Джек Шанти 16-17глава. Вигвамы сапиев

16 глава. ВИГВАМЫ САПИЕВ
******
Порода предал никого не удивишь, и Джек подумал, что он, должно быть,
видели дым костра из долины. Он ехал один из пропавших лошадей, а другой следовал за светом блок. Он вежливо улыбнулся и, подведя свою лошадь вплотную к лошади Джека, протянул руку.-"Я рад, что ты вернулся", - сказал он. "Мне нужна помощь, мне".   Джек проигнорировал руку. - Мы не друзья, Жан-Поль, - мрачно сказал он - и мы не будем притворяться.
Жан-Поль пожал плечами, как оскорбленный, но всепрощающий человек.
"Ты должен дать отчет самому себе," Джек пошел дальше.
Искра выстрел бочком из черных глазах Жан Поль. "С тобой?" он спросил.
"Для меня", - холодно сказал Джек, и голубые глаза встретились с черными.
Жан-Поль передумал бросать вызов. "Ты все время
думаешь обо мне плохо", - сказал он осуждающе. "Я работаю на тебя. Я получаю
лошадей обратно".

Джек рассмеялся ему в лицо. "Ты же не общаешься сейчас с сэром Брайсон.
Ты знаешь так же хорошо, как и я, что индейцы не воруют компании
лошадей. Их можно было бы убедить прогнать их, но они были бы рады
достаточно, чтобы прогнать их обратно, когда обдумают это. Лошади для меня
ничто. Где Гаррод?"
Жан-Поль снова пожал плечами. "Я не знаю", - сказал он. "Я не могу найти!"
"Это ложь", - сказал Джек. "Ты можешь найти все, что пожелаешь"
"найти в этой стране".
"Может быть, ты скажешь мне "ау"? Жан-Поль ответил с плохо скрытой усмешкой.
"Мы найдем его, с тобой или без тебя", - сказал Джек.
Лошади снова заржали, и вскоре послышался звук маленького поезда Джека.
По тропе приближался поезд.
Жан-Поль вздрогнул. Очевидно, он предположил, что Джек был один.
"Кто у тебя?" резко спросил он.
Джек проигнорировал вопрос. Жан-Поль наблюдал за изгибом тропы,
глаза у него были как у рыси. Когда Мэри и Дэви показались в поле зрения, в нем проглянула сердитая досада. Он немедленно надел обычную маску краснокожего, но Джек успел заглянуть под нее. -"Мальчик и девочка!" - усмехнулся Жан-Поль. -"Совершенно верно", - сказал Джек. "Парень и девушка говорят на родном говорить как хорошо, как вы. Они будут интерпретировать для меня".Как Мэри и Дэви к ним присоединился Жан-Поль поздоровался с ним вежливо, тряска руки, по обычаю. Лицо Мэри было пресным и
вежливые качестве собственной Жан-Поль. Джек нахмурился, увидев, что она вложила свою руку в руку брида, но ничего не сказал.
"Что нам теперь делать?" - спрашивал Жан-Поль у всех без исключения. Таким образом, он грациозно присоединился к их группе.
"Где находится лагерь сапи?" - спросил Джек.
Порода указал на запад. "Однажды, - сказал он, - тридцать миль".
- Мы переночуем там.Жан-Поль пожал плечами. - Мои лошади устали.
- Смени их, - сказал Джек. - Мы подождем тебя.
Жан-Поль поехал за лошадьми, а Джек отправил Дэви обратно на склад.
за палаткой метиса.- Не лучше ли было бы, если бы мы не показывали ему, что у нас есть подозрения? - Предположила Мэри.
- Он снова ускользнет от нас, если я не присмотрю за ним.
Она решительно покачала головой. - Не сейчас. Он никогда не позволит нам поговорить с
Сапи без его присутствия.

Джек нахмурился. "У меня от него сводит живот! Я не могу этого скрыть!"

- Так было бы лучше, - мягко сказала она.

- Ты всегда права, - проворчал он. - Я постараюсь.

Жан-Поль и Дэви вернулись, и они продолжили путь. Их вьючные животные
но были слегка обремененные, и они ехали тяжело весь день с очень
маленькая речь. В двенадцати милях от Trangmar лагерь они приехали на сайте
заброшенный лагерь индейцев. В этом месте тропа Форт Эрскин,
покидающая долину реки Спирит, поворачивает на северо-запад, чтобы подняться рядом с
небольшим притоком реки Дарвин. Этот поток стекал по плоской и
плавно поднимающейся долине, по большей части покрытой густым лесом и окруженной
горами, поросшими лесом почти до их вершин. Это был мрачный путь,
потому что они мало что могли видеть сквозь деревья. Время от времени из-за
с выгодной позиции они мельком увидели величественную громаду горы
Дарвин, перекрывающую долину на вершине.

Они произнесли заклинание, чтобы поесть и дать отдых лошадям. Мэри продолжала ехать дальше.
спросила Жан-Поля, далеко ли это. Наконец он ответил: "Две мили".

Они проехали еще немного и подъехали к ручью. "Давай разобьем лагерь здесь",
внезапно сказала Мэри. "Я устала".

Джек уставился на нее и нахмурился. Мэри устала! "Осталось меньше мили", - начал он
. - У нас полно времени, чтобы приехать и разобраться во всем этом деле.
до наступления темноты... - Его остановил взгляд Мэри. Он учился
быстро реагировать на предложения с этой стороны.

"О, хорошо, если ты устала", - поспешно сказал он.

Когда у него появилась возможность побыть с ней наедине, он спросил: "Что за игра?"

- Давай не будем, чтобы все видели, как мы разговариваем, - быстро сказала она. - Ничего особенного.
Просто я думаю, может быть, он ускользнет в вигвамы
сегодня ночью, чтобы сказать им, что нам сказать. Если он это сделает, я пойду за ним и
выслушаю.

На лице Джека отразилось восхищение. "Молодец!" - сказал он.

Неизменный распорядок кемпинге был пройти через, лошади
распаковали и оказалось, маленький палаток, ужин, приготовленный
и съел. Джек раскинул свой маленький навес, потому что ложь в
он все еще мог видеть все, что происходит снаружи. После еды они немного посидели
у костра, и Джек спел несколько песен, чтобы Жан-Поль
не подумал, что они чрезмерно настороже. Метис
похвалил Джека за его пение.

Потом Джек лежал в своем укрытии, закрыв лицо рукой, и
наблюдал из-под него. Когда стемнело, он увидел, как Жан-Поль вышел
смело вышел из своей палатки и двинулся вокруг, словно приглашая бросить вызов.
Поскольку ничего подобного не последовало, он вернулся. Мгновение спустя Джек увидел тень
проблема из-за чуть-тент, и укрылся в кустах.

Он подождал минуту или две, и встал. Он встретил Марию на улице. "Я
тоже собираемся", - заявил он.

"Это удвоит риск", - возразила она. "В этом нет необходимости. Со мной ничего
не может случиться".

"Ты теряешь время", - сказал он. "Я ухожу".

Пробудить Дейви, и положить его на часы, они отправились по следу.
Переправа, они окунулись снова в ароматный лес старый
сосны. Стояла плотная тихая ночь; небо было затянуто тяжелыми тучами, и
для этой широты стало очень темно. Тропа тянулась впереди, как
бледная лента исчезая в муть в полтора десятка шагов. В
более толстые места, которые они уже буквально ощутить его ногами. Они
не очень далеко идти. Примерно через пятнадцать минут в
тишина была внезапно нарушена хором лаять от нескольких
сто ярдов вперед.

"Что будет Жан-Поль попасть в лагерь", - сказала Мэри.

Лес внезапно закончился, и они оказались на краю
естественного луга, спускающегося к реке Дарвин. Под ними был
четырехугольный вигвам, слабо освещенный маленькими кострами внутри, как
если натереть фосфором. Собаки все еще прерывисто лаяли.

"Подожди меня здесь", - приказала Мэри.

Он бессознательно протянул к ней руку. "Мэри..."

Она помедлила. "Ну что... Джек?"

"Позволь мне пойти вместо тебя. Я не могу здесь оставаться спокойной".

"Ты должен. Ты не знаешь их разговор так хорошо, как я. Ничто не может
это случилось со мной. Если они найдут меня, они мои друзья".

"Но собаки----"

"Они лают по пустякам. Никто не разум их".

Ее глаза мягко сияли, словно звезды в ночи; ее мягкий
голос тоже принадлежал ночи; и такой смелый и нежный! Она была восхитительна
для него. Он резко бросился в траву, чтобы удержаться от
схватив ее в свои объятия.

- Продолжайте, - сказал он слегка заплетающимся языком. "Возвращайся скорее".

Ему показалось, что прошли часы; возможно, полчаса.
Собаки лаяли и выли и, наконец, умолкли. Куропатка забарабанила в барабане
в глубине леса, и сова вылетела из-за деревьев
со стоном, перешедшим в крик агонии. Дальше по долине пробежала лиса.
издал свой резкий, вызывающий лай, и собаки вернулись с
возобновившимся адским ревом. Табун лошадей бесцельно метался взад и
вперед между вигвамами. Это была тяжелая, зловещая ночь, и каждый
существо было непросто.

Наконец совершенно неожиданно он увидел ее на четвереньках, бег вверх по травянистым
склону к нему. Его сердце подпрыгнуло от облегчения.

- Поторопись, - прошептала она. - Жан-Поль вернулся.

Они пустились бегом по черному лесу, выставив перед собой руки-обереги
. Их летящие ноги почти не производили звука на земле.
толстый ковер из иголок. Через несколько минут она замедлила шаг и
схватила Джека за руку.

- Теперь все в порядке, - сказала она. - Он не будет торопиться. Он ничего не подозревает.
пока.

"Что ты узнал?" Спросил Джек.

Следуя за ним по тропинке, она положила руку ему на плечо, чтобы поддерживать связь с ним в темноте.
Легкое прикосновение согревало Джека насквозь. насквозь........... "Что ты узнал?"
Спросил Джек. "Жан-Поль пришел к Etzeeah, голову человека, чтобы сказать ему, что
нам говорят-завтра. Я слушал ухом внизу
в вигваме. Они говорили тихо. Я не мог расслышать всего. Кажется,
Жан Поль всегда выступает за то, чтобы люди объединились и изгнали
белых людей из своей страны.

"Старая история", - сказал Джек.

"Он умен, а они просты. Он говорит им, что мой отец обманывает
их и получает их меха даром. Он говорит, что все краснокожие
готовы восстать, когда он прикажет. Он заставляет их думать, что он не такой, как они сами,
человек, а своего рода дух. Они полностью находятся под
его влиянием. Они возбуждены и уродливы, как плохие дети ".

- А как же Гаррод?

- Ничего, - печально ответила она. - Думаю, они знают, но я ничего не слышала.

- Одно можно сказать наверняка, - сказал Джек. - если мы хотим что-нибудь вытянуть из
них завтра, нам придется оставить Жан-Поля здесь.

"Как мы можем помешать ему поехать с нами?"

"Я должен подумать об этом", - мрачно сказал Джек.

На следующее утро Жан-Поль вышел из своей палатки скромный и
гладколицый, как святой медного цвета. Глядя на него, они были
почти готовы поверить, что он никогда не покидал ее. Он полностью выполнил свою долю
работы по лагерю, выполнил ее весело и хорошо. У него даже хватило
деликатности - или какого-то другого чувства - удалиться на покой со своим завтраком
на небольшом расстоянии от других, что они могут быть освобождены от
ограничение своей компании.

"Это интересно," Джек сказал Марии, с каким-то восхищением.

Когда они закончили есть, Джек перекинулся парой слов с Дэви, и они вдвоем
достали из багажа трос для отслеживания, легкий и прочный шнур,
который Джек включил в комплект из-за тысячи применений, которые он может найти
сам по себе. Он отдал катушку Дэви, чтобы тот нес ее, и они вернулись к Жану
Полю. Джек незаметно убедился, что его шестизарядный револьвер на месте.
чехол. Метис, закончив есть, сидел на столе.
граунд раскуривал трубку. Джек мрачно стоял, ожидая, пока у него получится.
получается хорошо. Жан-Поль отбросил спичку с напускной бравадой,
и кривой усмешкой.

"Убери руки за спину!" Внезапно скомандовал Джек.

Жан-Поль изумленно вскочил. Джек выхватил пистолет.

"Больше не двигайся", - резко предупредил он его. - Заведи руки за спину.

