Детские рассказы

ДЕТСКИЕ РАССКАЗЫ

 «Я   НЕ   ВРАГ   СВОЕЙ   РОДИНЕ…»

Холодно ночью. Иван лег на печь. Забылись все беды и несчастья. Внизу, на полатях, спала жена и сладко посапывали дети. Иван так и не почувствовал как заснул. Вдруг раздался грохот, послышались крики и плач детей. Иван вскочил и выглянул в окно.
По старой, объезженной дороге с гиканьем мчались всадники. Вот передние соскочили с коней и вошли в избу деревенского старосты.
– Ай, да мороз! Ай, да ветер! Эй, старый чёрт, угощай нас! Не видишь ясновельможных панов?! – кричал дюжий шляхтич, багровея от злости.
–  Сейчас, милости просим! – засуетился староста.
На столе появилось угощение. Жена старосты принесла наливки, и поляки, пьянея, стали кричать: – Эй, старик! Мы отстали от обоза гетмана Ходкевича и заблудились. В такую погоду и метель немудрено! Нет ли у вас среди холопов хорошего проводника?
– Можно поискать,– промолвил староста.
– К чёрту «поискать»! – не унимались поляки, захмелевшие от крепкого вина, поданного вслед за наливкой. – Прикажи всем крестьянам выйти из хат и чтобы немедленно проводник был!
Солдаты стали выгонять из домов обезумевших от страха крестьян.
– Эй, ты! – закричал один из шляхтичей на рослого рыжего мужика. – Не знаешь ли ты дороги через этот дьявольский лес?!
– Знаю.
– Вот и прекрасно. Ты и поведёшь наш полк через лес!
– Я никогда не буду холопом проклятому врагу! Я не забыл наши беды и несчастья от вашего брата! Да будет проклят род врагов земли русской!
Шляхтич побагровел, выхватил саблю и снёс голову несчастному мужику. Окровавленный обезглавленный труп рухнул на снег. Жена убитого выскочила из хаты и запричитала: – Фёдор, Федюша, муженёк мой, на кого ты нас покинул! Мучители! Кровопийцы! – Она с криком бросилась на пана. Раздался выстрел. Женщина упала. Народ зашевелился. Заплакали бабы.
– Будешь ты показывать дорогу?! - закричал пан на первого попавшегося мужика.
– Никогда!
– Ах, так! – поляк вновь поднял саблю, но вдруг остановился.
– Я буду проводником! – громко сказал Иван, сын Сусани, вышедший из толпы.
– Вот и ладно, сговорились, собирайся! – сказал разом успокоившийся польский полковник, обтирая окровавленное лезвие сабли о снежный сугроб. Толпа онемела.
– Предатель, шкура! – вдруг крикнул кто-то.
– Ваня, Ванечка, куда ты?! – запричитала жена.
– Собирайся! – раздался властный окрик.
Иван надел полушубок, напялил рваные валенки, взял котомку с едой и пошёл вперёд. За ним медленно двинулись обозы, поскакали верховые.
…Вот уже второй день пробирались поляки через густой тёмный лес. Но чем дальше они шли, тем темнее и глуше становилось в лесу. Трудно было идти, а тут ещё на пути им встретилось болото. Несмотря на морозы, люди и кони проваливались под своей тяжестью в вязкую бездну. Полк медленно таял.
Один из поляков подъехал к шедшему впереди как ни в чём ни бывало Ивану. – Долго ещё идти?!
– Нет, совсем мало осталось!
Вдруг раздался треск, кромка льда лопнула, и поляк вместе с лошадью провалился в липкую грязь. – А-а-а! – дико закричал он, но было поздно. Когда подоспели его конные товарищи, судорожно сжатая рука несчастного исчезла в тёмной жиже.
– Ничего не видно, чёрт побери! – ругались поляки. – Куда ты завёл нас, старый ворон?!
– Теперь вы ответите за горе, за слёзы, за тысячи убитых вами людей своими подлыми жизнями! – сказал Иван. – Я не враг своей Роди…
Он осёкся. Дюжий поляк взмахнул саблей…Так погиб Иван Сусанин.
Но врагам не удалось выбраться из болота. Все они нашли там свой конец.

1965 г.


