Гл. 7. События в НКАО. Начало. Взгляд из Москвы

Гл. 7

СОБЫТИЯ В НКАО. НАЧАЛО. ВЗГЛЯД ИЗ МОСКВЫ.

19-21 февраля 1988 года.

Отец уже несколько месяцев в Москве. Они со Славой удобно расположились на диване и смотрят телевизор.

Я сижу за письменным столом и просматриваю рукопись отца на армянском языке с названием «Её беспокойная жизнь», посвященную моей маме. Изредка останавливаюсь на какой-нибудь странице, затем продолжаю листать дальше.
 
- Ну, ты молодец, - обращаюсь я к отцу. – И про Женю написал…
- А как же. Знала бы ты, сколько ночей не спала твоя мама из-за Жени.
- Знаю, мама рассказывала. Правда, не все.

- Я постарался написать обо всем. Хочу, чтобы мои дети знали. Ты ведь знаешь, что твоя мама рано осталась сиротой. Всю жизнь она не могла примириться с этим. Своего старшего брата Ерванда боготворила как отца. Когда тот женился на русской, он не услышал и слова упрека от твоей мамы. Хотя многие считали, что он мог бы выбрать себе в жены армянку. Когда родилась Женя, твоя мама каждую неделю ходила пешком из деревни в город Лачин, чтобы помочь жене брата, Моте, по хозяйству и поиграть с племянницей. Жизнь Ерванда тоже оборвалась трагически. И твоя мама больше прежнего заботилась о семье брата. Когда Женя подросла, подолгу жила в деревне у твоей бабушки Тамар, под присмотром твоей мамы.

- Вы ведь не были еще женаты?
- Да. Мы с твоей мамой поженились перед войной. Я ушел на фронт, мама осталась одна. Видимо, до конца войны Женя жила в деревне у бабушки, а твоя мама навещала их, помогала, как могла. Когда я демобилизовался, нам в Степанакерте дали комнату, и мы забрали бабушку с Женей к себе. К этому времени Лёве не было и 3-х лет, а тебе было полгода.
Вскоре овдовевшая мать Жени, вышла замуж за азербайджанца. Её муж, разумеется, не интересовался Женей, и твоя мама надеялась оставить её у нас. Но вскоре у Жени появились братья и сестры и Мотя, решила забрать её от нас, чтобы та присматривала за детьми. Настаивать, чтобы Женя осталась у нас, твоя мама не могла. Очень переживала из-за её отъезда.

- И все же мне непонятно, почему Женя при получении паспорта взяла не фамилию отца, а фамилию отчима? Тем более, что она его не любила и ужасно боялась. Она сама мне призналась в этом, когда приехала на похороны мамы. Она никогда его не называла отчимом, а говорила «муж моей матери».

- Я сам не могу до сих пор понять, почему Женя поступила так. Дело в том, что первоначально она документы оформила с фамилией отца, то есть Абрамян. И вдруг, она получает паспорт с фамилией отчима. Женя объяснила это тем, что в паспортном столе посоветовали ей взять фамилию отчима. Якобы, если она возьмет фамилию отца, то будет белой вороной в своей семье, да и, живя в Азербайджане, лучше иметь азербайджанскую фамилию. Но вряд ли в паспортном столе могли ей такое посоветовать. Скорее всего, такое решение было принято матерью и отчимом. Она зависела от них.

- Удивительно, что мама не прервала отношений с Женей и ее матерью. Это же было предательством памяти её брата.
- Ты свою маму плохо знала. Конечно, ей было обидно. Но Женя была единственной кровинкой брата. Порвать с ней она не была в силах.
- Но ведь было время, когда мама перестала с ней общаться. Я это помню. Сколько лет мама не принимала Женю?

- Около пяти лет. Ни слышать, ни видеть её не хотела.
- Я тогда училась в школе, и не понимала, что происходит. В моей памяти сохранился тот момент, когда они помирились.

- Женя училась в Баку. Твоя мама получила от неё письмо, где она сообщала, что вышла замуж за азербайджанца, причем разведенного, вдвое старше нее по возрасту. Это сейчас на это смотрят спокойно, но тогда стыдно было смотреть людям в глаза.

- Да, я помню день, когда Женя с мужем, свекровью и детьми в первый раз приехали к нам в Степанакерт. Женя хотела обнять маму, но мама холодно посмотрела на неё и только пожала руку. Как встретила детей, свекровь и мужа – не помню. Я уже накрывала на стол. Помню, что муж Жени, Б., маме понравился, понравилась и свекровь. Так что расстались друзьями. И с тех пор постоянно поддерживали связь друг с другом.

