Моль - глава 11

(The Chameleons - A Person Isn't Safe Anywhere These Days)

Он жалел, что позволил ей уйти. Прошел не один час перед тем, как он вышел из дома, не особо надеясь найти её – Роксана могла быть, где угодно. Адам до сих пор видел, как она уходит, и закат освещает её спину. Теперь он ходил среди костлявых деревьев, и звал её время от времени. Казалось, порой кто-то даже отзывался, но не хотелось принимать всерьез этой надежды. Она вернется, если с ней ничего не случилось… а, может быть, конечно, просто не захочет.
Лес уже наполнился шорохами и скрипами, какие обычно имеют место в сумрачное время суток. Вымарывая ботинки в грязи, Адам гадал, как она ходила по этим тропам на своих каблуках. Безвыходность, досада, горечь… всё это мешалось внутри, пока он бродил в сгущающейся темноте, рискуя сломать себе шею в каком-нибудь овраге.
- Господи… Господи… - повторял он уставшим голосом, сам того не замечая, чувствуя лишь нарастающую тревогу. – Почему всё так?
Немолодой, но приятный мужской голос обратился к нему, когда он, сидя на пне, курил, готовясь позвать её снова:
- Это Вы кричали?
- Ты ещё кто такой?.. – удивился Адам, вставая с места.
Седой человек, в длинном одеянии спустился к нему с пригорка невероятно ловкими для своего возраста скачками. Он был коренаст, почти лыс. Испитое лицо, однако чем-то всё же располагавшее к себе, обрамляла короткая, но густая борода.
- Мне показалось, что Вы звали Роксану… Вы знаете её? Совсем молодая девушка… и, да, извините! Я – священник, Иоанн… или отец Иоанн.
- Адам.
- Ха… как интересно. Ударение на первый слог, да?
- Произносить можете, как Вам приятнее. Мне всё равно.
- Хорошо. Значит, это Вы и есть.
- В смысле?
- Она была у меня сегодня. Буквально-то пару часов назад, но довольно быстро ушла.
- И что делает священник в этом проклятом городе?
- Выживает, друг мой. Теперь, увы, выживает и только, - ответил Иоанн и прервался, чтобы втянуть ноздрями сырой воздух. – Здесь ни одной церкви не осталось, ни одной. Я и сам живу в подвале одного полуразрушенного храма… всё разрушено и забыто. Как думаете, этому месту долго осталось стоять?
- Не могу этого знать.
- А я вот думаю, что очень немного…
- Будете сейчас пророчествовать?
- М… нет. Не буду, просто, когда больной не приходит в сознание слишком долго, то его отключают от искусственного жизнеобеспечения. Спорить не будете, наверное?
- Нет.
- Вот и тут похожее… но мы не врачи.
- Вы можете мне помочь найти её?.. а то уже извелся весь.
- Она дорога Вам, - легкая улыбка пробежала по губам священника, и он задумчиво опустил глаза. – Я вижу это, вижу.
- Так что?
- Конечно, я даже могу предположить, где она может быть. Тут, если углубиться дальше, лес переходит в некое подобие парка. Пойдемте вместе, быть может?
- Да!.. Да, да. Спасибо, - Адам, забывшись от подаренной ему надежды, протянул ему руку, которую тот стиснул, не рассчитав силы, весьма неожиданной и несвойственной для человека его лет.
- Прошу прощения.
- Ничего, бывает…
- Что делать… приходиться много трудится самому, - рассказывал отец Иоанн на ходу. - Небольшой огород разбил возле развалин. Больше кормиться и нечем. Рублю дрова, зимую. Но ничего… я благодарен Богу и за это. Да, еще бывает и рыбу ловлю!
- Значит, живете недалеко.
- Куча камней на широкой тропе здесь… знаете?
- Да.
- Вот от нее минут пятнадцать налево никуда не сворачивая.
- Ясно.
- Роксана говорила, Вы много сделали для нее.
- Не знаю… ей виднее.
- Вы нужны ей не меньше, чем она Вам… не унывайте. У нее непростой характер, непростая и жизнь. Приходится носить немощи друг друга.
