Отрывок из главы Какого цвета Америка? 3

 (данный отрывок из книги "Слепой гигант: Америка в упор" публикуется в прижизненной авторской редакции от 2012 года)


Принято считать, что Пятая авеню – визитная карточка Нью-Йорка. Она тянется через весь Манхеттен с севера на юг и кончается где-то в районе двадцатых стрит. На ней расположены самые дорогие и шикарные магазины, ювелирные мастерские и салоны моды, филиалы торговых фирм Парижа и Лондона, представительства почти всех авиакомпаний мира, отели для миллионеров и отели, построенные миллионерами, знаменитый Линкольн-центр, офисы богатейших американских домов и престижные рестораны. Но главное – здесь представлены мощные банки, диктующие свою волю не одной десятке стран мира.
      Знаменитая улица сверкает могуществом, благополучием, ослепительными витринами, плейбоями и стандартными американскими красавицами, слетающимися в Нью-Йорк в поисках славы, карьеры манекенщицы и блестящего замужества. И, конечно же, Пятая авеню – сплав разнообразных стилей архитектуры, лучшего, что она дала за два века существования Соединенных Штатов. От угла пятьдесят  восьмой стрит возле Центрального парка, крупнейшего, кстати, в Нью-Йорке из числа расположенных в центре города, тянется прямая линия к величественному Эмпайру, здесь можно увидеть колокольню церкви Святого Патрика, а в хорошую погоду даже прямоугольные башни-близнецы нового Мирового центра торговли в даун-тауне.
    По традиции на Пятой авеню проходят многочисленные праздничные парады представителей всех национальностей, проживающих в городе, здесь слышна речь со всего света и здесь можно встретить …нищих со всех концов света. Среди великолепия богатейших нарядов мировых звезд и праздных туристов из Европы, ослепительных улыбок людей, чье тщеславие и богатство не знают меры, можно увидеть опустившихся отщепенцев, которые не мылись годами и столько же времени не меняли белья. Пятая авеню – это улица, где распяты рядом невообразимая роскошь и трудно поддающаяся понимаю нищета, забредающая сюда, чтобы воспаленно поглазеть, чем живут счастливые мира сего. Нищие в Нью-Йорке попадаются на глаза везде. Они бесцельно стоят в стороне от потока прохожих, опершись спиной на гранитные кадки с декоративными деревьями, расставленными вдоль авеню и бессмысленно смотрят поверх голов идущих. Свалявшиеся от грязи волосы космами свисают на плечи, давно не стриженая борода свисает на грудь. У них отекшие от бессонных ночей и скитаний щеки, воспаленная кожа на шее, струпья на руках и ногах, неизлечимая экзема, они постоянно расчесывают кожный зуд. Я видел не раз, как они упорно спорят сами с собой о чем-то, бормоча бессмысленные фразы. Это люди, жадно роющиеся в городских плевательницах и на свалках в поисках съестного, им уже никогда не вернуть себе человеческого достоинства. Откуда они, где живут? На эти вопросы вы вряд ли получите вразумительные ответы.
     Одиночество в крупных городах Америки сводит людей с ума. Одинокими остаются матери и отцы, которых покинули дети, на одиночество обречены больные и немощные, не сумевшие приспособиться к черствому, жестокому социальному окружению. Проблема общения осложняется расовыми и кастовыми предрассудками, дефицит общения вырастает на стыке социальных границ и привилегий, точно дозируется классовым статусом человека. В масштабе нации это приводит к психическим травмам и напряженности, усиливается общим нездоровым социальным климатом, обостряется острой проблемой преступности в городах. Газеты пестрят советами психологов, якобы могущих помочь американцам разорвать пелену одиночества: не бойтесь самовыражения, стремитесь к нему, в этом цель и смысл. Самовыражение в Америке, принимающее иногда причудливые и даже уродливые формы, не включает человека в процесс глубинного общения, а только создает иллюзию такого включения, часто выступает симптомом начавшейся душевной болезни…
     Осенью 1975 года на углу 59-й стрит и Пятой авеню я видел, как на маленькой площади перед фонтаном с бронзовой фигурой купающейся женщины танцевал молодой американец. Ему было не больше двадцати. Перед ним на земле лежал портативный магнитофон. Из хрипящего динамика вырывалась джазовая мелодия. В двух метрах от магнитофона ее уже не было слышно, перекресток возле фонтана – одно из самых оживленных мест Нью-Йорка. Площадь гудела от говора толпы, криков извозчиков фиакров возле Центрального парка, свистков швейцаров гигантского отеля «Плаза», смеха и шумных выкриков молодежи, выходившей из кинотеатра «Париж». В этом гаме американец танцевал сумбурно, в экстазе заламывая руки и захлебываясь от возбуждения. Танцующий ничего не замечал вокруг, его остановившийся взгляд вспыхивал искрами какого-то больного самоуглубления. На него никто не обращал внимания. Рядом на скамейке две молоденькие американки завтракали, разложив на коленях газету с пиццей, бутербродами и банками лимонада. Пожилая леди терпеливо следила за белым пуделем на поводке, обнюхивавшим низкую оградку газона. Как памятники самим себе вокруг сидели молчаливые, безучастные старики. В корзине для мусора и бумаг нервно рылся какой-то бродяга. Толпы туристов и скучающих снобов спокойно шли мимо…
