общедоступный курс машинного доения в десяти упражнениях
Действующие лица:
Наиль – дояр-передовик;
Гильза – жена Наиля;
Раиса Львовна – начальник управления молочного животноводства;
Мишаня – помощник-референт начальника управления;
Софья – руководитель музея имени Фанни Каплан;
Юджин Бартоломеевич (Бармалеич) – управляющий хозяйством;
Гек – телохранитель Бармалеича;
Чук – телохранитель Бармалеича;
Денис Андреевич – министр сельского хозяйства;
Пастух – пастух.
Что-то вроде пролога
Перед нами – необыкновенной красоты цветущий луг. Это даже не луг, а настоящий океан из высокой колышущейся травы. И цвет этого травяного изобилия тоже необычный, он зелёно-голубой. Такой цвет бывает только у льняного поля в короткий период его цветения.
По полю, хохоча и дурачась, беззаботно бегают Наиль и Гильза. Они машут руками, что-то выкрикивают, по очереди догоняют друг друга – и всё это на фоне льющейся неизвестно откуда песни.
Ходят волны на пpостоpе,
То ли поле, то ли моpе – синий лён.
Словно песня, словно пламя,
Словно небо под ногами – синий лён.
Вот Гильза наклонилась, сорвала пучок цветущего льна. Теперь она ловко плетёт из него венок.
Тихим шоpохом пpибоя
Обpучил меня с тобою синий лён.
Вновь мне сеpдце pастpевожил
Hа глаза твои похожий, синий лён.
Не успела Гильза закончить работу, как Наиль схватил венок и пустился наутёк.
Ведь он волшебник, синий лён,
Hам снова сказки даpит он,
И наяву весь миp наполнен снами,
Может, пpосто шутит с нами синий лён.
Но от Гильзы так просто не убежишь. Мгновение, другое – и она уже догнала Наиля, повалила его в траву.
Гоpит, как пламя, синий лён,
И если ты в меня влюблён,
Твои глаза сияют добpым светом,
Виноват, навеpно, в этом синий лён.
Наши герои заливаются смехом, катаются по траве, стараясь завладеть венком.
Словно нежными pуками,
Hас коснётся лепестками синий лён.
В сеpдце снова вспыхнет пламя,
Станет тихими словами синий лён.
Наконец Гильза отняла венок, и вот она на правах победительницы водружает его на голову Наиля.
Hочь пpойдёт неслышно pядом,
Hас засыплет звездопадом синий лён,
Мы pасcтанемся с pассветом,
С нами будет знать об этом синий лён.
Наиль брыкается, со стороны кажется, что ему хочется увернуться от супруги. На самом деле это хитрость: выскользнув, поднявшись на ноги, он тут же заключает супругу в объятия.
А он волшебник, синий лён,
И если ты в меня влюблён,
Твои глаза сияют добpым светом,
Виноват, навеpно, в этом синий лён.
Наши герои страстно целуются, прижимаются друг к другу, и вновь падают в малахитовые волны...
Тем временем песню про лён начинают перебивать аккорды из «Полёта валькирий» Рихарда Вагнера. Звуки классики надвигаются на нас подобно горной лавине – только что они были где-то вдалеке, и вот уже совсем рядом.
Когда «Полёт валькирий» становится нестерпимо громким, на сцене появляется Пастух с длинным кнутом. Щелчок кнута (он напоминает выстрел) – и музыка обрывается. Пастух достаёт из кармана телогрейки кисет, неспешно сворачивает «козью ножку», закуривает. Потом присаживается на самый край сцены.
ПАСТУХ. В деревне Бог живёт не по углам,
Как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
И честно делит угол пополам.
Читая стихотворение Иосифа Бродского, Пастух выпускает густые и ароматные клубы махорочного дыма.
В деревне он в избытке. В чугуне
Он варит по субботам чечевицу,
Приплясывает сонно на огне,
Подмигивая мне, как очевидцу...
Чтение прерывается гудком парохода – длинным, далёким, призывным. Пастух, оставив цигарку, напряжённо вслушивается в этот протяжный и какой-то потусторонний, грустный звук. Что-то он ему напоминает. А может, заставляет вспомнить далёкое прошлое или, наоборот, задуматься о будущем?..
Действие первое
Упражнение 1
В просторной деревенской избе (это дом Наиля) небольшая компания отмечает встречу. На столе - обильное сельское угощение: тут вам и жареная курочка, и варёная картошка, и маринованные опята, и вяленая рыба, и мочёные яблочки, и обильно сдобренная постным маслом квашеная капуста… Не поскупился хозяин и на выпивку: полупустые бутылки стоят тесно друг к другу.
Над комодом можно заметить ходики и задёрнутую занавеской то ли большую фотографию, то ли картину.
НАИЛЬ. Да вы не стесняйтесь, Раиса Львовна, не стесняйтесь. И вы, Михаил, тоже. Всё испробуйте: и грибочки, и хреновину, и кабачки... На картошку вон налегайте пока горячая... Давайте я вам ещё капустки квашеной положу!
РАИСА ЛЬВОВНА. Ага, капустки – да - можно... Козырненькая капуста у тебя, Наиль. Вкусная, хрусткая... Своя, небось?
НАИЛЬ. А то как же! Сам садил, сам растил, солил тоже сам... Да у нас здесь, в совхозе, каждый так. Как говорится, с грядки – и в кадки... Ну, то есть, в бывшем совхозе. Кушайте, кушайте, у меня капуста трёх сортов.
РАИСА ЛЬВОВНА (пробует). Так, эта с чесночком, чую... А в эту хрен тёртый добавлен... А эта... Не пойму...
(долго смакует)
Вкус какой-то не нашинский... Прямо фейхуовый какой-то...
НАИЛЬ. Это – с имбирём. Засолил нынче в порядке эксперимента.
РАИСА ЛЬВОВНА. Молорик, молорик... И как это у тебя, Наиль, всё получается? Когда только успеваешь?
(повернулась к Мишане, загибает пальцы)
И хата у него в полном поряде, и от заготовок всяких-разных закрома
ломятся, и на ферме главный передовик… Если по-старому: ударник
соцтруда напополам с кулаком.
(снова - к Наилю)
Опупеть не встать: ты ведь сколько уже?.. Лет пять подряд – лучший дояр района? А? Это уметь надо!..
НАИЛЬ. И уметь, и успеть, Раиса Львовна... Но, главнодело, – любить, в этом корень. Вот я своих коровок люблю, а лучше сказать, уважаю. Ну, и они ко мне – правильным боком.
РАИСА ЛЬВОВНА. Сказал – прям как на отчётно-выборном... Точняк: к любому делу свой подход нужен.
(делает Мишане знак, чтобы наполнял рюмки)
Подход – это главное на сегодняшний день. Особенно, в нынешних непростых экономических условиях. Санкции там, куянкции всякие, нацпроекты, майские указы... Без нужного подхода – ни тпру, ни ну...
Все трое чокаются, выпивают.
МИШАНЯ. Вот-вот... Ни бе, ни ме, ни кукареку!
РАИСА ЛЬВОВНА (закусывая). Собственно, Наильчик, ради этого к тебе и припёрлись. А к кому ещё? Всё-таки, опытный дояр, трудишься в крепком хозяйстве... В этом вашем, как его... Объединении...
(смотрит на Мишаню)
МИШАНЯ. В агрообъединении имени Фанни Каплан.
РАИСА ЛЬВОВНА. Ну! Никак запомнить не могу, всё ваш совхоз имени Крупской на языке вертится.
НАИЛЬ. Что – совхоз! От совхоза – рожки да ножки… Памятник один от него только и остался – Надежде Константиновне... Нечего теперь о совхозе поминать.
РАИСА ЛЬВОВНА. Согласна: зачем былое ворошить, если всё поменялось? Подумаешь: был имени Крупской, стал имени Каплан. Какая разница?.. Теперь у вас и так кошерно. Сейчас тут такая шуба заворачивается, что мама не горюй: западные технологии, инвестиции-инновации... Процессы разные...
МИШАНЯ. Вот этим процессам, Наиль, мы и приехали у вас поучиться. Процессам, так сказать, извлечения молока.
Мишаня достаёт из кармана резиновую перчатку и надувает её – та становится похожей на коровье вымя. Мишаня изображает доение.
НАИЛЬ. Дойке, что ли, поучиться?.. Вот те на! И на что он вам – процесс этот? Столько лет там у себя, в министерстве, бумажками обходились, а теперь, значит, за живые титьки подёргать захотелось?
РАИСА ЛЬВОВНА (преувеличено громко). Раньше – да. Обходились одними отчётами, таблицами, сводками... Но это в корне неправильный подход. Порочный, привитый при старом руководстве... Нынче такое не проканает, дорогой мой, новая эпоха на дворе, 21 век. Тут, Наильчик, рывок нужен, полное напряжение сил, самоотдача!
Притомившись от столь пространной речи, Раиса Львовна опрокидывает в себя очередную стопку. Затем делает знак, чтобы присутствующие выключили мобильники. Сама же встаёт и плотно задёргивает шторы.
РАИСА ЛЬВОВНА (изображая ладонями что-то вроде Чебурашки). Сейчас уши везде... Камеры, записи... Жизни у нас там никакой не стало, Наиль, – аж перламуторно!
(кивнула куда-то вверх)
Взять хотя бы министра нашего нового... Ну, которого к нам два месяца назад... Шустрый – как спермотрон! Кибальчиш в узких брючках, в лакированных штиблетах – глянуть не на что... Зато манагер весь из себя! Зато в кабинете полная стенка сертификатов в рамочках, дипломов, похвальных листов!.. И везде: «Денис Андреевич закончил с отличием...», «Денис Андреевич прослушал полный курс...»
(Раиса Львовна сокрушённо закуривает)
Прикинь: на прошлой неделе собирает всех нас – ну, начальников управлений, заведующих, главспецов, – и такой: засиделись, грит, вы в своих кабинетах, господа. Одна, грит, вывеска у нас, что министерство сельского хозяйства. И смотрит на Негеева... Ты Негеева знаешь? Он в минсельхозе селекционный сектор возглавляет. Вы, господин Негеев, спрашивает, давно своими ручками рассадушку в грядочку торкали?.. А вы – это он уже Непотребко - когда за штурвалом настоящего комбайна в последний раз сидели? И как вы при этом отдел зернового растениеводства умудряетесь возглавлять?
(выдержала паузу)
А потом на меня шары вылупил. Сидит такой и зырит, зырит – вот как ты сейчас... И грит: вы, Раиса Львовна, хоть раз живую корову доили? А ведь, ни много ни мало, кресло начальника управления молочного животноводства занимаете... Представляешь, какой мундалайнен!
МИШАНЯ. Вообще... Слов уже никаких не осталось, кроме матерных, прости господи! Довёл нехристь...
(крестится на занавешенное фото)
РАИСА ЛЕОНИДОВНА. Вот такая у нас там сейчас, Наилёк, хренология событий... Раздал, короче, наш новый всем сёстрам по серьгам, всем братьям – по яйцам, разогнал полминистерства на практике свои направления осваивать. Непотребко теперь с элеватора не вылезает, вкалывает погрузчицей на буртах. Негеев – тот помидорную рассаду в опытном хозяйстве поливает. А мы с Мишаней здесь... Ну, ладно я. А его-то, референта простого, душу безгрешную, – за что?
(кивнула на Мишаню)
МИШАНЯ. Вы ему ещё про Шаурмяна расскажите. Он про Шаурмяна не знает.
РАИСА ЛЬВОВНА. Ой, это вообще полный маструбейшн! Шаурмяну по самое не хочу досталось. Он у нас в минсельхозе по искусственному осеменению шишку держит. Кандидат наук, автор учебника, кучи монографий, то, сё, колбасё... Но это не спасло, загремел мужчина: отправили на племенной завод в Верхние Нужники. Сейчас наш Арам Карапетович тамошних кобыл осеменяет. Искусственно.
Присутствующие невесело качают головами. Выпивают.
НАИЛЬ. А вас, выходит, в нашу дыру законопатили? Имени Фаньки Капланки... Не позавидуешь.
(пригорюнился, вздохнул)
Ах, вы, мои золотые, тигры кашалотые... Жалко вас… На наших коровках, значит, тренироваться станете?
