу довести это дело до конца. Должна. Вы ведь уже подняли весь второй уровень?
- Да. Он хранил документы всех своих жертв. За все 40 лет. И мы опознали почти всех. Кроме самых первых. Нет родственников. Их никто больше не ищет.
- Но их все равно надо похоронить.
- Да. И это мы сделаем после суда. Тебе не тяжело постоянно быть в этой теме?
- Тяжело. Но это необходимо. Но я знаю способ справиться. Далеко отсюда до публичной библиотеки?
- Далековато. Но ты можешь после обеда съездить. Правда, тебя могут не принять, мы еще не все документы подготовили.
- Я возьму карточку Бобби. У него же есть.
- Книги?
- Да. Лучший способ расслабиться.
— Вот бы мне уметь так расслабляться.
- А как другие справляются?
- Айя проводит время с детьми сестры. Бобби играет в компьютерные игры. А я езжу на рыбалку. Но помогает мало.
- Здесь разрешена охота?
- Слишком далеко, надо ехать в Канаду.
- Тогда устройтесь инструктором в детскую секцию. Дети - идеальный источник энергии.
- Ты занималась с детьми?
- Училась в педагогическом колледже. Это действительно, аккумуляторы. Они отдают в сто раз больше позитива, чем способны осознать. И такие траты на них не отражаются, у них еще не сформированы ограничения и блоки на обмен ресурсами.
- Разве это гуманно?
- Абсолютно. Вы отдаете им свои знания и опыт, взамен они поддерживают вас морально. Вы получаете излишки энергии, которая у них бьет через край. Обратную сторону вы знаете, вы взрослый, поэтому строги к себе и контролируете ситуацию.
- Вас этому учили?
- Нет, я вывела эту теорию сама. И вы уже так делаете, разве не замечаете?
- Я так делаю?
- Весь отдел. Вы питаетесь от Бобби. Разве вы не замечали? Я сразу заметила.
- Каким образом?
- Он заряжает вас. Он сохранил детскую способность накапливать позитив и отдавать его без ущерба. Поэтому он не подвержен профдеформации, в отличие от вас.
- Не думал об этом. Но послежу за собой. С Робом много проблем, но об этой стороне я не думал.
- Когда вы привезли меня в отдел первый раз, все притихли. Они смотрели, как Бобби переживает и сами начали переживать сверх меры. И вы тоже. Но как только ситуация стала выправляться, вы стали меньше нервничать. Как и Бобби.
-Твое дело - слишком выделяется. Мы все были замешаны в операции. В этом причина.
- Капитан, вы могли передать это дело спецотряду, он справился бы еще быстрее. Но Роб не захотел, он лично участвовал во всех этапах. Это было не обязательно, вы же можете не скрывать это от меня.
- Да. Штурм и спасательную операцию могли провести без нас.
- Но он настоял?
- Да.
— Это его вознаграждение за многолетнюю подпитку. Вспомните, он и Айя сразу начали проверку и разработку. Ему нужен был полевой выход, если говорить языком спецслужб. Это его выхлоп, его сброс негатива. Там он без вреда для себя и других может выпустить всех демонов и направить их в дело.
- Ты говоришь правильные вещи.
 
В семейном кафе капитана и его гостью усадили подальше от детского праздника.
- Тебе не мешает?
- Нет. Я люблю детей.
 
Росси заметил, как мало она ест. Но ничего не сказал. Попросил завернуть десерт с собой.
В этот момент к ним подбежали трое ребятишек, два мальчика и девочка. Росси почудилось, что дети уже давно хотели подойти, но стеснялись.
А еще у капитана что-то случилось со слухом – какой-то звон мешал ему сосредоточиться. Но Росси сосредоточился, сделал пару выдохов и услышал, что происходит.
- У тебя полоски. - заявил мальчик и ткнул Чинчу в костяшки на правой руке.
- Да. У меня была плохая кошка, и она оцарапала меня.
- Тебе было больно? - спросила девочка.
- Очень.
- А ты наказала кошку? - крикнул почти в ухо другой мальчик.
- Нет, я отвела ее в полицию, и полисмен арестовал кошку за плохое обращение с человеком.
- А разве полиция арестовывает кошек? - удивилась девочка.
- Да. И всегда, когда тебя кто-то обижает, нужно говорить полиции. Они знают, как тебе помочь.
К ним поспешила мама детей, подхватил мальчиков за руки.
- Извините, они вам не мешают? Я отвлеклась и не остановила их.
- Ничего страшного.
- Нельзя приставать к чужим людям. Нельзя мешать чужим людям. - мамочка удалилась в другой конец зала, где шло веселье.
 
- Ты права. Они действительно забавные.
- И при этом я сказала им чистую правду. Вы поняли, о чем та сказка?
- Да. Плохая кошка, арестованная полицией. Я это запомню.
- Капитан, это элементарная модель, поступок-наказание. Полиция-справедливость. Они запомнят схему и когда-нибудь пожалуются на плохое обращение, на что-то подозрительное. С детьми нужно говорить очень простыми словами, но говорить правду. У них встроенный индикатор "хорошо-плохо", в этом они лучше взрослых с их философией. Бобби работает так же, вы не заметили? Он смотрит на преступника глазами ребенка, он оценивает с позиций ребенка, при этом у него огромный опыт, он знает, как это оценит со стороны закона, как это оценить со стороны жертвы. Он видит мир глазами и взрослого полицейского, и ребенка, который свидетель происшедшего. И эти две стороны его личности не мешают друг другу, а дружат. Он подружил в самом себе две противоположности.
- Тогда откуда его демоны?
- Помните выражение - кто сторожит стражника? Это третья сторона его личности, рассудок. Оттуда его демоны. Это сознание, что в мире есть уроды, есть карнейты, есть бандиты. Это его реакция, третьей части личности. Именно ее он выпускает в поле, она дает ему полный контроль над телом и оружием, оценку ситуации, скорость реакции и смелость. Для этого он тренируется. Чтобы в нужный момент мог действовать.
- Он способен контролировать этих демонов?
- Конечно. Иначе бы он не работал у вас. Те, кто не могут контролировать демонов, служат в других частях. Или сходят с ума. Лучшие спецагенты - те, кто дал своей теневой части полный доступ. Но они ограничены, как люди, они не могут жить нормально.
- Кем ты была у себя? Там, где ты родилась?
- Писателем. Я была журналистом, писала о серьезных вещах.
- Мне неловко, что я постоянно допрашиваю тебя.
- Ничего. Это ваша работа.
 