- Да, хороший человек был Б., фронтовик. И вообще порядочный человек.
- А я была приятно удивлена, что он очень хорошо говорил по-русски и немного по-армянски. А вот его мать говорила только по-азербайджански. Я водила её по городу и разъяснялась с ней с большим трудом.

Слава, доселе молча смотревший телевизор, вмешался в разговор:
- Почему с трудом? Разве мы в школе не проходили азербайджанский? У тебя же в аттестате была пятерка по азербайджанскому языку.

- Ну и что? От нас требовалось лишь читать и писать, а этому я научилась. Тем более, что азербайджанские буквы от русских практически не отличаются. А вот для разговора нужна была практика. Где взять практику, когда мы жили в армянской среде? Помнишь, у нас в классе была Амалия? Потом мы узнали, что она азербайджанка. Но и с ней мы общались как со всеми, на русском или на армянском, нашем диалекте.

- По-моему, она тоже не знала азербайджанский, - предположил Слава.
- Наверное, так же, как и мы, толком не знали наш армянский. Ведь знание бытового языка и литературного – не одно и то же. Мы не умели читать и писать по-армянски. А она училась читать и писать по-азербайджански вместе с нами, - добавила я.

Действительно, в русской школе, нам, армянам, преподавали в качестве родного языка азербайджанский, который для нас на самом деле был вторым иностранным.
 
- Это похоже на то, как мы учили немецкий. Сколько лет ты учил немецкий? И в аттестате отлично, и кандидатский минимум сдан на «отлично». А говорить не умеешь, - подколола я мужа.

- Ну, это брось. По крайней мере, поддержать разговор я могу, - оправдывался он.
Действительно, когда была ознакомительная практика в Германии, оказалось, что в группе он единственный изучал немецкий. Тогда он очень быстро адаптировался к местному языку и стал гидом для сокурсников.
 
- Не буду спорить. Я лично разъясняюсь по-немецки с большим трудом, - примирительно сказала я.

В разговор вмешался отец:
- Ты не то что на немецком и азербайджанском, но на армянском разъясняешься с трудом. Зачем только отдал тебя в русскую школу? Думал, что армянский так и так будешь знать. А что получилось?.. Если мои письма не можешь прочитать, если по-армянски не можешь ни читать, ни писать, какой толк в тебе?

- Ну почему же? Читаю, правда, с трудом, к сожалению не все слова мне понятны, но общий смысл понимаю. Приходится пользоваться словарём. Вот я просматриваю твои мемуары на армянском. Смысл мне понятен.

- Знаешь, что завещала Сильва Капутикян своему ребенку? Если забудешь даже родную мать, не забывай материнский (майрени) язык.
- Не я виновата, что в школе армянский язык не проходили. Удивительно, как случилось, что в старших классах нам ввели армянский? Помню учителя армянского языка Алавердяна. Такой интеллигентный, такой образованный. А как красиво говорил… Хоть алфавит успели выучить. Научились читать и писать. Познакомились с армянской литературой.

Я подумывала самостоятельно выучить армянский, но не получалось. С другой стороны, есть школа, где этот предмет должны были ввести как родной язык.
Я вспомнила, что по этому поводу были неслабые баталии между карабахской интеллигенцией и республиканскими властями на протяжении многих лет. Всех перипетий не помнила, но слыхала, что многих, кто ратовал за армянский язык в школе, называли националистами и выдворяли из НКАО. Кого-то даже посадили. Но не стала поднимать этот вопрос при папе. Для него это была больная тема.

Вслух я сказала:
- Спасибо всем тем, которые добились того, что мы в школе начали учить свой родной язык. Смешно, но до сих пор некоторые буквы путаю. По-моему армянский язык достаточно сложный.
- Не выдумывай, это самый…
- Ну, все. Сейчас начнется лекция…, - зная отца, с улыбкой опередила его. - Никто же не спорит, что это самый красивый язык, но все-таки сложный.

- Не хочешь, не надо, - обиделся отец. – Буду молчать. Но меня беспокоит внучка, которая и слова по-армянски не знает.
- Не беспокойся, выучит. В этом году в Москве открылись курсы армянского языка. Я сама записалась и внучку твою записала. Только зять твой не хочет. Говорит, хватит двух грамотеев в семье.