РАИСА ЛЬВОВНА. А хера ли нам остаётся? Тут как в песне: дан приказ ему – на запах... Против министерского лома приёма ещё не придумано. А у тебя рука набитая, ты нас всему научишь: и доить, и агрегат этот собирать-разбирать, и по теории там... Только ты, Наиль, нас хорошо натаскай – нам потом самому министру зачёт сдавать.
(погасила сигарету)
Так буквально и сказал: я, грит, лично у вас зачёт принимать буду. И по результатам сделаю вывод насчёт персональной профпригодности!
(смотрит, куда бы пристроить бычок, - сунула в горшок с цветком)
Поэтому мы тут у тебя с недельку на ферме понегритосим, если не возражаешь...
НАИЛЬ. Ну и суетная жизнь у вас там, в городе!.. Хотя, и у нас теперь тоже всяких кубиков-рубиков хватает.
(изобразил руками сборку кубика Рубика)
МИШАНЯ. Да какие здесь у вас рубики могут быть? Тишина, красота... Божья благодать, одним словом.
(перекрестился)
РАИСА ЛЬВОВНА (не без иронии). Ага... Красота, благодать... Была бы благодать, – не срыгнула б супружница от Наиля в неизвестном направлении... Где хоть она сейчас? Пишет? Звонит?
НАИЛЬ. Какое там! Ни звука... Им нельзя: контракт, военная тайна, подписка о неразглашении.
Наиль подходит к портрету, отдёргивает занавеску. С тоской и любовью всматривается в изображение серьёзной молодой женщины в военном камуфляже.
НАИЛЬ. Гильза – она уж давно там. Как совхоза не стало, как вся эта эпидерсия у нас тут заварилась, сокращения пошли, так и завербовалась... А что, она у меня бабёшка спортивная: по киокушинкаю первый разряд, по боевому самбо и рукопашке – камээска, а по этому, как его... По панкратиону – вообще серебряный призёр окружных соревнований. Плюс гиревой спорт, жим лёжа от груди!
(кивнул на портрет)
Там мою заиньку с лапками приняли. И сразу – командиром отделения.
МИШАНЯ. Гильза... Странное какое имя.
НАИЛЬ. Это не имя, это позывной. Навроде псевдонима у писателей... У них там все с позывными. Говорю же: задание Родины, совсекретно, всё зашифровано, всё под грифом.
(задёргивает занавеску)
РАИСА ЛЬВОВНА (взяла рюмку). Ну, тогда – за Гильзочку за твою. Чтоб ей живой вернуться, чтобы руки-ноги и остальные прибамбасы в полном комплекте... Да и нам тут всем – здоровьица наподольше!
МИШАНЯ. Ага, за это сам бог велел...
Мишаня крестится и выпивает. Его примеру следуют остальные.
НАИЛЬ. Вы огурчиками-то не пренебрегайте! Они у меня ядрёные, не хуже глобусовских... Помните, в прежние времена гонялись за венгерскими огурцами-помидорами? В банках ещё таких, с широким горлышком, на этикетке «Глобус» импортными буквами написано?
РАИСА ЛЬВОВНА (многозначительно). Помню. Я, Наиль, ничего не забыла... Ещё помню, как мы с тобой познакомились. На сельхозярмарке дело было, в День работника агропромышленного комплекса. Я тебе лично тогда медальку вручала – как победителю конкурса операторов машинного доения.
НАИЛЬ. И ленту красную мне надели – через плечо.
РАИСА ЛЬВОВНА. Ага, чтоб не горячо... Ух, и насвинюрились мы с тобой потом на фуршете! Помнишь?
НАИЛЬ. Вот это – уже как-то слабовастенько... Меня с ваших текил да висок тогда так укеросинило, что потом еле гостиницу нашёл. Даже медаль с лентой потерял, когда в кустах блевал.
РАИСА ЛЬВОВНА. Ну, и херболайф с ней, с этой медалькой! Ну, и пассат на нёё – который фольксваген!.. Что такое медаль? Шняга жестяная. Я тебе таких побрякушек знаешь сколько могу подогнать... Вот обучишь нас с Мишаней, так я тебе – 150 медалек и столько же ленточек... Только ты, Наилёк, как следует обучай, добросовестно: чтобы и по теории, и по технике безопасности, и по основам этого самого...
МИШАНЯ. Машинного доения.
РАИСА ЛЬВОВНА. Не хочется перед министром иметь бледный вид и кривые ноги.
(тяжело вздохнула)
Мне б только зачёт этот клёпаный сдать, а уж за мной не заржавеет. Хочешь – медалюшку, хочешь – грамоту в рамке, хочешь – премию...
МИШАНЯ. В размере оклада.
НАИЛЬ. Об чём разговор, Раиса Львовна! Всему научу – и грамот никаких не надо. Дело-то не хитрое. Подходишь к коровке, протираешь ей вымя тёплой водичкой, массируешь...
(иллюстрирует слова манипуляциями с надутой перчаткой)
Мишаня бросает случайный взгляд на ходики.
МИШАНЯ. Ах, божечки вы мои... Чуть селекторное не проворонили!
РАИСА ЛЬВОВНА. Вот елдым-колдым... А всё из-за твоих, Наиль, разносолов... У нас же в 18.00 селекторное с министром!
(Мишане)
Шевели ластами, врубай гаджеты.
Мишаня быстро приводит смартфоны в рабочее состояние.
РАИСА ЛЬВОВНА. Вайфая тут, конечно, ёк?.. Да знаю, знаю, в вашей глухомани и с мобильной-то связью полный блендамет. Ладно, на слух в совещании с министром поучаствуем. Так даже лучше – интерфейс его прыщавый не зреть.
Мишаня подаёт начальнице отчаянные сигналы.
РАИСА ЛЬВОВНА (в ужасе прикрывает рот ладонью). Что это я... Вот тетеря-то... Язык что помело!
Между тем настроенный на громкую связь смартфон подаёт признаки жизни. Трубка сигналит, Раиса Львовна включается в работу.
РАИСА ЛЬВОВНА. Да, да, на связи... Готовы, конечно... Здравствуйте, Денис Андреевич, здравствуйте, коллеги... Да, Денис Андреевич, у нас всё отлично... Прибыли, разместились, завтра с утра на ферму – постигать азы, квалификацию повышать... Настроение прекрасное, рабочее, полны сил без раскачки активно включиться в процесс...
Разговор продолжается, но мы уже не можем следить за ним, потому как по авансцене проносится стадо коров, за которым, нащёлкивая кнутом, следует Пастух. Поднятая стадом пыль прячет от нас всё происходящее.
Упражнение 2
Утро следующего дня. Мы на ферме агрообъединения имени Фанни Каплан. Точнее, в Красном уголке фермы, где Наиль проводит первое занятие со своими учениками. Комната изобилует схемами, плакатами, графиками. Повсюду можно видеть надутые резиновые перчатки.
Собственно, Красный уголок – не совсем точное название данного помещения. Но пусть об этом герои расскажут сами.
РАИСА ЛЬВОВНА (оглядывая помещение). Что это у вас тут темно так, мрачно? Как у мулатки в промежности... А ещё Красный уголок называется.
НАИЛЬ. Он теперь не красный, Раиса Львовна. Переименовали его в чёрный – ну, и перекрасили. Теперь у нас тут Чёрный уголок.
МИШАНЯ. Вот новости ещё! Всю жизнь Красные уголки были – на всех фермах. Куда с проверкой ни приедешь, тебя сразу в Красный ведут...
НАИЛЬ. Так это когда было... А теперь... Нас как в Каплан переименовали, так Сонька сразу Красный уголок и переделала. Говорит: Фаня на заре своей революционной деятельности анархисткой была. А у анархистов чёрный цвет – самый основной.
МИШАНЯ. Сонька?..
НАИЛЬ. Ну, Софья, заведующая нашим музеем. Соня Каплан, внучатая племянница той самой, которая Ильича... Ленина, значит, нашего... Из пистолета... Ну, в кино ещё показывали. Помните?
РАИСА ЛЬВОВНА. Как не помнить! И в школе проходили, и в институте – по истории КПСС... Неужто прямо реальная её племяшка?
НАИЛЬ. Говорит, что да, внучатая-правнучатая... Её наши новые акционеры где-то отыскали, сюда привезли, поставили музеем рулить. Хозяйство имени Каплан – ну, и музей, соответственно... От прежнего совхозного названия – имени Крупской – только памятник Надежде Константиновне и остался.
(крякает с досады)
Ну, и пошло-поехало после этого... Соньке под музей часть клуба выделили – ту, где библиотека. Она там витрин понаставила – и давай экспонаты таскать. То платье Капланкино где-то на аукционе надыбает, то архивные документы нароет, то ридикюль привезёт, в котором та пистолет свой прятала... Бармалеич ей на это денег не жалеет.
РАИСА ЛЬВОВНА. Какой ещё Бармалеич?
НАИЛЬ. Да управляющий наш, Юджин Бартоломеевич. Местные его промеж себя Бармалеичем прозвали... Когда акционеры нам его представляли, сказали что, мол, крупный гусь по части сельского хозяйства. Его аж из Австралии сюда выписали!
(обернулся на звук шагов)
А вот, кстати, и он. Лёгок на помине.
В Чёрный уголок стремительно входит Бармалеич, сопровождаемый своими телохранителями амбалистой наружности, Геком и Чуком. Бармалеич жизнерадостен, позитивен, улыбчив. Одет он как типичный плантатор: рубашка с коротким рукавом, шорты, ботинки на толстой подошве. На голове у Бармалеича пробковый шлем. В руках управляющий крутит кубик Рубика.
БАРМАЛЕИЧ. Хеллоу, деар гестс! Здравствуйте. Я немножко шейм, я стыдно, что не сразу встречать такой дорогой гости. О-о, из сам министерство – и к нам, в такой захолусть!.. Почему мне не сказать?
РАИСА ЛЬВОВНА. Да что вы, уважаемый Юджин... э-э-э... Бартоломеевич, – не велики фигуры... Просто не хотелось отвлекать… У нас кратковременная командировка, что-то вроде курсов повышения квалификации. Сегодня первое занятие.
БАРМАЛЕИЧ. Я радый, отшень радый. Это большой честь фор ми, фор май хозяйство... Вы не возражать, если я чуть-чуть присутствовать? Ноу?
РАИСА ЛЬВОВНА. Конечно, ноу, что за вопрос, Юджин Бартоломеевич! Вы же здесь хозяин... Прошу, располагайтесь.
(делает приглашающий жест)
Все рассаживаются.
НАИЛЬ (нарочито бодро). Ну, что, мальчики и девочки? Приступим?
(нервно потирает руки)
Непривычно как-то в этой роли, прям неловко... Преподаватель из меня тот ещё... Легче полстада в одиночку выдоить!
БАРМАЛЕИЧ. Ничто, ничто, деар Наиль. Всё будет вери гуд, у вас всё получайт.
Наиль занимает лекторское место. Затем водружает на стол доильный аппарат.
НАИЛЬ. Что ж... Коротко говоря, перед вами – самый распространённый в современных животноводческих хозяйствах аппарат с названием АДУ-14. В расшифровке: аппарат доильный универсальный образца 2014 года.
(заглядывает в учебник)
Доильный аппарат служит незаменимым помощником на молочно-товарной ферме. Он позволяет не только повышать производительность труда, но и сохранять свежесть молока, предотвращая прямой контакт продукта с воздухом и руками дояра.
Раиса Львовна слушает лектора со скучающим видом, Мишаня же, напротив, весь внимание, он тщательно конспектирует услышанное.
НАИЛЬ. Основные части АДУ-14: пневматический пульсатор, доильные стаканы, вакуумный датчик, ёмкость для молока, вакуумные шланги, ресивер, регулятор, вакуумная помпа...
(тычет указкой)
Хочу подчеркнуть, что пневматический пульсатор является наиболее важной составляющей доильного аппарата. Именно он позволяет регулировать такт сосания.
МИШАНЯ (записывая). Такт сосания...
НАИЛЬ. ...Регулировать такт сосания. Записали? Иными словами, частоту импульса, подаваемого на каждый сосок коровьего вымени.
(продемонстрировал слушателям надутую перчатку)
Теперь я расскажу о порядке разборки и сборки АДУ-14. Перво-наперво нужно обесточить аппарат. Затем отсоединяются вакуумные шланги с доильными стаканами. Потом мы убираем молочную ёмкость, за ней последовательно – ресивер, помпу и пульсатор... Ясно?