Они вернулись в офис, Росси вызвали в главное управление, а Чинни села за ноутбук и продолжила работу. Другие сотрудники не подходили к ней, еще не зная, как реагировать на нового члена команды.
 
Бобби и Айя вернулись к концу рабочего дня. Чинча уже справилась с заданием и теперь сидела у окна, изредка что-то записывая в блокнот.
 
Роб подошел к ней:
- Мы можем ехать домой. Как прошел твой день? Ты не устала?
- Немного. Но я рада, что хоть что-то стала делать.
- Айя сейчас подойдет. Я совсем забыл заказать тебе обед.
- Мы с капитаном Росси ходили в кафе на соседней улице.
— Вот как? Он тебя допрашивал в неформальной обстановке?
- Нет. Пообщались, как люди.
Айя подошла к ним, села рядом с Чинчей:
- Неужели ты сделала все? Тут работы на три дня.
- Мне проще, вся база в моей голове. Я сделала везде примечания с именами девушек и примерными датами. Но их надо свести с материалами дела, чтобы все было точно.
- Спасибо, Чин. Это отлично. Завтра я все проверю и сопоставлю даты.
- Подвезти тебя?
- Нет, сегодня я к сестре.
- Тогда до завтра.
- До завтра.
 
Роб хотел поймать такси, но девушка попросила его поехать на автобусе.
- Хорошо, но ехать долго.
- Хочу посмотреть на город, Бобби. Я ведь совсем его не знаю.
Они сели к окну напротив друг друга.
- Хочешь есть?
- Нет.
 
Он рассказывал ей о районах, которые они проезжали, шутил, вспоминал интересные факты о городе. Чинни смотрела в окно и запоминала маршрут.
У дома детектив показал ей на прачечную.
- Там работает наш человек, он сотрудничает с полицией. Если меня не будет рядом, он всегда готов помочь.
- Поняла.
 
Она легла сразу, как только они пришли. Роб забеспокоился, но Чин уснула, как только положила голову на подушку и проспала 12 часов, до следующего утра.
 
 
Роб приготовил завтрак сам. Чин спала, не переменив положения тела с вечера. Он не стал ее тревожить вечером, но сейчас присел рядом и положил ладонь ей на плечо:
- Чинни. Пора вставать.
Она открыла глаза, дернулась и отскочила в угол, так быстро, что он не среагировал.
- Чинча! Это я! Ты дома! Это я, Робби! Ты в безопасности!
Девушка смотрела на него, не узнавая. Но через несколько секунд взгляд смягчился, лицо посветлело, и она нырнула ему в руки, прижалась к нему, как зверек. Роб обхватил ее, укрыл руками ее голову и стал тихо говорить:
- Все в порядке, солнышко, все хорошо. Ты дома, ты в безопасности, я рядом, я никому не позволю тебя обидеть, тише, тише.
Чин расслабилась, позволила себя поцеловать, потянулась к его лицу. По ее щекам текли слезы.
- Ты устала вчера, да? Мы поторопились? Тебе тяжело?
- Немного, Бобби. Но я выспалась. Просто очень далеко ушла.
- Ничего. Хочешь, сегодня ты останешься дома?
- Нет. Мне будет лучше заниматься чем-нибудь, Роб. Мне нужно дело. Иначе я сойду с ума.
- Понимаю. Давай позавтракаем и поедем в офис? Но сегодня ты будешь со мной. Я вчера оставил тебя одну, а так нельзя.
- Бобби, мне нужно научиться справляться. Я должна стать нормальной.
- Ты научишься. Просто не торопись, это очень тяжелое дело. Ты научишься, но не наказывай саму себя. Ты ни в чем не виновата.
 
В такси он созвонился с капитаном. Чин всю дорогу ехала, закрыв глаза. Бобби видел, что она готовит саму себя к новому дню, не мешал.
В лифте Чин заговорила:
- Мне нужна полная загрузка, иначе я расслаблюсь, и демоны прорвутся. Только так я могу сдерживать их и направлять их энергию в нужное русло.
- Понимаю. Сегодня у нас выезд. Поедешь с нами. Но это убийство. Ты уверена, что справишься?
- Буду в машине. Ты покажешь мне вводные, попробую набросать версии, а потом ты проверишь.
- Договорились.
Росси встретил их на пороге. Увидел, в каком состоянии Чин, но ничего не сказал. Айя уже ждала их, она протянула Робу кобуру, а для Чинни подобрала куртку с шевроном их отдела.
- Так положено.
 
Служебный джип вез их к месту происшествия, Роб слушал запись звонка в службу спасения, Айя звонила родственникам пострадавшего. Чинча смотрела карту района.
Роб и Айя ушли в дом, девушка осталась в машине. Айя отдала ей свой ноутбук, на который поступила запись с видеокамеры, попросила посмотреть.
 
Они вернулись в машину через час. Айя записывала что-то в блокноте, Бобби звонил в ближайший участок. Чин дождалась, когда они сели в салон.
- Что увидела?
- Три машины, время я записала. И один человек входил внутрь. Тоже записала.
- Роб, посмотри.
Чин молча показала то, что нашла.
- Мы разделимся, вы поезжайте в офис, а я пока опрошу родственников.
 
Когда ехали обратно в офис, Роб объяснял принципы работы с местом происшествия. Чин слушала его, запоминала все, задавала вопросы.
- Не знаю, по какой линии ты захочешь работать, но думаю, это тебе пригодится.
- Не думаю, что пойду в полицию. Но вот особый отдел мне интересен.
- Тебе потребуется создать свою сеть, независимо от того, какой вид отдела у тебя. Люди — вот главное.
- Сегодня по моему делу будет работа?
- Когда приедем, я пойду в судмедэкспертизу. Тебе туда пока лучше не соваться, это грязная и тяжелая работа. Росси ждет пакет от прокурора, начинается бумажный этап по вашему делу. То, что ты делала вчера. Надо помочь ему.
- Поняла.
- А на обед приглашаю тебя с собой.
Она незаметно прикоснулась к его ладони, пожала ее и шепотом произнесла:
- Хотела взять у тебя билиотечную карту. Если будет время.
- Давай завтра подумаем. На выходных можем пойти туда вместе.
- Хорошо.
 