К  О  В  А  Р  С  Т  В  О

«В лето 6890 пришёл к граду Москве безбожный царь Тохтамыш…» Так начинается летописный рассказ о набеге татарского хана. Вот о чём повествует летописец.
…По жёлтой, выжженной степи скакало огромное войско. Впереди на белом коне сидел татарский хан. Он не мог простить непокорных русских, которые уже давно не платили дань. Долго собирал хан войско и готовился к войне. И вот настало время. Хан задумчиво раскачивался сидя на коне, мысленно радуясь будущей добыче. Он хотел напомнить Руси времена Бату-хана. Но вдруг его мысли оборвались. К хану подъехал его верный нойон. – Бачка, надёжные люди говорят, что Дэмитрэ, коназ урусов, бежал из Мосикэ на север за новым войском.
Хан был очень доволен и милостиво улыбнулся своему приближённому.
– Мы подходим к земле урусов! Готовьтесь к бою! – говорили воинам темники.
– Бачка, – сказал Тохтамышу нойон, – коназ из Нижегэрэ привёл к нам своё войско. Он также сказал, чтобы мы шли через его землю на Мосикэ, не трогая людей его улуса. Он очень ненавидит московского коназа…
Его слова оборвались. К костру подъехал простой татарский воин. Он слез с коня и пал ниц перед ханом: – Великий и всемогущий! Коназ Рязэнэ обещал показать броды на Оке!
– Верь этим урусским собакам. Они только и могут лгать! – злобно проворчал Тохтамыш. – Внимательно следи за урусами! – добавил он, глядя на лазутчика.
– Слушаю и повинуюсь! – ответил тот и, пятясь, вскочил на лошадь, хлестнул её и ускакал.
Вскоре подъехали к Нижнему Новгороду. Из города вышел человек высокого роста в богатой одежде. Его окружали могучие русские воины.
– Так это и есть коназ? – спросил хан у нойона.
– Да, бачка! – ответил тот.
Хан с большим отрядом конных татар въехал в город. Князь встретил его приветливо. Они долго пировали.
Наконец хан двинулся к Москве. Рязанский князь не обманул и показал все броды на Оке. Но татары не сдержали своих обещаний. Они грабили и убивали людей повсюду.
И вот, наконец, в дымке показалась Москва.
– Проклятые урусы! – злился хан, глядя на город. – Они обо всём узнали, и все спрятались в Мосикэ! Мосикэ – сильная крепость. Трудно будет взять её!
Татарское войско подошло к хорошо укреплённому городу и остановилось у его стен. Сразу после ночи враги начали штурм.
В городе же царила паника. Кричали и плакали женщины, не смолкали вопли детей, напуганных рассказами матерей о злом и жестоком хане Батые. Только воины молчали и следили с крепостных стен за врагом.
…Один здоровенный мужик рубил и крушил татар, которые лезли по бесчисленным лестницам на крепостную стену. Но вдруг он остановился, вскрикнул и замахал руками: ему в горло попала стрела.
Русские с необыкновенной стойкостью отражали атаки неприятеля. Они бились целый день и ничуть не устали, забыв обо всём, кроме злобного и жестокого врага.
 На следующий день татары с новой яростью обрушились на город, но опять не смогли его взять. И на третий день у них ничего не получилось, а потери всё росли.
Тохтамыш бесновался. Он кричал на своих нукеров, рвал на себе волосы и всё никак не мог успокоиться. Но вот один из его придворных сказал: – Чингизхан говорил, что воину кроме смелости нужна и хитрость. Так и мы, если не возьмём силой, попытаемся хитростью!
На четвёртый день татары вновь начали штурм. Хан ездил по полю на коне и следил за битвой. Вдруг из башен-бойниц Москвы блеснул огонь, послышался страшный грохот, и гигантские шары стали разрываться под копытами татарских коней. – Горе нам! –  кричали татары. – Сам бог помогает урусам!
Ещё вспышка – и ядро разорвалось вблизи хана. Его конь заржал, поднялся на дыбы и вдруг упал. Только чудом удалось спастись Тохтамышу. Он с криком выскочил из-под коня и побежал пешком подальше от грозной крепости. – Да, мы не возьмём город приступом! А что, если…, – простонал он.
Хану подвели коня, он вскочил в седло и устремился к своей ставке.
У шатра стояли приближённые. – Эта огненная буря называется «пушка», – сказал верный нойон, показывая рукой на пленного русского. Тот зашевелился и разбитыми вкровь губами прошипел: – Вам никогда не взять Москву, враги лютые!
Хан вскричал. Слуга подбежал к русскому и ударил его кистенем по голове. Тот упал: из горла хлынула кровь.
– До чего же стойки и упорны эти урусы! – думал хан. – Надо пойти на хитрость, а нето нам не удастся взять город!
Наутро хан послал своего гонца в город со словами: – Заплатите дань, и я вас не трону!
Жители Москвы поверили.
Несколько стариков вынесли на коврах золотые и серебряные вещи. Вот тут-то и проявилось коварство врагов! Они, воспользовавшись тем, что горожане открыли ворота, с дикими криками ворвались в город.
Хан был доволен. Разграбив Кремль, он сказал: – Не хочу, чтобы урусы имели такую сильную столицу!
Воины с криками кинулись поджигать город. Деревянные постройки быстро занялись. Выгорела почти вся Москва.
В то время как хан с радостью наблюдал за пожарищем, к нему подскакал лазутчик.
– Бачка, с севера движется огромное войско, – сказал он, – во главе с коназом Дэмитрэ!
– По коням! – вскричали темники. Орда снялась с места и устремилась в сторону далёких степей.