(посмотрел на учеников)
Давайте закрепим пройденный материал? Раиса Львовна, к доске.
Раиса Львовна подходит к аппарату.
РАИСА ЛЬВОВНА. Чтобы разобрать доильный аппарат, нужно...
(замолчала)
Для этого надо сделать следующее... Первое наше действие... Сначала отвинчиваем вот эти трубки.
НАИЛЬ. Всё верно, Раиса Львовна. Только перед тем как отсоединить вакуумные шланги, необходимо что сделать?.. Я говорил.
Раиса Львовна вопросительно смотрит на Мишаню. Тот изображает пальцами штепсельную вилку.
РАИСА ЛЬВОВНА. Ах, да, проводочки надо отсоединить.
НАИЛЬ. Правильно. Нужно выключить электропитание, обесточить аппарат. Дальше?
РАИСА ЛЬВОВНА. Дальше убираем ведро для молока, а потом – вот эту штуку...
НАИЛЬ. Ресивер.
РАИСА ЛЬВОВНА. Да. После ресивера – попу.
НАИЛЬ. Помпу.
РАИСА ЛЬВОВНА. А потом – бандуру эту снимаем.
НАИЛЬ. Ну, и как эта бандура у нас называется? Я только что упоминал... Пуль-... Са-...
РАИСА ЛЬВОВНА. -Тор! Пневматический пульсатор. Ты ещё сказал, что он на это влияет... На такт сосания.
В сумочке у Раисы Львовны звонит телефон.
РАИСА ЛЬВОВНА. Прошу прощения… Да, Денис Андреевич, доброе утро!.. Что вы, что вы, не отвлекаете... Да, конечно, приступили... Сегодня первое занятие... Сборка и разборка аппарата... Ага, новенький – муха не скреблась... А ещё его устройство: доильные стаканы, вакуумные шланги, такт сосания... Такт сосания... Сосания... Ало, ало... Денис Андреевич, вы меня слышите? Сосания такт, говорю...
(выключает смартфон)
Ох, и связь тут у вас! С министром – и то не поговоришь.
БАРМАЛЕИЧ. Ес-ес, это, к сожалений, так. Вы прав, мобил конекшн у нас плохой, вери плохой... Но скоро всё изменяться – акционеры распорядиться поставить неар зе клаб новый сотовый вышка. Тогда мы будет иметь и гуд связь, и вандерфул интернет.
МИШАНЯ. Что, прямо возле клуба вышку хотите строить? Там, где музей?
БАРМАЛЕИЧ. Да-да, именно. Мюьзейм оф миссис Фанни Ефимовна Каплан. Бай зе уэй, такой есть единственный во весь страна, в целый мир!
РАИСА ЛЬВОВНА. Любопытно было бы взглянуть на досуге. Давненько я в музеях не была... Там, говорят, у вас даже одежда Каплан имеется?
БАРМАЛЕИЧ. О-о, не только одежда! Там много ценный экспонат. Фор экзампл, там иметься зе баррел... э-э-э, бочка, старый железный бочка. Это тот самый бочка, в который злодейский большевик сжигать тело бедный женщина после э-э-э... пиф-паф... расстреляний. Бочка мы поставил в угол южная сторона – дабы он стоять по феншуй.
НАИЛЬ (негромко, сквозь зубы). И знамя где-то там ещё должно быть. Наше, совхозное, красное. И грамоты почётные... А ещё – вымпел от команданте Эстебана Санчеса, который он совхозу подарил.
(Раисе Львовне)
Первый кубинский полярник, полгода на льдине дрейфовал. Мировая знаменитость, а вот не побрезговал к нам сюда, в деревню, приехать!
БАРТОЛОМЕЙ (задумчиво прокручивая пальцами грани кубика). Мэй би, мэй би... В наш музей есть много разный экспонат. Возможно, там иметься также и вымпел, и знамя... Но ваш старый совхоз больше нет, флаг остаться ничей.
РАИСА ЛЬВОВНА. Что верно, то верно, сейчас до фига флагов, которые ничей. Никому они теперь не нужны... А ведь были времена, когда за них – в собаку-драку... Помнишь, Мишаня?
(Мишаня важно кивает)
За высокие надои знамёна вручали, за выдающиеся показатели по намолоту на один комбайн, за экономию горюче-смазочных, за победу в соцсоревновании!..
Раису Львовну явно разволновали эти воспоминания.
РАИСА ЛЬВОВНА. Ох, сколько мы этих переходящих понавручали! Бархатных, с кистями, с вышитыми шёлком буковками... Приезжаешь в колхоз, в какой-нибудь «Ни свет, ни заря коммунизма» или там в «Красный осеменитель», а тебя ждут уже. На площади музыка играет, оркестр духовой. Клуб весь в кумаче, в лентах, в транспарантах и лозунгах... Заходишь – тебя сразу в президиум. Председатель речь толкнёт, итоги подведёт, парторг о международном положении и дальнейших задачах прокурлыкает... А потом ты к микрофону – и объявляешь: за показатели нах, за победу нах, за вклад – знамя вам! И тут его выносят на сцену, флаг этот. Туш гремит, колхозники хлопают, у председателя глаз на мокром месте... После – концерт с хороводами, с хором под баян... Ну, и банкет в конце, как водится, в колхозной столовке. С полной выкладкой банкет: до отключки, до усрачки, до полного штопора...
Словно иллюстрируя слова работника министерства, за кулисами начинает наяривать духовой оркестр.
Всё это великолепие прерывается появлением стада разномастных коров. Пыль от коровьих копыт поднимается столбом и в считанные секунды закрывает от нас сцену.
Упражнение 3
Наши герои на экскурсии в местном музее. Шаркая нелепыми музейными тапками, Наиль, Раиса Львовна и Мишаня рассматривают картины, экспонаты, стенды... Их сопровождает заведующая Софья – молодая женщина, старательно маскирующая свою молодость накрахмаленной блузкой и длинной юбкой невнятного цвета. На переносице у Софьи замечаем старомодное пенсне на шнурке.
СОФЬЯ. А теперь, господа, прошу перейти к разделу, повествующему о подготовке покушения Фанни Ефимовны Каплан на узурпатора завоеваний русской революции Владимира Ульянова-Ленина.
(посетители шаркают к следующей витрине)
На данной витрине вы имеете честь видеть аутентичные ботинки, принадлежавшие нашей героине. Именно в них эта смелая женщина была в тот роковой час. Да, ботинки, как мы можем убедиться, самые простые, даже грубые. О чём это свидетельствует? Правильно, – это говорит о величайшей скромности представительницы движения социалистов-революционеров, Фанни Каплан.
«Твой взгляд – святой и непреклонный,
В устах – скупая правда фраз.
В твоих глазах – огонь зажжённый,
Он освещает путь для масс!» – сказал о Каплан поэт, и трудно не согласиться с этими гениальными строчками.
Софья переходит к следующей группе экспонатов. За ней тянутся и экскурсанты.
СОФЬЯ (поправляя пенсне). Данный стенд содержит редчайший экземпляр экстренного выпуска газеты «Известия» от 30 августа 1918 года, напечатавшей первые сведения о свершившемся акте возмездия. Прошу обратить внимание на то, в каком оскорбительном и даже уничижительном для интеллигентной женщины тоне выдержана заметка. Площадная брань, проклятия, угрозы… – автора этой статейки, судя по стилю, мужчину, не сдерживали никакие моральные рамки. Однако всё это ни в малейшей степени не принижает значения подвига отважной эсэрки, направившей на коммунистического злодея что? Верно, – орудие мщения за поруганные идеалы.
«Года проносятся, как кони,
Но вижу я сквозь толщу лет,
Что не дрожал в её ладони
Стальной тяжёлый пистолет» – рисует автор поэмы картину того исторического августовского дня.
Группа переходит на новое место.
СОФЬЯ. Будьте любезны, друзья мои, обратите внимание на эту витрину. Здесь представлен макет тюремного каземата, в котором после ареста томилась Фанни Ефимовна. Мрачный закопчённый потолок, сырые кирпичные стены, бетонный пол и прикрученная к полу железная койка – всё это, кажется, должно было неизбежно сломить волю хрупкой больной арестантки... Кусок решётки, кстати, вполне аутентичный – он из той самой камеры.
Посетители уважительно притрагиваются к рыжей от ржавчины железке.
СОФЬЯ. Но ни жестокие условия содержания, ни многочасовые изнуряющие чекистские допросы не поколебали веры Фанни Каплан в справедливость содеянного. В кабинетах следователей, этих бородатых, потных и грубых мужланов, она не уставала повторять фразу: «Я погибаю не напрасно, не за горами то прекрасное время, когда над нашей родиной взойдёт светлое солнце лучезарных идей социалистов-революционеров!».
«Нет, ты не встала на коленки,
О покаяньи бормоча.
Ты даже в каменном застенке
В лицо смеялась палачам!» – восхищается стихотворец стойкостью Фанни Каплан.
И вновь перемещение по залу музея.
СОФЬЯ. А сейчас, уважаемые гости, мы подошли к жемчужине нашей коллекции. Под этим стеклом хранится тот самый пистолет системы Браунинга, из которого Фанни Ефимовна стреляла в извращенца русской социальной мысли, больше известного под странным ником «Ленин».
(Софья поднимает стекло, извлекает пистолет)
Заостряю ваше внимание на габаритах данного образца огнестрельного оружия. Взгляните, насколько массивен, тяжёл и сложен в обращении этот пистолет – наглядный пример вопиющего гендерного неравенства той далёкой эпохи. Не удивлюсь, если конструктор Джон Браунинг намеренно ставил своей целью затруднить использование пистолета представительницами прекрасного пола… Тем не менее, это обстоятельство не помешало женщине с подорванным каторгой и ранениями здоровьем направить его на кого? Правильно, – на ненавистного идеологического противника.
Внезапно Софья преображается. На её лице возникает хищный оскал, в стёклах пенсне вспыхивают беспощадные искорки. Она резко отскакивает в сторону и направляет пистолет на Мишаню.
СОФЬЯ. Паф! Паф! Паф!
РАИСА ЛЬВОВНА (она пришла в себя первой). Ой, Сонечка, вы нас напугали. Зачем вы так? Не делайте этого больше!
МИШАНЯ. Святые угодники, у меня аж сердце в пятки...
(часто и мелко крестится)
НАИЛЬ (мрачно). Предупреждать надо...
СОФЬЯ (опуская оружие и кротко улыбаясь). Извините, если напугала. Но это... Всё это тоже часть экспозиции нашего музея. Если быть точным, – интерактивная её часть.
РАИСА ЛЬВОВНА. Какая-какая активная?.. Это как?
СОФЬЯ. Интерактивность заключается в том, что посетитель не остаётся сторонним наблюдателем или слушателем. Он как бы вовлекается в процесс рассказа о человеке и через определённые действия становится невольным соучастником далёких исторических событий... Впрочем, лучше будет, если я покажу.
Софья раздаёт присутствующим вещи. Мишане вручаётся кепка, Раисе Львовне – красная косынка, Наилю – кожаная тужурка.
СОФЬЯ. Сейчас мы с вами разыграем сцену покушения. Вам, Михаил, досталась незавидная роль большевистского главаря Ульянова. Вы, Наиль, изобразите кого-нибудь из его свиты. А вам, Раиса Львовна, придётся сыграть массовку, толпу, перед которой выступал этот рыжебородый пигмей. Ну, а я... Сами понимаете...
(показывает на пенсне и пистолет)
Посетители пытаются вяло возражать, но Софья непреклонна. Она безапелляционно раздаёт атрибуты предстоящей игры, помогает гостям облачаться в реквизит.
СОФЬЯ. Вообразите, господа. Большой завод, только что закончился многолюдный митинг... Тут, тут, вот тут, везде – стоят люди, большая часть из них возбуждена услышанным. Рабочие, служащие, просто зеваки продолжают спорить, что-то доказывать. Они галдят, размахивают руками, выкрикивают резкие фразы и даже что? Да, естественно, – ругают. Клянут новую самозваную власть с её нелепой диктатурой пролетариата.
Софья расставляет участников экскурсии по местам.
СОФЬЯ. И вот сквозь эту многоголосую, тысячелицую гудящую толпу на коротких кривых ножках пробирается плюгавый субъект мужского пола. В окружении телохранителей карлик в кепчонке спешит к своему автомобилю, чтоб побыстрее укрыться от правды жизни, спрятаться от неё за толстыми кремлёвскими стенами...