Весь остаток дня Чинча просидела с адвокатами и капитаном. Они составляли документы в суд и проводили последнюю проверку базы. На обед Бобби взял ее с собой, но после задержался у экспертов до темноты. Чин поехала домой одна.
 
Когда Роб вернулся, девушка сидела на диване и читала журналы по науке.
- Как же я хотел к тебе поскорее! - он сел с ней рядом, положил голову ей на плечо и закрыл глаза. Чин стала гладить его волосы, тихо напевая. Робби удивленно посмотрел на нее - он еще не слышал, как она поет.
- Тебе не нравится?
- Нравится. Очень.
- Давай ужинать. Я немного приготовила.
 
Роб засыпал у себя, и не мог поверить, что еще несколько дней назад засыпал один в этой пустой квартире, вымотанный до предела делом Карнейта, озлобленный и расстроенный. Но дом ожил, согрелся, и сегодня он впервые спешил домой, потому что его там ждали. Он не знал, что будет после суда. Но хотел только одного - чтобы она ждала его каждый вечер, чтобы в постели он находил только ее, чтобы утром она начинала день вместе с ним.
Обычно после выезда на новое дело он долго не мог уснуть, его мучило увиденное на месте происшествия, мозг не давал ему покоя. Но сегодня он оставил работу за дверью, рассудок отдыхал, было только это простое человеческое счастье - уютный мир, где его теперь ждала женщина.
 
Утром она проснулась легко.
- Сегодня в отделе будет общий сбор. Завтра мы поедем в тюрьму, на первую очную ставку. - по дороге в офис Бобби получил сообщение от капитана. - Сегодня у нас день психолога. У меня обычный прием, у тебя - собеседование с экспертом, кто будет представлять вас в суде.
- Ты ходишь к психологу?
- Весь наш отдел раз в месяц работает с психологом. У меня особый случай, я работаю с особо тяжелыми случаями, нагрузка больше.
- Как мне вести себя с ним?
- Расскажи ему то, что тебе хочется. Он будет представлять суду оценку действий этого маньяка. И от него зависит, как он представит тебя и ущерб, который тебе причинили.
- Как мне объяснить ему, что я просто такая, какая есть?
- А как ты говорила это мне? Ты любишь читать и использовать прочитанное на опыте. Психолог спросит, какие именно книги тебя подпитывали там - перечисли их. И обязательно расскажи, как ты поддерживала остальных.
- А что, если он упечет меня в психушку?
- Даже если он рекомендует тебе лечение в клинике, поверь, это нормально. Ты выздоровела физически, но что будет дальше с тобой - я не знаю. Я буду рядом, я помогу тебе всем, чем могу, но многое зависит от тебя самой. Ты же знаешь, что последствия проявятся еще нескоро.
- Рассказать ли о нас с тобой? О том, что мы стали жить вместе?
- Он знает. Капитан спросил моего разрешения и включил это в закрытую информацию для суда. Это важно.
- Поэтому тебя отстранили от дела?
- Я сам попросил, чтобы меня назначили только на штурм. Мне так будет лучше. Я лично заинтересован в этом деле, понимаешь. Но зато Айя тут развернется. Она намного лучше меня в следствии, она холоднее меня. Зато она может работать там, где я срываюсь на эмоции.
- У меня только один вопрос. Почему ты поверил мне после первого же сообщения?
Бобби взял ее за руку и заставил посмотреть в глаза.
- Ты передавала сигнал о помощи и число пострадавших. Ты связывалась с нами по детской игрушке, но не тратила ни секунды, ни одного лишнего слова. Сначала я подумал, что ты агент, но потом ты сказала, что это не так. И ты не указала в числе пострадавших себя и не назвала своего имени, когда диктовала список. Так может поступать только очень самоотверженный человек. Я уважал тебя за это. А когда мы нашли вас, я увидел, что тебе приходилось тяжелее всех, он мучил тебя сильнее всех. Но ты хотела спасти остальных, ты не думала о себе.
- Заряда было очень мало. Это же игрушка, уоки-токи. Все остальное получилось чудом, Роб. Просто чудом.
-Нет, Чин. Ты не рассчитывала выжить. Я знал, что мы все продумали, что мы готовы к операции. Мы были готовы к потерям. И я хотел только одного - попытаться спасти и тебя тоже, хотя понимал, что шансов мало. А когда я тебя откачивал, там, у корпуса, то понял, что ты - похожа на меня. Мы похожи с тобой, мы оба хотим сделать больше, сделать лучше и никому не навредить. Мы похожи с тобой, Чин. Вот что я уловил подсознательно, но осознал только в больнице. Айя поняла это сразу, она в этом лучше меня. Поэтому она возглавила дело. Чтобы я был спокоен. И мог проводить с тобой столько времени, сколько потребуется.
- Скажи честно. Я тебе не мешаю работать? Когда наше дело будет закрыто, я перестану приезжать в отдел. И ты вернешься к обычным делам.
- Чинни. Ты сделала меня другим. Как ты можешь мешать, если ты делаешь меня полным? Словно я наконец-то завершен, словно я нашел недостающее мне звено.
Надеюсь, что и для тебя я смогу стать тем же звеном, которого тебе не хватало.
- Бобби, ты моя надежда, которая сбылась. Ты - мое доказательство, что система работает, что мир не сломан, что он - может быть хорошим. Что мир можно спасти. Как тех девочек. Как меня. Ты доказал это.
- А потом мы поймем, что делать дальше. Когда суд пройдет, когда все будут дома и всех вылечат, я возьму отпуск и мы съездим к тебе. Чтобы ты могла вернуться в свою жизнь.
- Бобби, моя жизнь не кончилась, когда Карнейт приковал меня в подвале под заводом. Его «корпус профессора» - только часть огромной жизни. Она никогда не кончалась. И нам не надо ехать туда, за океан. Там у меня ничего нет. Все внутри меня, все со мной. Я бы хотела подать документы на рабочую визу и просто продолжить свои проекты. Мне не нужен для этого определенный город или страна.  Хочу жить. Для меня Земля - одно целое, и неважно, где я работаю, важно только делать то, что я должна делать.
- Я боюсь, что когда ты поправишься, то...
- Почему ты вдруг засомневался, Бобби?
- Ты не понимаешь, насколько ты необычна для нас. Да и у тебя дома, наверное, таких мало. Даже Ален Новерн заметил это. И Росси, и Айя, и другие это видят.
- А то, что ты необычный, они видят? Я искала таких, как ты, Бобби. Своего человека. А нашла тебя только сейчас, на другой стороне земли...того, кто бы понял меня. Кто был бы таким, как я.…
Он так стремительно ее потянул к себе, что она чуть не свалилась с сидения. И поцеловал, уже не стесняясь водителя.