- Да уж.
- Она же рассказывала о себе, о приюте… она никогда не видела родителей.
- Я знаю. И про бедность, и про работу стриптизершей, и про изансилование, и про подставу с деньгами… собственно, и она обо мне рассказывала же? Говорила, наверное, как мы встретились?
- Да… она Вам, наверное, больше, чем мне доверяет. Очень благородно Вы поступили - вот так запросто взяли и вступились за девочку, об которую все ноги вытирать готовы.
- Вы бы не вытерли, думаю.
- Я это я… О Вашей жизни тоже рассказывала… она переживала о том, что черство вела себя сегодня. Не знаю всех подробностей, конечно.
- Не без стервозности она, если честно.
- Так в том и чудо, чтоб принимать человека в его несовершенстве… или в чем же любовь?
- Не знаю… странно это всё. Мы и знакомы-то с ней считанные дни.
- Да-да… она говорила о разнице в возрасте. Она комплексует, а Вы заставляете её еще сильнее переживать, когда эту разницу подчеркиваете.
- На месте её отца, Вы бы мне ноги переломали, верно? – спросил Адам, внезапно остановившись.
- Я не на месте её отца, - с внезапным холодом произнес священник. – И Вам, Адам, не советую пытаться играть эту роль в отношении к ней. Это не будет правильно.
- Обидел что ли?
- Нет, не волнуйтесь, - вновь добродушно бросил священник, будто ничего и не было, продолжая шагать вперед. - Я просто… рад что ли за неё. Не знаю почему. По логике вещей, конечно, Вы человек страшный. Но… а кто из нас не страшен? Кто здесь не страшен, скажите? Да и к чему судить… по крайней мере, Вы – единственный человек, который может о ней по настоящему позаботиться. Не просто помочь, а войти в её жизнь. Иначе она погибнет, я уверен…
- Как бы я её не погубил, - сказал Адам, возобновляя шаг.
- Ну… ну, риск всегда есть… а это правда, что между Вами ничего не?..
- Нет, я с ней не спал, если об этом речь.
- М… - многозначительно протянул отец Иоанн. – Вы молодец. Хорошее самообладание видимо.
- Какое еще самообладание…
- Ну, да ладно – это я так. Слава Богу… поймите, она не пренебрегает Вами и она не просто благодарна – она, можно сказать, восхищается Вами по причинам только ей ведомым.
- В Вас ей Богу что-то аристократическое есть, прям таки… так изъясняетесь. Книжки бы писали… - усмехнулся вдруг Адам. - Да я... просто понимаю, что происходит что-то серьезное и глубокое. Вы тут говорите о самообладании… а мне просто страшно. Страшно, вот и всё. Видели же, как цветы растут? Ну?.. Такие маленькие, уязвимые.
- Конечно.
- Вот и я боюсь, что это всё пожухнет, испортится, поблекнет. В моих руках со многими вещами так и происходит. Я не о бытовых предметах говорю, конечно…
- Конечно… потому что Вы уже любите, - умиленно шепнул он на ухо Адаму, остановившись во второй раз. – Скажите, Вы верите в Бога?
- С Богом у меня сложные отношения…
- А у кого из нас простые?
- У святых.
- О… не уверен.
- Понимаете… Как я обычно говорю: долгое время Бог был для меня просто парнем, смотрящим на мир из окна. И всё…
- Бог как пассивный зритель?
- Да… а недавно я хотел застрелиться, но Рокси помешала мне… успела.
- Что же сподвигло Вас?
- У нее был тот же вопрос. Меня, возможно, скоро убьют. Убьют и ее заодно. А при раскладе с моим самоубийством она была бы в безопасности. К тому же получила бы крышу над головой, да и…
- Не рассказывала этого.
- Ну, вот тогда как раз что-то мне и приоткрылось. Всё как-то изменилось.
- Ну… надеюсь, Вы на верном пути.
- А бесы веруют?
- Ну… да, мало того – трепещут.
- Вот и я могу стать таким же верующим бесом, наверное, если повезет.
- Не надо утрировать… но, что в Вас что-то сидит, я заметил, и еще по разговору с Роксаной понял.