Жан-Поль медленно подчинился, и Дэви обернул веревку вокруг его запястий.

- Что ты делаешь? - Запротестовал Жан-Поль, не сводя глаз с пистолета и изображая
восхитительный вид изумленной невинности. "Я твой мужчина, я. Я все время
работаю на тебя. Ты всегда плохо относишься ко мне. Не верь но'тингу.

"В следующий раз, когда покинешь лагерь ночью, скажи нам, куда направляешься", - сказал
Джек с жесткой улыбкой.

Жан-Поля это не смутило. "Должен ли я сказать нам, что иду повидаться с девушкой?" он
требовательно спросил, сильно уязвленный.

Джек рассмеялся. "Очень умно! Но девушка была Etzeeah, и я знаю все
ты сказал".

Жан-Поль внезапно замолчала.

"Встань на колени", - приказал Джек. - Свяжи ему лодыжки вместе, Дэви, так, чтобы его
запястья были зажаты между собой.

Джек закончил работу сам, провернув все узлы и сделав
полдюжины оборотов вокруг тела Жан Поля, с последним узлом на его
в груди, вне досягаемости обеих рук и зубов. Тогда он и Дэви поднял
его и положила его в свою собственную палатку. Трубку бросил его
рот при транспортировке. Джек с угрюмым добродушием, поднял его и тяги
между зубами снова. Жан-Поль наконец, демонстративно. Джек
откинул полог палатки, открывая ясный обзор интерьера.

- Мне придется оставить его тебе, Дэви, пока мы будем уходить. Держись от него подальше.
он. Не слушай, что бы он ни говорил. Прежде всего, не прикасайся к нему. Я
не понимаю, как он может действовать на свободе, но если ему следует... - Джек поднял голову.
голосом, чтобы его услышали в палатке: "Пристрели его, как койота. Я
приказываю тебе сделать это. Я беру на себя последствия".

Жан-Поль лежал не шевелясь. Его лица не было видно.

- Одному богу известно, какая ядовитая каша варится у него в черепе, - сказал Джек.
Мэри, когда они отъезжали.

Когда они клиенто-центрированной в четырехугольник вигвамы, с
его шум орущих детей, тявканье шавок, и свободные лошади, он
не нужен второй взгляд, чтобы подтвердить отчет, что краснокожие были в
уродливый характер. Сердитый ропот с шипением прокатился по линии, как
шипение фитиля. Все бросили то, что делали; головы высунулись
из всех отверстий вигвама; маленькие дети юркнули внутрь.
Мужчины хмурились и теребили свое оружие; женщины презрительно смеялись и плевали
на землю.

Джек и Мэри подтянула своих лошадей на вершине четырехугольника, а
хладнокровно смотрел про них. Грязь и беспорядок были лейтмотивами
происшествия. Это был дом-лагерь этого маленького племени, и субпродукты
много сезонов был распадающихся в пределах видимости. Все их зимнее снаряжение,
меха, снегоступы и сани, были подвешены на вертикальных шестах из
опасности. Между вигвамами, на высоких стойках вне пределов досягаемости
собакам, мясо медленно отверждения.

Что касается людей, они были с треском дегенерат. Их отцы,
старые флибустьеры с равнин, отреклись бы от таких отпрысков. В
Марка безобразия был на них, ущипнул серые щеки и затонувшие сундуки
жестоко общие; их рваные одежды свободно висели на их
скудные конечностей. Сознание своей слабости таилось в их сердитых
глазах; помимо их воли спокойная поза и холодный, повелительный взгляд
белых вселили благоговейный трепет в их груди. Они увидели, что
у мужчины и девушки были пистолеты, но они висели в чехлах из оленьей кожи, прикрепленных к
седлам, и они не потянулись за ними. Они видели, как эти двое
тихо разговаривали друг с другом. Один раз они улыбнулись.

Это было после того, как Джек обратил внимание Мэри на абсурдность происходящего,
эта маленькая компания оборванцев, стремящихся бросить вызов белой расе.
Там было восемнадцать вигвамы, маленькие и большие, содержащих, пожалуй, девяносто
души. Это было абсурдно, это было трагично. Отдаленных и изолированных даже от
другие племена своего народа, они никогда не видели белых мужчин
кроме торговцев в Форте Чивер и Форт Эрскин, и редкие,
путешественники, которые прошли вверх и вниз по реке в летнее время.

"Прости им," Мэри пробормотала. "Они не знают, что они
делаю".

"Не смотрите так жалко их", - предупредил Джек. "Они не поймут
это."

Старик выпустил из крупнейших вигвам, и подошел к ним, не
без чувства собственного достоинства. Он был рослый, но начинают опускаться. Он
был одет в грязное капоте, или пальто, сшитое из одеяла, а чтобы его
длинные, нечесаные седые волосы не падали на лицо, он повязал грязную хлопчатобумажную повязку
вокруг его лба. Не внушительная цифра, но там был остаток
огнем и гордость в его старые глаза.

"Etzeeah, голова человека", - прошептала Мэри с Джеком.

Этзиах скрыл свои чувства. Подойдя к лошадям Джека, он молча
поднял руку.

Глаза Джека пронзили старика. Он проигнорировал руку. Джек уже достаточно
их соединиться ради своей цели. "Я руки не подам с лошадью
воры", - сказал он.

Etzeeah упал обратно с гневным жестом. "Я не конокрад", - сказал он
. "Все лошади, которых ты видишь, принадлежат мне и моим людям!"

"Ты угнал лошадей губернатора", - сказал Джек. "И загнал их
вернулся после того, как он ушел. Это служебные лошади. Это был глупый
поступок ".

"Это Аскота плохо отзывается обо мне", - воскликнул Этзиах с большой демонстрацией
гнева. "Он приходит сюда и создает проблемы. Он называет нас ворами и
плохими людьми. Что я знаю о белых людях и лошадях белых людей?"

"Это то, что Жан-Поль велел ему передать", - пробормотала Мэри по-английски.
"Они собирались притвориться, что поссорились у нас на глазах".

"С каких это пор вождь сапи научился лгать?" холодно спросил Джек
.

"Я не лжец!" - воскликнул застигнутый врасплох Этзиах.

"Ты рассказал другую историю, когда Аскота пришел к тебе прошлой ночью".

Этзиах замолчал. У него отвисла челюсть, а черные глаза стали старыми
и хитрыми.

"Я пришел за больным белым человеком, Гаррод", - сказал Джек. "Где он?"

"Я не видел никакого больного белого человека", - пробормотал Этзиах. "Аскота, спроси меня уже"
.

"Твои женщины слышат, как ты лжешь", - презрительно сказал Джек. "Они смеются
у тебя за спиной. С меня хватит лжи. Позовите всех из вигвамов!

Этзиах стоял неподвижно и хмурился.

"Позовите их!" - повторил Джек, - "или я вытащу их за волосы".

Этзиах повысил голос в угрюмом приказании, и остальные женщины
и дети вышли из вигвамов, маленькие дети
как безумные бросились прятаться за спинами своих матерей и цеплялись за их
юбки.

Джек указал на нижнюю часть площади. "Всем встать поближе друг к другу!"
приказал он.

Мужчины нахмурились и забормотали, но подчинились. Не было никаких причин, почему кто-либо из них
один из них не должен был всадить пулю в грудь Джеку, сидя
на своей лошади перед ними с пустыми руками - никаких причин, то есть, кроме
ужасные голубые глаза, блуждающие среди них, как обжигающие огни. Многие
душа малыша разрывалась от ярости, а пальцы чесались нажать на спусковой крючок.
но прежде чем он успевал поднять пистолет, глаза останавливались на нем,
иссушая его грудь. Презрение белого человека выхолостило
их. Как можно стрелять в существо, которое так высоко себя возносило?

"Проходи через вигвамы как можно быстрее", - сказал Джек Мэри. - Я
подержу твою лошадь и присмотрю за ними.

Спешившись, она направилась к домику Этзии.

Сотни пар черных глаз следили за каждым их движением. Этзиах
попытался протиснуться обратно к толпе.

"Стой, где стоишь!" Скомандовал Джек. "Я с тобой еще не закончил".

Этзиах опустил глаза и замер.

"Этзиах, ты дурак", - сказал Джек достаточно громко, чтобы все услышали.
"Аскота кормит тебя ложью, и ты глотаешь ее, не пережевывая. Ты
думаешь, что сможешь сразиться со всеми белыми людьми со своими восемнадцатью вигвамами? На
юге белых людей больше, чем журавлей в стаях, которые летают
над головой весной. Когда несколько снарядов потратил, где вы
вам больше пуль, чтобы стрелять в белых людей?"

"Ascota даст нам много снарядов!" крикнул чей-то голос в толпе.

"Почему Аскота сейчас не здесь, чтобы помочь тебе?" - быстро спросил Джек. "Он сказал, что
он будет здесь, чтобы показать тебе, как меня одурачить? Почему? Потому что я привязал его,
как собаку, в его палатке, под присмотром мальчика.

Они посмотрели друг на друга и зашептались.

- Если бы вы прогнали белых людей, - продолжал Джек, - как бы вы стали
убивать лосей ради еды без их пороха? Кто бы покупал ваши меха?
А где вы взяли муку, чай и табак, и спички, чтобы зажечь
ваш пожары? Вах! Вы как дети, которые бросают свою еду и
наступай на нее, и плачу за нее снова!"

Какие последствия это имело, если таковые имеются, не могли бы читать в темноте, стеной
лица, которые дали ему.

Мария вернулась к Джек, берет пистолет, который она вручила ему без
комментарий. Он узнал его. Это было оружие, которое недавно было нацелено
на него.

"Это пистолет больного", - сказал он, пристально глядя на Этзию.

Шеф полиции развел руками. "Винчестер тридцать-тридцать, как и все
наши пушки", - возмутился он. "Там, двадцать тут же".

Другие люди держали свое оружие, чтобы показать. Джек просто повернул пистолет
и указал на инициалы, аккуратно нацарапанные на прикладе.

"Ф. Г., - мрачно сказал он, - Фрэнсис Гаррод".

[Иллюстрация: "Ф. Г., - мрачно сказал он, - Фрэнсис Гаррод"]

"Откуда я знаю?" - взволнованно спросил Этзиах. "У меня нет писем. Если это
пистолет белого человека, то его оставил Аскота".

"Аскота не оставляет оружия", - сказал Джек. "Где Гаррод?"

"Я не знаю", - пробормотал Этзиах. "Я его не видел".

"Ты лжешь", - холодно сказал Джек. "В последний раз я спрашиваю тебя, где
Гаррод?"

Этзиах погрузился в угрюмое молчание.

Джек повернулся к Мэри. - Есть ли женщина или ребенок, которых он очень ценит
? он быстро спросил по-английски.

"Etzoogah, его сын, красавчик вон там," ответила она.

После ее взгляд, Джек без труда выбирает тот, кого она
имел в виду. Это был красивый, стройный мальчик, примерно на год младше Дэви.
Там, где другие дети были в лохмотьях, он был одет в дорогую
широкополую шляпу из магазина, чистую синюю клетчатую рубашку, новые
брюки, а вокруг талии у него был ярко-красный пояс. Более того, у него был
своенравный, капризный вид избалованного ребенка; явно зеница ока
старика.

- Принеси мне лошадь и веревочную уздечку, - прошептал Джек Мэри.

На площади было привязано несколько лошадей, удобных для использования их владельцами.
Мэри направилась к ближайшей.

- Ты берешь мою лошадь? Нахмурившись, спросил Этзиах.

"Это для твоего сына - ездить верхом", - сказал Джек с мрачной улыбкой. "Этзуга,
иди сюда!" - скомандовал он.

Мальчик приблизился с благоговейным, испуганным видом. Этзиах направился к нему
сбоку, но Джек хладнокровно разделил их, поставив свою лошадь между ними. Мэри
вернулась с другой лошадью, и мальчик упал ей в руки. Она
ободряюще улыбнулась ему.

"Продолжай", - сказала она. "Никто не причинит тебе вреда. Пойдем с нами в наш
лагерь. Там Дэви".

Все дети знали, что Мэри и Дэви. Кроме того, там всегда были хорошие
еду в белый лагерь. Мальчик был так рад повиноваться.
Эциия пронзительно приказал ему спешиться, но зеница ока
просто посмеялся над ним. Старик начал ломаться. Его глаза потускнели от беспокойства.
руки дрожали.

