Испытание

С Борей мы ходили в походы со второго курса: на Иссык Куль, в Большой Талгар, на Чарын. Даже и рыбалкой в них как-то занимались. Не для развлечения, а для пропитания.

У нас вечно хромала организация: то спички кончатся в самом начале, то ложки с кружками забудем захватить.
 
Новый Борин знакомый Женя пригласил нас в поход на Восточный Балхаш. Туда надо было ехать поездом до станции Акбалык. Женя брал с собой все охотничье и рыбацкое снаряжение. Он раньше, в молодости, уже бывал в тех местах.

Женя вызывал у нас с Борей глубокое уважение. Он был старше нас и по возрасту, и по положению. Кроме того он был женат и имел детей. Я, после недолгого брака, расстался с женой, оставив сына, а Боря был еще холост.

Когда утром мы вышли из вагона на станции Акбалык, я почувствовал, что Женя чем-то озадачен.

- Посидите здесь, - сказал он нам, и отошел.

За станционным домиком простиралась пыльная равнина, переходящая в невысокие барханы. Горизонт окаймляли невысокие горы в желтоватой дымке. В полусотне метров виднелась слободка из десятка маленьких домиков, хаотически разбросанных. Еще у станционных строений росло несколько колючих деревьев с узкими серыми листьями, но дальше ничего подобного уже не наблюдалось. То ли степь, то ли пустыня.

Мы расположились под деревьями. К нам подошел местный парень, казах сельского вида.

- Откуда приехали?

Мы ответили нехотя.

- Зачем? Что делать собираетесь?

- Ну, на охоту, - поколебавшись, сказал я.

- О! – понимающе сказал парень, потом спросил: - А что, у вас в магазине есть папковые патроны?

Что это такое, мы понятия не имели, и пожали плечами.

- Да что это с вами? – стал раздражаться парень, - вы какие-то... Ты что, разговаривать со мной не хочешь?

Поодаль выплыла пара таких же парней, явно заинтересовашихся происходящим.

Но тут подошел повеселевший Женя.

- Я все разузнал. Нам нужно немного пройти. А где здесь можно набрать воду? – это он спросил нашего собеседника.

Тот показал куда идти.

- Вот вам канистры. Наберите во все, что только есть и сами напейтесь. В этой части Балхаша вода соленая. А что, - обратился он к парню, - утка-то есть?

К ним подошли остальные, и у них завязался оживленный разговор.

Источником воды была полузарытая в землю цистерна прямо у путей. Вода подавалась визгливым ручным насосом.

- С местными надо быть в хороших отношениях, - учил нас Женя, когда мы шли от станции по широкой тропе со следами мотоциклов.

- Мы нужны друг другу. Например, им негде взять боеприпасы потому, что них нет охотничьих билетов. Сейчас они попросили достать им пороха. Дробь они льют и катают сами. Я пообещал привезти в следующий раз. Но вообще-то слишком доверять им не надо. Кто его знает, как бы в палатку не залезли, когда никого нет.

Путь шел среди невысоких барханов, кое-где обросших убогим кустарником.

- Когда я был здесь двадцать лет назад, на этом месте была вода. Мы охотились прямо у железной дороги. Поначалу я растерялся, потому что не узнал местность. Я поговорил с начальником станции. Зовут его Алибек. Он сказал, что вода давно ушла, но там где она остановилась, есть хорошая охота. Ходу туда три-четыре километра.

Вокруг начал понемногу появляться чахлый камыш, потом он поднялся уже стеной по обе стороны нашей дороги. Местами в нем попадались выстриженные проплешены.

- Это они ведут заготовку камыша.

Наконец в просвете показалась вода. Камыш был и на той ее стороне. Это было похоже на озеро. С одной стороны оно длинным рукавом уходило в большую воду на горизонте. Еще дальше голубел в дымке противополжный берег.

- Такая вот лагуна. Мне сказали, что ее легко перейти. Она мелкая.

Мы переобулись в резиновые сапоги, а Женя в охотничьи, и двинулись в самом узком месте. Вода была неглубока. На выходе из нее рос камыш плотным островком. При подходе к нему оттуда взлетела стайка голубей.

- Вот здесь они проводят время, пьют воду - сказал Женя, показывая на пух, перышки, помет на истоптанном птичьими следами сыром иле возле лужи, - запомним это. Кто его знает, может еще пригодится.

Наконец он остановился во впадине, окруженной барханами. Там рос куст тамариска.