- Одержимость?
- Или беснование. Как угодно можно называть. Формы тоже разные. Я видел немало бесноватых. К сожалению ли, к счастью ли… но только видел. Экзорцистом не был, Слава Богу.
- А о детстве моем рассказывала?
- Да. Об истязаниях, которым Вы подверглись в семь лет, и нескольких убитых Вами в этом году, и о снах тоже говорила мне. Не выдержали?
- Сами знаете… да, я перестал Ему доверять… совсем. А как можно доверять, если меня всё время запугивали Богом, говоря, что он справедлив и, дескать, если что-то со мной случается что-то дурное, то это только от того, что я паршиво себя веду. Что должен подумать, ребенок, которому полосуют лицо ножом? Может ли он понять, чем заслужил такое? И как это ему принять, как?!
- Это довольно распространенная модель отношений с Богом: баш на баш… впрочем, многих она устраивает. Жалко, что Вам так не повезло – детям, вообще, вместить некоторые вещи сложно. Вываливать весь их груз на ребенка – это может быть чревато…
- Они просто хотели, чтобы я ходил по струнке. На основе ли Божественного авторитета или чего-то еще – было не важно, лишь бы был порядок, покой и никаких проблем. Но в итоге я всё равно стал-таки их головной болью.
Незаметно для себя они подошли к старому парку и двинулись по аллее. Редкие фонари, подгнившие доски лавок. Оба еще помнили это место другим.
- Город умирает… - задумчиво произнес Адам.
- О том и речь.
- Пойдете дальше со мной?
- Да, да, пойду… так вот, мало того, что Вас лечили жестоко – Вас еще и не от того лечили.
- Я уже не знаю…
- Зато я знаю. Знаю точно, что нечистый дух не изгоняется психиатрами. Вам там продолжали калечить и без того поврежденную душу, а бес, сидящий в Вас, лишь радовался. Вам в детстве не дали верить, Адам, Вам не показали Бога, а дали уродливую карикатуру. От такой карикатуры и, правда, скорее побежишь, чем ей поклонишься – вот Вы и побежали…
- Но теперь-то что… я пуст, понимаете? В моей жизни Его по-прежнему будто бы нет, был этот всплеск недавно, но совсем ненадолго. Проходит день, и всё тухнет, меркнет, теряется смысл.
- Я не хочу быть адвокатом Бога, Адам, - устало вздохнул священник. – Сам разочаровывался, падал, но снова натыкался на Него или Он меня находил. В моей собственной жизни не всё было так просто… да и не будет, наверное.
- Да я не сомневаюсь. Верю Вашим словам…
- Поверьте Богу – это куда важнее, - ласково улыбнулся отец Иоанн. – Не просто поверьте, что есть где-то Старик Смотрящий в Окно, а доверьтесь, пойдите за Ним, попробуйте.
- Как?
- Заповеди. Даны же заповеди! Их непросто держатся, но это ориентир верный. И, начав, Вы поймете, что в них-то и раскрывается Бог. Да и на страницах Евангелия можно прочесть, что скорее мир бездарно и пассивно смотрел на Него, когда Он умирал в муках, плевках, поношениях, после тех-то чудес и благодеяний… и если бы мир просто равнодушно смотрел, но он люто ненавидел Его. Да, Он так же, как и Вы, был один, страдал и терпел искушения. Все же кричали, чтоб Он сошел с Креста. Помните?
- Смутно.
- Желаю Вам раскаяться, Адам, не как моралист советую… просто, по-человечески, желаю добра Вам. Вам и ей…
- Я бы попробовал. Но умом мало понять, что натворил…
- Это уже кое-что. Попробуйте… и расстаньтесь с тем кошмаром. Учтите, ведь бес однажды растерзает и Вашу собственную душу… чувствовали? Он же в Ваших убийствах черпал силу.
- Да, я чувствовал… но надо решится… надо. Я, честно признаться, боюсь.
- Можно понять.