"Что вы делаете с моим мальчиком?" он потребовал ответа. "Мы стреляем, если вы его заберете".

Джек рассмеялся. "Краснокожий не может стрелять в белого человека", - сказал он. "Его рука
слишком сильно дрожит. Мы заберем мальчика в наш лагерь. Мы оставим его у себя
пока вы не приведете к нам больного белого человека. Если вы не приведете его обратно.,
что ж, может быть, мы отправим мальчика на улицу и сделаем из него белого человека.

Джек дал ему минуту. От Этзии не было никаких признаков, кроме его собственной
дрожи.

"Поезжай дальше", - сказал Джек Мэри.

Они развернули лошадей, и Этзиах не выдержал.

Его рука потянулась к горлу. "Стой!" - хрипло пробормотал он. Он не стал
кричать или протестовать. Он просто пожал плечами. "Пусть будет так", - сказал он
стоически. "Я найду Гаррода, если смогу. Аскота забрал его из лагеря
два дня назад и вернулся без него.

- Убил его? - воскликнул Джек.

Этзиах покачал головой. - Он был сумасшедшим. Сумасшедшим не причиняют вреда. Он взял
его в кусты и бросили.

"Оставили его умирать с голоду?" - воскликнул Джек. "Боже милостивый!"

"Он был сумасшедшим", - повторил Этзиах. "Звери и птицы будут приносить
ему еду".

Джек нетерпеливо пожал плечами. "Очень хорошо", - сказал он. "Я больше не
ложь. Ты сейчас же возвращаешься и показываешь мне это место, или я забираю мальчика.

"Я иду", - сказал он. "Этзуга, слезай. Принеси мое одеяло!"

Мальчик повиновался, не слишком охотно, и Этзиах сел на его место.
- Ты меня покормишь? - спросил он.

- Здесь много еды, - сказал Джек. Мэри он сказал по-английски. - Заставь его
выезжай из лагеря впереди. Я останусь и задержу толпу. Пой
когда доберешься до деревьев, и я приду.

Вопреки ее желанию, страх за него застилал ее глаза. - Джек, - прошептала она
.

Он нахмурился. - Никакой слабости. Ты должен делать, как я говорю.

Etzeeah у него одеяло, и он Крыловой и выехал на площадь. В
Индейцы зашевелился и пробурчал с досадой, но голубые глаза все еще удерживали их
прикован. Когда крик Мэри "Все в порядке!" достиг его ушей, Джек развернул свою лошадь
и, перекинув бедро через седло,
направился прочь с площади, все еще наблюдая за ними. Театральный инстинкт
молодой человек предложил ему свернуть сигарету. Просунув руку
сквозь уздечку, он достал мешочек с табаком и бумаги.

На расстоянии ста ярдов чары, удерживавшие индейцев, начали ослабевать.
они двинулись вперед между вигвамами, проклиная Джека и
размахивая руками. Лошадь Джека рванулась вперед; потянув его за собой,
он увлажнил сигарету, все еще наблюдая за ними. Ружья были подняты.
наконец-то... и выстрелили. Джек все еще гнал свою лошадь. Он мог видеть, что пока
все же перестрелка была лишь для того, чтобы спасти себя в глазах своих
Женщины. В его сторону не было выпущено ни одной пули. Но он не мог сказать, как долго.
Он прикурил сигарету.

Над головой просвистела пуля. Другой вспахал небольшой каскад земли
рядом с ним, и его лошадь шарахнулась в сторону. Позади него раздался хор маниакальных воплей
. До деревьев было всего пятнадцать ярдов. Джек
выбросил сигарету и дал лошади пощечину. Они добрались до
леса, пули с глухим стуком вонзались в стволы по обе стороны.




XVII

АСКОТА СБЕГАЕТ.

Когда Этзиах увидел маленькие палатки среди деревьев, он
остановив лошадь. Вытянув дрожащий указательный палец, он спросил
хрипло:

- Аскота, он там?

- Да, - сказал Джек. - Он не причинит тебе вреда. Он связан.

Этзиах соскользнул с лошади. "Я жду здесь", - сказал он. "Я не пойду"
"туда, где он".

"Ты боишься?" - спросил Джек, скривив губы.

Этзиах побледнел; его глаза метались из стороны в сторону, и он
облизал губы. "Я боюсь," - пробормотал он упрямо. "Он больше
чем человек. Он заставил зверей говорить со мной: дикобраза,
медведя, бобра, каждого по своей природе. Он свел людей с ума
на моих глазах и приводил их в чувство, когда ему это было угодно. Он
овладел белым человеком, заставил его преклонить перед собой колени и приносить ему
его еду. Это я видел. Как не было известно и раньше. Кто бы не
бояться? Что, если он привязан? Он завянет мне в глаза!"

Джек и Мэри посмотрели друг на друга в недоумении.

"Завяжи глаза Жан-Полю", - предложила Мэри.

"Хорошо", - сказал Джек, просветлев. "Следи за ним", - добавил он по-английски.
"и подходи, когда я помашу рукой".

Джек повел свою лошадь через ручей. Вот еще одно свидетельство того, что Джин
Его ждала злая сила Пола Аскоты. Дэви при виде Джека вскочил
со странным тихим криком и побежал ему навстречу, бежал неуверенно
как будто у него подгибались колени. Он бросился к Джеку,
дрожа, как осиновый лист.

- О, Джек! - выдохнул он. - Я рад... О, Джек! Жан-Поль...

"Он в безопасности?" - спросил Джек.

"Он в безопасности. О, Джек! - он сказал... Он дьявол, Джек. Он заставил меня захотеть
отпустить его! Он сказал... о! это ужасно! Он сказал... о! Я не могу сказать
тебе! Джек! ----

Страдальческий голос мальчика затих; он вздохнул, и его стройное тело
расслабившись, он безвольно повис на руке Джека. Джек отпустил лошадь и
махнув Мэри, чтобы она не приближалась, наклонился и плеснул холодной водой из ручья
в лицо Дэви.

Он пришел в себя через минуту или две и прильнул к Джеку. "О, Джек!" - пробормотал он.
"Я думал, ты никогда не придешь! Я был близок к безумию. Он сказал... о!
Я не могу тебе сказать!

"Не обращай внимания, старина", - хрипло сказал Джек. "Забудь об этом! Мэри и я
обе здесь. Теперь все в порядке".

Он отнес его на берег и положил у костра. Глоток из
Фляжки Джека еще больше придал ему сил. Затем Джек повернулся с мрачным взглядом и
сжатые кулаки в сторону палатки Жан-Поля.

"Ты дьявол!" - пробормотал он. Это было слово, которое они все использовали.

"Я хочу курить", - нагло заявил Жан-Поль.

"Лежи и желай этого, черт бы тебя побрал!" - сказал Джек. Ему стоило больших усилий, чтобы
удержаться от того, чтобы пнуть зверя. Как бы то ни было, он перевернул его на спину
не слишком нежно и, сняв платок с шеи породы,
туго завязал ему глаза.

"Есть что-то, чего ты не хочешь, чтобы я видел, да?" - усмехнулся Жан-Поль.

Джек был немного ошеломлен его проницательностью.

Он махнул рукой Мэри. Она перенесла Этзею через реку и полетела к
утешьте и восстановите силы Дэви. Они так и не узнали, что именно сказал ему Жан-Поль
. При любом упоминании этой темы на волнение мальчика
становилось больно смотреть.

Etzeeah после прихода в лагерь ни разу не открыл рот. Он
рассматривать палатку, Жан-Поль, как нервно, как будто ее хлипкие стены ограничена
-людоеда-гризли. Он сел на некотором расстоянии, сбоку от
палатки, где Жан-Поль не смог бы его увидеть, даже если бы его глаза не были
завязаны.

Джек принес дрова, и Мэри начала готовить еду для всех,
прежде чем снова отправиться в путь. В тот момент, когда было
сравнительная тишина внезапно из палатки донесся громкий голос,
говоривший на языке сапи.

"Этзиах там!"

Все они яростно вздрогнули. Это было сверхъестественно. Этциа побледнел и вскочил
. Джек положил тяжелую руку ему на плечо.

- Я чую его! - продолжал голос Жан-Поля, полный насмешливого триумфа.
"Ничто не может быть сокрыто от меня! Etzeeah предал меня! Связали и
беспомощным, хотя я не думаю, что вы можете защитить меня, старого Etzeeah! Мой
медицина путешествий далеко! Твой сын, твой славный мальчик Этзуга, заплатит.
Он платит сейчас! Он падает и корчится на земле, истекая пеной.
болезни замечательных мальчика! Он проклинает своего отца!"

Джек боролся с безумным отцом. "Ради Бога, остановите его
рот!" - кричал он на Мэри. "Кляп!"

Она подлетела к палатке, и вскоре голос стих. Последним
звуком, который он издал, был смех, заученный, медленный, дьявольский смех,
ужасающий для неискушенных ушей. Мы привыкли к таким трюкам на нашей
сцене.

Этзиах лежал, стонал и причитал, набирая пригоршни земли, чтобы положить на нее
свою спутанную седую голову. Джек поднялся от него бледный и мрачный, с
новым блеском в глазах.

- С нас, пожалуй, хватит, - пробормотал он сквозь зубы.

Мэри, догадавшись, что у него на уме, бросилась к нему.

- Джек! Только не это! Только не это! - выдохнула она, задыхаясь от ужаса.

- Я не собираюсь делать это здесь, - резко сказал Джек. - Я заберу его.
Что еще я могу сделать? Посмотри на Дэви! Посмотри на индейца! Эта порода
среди нас как мор! Он сведет нас всех с ума, если я не ...

"Нет! нет!" - умоляла она, цепляясь за него. - Ты и я достаточно сильны,
чтобы выдержать это, Джек. Мы все преодолеем. Но мы никогда не сможем
забыть, - ее голос понизился, - только не его кровь, Джек!

Цель подвела его. Он поймал ее руку и крепко прижал к себе.
резким, странным движением он потер щеку. Опустив ее, он отвернулся.
- Хорошо, - коротко сказал он. Его взгляд упал на Этзиаха. "Вставай!" - крикнул он
презрительно. "Это бабьи разговоры! Если он может насылать болезнь
по воздуху, почему он не сразит меня, который связал его, и
ослепил, и заткнул ему рот кляпом?"

Etzeeah, поразила разумность этого, прекратили свою бурную
причитания.

Через час они были готовы на след раз. Джек послал Марии и
Дэви шел впереди с Этзией и вьючными лошадьми. Было условлено, что
как только они доберутся до места бывшего лагеря индейцев, где
Этзиах сказал, что Жан-Поль бросил Гаррода на произвол судьбы, они должны были бросить
багаж и отправиться на поиски пропавшего мужчины.

Как только остальные скрылись из виду, Джек снял штору
и кляп с Жан Поля и перерезал веревку, которая связывала его лодыжки и
запястья. Он освободил его запястья; его лодыжки, он оставил связанными.
Полукровка протянул, и катались по земле в экстазе на
рельеф. Наконец он сел, и Джек положил оставленную для него еду
туда, куда он мог дотянуться. Джек отступил назад, мрачно наблюдая за ним,
положив руку на рукоятку револьвера.

- Ты собираешься застрелить меня? - Холодно спросил Жан-Поль.

- На твоем месте я бы не стал тратить на тебя хорошую еду, - ответил Джек. - Поторопись,
убери это.

"У тебя не хватило духу застрелить меня", - усмехнулся Жан-Поль.

"Попробуй загипнотизировать меня, и ты увидишь", - сказал Джек с жесткой улыбкой.
"Я был бы рад оправданию".

"Почему бы тебе не пристрелить меня сейчас?" Жан-Поль настаивал с видом
тщеславного и своенравного ребенка, пытающегося проверить, как далеко он может зайти в противостоянии с
более сильной силой.

"Я бы предпочел увидеть, как тебя повесят", - сказал Джек.

"Полиция не может меня тронуть. Я не иду против закона, я".

"В этой стране есть такое понятие, как государственная измена", - сказал Джек. "Тебя могут
повесить за это".

Жан-Поль рассмеялся. "Форт Чивер далеко отсюда", - сказал он. "Ты не приведешь
меня туда, никогда".

"Тогда я похороню тебя по дороге", - сказал Джек со своим мрачным приступом
смеха.

Когда Жан-Поль поел, Джек на этот раз связал ему руки перед собой
и освободил ноги.

"Садись", - сказал он, указывая на лошадь.