Софья показывает Мишане и Наилю, где им надо проходить.
СОФЬЯ. До машины уже рукой подать. Ещё минута-другая – и так называемый Ленин сядет в неё, уедет... Осталось саженей тридцать... Двадцать... Уже не более десяти... И тут...
Софья с пистолетом в вытянутой руке вырастает перед Мишаней.
СОФЬЯ. Пади, презренный изменник! Ты, немецкий наймит, попрал все святыни, ради которых шли на эшафот лучшие люди нашего поколения. От имени исполкома боевого крыла организации социалистов-революционеров выношу тебе смертный приговор!
Софья уже готовится нажать на курок, но Мишаня проявляет чудеса реакции: он резво ныряет за ближайшую витрину.
СОФЬЯ. Стой, трус!
МИШАНЯ (убегая). Прекратите! Мы так не договаривались...
РАИСА ЛЬВОВНА. Сонечка, Сонечка, у вас всё-таки боевое оружие в руках... Осторожнее!
НАИЛЬ. Пуля – дура. Вождь – молодец!
В музейном зале возникает сутолока, беготня, неразбериха. Наконец, Софья настигает бледного запыхавшегося Мишаню и наводит на него пистолет. Однако в последний момент Наиль заслоняет собой «Ленина».
СОФЬЯ. Паф! Паф!.. А-а, чёрт... Наиль, вы зачем?.. Это не по сценарию!
Сражённый воображаемыми пулями, Наиль падает, корчится и стонет с киношным пафосом. Вернувшая себе начальственную решительность, Раиса Львовна отбирает у Сони пистолет, кладёт его обратно под стекло.
РАИСА ЛЬВОВНА. Всё, Соня, хватит! Так и до греха недалеко.
СОФЬЯ (без сил рухнула на стул). Ну, почему? Как так?.. Неправильно всё это, господа, не по схеме это... Не так всё было в 18-м.
НАИЛЬ (поднимаясь на ноги, отряхиваясь). А это в жизни часто – когда не по схеме... Не всегда, дорогая барышня, всё по плану получается.
МИШАНЯ (гневно возвращая Софье кепку). Я прямо не знаю, Софья! Не ожидал от вас, не ожидал... С виду вы такая... А оказалось...
Опустошённая Софья тяжело поднимается со стула, начинает собирать реквизит.
СОФЬЯ. Ладно, признаю: это не очень удачная идея – с интерактивной частью... Зато в следующем году у нас здесь всё совсем по-другому будет... Мы задумали компьютерную игру создать, «Пуля для вождя» называется. Так вот, там можно будет за всех поиграть: и за Ленина, и за чекистов, и за рабочих, и, главное, за Фанни Ефимовну. В этой игре всё будет: и реальная объёмная графика, и отличный звукоряд, и подлинные исторические персонажи...
НАИЛЬ. А знамя там будет?
СОФЬЯ. Какое знамя?
НАИЛЬ. Знамя нашего совхоза – раньше оно в Красном уголке всегда стояло. А теперь, главнодело, ни Красного уголка, ни знамени... И вымпел там тоже был, кубинский – от команданте.
СОФЬЯ. Фи! Знамя, вымпел... Глупости говорите, Наиль. Прямо-таки чистой воды мужские глупости и неуместности... Вымпел и знамя – это же так неактуально!
(пауза)
В музейных запасниках ваш вымпел, не переживайте. И знамя там же – вместе с грамотками разными, со значками и плакатами... Всё это руководством хозяйства передано нам вместе с прочим хламом – для последующего списания и утилизации.
(попила водички)
Ну а теперь, уважаемые посетители, прошу проследовать в другой зал. Там перед вами предстанут новейшие исследования историков, изучавших нюансы покушения Фанни Ефимовны Каплан на лидера большевиков Ленина. Сразу оговорюсь: вы увидите работы не только отечественных, но и ведущих зарубежных специалистов, которые...
Слова экскурсовода тонут в глухом гуле тяжёлых копыт. Перед нами вновь проносится стадо. Пыль словно шторой закрывает от зрителей всё, что далее происходит в музее.
Упражнение 4
Продолжаем следить за тем, как наши герои осваивают науку машинного доения. На сей раз Наиль проводит занятие прямо на ферме: зритель видит поилки, транспортёры, кормушки и загоны, из которых торчат зады коров. Ферма украшена транспарантами: «Трактор любит смазку, а корова – ласку», «Береги вымя, своё орудие труда!», «Правильный выбор такта сосания - залог высоких результатов»...
НАИЛЬ (похлопал ближайшую бурёнку, та приветливо повела хвостом). Вот они, мои золотые, тигры кашалотые, вот они, красавишны. Одна к одной, как на подбор!.. Правда, Бармалеич переименовал их зачем-то. Была Ночка – стала Мишель, была Зорька – стала Барбара, была Мушка – стала Нэнси, была Ласточка – стала Лора... Зачем?
(пожал плечами, обернулся к Раисе Львовне и Мишане)
Ладно, к делу. Прежде чем приступать к работе с аппаратом, вам ручному доению необходимо научиться.
РАИСА ЛЬВОВНА (оценивает обстановку). Да у тебя здесь бурёнок больше, чем за баней этого самого... Этих... Отходов жизнедеятельности... И что, прикажешь нам всех вручную передоить?
НАИЛЬ. Всех – не всех, но потрудиться придётся.
Наиль раздаёт своим ученикам белые халаты и вёдра. Потом надувает резиновую перчатку.
НАИЛЬ. В двух словах. Доение кулаком – самый распространённый и наименее болезненный для животного способ доения.
(показывает на перчатке-вымени)
Сосок прикладывается к ладони и захватывается большим и указательным пальцами вокруг верхней части. Это предотвращает переход молока обратно в вымя. Понятно? Затем сосок захватывается остальными пальцами... Тут важно вот что: при захвате нельзя допускать искривления соска. Далее сосок сжимается пальцами в направлении сверху вниз и струя молока попадает в ведро. Потренируйтесь.
Мишаня и Раиса Львовна пытаются «доить» перчатку.
НАИЛЬ. Оптимальный темп ручного доения – около 80-90 сжатий в минуту. Старайтесь поддерживать его именно на этом уровне – такая частота сжатия соска имитирует такт сосания вымени живым телёнком. А это обеспечивает максимальную отдачу молока. Ясно?
РАИСА ЛЬВОВНА. Да ясно, ясно... Наиль, не тянул бы ты комара за гениталии, а? Давай уж доить!
МИШАНЯ. В самом деле, хотелось бы поскорее – на практике...
НАИЛЬ. Что ж, раз вы такие бойкие... Раиса Львовна, начинайте с Ночки... Тьфу – с Мишельки. А вы, Михаил – с Меланьи.
Ученики расходятся по рабочим местам, усаживаются – каждый рядом со своей коровой.
МИШАНЯ. Наиль, а они вообще смирные?
РАИСА ЛЬВОВНА. Да, брыкаться не станут?
НАИЛЬ. Сделаете как надо, всё нормально будет. Если подойдёте с лаской да с уважением... И про пальчики, про пальчики не забывайте. Сначала большой и указательный, потом остальные... И плавно сверху вниз, сверху вниз...
(Наиль перебирает в воздухе пальцами)
А освоите доение кулаком, покажу ещё и щипковый метод.
РАИСА ЛЬВОВНА. Не-е, Наиль! Ты уж как хочешь, а я щипать твоих коров не стану. Хряснут ещё копытом...
НАИЛЬ. Никто и не просит щипать. Это название способа такое – щипковый. Применяется при доении молодых тёлочек. Соски у них ещё маленькие, нежные, поэтому сосок оттягивается совсем немного, чуть-чуть... Но вам щипковый пока рано, вы кулачком, кулачком...
И вот в подойники брызнули первые струйки молока. Сначала короткие и неравномерные, а затем – мощные, уверенные, ритмичные... Наиль переходит от одного ученика к другому, поясняет, поправляет, помогает, советует.
НАИЛЬ. Хорошо, хорошо... Не надо так сильно... Когда будете там у себя зачёт сдавать, не забудьте о массаже упомянуть. Предварительный массаж вымени необходим для увеличения надоя. Нежные прикосновения к вымени стимулируют у коровы молокоотдачу.
РАИСА ЛЬВОВНА (входя в раж). Пошло, родимое, пошло молочко-молокушечко! Вот, ёперный театр, откуда оно берётся... А мы там у себя в министерствах...
МИШАНЯ (весело). А мы-то думали – из магазина оно. Из молочного отдела!
Все трое задорно смеются.
РАИСА ЛЬВОВНА. Не отставай, Мишаня! Что-то у тебя такт сосания упал.
МИШАНЯ. Ошибаетесь, Раиса Львовна! Ничего у меня не упало. Нормальный такт.
Снова под сводами фермы слышен хохот.
НАИЛЬ. Вы веселитесь, да о деле не забывайте! Видите, Ласточка... То есть, Лорка завертелась. Значит, некомфортно ей. Понежнее надо за соски, понежнее. Погладьте по боку, доброе слово скажите... А Мишелька вон хвостом задёргала, молоко, значит, кончилось. К Барбаре теперь переходите.
Ученики послушно выполняют распоряжения. Звук молочных струй становится всё глуше – вёдра быстро наполняются.
МИШАНЯ. А запах-то, запах какой, Раиса Львовна! Я и не знал, что у свежего молока такой аромат.
РАИСА ЛЬВОВНА. У парного, Мишаня, у парного. Свежее – это в гастрономе, с датой на пакте. И то, если цифры не перебили.
(к Наилю)
Наильчик, нальёшь нам по кружечке парного? Вкус хоть вспомнить.
НАИЛЬ. План сделаете, так и быть, плесну чуток.
(улыбка)
Шучу, шучу... Пейте вволю, сколько захотите.
Процесс продолжается ещё некоторое время. И вот ёмкости наполнены, Мишаня и Раиса Львовна с гордостью ставят свои вёдра перед Наилем.
РАИСА ЛЬВОВНА. Ну, зацени, насяльника. Как оно?
НАИЛЬ (сдержанно). Сойдёт для сельской местности.
(наливает ученикам по большой кружке молока)
Конечно, для полноценной работы надо бы раза в три быстрее... Но для первого захода хорошо.
Раиса Львовна и Мишаня с аппетитом пьют молоко.
НАИЛЬ (собирая пустые кружки). Вкусно? То-то же. Это вам не фуагрятина какая-нибудь городская… Ну, а теперь молоко поскорее в холод нужно. Иначе вкус у него испортится.
(к Мишане)
Знаете, Михаил, где у нас тут холодильник? Да-да, вон там, по коридору и направо. Увидите: дверь ещё такая большая, железом обитая. И бидонов там много.
МИШАНЯ (подхватывая вёдра). Я быстро! Я мухой! Одна нога здесь...
Мишаня удаляется, унося наполненные ёмкости. На сцене возникает тягостная пауза.
НАИЛЬ. Что ж... С почином вас, Раиса Львовна...
РАИСА ЛЬВОВНА. Да ладно тебе, Наиль... Чего львовкаешь-то? Просто Раиса. Для тебя – Рая.
(придвигается ближе)
Тогда, в гостинице, не львовкал и не выкал... После сельхозвыставки, в день-то работника АПК... Наоборот – всё кобельерствовал, Раечкой называл. Слова душевные говорил – как нынче вон коровкам своим.
НАИЛЬ (отодвинулся). Да? Не знаю... Не помню я... В дрова пьяный был, в дымину, говорю же!
РАИСА ЛЬВОВНА. ...Всё на жизнь жаловался. Сетовал, что надоело в деревне грязь месить, горизонтов каких-то требовал, перспектив... А сейчас вдруг такой серьёзный сделался – как доберман какающий.
НАИЛЬ. Какие там горизонты, Раиса Львов... Рая... О чём ты? Вон все мои горизонты...
(кивок в сторону коров)
В семь – первая дойка. Потом аппараты вымой, продезинфицируй, сдай на склад. Молоко в холодильник отвези и жирность проверь, о надое отчитайся. Если скотники не справляются, помоги навоз вынести и силос по кормушкам разложить. Воду у животных посмотри – свежая ли... Пятое-десятое, а там, глядишь, уже и следующая дойка подоспела.
Раиса Львовна берёт Наиля за руку.