На одной скамье он, наконец, увидел её, пьяную, почти бессознания. Роксана была не одна, - какой-то совсем зелёный парень сидел, прижавшись к ней, закинув руку на плечо, что-то горячо и весело обсуждая со второй парочкой. Видно, все были здесь достаточно давно.
Адам сам удивился той ревности, какая разгорелась в нем. Он чувствовал, как лицо начинало гореть.
- Спокойно. Главное держите себя… - начал было священник, но тот уже не слушал, приблизившись достаточно близко, чтобы свести на нет всё веселье.
- О… здравствуй, Рокси. Возвращаешься к былому? – произнес Адам, едва сохраняя самообладание.
- Ты кто такой, вообще? – брезгливо бросил парень, жавшийся к Роксане. Довольно крупный, рослый малый, тяжелее его.
Адам не отвечал. Он сверлит глазами Рокси, которая пыталась сфокусировать взгляд на сигарете в пальцах, которую силилась поднести ко рту, но не могла. Её джинсы в обтяжку были в потеках грязи, не говоря уже об обуви. Время от времени её глаза, вообще, закрывались, будто девушка проваливалась в полуминутный сон, затем вздрагивала и просыпалась.
- А я его знаю, - оживился толстощекий сосед в бейсболке, держащий на коленях светловолосую подругу. – Это ж сумасшедший барыга! Ломбард держал, помню…
- Замолкни - процедил Адам сквозь зубы, глядя лишь на неё.
Рокси, услыша знакомый голос, и, словно чувствуя сквозь всю эту муть тяжелый взгляд, сделала усилие:
- Я.. Адам… я не… не знаю их… они… они пришли.
- Что с ней?.. Ну?!
- Да напилась она, - сказала блондинка. – А что этот друид тут делает?
- Я священник, - мягко поправил ее отец Иоанн.
- Ну, и какой самоубийца напоил её?.. Я у вас, суки, спрашиваю!
- Полегче со словами, - напрягся тот, что сжимает Роксану.
- Убери руки от неё, - тихо попросил Адам, понимая, что держится из последних сил, понимая, к чему идёт дело.
Парень молча плюнул и белая пена слюны повисла на его штанине :
- Вали отсюда… давай, давай! 
- Я… я не… не хотел… - задыхался Адам.
- Что ты мямлишь там всё?.. да он дрожит весь, посмотрите!
Как в замедленной съемке он наблюдал: губы, плюнувшие в него, касаются виска Рокси. Он не сделал шага вперед, он преодолел расстояние прыжком и навалился всей массой. Колено Адама смачно приземлилось прямо в пах сидящего, левая рука сдавила нижнюю губу – парень был парализован, в левой мгновенно возникло лезвие. Роксана смотрела на происходящее с земли, частично протрезвев от испуга.
- Нет! – пытался вмешаться отец Иоанн.
- Только попробуй подойти! – рявкнул тот, прижимая бритву ко рту юноши. – Вас двоих это тоже касается…
Дергаться никто не рисковал.
- Я еще раз спрашиваю, кто?..
- Да никто! – кричала блондинка, не слезая с коленок своего ухажера, который только осторожно кивал, выпучив глаза. - Мы пришли – она уже была нажратая! Вон, посмотри… там бутылка валяется…
- Допустим… этот... какого хрена с ней обжимался?
- Ты же видишь, что она ватная - подходи и делай, что хочешь. Понравилась она ему, видимо.
- М… ну, могу понять. И много успел?
- Да просто положил на нее руку, всего-то делов! Ты что, папаша её что ли?! Отпусти уже его…
- Так… Вы, двое – идёте, а с ним еще поговорим… Быстро! Иначе, подарю тебе его верхнюю губу, а твоему хахалю - нижнюю.
- Пошли, пошли… походу, правду про тебя говорят, - засуетился второй парень, спихивая с колен подружку.
- И что же говорят?
- Что мясник ты.
- Не удивлён.
- Всё. Уходим… ну, пошли же, пошли!
Пара быстро удалилась. Адам внезапно понял, что гнев почти утих. Он догадывался, в чем дело:
- Отец Иоанн?..
- Да, Адам.
