Глава 26. Художественная школа

Глава 26: Художественная школа

Выходя из актового зала последней, Ксюша повернула свою головку с рыжими густыми волосами, заплетёнными в длинную косу до пояса, посмотрела на Ваню своими большими голубыми глазками с пышными ресницами и подарила ему яркую, добрую, прекрасную улыбку. И он улыбнулся ей в ответ, прочтя в её глазах вдохновляющий посыл: трудись, трудись, художник, старайся! Рисуй!

«Трудись, трудись, художник,
Не предавайся сну,
Ты времени заложник,
У времени в плену» (из стихотворения Б.Л. Пастернака)

Ксюша, подтверждая свой добрый взгляд, свою тёплую улыбку, сказала ему:
- Удачи тебе, Ваня! Ты молодец!
А Ваня ответил ей:
- И ты умница! Спасибо тебе, Ксюша!

И Ксюша Бабочкина вышла за дверь, шутливо помахав Ване своей розовой изящной ручкой.

Ваня завершил плакат-картину «Осень». Дописал липу, уточнил тонкой кисточкой её листья и кору. Написал арбуз, дыню, виноград и всё остальное. Сделал всё объёмным, с рефлексами, бликами, деталями: прожилки листьев, стебли травы.
Закончился 5-ый урок. Ваня вымыл кисти, сложил краски. В актовый зал вошла Александра Григорьевна посмотреть на результат работы юного художника, вплотную подойдя к картине:

- Да! Настоящая пышная тёплых цветов осень. Наша осень, южная, все её символы, хорошо! Только, Ваня добавь в небе клин улетающих птиц, гусей, или журавлей… - Резюмировала и советовала Александра Григорьевна.
- Точно! Птицы. Только я уже всё сложил. Мне бы чёрный фломастер, не первой «свежести», с тонким стержнем…
- Будет, будет. – Сказала завуч и быстро выйдя из зала, вернулась с чёрным фломастером… Ваня набросал галочки улетающих птиц, на первом плане покрупнее, на дальнем помельче, удаляющийся журавлиный клин в форме буквы «V».
- Спасибо тебе, Ваня, за работу! Завтра продолжим. После «Осени» будет «Зима»?
- Да, - ответил Ваня. – Пожалуйста, Александра Григорьевна.

Ваня вернулся домой, чтобы пообедать, чуть отдохнуть и собираться в художественную школу, в центр города.

Было три часа дня, когда Ваня пошёл в художественную школу. Было тепло и солнечно. В золотых лучах солнечного света продолжали свой дневной бал серебряные прозрачные комары. Ваня знал, что это примета долгих-долгих тёплых дней и настоящие холода наступят ещё не скоро.
Занятия в художественной школе начинались в 16:30 вечера. Ваня решил идти пешком до площади Ленина, за огромным фонтаном, расположенном в её центре, чуть в стороне от улицы Куинджи, ведущей вниз, в здании Института иностранных языков, на втором этаже и находились классы и мастерские Горловской 4-х летней Художественной школы.

Ваня учился уже во 2-ом классе, закончив 1-ый. Он был принят прошлой осенью. До учёбы здесь, Ваня любил рисование, графику, совершенно не интересуясь живописью. Он постоянно делал зарисовки домашних животных, птиц, простым карандашом, чёрной тушью, цветными фломастерами и цветными карандашами. Он рисовал кота бабушки Фроси Рыжика, курочек и петушков, коров бабушки Тони в Андреевке. Здесь в Горловке он рисовал собак Кузю и Дика. Также Ваня рисовал комиксы в толстых амбарных книгах формата А-4, цветными фломастерами. Ваня любил историю, историю России, Российской империи; и по её мотивам рисовал «Историю Империи Кроликов». Прототипами исторических деятелей, императоров и императриц России выступали кроли и крольчихи дедушки Димы. Ещё Ваня рисовал комиксы о трансформерах, по мотивам американского мультсериала «Война гоботов» о трансформерах Самолёте, Мотоцикле, Гоночной Феррари, Бульдозере, Мопеде. Материалами для поступления в художку и стали его зарисовки, рисунки и комиксы. Ваня был принят.
С момента поступления в свободное время Ваня стал рисовать ещё больше. Теперь он рисовал морских животных. Более того, его стала интересовать живопись. К анимализму добавились пейзажи и натюрморты. Часто Ваня старался сделать два одинаковых пейзажа в технике графики и в техники живописи. Между акварелью и гуашью Ваня выбрал гуашь. Он рисовал и писал деревья абрикос, груш, слив, шелковиц, яблонь, грецких орехов. Часто он брал с собой альбом и во время прогулок рисовал всё, что видит: семейства индюков и индоуток, пейзажи со стадами коров, пасущихся коз на лугу в Андреевке. Рисовал натюрморты с арбузами, яблоками, грушами, виноградными гроздями. Ваня Сверчков сразу, с малых лет, понял, что художник это тот, кто умеет нарисовать всё, даже человека, его портрет, пусть на «тройку», но он его нарисует.