- Знаешь что, ты моего зятя не трогай! – тут же прервал меня отец.
У нас в семье не дай Бог кто-то не так выразится про Славу. Нельзя было и всё!

Междугородний протяжный звонок прервал беседу.
- Это тебя, - многозначительно сказал Слава и засмеялся. Он всегда посмеивался надо мной, когда я говорила по телефону, считая, что можно было бы говорить и короче. Звонок был из Еревана.

- А-а. Актя. Привет… Все нормально... Нет... Нормально... Да… Вот как раз читаем его мемуары… Пока с трудом… Да, я знаю. Мы уже записались… Не знаю когда. Там очередь, но, видимо, уже скоро. – некоторое время я слушала Актю, не перебивая её, затем с удивлением и недоумением стала переспрашивать:
- Повтори, я ничего не поняла… Не может быть! Что это так вдруг? … Как это не вдруг? … Не понимаю. Повтори. …Что-то здесь не так. … Нет, ты послушай меня… Не перебивай. Ты веришь тому, что на глазах у властей народ объединяется и требует от своих депутатов провести внеочередную сессию? Требует выйти из подчинения Азербайджана? А Кеворков и Багиров молчат?… Нет, не может быть! …Ну, хорошо, я позвоню Люде в Степанакерт и все выясню. Все. Пока.

Я кладу трубку и молча смотрю на мужчин.  Те слышали обрывки разговора и ждут, что я скажу.
- Ну, что? – не выдерживает отец. – Не дала мне поговорить с Актей. Что случилось?
- Что-то непонятное. В Карабахе народ взбунтовался. Надо позвонить Люде.

Набираю код Степанакерта. В трубке слышатся короткие гудки.
- Пока набираешь номер, скажи, что сказала Актя.
- В районах прошли собрания. Избиратели потребовали от депутатов созвать внеочередную сессию, поставить вопрос о статусе Нагорного Карабаха.

**Еще в 1987 году в Нагорном Карабахе началась кампания по сбору подписей за воссоединение с Арменией. В начале 1988 года 75 тыс. подписей были переданы в ЦК КПСС, что вызвало крайне негативную реакцию властей Аз.ССР.**


- Наконец-то, сколько лет я мечтал об этом. Ведь неестественно, что часть армянского народа оторвана от другой. Видимо, пришла пора решить и этот вопрос, - обрадовался отец.
- Никогда бы я не подумала, что карабахцы могут изменить своему беспредельному терпению. Ведь все эти годы свое положение они переносили безропотно.
- Уже они? – возмутился отец. - Ты с неба свалилась, да? Твои предки не оттуда, да? И я сорок лет не отдал Карабаху?

- Тебя, нас со Славой я исключаю, так как в настоящее время мы здесь, в Москве, а не там. Мы еще не знаем даже, что там происходит.
- Может, вы и не знаете, а я знаю. Несмотря на то, что я на пенсии и уехал из Степанакерта, я продолжаю выписывать местные газеты, поддерживаю связь с родственниками, друзьями, коллегами. Народ не может больше терпеть. В последнее время усилилась азербайджанизация всей жизни в Нагорном Карабахе, фальсифицируется история, оскверняются памятники культуры. Руководство Аз.ССР вместе с руководством НКАО, их ставленниками, высасывают из области все соки. Их больше волнуют цифры в отчетах, чем положение в области.

- Ну, это мы наблюдали сами. С каждым годом с продуктами было все труднее и труднее, - вставила я.
- Помнишь, Слав, в последний наш приезд мы даже не могли достать мясо для традиционного шашлыка? Всё отправляли в Баку.- обратилась я к мужу.
 
Мы не понаслышке знали о некоторых безобразиях, которые приходилось терпеть населению области. А со слов Славиной мамы знали, и о том, что происходит с производимыми в области продуктами. Помню случай под Новый год. В местную печать поступило сообщение, что население города к празднику обеспечено яйцами. А яиц не было. Оказалось, что продукты вывозили за пределы области. Но чтобы на бумаге все было в порядке, сверху дали указание заготконторам вместо продуктов принимать деньги, якобы за реализованный товар (яйца). Но из денег праздничного стола не приготовишь…

- Дай, я наберу номер. Ты все время отвлекаешься, вместо того, чтобы набирать. Наверное, неправильно набираешь, - предложил Слава.
И это было правильно. Я отвлекалась, в голову приходили разные мысли.