- …спасибо, - Адам обернулся и несколько растерянно посмотрел на священника, оглядываясь кругом, будто приходя в себя. Он обращает внимание на абсолютно перепуганный вид этого повзрослевшего мальчишки.
- Убери бритву. Я уверен, что он всё понял.
Парень держал руки поднятыми, совсем как тот сутенер в номере грязного мотеля на днях, всё еще боясь пошевелиться.
- Я мог бы сделать тебя таким же уродливым, как я сам… Как? Хочешь?
Лишь отрицательное мычание. Бритва исчезла. Губы почти не были поранены.
- Беги отсюда… Быстро.
Сначала Адаму, показалось, что он бросится на него, но тот лишь, с трудом оторвался от скамьи и, прихрамывая, побежал в ту же сторону, что и его знакомые. Он останавился через пару десятков метров, чтоб издать злобный, беспомощный крик: «Псина!.. Ты Псина!.. Чтоб ты сдох!»
Но это уже ничего не весило…

(Down - Jail)

Тихо. Только ветер налетал временами. Только они трое и рядом ни души.
- Давайте поспешим, - предложил священник.
- Вставай же, ну… - Адам с легкостью поднял с земли Роксану, она почти не сопротивляется. – Держись за меня, как следует. Пойдем.
Они шли на ощупь, спотыкаясь о кочки и корни. Её тошнило несколько раз по пути, и Адам старательно придерживал её волосы, слушая странную смесь извинений, проклятий и глупых причитаний о чем-то. Вряд ли она сама смогла бы вспомнить наутро, о чем. Наконец, он взял её на руки, когда стала более сносной дорога. Не оставляло чувство какой-то потаенной обиды и непонимания. Но, по крайней мере, она была жива…
- Не знаю… не знаю, как благодарить даже. Сам бы я не нашел, наверное.
Они сидели со священником вдвоем на кухне. То один, то другой ходили проверить, не тошнит ли Рокси снова.
- Пива?
- Нет… приглядитесь. По лицу разве не видно, сколько я выпил в жизни? – печально и стыдливо вздохнул отец Иоанн, одергивая одежду, покрытую заплатками. Его лицо и, правда, было багрового оттенка, но глаза удивляли своей ясностью и проницательностью, совсем не такие, как обычно бывает к ханыг.
- Тогда не знаю… чай вот. Я курить буду, ничего?
- Вы же дома у себя… а то, что без меня не нашли бы. Мы и вдвоем могли бы не найти. На всё воля Божия, как бы банально это не звучало.
- Но ведь, если бы я был один…
- Мы нашли её невредимой, так как Ему это было угодно. Неужели не ясно.
- Ясно, но не слишком-то…
- Не было бы меня рядом… ну, не знаю… Вы в конце-концов помолились бы и нашли её. Так бы и было.
- Я не умею.
- Так кажется. Иной раз человек обращается к Богу в отчаянии, сам того не замечая…
Адам умолк на несколько секунд.
- Не знаю… к чему мы об этом?
- Да всё к тому же, - опустив глаза, священник водил пальцем по ручке белой побуревшей от налета кружки.
- …надо бы оттереть её.
- Слава Богу, Вы не изуродовали его.
- Вы ведь молились тогда, да?
Отец Иоанн молча кивнул.
- Я так и понял. Вчера вот тоже с трудом сдержался… угрожал одному типу. Оружием. Убить ведь и правда хотел…
- В курсе. Она и это рассказывала… потом, говорит, у Вас наступило какое-то странное состояние.
- Да, наступило. Сейчас, кстати, его нет.
- Сейчас была молитва, видимо… А вчера – это от того, что бес злился. Ему не дали поесть – подразнили и всё.
- Мне… мне хочется Вам доверять.
- Почему бы не попробовать доверять… но, я не пример для подражания. Я пил много одно время, отчаялся, что храм опустел, а потом и крыша обвалилась – стоит полуразрушенный. Меня это потрясло, может, даже знак какой-то увидел в этом. Хотел заложить или продать священные сосуды… вот же безумие, а! Но во сне мне был голос, он не осуждал меня, а, может, даже обнадежил, но и пригрозил вместе с тем, чтобы я бросал валять дурака.
