Палестинские хроники - 4. Кровавая забастовка

Палестинские хроники - 4. Кровавая забастовка

П р е д и с л о в и е

         Основой этой части исторических хроник, как и предыдущих, является перевод с иврита очередной главы книги известного израильского журналиста Хавива Кнаана /1/, написанной более сорока лет назад на базе старого дневника. Будучи репортёром по призванию (рассказ "Летописец эпохи"/3/), его автор вёл почти ежедневные записи с момента приезда на Святую землю в 1935 году, находясь на службе в местной полиции и работая в местной прессе.

П о ж а р   р а з г о р а е т с я

        Банда, опустошавшая карманы пассажиров в конце марта 1936 года на трассе Иерусалим – Шхем, уверовала в свой успех, и через две недели перекрыла грудой камней просёлочную дорогу между Шхемом и Туль-Кармом (7 км восточнее последнего, возле села Анвата). Весь транспорт, который проходил в двух направлениях, вынужден был останавливаться, и так образовался затор из двух десятков машин. К ним подошли несколько арабов с винтовками, и с пафосом сказали:
      - Мы продолжаем дело шейха Кассама /2/, а это святая война против неверных.
       Продвигаясь вдоль колонны с испуганными безоружными пассажирами, бандиты угрожали оружием и громко предупреждали:
      - Вы должны отдать нам все деньги. Кто откажется – заплатит жизнью. Мы не грабители. Деньги нужны для покупки оружия и продолжения святой войны в горах Дженина. Не вздумайте кричать, если хотите жить.
       В установившийся тишине робко отозвался один из пассажиров, невысокий толстячок из поселения Сарона (ныне центр Тель-Авива):
        - Я немец, я друг арабов. Хайль Гитлер!
       Грабители удовлетворённо усмехнулись, и пошли дальше вдоль колонны. Вскоре они вывели из грузовика на дорогу трёх евреев, продавцов курей Исраэля Хазана, Йегошуа Нафхи и водителя Цви Дананберга, все они были жителями Тель-Авива. Хазан крикнул:
      - Вот вам все наши деньги, но не трогайте грузовик.
        К стоящим с винтовками наперевес двум арабам подошёл ещё один и что-то сказал шёпотом. Через несколько секунд тишину безлюдного места разорвали звуки выстрелов. Трое евреев упали на землю. Хазан погиб на месте, Нафхи и Дананберг были тяжело ранены. Грабители сразу же после расправы исчезли среди придорожных холмов. Через полчаса на место прибыл полицейский патруль. Пострадавших увезли в больницу, а следователь начал опрашивать перепуганных пассажиров, свидетелей преступления, которые, пытаясь успокоиться, старались описать нападавших.

В е н д е т т а

        В пятницу 17.04.1936 многие евреи готовились тихо встретить и, как обычно, отметить субботу за семейным столом. Но в утренние часы в Тель-Авиве прошли похороны Исраэля Хазана, превратившиеся в гневную демонстрацию, участники которой обвиняли власти в неспособности защитить евреев от арабского бандитизма. В столкновениях со стражами порядка было ранено двенадцать демонстрантов и несколько полицейских. Тысячи людей шли за гробом жертвы религиозных фанатиков-преступников и несли национальные бело-голубые флаги с шестиконечной звездой, обвитые чёрными лентами. На ступенях здания муниципалитета, на улице Бялик, склонив головы перед проходящей процессией, стояли мэр города Меир Дизенгоф и его заместитель Цви Ловианикер.
    - Месть! – неслось из уст, идущих в толпе.
    - Нельзя мстить, нельзя устаивать самосуд, нельзя трогать невинных. Наша полиция должна работать, - отвечали другие.
       Но уже следующей ночью в поселении возле Кфар-Сабы были убиты двое арабов. Это было начало вендетты – кровной мести. Не торопясь расследовать убийства евреев, полиция немедленно объявила о вознаграждении в 200 лир за информацию об убийцах этих двух арабов. Одновременно на Святой земле в еврейском обществе начался почти уже вековой спор: надо ли проявлять сдержанность в ответ на провокации и насильственные преступления арабов или же придерживаться древнего обычая "зуб за зуб, глаз за глаз", не утруждая себя поиском виновных.
       Основные еврейские организации Еврейское агенство и Гистадрут (профсоюз) высказались за предпочтение сдержанности, применения только необходимых мер защиты и требования от властей борьбы с преступниками законными методами.

