Веневитинский кордон-2

  Начало: http://proza.ru/2024/03/24/1515

      Биологический факультет оказался представленным почти такой же солидной командой, как и математический. Среди математиков была семейная пара и колоритный мужичок по кличке Дас Квадрат. При росте ниже среднего и ширине плеч шестьдесят сантиметров он выглядел весьма массивно.
      На двенадцатый день отдыха были назначены соревнования между двумя факультетами. Первое соревнование - комбинированная эстафета - состояло из пяти этапов. Гарику предстояло бежать на первом этапе, Смиту - на втором, Квадрату - грести на третьем, Роберту - плыть на финишном. Четвёртый этап - женский заплыв - был поручен пловчихе-брюнетке. Дас Квадрату нравилась блондинка, выступающая за биологов, поэтому его предупредили, что эстафетную палочку надо передать именно другой девушке - брюнетке.

      Свисток судьи. Гарик ринулся к лестнице, чуть опередив противника. На узкой лестнице можно бежать неспеша, держась за единственные перила - соперник обойти не сможет. Слабый бегун Смит, получив эстафетную палочку, растерял преимущество и перед лестницей, ведущей вниз, оказался за спиной биоконкурента. Теперь тот мог не спешить, но разогнался на спуске, чтобы ещё увеличить отрыв, и сильно толкнул лодку партнёра. Она врезалась в камыши. Смит же, забежав в воду, развернул фофан Дас Квадрата против течения и точным толчком дал большое преимущество напарнику. Когда лодка биолога выбралась из камышей, Дас Квадрат уже был недалеко от девушек, стоящих на выступе противоположного берега. Ещё рывок вёсел, и он передал эстафетную палочку... блондинке. Та тут же прыгнула в воду. Тройной свисток судьи остановил эстафету. Был назначен повторный старт.
      Раздосадованный Гарик ушёл. Его заменил молодожён. На самом деле надо было уйти Смиту, но не склонный роптать юноша побежал снова. Соперник Гарика сделал правильный вывод и первым оказался наверху. И соперник Смита точно направил лодку партнёра. Хоть Дас Квадрат догнал того перед передачей палочки, но не мог подойти к берегу из-за положения лодки соперника. Поэтому блондинка поплыла первой, а её напарник продолжал мешать силачу-математику, не отводя свою лодку. Дас Квадрат бросил палочку в руки брюнетки через лодку противника.
      У причальных мостков брюнетка оказалась, когда биолог проплыл "вразмашку" более половины прямой дистанции. Роберт подхватил эстафету, прыгнул и поплыл без суеты классическим кролем. Его скорость оказалась почти вдвое выше, чем у соперника. В конце обратного отрезка Роберт настиг биолога, но водная дорожка того располагалась ближе к финишной ленте.

      Перед вторым соревнованием лодки развернули на мелководье у мостков кормами друг к другу и соединили двухметровым канатом. В лодки сели по четыре спортсмена. По свистку кормовые стали заливать противника из вёдер, а носовые - вычерпывать воду ковшиками. Минута прошла в упорной борьбе. Дас Квадрату это надоело, и он, подтянув за канат лодку противников, перевернул её резким рывком.

      Окончательный итог подвёл шахматный турнир, в котором четвёрка приятелей разгромила соперников.


      Возвращаясь к палатке, Смит заметил нового видного молодого человека. Он шёл под руку с Любой. Пара не расставалась и в следующие дни.

            . * . * . * .

      Энтузиасты туризма смогли проявить себя на следующий день лодочным походом с ночёвкой. Смит, сильно обветривший щёки из-за частого катания по речке, всё-таки решил поучаствовать. Только Роберт не соблазнился и остался сторожить имущество, на которое никто и не думал посягать.

      В одной из лодок, готовых к отплытию, Смит увидел Сашу с двумя девушками. Одна была крепкой деревенской, другая - доброй и миловидной горожанкой. Захотелось пошутить: "Это с вами Саша-Гена, или Гена-Саша, всё время путаю. Э, да вы уже знакомы". Но смущённый рот не открывался и язык не поворачивался.
      - Смит, сюда! - позвал Гарик из другой лодки, где на корме, как настоящие графини, восседали две знакомые географини.

      Первая половина пути далась легко. Слегка задержались на волоке через глинистый гребень. Географини вынужденно вылезли на берег. Перетаскивать лодки помогал физрук - руководитель похода. Далее Гарик и Смит, сменяя друг друга, соревновались с молодожёнами и двумя их партнёрами и оторвались от остальных. Обе лодки доплыли до конца широких участков реки и оказались в тупике, с трёх сторон окружённом осокой. Предстояло возвращаться и искать боковую протоку. Отступление начали с употребления части сухого пайка.