- У нас плохие новости, - у лифтов их встретила Айя, - Его везут сюда, все будет здесь. Из всех пострадавших только семеро согласились приехать. Чинча, ты сможешь?
- У вас есть такая комната с односторонним зеркалом?
- Конечно есть. И в комнате будет охрана.
- Нет. Лучше держать его одного, он способен подчинить себе любого.
- Любого? Тогда я изображу охрану. - Бобби взъярился, но Чин тихо произнесла:
- Тебя он просто сломает. Ты должен будешь наблюдать из-за стекла. Если увидишь, что я перестаю быть собой - вытаскивай меня оттуда.
- Что это за техника?
- Не знаю ее названия. Но он ее усовершенствовал. Манипуляции могут начаться незаметно. Но только если человек не знаком с НЛП. А вы с капитаном проходили курсы по этому методу.
 
Росси и Роб наблюдали за Карнейтом. Айя ввела Чинчу в комнату, встала у стены.
- Вы узнаете ее?
- Узнаю. Моя первая помощница и соучастница-икс. Она проводила все медицинские икс-манипуляции.
 
Роб всматривался в лицо профессора и не мог уловить его эмоций. Капитан смотрел на Чин.
- Почему он улыбается?
- Хочет выставить ее соучастницей.
- Конечно. Не хочет один сидеть.
- Роб, смотрим.
 
- Сколько девушек вы держали у себя в корпусе?
- Двадцать.
- По нашим данным - двадцать семь.
- Семь - ее эксперимент-икс. Не мой. Мои игрек, двадцать самок.
- Почему вы называете их икс и игрек? До этого вы не употребляли такого обозначения.
- Потому что она - профессор указал на Чинчу, - зэт. Зэт-проект.
 
Айя не поняла, что произошло. Чин сидела на стуле напротив Карнейта, но далеко, так, чтобы он не достал. Профессор был прикован к стулу, его руки были в наручниках и тоже пристегнуты.
 
Бобби закричал и бросился вон из комнаты наблюдения. Росси ничего не понял, но распахнул дверь в коридор и вызвал охранников.
Айя смогла только заслонить Чин от профессора, но поднять ее не могла. Роб влетел в допросную, подхватил девушку на руки и выскочил в коридор.
Он уложил ее прямо на стол, стал делать искусственное дыхание и качать сердце. Но то, что сработало у корпуса, сейчас не помогало.
- Капитан, вызывай врача!
Росси уже набирал номер. Айя захлопнула дверь за собой, присоединилась к Бобби:
- Качай, я буду дышать.
 
Они держали ее, пока в отдел не поднялись спасатели. Только после четвертого разряда удалось добиться слабого пульса. Бобби просто сходил с ума. Капитан успел шепнуть Айе:
- Езжай с ним. Я займусь профессором.
 
Снова машина службы спасения, аппарат для дыхания и разряды по пути в больницу. Роб и Айя летели следом, на оперативной машине.
- Что это было? Что он сказал? Почему она потеряла сознание? Что он говорил, Айя?
- Икс и игрек. Он упоминал их. А в конце - сказал, что она зэт. И повторил "зэт-проект".
— Это могут быть команды. Он проводил над ними эксперименты, он заложил что-то в их мозги. Мне нужен мой психиатр, он знает про эту технику. Росси не понял, а он опытнее нас.
- Роб, она просто отключилась. Я на секунду отвела взгляд от Карнейта, но не посмотрела на нее.
- Никто бы не успел, Айя. Мы с таким еще не сталкивались.
- Они подключили ее к аппарату, в больнице будет проще. А ты прямо сейчас звони своему врачу!
Бобби отвлекся. Психиатр узнал адрес больницы и обещал приехать, как только поймает такси. Айя вела машину, напарник был в таком состоянии, что она всерьез опасалась за его разум.
- Бобби, она же утром была абсолютно нормальной. Вы приехали, она выглядела здоровой.
- Она нормально спит, нормально питается. Все лекарства принимает. Я постоянно рядом, она оживала. Он что-то сделал. Он еще в корпусе что-то с ней сделал, заложил эту программу. Программу...если есть слова запуска, должен быть предохранитель! Айя, как только приедем, звони Росси. Скажи ему, что профессор должен дать отбой своей команде, своей программе! Пусть вытащит из него команды отбоя!
 
Роб ушел наверх, Айя осталась в приемном покое, чтобы заполнить документы. Росси понял ее с полуслова, приказал оставаться с Робом.
 
- Мы подключили ее, теперь можно не опасаться. Но мы не сталкивались с таким.
- Роб! - Валентина, штатный психиатр их отдела, нашла его перед дверями реанимации.
- Он что-то сказал, и она просто начала умирать. Это программа. Росси пытается узнать кодовые слова для отмены приказа. Вы знаете, как это исправить?
- Роб, он держал их два года. Если она так отреагировала, значит, Карнейт может любую из своих жертв убить прямо на суде, произнеся кодовые слова. А там будут все девушки!
- Вы правы. Кодовые слова. Когда он говорил с ней, прозвучали "икс, игрек, зет".
- Роб, подумай. Это последние буквы. А первые? Как он мог зашифровать, о чем он думал, когда создавал программу в ее мозгу?
- Альфа, бета, гамма? Пустите меня!
 