Д е н ь    п е р в ы й

         Наступило воскресенье, первый день недели. На автостанции посёлка Кирьят-Ата (недалеко от Хайфы) молодой человек, недавний новый репатриант, Хавив Кнаан, ожидал автобус в Хайфу. До отправления транспорта оставался ещё почти целый час, поэтому, разместившись на скамейке в маленьком пыльном парке, который находился рядом, он погрузился в чтение свежей газеты "Ха-Бокер" ("Утро").  Из соседних дворов доносилось кудахтанье кур и мычание коров. Среди небольших новостных заметок привлекло внимание лишь сообщение о 15-й годовщине трагического инцидента – атаке бедуинского клана Абу-Кишк на город Петах-Тиква в 1921 году. Уже садясь в автобус, Хавив обратил внимание, что подошедший водитель со злостью пнул ногой колесо и как-то недобро посмотрел на нескольких арабов, также ожидавших отправления транспорта. Во время поездки шофёр то и дело поворачивал голову, наблюдая за арабами, занявшими задние места. Ещё через пять-шесть минут он кивком головы подозвал к себе одного из близсидящих пассажиров и что-то прошептал ему на ухо. Не дослушав водителя, этот человек резко отпрянул, сказал услышанное своим спутникам, а те немедленно передали остальным людям, что в Яффо разгорается арабский бунт против евреев, и уже есть убитые и раненые. Поняли это и арабы, которые, обменявшись несколькими фразами, быстро вышли на ближайшей остановке, не доехав до Хайфы.
       Между тем, сама Хайфа в это время выглядела как обычно. Люди спокойно двигались по улицам пешком, на бричках и на машинах.  Арабы заполняли еврейские магазины, а евреи – многочисленные арабские мастерские. Однако наблюдательный Хавив сразу заметил несколько большее, чем обычно, количество полицейских, которые стояли на центральных перекрёстках и парами патрулировали улицы. В еврейском районе города Адар-Кармель собрались группы людей у газетных киосков, обсуждая неприятные известия о погромах в Яффо. Время от времени из проезжающих машин, прибывающих, видимо, из Тель-Авива, сообщались отрывочные сведения о происходящем. Количество убитых уже достигло девяти человек, и становилось ясно, что это дело не уголовных банд, а тщательно спланированная акция, означающая начало длительного межнационального противостояния.
       В последние полтора десятилетия (после начала британского мандата) было как бы негласное соглашение, что власти время от времени дают арабам возможность излить антиеврейские чувства и эмоции, не предавая широкой огласке убийства нескольких евреев. Это давало погромщикам чувство победы, а властям – возможность доказать, что они контролируют ситуацию. Евреи, оплакав погибших, убеждали себя в том, что Лондон продолжает поддерживать идею о создании в Палестине "национального дома евреев", упомянутую в Декларации Бальфура. Так было после кровавых событий 1920, 1921, 1929 и 1933 годов.
         Метод вывода мусульманской толпы на улицу против евреев был всегда связан религиозной подоплёкой. Но один раз этот сюжет приобрёл новый характер. В 1929 году проплаченные подстрекатели убеждали арабское население, будто бы евреи планировали захватить две святых мечети в Иерусалиме. В доказательство этого примитивного обмана раздавались открытки, сделанные грубым фотомонтажом, на которых была изображена Мечеть Скалы с израильским флагом на золотом куполе. Но, 19.04.1936 в качестве провокации распространялся слух, что в больницу Тель-Авива привезли тела трёх арабов и одной арабки, якобы убитых утром того дня в Тель-Авиве. Такой примитивный сюжет должен был потрясти мусульман и спровоцировать расправу над жителями-евреями.