     Даже если вы теоретически неплохо подготовлены к восприятию американских нравов, действительность может покоробить ваше чувство меры. Местная пресса, не стесняясь, пишет о том, что в американском обществе царит закон джунглей, где человек человеку - волк (по-американски это звучит несколько иначе: «собака ест собаку»). Конкуренция на рынке товаров и услуг принимает иногда зверские формы. Американский бизнес – это жестокая драка, в которой не только разбивают друг другу носы, но, не задумываясь, сносят головы и вспарывают животы. Рынок воспитывает холодных, безжалостных стратегов, индивидуалистов, выше всего ценящих способность выживать в джунглях. Однажды в Гарлеме я увидел на тротуаре взъерошенную наседку неопределенного цвета с выдранным хвостом. Она что-то жадно клевала среди уличного хлама, луж мазута и металлических баков с отбросами. Впоследствии приходилось видеть немало американцев, весьма чем-то похожих на эту сумасшедшую курицу. Всегда ли существование, завоеванное страшной ценой, есть настоящая жизнь? В Америке в ходу поговорка о том, что капитализм хорош для тех, кто в состоянии помочь себе сам. Напряженный социальный климат в стране является причиной широкого распространения неврозов. Ньюйоркский профессор психологии Леонард Каммер заметил однажды, что маниакально-принудительный характер поведения американцев, живущих в соответствии с правилами и принципами рыночной конкуренции почти не оставляет места в их жизни для новых, свежих впечатлений.
     -Они могут думать, что дела у них идут достаточно хорошо, - сказал Каммер, - однако в связи с тем, что они вынуждены справляться с порядочным набором различных страхов, их жизнь не так счастлива, как они могут думать… В течение моей тридцатилетней карьеры я встречался с маниакально-принудительным характером поведения гораздо чаще, чем с каким-либо другим. Большинство из нас живет в маниакально- принудительном ритме.
   Каммер, который по роду занятий сталкивается с лечением депрессивных состояний психики своих пациентов, выпустил книгу под названием «Свобода от принуждения».
     -Чем больше я занимался лечением пациентов, страдающих депрессией, тем глубже я понимал, что большая часть этих случаев является результатом маниакально-депрессивного поведения личности, которая теряет способность функционировать. Мы перегружены кричащей пропагандой, значительная часть которой базируется на реальности. Полиция твердит нам о необходимости поставить четыре замка на нашу дверь и пользоваться оптическим устройством-глазком, чтобы знать, кто пришел… Нам говорят, не забудьте повесить бирки на ваш багаж, не водите машину по праздникам, не дышите воздухом, не переедайте, не курите. Все сводится к не, не, не… Неудивительно, что многие американцы попадают во власть страха в обществе, которое подчеркивает необходимость «преуспевания», что в особенности имеет место в среде так называемого среднего класса Америки. Люди приходят к выводу, что они не могут доверять кому-либо, кроме самих себя, а результатом такого решения часто является маниакально-принудительный тип поведения.
   Согласно Каммеру, маниакально-принудительный тип поведения выражается в недостижимом желании рационально организовать свою личную жизнь в иррациональном море американской действительности, добиться контроля над другими людьми или в судорожных попытках сохранения своего маленького мира, который часто оказывается сведенным к коллекционированию различных вещей, приобретающих для американца характер абсолютного фетиша. Человек с маниакально-принудительным типом поведения, в сущности, заявляет: « Я интересуюсь только своими собственными делами, живу в моем собственном сконструированном мире и всегда честно выполняю мои обязанности, что дает мне чувство уверенности». До определенного предела эта схемы поведения, характерная для общества с высокой степенью социальной разобщенности, срабатывает как защитная стена, однако затем она рушится под воздействием враждебной реальности, и американец оказывается подверженным нарастающей лавине страхов, теряет понимание реальной ценности жизни, ее спонтанной прелести. У некоторых психологический срыв перерастает в жесточайшие неврозы, поведение приобретает ненормально ритуалистический характер.