Его пропустили к Чин. Роб склонился к ее уху и зашептал:
- Альфа, бета, гамма! - но реакции не было. - Гамма, бета, альфа!
Он чуть не закричал, поднял кулаки над головой, и в этот миг вспомнил кое-что. Выскочил в коридор, подбежал к Валентине:
- В ее языке первые буквы также звучат? Это может быть связано с другими названиями букв!
- Аз, буки, веди. Это старославянский. Попробуй их.
 
И это сработало. Через несколько минут Чинча открыла глаза, стала дышать сама. Роб заплакал, глядя, как на мониторах выравнивается и крепнет пульс, как меняются показания. Врач снял с нее маску, помог приподнять ей голову.
- Ты можешь дышать? Чин? Ты можешь дышать?
- Бобби? Почему я здесь? Где Карнейт?
- Он сказал кодовые слова, и ты начала умирать. Я снова тебя вытаскивал! Ты помнишь?
- Нет. Только "аз, буки, веди". Но это же буквы славянского алфавита, который уже н используется.
- Валентина помогла! Моя знакомая, она здесь. Она подсказала, какой предохранитель.
- Программа. Я совсем забыла! Как я могла забыть? Почему я ничего не помнила, а сейчас ты сказал, и я вспомнила?
- Мы перенесем суд. Он сумел запрограммировать тебя, значит, он спокойно мог убить всех вас, прямо в суде. Он мог заблокировать или стереть тебе воспоминания таким же образом, программируя.
- Я должна попасть в корпус. Там, на месте, я смогу вспомнить.
- Теперь я кое-что понял! Формулы! Формулы, что мы нашли в его компьютере. Они не математические, это программы для вас. Это коды самоуничтожения для всех вас. Я видел эту последовательность: икс, игрек, зэт, а потом три непонятных символа, я их не знал!
Чин закрыла глаза. Роб склонился над ней:
- Тебе придется остаться здесь. Мы качали тебя минут десять, пока не приехали врачи. Они должны проверить.
- Хорошо. Мне очень плохо.
- Я поеду в отдел. Надо закрыть его до тех пор, пока мы не поймем все.
- Бобби, заклейте ему рот. Нет слов - нет реакции.
- Лучше я буду показывать им профессора из той комнаты. А звука не будет. И не позволю ему двигаться.
- Пусть они не смотрят ему в глаза. Он писал о зрительном контакте. Бобби...мне надо...- она уснула, не договорив. Врач проверил показатели, указал детективу на дверь знаками.
 
— Это реакция организма, совершенно нормально. Мозг перезагружает все системы после отключения. Но таких случаев у нас еще не было. Я только читал, что это возможно, но не думал, что это реально работает.
— Это очень страшно, доктор. Она потеряла сознание, сердце остановилось - за полминуты. Я не видел подобного.
- Вы правильно поступили, что стали реанимировать сразу же. Это выиграло нам время.
- Она будет в порядке?
- Оставьте ее у нас хотя бы на день. Она будет спать, пока мозг не проверит все системы. Потом мы поймем. Но она узнает, говорит и реагирует, значит нервные центры в порядке. Но это критический сбой, он так просто не проходит.
- Спасибо, доктор. Возможно, мы обошлись только одним случаем. Но мы можем не допустить повторения с другими.
 
Роб спустился вниз. Айя уже раздобыла им кофе и теперь ждала напарника.
- Мы остановили программу. Валентина помогла мне найти ключ. Едем в отдел. Мне нужны те записи, где были формулы, которые никто не распознал. Это программы. Код, которым он может убить любую из своих жертв. Там же - слова отмены.
 
Валентина села на заднее сидение, Бобби с ней рядом.
- Не лучший день для нашей встречи, Роб. Ты хочешь поработать сегодня?
- Мне нужна будет ваша помощь в отделе. Вы знаете программы лучше нас.
- Тогда позволь мне сегодня понаблюдать за тобой в рабочих условиях. Это пойдет нас на пользу.
- Хорошо.
- Эта девушка. Чинча. Ты с ней близок? Я видела, как ты переживал за нее. Ты можешь об этом рассказать при Айе?
- Могу. Это очень дорогой мне человек. Я знаю, что вы скажете. Синдром спасателя и спасенного. Но нас связывает и нечто другое. Мы подошли друг другу. Во многих смыслах.
- Ты уверен?
- Она живет у меня. Уже третий день. Я забрал ее из госпиталя, капитан знает и был не против. Я наблюдаю ее вне стен больницы или нашего отдела.
- Бобби. Мне очень неловко тебя спрашивать. Но ты понимаешь, о чем я.
- Нет, мы не занимаемся любовью. Это какие-то другие отношения. Человеческие. Дружеские. Очень близкие.
- И что ты можешь об этом сказать, как человек? Как взрослый мужчина, зрелый и состоявшийся, реализовавший свои способности? Если ты хочешь, конечно.
- Она подходит мне, а я подхожу ей. Мы совместимы на текущем уровне, она интеллектуально соответствует мне, а в чем-то даже лучше. Я чувствую себя с ней спокойно, чего с другими женщинами не испытывал раньше. Айя, я не смущаю тебя?
- Роб. Я очень рада за тебя. Искренне. Тебе не хватает только друга, который тебе равен, и будет тебя поддерживать. И кажется, ты ее нашел.
- Айя, вы видите их вместе в отделе. Вас что-то в их паре тревожит или кажется ненормальным?
- Валентина. Бобби стал лучше. Он не был таким даже тогда, когда мы начали работать вместе. Он изменяется на глазах. Становится спокойней. Основательней. Он словно становится целым. Чем-то целым.
— Значит, я напрасно беспокоюсь, Роб. Цельность — это очень ценный признак здоровых отношений. И вы достигли этого всего за три дня?
- Я еще две недели был с ней в госпитале, мы очень много общаемся. Но в основном помогал собирать данные про Карнейта.
- Если бы Бобби не расшифровал те сигналы, мы не нашли бы этот адский корпус. Именно он узнал азбуку Морзе, он вел все переговоры. Они создали операцию с нуля, по рации. Чин и Бобби. Им удалось спланировать все настолько, что мы не сделали ни единого выстрела и не потеряли ни одного человека. Он еще расскажет вам про "карусель". Потом. Мы приехали.
 