"Ты не можешь заставить меня", - сказал Жан-Поль, искоса взглянув на него.

"Не буду и пытаться", - холодно сказал Джек. "Ты можешь бежать за хвостом моего коня
, если хочешь".

Жан-Поль хмуро посмотрел на предложенные унижения, и полез дальше без
больше разговоров. Джек связал ему руки на луку седла.

Это было семнадцать километров по лесистой долине обратно к месту
бывший лагерь индейцев. Этот древний маршрут между фортами Чивер и
Эрскин был хорошей тропой, и они преодолели это расстояние без
остановок. Жан-Поль ехал впереди, Джек следовал за ним с револьвером наготове
в кобуре. Можно сказать, что он почти надеялся, что эта порода
попытается сбежать, чтобы дать ему шанс воспользоваться этим, но, возможно, Жан-Поль
догадался, что у него на уме. Во всяком случае, он ехал спокойно.

Наконец, выйдя из леса, они увидели долину реки Спирит.
Перед ними расстилалась долина реки Спирит с большим потоком, извивающимся среди ее широких голых берегов.
Заброшенный лагерь лежал под ними, села голой вигвам поляков в
богат луг, окруженный открытой парк белых стеблях тополя. Когда
они приблизились к нему, новая тревога кольнула грудь Джека, потому что он увидел
трех вьючных лошадей, привязанных к деревьям с вьюками на спинах
. Он знал, что только в случае крайней необходимости Мэри и Дэви смогли бы увезти
, не разгрузив их. Животные катились, на нет
небольшой ущерб их багажу. Жан-Поль рассмеялся при виде.

Джек не имел возможности обладать его душу в терпении, пока они
вернулся. Тем временем он распряг лошадей и разбил их четверку
маленькие палатки, по две с каждой стороны костра. Он связал Жан-Поля
так же надежно, как и раньше, и отнес его в его собственную палатку. Он многозначительно повесил кляп на
коньковый шест. Губы Жан Поля уже были
в синяках в результате предыдущего применения.

Только ближе к вечеру встревоженная грудь Джека успокоилась от того, что
вид трех лошадей, в одиночку скачущих по лугу. Дэви
ехал первым, затем Этзиах, выглядевший удрученным и угрюмым, и Мэри
замыкала шествие, перекинув винтовку через руку, и решимость
делала лицо ее девочки мрачным. Очевидно, там были проблемы, но
три из них, и невредимым! Джек мог бы воскликнуть с облегчением.

"Он сбежал", Мария вкратце объяснил. "Мы с Дэви стреножили двух из
верховых лошадей, когда он внезапно вскочил на третью и направился
на север. Он стартовал за пару минут до того, как мы смогли добраться до
ковыляет прочь и за ним. Когда он добрался до леса, то повернул лошадь.
лошадь понесла по течению, и мы потеряли больше времени, идя по ее следам. Но я...
предположил, что он вернется на тропу, как только вы пройдете мимо, поэтому
мы патрулировали ее и, наконец, поймали его.

- Хорошая работа! - коротко сказал Джек. Ему и в голову не приходило, что было
что-то довольно необычное в том, что простые девочка и мальчик сами привели сюда
вождя индейцев сапи. Он ожидал этого от них.
белая кровь.

Казалось, теперь не оставалось ничего другого, как связать Этзию по рукам и ногам
а также превратить палатку Джека в камеру для него. Двое
пленники лежали в своих отдельных укрытиях по одну сторону костра, в то время как
их похитители наблюдали за ними с другой стороны. Джек должен был спать с
Дэви, и, за исключением винтовки Мэри, все оружие в лагере было сложено
в этой палатке. Затянувшийся дождь усилился и стал холодным, и
ночь обещала быть темной, как зимой.

Они съели свой ужин в шатре Давида, в то время как огонь брызгал слюной и
хандрил в дождь. Воцарилось тяжелое молчание; во-первых, они
смертельно устали, и трудности давили на них все сильнее.
Дождь не сделал их светлее. Джек, глядя на Мэри и Дэви, подумал
с смягчением в глазах:

"Они - чистая выдержка! Но если бы у меня только был другой мужчина!"

Как только они покончили с едой, он приказал двум мальчикам ложиться спать.
- Я накормлю их двоих, - сказал он, кивнув на костер, - и приберусь. - А ты? - спросила она. - Я пойду, - сказал он, кивая через костер.
- и помойся. Это поможет мне не заснуть.

"Тебе нужно спать больше, чем кому-либо из нас", - возразила Мэри.

"Если я однажды позволю себе расслабиться, то никогда не проснусь", - сказал он со смехом. "Я
позвоню тебе в полночь". Молчаливо подразумевалось, что
Дэви не было на стреме.

Покончив с работой, Джек присел у входа в палатку Дэви, чтобы покурить.
и, по возможности, поддерживать огонь, несмотря на дождь. Он обнаружил
что требуется слишком сильное пламя, чтобы защитить от ливня.
У него было не достаточно древесины, чтобы в течение всей ночи, поэтому он пусть
это для того, что Мария может наслаждаться тем, что осталось от топлива. Когда
костер погас, он больше не мог заглядывать в палатку Жан-Поля, поэтому он
подошел и сел рядом с ним. В течение утомительных часов он
сидел и курил, чтобы не заснуть, пока у него не пересохло во рту. Из
из соседней палатки доносился успокаивающий храп Этзии; Жан
Поль тоже не шевелился, и его дыхание было глубоким и медленным.

Миновала полночь, прежде чем Джек набрался смелости разбудить Мэри. Сначала он
воспользовался затишьем в дожде, чтобы снова развести огонь. Как он
откинул занавес своей маленькой палатке, у костра озарил ее
лица, радужной и безмятежной во сне, по ее щеке лежавшее на ее руку.
Это зрелище взволновало его до глубины души. Он опустился на колени, глядя
на нее, затаив дыхание. Он забыл обо всем, кроме того, что она была прекрасна.
Он вдруг склонился над ней с виноватым видом и слегка поцеловал ее
губы.

Она открыла глаза. Он вскочил в панике при мысли о ней
презрение. Но она проснулась с очаровательной улыбкой. "Джек, мне снился сон..."
- начала она, как будто для нее было самой милой и естественной вещью в мире.
застать его склонившимся над ней ночью - и спохватилась.
залившись жгучим румянцем. Джек поспешно ретировался наружу. Ни один из
них больше не вспоминал об этом.

Джек заснул, как только растянулся рядом с Дэви. Следующий
что он знал, что что-то случилось, что именно он не мог сказать.
Он, пошатываясь, поднялся на ноги и вышел на открытое место, пьяный, парализованный
со сна, борясь за сознание.

"Джек, он ушел!" - закричала Мэри.

Это разбудило его. Он увидел ее на коленях перед палатку, Жан Поль,
и побежал к ней. Палатка была пуста. Дождь лил на них
головки без внимания. Пожар удалось потушить.

Мария была в большой беде. "Я виновата", - сказала она. "Дождь пошел сильнее
чем когда-либо, и огонь погас. Я не мог спокойно сидеть рядом с ним
как вы это делали. Меня тошнило от того, что я был так близко от него! Я думал, что смогу
наблюдать из своей палатки. Поднялся ветер, и было трудно что-либо разглядеть. Он починил
одеяло, чтобы выглядело так, будто он все еще был под ним. Должно быть, он выскользнул
со спины!

- Но связанный по рукам и ногам! - воскликнул Джек.

"Шнуры здесь", - сказала она, показывая их.

"Но как?" - спросил Джек.

Ищущая рука Мэри нашла в одеяле два маленьких камешка, которые она
показала Джеку; у одного был острый, зазубренный край, и объяснение было
ясным. На протяжении нескольких часов, пока Джек сидел рядом с ним, и казалось, что он
так крепко спит, хитрая порода терпеливо теребил
шнуры, пока они не истрепались.

- Твоей вины не больше, чем моей, - мрачно сказал Джек.

Одновременно им в голову пришла мысль об Этзее, и они вскочили.
чтобы заглянуть под соседний навес. На первый взгляд в темноте,
казалось, что индеец в безопасности, но когда Джек протянул руку,
надутое одеяло упало, и под ним ничего не было. При этих словах впервые их сильные молодые груди затрепетали от благоговения.
"Боже милостивый!"

Джек ахнул. "Он тоже схватил его! Как он мог?!" - воскликнул Джек. - "Он схватил его!" Как он мог? С тобой
на расстоянии не более двадцати футов. И ни звука. Это человек или дьявол?

Колышки, которыми была укреплена задняя часть навеса Джека, были вытащены, показывая
как Жан-Поль проник внутрь и как забрал свою добычу.

- Этзиах... - дрожащим голосом произнесла Мэри. - Как ты думаешь, Жан-Поль...--

"Вряд ли он взял бы его живым, - мрачно сказал Джек, - без единого звука".

"Но у него не было оружия, мы это знаем".

"Его руки!"

Они молчали.

- Но если это так, - запинаясь, проговорила Мэри, - зачем ему забирать... забирать тело?

Джек покачал головой. "Они всегда загадочны", - сказал он.

- Он может быть где-то рядом, - прошептала Мэри. - Что же делать?

- Он не опасен для нас, пока не раздобудет оружие, - сказал Джек. - Проснись.
Дэви, а вы двое присмотрите за нашими ружьями. Я приведу лошадей.

Было около четырех, и начало света. Дождь перестал, и
густой белый туман прильнул к реке Луга. Было нелегко найти
лошади. Джек убедился, что двое из них пропали. Почему
двое? подумал он. Он не нашел тела Этзии, как наполовину
ожидал.

Ему пришлось дождаться лучшего освещения, прежде чем он смог найти следы. Он
наконец нашел их, ведущих обратно в долину Дарвина, свежие
отпечатки копыт двух лошадей накладывались на путаницу следов, которые они
оставили, приходя и уходя. Лошади пустились галопом.
Джек вернулся, чтобы рассказать Мэри.

"С ним все в порядке", - сказал он. "И живой или мертвый, он забрал Этзиаху
с собой. Вторая лошадь тоже несла поклажу. Он вернулся в
Сапи за жратвой и оружием.

Мэри с острой тревогой вглядывалась в лицо Джека, пытаясь понять, что он
намерен делать. - Отпусти его, - предложила она. "Мы знаем, что Гаррод находится
где-то здесь".

Джек стоял в раздумье, нахмурив брови и стиснув руки. Наконец он
покачал головой. - Он может вернуться сегодня ночью и перебить нас одного за другим.
У нашего костра. У нас не будет ни покоя, ни безопасности, пока я его не поймаю,
Мэри. Мне придется оставить Гаррода тебе и Дэви. Ты знаешь, как много
найти его значит для меня!"

- Но ты, - она запнулась, ее глаза расширились от ужаса за него, - ты не можешь.
ты не можешь один вернуться к сапи. Они стреляли в тебя!

Неуверенность Джека исчезла. Он поднял преображенное лицо.

"Тьфу! Эта ублюдочная банда!" - воскликнул он. "Они - наименьшая из моих трудностей.
трудности. Я нападу на них прежде, чем Жан-Поль успеет натравить их на
пакость. _ Я должен заполучить эту породу_! В моем лагере невозможно совершить убийство
и убийца уйдет! Ни один краснокожий никогда не доживет до того, чтобы похвастаться
как он превзошел меня! Я достану его, даже если мне придется ехать в ад, и вытащу оттуда!
"




XVIII

КОНЕЦ АСКОТЫ

Два часа спустя Джек въехал в деревню сапи во второй раз,
и спрыгнул со своего уставшего и промокшего коня. Конь стоял,
опустив голову и широко расставив ноги, пытаясь отдышаться.
На этот раз прибытие Джека не произвело заметной сенсации. Люди
были другими и ужасно озабоченными. Царила странная тишина,
распространявшаяся даже на детей и собак. Множество людей было
собралось у входа в домик Этзии. Они просто повернулись
головы их с угрюмым видом, и мужчины обратили на себя стеной их
повлиять в присутствии белых. На лицах женщин и
дети трепет и ужас были написаны.

"Аскота, где он?" потребовал ответа Джек.

Руки молча указывали вверх по долине.

"Как долго?"

"Полчаса", - сказал один.

За пределами площади Джек увидел еще двух мертвых усталых лошадей, все еще мокрых после
их мучительной скачки.

- Где Этзиах? - спросил он.

Ответа не последовало. Все головы, как одна, повернулись к вигваму.