1965 г.


Г  Р  Ю  Н  В  А  Л  Ь  Д  Е  Н

– Вставайте, люди русские! Вставайте на бой с ворогами! – кричал княжеский гридень Тимофей Бор. Он по приказу смоленского князя собирал людей на войну против ливонцев. Ливонский Орден завоевал часть Польши, Литвы и теперь угрожал Руси.
…Со всех сторон шли к княжескому слуге простые люди: кто с вилами, кто с копьём, а кто – с пустыми руками. У того было  много оружия. Он вооружал ополченцев. Ряды войска быстро росли.
– Родимый, – спросил у Тимофея крестьянин, – почему ты так торопишься?
– А как же? – удивился Бор. – Ведь на Русь идут ливонцы! Вставай, народ! – вдруг зычно крикнул он.
Крестьяне выскочили из изб. Одни садились на коней, одни шли пешком.
С большим крестьянским отрядом Тимофей подошёл к Смоленску. У стен города стояло большое войско. Князь принял в свои ряды прибывших ополченцев, разделил войско на три полка и повёл его на врага.
Шли долго. Заночевали. Сидя у костров, воины затянули задушевную песню.
Тимофей вспомнил своего отца, который совсем недавно был зарублен ливонцами. Он был смелым и мужественным человеком. Один ходил на медведя с рогатиной. Много раз бился с врагами. И погиб просто нелепо. Однажды, во время поездки в Литву, которой принадлежал смоленский удел, устав после охоты, он со своими людьми решил заночевать в лесу. На спавших наткнулись ливонцы, которые бродили здесь небольшими отрядами, и изрубили русских.
Тимофей мечтал отомстить за отца. С мыслями о мести он и уснул.
Утром смоленские полки двинулись дальше. Шли они по большой дороге и вскоре приблизились к долине, где их ожидало соединённое войско великого литовского князя и польского короля. Смоленский князь поприветствовал высоких военачальников. Воины уселись у костров, беседуя и деля харчи. Русские хорошо понимали польскую и литовскую речь. А те – русскую.
Через день большое союзное войско подошло к Грюнвальдену, небольшому сельскому поселению.
Там к ним присоединился легендарный Ян Жижка с большим чешским полком. Все удивлялись, как слепой управляет своим войском.
Наутро союзники увидели расположившееся прямо напротив них огромное ливонское войско. На холме стоял великий магистр. Тимофей узнал его сразу по золочёному шлему с пером.
Неожиданно литовцы с криками ринулись на немцев. Казалось, ливонцы не смогут выдержать натиска литовской конницы. Но враги не только выстояли, но сами начали атаковать. Их наступление длилось долго. Тимофей увидел потное лицо великого литовского князя. Литовцы не выдержали натиска и начали отступать. Немцы кинулись преследовать их. Но вдруг натолкнулись на «железную стену». Перед ними стояли русские. Тимофей схватил секиру. Одним ударом он снёс голову немецкому всаднику. С диким криком он валил и крушил всё вокруг. С небывалым упорством отражали смоляне атаки врага. Это заметили поляки и перешли в наступление. Вернулась и литовская конница. – Кровь текла рекой, стрелы летели тучами и кругом слышен был звон копий и стрел…, – писал летописец.
Немцы начали уставать. Вдруг в их рядах возникла паника: в бой вступили чехи. Враги бросились бежать. Русские с криками преследовали их.
Многие рыцари на коленях просили пощады, но их не жалели.
Тимофей скакал вперёд: перед его глазами мелькал золочёный шлем великого магистра, мчавшегося на крупном рыжем коне. Прицелившись, Бор метнул копьё. Оно точно попало в цель, пронзив золочёные доспехи немецкого предводителя. Магистр пошатнулся и рухнул на землю, обливаясь кровью.   
Тимофей снял с главного врага шлем и бросил его в подорожную суму.
По всему полю скакали кони без всадников. Битва была окончена. Войска немецких рыцарей были разбиты наголову.

1965 г.