Росси ждал их. Роб доложил обо всем, что произошло, Валентина и Айя приступили к работе над дневниками профессора. Капитан ненадолго увел Роба к себе:
- Ты уверен, что должен быть здесь? Может, тебе лучше побыть с ней?
- Она уснула и очень глубоко. Доктор сказал, что это надолго. Психика так работает. Она выспится, и все будет хорошо. Все будет в порядке.
- Я вызвал спецов из ФБР. И послал запрос на НЛП-методиста в военную разведку. С таким наш отдел точно не сталкивался. Прокурор оповещен, дело могут засекретить.
- Так было бы еще лучше. Я даже представить себе не могу, что было бы в зале суда. Он произносит несколько слов, и двадцать семь трупов...
- Бобби. Я знаю, что ты работал в военной полиции. Ты понимаешь, что ее могут забрать туда? Ее могут отнять у нас. И профессора тоже. Его могут завербовать...и освободить. Я не знаю, что еще можно сделать. Только доказать, что он бесполезен для разведки. Вывести его из строя. Но я не знаю, как.
- У вас есть знакомые в высшем эшелоне? Вы можете устроить мне встречу с кем-нибудь?  Я смогу доказать, что он чудовище. Тут уже не действует запрет на личные дела, тут только факты. А фактов предостаточно...о, Боже...Росси! Эти следы от сигарет, у каждой из двадцати семи жертв! Эти наркоманские следы у них! Это не ожоги, я только что их видел в больнице, на плакате!!! - Роб выскочил из кабинета, развернул к себе ноутбук, стал лихорадочно искать файлы, над которыми работала Чинча день назад.
- Айя! Ты мне нужна! Фото жертв и материалы вскрытия! Фото травм! И тот файл, который Чинча обрабатывала!
 
 
- Господи! Как это вообще возможно? - капитан оказался крепок, а Валентина и Айя еле успели отвернуться. Обе женщины поспешили в туалетную комнату. Роб был бледен, но держался.
— Это не наркоманские "дороги". И ожоги - на самом деле шрамы от лапароскопий. Многочисленных. А самое первое тело в списке - он не убил ее. Он просто доел. Как и остальных. Он их ел живьем.
- Звони в больницу. Пусть вызывают всех обратно и проверяют. Звони врачу, что лечит Чин...
 
- Он вырезал ей почку. Хотел приступить к легкому, но она болела бронхитом. Она очень часто болела там, в его «корпусе». Поэтому он ее держал отдельно. Боялся, что она заразит его мясокомбинат.
- Он ел их постепенно. Человеческий организм может самовосстанавливаться. Это был самый полномасштабный эксперимент по выживанию...и устроил его потенциальный лауреат Нобелевской премии.
- Три трупа точно вычищены под завязку. Даже хрящи удалены. Остальные сейчас будут поднимать из хранилища. Я звоню в ФБР, они должны засекретить дело прямо сейчас. Если хоть что-то просочится к журналистам...я не знаю, что будет.
- Чем он их кормил? Как он два года мог содержать такое количество жертв у себя?
- Вегетарианская диета. У всех. Чинча говорила об этом. Он выращивал мясо для себя, очищал его, тщательно обрабатывал. Он лечил свое мясо, поддерживал баланс, поил электролитами, колол витамины, внутривенное питание, а провинившихся присаливал. Присаливал...
- Потому что соль - консервант...
- Она помнит это? Эту информацию он заблокировал? Поэтому она чуть не самоликвидировалась? Бобби, узнай. Ты один можешь провести ее по краю и не дать ей сломаться.
- Он говорил, что она его сообщница. Звони. Пусть будят ее, пусть...
- Не надо. - Айя вернулась, старалась не смотреть на экран ноутбука, где по-прежнему были фотографии повреждений. - В ее примечаниях постоянно встречается "заменитель мясной продукции". Это то, о чем я думаю?
- Анализы образцов. - Судмедэксперт звонил по общей линии.
— Это человеческое мясо?
- Следы. В ранних образцах. В поздних, двух последних лет - нет.
- Заменитель. Чем она могла заменить?
 — Это крысы.
- Крысы? Но как она смогла подменить?
- В его документах приведены рецепты. Там точные количества. - Айя нашла в коробке тетрадь с рецептами профессора.  – А он не хотел заниматься грязной кухней. Для этого он и поймал ее, ему нужны были слуги. Он же не говорил ей, что за мясо в холодильнике.
- На последних образцах, что взяты в день штурма, большое количество йода, сока одуванчиков, перекиси водорода и других химических веществ.
- Она обрабатывала крысиное мясо, чтобы оно приобретало нужный цвет.
- Куда же девалось то, что он вырезал?
- Она подменяла одно другим. Не думаю, что она могла позволить их есть.
- Бобби. Ты уверен, что способен продолжать?
- Валентина, если я остановлюсь сейчас, то точно сломаюсь.
- Врач. - Айя протянула трубку телефона. - Разбудил ее. Она может говорить.
- Чин. Мы поняли. Мы знаем про крыс. Где ты спрятала то, что он хотел съесть?
 
Он слушал ее слишком долго. Ничего не говорил в ответ. Положил трубку.
- В корпусе. В соляной пещере. Там контейнеры под полом. - Роб сел на свое место и уставился в одну точку.
- Как она?
- Она сказала, что не могла все сразу вывалить. Что мы должны были постепенно все открыть сами. Тогда мы смогли бы это собрать воедино. Сказала, что девушки даже не догадываются о том, что он с ними делал. Что они не должны узнать. Что они сойдут с ума. Что программирование было у каждой. Что он оперировал ее без наркоза. Что она после этого и стала заменять ингредиенты. И что некоторые операции она проводила лично. Он доверял ей последний год. За последний год ни у одной нет изъятий, только следы от операций, но они только поверхностные. Она сказала - посмотреть в корпусе, в соляной пещере под полом, там контейнеры для органов, медицинские. Там она держала крыс.
- Роб, я еду туда сам. Ты остаешься здесь. Роб? Черт, этого нам не хватало! - капитан подхватил детектива, что потерял сознание. Айя схватила бутылку с водой, стала смачивать голову напарника, Росси тер Робу мочки ушей, ругаясь на весь зал. Не сразу, но привели его в чувство.
- Валентина. Может, отвезти его в больницу? Это слишком. Уже слишком. Я не могу так рисковать, Роб - наш лучший...
- Капитан. Он там. Он в ее палате. Он взял трубку после нее и сказал, что наказывает не ее, а нас.
 