РАИСА ЛЬВОВНА. Вижу, вижу, что не сладко тебе. Бедненький... Руки вон какие натруженные, в цыпках все. Ты ж как пчёлка тут...
НАИЛЬ (убирая руку). Как все, так и я. Не один же я тут... Жужжу...
РАИСА ЛЬВОВНА. А мне кажется, что один. Один-одинёшенек ты и на ферме этой, и во всём вашем бывшем совхозе!
(помолчали)
Знаешь, Наиль, а я вчера на тебя совсем другими глазами посмотрела. Ну, когда ты в музее Мишаню от Соньки заслонил... Всю ночь не спала, ворочалась, думала: а ты ведь не моего референта тогда спасал. Ты Ленина собой закрывал – от выстрелов Каплан. Я по глазам увидела, что для тебя в тот момент всё по-настоящему было.
Наиль пожал плечами, отвернулся. Молчит, угрюмо сопит.
РАИСА ЛЬВОВНА. Вот тогда я и поняла, что ты не такой, как все. Не кривляка, не мудозвон... Настоящий ты, Наиль. Без примеси, неразбавленный – как молоко сегодняшнее. Таких сейчас мало.
(пауза)
Слушай, а зачем тебе всё это?
(обводит рукой вокруг)
Смены по 12 часов, на сквозняках постоянно... Каждый день то зоотехник, то управляющий дрючит... Зарплата с гулькин клитор – и та с перебоями... Навоз этот, фуфайка пропахшая, сапоги вечно сырые...
(для выразительности чавкает сапогами по навозной жиже)
Зачем, Наиль? Нахрена?.. Давай я тебя в городе козырно устрою – да хоть в наше министерство. Будешь в моём управлении каким-нибудь контролёром качества молока. Или инспектором по содержанию КРС. Будешь в кабинете на заднице ровно сидеть, по телефону указания раздавать... Кабинет, кстати, рядом с моим выделю – Мишаню подвинем.
Наиль продолжает молчать. Руки в карманах телогрейки – и не смотрит на собеседницу.
РАИСА ЛЬВОВНА. Соглашайся, Наиль. Чего ты? Я женщина одинокая, обеспеченная, не старая ещё. И вымя, если на то пошло, не хуже, чем у Ночки твоей... Ты здесь тоже, считай, как перст, какой уж год один кукуешь. Жена что есть, что нет – носится по пустыням да степям почище кобылы Будённого... Поехали! А то сгинешь тут со своим этим... Тактом сосания.
НАИЛЬ. Нет, Рая, нет. Не могу я, ты уж извини. Гильза всё равно приедет. Вернётся – знаю... Дом у неё, я у неё...
(еле заметно скривил губы в улыбке)
Да и коровки мои тут. На кого я их?.. Ночка, Милка, Зорька, Пеструшка, Ласточка... Я ж их всех по именам, я ж их вот с такого возраста... А знамя наше красное! А вымпел от команданте Эстебана Санчеса!..
РАИСА ЛЬВОВНА (раздражённо). Дался тебе этот вымпел...
НАИЛЬ. А как же! Ты что?.. Товарищ Санчес приплывёт, а вымпела нету!
РАИСА ЛЬВОВНА. На чём приплывёт-то?
НАИЛЬ. На чём все полярники плавают. На ледоколе, конечно... У нас же здесь речка.
Раиса Львовна сокрушённо качает опущенной головой.
НАИЛЬ. Подумай, это что ж тогда получится: я в город, а они – Сонька с Бармалеичем – знамя совхозное, вымпел, которому цены нет, грамоты все наши почётные – на помойку?.. Нет, не годится это, Львовна. Вообще ни в хвост, ни в гриву!
Наиль подошёл к погрустневшей Раисе Львовне, взял за плечи.
НАИЛЬ. Ты пойми, Рая, нельзя так, нельзя! Это ж натуральное предательство получится – если слиняю. Сбегу в трудный момент... И Гильзу свою предам, и Ночку с Ромашкой, и команданте Санчеса...
Раиса Львовна падает ему на грудь, прижимается. Она плачет навзрыд и сквозь слёзы пытается что-то объяснить Наилю. Но мы не слышим её горьких слов – их заглушает топот многочисленного стада. Коровы пробегают, мыча и вздымая вековую деревенскую пыль. И пыль эта облаком окутывает наших героев, пеленой застилает сцену.
Упражнение 5
В помещении Чёрного уголка проходит важное заседание, обсуждается вопрос строительства вышки сотовой связи. На стене – детальная карта местных угодий. Обсуждение ведут Бармалеич, Софья и Гек с Чуком.
СОФЬЯ. Даже не верится, Юджин Бартоломеевич, что сегодня мы, наконец, разрешим этот вопрос. Уж полгода мусолим-мусолим, обсуждаем-обсуждаем, где ставить эту несчастную сотовую вышку. Всё спорим, а нормальной связи как не было, так и нет... Юрский период!
БАРМАЛЕИЧ (крутит в руках кубик). Ес-ес, я с вам эбсолют согласный... Отсталость русский глубинка удивлять, просто поражать!.. Однако, деар Софи, тут иметься один аспект...
(поднял палец)
Вери импортент, чтобы этот вышка был стоять точно и правильно. Андерстенд?
СОФЬЯ. Нет, не очень андерстенд. Что значит – правильно? Мы разве мало с вами вариантов перебрали? У пруда, за кладбищем, перед заготконторой...
БАРМАЛЕЧ. О, нет! Ноу, ноу, и ещё уан раз ноу... Я быть категорически противный данный варианты: контора, пруд, кладбище... Вы разве не видеть, что это не соответствовать элементарный основ феншуй? Нет, это всё неправильный предложений.
СОФЬЯ. Ой, с вами, мужчинами, свяжешься... Если мы и дальше будем так феншуить, то вообще никогда вышку не поставим! А мне в музее интернет по зарез нужен – для обновления базы данных и справочного материала... Ведь стыдно кому сказать: хозяйство носит имя легендарного борца с тиранией Фанни Ефимовны Каплан, а телеграммы бегаем отбивать куда? Правильно, – на узел связи. Как при Ленине, не к ночи будет помянут.
Бармалеич хочет что-то возразить, но Софья горячо продолжает.
СОФЬЯ. И не возражайте, пожалуйста, Юджин Бартоломеевич, и не спорьте. Феншуй, конечно, опция полезная, современная, модная, но взгляните на карту...
(тычет авторучкой в разные точки карты)
Это, что ли, по феншую?.. Или здесь?.. Может, тут?.. В этой стране тыщу лет без всяких феншуев народ обходился. Строил себе – и ничего. У нас тут хоть феншуй, хоть не феншуй...
БАРМАЛЕИЧ. И это не есть гуд, деар Софи... Это отшень плохо, отшень... Но мы с вам приехать в этот дикий плейс, чтобы исправить положений. Правда? Переводить, так сказать, на рельс цивилизаций.
СОФЬЯ (задумчиво смотрит на карту). Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы... И здесь нельзя, и тут неправильно... Ну, а где тогда?
БАРМАЛЕИЧ (стукнул по карте кубиком). Вот хеар есть короший место. Прямо отшень замечательный.
СОФЬЯ. Так это же перед самым клубом. Практически, рядом с музеем...
БАРМАЛЕИЧ. Именно! Поэтому вы всегда будешь иметь нормал мобил коннекшн, устойчивый связь.
СОФЬЯ. Так-то оно так... Но здесь же у нас... Тут памятник стоит. Этой самой - Крупской.
БАРМАЛЕИЧ. Я согласиться, да, есть некоторый сложность... Но ведь монумент можно ломаться-убираться, правда?
СОФЬЯ. Надю под снос предлагаете? В кювет истории?.. А что, мысль! Вариант – куда феншуистей...
(потирает руки)
Я, Юджин Бартоломеевич, признаться, и сама об этом подумывала. А то ведь сущая ерунда получается: хозяйство давно переименовали, а Эн Ка Крупская как торчала у клуба, так и торчит, глаза мозолит.
(призадумалась)
Только вот...
БАРМАЛЕИЧ. Что вас смущать?
СОФЬЯ. За самовольный снос памятника нам с вами может что? Совершенно верно, – может не поздоровиться. За такое по головке не погладят. Какое-никакое, а культурное достояние, занесено в областной реестр... Статья административная – за самовольный снос.
БАРМАЛЕИЧ. Ес, я знайт. Но мы не будем самовольный, мы будем строго согласно закон.
СОФИЯ. Хм... На заключение местного Общественного совета намекаете?
БАРМАЛЕИЧ. Оф кос! Вы есть голден хэд, золотой голова, милый Софи, совсем как ваш великий грендмазер... Если Общественный совет хозяйство оф миссис Фанни Каплан подписать заключений о снос старый ненужный памятник, всё будет о'кей.
СОФИЯ (дышит на пенсне, протирает стёкла). Да... Наверное... Думаю, вы правы, другого пути тоже не вижу... Но в заключении нужно чётко сформулировать: данный объект не представляет исторической и культурной ценности, а его дальнейшая эксплуатация не только экономически нецелесообразна, но даже небезопасна.
БАРМАЛЕИЧ. Мы так и написать! И указывать конкретный сумма, который наш хозяйство эври еар тратить на содержаний этот монумент. Покрашенье, охрана, косметик ремонтирований...
СОФЬЯ. А ведь там, между прочим, не маленькая сумма набегает! И всё это тяжёлым бременем ложится на местный бюджет.
БАРМАЛЕИЧ. В такой случай я предлагал принимать решений немедленно. Сейчас же. На заседаний наш Общественный совет.
(обводит рукой присутствующих)
Я есть председатель заседаний, вы – секретарь...
(приняв начальственную позу)
Господа, на сегодняшний заседаний мы иметь один вопрос – о снос старый, ветхий и ненужный памятник. На этот плэйс мы будем построить ретранслейшн вышка. Вы согласен с данный повестка?
Гек с Чуком кивают.
СОФЬЯ. Разумеется, господин председатель. Памятник Надежде Крупской давно потерял свою актуальность. Да и обветшал изрядно, требует ежегодного дорогостоящего ремонта.
БАРМАЛЕИЧ. Я консолидироваться с ваш реплика. Прошу внести в протокол зис формулировка.
София старательно заносит формулировку на бумагу.
БАРМАЛЕИЧ. Теперь – голосований. Кто за ликвидейшн этот нелепый монумент?
«За» голосуют все четверо.
СОФЬЯ (считает поднятые руки). Раз, два, три, четыре... Единогласно.
БАРМАЛЕИЧ. Вандерфул! Прошу тоже фиксировать в этот бумажка.
Софья вновь склонилась над листком, но через мгновение вскочила, как ошпаренная.
СОФЬЯ. Дьявольщина! И как мы не подумали!..
(потрясая протоколом)
Как же мы сразу не сообразили, Юджин Бартоломеевич! Протокол-то – неправильно... Вообще угореть могли!.. Количество – не соответствует... Согласно положению, решение принимается при наличии не менее пяти членов Общественного совета. А нас тут четверо.
БАРМАЛЕИЧ (сдвинул на затылок пробковый шлем). Фак! Какой глуповастный ошибка...
(повертел в руках кубик, подумал)
Но это не есть брутальный, то есть, ментальный... Нет, – фатальный… Это можно поправлять...
(перевёл взгляд на Гека и Чука)
Вы всё понимайт?
Телохранители переглядываются. Кивают.
БАРМАЛЕИЧ. Замечательно. В такой случай – гоу, бойс, гоу!
Гек с Чуком быстрым чётким шагом покидают помещение.
СОФЬЯ. Вот видите, Юджин Бартоломеевич, до чего ваш феншуй доводит? Чуть не влетели. Оформили бы неподобающе, а завтра – повестка в прокуратуру.
(изобразила пальцами решётку)
БАРМАЛЕИЧ. Не в этот дело, деар Софи... Не феншуй... Просто мы с вами несколько торопиться, спешить... Всё быстро-быстро...
СОФЬЯ. А вот не нужно было так быстро. Дело-то тонкое, деликатное, политическое... Напортачили бы, а потом отвечай!
БАРМАЛЕИЧ. Вы так не переживать, не надо. Уан момент – и мы исправлять зе мистейк. Немножко терпений.
Дверь в Чёрный уголок распахивается, и в помещение резво – словно после пинка – влетает Мишаня. Он имеет растерянный и помятый вид. Следом появляются телохранители.