В з р ы в

       К сожалению, многие арабы поверили в эту незамысловатую ложь. В считанные минуты на улицы вышли почти пять тысяч разгневанных людей. Между 11 и 12 часами дня весь древний Яффо превратился в арену убийств и разрушений. В короткое время узкие мощённые дороги покрылись осколками стёкол разбитых окон еврейских квартир. На тротуарах, тут и там, темнели застывшие лужи крови. Разбитые и сожжённые машины сделали невозможным подъезд и даже подход ко многим домам. Немалая часть еврейских магазинов и мастерских была разрушена и разграблена. В результате этой кровавой вакханалии 9 человек убито, 11 тяжело ранено и 21 легко.
       Атака на ничего не ожидавших еврейских жителей была так чётко организована, и началась так внезапно, что жители Тель-Авива, расположенного в 300-400 метрах от Яффо, в течении более часа, не знали, о происходящих рядом жестоких убийствах. Только с появлением первых автомашин с убитыми и ранеными, побледневшие еврейские соседи осознали, что произошло. Город затаил дыхание. Тысячная толпа в короткое время собралась возле больницы "Хадаса" на улице Бальфур, куда привезли всех пострадавших. Люди стояли, склонив головы, у многих текли слёзы, сдержанный гнев рвался наружу, но истерии не было. К полуночи опознали только шестерых из девяти убитых. Трое оставались неизвестными, поскольку их лица до неузнаваемости были изуродованы ножами и дубинками.
        В управлении губернатора тель-авивского округа не поняли, или не захотели понять, всего размаха произошедшей трагедии. Вместо того, чтобы немедленно вызвать дополнительные силы полиции и привлечь армию, находящуюся в 20 минутах езды в лагере Сарафанд (ныне Црифин), для защиты проживающих в Яффо евреев британцы ограничились лишь словами успокоения. Командир полиции округа Азми Нашашиби, представитель одного из влиятельнейших арабских кланов, вышел на балкон губернаторского дома и сообщил бушующей толпе погромщиков:
      - Полиции ничего неизвестно об убитых арабах, которых будто бы привезли больницу. Сейчас отправляем туда полицейских с группой журналистов, чтобы удостовериться в ложности таких слухов.
        Однако проплаченные подстрекатели, которые крутились в толпе, продолжали будоражить людей, выкрикивая:
      - Англичане скрывают тела! Своими глазами видели, как убитых заносили в ворота больницы! Не верьте властям! Они потакают евреям, они служат евреям! Вы должны отомстить евреям за кровь убитых! Убей еврея! Захватим Тель-Авив!
        Из здания вышел араб-глашатай крепкого телосложения и громким голосом, стараясь перекрыть шум толпы, ещё раз объявил, что нет, пока ещё, никаких оснований для слухов об убийстве их соплеменников. Но собравшиеся арабы не очень вняли его словам, и ринулись на улицы Яффо, успев по дороге вооружиться ножами и палками.
      Тем временем на дороге, ведущей в Тель-Авив, бунтовщики, большой толпой остановили грузовик, который вёл еврей. Шофёр и пассажир машины ещё не знали, что за их спиной Яффо уже превратился в смертельную ловушку. Десятки озверевших мужчин в ярости крушили стёкла грузовика и били палками этих двух беззащитных. Оставив их окровавленные тела среди обломков исковерканной машины, толпа вошла в Яффо, разбивая и грабя по пути все еврейские магазины и мастерские. Убийства не прекратились даже когда появились полицейские на улицах этого древнего поселения. В касках и со щитами, стражи порядка перекрыли основные улицы, но их было мало для сдерживания тысячной толпы. Опасаясь за собственную безопасность, полицейские начали стрелять. Пули засвистели над головами погромщиков, но кровожадное буйство продолжалось. Только появление нескольких машин с солдатами, прибывших, наконец-то, с ближайшей военной базы, положило конец нечеловеческим бесчинствам.
       К удивлению населения Святой земли, вооружённые еврейские отряды ХАГАНы оказались не готовы к внезапной вспышке погромов и к такому быстрому развитию трагических событий. Лидеры еврейской общины не призвали бойцов ХАГАНы немедленно войти в Яффо для защиты населения, а взывали к властям, напоминая о необходимости защиты гражданских людей.
          Пока армия рассеивала толпу погромщиков, полиция, выставив посты на дорогах, не позволяла еврейским машинам въезжать в Яффо. Другой сферой действия полиции стала эвакуация еврейских семей из города. В течении дня около 3.500 беженцев были перевезены автобусами в Тель-Авив и размещены в домах на бульваре Ротшильда, во дворе большой синагоги на улице Алленби и в сельскохозяйственной школе Микве-Исраэль (сейчас это город-спутник Тель-Авива – Холон). Часть спасшихся евреев были отправлены поездом в Иерусалим, поскольку подстрекатели успели побывать в окружающих арабских сёлах, и там группы "камнеметателей" готовились к атакам на проходящие автобусы.
       Власти тем временем сделали официальное заявление о вспыхнувших беспорядках, назвав их "межконфессиональными", сведя конфликт между общинами исключительно к религиозной составляющей.

