Дебют Элеоноры. Глава 6

Глава 6. Начало испытаний

После успешного дебюта в престижном литературном альманахе Элли особенно много работала. Ей хотелось порадовать читателей новыми интересными сюжетами и образами. Не прерывая сотрудничества с миссионерским издательством, она параллельно создавала произведения для взыскательной «Снежной кошки».

Мистер Хоум неизменно передавал ей благодарности от редакторского совета, но однажды он удивил и немного огорчил Элли:

– Мисс Грей, – обратился он к ней ласково при встрече, – Вы внесли струю свежего воздуха в наш альманах. Наша литературная жизнь расцвела, заиграла новыми красками! Читательская аудитория расширилась. Внимание и симпатии общества растут. И все это происходит не без Вашего участия! Вы, безусловно, очень интересный для нас автор. Но позвольте Вам дать мой отеческий совет: Вам необходимо еще поучиться литературному мастерству, наработать профессионализм. Вы ведь не станете против этого возражать, не так ли?

– Да, – живо откликнулась Элли, – я готова Вас выслушать, мистер Хоум.

– Буду краток, а Вы пообещайте не принимать услышанное слишком близко к сердцу.

– Разумеется, нет. – Улыбнулась Элли. – Ведь я – не кисейная принцесса, а Ангел-воитель. Расскажите мне все, как есть, и не бойтесь меня обидеть. Редакторы не вполне мной довольны?

– Они довольны. – Заверил девушку Хоум. – Вполне довольны. Но просят Вас быть осторожнее в суждениях и оценках.

– То есть… как? – не поняла Элли.

– Мнение автора, – пояснил Хоум, – порой ощущается в Ваших произведениях несколько навязчивым фоном.

– Неужели? – изумилась девушка.

– Для миссионерского издательства – это ничего. – Подбодрил ее Хоум. – Но для «Снежной кошки» неприемлемо.

– Например, мистер Хоум? – не понимала девушка. – Будьте так добры, приведите мне пример: где и когда я была навязчива?

– Да всегда и везде, моя дорогая! Редакция пленена Вашим изумительным стилем и слогом, но… между нами… – тут Хоум чуть понизил голос. – В совете учредителей, как ни печально, начинают звучать недовольные нотки в Ваш адрес, и отголоски уже коснулись моих ушей. Видите ли… Ваши рассказы отдают миссионерским духом, а у нас это считается дурным тоном.

– Дурным тоном? – переспросила Элли, еще не улавливая сути. Она несколько секунд смотрела на собеседника вопросительным взглядом, и вдруг, озаренное догадкой, ее лицо вспыхнуло:

– Дурным тоном считается мой разговор с читателем о добре и зле? Я правильно Вас поняла, мистер Хоум?

 – Ничего не поделаешь. – Хоум с сокрушенным видом развел руками. – Такова специфика «Снежной кошки».

– Ну, если дело оборачивается подобным образом, тогда… Тогда я расторгаю контракт! – запальчиво ответила Элли.

– А вот это уже будет трусостью, моя дорогая. – Резонно возразил Хоум. – Ангелу-воителю не пристало бояться трудностей и, тем более, убегать от них. Вы с Вашим живым языком и богатым воображением нужны читателям! Останьтесь с нами! И попробуйте, не теряя авторской индивидуальности, органично встроиться в литературное пространство «Снежной кошки». Вы могли бы поучиться мастерству у других авторов нашего литературного цеха. Вы читаете их произведения?

– Читала… раньше… первое время… – созналась Элли. – И, знаете ли, мистер Хоум… Все, что я успела прочесть, не очень-то мне понравилось. Вернее, вовсе не понравилось. А что именно и почему – я так и не смогла понять. Знаете, как это бывает? На первый взгляд, произведение написано мастерски, профессионально, интересно. И сюжет захватывает, и оторваться невозможно… Но потом, по прочтении, как-то нехорошо становится… и голова болит… и мысли грустные липнут… и вялость наваливается… и краски вокруг меркнут… и радость гаснет… От всего прочитанного – какое-то горькое послевкусие остается… как будто сознание отравлено… и маленький Ангел в душе плачет… А что это? Как это все понять, мистер Хоум? – Я не знаю.