МИШАНЯ (стараясь держаться бодрячком). Здрасьте... Бог в помощь... Вечер добрый... Рад вас приветствовать, Юджин Бартоломеевич... И вас, Сонечка, разумеется, тоже...
БАРМАЛЕИЧ. Гуд ивнинг, дорогой Михаил! Как я радовать, что вы зашёл к нам на уголёк... Ноу, на фитилёк... Ноу, на огонёк!.. Как вы поживать? Как ваш обучений?
(показал руками дойку)
МИШАНЯ. Вашими молитвами... Всё согласно учебного плана...
(оглядывает помещение)
Сегодня на ферме допоздна занимались, устали, знаете... Решил прогуляться, проветриться... А тут вдруг – ваши... Эти двое... Признаюсь: несколько неожиданно!
СОФЬЯ. О, простите, дорогой Михаил! Извините нас... А на этих мужланов не обижайтесь. Ничего не попишешь: деревенские нравы.
МИХАИЛ. Что вы, что вы, не сержусь я... Просто всё слишком... Э-э... Стремительно как-то...
БАРМАЛЕИЧ. Для это иметься причина, мы вам всё объяснять. Зис тайм здесь проходить заседаний Общественный совет наш хозяйство. И мы просить вас сделать великий честь, принять участий...
МИХАИЛ. Да я не знаю, что и сказать... С одной стороны – почётно, конечно... Только я ведь чужой здесь... Со стороны как бы... Приезжий, прикомандированный.
СОФЬЯ. Какой вздор, Михаил! Ну как у вас язык поворачивается?.. Разве может заслуженный специалист из самого министерства сельского хозяйства быть чужим в подведомственном ему агрообъединении?.. Нонсенс какой-то, алогизм прямо, если не сказать оксюморон!
(берёт Михаила под руку)
Вы наш, наш – даже не сомневайтесь! Почти родной. Полноправный член Общественного совета агрообъединения имени Фанни Каплан – только на правах кооперированного члена. Мы так в протоколе и отметим.
МИХАИЛ. Ну, если так... Что ж... А в чём, собственно, вопрос состоит?
БАРМАЛЕИЧ. Если быть коротко, то речь о снос дряхлый и старомодный монумент. Вы его видел – он стоять неар зе клаб.
Михаил пожимает плечами, но затем кивает.
СОФЬЯ. Вы, конечно, обратили внимание, что памятник пребывает в удручающем состоянии. Построили его ещё при царе Горохе, сейчас он уже ни малейшей ценности не представляет... Зато на месте монумента можно было бы возвести современную вышку сотовой связи. По последнему, так сказать, слову техники. Чтобы наше хозяйство что? Правильно, - шагало в ногу с прогрессом. Вы за?
МИХАИЛ. Ну, а с чего, собственно, мне не быть за? Разве я поперёк прогресса? Я с малых лет за технический прогресс, с 12 лет журнал «Техника – молодёжи» выписываю.
(поднимает руку, но тут же опускает)
СОФЬЯ. В чём дело, Михаил?
МИХАИЛ. Кроме вышки, ещё бы и часовенку, а?.. Часовню возвести здесь у вас не помешало бы...
БАРМАЛЕИЧ. Дельный предложений, да. Ай синк мы потом рассмотреть и решить положительно.
МИХАИЛ. Ага, ага... А то ведь и о душе иной раз надо...
(поднимает руку)
СОФЬЯ. Вот теперь точно – единогласно.
(вписывает в протокол)
Решение принято. Господа, прошу поставить подписи под протоколом нашего заседания.
Участники заседания подходят к столу, галдят, спорят, обсуждают между собой принятое решение...
Однако мы деталей этого обсуждения уже никогда не узнаем – все слова тонут в густой пыли и топоте. Но вот штука: на этот раз топают и пылят отнюдь не коровы. По авансцене на приличной скорости проносится стая кенгуру. Бег животных столь стремителен, что поспешающий следом Пастух с трудом успевает за ними, теряя по пути и шапку, и кнут.
Упражнение 6
Вы не против вернуться домой к Наилю? В его уютной избе сейчас разворачивается очередное застолье. Раису Львовну, Мишаню и хозяина дома мы опять застаём за обильно накрытым столом. Ученики выпивают, сплетничают, поют задушевные песни... Наставник от них не отстаёт.
МИШАНЯ. А вот эту знаете? Она прямо в самое сердце:
«Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родные леса и луга.
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага...»
РАИСА ЛЬВОВНА. Не-е, не надо, она военная... Не люблю... Лучше – эту:
«Малинушка лесная, зелёные листы,
Зачем, теперь я знаю, растёшь с крапивой ты...»
НАИЛЬ (ей в тон). «Ягода малина нас к себе манила,
Ягода малина в гости звала...»
МИШАНЯ. Стоп, стоп, стоп!.. Что это вас на сладкое потянуло? Про пущу, про Беловежскую пущу нам спеть надо:
«Неприметной тропой пробираюсь к ручью,
Где трава высока, там, где заросли гуще.
Как олени с колен, пью святую твою
Родниковую правду, Белове-е-ежская пуща...»
РАИСА ЛЬВОВНА. Во, завёл арию – инородный артист России!.. Но в целом, правильно. Выпить – это да! Как олени... За то, чтоб у нас всё было, а нам за это ничего не было...
МИШАНЯ. ...Чтоб дом стоял, и деньги были, и никогда не посадили!
Наиль разливает, присутствующие чокаются, выпивают.
МИШАНЯ. Да, были песни раньше! Не то, что сейчас... Аж за живое, аж по нервам, прямо до слёз... Наиль, а вы про каку песню знаете?
НАИЛЬ. Что-о? Про какую ещё каку?
МИШАНЯ. Ну, эту: «Как увижу, как услышу, всё во мне заговорит,
Вся душа моя пылает, вся душа моя горит...»
Песня хронического диссидента.
(хихикает, весьма довольный своей шуткой)
НАИЛЬ. Ясненько, что у вас за песни... Из серии: «Долго я бродил между скал, наступил случайно на кал…» Нет, я другие люблю:
«Там, где клён шумит над речной волной,
Говорили мы о любви с тобой...»
Раиса Львовна неожиданно для всех заходится в хохоте.
НАИЛЬ. Чего тут смешного? Лирическая вообще-то песня... Даже грустная.
РАИСА ЛЬВОВНА. Вот и я о том же... Что грустная... Прости, вспомнила, как мы её в стройотряде переложили:
«Там, где клён шумит над речной волной,
Утонула ты – да и хрен с тобой!
Акваланг ты мой не смогла сберечь –
Соскользнул ремень с твоих тощих плеч...»
Компания живо обсуждает историю с аквалангом.
РАИСА ЛЬВОВНА (игриво поводя плечами). С моих бы не соскользнул... А, Наилёк-василёк? Как тебе мои плечики?
НАИЛЬ. Да кто бы спорил, Раиса Львовна! Видная вы женщина, и статью, и талантами не обделённая... Вон как быстро процесс дойки схватили.
МИШАНЯ. Да, Раиса Львовна у нас такая. Она – ого-го! Фигура, одним словом... Но и я тоже... Согласитесь, Наиль, у меня неплохо стало получаться. Я и кулачный способ освоил, и щипковый...
(схватил надутую перчатку, показал)
НАИЛЬ. Да молодцы, молодцы. Я, по правде сказать, сначала малость сомневался, но вы... Вроде, насквозь городские, а поди ж... Ручную дойку за одно занятие осилили!
РАИСА ЛЬВОВНА. Учитель толковый попался... Только вот маникюр после твоей ручной – коту в анальное отверстие.
(рассматривает свои ногти)
МИШАНЯ. Да что этот маникюр, Раиса Львовна! Начхать на него. В министерство вернёмся, лучше прежнего коготки себе заделаете.
РАИСА ЛЬВОВНА (закуривает). А надо ли? Возвращаться-то?.. Я уж тут грешным делом подумала: может, останемся? А, Мишаня? Что мы там, у себя, кроме нервотрёпки, видели?.. И в окошко из кабинета каждый день одна и та же бодяга: серая улица, а по ней бегут гуманоиды угрюмые, пенсионной реформой нахлобученные... Туда-сюда, сюда-туда... А здесь... Здесь воля, раздолье! Никого бояться не надо, приседать ни перед кем не надо, здесь ты никому ничего не должен...
(подмигивает собеседникам)
Попривыкла уже тут. Да и Наиль... Думала: с нами в город поедет, а он не хочет, прям рогом упёрся. Значит, мне надо рядом с ним пристраиваться... Возьмёшь к себе, на ферму, а Наильчик?
Наиль усмехается. Разливает напиток по стопкам.
НАИЛЬ. Да ладно вам дурковать, Раиса Львовна... Что за приколы такие? Думаете, у нас, в деревне, виды из окна шибко разнообразные? У меня вон, к примеру, силосная яма да трактор гусеничный – вот и весь вид.
(кивок в сторону окошка)
Компания выпивает и взвешивает плюсы-минусы деревенской жизни.
НАИЛЬ. Ладно, шутки шутками, а о деле за столом маленько тоже можно... Ручное доение вы в целом освоили. Теперь надо к главному переходить – к машинному. Завтра начнём.
МИШАНЯ. О-о, с помощью присосок доить научимся!
НАИЛЬ. Эти присоски доильными стаканами вообще-то называются. Запомните, а то перед министром опарафинетесь.
РАИСА ЛЬВОВНА. Да что Мишане сейчас об этом втолковывать... Сам видишь: он в никакосе, всё равно забудет по пьяни про твои стаканы.
МИШАНЯ (обиженно). Это кто здесь в никакосе? Это кто по пьяни?.. Унижаете, Раиса Львовна. Оскорбляете личное достоинство подчинённого... А меня не надо оскорблять, извиняюсь за выражение... Я, если хотите знать, вообще почти не пьянею... Я – как этот... Как он...
(неопределённый жест)
Я – как Путин!
Участники гулянки застывают в оцепенении. Первой, как обычно, в себя приходит Раиса Львовна. Отбросив недокуренную сигарету, с протяжным стоном: «Жопа! Вот жопа-то! С тремя буквами пэ – жопппенция!..» она задёргивает шторы, выключает телефоны, гасит в комнате свет.
РАИСА ЛЬВОВНА (в наступившем мраке). Батарейки, Наиль, батарейки из телефонов... И телевизор скорее – из розетки... А лампочки вообще нахрен выкручивай!
НАИЛЬ. А лампочки-то зачем?
РАИСА ЛЬВОВНА (приложила ладони к ушам). Жучки... Их как раз в лампочки-то – чаще всего...
Наиль, включив фонарик, послушно вынимает аккумуляторы, выдёргивает электрошнуры, выкручивает лампочки... Затем зажигает свечи и керосиновую лампу «летучая мышь».
НАИЛЬ (ворчливо). Какие у нас тут жучки? Летом только – да и то колорадские...
РАИСА ЛЬВОВНА. Ой, наивный ты, Наиль... Ой, комбайн ты деревенский, непуганный...
(к Мишане)
А ты – вообще дуребасина стоеросовая! Это надо ж такое ляпнуть... Что, совсем уже переклинило со здешнего первача?
МИШАНЯ. А что? Готов даже повторить: я – как Путин.
НАИЛЬ. Что – как Путин? Президент, что ли?
МИШАНЯ. Не пьянею я – как он. А всё потому, что активированный уголь употребляю. Мне один ба-а-альшой деятель по секрету рассказал: Путин перед каждой пьянкой таблетку специального угля принимает. Таблетка, значит, в себя весь алкоголь вбирает, а он трезвый остаётся – и властную вертикаль жёстко контролирует.
(показал жест со сгибом локтя)
У меня, конечно, такого кремлёвского угля нету, поэтому я обычный глотаю. Который из аптеки.
НАИЛЬ. Ну и как? Помогает?
МИШАНЯ. Ещё бы! Как рукой!.. Разве по мне не заметно?
(попытался подняться, но зашатался и сел)
РАИСА ЛЬВОВНА. Да, вижу, вижу, как тебя с уголька-то штырит... Чуть под монастырь нас не подвёл, гондольер хренов!
МИШАНЯ. А я ничего такого не имел в виду... Антипру... Приви... Антиправительственного... И вообще про уголь – это тайна... Это чисто между нами... Вы никому ни-ни, ладно? Это секрет государственный.