Джек откинул занавеску, закрывавшую вход, и, нагнувшись,
вошел. Он был готов к тому, что увидел. Тело старика
распростерлось на спине у костра. Вокруг вигвама сидели на корточках
его жены и сыновья в позах мрачного траура. Эцуга,
самый любимый, искоса поглядывал на тело испуганными глазами и жевал
кисточку своего красного пояса. Эцуха не представлял собой приятного зрелища. Смерть была на лице
, но в нем не было величия смерти. Его грязная, морщинистая кожа
была мертвенно-бледной и почерневшей. Отметины на его костлявого горла показал, как он
встретил свой конец.

Нагнувшись, Джек поднял руку, и она упала. Он был
существенно холодной и жесткой. Он прилично составе мертвеца
конечности, и подписали контракт с одной из женщин, чтобы прикрыть тело с нее шаль.

Поднявшись, он посмотрел мрачно по кругу. "Это убийство!" - сказал он.

Никто никак не показал, что слышал.

"Кто поедет со мной ловить убийцу?" потребовал он.

Никто не пошевелился. Лица женщины показывали начало террора.

Джек вышел на улицу снова, и посмотрел на молчаливые толпы. Видя
Charlbogin, один из дезертиров, среди них, он пошел к нему.

- Аскота говорил? - требовательно спросил он.

Угрюмый мальчик не смог удержаться от команды. "Аскота, брось Этзию на
землю, вот так!" - сказал он с выразительным жестом. "Он сказал: "Это
человек, который предал меня! Похороните его!"

По толпе пробежала дрожь. Дети плакали.

"Что потом?" - спросил Джек.

"Он взял ружье, одеяло и мясо лося с костра; он поймал
лошадь и поехал на запад".

"И ты отпустил его!" - воскликнул Джек.

"Аскота не такой мужчина, как мы", - пробормотал молодой человек. "Он делает то, что
ему нравится".

"Опять женские разговоры!" - воскликнул Джек. "Среди вас есть мужчины?" Приди
пойдемте со мной, и я покажу вам магию посильнее, чем у Аскоты.

Кое-кто из мужчин изобразил презрительную улыбку, как праздному хвастуну.
Никто не двинулся с места, чтобы последовать за ним. Упрямством своим террором столкнулся Джек
как стена, и он увидел тщетность попыток, чтобы переместить его.

Он проклял их кругл. "Я пойду один" - кричал он. "Приведите мне
лучшую лошадь, какая только есть. Я заплачу".

Они пожали плечами, как бы говоря: "Пусть его, пока он платит". Один
пошел за лошадью. Через пять минут Джек снова мчался по тропе
.

За деревней долина сузилась, и рев обрушивающегося
со дна его поднимался ручей. Граничащие холмы быстро становились
круче и выше. Тропа не следовала по течению реки,
но нашла более легкий маршрут вдоль склона холмов на сотню футов или
около того выше. Склоны холмов были сожжены более, здесь, и
лес был всего в пустыне голые, обугленные палки. Многие из этих
упала в след, делая медленное движение для лошади. Время от времени
маленькая река ненадолго останавливалась в своем стремительном спуске, чтобы побродить
взад и вперед по зеленому лугу. Тропа спускалась, чтобы пересечь
это были легкие места, и только здесь Джек мог размяться.
лошадь.

Ровные следы лошади Жан-Поля вели его дальше. Джек мог прочесть, что
порода была езда по неосторожности и постепенно отдаляя его мили по
мили, но он будет не на тот счет риска ноги своей лошади
использование древесины. "Я достану его", - хладнокровно сказал он себе.
с ужасающей целеустремленностью, на которую был способен. В
таком настроении он был уже не человеком, а машиной.

Джек пересек горы из Форт-Эрскина по этой тропе, и
он знал, что это хорошо. Это было очевидно для Форт Эрскин, где он не был
известно, что Жан-Поль был делать. Впереди, сквозь окружавший его лес из
голых прутьев, Джек увидел ворота в
горы, великолепное известняковое нагромождение горы Дарвин справа.
Он работал на базе Дарвина, и все это было знакомо.
местность.

Это было около полудня, когда Джек и его конь, обогнув отрог горы,
воспитывались все стояли, глядя на темное тело, лежащее в
тропа впереди. Спешивается и привязывает свое дрожащее животное к дереву,
Джек пошел вперед, чтобы разобраться. Это была лошадь, лошадь Жан-Поля,
со сломанной передней ногой, брошенная на произвол судьбы. Сердце Джека забилось сильнее.
Его переполняла надежда; конец всего этого был уже близок. Бедное животное
подняло на него полные боли глаза. Джек не мог всадить ему пулю в голову
, не выдав своего местонахождения, но он милосердно перерезал ему
горло.

Он действовал осторожно. Сверху его прикрывали очень крутые склоны
холма и непреодолимые преграды из упавшего дерева.
Отпечатки мокасин Жан-Поля вели его вперед. След обрывался
резко к небольшому ручью, что он хорошо знал; его сливают в Восточном
склон горы Дарвин. Отмечается краю пылающий тракта,
а на другой стороне тропа снова погрузился в девственный лес.

Джек пошел вперед, осторожно, как индеец, воспользовавшись каждый
лом крышки. У ручья он потерял следы Жан Поль. Ясно
порода уже пробрались вверх или вниз. Джек был уверен, что он будет
не далеко, для краснокожих типа Жан-Поль не любит
длительные путешествия пешком. Но она обещала быть несколько удлиненной ножке
и его лошадь была ему ни к чему. Поэтому он вернулся, спрятал свое
седло и вывел стреноженное животное, надеясь, что оно само найдет
дорогу обратно к последнему лугу у реки, который они миновали. Одеяло и
провизия, которую Джек привязал к спине, и ружье, которое он нес под мышкой.

Он потратил час, обыскивая берега ручья в поисках
следов, но безуспешно. Не было также никаких свидетельств того, что Жан-Поль
вернулся на тропу дальше. Если Джек был хорошо обучен
распознаванию следов, порода была искусна в их сокрытии. Джек единственный
обращение было лезть. Есть небольшое возвышение на границе базы
горы Дарвин и на ее вершине сопки голые скалы,
с видом на долину на много миль вверх и вниз. Зная
глубоко укоренившееся отвращение туземцев к холодной воде, Джек предположил, что Джин
Полу пришлось бы развести костер, а с этой точки обзора огонь,
каким бы маленьким он ни был, почти наверняка выдал бы его местонахождение.

Сориентировавшись, он направился прямиком вверх по крутому склону через
тяжелый старый лес, который тянулся из долины, и через густой
вверху росли легкие тополя. Эта часть горы не представляла особых трудностей при подъеме.
через полчаса он бросился вниз.
на плоской вершине холма перед ним расстилалась долина.

Гора Дарвин достигает длинного мыса ниже по долине, которой она дала свое
название. Мыс состоит из семи расположенных в ряд небольших пиков, каждый из которых
возвышается над головой того, что впереди, а седьмой - это
настоящая вершина горы. Именно на одной из этих маленьких вершин
сейчас лежал Джек, глядя вниз на долину, по которой он поднимался.
ездил верхом в то утро. Примерно в миле от него было зеленое пятно с
черной точкой на нем, которая, как он предположил, была его лошадью.

Слева от него, скрытый в лесу, ручей сбегал вниз
из снегов наверху; по правую руку река омывала скалистое основание
монарха. Самый простой путь к вершине - прямо вверх по
последующим вершинам; действительно, с этой стороны есть тропа горных козлов
прямо к вершине. На Дарвин также можно подняться, но не так легко, если
подняться вверх по ручью на пару миль, затем по крутой горке к
длинный хребет, ведущий обратно к шестой вершине. Со стороны реки
скалистые утесы возвышаются на шесть тысяч футов, отвесные и
по ним невозможно взобраться. Таков был театр преследования Жан-Поля Аскоты.

На всем широком пространстве, открывшемся взору Джека, не было ни единого признака жизни
, кроме черной точки, которая, как он предположил, была его лошадью, и
пары орлов, парящих и кричащих высоко над лесом. Нигде
в ослепительно чистом воздухе не было ни малейшего признака дыма. Он съел
немного хлеба и мяса, наблюдая за происходящим, и выкурил трубку. Он
заметное место обходим справа внизу, где след пролетевшего над
скалистом отроге. С другой стороны, она была открыта для него через нижний
лес; так что Жан-Поль не мог пройти ни в ту, ни в другую сторону по тропе
незамеченным.

Машине возмездия было тяжело сидеть и ждать.
Когда его трубка догорала, он беспокойно ходил взад и вперед по своему маленькому
плато или скальному выступу. Позади него лес рос близко и высоко,
скрывая остальную часть горы. Он так и не понял, как это произошло,
но на одном конце скалы, недалеко от того места, откуда он взобрался, он увидел
внезапно он обнаружил, что смотрит на идеальный отпечаток ноги в мокасинах
на клочке мха! Грудь его наполнилась удовлетворением при виде этого
зрелища; в то же время он с досадой нахмурился, подумав о том, сколько
драгоценного времени он потратил впустую, сидя в двадцати футах от следа Жан-Поля
.

Тропинка Жан-Поля через густо разросшиеся молодые тополя проходила
не более чем в двух ярдах от тропинки Джека. Таковы капризы
Богини Случая! Он пересек скалу и продолжил подъем на гору
по тропе горных козлов, которая впервые стала видна здесь.
Очевидно, полагая, что он должен был стряхнуть погоню, и что никто не
придет в голову искать его на гору, он уже не принимает
любой уход, чтобы замести следы.

Джек поспешил следом, проницательный и решительный, как породистая гончая, которого
ничто, кроме катаклизма, не могло отвлечь от его цели. Неровная дорога
следовала по вершине каменистого хребта, который круто спускался к реке
с одной стороны и более плавно переходил в лесистую лощину
с другой. Густая поросль сосен давала ему идеальное прикрытие. Понравилось
все пути животного, след раны, как запутанную строку в число
деревья. Поросль резко обрывалась на краю неглубокой скалистой выемки
поперек хребта. По другую сторону выемки поднимался крутой склон
второго небольшого пика в серии.

Джек остановился под прикрытием деревьев, чтобы произвести разведку. Большой
склон скалы напротив, с его широким, голым рвом, представлял собой почти
идеальное естественное укрепление. Он смотрел на вершину рысьими глазами, и
вскоре он был вознагражден видом струйки дыма, плывущей над
краем. Джек глубоко вздохнул и мрачно улыбнулся. Так это было
где он был!

Он сделал превосходный выбор. Растущий лес заканчивался в том месте, где
Джек был, но наверху было достаточно древесины, чтобы поддерживать породу
в огне до судного дня, если бы он захотел остаться, и его костер
был бы невидим из любой точки долины. Что касается воды, то все
уступы и впадины на северной стороне были завалены снегом;
пищей служили горные козлы и куропатки; для защиты у него было только
скатить камень на голову любому, кто попытается взобраться к нему
гнездо.

Пока Джек наблюдал, тщательно скрываясь, Жан-Поль внезапно показал
он смело стоял на краю обрыва. Расстояние было около трехсот ярдов.
Выстрел возможен, но под сложным углом. Джек держал
его за руку. Было крайне важно не насторожить полукровку
пока что. Жан-Поль небрежно осмотрел подходы к своей позиции
и скрылся из виду.

Ни о какой атаке спереди не могло быть и речи. Джеку пришло в голову только одно.
подняться на гору другим возможным
маршрутом и напасть на Жан Поля сверху. Как только это пришло ему в голову
, он начал возвращаться по своим следам, не задумываясь о том,
требовалось огромное физическое напряжение. Этот путь был сопряжен с
трудностями; русло ручья было завалено спутанными стволами.
повалено паводками. Но Джек упрямо стиснул зубы и
атакуя эти препятствия, оставлял их позади себя одно за другим.

Солнце опустилось на три часа ниже, когда он оказался на опушке леса
на другом огромном отроге горы. Здесь он заколебался.
Над ним простиралась гладкая, крутая горка из земли и камней по меньшей мере
две тысячи футов в поперечнике, без единого кустика или валуна
для крышки. В верхней части этого слайда был хребту, который вел обратно к
шестой пик. Если Жан-Поль был бдительным он едва не
видеть гнездо крепления на голый склон. Правда, их разделяло почти полмили
но движущееся черное пятно, каким бы маленьким оно ни было, привлекло бы его
внимание, если бы он его увидел. Он бы не принял его за животное, потому что
единственное животное на верхних склонах - снежный горный козел.