В т о р о й   д е н ь   в о с с т а н и я

       На следующие сутки дождь накрыл Тель-Авив. Это небеса плакали, провожая в последний путь невинных жертв погрома. Несмотря на непогоду, огромная масса людей заполнила улицу Алленби, по которой двигалась похоронная процессия. Люди в трауре стояли на крышах домов и в распахнутых окнах. На балконе здания тель-авивской мэрии был вывешен национальный еврейский флаг, обрамлённый чёрными лентами. На коротком траурном митинге произносили слова прощания глава города, один из его создателей, Меир Дизенгоф, глава Еврейского Агентства Давид Бен-Гурион и председатель Еврейского национального совета Ицхак Бен-Цви.
      В эти же минуты в Яффо продолжалась кровавая расправа разъярённой толпы над беззащитными жертвами. Во второй день было убито ещё 5 евреев и ранено 29. Подстрекатели, прибывшие из Иерусалима, не покидали улиц, с удовлетворением наблюдая за смертельными результатами своей работы. К разрушению и разграблению домов и предприятий добавились ещё и поджоги. Вечером этого дня на окраинах Яффо горело 75 домов.
За короткое время волна погромов докатилась и до Тель-Авива, ведь его захват оставался основной целью бунтующих. В мечети Хасан-Бек, находящейся на территории этого города, собрались на молитву около тысячи верующих. Муллы и подстрекатели призвали их двигаться к центральным еврейским кварталам. И вот уже сотни людей, вооружённых топорами, ножами и дубинками, двинулись по приморской улице Яркон. Только появление полицейских с винтовками предотвратило развитие трагедии. В разгорающейся войне появились первые арабские снайперы, стреляющие по прохожим-евреям и по полицейским из-за спин агрессивных бандитов, размахивающих ножами и палками.
        В центре Тель-Авива группа еврейских парней, потрясённая дикими расправами прошедшего дня, захватила нескольких арабов, которые привезли на базар овощи и фрукты.  Крики и шум были услышаны членами боевой группы ХАГАНы, направлявшейся в Яффо для подавления бесчинств. Им удалось предотвратить самосуд, освободив напуганных феллахов и предупредив их о нежелательности появления в городе до окончания беспорядков.
       На второй день бунта обнаружились чёткие признаки того, что убийства не были проявлением спонтанного гнева. Все факты указывали на запланированное распространение восстания по всей стране:
     * В Рамле забросали камнями поезд, следующий на Иерусалим.
      * В самом Иерусалиме закрылись десятки арабских магазинов.
       * Возле Дженина напали на колонну армейских машин.
       * Закрылись все арабские магазины в Цфате и Шхеме.
        * В Яффо были разбросаны листовки, в которых говорилось о виновности британской политики за произошедший бунт.
        * Арабская газета "А-Дифа" опубликовала призыв влиятельных лидеров к всеобщей забастовке по всей стране.
        В последующие несколько дней, когда погромщиками уже были убиты 16 евреев и 5 арабов пали от пуль полиции, напряжённость не спала. Хотя убийства прекратились, но тишина не вернулась на Святую землю. Почти по всей стране были закрыты арабские магазины, в Шхеме и Туль-Карме бастовали ученики школ. Только в Хайфе преобладала тишина. Город оставался морскими воротами страны, точкой связи с остальным миром и местом концентрации основных заводов. Правда и то, что большинство арабского населения Хайфы исповедовало христианство.
      Однако невидимая рука подстрекателей пыталась дотянуться и до этого города:
         * Ещё не прошла неделя после яффской трагедии, как начались диверсии по поломке оборудования на фабрике "Нешер", где хозяевами были евреи, а большинство рабочих составляли арабы.
        * Недалеко от Хайфы при переезде через овраг перевернулась телега с лошадью, и возчик-араб погиб. Подстрекатели тут же распространили слух, что это преднамеренное убийство, и совершили его евреи. Собралась толпа арабов в несколько десятков человек и, выкрикивая угрожающие лозунги, прошла по еврейскому району Адар-Кармель. Только быстрое прибытие полицейского подразделения предотвратило столкновение.
       В конце первой недели напряжённой ситуации подали голос арабы Газы. Ими была подана петиция коменданту округа с требованием отобрать всё оружие у евреев и передать его арабам для самозащиты от, якобы угрожающих им, тех же евреев. Это было циничной ложью, имеющей одну цель -  безнаказанно убивать безоружных соседей.
      Взоры многих жителей Палестины были обращены к Иерусалиму, где проживало много евреев, там же находились руководители арабской общины и оттуда исходили все решения о противостоянии с евреями и британскими властями.