(икает и крестит при этом рот)
Ну, не хотите про Путина, давайте про Галкина расскажу. Про Галкина-то можно?.. Вы слыхали, что Пугачиха с ним разводится? По телевизору говорили, что она уже три раза на развод подавала, только он ни в какую. Нет – и всё тут! Не хочу, говорит, тебя отпускать к этому... Ну, как его... Такой ещё...
(взмах руки)
НАИЛЬ. Киркоров?
МИШАНЯ. Да нет! Киркоров – это давно уже... А этот новый... Ну, эскадрон моих мыслей шальных... Рюмка водки на столе... Ну, из хора Турецкого, чернявый такой... У Малахова на передаче об этом говорили.
РАИСА ЛЬВОВНА. Врёт он всё, твой Малахов. Я вообще центральные каналы не смотрю, РЕН ТВ только иногда... Там про экстрасенсов передача есть, так вот ведущий сказал, что Серов, ну, который певец, он, оказывается, родной брат Кашпировского. Близнец! Но мать сразу после рождения их в разные детские дома отдала: Серова – в один, Кашпировского – в другой. Чтобы, типа, с глаз долой, а самой снова замуж... Теперь поняли, откуда в серовских песнях энергетика такая?
(протяжно затягивает)
«Я люблю тебя до слёз,
Каждый вздох, как в первый раз
Ля-ля-ля-ля-ля
Наше ложе застелю...»
НАИЛЬ. А что, очень даже может быть... Они чем-то похожи... Мордастые оба и ямочка такая на подбородке... Только у нас тут РЕН ТВ плохо ловит, поэтому я больше радио... Поставлю транзистор на ферме – и слушаю, пока дойка... Там тоже интересные сообщения бывают, сенсационные даже. Вот вы, наверно, думаете, что знамя Победы в 45-м Егоров с Кантарией над рейхстагом водрузили?
МИШАНЯ. Ну, вроде, да... Ага – они...
НАИЛЬ. Фига с два! Недавно особый тайный архив рассекретили. А там – снимки. Так вот, на этих снимках чётко видно, что не Егоров с Кантарией знамя на купол прикручивают, а Борман! Поняли?
РАИСА ЛЬВОВНА. Это который заместитель Гитлера? Из «Семнадцати мгновений»? Хряк такой?.. А на что это ему сдалось – прикручивать?
НАИЛЬ. Тут две версии. Одна: чтобы прощение заслужить, чтобы не повесили за разные фашистские штучки. А вторая: что Борман с самого начала нашим разведчиком был. Зашифрованным... В Сибирь его потом, после войны, отправили, спрятали где-то – то ли в Якутии, то ли в Бурятии. А он со временем язык местный выучил и шаманом у них там сделался. Очень, кстати, авторитетным шаманом... Получается, простили ему все грехи – за знамя-то!
РАИСА ЛЬВОВНА. Ой, да перестань, Наиль! Кто о чём, а вшивый о бане... Знамя, знамя... Помешался ты на флаге своём совхозном.
НАИЛЬ (сразу погрустнел). Помешаешься тут... Они же совхозное знамя – в чулан! Мы ж это знамя на демонстрациях всегда – в первых рядах... Перед ним – и призывники, когда в армию, и школьники – когда из пионеров в комсомольцы...
(стучит кулаком по столу)
Всё, всё прахом пошло! Хозяйство переименовали, знамя отняли, вымпел спрятали... Один памятник Надежде Константиновне от нашего совхозного прошлого остался.
МИШАНЯ (отправляя в рот солёный гриб). Можете ему тоже ручкой... Адью!.. Можете с ним тоже попрощаться. Сносят вашу Константиновну.
НАИЛЬ. Как сносят? Куда сносят?.. Когда? Зачем?..
МИШАНЯ. Бармалеич сносит, вместе с Софкой. Собрание недавно провели, решение утвердили – всё честь по чести.
НАИЛЬ. Враньё! Не может такого быть.
МИШАНЯ. Точно – своими глазами... Протокол, подписи, единогласно... Вышка на месте вашей Крупской будет. Сотовая.
Наиль вскакивает со своего места, нервно ходит по избе.
НАИЛЬ. Если это правда, то конец... Если так... Тогда, ребята, действовать надо. Немедленно!
(к Раисе Львовне)
Раиса Львовна, спасать его надо... Памятник – спасать... Если не памятник, то хотя бы знамя, вымпел... Мне одному – вряд ли... А у вас должность, авторитет, влияние... Поможете?
РАИСА ЛЬВОВНА. Слушай, Наиль, не гори порячку, тьфу – горячку не пори! Что ты сразу начинаешь – муде к бороде... Дело-то такое... К нему с холодной головой нужно, осторожно и всесторонне... Сначала информацию соберём... Сходим к Бармалеичу, поговорим с Сонькой, отправим запрос в минкульт, в кадастровую палату, в БТИ... Главное, чтобы не с кондачка!
МИХАИЛ. Согласен, Раиса Львовна. Полностью с вами солидарен! Тут резкие движения ни к чему... Даже наоборот... И потом, если разобраться: статуя-то действительно не ахти. Не Роден, не Церетели... Краска облупилась, постамент просел, бурьян вокруг... Зачем такая страхолюдина на центральной усадьбе передового хозяйства? Вот вышка – дело другое... Связь там, интернет, эстетика, прогресс...
Наиль беспомощно машет рукой, вновь отчаянно меряет комнату шагами.
НАИЛЬ. Вот вы всегда так... Все вы такие...
(остановился перед занавешенным портретом)
Эх, была бы она здесь... Была бы Гильза дома... Гильзочка...
(раздвинул шторки – с тоской)
Где ж ты сейчас, моя золотая, заинька моя?.. Небось, забросили опять кому-нибудь в тыл, сидишь там, тяжёлую артиллерию по рации корректируешь... Или приказали мост какой-нибудь взорвать... А может, в засаде затаилась, языка взять хочешь... Почему, почему ты не рядом, когда мне это нужнее всего?
И в этот самый момент сумерки сцены взрезаются яркими лучами прожекторов. Столбы света мечутся и прыгают, кроят темноту на куски, на фрагменты, на брызги, на мелкие осколки... Следом навалившуюся на нас тишину крушит вой сирены, в который вплетаются аккорды из «Полёта валькирий».
Откуда-то сверху, из чернильной темноты, прямо на накрытый стол, на Наиля, на Раису Львовну, на Мишаню спускается на парашюте человек в песочном камуфляже, в каске, в берцах. Мгновение, другое – и парашютист приземлился. Вот он уже ловкими движениями гасит купол, сматывает стропы.
ПАРАШЮТИСТ. Равняйсь! Смирно!.. Это что за кренделябры такие на вверенной мне территории? А?
Парашютист быстро освобождается от лямок парашюта, по-хозяйски обходит сцену. Поднимает оброненный Пастухом кнут, вешает его на крючок.
ПАРАШЮТИСТ. Что за праздник? По какому случаю водку пьянствуем, безобразия нарушаем?..
Все прожекторы сходятся на Парашютисте. Тот срывает каску, за ней – маску-балаклаву.
НАИЛЬ. Гильза... Гильзочка, бодрит твою мать!.. Неужто ты?
Долгий пароходный гудок оповещает нас о прибытии Гильзы на родную землю.
Конец первого действия
Действие второе
Упражнение 7
На молочно-товарной ферме продолжается процесс обучения премудростям машинного доения. На сцене – загоны для коров, поилки, кормораздаточная линия... Мишаня и Раиса Львовна в белых халатах стоят рядом с доильными аппаратами. Чуть поодаль – Наиль, на нём клетчатый шарф-арафатка.
НАИЛЬ. Ну, мои золотенькие, сегодня у нас с вами заключительное занятие. И самое важное, между прочим. Будем осваивать навыки машинного доения с помощью аппарата АДУ-14, вам он уже знаком. Напомните, что означают эти буквы – АДУ?
МИШАНЯ. Аппарат доильный универсальный.
РАИСА ЛЬВОВНА. А 14 – это год выпуска.
НАИЛЬ. Только не выпуска, а год модификации аппарата – 2014-й. Но в целом всё верно. Теперь быстрёхонько повторим его устройство и порядок разборки-сборки... Михаил!
МИШАНЯ. Главными составными частями АДУ-14 являются: пневматический пульсатор, сосковые наконечники, которые ещё называют «стаканами», вакуумный датчик, ёмкость для собранного молока, вакуумные шланги, ресивер, регулятор, вакуумная помпа...
НАИЛЬ. Так. А для чего служит пневматический пульсатор? Пожалуйста, Раиса Львовна!
РАИСА ЛЬВОВНА. А он это... Он позволяет регулировать такт сосания... Ты ещё сказал, что это самая важная часть аппарата.
НАИЛЬ. Да, одна из ключевых... Молодцы... А разборку и сборку так же чётко знаете? Не подведёте? Не осрамите меня перед министром?
МИШАНЯ. Не осрамим... Знаем, вызубрили...
РАИСА ЛЬВОВНА. Да помним, помним мы всё, Наиль. Давай уж к практике скорей приступать.
НАИЛЬ. Терпение, терпение... Предлагаю всё-таки для закрепления ещё малёха поразбирать аппарат. Что для этого нужно сделать в первую очередь?
МИШАНЯ (изображает рукой «выключательное» движение). Обесточить! Самое основное – обесточить его...
НАИЛЬ. Ну, в таком случае, – к доске.
Мишаня выходит, склоняется над аппаратом, уверенными движениями разбирает его.
МИШАНЯ. После того, как мы отключили электропитание, следует отсоединить вакуумные шланги...
(отсоединяет)
Потом мы убираем ёмкость для молока...
(убирает)
А за ней последовательно снимаем ресивер, помпу и пульсатор.
Наиль склоняется над частями аппарата, чтобы убедиться в правильности разборки. Но ему мешает шарф.
НАИЛЬ (снимая шарф). Вот так-то лучше... Зря я сюда – в Гильзином подарке, испачкаю ещё...
(осмотрел части ДАУ-14)
Да, всё правильно... Раиса Львовна, за вами сборка.
РАИСА ЛЬВОВНА. Да как два пальца, товарищ инструктор! Всё в обратном порядке: прифигачиваем пульсатор, потом прихерачиваем помпу, за ней – эту беду ставим, который ресивер... За ресивером – ведро, за ведром – шланги присобачиваем. Готово!
НАИЛЬ. Отлично! Теперь потренируйтесь самостоятельно.
Некоторое время Раиса Львовна и Мишаня разбирают и собирают аппарат. Они быстро входят в раж, то и дело в помещении фермы раздаются азартные выкрики: «Крышку, крышку снимите!», «Про пульсатор-то забыл, чуча?», «Помпа в гнездо раком встала», «Разуй глаза – ресивер вообще другим боком крепится»...
НАИЛЬ (взглянув на часы). Ну, всё, всё... Достаточно... А теперь можно аппарат и в действии опробовать. Берите каждый свой – и по местам!
РАИСА ЛЬВОВНА. Наконец-то!
МИШАНЯ. Мы уж заждались!
Раиса Львовна и Мишаня, вооружённые каждый отдельным доильным аппаратом, направляются к коровам.
НАИЛЬ. С чего начинаем?
МИШАНЯ. Такт сосания настраиваем.
НАИЛЬ. Садитесь, двойка! Не вздумайте министру так ляпнуть... Такт сосания... С протирки вымени начинаем! А потом переходим к массажу. Плавными и нежными движениями массируем вымя. Вот так... При этом хороший дояр ещё и разговаривает с животным, как бы успокаивая его и настраивая на процесс молокоотдачи.
Наставник показывает, приговаривая: «Умничка, Зорька, тьфу – Барбара, красавица моя, сейчас ты нам, Барбарисочка, молочка дашь – вкусненького, полезненького...»
НАИЛЬ. Вот. А теперь можно и аппарат присоединять.
(присоединяет)
Что замерли? Столбняк напал?.. Действуйте!
Мишаня и Раиса Львовна довольно ловко управляются со своими коровами: моют и массируют вымя, присоединяют аппараты. Помещение наполняется мерным гулом работающей техники. В этот шум вплетается дружелюбное мычание.
НАИЛЬ. Слышите, как отзываются мои девоньки? Нравится им – когда с душой, с разговором, с лаской...
РАИСА ЛЬВОВНА. Ясен пень... Кому ж с лаской-то не понравится?