Однако Джеку пришлось рискнуть. Его главным страхом было то, что Жан-Поль,
увидев его, может спуститься со своей скалы и получить от него долгое представление
в долину. Но он успокаивал себя мыслью, что индеец
не мог догадаться, что внизу его ждут другие.
Потребовалось бы мужественное сердце, чтобы спуститься с этой скалы перед лицом угрозы
возможного обстрела из-за деревьев.

Джек начал свое восхождение. Время от времени он видел, как Жан-Поль двигается
вокруг своей отдаленной скалы. Иногда ему казалось, что черное пятно
стоит и наблюдает за ним, но это была его фантазия. Однако, когда он был на полпути
, он увидел, что тот, без сомнения, начал взбираться по склону
третьей вершины, и Джек понял, что его обнаружили. Жан-Поль был
поднимаюсь, а не спускаюсь. "Я догоню его сейчас", - сказал себе Джек.

Так началась странная и отчаянная гонка к вершине горы.
Ближе к концу это была ничья гонка; Жан-Поль был ближе, но
ему предстоял более крутой путь; он также был более свежим из двоих, но
Джек не чувствовал усталости. Индеец держался вне поля зрения
по большей части, но иногда конфигурация скал
вынуждала его показаться, и Джек внимательно следил за его продвижением.
Тем временем собственное восхождение почти разрывало ему сердце. Он обнаружил , что
это было только сердце, в конце концов, а не пара-грудь. Никто не может работать
гора безнаказанно.

Жан-Поль взобрался на четвертую вершину примерно в то же время, когда Джек достиг вершины
и бросился вниз, чтобы хоть на мгновение облегчить свою измученную грудь
. Теперь Джеку приходилось поворачивать под прямым углом, и каждый шаг приближал
их друг к другу. Джек укрылся за вершиной
гребня до самого подножия последнего подъема. Было невозможно
ни для кого из них угадать исход. Жан-Поль все еще был ближе, но Джек
показывал лучшее время. Он бежал вдоль склона по ровной линии и
заработал на сто метров.

Когда он снова посмотрел поверх он был рад, что Жан
Павел трудился усердно. Он часто бросится в полном объеме
взгляд отдать его сердце есть шанс. Между тем они были очень идет
закрыть. Они были уже на расстоянии пушечного выстрела, когда пик их обоих
стремление к вмешался между ними. Порода была стремиться к одной
сторона, гнездо для других. Джек задумался, должны ли их головы одновременно подняться над
вершиной, у которой хватило бы сил поднять его ружье.

Ближе к основанию скального пика гребень становился крутым и изломанным.
Ноги Джека пронзила невыносимая боль, сухожилия подвели его. Он
опустился на четвереньки и пополз дальше. Он почти достиг
небольшой вершины, когда внезапно сверху на него взглянуло смуглое лицо
и у него как раз хватило времени спрятаться за выступающий выступ скалы
, чтобы спастись от пули, просвистевшей над головой. Гонка досталась Жану
Полю.

Джек лежал, обдумывая свой следующий ход. Тем временем он был благодарен отдыху,
и чувствовать, как возвращаются силы. Его случай еще не был безнадежным, решил он
. Округлый каменный конус, который держал Жан - Поль, был легко
доступный из любой точки дуги, видимой Джеку, и по
скорости, с которой порода достигла вершины, он предположил, что это
должно быть еще проще с другой стороны. С тьмой, чтобы помочь ему
должны быть в состоянии, чтобы удивить своего врага. Солнце садилось. В
закрыть каюту Джека Нагана дало бы ему преимущество.

Но этот же ход рассуждений, должно быть, пронесся в голове породы
, потому что позже, выглянув из-за своей скалы, Джек увидел, что Жан-Поль
отступил от своей вершины и бежал направо через
плоская зубчатая стена, соединявшая ее с чуть более высоким конусом
это была настоящая вершина горы Дарвин. Он начал карабкаться
вверх по поверхности скалы. Вскочив, Джек выстрелил в него, но это было
слишком далеко, и там было укрытие за выступающими выступами. Жан-Поль
безопасно взобрался наверх.

Джек быстро занял позицию, которую он покинул. Осторожно поднимаясь
перелезая через край, самый дальний от Жан-Поля, он соорудил себе, камень за камнем
, небольшой парапет на вершине, за которым он мог лежать и
наблюдать за своим врагом через щели. Вскоре он увидел , что Жан
Павел был следующим костюм, укрываясь за его стеной, пока он
поднял ее. Удар или два был обменян, но без эффекта, и как будто
по обоюдному согласию они остановились. Отрыв в счете был слишком драгоценна, чтобы быть
плеснул на камни.

Так они смотрели, только у каждого в руках, как это было, а небо-пирсинг
башня же замок, с зубчатой стены между ними. Это было головокружительно
насест. Весь мир расстилался под ними, мир беспорядка
серые и коричневые горные вершины, похожие на огромные сталагмиты, указывающие пальцами
на небеса. Это было похоже на кошмарное море, внезапно окаменевшее со своими
вздымались волны. Во всей обширной дикой местности не было и намека
на человечество или жизнь. Там, наверху, разреженный холодный воздух обострял чувства
; казалось, человек осознал огромный крен нашей планеты на
восток и инстинктивно вцепился в скалу, чтобы его не сбросило
в космос.

Белого человека и породу разделяло около двухсот ярдов. Жан
Позиция Поля была примерно на пятьдесят футов выше позиции Джека, и Джеку пришлось
поэтому построить более высокий парапет. Тем не менее сердце Джека билось сильно.
Теперь он поймал его в ловушку. В то же время это было
хорошо защищенная ловушка, и там он мог сидеть, наблюдая за ним, пока
голод не возьмет верх в драке. У Джека был полный паек только на
еще на один день; он подозревал, что Жан-Поль мог быть обеспечен лучше. Краснокожий
человек умирает с голоду медленнее, чем белый. Каждый мог дотянуться до большого количества снега, чтобы
утолить жажду, но там не было ничего, что могло бы гореть. Джек посмотрел
в свои глазки и подумал, как он мог бы подвести дело к решению проблемы
.

Справа от него в углу между хребту, а окончательный пик есть
был миску тысячу футов или больше, с небольшим озером в
дно было цвета между сапфиром и изумрудом. Стенки чаши
представляли собой крутые склоны из щебня. Джек не мог видеть всего этого с того места, где он лежал
, но он отметил это по пути наверх. Он подумал, что с наступлением темноты
возможно, удастся проползти по краю чаши к основанию
Каменной башни Жан-Поля и взобраться на нее с той стороны. Это он мог видеть
и внимательно осмотрел местность. Это был ошеломляющий подъем - скажем, двести
футов отвесного известняка. Но он был изрезан и ребристый
и потрескался от столетий непогоды; и он не был абсолютно
перпендикулярен. Это можно было сделать.

Приняв решение, он хладнокровно замотался в свое одеяло, чтобы спать
за его парапета до темноты. Небольшой шанс Жан Пол затевать
через стены.

Когда он проснулся, было темно, как никогда. Он подкрепился
хлебом и мясом, запив их водой из снега. Он оставил свое ружье завернутым
в одеяло - револьвер послужил бы лучше - и подпер шляпу
камнем, чтобы тулья выглядывала из-за его маленькой стены. Если это
рассветет до того, как он доберется до него, это может занять
Внимание Жан-Поля на некоторое время. Если ему удастся сбить это с толку
это камень, тем лучше.

Проход по краю чаши не представлял особых трудностей,
за исключением опасности вызвать миниатюрную лавину вниз по склону и
заставить породу насторожиться. Он воспринял это в то время, ни ногой. В
час он выпрямился во первых шагов его скалистые башни, с
звезды, глядя через его плечо. Звезды, казалось, тоже поглядывали вверх
на него из глубин черной пропасти. Он не позволял себе
смотреть вниз. Обладая способностями, он закрыл свой мозг от любой мысли
о неудаче или падении. "Я собираюсь добраться до него! Я собираюсь добраться
его!" она била, словно поршень, исключая все остальное.
Темнота помогала ему в этом, что она помешала ужасная опасность
заставив себя на его глазах.

Его руки должны были служить ему глазами, ощупывая выступы
и трещины, как усики насекомого. Он дал себе достаточно времени
он не хотел подниматься на вершину, пока не станет достаточно светло
чтобы убедиться в своем человеке. Он рассчитал это в своем странном, практичном
путь: три часа сто восемьдесят минут; полтора фута за минуту
этого было достаточно. Он мог позволить себе отдохнуть и удержаться на ногах.
каждый достаточно широкий выступ.

Поверхность скалы разворачивалась перед его глазами, как карта.
он помнил каждую точку опоры, когда оставлял ее позади. Когда
он добрался, как делал не раз, до гладкой, глухой поверхности скалы, которая
преграждала дальнейшее продвижение, он терпеливо спустился снова и ударил
под другим углом. Его целью было постепенно подобраться к
задней части каменной башни Жан Поля и обрушиться на него прямо с
тыла.

О приближении рассвета он узнал по легкому изменению цвета
скалы, на которую упрямо был устремлен его взгляд. Он мог
не сказать, как далеко он еще подняться, но у него была уверенность в своем
расчеты. Только один раз его встряхивают нерва. Внезапно куропатка
вылетела из расщелины над его головой с мягким жужжанием крыльев.
Он на секунду заколебался, и по всему его телу выступил пот.
Но он крепко ухватился за камень и мрачно подавил поднимающуюся волну
истерии. "Еще двадцать футов, и я доберусь до него!" - сказал он себе.

Наконец, поверхность скалы над его головой отступила под его рукой
исследуя ее, он понял, что добрался до вершины. Это был самый
трудный момент, ибо откуда ему было знать, когда он переваливался через
край, что он не обнаружит, что смотрит в ухмыляющееся лицо
своего врага. Небольшого толчка назад было бы достаточно! Он немного помолчал,
прислушиваясь. Внезапно звук выстрела обрадовал его сердце.
Жан-Поль попался в ловушку и принялся теребить шляпу. Джек
призвал на помощь все силы своего тела и с огромным усилием подтянулся
бесшумно перевалился через округлый край скалы.

Жан-Поль был в десяти ярдах от него и в нескольких футах над ним. Его спина была
обернулся. Он смело выглядывал из-за парапета,
возможно, удивляясь, почему на его выстрелы никто не ответил. На фоне бескрайнего
неба силуэт по-прежнему имел аккуратные министерские
очертания; Завещание по-прежнему выглядывало из бокового кармана. Джек
перепрыгнул через камень. Жан-Поль обернулся, и Джеку показалось, что перед ним предстали
пустые глаза, застывшие, как при ослепительной вспышке ночью. Рывок Джека сбил
его с ног прежде, чем он успел поднять руки; пистолет взорвался в воздухе.
Джек вырвал его из рук человека и послал его вращаться в течение
края. Они никогда не слышали его падение.

Вытащив револьвер, Джек поднялся с пола. Жан-Поль лежал
неподвижно. Джек настороженно наблюдал за ним. До него смутно доходило,
что после всего, через что он прошел, его трудности начались только сейчас
. Он заполучил своего человека и, таким образом, сдержал свою клятву при себе; но,
как бы он ни заслуживал смерти, он не мог застрелить его безоружным. Что же
ему было тогда с ним делать?

- Вставай, - резко сказал он, - и перелезай через стену вместе с собой.

Жан-Поль принял сидячее положение. Он еще не до конца
оправился от шока от неожиданности. Он уставился на Джека с каким - то
глупое удивление. "Через минуту", - пробормотал он.

Джек был готов сам воспользоваться передышкой. Оба мужчины
были близки к физическому истощению. После волнения от
погони фактическая поимка была легкой.

"Ну, вот мы и пришли", - сказал Жан-Поль со странным приступом смеха.
"Что ты собираешься делать?"

"Я уже говорил тебе," сказал Джек. "Я отвезу тебя в форт или похоронить тебя на
кстати. Я сдержу свое слово".

Наступило молчание между ними. Они были неподвижны на своей маленькой
скальной платформе, затерянной в бескрайних небесных просторах. Жан
Пол смотрел прямо перед собой своими жесткими, плоскими черными глазами, в
которых таилось что-то нечеловеческое и необъяснимое, и он лениво
отщипывал кусочки мха между камнями. Какие мысли были
пройдя через голову только Бог, Который создал краснокожих знает. Когда он
снова перевел взгляд на Джека, он был со старым зря, по-детски,
косой взгляд.