П р о д о л ж е н и е   б у н т а

       Только на пятый день после начала погромов, счёл нужным верховный комиссар публично выразить отношение властей к происходящему. По радио была передана его речь из Иерусалима. Конечно, он в самом начале отметил, что уже погибло 17 евреев, а тысячи уцелевших были вынуждены покинуть свои дома. Он говорил о том, что еврейское имущество разграблено, а арабская торговля замерла. Но глава английской администрации не счёл нужным упомянуть тех, кто организовал весь этот ужас и тем более не назвал их имена. Отметил только, что "граждане должны помогать полиции в её действиях по поддержанию порядка, а власти подавят все нарушения порядка и примут меры против призывов к насилию и распространению ложных слухов". Не объяснил сэр Артур Уокоп почему в Тель-Авиве введён комендантский час и почему полиция не открыла расследования об убийствах в Яффо.
      Между тем, ощущая нерешительность властей и чувствуя свою безнаказанность, погромщики расширяли сферу преступных деяний. Во вторую неделю бунта был подожжён лес возле Бейт-Шемена и разгоревшееся пламя освещало даже небо над Тель-Авивом, отстоящего от огня на 30 км. Горели поля кибуца Бейт-Альфа (возле Бейт-Шеана), продолжались нападения на еврейский транспорт в Дженине и Иерихо. Даже в Старом городе Иерусалима, месте многовекового спокойного сосуществования всех религий, начались нападения на еврейские магазины.
    Правительство же продолжало говорить о " столкновении между общинами", придавая конфликту исключительно религиозную окраску. Во всех высказываниях английских чиновников проводилась мысль об одинаковой ответственности и арабов, и евреев за создание напряжённой обстановки в Палестине.
       Именно в эти дни в Тель-Авиве проходил, давно запланированный, 1-й мировой конгресс еврейских врачей, на который прибыло около тысячи гостей из разных стран. Выступая на церемонии открытия, доктор Хаим Вейцман, президент Всемирной сионистской организации, сказал:
     - Мы не отступим, а продолжим нашу конструктивную работу с удвоенной энергией. Мы представляем созидающие силы цивилизации, которые противостоят разрушительным действиям, оставляющим за собой пустыню.

Б у м е р а н г

     Инициированная всеобщая забастовка поставила многие арабские лавки на грань разорения. Поэтому участились случаи, когда покупателей продолжали обслуживать через закрытые жалюзи и только в ночные часы. В эти дни на улицах многих городов появились крепкие арабские парни, заходившие в такие торговые точки и проводившие там короткую "беседу".
      Однако уже в первую неделю забастовки "арабская улица" почувствовала её влияние на свою жизнь. Первыми, уволенными с рабочих мест стали "хораны", так называли людей, пришедших на заработки из Хаурана, области, расположенной в южной части Сирии. Проникали они на территорию подмандатной Палестины нелегально, но власти закрывали на это глаза, ведь хораны трудились, в основном, на чёрных работах – на стройках, погрузках и плантациях. Лишившись даже мизерного заработка, они искали ночлег и пропитание, чтобы переждать "смутное время" и продолжить работу, которая была, как правило, единственным источником дохода их семей. Но местные братья-арабы, спровоцировавшие убийства соседей-евреев и всеобщую забастовку, первыми были готовы бросить хоранов на произвол судьбы, выгоняя их из пристанищ, поскольку те не могли платить. Более того, их обвинили в совершении большинства убийств и грабежей, а власти приняли решение о немедленной высылке этих пришлых бедняков.
        Тем временем в Иерусалиме был создан Верховный арабский комитет (ВАК) по руководству всеобщей забастовкой. В него вошли представители пяти арабских партий во главе с иерусалимским муфтием Амином аль-Хусейни. На первом же заседании это фактически теневое арабское правительство решило превратить забастовку в общенациональное действие и организовать местные забастовочные комитеты. Уже через десять дней была остановлена почти вся арабская экономика Палестины. Специальные подкомитеты занимались помощью пострадавшим от забастовки, блокировали вывоз любой продукции из арабских предприятий, организовывали группы подстрекателей, устрашение продавцов, разбрасывание гвоздей на дорогах.