- Палатку лучше поставить здесь. Ее не должно быть видно издалека. Незачем давать всякому люду соблазн поинтересоваться кто в ней живет.

Он доставал ружье, патронташ, мешок с чучелами.

- Разбивайте лагерь, а я пойду, поразведаю места, поставлю чучела. Для вас я взял второе ружье. Учтите, оно незарегистрировано, и попадаться с ним нельзя. Так что завтра кто-то из вас может со мной пойти на зорьку. Не разбрасывайте вещи вокруг лагеря. Пусть утка с воздуха не видит ничего тревожного, и спокойно себе летит дальше. Палатка у нас малозаметная. А то увидит, что люди есть, поднимется выше, или обогнет. Я приду затемно. Вы бы к этому времени собрали дров для чая. Если, не дай Бог, рыб-охотнадзор появится, то вы туристы. Никакой рыбалкой-охотой вы не занимаетесь. Когда освободитесь – тоже походите вокруг, насчет рыбалки поразведайте. Чтобы не было скучно, вот вам лодка, - и он бросил нам оранжевый сверток.

Это была спасательная надувная лодка, уже известная нам по весеннему походу на Или, в котором я познакомился с Женей. Он ушел, а мы разбили лагерь, и развернули лодку. Вдали, со стороны моря вдруг показался бредущий в нашем направлении человек в защитной форме. Вот он, рыб-охотинспектор, решили мы!

Но тот человек меланхолично брел, распутывая какой-то ком лески на ходу, и был похож на праздно гуляющего. Подойдя к нам, и бросив взгляд на лодку, он сказал:

- И где это вы собираетесь плавать?

Он был в сапогах и форменной рубашке с погонами прапорщика.

- Здесь, - я обвел рукой окрестность, - воды много.

- Здесь везде по колено. Лодка тут не нужна. А рыба вся уже ушла.

И так же меланхолично он побрел в сторону станции.

Мы разбили лагерь и насобирали по берегу дрова. Вруг внезапно, прямо через нас понеслась стая уток. Я видел отчетливо перышки на их желтоватых брюхах. Боря, заправски схватил и вскинул ружье, целясь вслед.

- Оно не заряжено, - сказал я, - надо бы зарядить.

Борина находчивость меня поразила. Мне бы и в голову не пришло подобное. Впрочем, он уже был с Женей один раз на охоте до меня. Наконец стемнело, Жени все не было. Откуда-то донеслась пара выстрелов. Стало совсем темно, хоть выколи глаз.

- Как же Женя найдет к нам дорогу? - сказал я, - он здесь первый раз.

Мне показалось полностью безответственным уходить вот так, неизвестно куда, оставив в неведении новичков. А ну как что-нибудь случится с любым из нас? Может быть сейчас он увяз по пояс, или сломал ногу? Как ему помочь? Мы даже не знаем, где его искать.

- Надо дать ему сигнал, - сказал я, - давай, разведем на бархане костер.

В тот момент, когда мы были уже готовы его зажечь, раздался веселый Женин голос:

- Друзья, вы еще не соскучились?

Он появился из темноты в скудном свете нашего костерка у палатки, и швырнул сетку с чучелами. На его поясе болтались две утки. Мы уселись у костра. Ужин был уже разложен, чай закипал. Женя достал маленькую кружечку.

- Вот теперь можно немножко и выпить.

Он отмерял этой кружечкой водку в подставленные нами посудины.

- Твоя кружка как манерка, - сказал я.

- А откуда ты знаешь это слово? – спросил Женя.

- Читал у Станюковича.

- Точно, манерка.

Мы выпили, и рассказали ему про прапорщика, вышедшего неизвестно откуда.

- В полукилометре от станции стоит воинская часть. Их радиолокатор держит всю южное направление под наблюдением. Некоторые военные здесь охотятся, рыбачат. Там, кстати, есть свой магазин. Когда в станционном кончается водка, местные ходят туда.

Это он все узнал от местных, когда ходил по станции.

Мы с Борей голодным взором стали поглядывать на бутылку, где еще что-то оставалось. Боря даже будто бы потянулся за ней. Женя перехватил наши взгляды.

- Э, нет. Сейчас нам хорошо, в самый раз. Уже пора ложиться спать. А что толку набраться и лечь пьяным? Встаешь, как очумелый. А так – спишь и видишь сны. А сны здесь снятся такие яркие...

И на самом деле, здесь всегда снились яркие содержательные сны.

На утреннюю зорьку с Женей пошел Боря. Я пошел на вечернюю.