- Ты считаешь себя храбрецом, раз прошлой ночью взобрался на скалу?

- Не обращай на это внимания, - холодно сказал Джек. "Ты еще не знаешь, на что способны белые"
мужчины.

Жан-Поль вскочил с необычайной страстью. "Белые
мужчины! - воскликнул он, всплеснув руками. - Вы не единственные мужчины! Я
такой же мужчина, как и вы! Я наполовину белый и ненавижу белых! Мои
Отцы были белыми, как и ваши. Они зачали нас и плюнули на
нас. Разве я виноват, что у меня смешанная кровь? Я твой брат? Нет
ваша собака, что вы пипец! Очень хорошо. Я сделаю что-то не чисто белый
человек никогда не делал. Возвращайтесь и скажите им!"

На берегу реки скала, на которой они находились, поднималась вверх и заканчивалась
рядом зазубренных точек, похожих на челюсти стального капкана, нависающих над колодцем
почти бездонная пустота. С последними словами Жан-Поль выбежал на один из
таких выступов скалы и остановился там, раскинув руки, как ныряльщик
перед броском.

Сердце Джека сжалось в груди. "Вернись!" - выдохнул он.

"Приди и забери меня, белый человек!" - крикнул Жан-Поль через плечо.
Восторг был написан на его лице.

[Иллюстрация: "Приди и схвати меня, белый человек!" - крикнул Жан-Поль через свое
плечо.]

Джек поднял револьвер и, присев, попытался схватить мужчину за ноги.
Жан-Поль со странным, громким криком отошел в сторону и исчез. НЕТ
послышался звук какого-то падения. У Джека не хватило духу заглянуть туда.


Четыре часа спустя он нашел то, что лежало внизу. У него не было инструментов, чтобы выкопать могилу
и он насыпал над ней пирамиду из камней. На поверхности большого
валуна, возвышающегося над пирамидой из камней, он нацарапал эпитафию
кончиком своего ножа:

 ЖАН ПОЛЬ АСКОТА
 Погиб, прыгнув с вершины
 горы Дарвин
 Август - 19--
 Плохой человек и храбрый.


Затем Джек лег и спал круглые сутки.




XIX

СТАРЫЙ СЧЕТ СПИСЫВАЕТСЯ

По возвращении, приближаясь к деревне сапи, Джек впервые наткнулся на
группа детей, собиравших землянику на лугу, которые убежали
с криками, опережая его, на территорию лагеря. Там все задания были
брошены, и все темные лица повернулись к нему. Изрядно ошарашенные
своей напускной невозмутимостью, они устремились к нему из-под
навесов от солнца и из вигвамов с криками изумления.
Джек не был обманут очевидной теплотой их приема; они
не были рады его видеть, только удивлены, что он вообще вернулся
.

Он остановил своего коня в центре площади и, вспомнив о
в прошлый раз, когда он обращался к ним, он оглядел их с каким-то мрачным
презрением. Именно сейчас он не мог испытывать ни капли той доброты к этим
легкомысленным детям леса, которая была у Мэри. Он знал цену
неохотному общению с ними и заставил их ждать своего объявления.

Наконец он сказал: "Аскота мертв!"

Они зашевелились и тихо воскликнули, но один мужчина рассмеялся. Его пример
был заразителен; на их лицах открыто читалось недоверие.

"Большой разговор!" - дерзко сказал один. "Где доказательства?"

Джек спокойно снял сдостал из-за седла небольшой сверток и,
развернув мешок с мукой, в котором он вез провизию, достал оттуда
маленькую книжечку и показал ее. Это был завет Жан-Поль, что они
все знали. Там было темно и опухшее пятно на кожаной обложке.
Абсолютное молчание, с которым он был получен было более впечатляющим
чем их крики.

Джек передал его говорившему человеку. Конверт открылся у него в руках.
По краям напечатанной страницы виднелось алое пятно - влажное.
алое. Человек, который держал его, отшатнулся, и те, кто смотрел поверх его
плечи задрожали. Книгу передавали из рук в руки. Наконец
она вернулась к Джеку.

"Я скажу тебе, где спрятано его тело", - сказал Джек. "В миле дальше
на пересечении ручья с горы Дарвин есть большая ель.
с правой стороны тропы. На нем я сотворил пламя со знаком
креста в нем. В ста десяти шагах от этого дерева, когда вы идете к горе, он лежит под грудой камней.
идите к горе. Наверху есть
большой камень, на котором высечено его имя и его история ".

Было совершенно ясно, что ни у кого из них не было ни малейшего желания искать
пятно; действительно, с того времени тропа Форт Эрскин была закрыта для сапи.
Сапи по причине того, что на ней находится могила Аскоты.

"Кто теперь главный?" потребовал ответа Джек.

Они повернулись к старшему сыну Этзии, угрюмому широкоплечему мужчине.
храбрый, лучший физически развитый образец среди них.

- Примите предупреждение, - отчетливо произнес Джек, - вы и ваши люди! Аскота был
плохим человеком, болтуном, смутьяном, который пытался склонить вас ко злу,
в то время как сам держался в стороне. Он осмелился выступить против великого белого человека
отца за морем. Это пела синица в "Орле". Он
мертв. Мы все дети белого отца; его дети и
его слуги. Его полиция сейчас в форте. Вы поступите правильно, если
приедете и помиритесь, прежде чем они придут наказывать вас. Это
все, что я могу сказать.

Один из них молча привел ему лошадь, которую он оставил там, и, ведя ее в поводу,
он проехал через двор и дальше по тропинке, не оглядываясь
назад. Теперь против него не было никаких демонстраций. Благоговейный трепет, который внушила им Аскота
, передался человеку, ставшему причиной
его смерти.

Три часа спустя, когда лошадь Джека боком спускалась с холма в Дух
В долине реки его всадник с бьющимся сердцем искал четыре маленьких
палатки, которые он оставил на лугу внизу. Их там не было. Огромное
Разочарование наполнило его, и острая тревога. То, через что он прошел
, оказало большее влияние на его резервные силы, чем он думал,
и в глубоких глазах Мэри его усталый дух бессознательно искал
убежища.

Однако, подъехав к пеплу их костра, он увидел, что о нем
не забыли. В развилки двух маленьких палочек, воткнутых в землю
была заложена очищенная палочка, по форме напоминающая стрелу, и
указывает на северо-восток. На нем было напечатано кусочком угля:
"7 миль".

Двигаясь в указанном направлении, он нашел свежевытоптанную тропу
между деревьями. Она вела его среди тополей вдоль подножия
скамейки к выходу из ущелья, к которому поворачивала. Она повела его
на север через узкую долину, поросшую огромными елями. Сквозь
просветы в деревьях по обе стороны он мог видеть крутые, голые,
грубые очертания предгорий, окаймлявших долину. Струйка воды
Музыкально струилась на дне.

Это было трудно будет для лошади над упавшим и гниению
стволы нехоженому лесу, с его коварным, мох-скрытый
подводные камни. Семь миль, казалось, увеличились втрое.
расстояние, прежде чем он подошел к концу своего путешествия. Он почувствовал запах
дыма от костра задолго до того, как смог его увидеть. Наконец тропа
повернула под прямым углом и начала подниматься. Он вышел из-за
деревьев и там, на травяной террасе над собой, увидел маленькие
палатки и костер; он увидел Мэри, повернувшуюся к нему с измученным,
ожидающим выражением лица.

У нее вырвался тихий вскрик, и она бросилась ему навстречу. Джек
соскользнул с лошади. Немного отойдя от него, она выпрямилась,
и ее тело напряглось. Это действие напомнило Джеку все, о чем он
забыл, и он густо покраснел. В его сердце было желание
заключить ее в объятия. Ужасное стеснение снизошло на них обоих.
Они не касались рук; они не могли встретиться глазами друг с другом; говорить
было очень трудно и больно.

- С тобой все в порядке? - прошептала она. - Не больно?

- Ни царапины.

- А Жан-Поль?

- Он мертв.

Она вздрогнула от ужаса и невольно взглянула на руки Джека.


- Он покончил с собой, - быстро добавил Джек.

Ее руки выдали движение облегчения. Наступила тишина.

- А как насчет тебя? - пробормотал Джек, нахмурившись. - Что ты здесь делаешь?
Где Дэви?

"Я кое-что тебе показать", - сказала она, со странным взглядом.

Он последовал за ней вверх по склону. Он удивлялся, почему там были три палатки
разбили. Третий-тент Жан Поль. Мэри откинула назад один из
закрылки, и он увидел застилала форму внутри.

"Малыш!" - шептал он, полный беспокойства. Но даже так он сказал
он увидел, что это не Дэви. Наклонившись и заглянув внутрь,
он увидел изможденную пародию на лицо Фрэнка Гаррода. Глаза были
закрыты.

Что-то схватился за сердце Джека. Он упал на спину. "Боже мой!", он
пробормотал. "Ты нашел его! Он мертв?"

Она покачала головой. - Спит, - сказала она. - Отойди немного.

Они сели по другую сторону костра. - Дэви вернулся на склад
за сухим молоком, - сказала она, старательно избегая взгляда Джека, -
если оно там есть, за виски и любыми лекарствами, которые он сможет найти. Он
вернусь до темноты".

- Он что-нибудь сказал? - спросил Джек, глядя в сторону палатки.

Мэри покачала головой. - Ничего такого, что ты могла бы понять. Он очень подавлен.
Мы не вернем его в форт. Он пробыл в буше четыре дня.
У него были только ягоды.

"Тогда, в конце концов, уже слишком поздно", - апатично сказал Джек.

"Кто может сказать?" сказала Мэри. "Они часто говорят, что к ним полностью возвращаются чувства
на некоторое время перед смертью".

Джек пожал плечами. "Кто поверит тому, что он сказал в такое время?"

Мэри молчала. Ее вместимость молчание было более возможно, чем
Джек.

"Скажи мне, как найти его," сказал Джек.

"Мы начали, как только ты ушел", - сказала она, тщательно ее образования
голос. "Было ясно, что Жан-Поль увезет его в горы, чтобы потерять
поэтому мы сразу же свернули в ущелье. Прошло слишком много дней, чтобы
мы могли найти их следы, к тому же шел дождь. Но я был уверен, что мы бы
найти его в долине. Холмы были слишком крутой; к тому же, даже
безумец остается на воде. Мы посмотрели весь день, не найдя ничего
до темноты. Потом мы наткнулись на какие-то следы в грязи у ручья.
В первую ночь мы разбили лагерь прямо там. На берегу было много койотов.
холмы с обеих сторон, и я подумала, что он должен быть где-то поблизости, а они
... ждали. Она вздрогнула.

"Утром мы нашли его", - продолжила она тихим голосом. - Чуть ниже.
вот здесь. Он упал у воды. Его лицо было в грязи,
но москиты не оставили его. Поэтому я знал, что он не умер. Дэви
и я несла его сюда, где было сухо. Я скормил ему кусочек хлеба
замачивают в воде. Дэви вернулся за другими лошадьми и вещмешком,
и оставить тебе знак. Это было вчера. Этим утром Дэви
пошел на склад.

"О, Мэри! какая женщина!" Джек пробормотал из глубины его
сердце.

Она поднялась с резким движением, и пошел взглянуть на больного.
Вскоре она вернулась с бледным, невозмутимым лицом и спокойно принялась за работу.
замешивала тесто для ужина. Наступило долгое и
достаточно тягостное молчание.

"Это смешная ситуация, не так ли?" сказал Джек, наконец, с горьким
внимание смеха.

"Лучше не говорить об этом", - бормотала она. "Давайте просто подождем и посмотрим".

Запрещено говорить об этом, желание сделать так стало
всепоглощающей. "Пусть он ничего не говорит," начал он.

"Для твоих друзей это ничего не изменит", - сказала она. "Они знают, что
ты не вор".

"Странное это дело - иметь хорошее имя и не иметь его".
Джек продолжал, срывая травинки. "Как будто кого-то волнует, кто возьмет
деньги".

Мэри промолчала.

"Я потеряю свои права", - продолжил Джек. "Я не мог выйти, чтобы подать их.
Но теперь губернатор никогда бы не натравил на меня полицию. Он был бы слишком рад
избавиться от меня ".

Мэри отказывалась поднимать глаза от теста.