- До сих пор не могу понять, почему армянская область Нахичевань, не имея общей границы с Азербайджаном, входит в состав Аз.ССР, а не Армении. И НКАО, с армянским населением, выделенная в отдельную область, тоже входит в состав Аз.ССР. Так не бывает. Или одно, или другое.

- Это все рука Сталина…- начал отец.
- Опять Сталин, - прервала я.
- Не перебивай меня, - рассердился отец. – Я знаю, что я говорю. В свое время я перерыл немало литературы, чтобы выяснить этот вопрос. Армяне потеряли Нахичевань уже на заре Советской власти. О нем сейчас вопрос не стоит, так как там не осталось армян. Если не ошибаюсь, всего около 1% (сейчас и этого нет) и то на границе с Арменией. Что касается Нагорного Карабаха, то вокруг него разгорелся спор.
 
Славе тоже не удалось дозвониться в Степанакерт.
- Слушай, может, ты наберешь номер, у меня не получается.
- Сейчас.

Потом я обратилась к отцу:
- Ты мне можешь сказать, где обо всем этом написано?
- Конечно. Дай мне папку.
Раскрывает папку, копается в бумагах и достает листок бумаги.
- Вот.
Я переписываю в блокнот название источника.
- Я на днях пойду в Ленинку, пожалуй, даже завтра, зачем откладывать. Постараюсь выписать эти книги.
- А я могу с тобой пойти? - спросил отец.
- Почему нет? Конечно. Только паспорт не забудь.
Наконец, Слава дозвонился в Степанакерт. Кричит в трубку:
- Алло, Люда, привет. Как вы? Лаура хочет поговорить. Сейчас.

Передает трубку мне.
- Алло, привет, Люда. Что у вас там?
Люда:
-  Как перед штурмом Зимнего. На площади вокруг костров сидят те, кто сопровождал депутатов на Сессию. Личная охрана.
- И никто их не разгоняет?
- Ты что… Их очень много. По-моему в Обкоме и в Баку растерялись. Не ожидали этого.

-А как они попали на площадь? Ведь они шли из деревень. Власти могли им перекрыть дороги.
- Так и сделали. Все дороги были перекрыты. Люди пробирались пешком, по бездорожью.
- Что-то мне непонятно. Неужели люди верят, что из этого что-нибудь получится.
- Во-первых, верят. Во-вторых, если бы не верили, все равно пошли бы на это. В конце концов, и у нас терпение не беспредельно.

- А как на это смотрят сами азеры?
- А как должны смотреть? Какая разница. 70 лет Карабахом с 95% армянским населением командовали власти Аз.ССР, пусть теперь руководство перейдет Армении. Если в области жизнь нормализуется, от этого выиграют не только армяне, но и азербайджанцы.
- Вряд ли азербайджанцы думают так же.

- Почему бы и нет. Армяне не имеют привычки ассимилировать другие народы. И азербайджанские памятники не будут объявлены армянскими. Азербайджанцы ничего не потеряют, но зато армяне восстановят то, что все эти годы руководство Аз.ССР игнорировало или разрушало.

- А провокации? Я боюсь провокаций. О них  писал в свое время  Джафар Джабарлы, кажется о событиях 1905 года, если мне не изменяет память. Страшное дело. Найдутся люди, которые все перевернут с ног на голову, попытаются дестабилизировать обстановку.

** Джафар Джабарлы (1899 — 1934) — тюркский писатель, драматург, поэт, театральный постановщик и сценарист. Заслуженный деятель искусств Аз. ССР (1933) (Литературная энциклопедия)**

- Что ты можешь знать там, в Москве? Это все надо видеть своими глазами!
- Держи нас в курсе. Я буду звонить.
- Хорошо, если сохранится связь. Пока.