      Подошла третяя лодка. Оттуда сообщили, что надо было двигаться возле левого берега - тогда бы обнаружили быструю протоку, ведущую в реку Воронеж. Вслед за этой лодкой две лодки-неудачницы вошли в протоку. Местные кровососки приветствовали прибывших радостным писком. Только географини ответили им хлопками. Для остальных началась настоящая свистопляска.
      Усманьская протока извивалась как гигантская анаконда. Лодки, подгоняемые бодрым течением, врезались то в один берег, то в другой. Смит соскакивал в воду и стаскивал своё транспортное средство с мелей. Две остальные лодки, управляемые более ловкими гребцами, уплыли вперёд. Вскоре ещё одна лодка обогнала парней, отлично разбиравшихся в математике, но не в лодочных турпоходах. Когда выплыли в реку Воронеж, на удивление широкую, только одна лодка ещё маячила слева. Смит грустно посмотрел на свои красные ладони, на бугорках которых появились водянки.

      Аутсайдеры вытащили лодку на берег там, где отдыхали остальные спутники. По команде физрука мужская половина стала собирать хворост для костра, а женская - мыть и чистить картошку. Потом Смит присоединился к "слабому" полу, среди которого не обнаружил географинь. Картошку он с удовольствием чистил с семи лет, когда мать забрала его из детдома, и здесь показал своё искусство снятия кожуры длинными тонкими стружками. Тут же познакомился с остальными спутницами. Подружек Саши звали Аней и Верой.
      Картошку с добавлением тушёнки варил сам физрук. После то ли позднего обеда, то ли раннего ужина энтузиасты уплыли к другому берегу, где на холме стояли стога соломы. Так появились подстилки в роли матрасов.

      Аня и Вера первыми пошли в свою палатку. Смит увязался за ними.
      - Читали повесть Гоголя "Вий"? - спросил он.
      - Нет, - ответила Вера.
      - Хочу рассказать свою переделку этой повести, совсем без гоголевских страшилок и без трагического конца. Я ею прошлым летом вечерами пугал детишек с нашего переулка.
      - Вот ещё, - возразила усталая Аня. - Я хочу спать.
      - Спи на здоровье. Я буду тихо говорить. Согласны?
      Вера кивнула, тоже готовясь ко сну. И рассказчик, почувствовавший себя в полутьме уверенным, начал.

      Успешный участник многих студенческих потасовок, будущий филосов-богослов Хома Брут учился в бурсе. Летом он потопал на каникулы. Однажды, ночуя в сарае у дороги, бурсак увидел при свете луны хорошо одетую девушку, явно не крестьянку, бредущую куда-то. На следующий день он дошёл до некоего барского дома. Студента накормили и сказали, что ночью умерла дочь барина. Брута настойчиво попросили провести три ночи в часовне возле её гроба, читая псалтырь по усопшим. Вечером привели в часовню и заперли. Хома подошёл к свече у изголовья и узнал девушку, виденную накануне. Он положил руку на лоб несчастной, потом на шею и понял по редкому слабому пульсу, что она жива.
      Что-то грохнуло за стеной, ближайшей к изголовью. Порыв ветра затушил свечу. Брут зажёг её шведской спичкой. По полу ползли змеи: медянки, гадюки, ещё какие-то. Бурсак перебил их дорожной клюкой, некоторые уползли под стену, из-за которой ранее донёсся звук падения. Хома осмотрел эту стену. В ней было много круглых отверстий, удобных для подглядывания и для вентиляции. Тихий шорох сзади заставил оглянуться. Девушка неподжвижно сидела в гробу с закрытыми глазами. Брут был неробкого десятка и ни в какую мистику не верил вопреки своему религиозному образованию. Возвратившись к столику с гробом, он уложил девушку, тихо уговаривая: "Подремли ещё немного, я разберусь с твоим врагом и разбужу потом".
      Из-за стены послышался дикий вопль. Кто-то проковылял до угла, распахнул потайную дверь и упал в судорогах. Бурсак подбежал к несчастному и понял, что того укусила змея. Высасывать яд из ранки не стал - очевидно, это был тот человек, который всё подстроил. Когда вернулся к девушке, похожей на сомнабулу, она снова сидела, но теперь хлопала глазами с изящными ресницами. Хома опять уложил её, укрыл своим длинным подобием сюртука и пообещал до утра сторожить сон одурманенной девушки. Она обхватила его руку и крепко заснула. Юноша на стуле у гроба кемарил до утра. Псалтырь он не читал.
      Петухи разбудили обоих. Бурсак спросил девушку о покойнике. Она узнала в нём управляющего здешним поместьем, который домогался её, но был отвергнут и злобно сказал тогда: "Пожалеешь!" После этого у несчастной начались видения и она стала быстро слабеть.
      За дверью часовни завозились, отмыкая замок. Хома метнулся туда и встал сбоку. Барышня легла. Вошли двое и ахнули, увидев труп не Хомы, а своего "благодетеля". Брут подскочил и ударил их лбами друг об друга. Двое задних, узнав бурсака, бросились наутёк. Хома связал руки пойманных их же поясами да ещё друг с другом и повёл на барский двор, при этом поддерживая бврышню под руку.