За   ш и р м о й   з а б а с т о в к и

          Действия ВАК, без сомнения, являлись провозглашением палестинского восстания. В городах и сёлах были созданы ядра групп террора. Организаторы погромов и забастовки умело использовали все возможности для разжигания страстей. Подстрекатели особо усердствовали по пятницам, когда в мечетях собирались многотысячные толпы верующих для традиционной молитвы. Возбуждённая толпа крушила всё без разбора: в Иерусалиме подожгли продуктовый склад у входа в Старый город, в Хайфе – склад дерева, в Петах-Тикве – столярную мастерскую. В Вади-Ара (между Хадерой и Афулой) сгорел трактор, работавший на прокладке электрических сетей в арабские сёла.
      Поскольку продолжение забастовки вредило и арабам, начали раздаваться голоса за её прекращение. ВАК уже думал, как с достоинством окончить её, создав впечатление силы, как предотвратить ощущение разочарования, усталости и уныния, которое может охватить арабское общество.
         После Яффо и Иерусалима пришла очередь сельскохозяйственного района Эмек-Исраэль (юго-западнее озера Кинерет).  Днём и ночью начали гореть поля на осушенных территориях этой долины возле еврейских поселений. Прибывающие на места преступлений местные жители и полиция подвергались обстрелу из винтовок. В Эйн-Харод за одну ночь были уничтожены почти 200 фруктовых деревьев. Ущерб увеличивался, а мухтары (старосты) окрестных сёл, предупреждённые об ответственности местных жителей за незаконные действия, разводили руками в отчаянии и клялись, что бессильны предотвратить это.
       Арабские города стали напоминать потревоженные осиные гнёзда. Тысячи новых безработных заполнили улицы и искали, как "выпустить пар". Таких людей легко было организовать на демонстрацию и направить к полицейским участкам или правительственным учреждениям с лозунгами о свободе арабского народа.

О ш и б к и   е в р е е в

        Удивительно, что в эти дни руководство еврейских организаций верило, что забастовка не станет всеобщей, а продолжение иммиграции из Европы убедит арабское общество в необходимости преодоления её последствий. То же руководство полагалось на желание арабов иметь стабильный заработок для обеспечения нормальной жизни своих семей. Но они не учли внутреннее давление и скрытый террор внутри арабского общества. В Иерусалиме развязали настоящее преследование арабов-христиан, не закрывших свои лавки, были случаи попыток поджога синагог в Старом городе – святого места для всех религий, с каждым днём увеличивалось количество нападений на евреев.
      В первую субботу после недельных ужасов количество еврейских беженцев, нашедших убежище в Тель-Авиве, возросло с 3.500 до 6.000 человек, а во вторую неделю достигло 10.000. Они были размещены во временных жилищах и обеспечены минимально необходимым питанием.

