Тифлис или Тбилиси

 Два месяца назад бросил работу. У меня всю неделю праздник, выходной - в субботу.
Я еще не богатый, но зато свободный.
 Им хватает людей, которые готовы работать за копейки. Которые продают свой труд гораздо дешевле, чем он стоит на самом деле. Я не смог продавать свой труд в разы дешевле. Они - могут. Они - молодцы, что мне сказать? Раз могут, то пусть продают.
 Брожу по городу. Слишком от них устал я. Ту самую до сих пор не встретил. Тифлис забит, как мой вотсап. Злит. И походу я его не полюблю уже никогда. Я рожденный в регионе России, и проживший там всю жизнь, приехал на свою этническую родину, в Грузию. Этнических азербайджанцев в Грузии называют "гразами" - грузинские азербайджанцы. Гразы живут в регионе Квемо-Картли, в городе Марнеули азербайджанцы составляют 90% населения города. Азербайджанцы работают в банках, в магазинах, в доме юстиции. Если подойти на улице к любому прохожему - тебе ответят на азербайджанском. Азербайджанцы в меньшинстве, и президент Грузии (которая считает себя француженкой), говорит азербайджанцам, что не будет разговаривать с ними на русском языке. Из девяноста процентов населения Марнеули лишь десять из них знает грузинский язык (они-то и работают в государственных организациях - в юстиции, паспортный стол).
 На своей этнической родине в Тифлисе - я для них иностранец. Грузины называют меня русским, как только я говорю, что я из России. Для них я - эмигрант, паразит. Я там лишний.
 Коллеги сказали: «Ошибку совершаешь!». Ладно, думаю. Гурби бы написал про это. Он мой единственный друг, он мне всегда помогал.  Написал бы в таком стиле: «Пусть ошибка, но ведь моя ошибка? Имею я право на «свою» ошибку?».
А некоторые до последнего не знали, что я увольняюсь. Потом вышли как-то мы с одним: провожу тебя, говорит. За ним и девушки наши вышли. Вот мы и стоим (сколько нас было? Человек пять? Около того). А что говорить в такие моменты? Говорить-то и нечего. Все уже сказано. А что не успели сказать — значит, и не надо говорить.
В последний раз ехал в этом гребаном лифте, который тянется вверх, изнывая, будто не хочет. В разрисованном лифте мы спускались вниз, словно спускаясь в ад. Спускались мы вдвоем. Значит, некоторые не попадут в Ад? Смешно за них.
 Пол года ходил в офис. А сейчас не хожу уже. Тоскую я? Не тоскую совсем. Не потому, что похер было. Не то было. Есть у меня такое. Если кажется, что что-то не так, то тебе не кажется. Как все быстро поменялось. Тогда сидел: довольный, работал, трудился. Вечером — уже с другими мыслями. Утром — там совсем все изменилось. А спустя день понял, если избегал — неправильно что-то было. Не мое, выходит. А вышло бы что-то? Вряд ли. Изначально ведь не вышло. Хотел остаться? Хотел, да. Не мог оставаться. Не я все это сделал, не меня Вы вините. Не мое это, нет меня там.

И у Димы тоже не вышло, кстати. Он мне говорил: «Ты толковый парень, найдешь, то, что хочешь. Хорошо рассуждаешь, не ожидал от тебя».
И что нам с этим делать? Ничего не делать. Оставить все, как есть. Пусть они думают, что делать. Я уже об этом не думаю. Но пишу ведь? Думаю, получается? Не, не думаю. Просто есть у нас такое, у прозаиков. Мы все утрируем. Гиперболируем. Крутим, вертим, под себя подстраиваем. Как видим ситуацию — так и пишем. Мы не думаем об этом, мы пишем сразу. Писуч я стал. Многие писатели с чего начинают? С рассказов начинают. Я тоже начинал. Они в 15-16 пишут, я в 18 написал.
Это ведь не мое преступление. Не я это сделал.

И что там в офисе сейчас? Они тоскуют по мне? Не тоскует ведь никто. И не будет тосковать. Сам себя обманываю.
Или, когда очередной русскоязычный проектировщик увольняется — радостная теплота втайне наполняет их сердца?

Просто спросил.

Зачем спросил?

Затем, что вы — соучастники.


Сидят теперь другие. Пусть сидят. Мы ведь насиделись уже. Да? Знаю же. Но так быстро это случилось. Словно только и ждали, пока наши мячи закатятся в лунку.


Вспомнить бы слова шефа моего. Прошлого шефа, Будаковского.
Сергея Павловича.
«Сеймур! Ты забыл, что я тебе поручил? Я же говорил: записывай все. И так не только на работе! Так по жизни надо!».
Сижу теперь, как дурак с листочком и записываю все. Как он говорил — не только работу записываю. Все записываю. И вам советую.