– Возможно… – Хоум опустил глаза. – Возможно, Вы читали не самых лучших наших авторов. Издательство поддерживает с ними сотрудничество по причинам, о которых я сейчас умолчу. Но у нас есть и другие литераторы, мисс Грей, которые могут быть Вам интересны и полезны. Они не говорят открыто с читателями о добре и зле, но приглашают их самих к размышлениям. Тот, кто несет в себе свет, откликается сердцем на эти произведения. А тот, кто внутренне выбирает тьму – не имеет повода для претензий. Ибо литературная работа чрезвычайно тонка и искусна. Свои – откликаются. Чужие – проходят мимо. Вот и все. Вы понимаете меня? А крупицы добра все же сеются в мире посредством слова.

Элли понимала.

– Кто эти авторы, мистер Хоум?

– Их творческие имена – не секрет, мисс Грей. Но будет значительно лучше, если вы их найдете и откроете для себя сами. Следите за выпусками «Снежной кошки». – Видя, что Элли внутренне погасла, и лицо ее подернулось дымкой грусти, Хоум наклонился к ней и тихо прошептал: – Испытания – неотъемлемая часть литературного пути. Не теряйте веры в себя, моя дорогая! Продолжайте сеять свет на страницах альманаха! Продолжайте говорить с читателем о добре и зле, но более тонко, более прозрачно. Не конкретизируйте события, не давайте им авторской оценки. Предоставьте читателю некоторую свободу прочтения.

– Вы хотите, чтобы я нивелировала границы между добром и злом? – воскликнула Элли?

– Ни в коем случае! – живо отозвался Хоум. – Я хочу, чтобы Вы освоили новые литературные приемы. Например, открытый финал. Не рисуйте в конце произведения триумфальную арку для любви и добра. Предоставьте это право читателю. Пусть он сам ее нарисует в своем воображении.

– Но… – попыталась возразить Элли. Однако Хоум перебил ее: – В незавершенности образа и сюжета есть особая прелесть. Попробуйте овладеть этой техникой, мисс Грей. У Вас обязательно все получится! Пригласите читателей к сотворчеству, и они непременно ответят Вам самой горячей благодарностью!

Элли вышла от Хоума утомленная и озадаченная. Она не знала, что старый литературный зубр провожает ее добрым сочувствующим взглядом из окна, глядя ей вслед сквозь чуть раздвинутые жалюзи. Не слышала она и глубокого вздоха, вырвавшегося из его груди.

– Буду писать, как писала. – Мысленно решила Элли. – Если учредители недовольны, пусть расторгают со мной контракт.

Однако вечером, размышляя обо всем, она вспомнила слова Хоума: «Дайте читателю свободу прочтения… Пригласите его к сотворчеству…» В спокойном состоянии, по размышлении, Элли сочла предложение Хоума интересным.

– Надо попробовать. – Решила она про себя.

Элли не знала всей глубины драматизма жизни мистера Хоума. Работая в издательстве «Снежная кошка», выполняя его правила, и будучи посвященным в его темные тайны – Хоум все же не сделался адептом зла. Напротив, он пытался сеять на страницах альманаха крупицы света, чтобы хоть немного рассеять собравшуюся там тьму.

Ему в этом добром начинании помогали некоторые талантливые авторы литераторы. Не озвучивая своей личной позиции, они умели обратить внимание и мысли читателей к любви и к добру. Литературное мастерство этих людей было настолько тонким, что не могло вызвать претензий со стороны поклонников зла. Конечно, недоверие и подозрение иной раз мелькали в чьих-то умах, но для конкретных обвинений не находилось повода. Талантливые литераторы были неуловимы, а дело все же делалось. Как и сказал Хоум в разговоре с Элли: свои – откликались, а чужие – просто проходили мимо.

Однако противостояние злу являлось непростым и опасным делом. За «Снежной кошкой» стояли страшные могущественные люди. Хоум это знал очень хорошо. Однажды по неотложному служебному вопросу он был вынужден войти в зал, где проходило закрытое собрание учредителей. Случайно услышанное там – потрясло его до глубины души. Речь шла об эстетике зла, открывающей путь к мировому могуществу.