Ш т а б   з а б а с т о в к и

           Дом секретаря ВАКа Бей Абдулы Хади в Иерусалиме выглядел в это время действительно как боевой штаб. Отсюда происходило руководство действиями забастовки во всех частях Палестины: определялись проблемы, принимались решения и отправлялись указания. На одном из заседаний было решено включить в ряды бастующих и государственных чиновников-арабов. На другом – был предложен лозунг "Забастовка вписывает золотую страницу в историю арабской нации". Из этого дома постоянно исходили обвинения британских властей в "просионистской политике", хотя английская администрация не увеличила число въездных виз в Палестину, несмотря на разгорающийся антисемитский шабаш в Германии.
         Между тем, организаторы забастовки потребовали от всех клиентов арабского банка пожертвовать 10% своих сбережений в фонд забастовки. На фоне нерешительных действий властей росли требования забастовщиков. В Иерусалиме делегация шейхов представила меморандум от имени 70 тыс. бедуинов Негева, в котором они, помимо уже известных претензий о прекращении еврейской иммиграции и запрете продаж евреям земель, требовали немедленного помилования всех арабов, задержанных как при погромах в Яффо, так и при дальнейших разбойных действиях.
        Две недели спустя после событий в Яффо даже оптимисты поняли, что арабское население Хайфы также попало под влияние ВАКа и вышло на демонстрации. В столкновениях с полицией погиб подросток, а семеро человек было ранено. Тем временем подстрекатели привезли в город более тысячи феллахов из окрестных селений. К демонстрантам вышел полицейский офицер-араб и пытался уговорить их разойтись, чтобы не давать повод блюстителям порядка применять силу. Группа полицейских пыталась дубинками разогнать толпу, но их забросали камнями. Тогда британский офицер выкрикнул: "Разойтись или открываем огонь!"
        В то время, когда размер арабской борьбы расширялся, состоятельная часть арабского общества продолжала получать хорошие прибыли от евреев, продавая им земли, хотя на словах проводила противоположную политику.
        Падение туризма повлияло на доходы продавцов, владельцев отелей, таксистов, экскурсоводов. Особенно остро ощутили плохую экономическую ситуацию бедные рабочие и феллахи. В 1936 году феллах не мог продать сельскохозяйственную продукцию в достаточном количестве для нормального содержания своей семьи так как у городских рабочих не было денег из-за забастовки. Тот, кто ещё работал, часто вынужден был проходить утром и вечером многие километры из-за забастовки общественного транспорта. Руководители беспорядков призывали жертвовать жизнями за свободу палестинских арабов, но не заботились о пропитании оставшихся вдов и сирот.

П р о т и в о д е й с т в и е

      Ситуация отличалась от беспорядков 1920-21 гг., тогда были локальные погромы с целью грабежа, а в 1929 г. – вспышки насилия происходили уже почти по всей стране и были неплохо подготовлены. В 1936 году и забастовка, и террор, и система сопротивления были рассчитаны в деталях и основаны на помощи внешних сил в виде оружия и денег. Часто протест поддерживали местные советы, поскольку соперничали с британцами за власть.
       Несмотря на фактор неожиданности, арабы не преуспели в 1936 году в многочисленных убийствах, как в 1929 г., когда в Хевроне было 65 убитых, а в Цфате – 18 жертв. За эти прошедшие семь лет еврейское население в Палестине увеличилось с 155 до 400 тыс. чел. В 1931 г приехало 4.000 евреев, 1932 - 10.000, 1933 - 30.000, 1934 -40.000, 1935 - 61.000. Забастовка же показала, что еврейская община Палестины полностью независима экономически. Наоборот: бойкот Яффо со стороны евреев вверг в пропасть экономическую жизнь города. А строительство в Тель-Авиве собственного порта ещё больше сделало бы город независимым от буйных соседей.
        Требовалось также изменить местоположение правительственных учреждений в этом же городе. Ведь, например, в Газе при 18.000 жителях находились филиалы государственных учреждений, а жители 150.000-го Тель-Авива должны были за каждым документом ездить в бунтующий Яффо. Также Нетания требовала от имени 21 еврейского поселения в округах Шарона и Эмек-Хефер освободить евреев от опасной необходимости ездить в госучреждения в арабский Туль-Карм, поэтому через несколько дней в городе заработали правительственные офисы.
        На севере страны Нацерет превратился в центр палестинского сопротивления Галилеи. На проходящих демонстрациях были ранены офицеры и полицейские. В этом же районе бедуины из клана Гавьяр ранили пятерых еврейских рабочих. Сделали это, поверив распущенным слухам, об убийстве евреями возле озера Кинерет двух детей из их клана, которых уже через короткое время нашли живыми и здоровыми. Но очередной кровавый навет сработал.
      В весьма трудном положении оказались еврейские жители мошавов и кибуцев. Днём они работали на полях и фермах, а ночью вынуждены были охранять поселения, поля и технику от поджогов и нападений. Совет рабочих Хайфы объявил набор добровольцев-горожан для помощи поселенцам в работе на полях, различных хозяйственных работах и, конечно же, в охране. За это время в Палестине появилась новая должность в системе обеспечения безопасности повседневной жизни – гафир. Люди, находящиеся в этом статусе, представляли собой что-то среднее между полицейским и гражданским охранником. Организационно гафир находился в подчинении полиции, был одет более просто, но на голове носил бледно-жёлтый колпак, чем и отличался от обычного полицейского. Ему платили базовую зарплату полицейского, но без всяких социальных условий и отпусков. На его груди не было номера, он не привлекался к охране военных объектов и к процессу следствия.  Гафиры охраняли стройплощадки, склады, правительственные учреждения. Их брали на работу на полгода, а затем можно было подписать договор с полицией на пятилетнюю службу. Были также конные группы гафиров, а, по возможности, использовались и машины для патрулирования. Такой работой занимались почти все члены Хаганы, что давало им возможность получить оружие законным путём и заниматься военными тренировками. Так еврейское общество строило свою защиту, собирало оружие и расширяло возможности для снижения зависимости от правительственных сил безопасности. В апреле 1936 года в палестинской полиции было 290 полицейских-евреев, в августе уже почти 600, а количество гафиров достигло 2.700.