Мы с Женей стояли в скрадке. Ничего не происходило. Летали какие-то птицы. Я двигал ружьем, вопросительно глядя на Женю, но он снисходительно говорил:

- Это чайки, - или, - это ворона. И вообще, на такой дистанции нечего даже и думать стрелять. А вот это уже утки, но тоже далеко. Их полет нельзя ни с чем не спутать. Они порхают как бабочки. Подождем, может подлетят ближе.

Уже стемнело так, что толком не было видно ничего. Тут раздался свист утиных крыльев, и Женя выстрелил. Я даже заметить ничего не успел.

Что-то плюхнулось в воду.

- Подранил, кажется, - сказал Женя.

Вспышка выстрела на миг осветила большую утку с вскипевшей вокруг нее водой. Потом, уже в полной темноте раздался плеск Жениных шагов.

Назавтра после обеда он сказал нам:

- Побродите с ружьем, может чего найдете. Я бы рекомендовал вам для начала голубей. Возьмите десяток патронов.

Мы пошли к тому острову камыша. Стайка голубей не дожидаясь нас, взлетела в воздух. Мы забрались в гущу, обломали камыш, устроив скрадок, и стали ждать. Ружье было в моих руках. Вскоре голуби вернулись, и сели у лужи. Я подождал, когда пара их сблизится и выстрелил. Готово! Веселый, я подобрал добычу, и вручил ружье Боре. Твоя очередь!

Мы прождали еще какое-то время, и голуби появились снова. Боря, к моему удивлению, не стал ждать когда они сядут, и мастерски ударил дуплетом на подлете. Голубей как ветром сдуло.

- Кажется, я зацепил одного, - сказал Боря.

- Я этого не видел, - сказал я, - Они все улетели.

- Нет, - сказал Боря, - я пойду, посмотрю.

Он выбрался из скрадка, и пошел вокруг камышиного острова. Вернувшись, он мрачно сказал:

- Он там сидит и смотрит.

- Да ну! Что же ты его не забрал?

Я выскочил, и обогнул остров. И в самом деле, раненый голубь сидел в камышах. Я вытащил его. Голубь трепыхался и крутил головой. Что с ним делать?

- Положи его на песок, я добью его из ружья, - сказал Боря.

- Ну вот еще, расходовать зря патроны.

Я не раз читал, что птице скручивают голову, и крутнул головку голубя. Головка вернулась в исходное положение, и так же смотрела, мигая глазами. Тогда я попробовал сломать шею, но то ли она была слишком крепка, то ли выворачивалась из пальцев. Голубь был еще жив, и так же смотрел на нас. Я взял его горстью и хлестко ударил головой о стволы ружья. На стволах появилось рыжее пятно. Белая головка покраснела, и глаза голубя наконец закатились. Прекратилось трепыхание в руке.

Боря смотрел на меня с отвращением. А какой у нас был выход?

- Куда теперь пойдем, или подождем, может еще прилетят?

- Я больше не буду охотиться, - хрипло сказал Боря.

- Тогда ты отдашь мне свои патроны? – с надеждой спросил я.

- Ну уж, нет. Расстреляю по банкам.

Мы нашли пустую консервную банку, водрузили ее на камышину, отмерили шаги.

Охотником Боря не стал. После этого он еще пару раз ездил с нами, но больше не стрелял. А потом и вовсе перестал ездить, даже на рыбалку. А я приохотился, вступил в общество, завел ружье, регулярно ходил на охоту, с Женей и без него.

Еще недавно, на этом я бы закончил мой рассказ. Но сейчас, когда перед тысячами мужчин выбор стоит не между способами как добить подраненую дичь, а между способами как убить человека, и не обязательно такого же как сам, а ребенка, женщину, случайного гражданского. Недавно я прочитал, мол, идем мы в поиск, а там на пути женщина с ребенком. Оставить их в живых, так через пять минут наши координаты станут известны противнику. Ну и что теперь делать? Рисковать операцией и жизнями пацанов? Кончить их, да и пойти дальше.

На этом фоне описанный мной случай кажется смешным и ничтожным. Так и видится, прочитает этот рассказ иной, и презрительно сплюнет: слабаки, либерасты! При виде голубя нюни развели. Их бы сюда. Других рассказов требует время.

Но, думаю, не прочитает, и не плюнет. Потому что никогда он ничего не читал, и читать не будет.

А мой друг Боря-то читал. Он не только много читал, он и художник замечательный