- И что он говорил?
- Точно не могу вспомнить. Но я проснулся и понял, что пить уже не буду. Стал искать средства к жизни из того, что имел вокруг… что-то для своего быта даже на свалке находил.
- Да уж… у меня, вообще, есть деньги, я мог бы помочь, наверное. Крупную сумму оставить не смогу, так как самому нужно, но хоть что-то. Я просто собираюсь уехать отсюда, начать где-то что-то типа новой жизни или, как принято говорить…
- Хорошо, если взаправду новую. Но… Роксану Вы ведь не оставите здесь одну, верно?
- Не собирался, по крайней мере… как видите, она сама…
- Знаю, не бросите. После того, что для нее сделали и продолжаете делать. Повторяю, Вы ей нужны. Она не из влюбчивых особ, но к Вам привязалась моментально… я не буду передавать всего нашего диалога с ней. Но у нее есть страх.
- Какой страх?
- Что Вы не видите в ней женщину.
- Вижу, но… чувства противоречивые. Наблюдаешь за ней – балансирует, будто между взрослой и подростком, на какой-то зыбкой границе. Я говорил ей самой.
- Сложно с ней, да? Может, и не подарок, но зато и совесть, и сострадание ей знакомы. А это далеко не всегда встретишь, далеко не всегда…
- Разберемся как-нибудь.
- Уже решили, куда держать путь?
- Нет… еще нет.
- Могу подсказать место.
- Да ну?
- Да. Могу. Заброшенный поселок далеко отсюда. Прямо возле него большое озеро. Я был там давно… там тихо, довольно красиво. Жалею, что не остался тогда, очень жалею. На автомобиле примерно сутки, без остановок если.
- Как вариант. На самом деле, значения большого не имеет, куда. Лишь бы подальше отсюда.
- Вот в этом Вы и можете, мне помочь. Это будет ценнее любых денег, поверьте. 
- Всмысле?
- Позвольте поехать с вами двумя туда. Тем более, что дорогу сами не найдете, да и трудиться придется серьезно на той земле, значит нужны лишние руки – места одичали скорее всего.
- Не против.
- Выживать – это, вообще, по моей части.
- И по моей. Мамаша сказала мне как-то раз, что выживать – удел слабых, а сильные умеют просто жить.
- Человеку так хочется чувствовать себя сильным, правда? Ерунда всё это… слышали про Давида и Голиафа?
- Читал в детской Библии давно… откуда вы знакомы, лучше расскажите?
- Случай. Примерно, как и с вами столкнулся… может, даже на том самом месте. Она тоже не хотела жить. Стояла у дороги и собиралась шагнуть под грузовик. Собиралась. Но я обратился к ней, позвал. Она сначала перепугалась, но по одежде разглядела, что я священник, да и стар уже. Я ее успокоил, как мог. Поговорили с ней. Она ожила… это не передать словами, когда кого-то удается вернуть хотя бы немного к жизни, к вере.
- Она очень хотела, чтобы я верил.
- Конечно, и тот эпизод с пистолетом у виска – это не зря. Опыт умирания – ценный опыт порой.
- Частично, я хотел это сделать, наверное, так как и сам опасен для нее…
- Что ж… - поднимаясь с места, вздохнул отец Иоанн. – Я буду молиться за вас обоих. Бог не оставит. И сегодня Он не зря столкнул нас вместе. Верю… и прошу, не будьте с ней слишком строги завтра.
- Постараюсь.
- А я пойду.
Уже выйдя за дверь, он обернулся.
- Но было?.. Было такое, что бес как бы давал Вам себя почувствовать сильным? Ощущение эдакой легкости?
- Не совсем понимаю…
- Думаю, понимаете. Подумайте, вспомните.
- Ну… пожалуй, что-то и было. В конце концов, я много лет с этим прожил… но, да. Знаете, Вы, правы. Было.
- Сильным. Как там говорила Ваша мать?.. И я о том же – каждый человек, хочет чувствовать себя сильным. Хотя бы время от времени. Сильным, независимым, самим по себе, и вроде как защищенным. И всё без Бога...