П о к у ш е н и е   н а   Ф и т ц д ж е р а л ь д а

       В мае 1936 г в ответ на усилия полиции в борьбе с погромами, арабы перешли к своему испытанному методу – террору. Первой жертвой был выбран начальник полиции округа Шхем Майкл Фитцджеральд. Именно он командовал боем, в ходе которого был уничтожен шейх Кассам /2/. Последователи этого проповедника и создателя бандитских групп не забыли ничего. Зная, что храбрый офицер появляется в любом месте, где нарушается порядок, они решили заманить его в ловушку. Для этого, в один из дней, подстрекатели вывели на улицы Дженина сотню молодых людей, которые начали забрасывать камнями проезжающие еврейские машины, подбадривая себя националистическими лозунгами. Рассчитали всё точно. Получив сообщение о беспорядках, Фитцждеральд немедленно отправился на место. По прибытии он, во главе небольшой группы полицейских, вышел на улицу и обратился к молодёжи с просьбой разойтись, во избежание столкновения с силами правопорядка. В этот момент на него бросился молодой араб с ножом.
        Стоявший рядом британский полицейский Брюс мгновенно среагировал на резкое движение террориста, вступил с ним в схватку и был ранен. Другой террорист ударил ножом, находящегося рядом полицейского Джорджа Чарльстона, а последовавшим градом камней был ранен офицер-араб Тофик Бишара, командир полицейского участка в Дженине. Силы полиции рассеяли демонстрантов выстрелами поверх голов и арестовали нападавших. Суд состоялся уже через 4 дня. Оба "ножевика" получили по семь лет тюрьмы, а двое "камнеметателей" - по одному году. Тут британский судья проявил строгое следование букве закона, поскольку совершилось нападение на британского офицера, хотя, почти одновременно, организаторов убийства евреев в Яффо осудили на более короткие сроки.
        Но уже через неделю была заложена бомба в дом Фитцджеральда в Шхеме, но, к счастью, никто не пострадал при взрыве. В нескольких местах этого округа организовывались демонстрации, чтобы выманить туда храброго офицера. Вдохновители террора готовы были пожертвовать жизнями одураченных простых людей, чтобы ликвидировать ненавистного стража порядка. Лишь через полгода, не желая подвергать его жизнь опасности, Майкла перевели в Иерусалим на должность начальника политического отдела в следственном управлении центрального штаба. Фитцджеральд получил отпуск на родину, а после отдыха взялся за дело с новыми силами. В конце 1937 г. он возглавил операцию по задержанию шейха Хадж Амина на территории мечети "Купол на скале". Но тут произошла осечка. Шейху удалось бежать, переодевшись в женскую закрытую одежду, возможно, что он был предупреждён
        Тем временем Уокоп, верховный комиссар Палестины, запросил у министра колоний подкрепление и в страну прибыл батальон пехоты, рота танков и бронемашин. Это позволило высвободить часть полицейских сил на расследование поджогов и подстрекательств к незаконным действиям. В течение двух месяцев было задержано около 600 человек, активно участвующих в организации беспорядков, насильственных действиях и грабежах. Напряжение на улицах городов и посёлков несколько спало, но до восстановления нормальной жизни было ещё очень далеко.

Источники:
1. Кнаан Хавив. "Глазами палестинского полицейского" (на иврите). Тель-Авив. 1980.
2. Палестинские хроники-2. Почти век тому назад. Проза.ру.
3. Летописец эпохи. Проза.ру.