Росси сам вел машину. Он уже вызвал всех, кого мог к больнице, передал сообщение ФБР. Карнейт исчез из их камеры сразу после того, как Роб повез Чинчу в больницу. Сколько он пробыл там, никто не знал. Но по крайней мере, детектив слышал Чинчу живой двадцать минут назад. Карнейт заставил охрану его освободить только силой внушения. Кто он такой, черт возьми? Что он такое?
Валентина вколола стимуляторы всем троим, приготовила еще одну дозу для себя.
 
- ФБР на месте, поднимаются на этаж. Врач спустился вниз. Он говорит, что профессор вышвырнул его в коридор и велел передать, что заминировал ее палату. Эвакуируют больницу.
- Шумиха. Он уже не там.
- Нет, там. Он был там, когда говорил с тобой. Он знает, что ты на грани, рассчитывает, что ты сейчас сорвался и бьешься в истерике. Возьми пистолеты. Проверьте и мой. Бронежилеты. Айя, ты пойдешь по черной лестнице с агентами. Вы быстрее и легче нас, вы пройдете по этажу, черный выход в дальнем конце коридора. Роб, мы пойдем напрямую.
 
Но на этаже было тихо. Росси вышел из лифта, Роб за ним. Дверь в палату была открыта.
Капитан хотел остановить Бобби, хотел помешать ему, но детектив замотал головой и опустил пистолет. И вошел внутрь.
 
Она была все там же, на койке с аппаратом жизнеобеспечения. Все было подключено. Шипела подача кислорода. Мигали лампочки.
 
Профессора Карнейта не было. Роб подошел к койке и увидел, что Чинча накрыта пластиковым белым мешком от шеи до колен. Капитан уже был рядом. Он положил ладонь на плечо Роба и тихо произнес:
- Врач. Нам нужен врач, сейчас же. Не надо, Бобби. Не трогай. Она жива, датчик показывает пульс, она дышит.
Роба трясло. Айя уже входила в палату с группой спецназа.
- Врача. Сейчас же. Ничего не трогать. Искать взрывное устройство.
 
Когда к ним поднялись два хирурга, Роб сидел у койки, на стуле. Капитан следил за датчиками, спецназ проверял этаж. Айя стояла позади Роба и была готова в любой момент кинуться на напарника, если что-то пойдет не так.
- Он был здесь около получаса. Может быть, минут сорок. Что он успел сделать? - Росси говорил отрывисто, ему не хватало воздуха.
Один из хирургов приподнял пакет так, чтобы не показывать детективам, что под ним. И побледнел. Роб не шевельнулся.
Врачи подняли белый плотный пластик и сбросили. Росси услышал только:
- Он ничего не сделал. Просто вскрыл ей грудную клетку. Тут записка.
"Теперь это сердце принадлежит тебе, Бобби".
 
Роб поднялся и увидел в открытой ране живое человеческое сердце, что билось ровно и страшно.
— Это можно исправить?
- Да. Он просто вскрыл ей ребра. Пользовался инструментами, очень профессионально и тонко, ничего не повреждено.
- Он сделал это без наркоза, доктор. - Айя не узнала голос своего напарника. - Он резал ее по-живому и распилил ребра по-живому.
- Тогда она бы умерла от болевого шока.
- Почему она не открывает глаза? Она спит?
- Не знаем.
 
Роб подошел к ее голове, приложил ладонь к ее щеке и тихо позвал. Чин открыла глаза и сказала:
- Он меня убил, Бобби.
- Нет, милая, нет. Это просто больно, сейчас тебе будет легче.
- Он на крыше, Бобби. Возьми его. Не слушай, что он говорит. Иди и возьми его. Не дай ему избежать наказания. Он хочет сам решить, что делать с собой. Не позволяй ему уйти безнаказанным.
Росси уже бежал к лестнице. Роб нагнал его.
- Они повезли ее оперировать. Быстрее.
 
На крыше дул пронзительный ветер. Капитан увидел профессора Карнейта у ограждения, вытащил пистолет и закричал:
- Не двигайтесь, профессор!
- Я и не собираюсь. Как моя помощница? Вы успели?
- Да. Зачем вы это сделали? - Роб спрятал свой пистолет. Он знал, что выстрелит, но не мог отпустить Карнейта так легко.
- Хотел узнать, есть ли у нее сердце. Я был удивлен. Обычный орган, даже без следов перенесенного. А вы, Роб, увидели его? Отвратительно выглядит.
 
Бобби подошел к нему, схватил Карнейта за плечо.
- Вы их ели. Вы не просто издевались над ними. Вы их ели! Вы не человек, Карнейт!
- Какие же вы тугодумы. А что еще делать, если не можешь употребить женщину по назначению? Хорошее мясо. Сочное и полезное.
Роб выкрутил ему руки, очень вовремя. Профессор прятал шприц в ладони.
- Не играй со мной. Ты не убежишь больше.
- Убежать - несложно. Сложно остаться.
- Последний год она кормила тебя крысами. Последний год она спасала твоих девушек. И спасла всех. А я спас ее.
- Ты даже не представляешь, что она такое, Бобби! Я не человек, но она - еще хуже. Я нашел ее в аду. Я обучил ее. И я выпустил такого демона, что никакая церковь не справится. Я нашел ее в аду, Бенсонхерст. И тебе понадобятся серебряные пули, чтобы ее остановить. Ты не знаешь!
 
Росси подхватил профессора и заломил ему руку так, что хрустнул сустав. Карнейт закричал от боли.
- А ты все-таки что-то чувствуешь. Идем вниз. Я хочу тебе показать, как ее приведут в порядок. Роб, он должен увидеть, что все напрасно. Он должен увидеть, что проиграл.
 
Айя увидела профессора, которого волок за связанные руки капитан Росси. Роб шел за ними, его лицо наконец-то разгладилось, и взгляд был трезвым и чистым.
- Вы его взяли.
- Где они?
- Вторая операционная. Вас не пустят.
- Я хочу показать профессору, что он проиграл. - Айя не узнавала капитана, голос и поведение изменились настолько, что детективы переглянулись.
 