      Позже привезённый из уездного города следователь дознался, что барскую дочь травил повар галлюцигенами. Повара отправили на каторгу...

      Смит закончил рассказ, пожелал Вере спокойной ночи и тихо ушёл. Между палаткой и берегом плясали огни костра, кое-кто катался вдоль берега. Усталость навалилась на юношу. Он пошёл к своей палатке. Она оказалась непоставленной. Попытался уснуть сверху, завернувшись в одеяло, но мешал нарастающий холод. Промучившись несколько часов, встал на рассвете, перевязал пальцы и ладони с лопнувшими водянками.

      Сразу после завтрака флотилия отправилась в обратный путь. Смит попросился в лодку к Саше, пообещав постоянно управлять кормовым веслом. Когда поднимались по протоке, Саше не пришлось оглядываться - Смит направлял фофан так, чтобы вёсла не цеплялись за берега и мели. На спокойном участке дали грести Ане. Волок одолели без посторонней помощи. Потом навстречу бурному потоку протиснулись через узкое место, упираясь тремя вёслами в берега. Снова открылся простор, и началась настоящая гонка. Страдалец стал грести малым веслом как на каноэ. Саша привёл фофан к финишу третьим.
      
      В лагере шла подготовка прощального костра. Смит накануне завершил плагиат к песне Канера:

  А костры ночами тут и там мерцают,
  На гитарах парни здорово играют.
  Песни слышны всюду, смех не умолкает -
  Только замполит наш спать всех разгоняет.
    "Ночью вдруг проснёшься, маму вспоминая",
    Звёзды сквозь палатку над тобой мигают.
    Скоро наш спортлагерь вдалеке растает,
    Только в сердце память о себе оставит.

      Хотелось выступить у костра, но голос юноши не отличался ни красивым тембром, ни звонкостью, ни зычностью, да и с гитаристами он не был знаком. В результате пошёл отсыпаться. От костра доносился звон гитар и пение, не помешавшие быстро уснуть.

      На следующее утро после завтрака полупустой автобус увозил отдохнувших в Воронеж. Большинство продлило свои путёвки. Остались и три математика из палатки, кроме Смита. Перед отъездом тот хотел найти Веру, чтобы попросить её о продолжении знакомства. Вышел к берегу Усманьки и увидел, как она поднимается по лестнице. Сердце учащённо забилось. Девушка, проходя мимо, тепло улыбнулась. Юноша вдруг растерялся, не смог сказать ни слова и в ответ лишь очень грустно улыбнулся.

      В городе он долго отмывался в ванной. Когда вылез и посмотрел в зеркало, то увидел, что все корки исчезли с лица.
      "Эх, мне бы вчера такой вид!" - подумал юноша.
      "Угу," - поддакнул внутренний голос, - "и ещё кровавые мозоли на ладонях".

      В тот же день Смит укатил к родным в другой город на улицу близ мелзавода, чтобы вдыхать "аромат" меловой пыли, нередко выпадающей в виде всесезонных осадков.

            . * . * . * .

      В сентябре студент нашёл деканат биологического факультета. Он располагался на втором этаже главного корпуса, в конце крыла, противоположного крылу матфака. Списков студентов на доске деканата не было, соседние аудитории пустовали, студенты трёх младших курсов работали в колхозах.

      Однажды какое-то дело завело математика в гуманитарный корпус на проспекте Революции. Почти напротив входа он увидел большущий список студентов факультета РГФ. Среди второкурсников имя Любовь не встретилось, а у третьекурсников нашлось одно: Кац Любовь Александровна, но это уже было не важно.

      Начиная с октября, Смит стал иногда по переменам ходить в правое крыло корпуса. Увидеть понравившуюся девушку не удавалось, да и цель была бессмысленна - у самого не было своей крыши над головой. Иногда стали сниться сны, как он летает по уже примелькавшемуся коридору, безуспешно заглядывая в незнакомые лица студенток - вот и весь результат влюблённости с первого взгляда.


P.S.
    На слегка пожелтевшем фото, подаренном каким-то однокурсником, самым крупным планом Саша, скромница Вера слева. Небо и лодки на ч/б снимке перекрасил вручную.