Некто, остававшийся невидимым в полумраке зала, вещал своим бесцветным голосом о грядущих переменах в мировом строе, о старших братьях, которые возьмут власть в свои руки и наведут свой порядок на планете.

– Желаемое уже близко, – говорил он, – но у нас есть враги. Серьезные противники! Старшие братья нуждаются в нашей поддержке. Поэтому работа «Снежной кошки» особенно важна в текущий момент. Надо, чтобы люди сами, по собственной воле, выбрали зло. Надо чтобы они полюбили зло. Чтобы они увидели его красоту, его эстетику. Чтобы зло пронизало их жизнь. И тогда! Тогда мы будем всесильны! – Вот наша цель! Вот для чего работает «Снежная кошка».

Покажи обывателю зло в его откровенном виде, и он испугается. Но покажи зло, не обнажая его – тонко, эстетично, волшебно, пленительно – и обыватель застонет от наслаждения. Он будет тянуться к красивому, прикровенному злу. Он сделает его своим идолом, идеалом! Он станет служить ему! Эстетика зла, завораживающая и пленяющая сознание – это страшная сила! И она в наших руках!

Учредители, словно завороженные, слушали вещания своего темного оракула. Робкое, едва тлеющее пламя камина, бросало красноватые блики на их лица. Чьи-то зловещие тени скользили по залу в странном танце, пленяя сознание и парализуя волю. Скрытые от глаз музыканты били в тимпаны и перебирали струны цитры. Над курительницами клубился густой обволакивающий дым, распространяя едкий аромат.

От всего увиденного и услышанного Хоума бросило в озноб. Страшная судорога скрутила его тело. К счастью, никто из участников тайной мистерии не заметил его присутствия. Закусив от боли губы, Хоум затаился в тени дверных гардин. Затем невероятным усилием воли он оторвал окоченевшие ноги от пола, и, держась за стены, покинул зал.

Случайно подсмотренная им мистерия зла потрясла его, но не поработила страхом.

– Теперь мне понятно, – сказал себе Хоум, – почему и для чего произведения, публикуемые в нашем альманахе, сочатся сладковатым ядом, отравляя сознание читателей. Адепты тьмы хотят переформатировать человека на свой лад, чтобы плененный злом, он добровольно отдал ему свое сердце.

«Снежная кошка» не открыто призывает ко злу, а исподволь очаровывает злом. Адептам тьмы нужен свободный выбор человека, свободный акт его воли, выбирающей зло. Это укрепит силы и могущество тех, кто хочет, опираясь на зло, установить новый мировой порядок.

– А если, – размышлял Хоум, – ударить по сторонникам тьмы их же оружием? Применить против них их же методы? Если параллельно с эстетикой зла открывать людям эстетику добра? И делать это тонко и искусно – чтобы комар носа не подточил? Вот было бы здорово! Да-да! Необходимо знакомить читателя с эстетикой добра! Надо предоставить ему право выбора: добро или зло, а там пусть уж он решает сам: где и с кем ему быть.

Хоум искал литераторов, способных реализовать его замысел, и такие авторы находились. Со временем у Хоума собралась надежная команда, и на страницах альманаха разыгралась настоящая битва света со тьмой.

Редакторский совет не чинил препятствий. Люди там были творческие, талантливые. Они оценивали произведения только в ключе художественных ценностей. Однако правила идеологической политики издательства необходимо было соблюдать. Открытое поощрение добра находилось под запретом. Поэтому у Хоума с Элли и случился такой непростой разговор. Хоум не мог открыть девушке всей правды, так как боялся ее испугать и потерять. И в то же время он должен был предостеречь ее от возможных неприятностей со стороны учредителей и тех, кто стоял за ними.

Элли нельзя было подвергать опасности. Ее, как литератора, необходимо было удержать и сохранить для читателей.

– Светлая девочка! – думал про себя Хоум. – И такая умница! Ах, если бы… Если бы в совете учредителей был хотя бы один наш человек!

Несмотря ни на что, Хоум продолжал жить надеждами на лучшее. Ведь случаются же в жизни чудеса! В глубине души он мечтал, что рано или поздно все изменится, и в «Снежной кошке» наступят добрые времена.