Они притиснули лицо Карнейта к стеклу, что отделяло операционную от смотровой зоны. Роб отошел от них и смотрел, как врачи с помощью робота-хирурга сшивают ткани.
- Почему робот?
- Хотят сделать все хорошо. Робот меньше повреждает ткани.
- Понял.
Айя повернула голову к Карнейту и только сейчас увидела, что рот профессора заткнули кляпом.
- Чтобы не болтал. Надоел еще на крыше.
- Что он говорил?
- Что вытащил Чинчу из адской бездны и привел в наш мир. Говорил, что мне нужны серебряные пули.
- Интересно. В его представлении все перевернуто. Что для него ад - то для нас рай. Так что, наверное, он прав. Он создал мученика. А он выжил. Они закончили. Сейчас выйдут.
 
Хирург увидел в смотровой капитана и вышел прямо к ним, не переодеваясь.
- Вы взяли его? Отлично. А мы сшили ещё тоньше, чем он умудрился разрезать. Даже не пришлось отключать аппараты. Сейчас мой коллега отключит ее от системы, и она будет в полном порядке.
- Спасибо, доктор. Можно остаться с ней?
- Сейчас ее перевезут в палату. А вам надо полностью переодеться и пройти дезинфекцию. Согласны?
- Конечно. Капитан?
- Роб, у меня будет столько разборок с фбровцами, что я не вынесу еще и тебя. Айя, тебя тоже касается. Валентина внизу, я ей все расскажу. Вот она точно тебя осмотрит перед тем, как пойдешь в палату.
 
На часах половина второго ночи. Бобби спит в кресле, у него кончились силы. Валентина здесь же, на соседней койке, она уснула еще раньше. Но решила остаться до утра
Чинча смотрит на спящего Роба. Дело завершено. Профессор приходил к ней и сделал то, чем грозился все эти два года - вырвал ей сердце живьем. Но это ее уже не испугало. Она улыбалась, когда он включил циркулярную пилу. Она улыбалась, когда Карнейт коснулся ее обнаженного сердца. И тогда он испугался. Он увидел, что сделал с ней, что сотворил из нее. И отступил. Первая его игрушка, первый опыт работы с мозгом. Он открыл не черепную коробку. Он разбудил в ней то, что скрыто в каждом человеке – изначальную силу.
Бобби спит, откинув красивую голову на спинку. Его измученное лицо белеет в полумраке. Он стонет во сне, дергается его рука на подлокотнике. Чинча хотела бы дотянуться, успокоить его, как успокаивала прикосновением все эти дни и недели. Как скоро он поймет, что они не говорили по рации? Как скоро он догадается, что уоки-токи мог передавать только морзянку, а все остальное он слышал у себя в голове? Трое суток он был на связи по-иному, еще не открытому людьми психическому каналу. Кто разгадает эту загадку? Скорее всего Айя, она рассудительнее и циничнее. А может быть, Росси, который видел, как она общалась с детьми. Он видел, что они молча переглядывались, но ни слова не звучало вслух. Что сказку о кошке и полицейском она рассказала телепатически. Дети общаются на этом канале, дети утрачивают эту способность, когда обучаются писать и читать. Но некоторые – хранят этот канал экстренной связи всю жизнь, в бессознательном, на самом дне. Там, где живет ангел – в каждом из людей. Росси принял информацию, но не осознал, в каком виде информация была передана. Или капитан такой же, умеет слышать этот канал мозговой связи, телепатической связи?
Бедный Роб. Его придется вводить в новый мир, учить всему с нуля. Но он поймет. Он сможет, его разум развит гораздо лучше, чем у остальных. И он, по чистой случайности, сохранил свой канал связи, он сохранил эту детскую часть души.
Чин поворачивает голову - на соседней койке спит Валентина. Она видит сон о Фрейде, очень забавный. Сон - прямое вещание сознания, огромный кинотеатр без кассовых сборов, но с полным набором спецэффектов. Чин закрывает глаза и ищет в городе Карнейта. Он очень далеко, очень глубоко и под препаратами. Он спит, его мозг открыт. Чинча посылает ему сформированную мысль-чувство: стыд. Стыд ребенка. От напряжения сводит челюсти, но она знает, что впереди у профессора пожизненное заключение. И она постарается быть к нему поближе. И будет передавать ему мысли-эмоции. Сначала стыд. Потом ужас. Постепенно, шаг за шагом, она заставит его осознать, что он делал. Ей хватит терпения, а ему хватит времени, чтобы поразмыслить, кого он создал. И кем он стал. Как глубоко он пал, и кого оскорбил всеми своими делами.
Бобби тревожно вскрикивает. Чинча снова смотрит на него, запускает волну-эмоцию в его сторону: тихое прикосновение, запах апельсинов, звуки моря, солнечное тепло. Бобби успокаивается, руки мягко опускаются на колени. Он спит, его душа отдыхает. Чинча начинает передавать ему слова, медленно, неторопливо. Она рассказывает ему свою любимую сказку: о том, как в далеком Неаполе выросло апельсиновое деревце, о том, как однажды эмигрант сорвал рыжее душистое солнце с ветки, чтобы увезти это солнце в Америку. О том, как косточка проросла в горшке, на другой стороне земли. О том, как эмигрант преуспел, вырастил из того ростка настоящее дерево, берег его и растил, год за годом. И как однажды в тени того дерева, много лет спустя, родился чудесный мальчик, с янтарными глазами, добрым и чутким сердцем, смелой душой. И только когда тот мальчик стал мужчиной, он узнал, что дерево посадил его дед, а выращено оно из косточки. А плод был сорван в Неаполе, а в том городе тот, первый апельсин, созрел на развалинах храма, а еще раньше - там были мавры, а еще раньше - древняя и прекрасная цивилизация. А еще раньше от Греции до Италии по воде, земле и воздуху бродили юные боги, смеялись и пели. Что он, мальчик, потомок, дитя первых богов. Их звали героями.
Апельсиновая косточка, упавшая на землю из рук древнейших существ.
Он, Роб Бенсонхерст, в чьих жилах средиземное море, вино и кровь первых богов.
Чинча улыбается и засыпает. Он услышал ее, он улыбается во сне. В его душе поет Средиземное море, в его прекрасной человеческой душе.