Песня о Чайке

Эдуард Бернгард

ПЕСНЯ О "ЧАЙКЕ"

Секретарь обкома Драков на работу в "Чайке" ездил, чёрной молнии подобной. Очень быстро пёрла "Чайка", и на красный свет к тому же, невзирая на движенье, средь пугливых "Москвичей", среди робких "Жигулей", среди гадких "Запорожцев" и прохожих осторожных. По приезде к Дом-Советов останавливалась "Чайка", чуть ступеней не касаясь, и распахивала дверцы. А из "Чайки" чинно-важно выползал товарищ Драков, гордо шлёпал по ступенькам, и портфель держал под мышкой. Тут его менты встречали, очень браво козыряли, а из "Чайки" вслед за ним ещё двое выползали, из охраны сверхсекретной, оба чинно подымались и входили внутрь дома, ну большого очень дома, ну такого Дом-Советов, где в просторных кабинетах люди важные сидят, в мягких креслах развалившись, под портретом дяди Вовы, за столом таким широким, за столом таким дубовым, где бумаг уж очень много, там же десять телефонов, а один из них с гербом - то прямая связь с Кремлём, замечательная связь, очень нужная такая, без которой связей нет, а без связей жизни нет.
Ну, а "Чайка" оставалась, в ожидании начальства, перед этим Дом-Советов, перед славным этим Домом, где хозяин заседал. И то туча набегала, то вновь солнышко сияло - нипочём всё было "Чайке", чёрной молнии подобной. И смотрела она гордо на прохожих боязливых, что поодаль проходили, не решаясь подойти. Ну конечно, ясно дело, если кто-то подошёл бы, то менты бы засвистели и погнали прочь от "Чайки", чёрной молнии подобной... Неспроста гордилась "Чайка", на людей взирая строго - ведь она прекрасно знала, что её хозяин Драков этих всех людей главней: он тут самый-самый важный, он тут первый секретарь, всех секретарей первей...
Между тем товарищ Драков, сотню подписей поставив и закрывши заседанье, выходил из кабинета, отдавал распоряженья, а затем походкой бодрой в направленьи шёл буфета, распрекрасного буфета, никому из простых смертных недоступного, ну а там, в буфете этом, и чего же только нету! Ничего такого нету, чего нет в буфете этом.
Пообедавши отменно, выходил товарищ Драков и усаживался в "Чайку". "Ну, теперь вези на дачу!"- он шофёру говорил. И отчаливала "Чайка", развернувшись плавно-мягко, на прохожих глядя строго и ускоривая ход. "Пусть сильнее грянет буря!" - "Чайка" как бы говорила, устремляясь по асфальту как стрела; не боясь ни светофоров, ни служак в мундирах синих, ни прохожих разношёрстных, ни машин. На неё лишь все глядели, все дорогу уступали, тормозили, пропускали, отдавали честь. "А хорошая машина!"- думал Драков на сиденье, - "Только люди распустились, вот беда! Нет в них больше того страха, нету прежнего почтенья, их не очень-то пугает "Чайка" чёрная моя. Им бы надобно напомнить, что есть птица и покруче - "Чёрным вороном" зовётся, и уж бьёт наверняка!"
И, подумавши об этом, усмехнулся важный Драков, восседая гордо в "Чайке", чёрной молнии подобной, что везла его на дачу по дороге Ильича.


Опубликовано в газете "Контакт", Ганновер, 1998 г.