Весь вечер мы говорили о том, что происходит в Степанакерте, вперемешку с воспоминаниям из жизни в Карабахе. Вспоминали школу, поездки на каникулы, всякие происшествия. Думали о близких друзьях, родных, о будущем Карабаха.
_______________

Станция «Библиотека им. Ленина». Выход на улицу. Холодно. Поднялась по знакомым лестницам в библиотеку. С трудом открыла тяжелые двери. Раздевалка. Народу немного. Прошла в зал каталогов, заказала книги. Пока выполняли заказ, прошла в открытый фонд. Читала, записывала.
Прошла вдоль стеллажей. Взяла заказанные книги, оставила талон. Долго искала свободное место. Без перерыва до вечера читала и конспектировала книгу за книгой. Изредка поглядывала на часы.
________________

Вечером дома за ужином обсуждали конспектированные материалы.
- Вот ты говорил, что Сталин дал такое указание насчет статуса Нагорного Карабаха. А на заседании Кавказского бюро он даже не голосовал. Самое интересное, что большинство голосовало за вхождение Карабаха в Армению. Автор, комментируя это, предполагает, что из-за вмешательства Сталина вопрос был пересмотрен, - обратилась я к отцу.

- Есть другие документы, подтверждающие, что это дело рук Сталина. Мне самому надо пойти в библиотеку и найти эти документы. Но боюсь, что на армянском языке в Ленинской библиотеке книг не будет.

-Почему же. Я видела каталоги на армянском языке. Значит, и книги есть.

Зазвонил телефон.
- Да.
- Привет, Лаво.
- Привет, Актя.
- Звонила Люда. Сегодня состоялась Сессия, депутаты большинством голосов приняли решение о выводе НКАО из Азербайджана и включении в Армению, сообщила Актя.
 
**20 февраля 1988 года областной совет НКАО обратился в Верховный Совет (ВС) СССР и Верховные советы Аз.ССР и Арм.ССР с просьбой рассмотреть вопрос о передаче области в состав Армении. Советское руководство расценило эту просьбу как проявление национализма.**

- Ты меня ошарашила. Где это видано, где это слыхано, чтобы нижестоящие Советы сами приняли решение? А Кеворков?
- С ним уже никто не считается. Он настолько себя дискредитировал, что больше некуда.
- Ну а руководство Аз.ССР?
- Были попытки помешать, но не получилось.
- Ну, что ж, поздравляю! – успокоилась я. – Все-таки это что-то новое. А как азербайджанцы отнеслись к этому?

- Депутаты-азербайджанцы за это не голосовали.
- Это уже плохо. Хотя понять их можно. Слушай, а ведь азербайджанцы сами были недовольны руководством области и республики. Они тоже могли потребовать, например, их отставки. Но, правда, присоединения к Армении – никогда. Чувство национальной солидарности сильнее чувства интернационального братства и справедливости. Может, их тоже надо было ввести в суть дела, объяснить, - с некоторым сомнением предположила я.

- Да ты что!? – возмутилась Актя. – Это было бы равносильно погубить всё. Это не тот случай. Разве всё это время они не видели, что происходит в области. Кто-нибудь из них выразил протест?
- Они не могли это видеть. Их это не касалось. А потом, мы все разучились протестовать, или не умеем.

- Ну ладно, всё. Не хочу говорить  об этом. Тебе там со стороны легко говорить. Сама, небось, не осталась в Карабахе! Живешь в Москве. А почему?
- Действительно, пора кончать. Не буду спорить, иначе поссоримся. Пока.
- Пока. Не пропустите программу «Время». Должны будут сообщить.

Отец рассказал, что это не первое обращение в центральные органы. Каждое обращение сопровождалось сбором подписей, изложением ситуации в области и положения армянского населения. Потом под формулировкой националистических элементов начинались гонения на армянскую интеллигенцию со стороны азербайджанских властей.
 
Программу «Время» слушали с большим вниманием, чтобы не пропустить сообщение о Карабахе. Сообщения не было.

Снова позвонила Актя.
-  Видишь, ни слова!… Делают вид, что ничего не произошло. Вот если бы такое случилось в какой-нибудь другой стране, была бы информация.
- Значит, не одобряют. Раз так, не понимаю, как допустили до этого. И раньше не одобряли, игнорировали обращение карабахцев в центральные органы. Народ правильно решил пойти другим путем. Решение Сессии должны же заметить!
- Поживем, увидим.

Это было начало. Никто не знал, что за этим последует. Была надежда, были и сомнения, но, главное, была вера...
_____________

Началась 1-я Карабахская война (1988-1994 гг.), в которой народ отстоял право жить на своей земле. 9 мая 1994 года был заключен мир. Чем это обернулось через 32 года после начала, во время 2-й Карабахской войны 2020 года, мы уже знаем. Тогда и предположить не могли, что решение народа может обернуться такой трагедией для Нагорного Карабаха/Арцаха.

Продолжение следует
http://proza.ru/2024/04/02/944