Джек подумал, что она не поняла, к чему он клонит. - Ты видишь это
пустил бы меня туда", - продолжил он. "Это была бы моя страна на веки веков.
и люди здесь, наверху, были бы моими единственными друзьями".

Снова наступило молчание. Он посмотрел на нее голодными глазами. Жесткий молодой
лицо было мягким достаточно сейчас.

"Мэри", - он хрипло прошептал наконец: "мне плевать, если он не
говорит".

Наконец форма для теста была опущена. Она подняла измученное лицо.
- Не надо, - тихо и быстро пробормотала она. - Разве ты не понимаешь, что это значит?
Разве ты не видишь, как ты причиняешь мне боль? Ты не должен желать этого. Может быть, в эту минуту наши
мысли воздействуют на его больной мозг. Он должен заговорить!
Он должен сказать правду и оправдать вас. Все остальное не имеет значения. Вы должны
иметь возможность идти, куда пожелаете. Вы должны иметь возможность смотреть любому мужчине в лицо
. Я не могла вынести что-нибудь еще".

Джек нахмурился, очень больно ... и немного стыдно, наверное. "Я не
думаю, что тебе так хочется отправить меня на улицу," - пробормотал он.

Она бросила на него взгляд, полный жалости и отчаяния, который женщины испытывают к мужчинам.
они любят тех, кто их не понимает, и, вскочив, пошла еще раз взглянуть
на своего пациента.

Мало-помалу появился Дэви. Его приветствие Джеку придало той теплоты , которая
Марии не хватало. Джек обнял мальчика с косой взгляд на его
сестра. Потом Джек коротко и без обиняков рассказал свою историю у костра.
Наш герой не имел таланта к описанию.

"Я проспал до темноты, а потом просто прополз по краю оползня
ниже гребня и взобрался на обратную сторону скалы".

Глаза Дэви и Мэри расширились. "Поднялись на задней части встречи на высшем уровне по
ночью?" пробормотала Мэри.

- Конечно, - сказал Джек. "Я взял его медленно и легко. Как только стало достаточно светло
Я набросился на него сзади. Вот это был удивленный краснокожий!

"Что случилось потом?" спросил Дэви, задыхаясь.

Джек нахмурился. "Он спрыгнул", - коротко сказал он.

"Спрыгнул?" они закричали. "Его убили?" - спросил Дэви.

"Вполне, - мрачно ответил Джек. "И немного в запас". Это было все, что они
смогли от него вытянуть.

Они поужинали, и солнце зашло. Мэри, оставив мальчиков
курить у костра, заняла свое дежурство за дверью маленькой
палатки. Дэви болтал о степном цыпленке, который перелетел через
тропу, о белках, которые вломились в тайник, о
лосе, которого он видел переплывающим реку. Джек с неспокойной грудью
сидел, ожидая знака от Мэри.

Внезапно она вышла из палатки, опустив за собой полог.
- Джек! - задыхаясь, прошептала она.

Он подскочил к ней.

Ее стиснутые руки были крепко прижаты к груди. "Он очнулся", - пробормотала она
.

"Он ... в своем уме?"

"Я ... я не знаю", - сказала она немного растерянно. "Он посмотрел на меня так
странно. О, Джек!"

Он взял ее дрожащую руку в его фирма одна. Нет эгоист
страсти в нем сейчас. "Спасибо, Мария", - сказал он серьезно. "Мы сделали
лучшее, что мы можем. Что бы ни случилось, случится. Лучше уйти по
немного."

Она дала ему руку, немного отжать, и покачала головой. "Я все
хорошо, - пробормотала она. - Я должна знать.

Джек откинул полог и, пригнувшись, вошел. - Привет! - тихо сказал он.
- Привет!

Больной повернул голову. Его глаза неестественно блестели, и
лихорадочный румянец залил лицо; губы распухли.
- Макгрегор, - прошептал он. Он провел рукой по глазам. - Это
Макгрегор, не так ли?

Что-то растаяло в груди Джека при звуке старого мальчишеского
прозвища. "Конечно", - сказал он, опускаясь на колени рядом с ним.

Гаррод протянул руку, и Джек пожал ее. "Слава Богу, ты
сюда, - пробормотал он мягким, торопливым тоном лихорадочного больного.
- Я ухожу, Макгрегор. Я все испортил, не так ли?
Я буду рад уйти, если сначала смогу разобраться с тобой. Где
Мы? Это не имеет значения. Кто-нибудь может записать то, что я хочу сказать?

Глаза Мэри были полны слез. Она достала карандаш, который Джек
дал ей, но оказалось, что в
одежде не было ни клочка чистой бумаги, ни клочка бумаги, кроме маленького Завещания с уродливыми
пятнами. Дэви протянул ей листок. На форзацах, с их влажными,
Мэри приготовилась писать под диктовку Гаррода.

"Приподними меня немного, Макгрегор", - сказал Гаррод. "Мне легче дышать.
Твоя рука у меня на плечах. Это хорошо. Это как в тот день в St.
У Энн, когда я упала с дерева. Нам тогда было по семнадцать. Ты был
всегда поддерживал меня тем или иным способом, Макгрегор. Ты никогда не знал,
кем ты был для меня. Это сильно отличалось от твоих чувств ко мне.
Во всяком случае, я могу сказать это сейчас. Я был немного не в себе из-за тебя.

"Ты утомишь себя разговорами", - сказал Джек с грубоватой нежностью.

"Это не займет у меня много времени", - сказал Гаррод. "У меня будет время".

Он не выразил никакого дальнейшего любопытства, где он был, или как Джек
прийти туда. Он упомянул, в последнее время не происходит. Его внимание было
приковано к скрывающему все серому занавесу впереди, через который он должен был сейчас пройти
, и он спешил сказать то, что должно было быть сказано вовремя.
Было что-то жуткое в идеальной чистоте свои мысли,
после того, что прошло.

"Вам интересно, как я мог бы сделать как я сделала, если я чувствовал, что по отношению к вам," он
пошли дальше. "Ну, иногда я тоже ненавидел тебя. Я завидовал тебе, ты
был намного круче и сильнее меня, намного больше походил на мужчину. Я
не думаю, что ты понимаешь. Мы не должны быть такими. Я
думаю, я родился со странностями."

На другой стороне Гаррод сидел Мэри, готов с карандашом и
книги. Дэви, большие глаза и торжественно, заполнила дверной проем.

"Я, Фрэнсис Гаррод, находясь при смерти, действительно желаю помириться с
Богом, если позволите, и с моим другом Малькольмом Пирсом, которому я глубоко
причинил зло. Это я взял деньги из Банка Канады о том, что он
обвинили в краже. Никто кроме меня не знал заранее, что он собирается
вдали, ни его причин происходит. На следующее утро после того, как он ушел, зрелище
часть денег в сейфах соблазняла меня. У него были влиятельные друзья и
родственники, и я знал, что скандала не будет. Я взял деньги в
старых банкнотах, которые невозможно было отследить. С тех пор я не знал ни минуты покоя
. Это постепенно сводило меня с ума, и это стало причиной моей
смерти.

"Если возникнут какие-либо сомнения в отношении этого признания, его легко проверить.
В течение месяца после кражи я открыл счета в следующих банках
и филиалах банков в Монреале". Далее следовал список банков. "В
каждом я внес небольшую сумму. Всего будет около сорока пяти
сто долларов. Остальное я оставил при себе. Кроме того, среди бумаг
в моем столе будет найдено письмо от Малкольма Пирса, датированное
Виннипегом через несколько дней после его исчезновения. Пост-Марка цела.
В каждой фразе этого письма есть доказательство того, что писатель не имел
кража на его совести, когда он это писал, а денег нет. Да поможет мне
Бог!"

Гаррод подписал страницу достаточно твердой рукой, а Дэви и Мэри
написали внизу свои имена для свидетелей. Джек отдал Мэри "Грим"
маленький томик, чтобы она оставила его себе, и они с Дэви ушли.

- Дело сделано, - пробормотал Гаррод со вздохом. Его мнимая сила
казалось, убывала вместе со вздохом. Он слегка соскользнул с руки Джека.
"Не оставляй меня, Макгрегор", - пробормотал он. "У нас все в порядке".
Теперь, не так ли?

"Конечно, я тебя не оставлю", - сказал Джек.

Голос теперь звучал шепотом со многими перерывами и паузами. "
Огни Сент-Луиса. Улица Екатерины, Макгрегор, субботним вечером, и
толпы людей, и лестница, ведущая на галерею старого Королевского дворца, как
они отдавались эхом у нас под ногами! Мы смотрели "Трех мушкетеров"!.. "Участник
каток зимой? И старая горка в парке? ... И St. У Энн,
когда солнце отражается в реке? Еще одна пара ребят
теперь выигрывает в гребле в тандеме, а? ... Как хорошо, что ты здесь!
Старина! "Член клуба в первый день, когда я пришел работать в банк! Ты
подбил глаза Хаски Никерсону, потому что он испачкал мою бухгалтерскую книгу. Мы почти
всех уволили, но ты спас нас с вашим влиянием. Хаски тоже! Как Я
восхищался тобой, с твоими кривыми бровей, и твои кудряшки, и ваш
выпрями спину!

"Ну, для меня все кончено, старина... и нечего показывать! Я буду
в следующем месяце исполнится двадцать шесть.... Жизнь - грустная штука... и пустая! ... Я
хотел бы... хотел бы я поступить по-другому. Приятно чувствовать твою руку,
Макгрегор! ... Который час, старина? Время закрытия уже близко?
..."


Три дня спустя Джек, Мэри и Дэви въехали в Форт Чивер
вечером. На четвертой лошади был привязан внушительного вида сверток
аккуратно завернутый в холст, холст из палатки другого мертвеца. А
их ждал сердечный прием. Дэвид Крэнстон не выказывал гнева на своих
детей. Он только переводил взгляд с Мэри на Джека и обратно с задумчивым, вопрошающим видом.
Нахмурился.

За время их отсутствия прибыл пароход и
после двадцатичетырехчасового ожидания вернулся вниз по реке только в то утро.
утром он увез сэра Брайсона и его спутников. Поскольку ничто не может быть
догадались о возможном возвращение Джека, капитан не чувствовал
оправданы ожидания. Джек догадался, кроме того, что сэр Филипп был
не напряг всю свою власть, чтобы задержать пароход.
вице-губернатор был сыт по горло Севером. Пароход
привез сержанта Пласкетта из конной полиции и рядового из
Переправы.

Гаррода похоронили в сумерках на склоне холма за фортом. Сержант
Пласкетт прочел заупокойную службу. Потом Джек рассказал свою историю, и
на рассвете полицейские отправились на запад, чтобы допросить индейцев сапи.
К полудню они вернулись с Ахкунази, старшим сыном
Этзиаха, и членами его ближайшей семьи. Он был на пути сюда
чтобы заключить мир с властями, как советовал Джек.

Дэвид Крэнстон узнал кое-что еще от Мэри и кое-что от
Джека. Ситуация была слишком сложной для честного торговца. Он покачал головой
удрученно опустил голову, и ему нечего было предложить. Корь вспыхнула снова.
среди индейцев на Суон-Лейк - по крайней мере, Мэри так сказала. Как бы то ни было
на следующий день она уехала с Ангусом, следующим младшим братом Дэви,
и Джек больше ее не видел.

У Крэнстона было письмо для Джека. Так оно и шло, бумага покрылась пузырями.
слезы, и безудержные слова, налетающие друг на друга.:


МОЙ СОБСТВЕННЫЙ ДЖЕК: Ты мой, не так ли? Я почти сошел с ума. Я не знаю
где ты и что случилось, и они забирают меня!
Как ты мог уйти, не сказав мне ни слова? Как ты можешь быть таким жестким?
Как только получишь это, приходи ко мне! Приходи ко мне, где бы ты ни был, или
что бы ни случилось! Я приведу отца в чувство! Только приходи! Я не могу
жить, если ты не придешь! Когда я думаю о том, что ты подвел меня, я готов на все
сделать что угодно! У меня нет никого, кроме тебя. Они все смотрят на меня холодно. Я
опозорен. Только ты можешь спасти меня. Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю
тебя! ...


И так далее на протяжении многих страниц. Руководители постарше могут позволить себе улыбаться, но для
неопытного Джека это было ужасно.

Полицейское слушание было завершено два дня спустя. Вечером того же дня
Джек, отказавшись от поездки вниз по реке на каноэ Пласкетта, отчалил
один на том же маленьком плоту, который доставил его в Форт Чивер
месяц назад.