Учителя в художественной школе, как и во всех художественных учебных заведениях, придерживались в своём преподавании строгого академизма. Поэтому все ученики круглый год рисовали один и тот же натюрморт с синим эмалированным бликующим кувшином и с жёлтыми и красными искусственными фруктами. Эта постановка на фоне ткани с драпировками была и на уроках живописи, и на уроках графики. Ване было скучно, но он трудился, заставлял себя постигать законы художественного изображения предметов. Во время перерывов, когда все юные художники и художницы выбегали из мастерской на переменку побегать и размяться, Сверчков, оставшись один в помещении, компенсировал скучный, но необходимый базовый академизм рисунком пейзажа-вида из окна: фрагмента города с его улицей, зданиями, едущими по дороге машинами, идущими пешеходами, деревьями, угольными терриконами на горизонте.

Занятия продолжались до 19:30 вечера. Как правило Ваня возвращался домой пешком, редко на трамвае. После почти непрерывных 3 часов занятий, когда от рисования начинало болеть запястье правой руки, Ване очень хотелось пройтись пешком, погулять по вечернему, под чёрно-синим чернильным небом, городу, по его проспекту с ожерельем столбовых оранжевых фонарей по двум его сторонам. Дойти до ж/д полотна, подняться на высокий мост и смотреть на север, в сторону Андреевки, на юг, в сторону Азовского моря, на посеребрённые луной степные холмы. Стоя на мосту, под фонарём, достать альбом и сделать набросок этого пейзажа, зарисовать городскую даль, вечернее небо, а на его фоне террикон. А придя домой, создать перед сном полноценный ночной пейзаж в технике живописи, гуашью. Ваня считал, что настоящее творчество это, когда рисуешь по памяти, запоминая реальность, делая её зарисовку, ты создаёшь художественный образ, свой мир; оттолкнувшись от объективной реальности, ты создаёшь субъективную реальность. Внимательное, ежедневное наблюдение, путешествия, чтение литературной художественной классики помогают этому. Художественная же школа помогает набить руку, «оживить» кисть и карандаш. Она вырабатывает трудолюбие и усердие. Рисунок и живопись становятся ежедневной потребностью, живительным кислородом.

Примером этого были жизнь и творчество великого голландского художника Винсента Ван Гога. Он был солнечным примером для Вани Сверчкова. Книга о его живописи с прошлого года стала настольной, как и «Библия для детей» и «Мастер и Маргарита Михаила Булгакова. Особенно Ваню радовало то, что живя в бельгийском городе Боринаже, Ван Гог начинал свою живопись с пейзажей терриконов. Боринаж, как и Горловка, был шахтёрским городом.

Ваня стоял на мосту и думал об этом. Полная луна застыла над угольным терриконом, залив его зелёно-голубым светом.

Придя домой, умывшись и поужинав, Ваня начал создавать пейзажи, писать гуашью горловские дали, огни вечернего города; полную луну над терриконом; ряд уже прозрачных облетевших тополей, ветвями и кронами чернеющих на фоне тёмно-синего неба. Работать кистью Ваня старался, как Ван Гог, пытаясь имитировать его штрих-мазок. Да – в живописи – «мазок», а в рисунке – «штрих», но в живописи Ван Гога именно – «штрих-мазок». И Ваня хотел его повторить. В основном завершив свою работу, Ваня сложил краски, вымыл кисти и наведя порядок на столе, со счастливым и удовлетворённым сердцем лёг спать. И даже во сне Ваня Сверчков испытывал радость творчества.