Дойка разворачивается во всю ширь. Наиль, Раиса Львовна и Мишаня не успевают перемещать свои аппараты от одной бурёнки к другой. Работают – и помогают себе песнями:
МИШАНЯ. «Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой...»
РАИСА ЛЬВОВНА. «Я была на Колыме, золото копала,
Кабы не моя звезда, с голоду б пропала... И-эх!..»
НАИЛЬ. «Красавиц видел я немало
И в журналах, и в кино,
Но ни одна из них не стала
Краше милой всё равно...»
И вот дойка подходит к концу. Все фляги заполнены молоком доверху. Усталые, но улыбающиеся дояры снова собрались вместе.
НАИЛЬ (загружая бидоны на тележку). А теперь весь надой – в холодное место... Вручную придётся, у нас механизация пока до этого не дошла. Михаил, не забыли, где на ферме холодильник?
МИХАИЛ. Не забыл... А я всё это один, что ли, должен?..
РАИСА ЛЬВОВНА (сдвинула брови). Один – это когда блондин. А ты у нас с рыжеватинкой... Мишаня, чего не ясно? Сказано в холодильник, значит, в холодильник! Ну-ка, – на полусогнутых... Расслабился тут у меня на деревенских шанежках!
Бурча себе под нос, Мишаня увозит тележку с бидонами.
НАИЛЬ (вытирая руки ветошью). Ну, вот, собственно, и всё, обучение закончено. Теперь – вы в город, зачёт сдавать.
РАИСА ЛЬВОВНА. Да... Как говорил знакомый некрофил: кончил в тело – гуляй смело... Подымить-то у тебя тут можно?
НАИЛЬ. Вообще-то... А-а, ладно! Курите... Кури.
Раиса Львовна достаёт сигарету, закуривает. Оба напряжённо молчат некоторое время.
РАИСА ЛЬВОВНА. Да, теперь в город... В министерство... Быстро как-то эти дни пролетели, незаметно.
НАИЛЬ. А у нас тут всё быстро. Дни мимо уха свистят – что гильзы из автомата.
(улыбается)
РАИСА ЛЬВОВНА. Что лыбу-то давишь? Банзаиньку свою вспомнил?
НАИЛЬ. Да я и не забывал... Как она вчера, а – Гильза-то! Прямо с неба – буквально. Когда в отпуск, она всегда так – неожиданно, без предупреждения... У них там...
(кивок в сторону)
У них там вообще всё всегда внезапно. По-военному!
РАИСА ЛЬВОВНА. Вот именно – внезапно... Как снег на голову... А ты не устал от этой внезапности, а, Наиль? Не юноша уж, поди, не пацан. Виски вон седые уже.
(тормошит дояру волосы)
Тебе, взрослому мужику, неужто не хочется... Ну, я не знаю... Спокойствия там, стабильности... Чтобы красивая любящая женщина всегда рядом была? Чтобы вечером тапочки могла подать, ужином накормить. Писярик-другой, в конце концов, после рабочего дня налить!
НАИЛЬ (смеётся). Да какие у нас тут, в деревне, тапочки! Разве что у Соньки в музее... Летом в калошах рассекаем, зимой в валенки переобуваемся... Не знаю, Рая, не знаю, привык я уже к этому... К такому... Ну, в смысле, – чтобы как снег на голову. По-другому уж, наверно, и не смогу.
РАИСА ЛЬВОВНА. «Не знаю», «наверно»... А ты хоть пробовал, чтобы так говорить?.. Ну, приехала. И что с того? Всё одно завтра-послезавтра снова ускачет – и будешь тут сидеть, волком выть. Давай со мной, а?
(придвигается к Наилю)
Насчёт тугриков не парься: у меня акции хлебозавода, элеватора, пакет мясокомбината, ещё пары предприятий – на маму записанные... Квартира четырёхкомнатная – в самом центре. Парк рядом, гулять там будем, синичек кормить... В отпуск опять же: другие – в Кисловоньск какой-нибудь, а мы в Турцию, Эмираты, Таиланд... Машина у меня новая... Хочешь, тебе другую купим, джипарь. Будешь на нём на охоту, на рыбалку – вместе будем... Ну, а если к земле потянет, то на дачу махнём. У меня дачка – закачаешься! 20 соток, у озера, сосны вокруг...
(подвинулась ещё ближе)
Теплицы какие там! Целых три... А мангал! Это, Наиль, Тадж-Махал, а не мангал: из жёлтого кирпича, с трубой, с вентиляцией, с отделением для казана... В казане, знаешь, какой плов вкуснячий получается!
(ещё пододвинулась)
А туалет, Наильчик... Думаешь, как в деревне у вас, – будка с дыркой? Ни черта подобного, не угадал ни капли! У меня там итальянский биотуалет, он в особом пристрое стоит. Отапливаемом и вентилируемом!
(Раиса Львовна притиснулась совсем близко)
О баньке уж и не говорю... Любишь баню? Я – обожаю!.. В бане у меня каких только ароматов нет, чтобы на камешки плескать. И мята, и пихта, и кедр, и лаванда... А веники! Хочешь – дубовый, хочешь – берёзовый, хочешь – липовый... Кинешь черпачок на камни, заберёшься на верхнюю полку... Мы с тобой вместе заберёмся, да?.. Песня, Наилёк, оратория, просто гимн Советского Союза!
Отбросив сигарету, Раиса Львовна притягивает к себе Наиля, обнимает его, целует. Разумеется, именно в этот момент в помещении влетает разъярённая Гильза.
ГИЛЬЗА. Ага! Вот уж точно в народе говорят: жена в чевэка – мужу бес в бока… Вовремя я сюда передислоцировалась, очень вовремя... Чую: на сердце неспокойно, чую: засада какая-то зреет... Эх, Наиль, Наиль! Это что же? Пока я там... Пока мы кровь за вас проливаем... Вы тут, на гражданке... Ты и эта шалашовка дешёвая...
РАИСА ЛЬВОВНА. Что-о? Кто это здесь шалашовка? На себя бы посмотрела, рвань окопная!
ГИЛЬЗА. А ну-ка захлопнула свой оральный орган, выхухоль членисторукая!
РАИСА ЛЬВОВНА. Ты ещё указывать мне будешь, спирохета бледная?..
ГИЛЬЗА. Вонь поретузная! Да я таких как ты... Там я знаешь, что с такими делала? В расход сразу – на счёт раз!.. Вы поглядите: мужик ей чужой понадобился!.. А витамина «Ю» на блюде не хочешь? На мельхиоровом?
РАИСА ЛЬВОВНА. А не сгонять ли тебе до Ибицы – хересу попить?.. Бомжатина, голь перекатная! У тебя ж, кроме портянок да казённого лифчика, за душой-то ничего нет.
ГИЛЬЗА. Усохни до дюйма, гандомошка фильдеперсовая!
РАИСА ЛЬВОВНА. Свои сморказмы можешь при себе оставить, тушканчик ты полуконтуженный!
НАИЛЬ. Гильза, Рая... Раиса Львовна, Гильзочка... Девочки, девочки, прекратите... Не надо! Ну, зачем вы?..
Увы, на лучшего дояра района уже никто не обращает никакого внимания. Разгорячённые женщины от словесной перепалки быстро переходят к рукопашной: летят пустые вёдра, тряпки, ошмётки силоса, части доильного аппарата, надутые в виде вымени резиновые перчатки...
Совершенно невозможно предсказать, сколько времени продолжались бы ещё эти дамские разборки, если б не очередной резвый пробег разномастного коровьего стада. Мычание... Пыль... Топот копыт... Всеобщее мельтешение... Сцена скрывается от нас за всем этим хаосом.
Упражнение 8
В помещении музея назначена дуэль между Гильзой и Раисой Львовной. Посредником выступает Софья, в руках она держит увесистый томик – Дуэльный кодекс. У всех троих на ногах музейные тапочки.
СОФЬЯ. Скрывать не стану, уважаемые дамы: была озадачена... Что на дуэль решились, что местом поединка именно музей выбрали...
(ходит, шаркая тапками)
Первая мысль – отказать... Но потом поняла: это ж неплохо, что возрождаются благородные традиции, заложенные нашими предками сотни лет назад! И где, где они зарождаются? Правильно, – в глухой провинции. Там, где сохранились ещё основы, корни... Дуэль – это вам не мордобой, достойный лишь плебеев, не какая-нибудь драка банальная...
ГИЛЬЗА. А по мне – так жаль, что не драка. Отвела бы я душеньку, повозила бы кой-кого сусалами да по навозу...
РАИСА ЛЬВОВНА. Усохни, пелядь вяленая! Это ещё неизвестно, кто кого повозил бы!
СОФЬЯ. Брек, дамы, брек! Нашли место – либидами меряться! Да ещё из-за кого? Из-за мужика!... Они же все на одну колодку – эти самцы: ты ему чмоки – он тебе чпоки... Будь моя воля, я бы их... Как Ленина в 18-м... Впрочем, мы отвлеклись. Раз уж остановились на варианте цивилизованной дуэли, то давайте эмоции в сторону.
(с «музейной» интонацией)
Да будет вам известно, дорогие мои, что основные положения дуэльного этикета были заложены тысячи лет назад – ещё в доримскую эпоху. В трудах Плиния Старшего, например...
ГИЛЬЗА. Ой, Соня, я тебя умоляю... Не скреби мозги. Не надо сейчас всего этого. Не надо!
РАИСА ЛЬВОВНА. Про положения – потом, а?.. Мне ещё аппараты после вечерней дойки перемывать.
ГИЛЬЗА. Забудь про аппараты, коза беспогонная. После дуэли некому будет их мыть.
РАИСА ЛЬВОВНА. Кто это там вякает? Уж не ты ли, перхоть блиндажная?.. Да мне твоё кудахтанье вообще по барабану. Ультрафиолетово и даже монопенисуарно... Мне пальцем шевельнуть – и ты без вести пропавшая. Лет на 120!
СОФЬЯ. Стоп, стоп, стоп... У нас тут дуэль, в конце концов, или кипеш на коммунальной кухне?
(поправляя пенсне)
Давайте, дорогие женщины, для начала основной вопрос проясним: на чём драться будете?
ГИЛЬЗА. На чём все, на том и мы... Во...
(показывает кулак)
СОФЬЯ. Фи-и, как не эстетично! Гильза, признайтесь: вы от мужчин таких вульгарностей нахватались?.. Ну, что это такое?
(тоже сжимает ладонь в кулачок)
Это ж для быдла, для простонародья, для челяди... К тому же – способ не слишком справедливый, отдающий преимущество грубой силе. А вы, Гильзочка, как известно, мастер спорта, у вас разряды, значок ГТО…
РАИСА ЛЬВОВНА. Ну и что? Мне теперь обознаться и не жить, раз у неё значок?
СОФЬЯ. Дело не в этом, драгоценная Раиса Львовна. А в чём, в чём тогда? Вот именно, – в соответствии нашего поединка положениям Дуэльного кодекса.
(демонстрирует соперницам книгу)
Противники должны быть в максимальной степени уравнены в возможностях.
РАИСА ЛЬВОВНА. Если уравнены, то давайте наш способ возьмём, министерский.
ГИЛЬЗА (подозрительно). Какой это ещё – министерский?
РАИСА ЛЬВОВНА. Очень даже справедливый способ, хоть и не из дешёвых... Мы, когда у себя там между управлениями или отделами договориться не можем – ну, по бюджету там или по цифрам отчётности, - то на базу едем. На нашу, закрытую, загородную, чтоб от чужих глаз подальше. И там поляну накрываем.
СОФЬЯ. Поляна-то здесь причём? Поясните уж, не томите.
РАИСА ЛЬВОВНА. А вы дослушайте сначала. Накрываем, значит, поляну. Чтоб пойла было немеряно и закусон соответствовал. И приступаем: тост – одна сторона, тост – другая, тост – эти, тост – те... Кто первый вырубится, нырнёт мордой в икру, тот и проиграл. Тот, получается, и неправ, потому как в коленках и в печени слаб и должности своей не соответствует.
СОФЬЯ (призадумалась). Мда-а, есть в этом что-то, знаете, эдакое... Нечто гусарское: лихое, бесшабашное. Но всё равно азиатчиной попахивает. Русской правдой какой-то... Помните, на Древней Руси за раскалённое железо на суде хватались? Кто дольше его в ладони продержит, тот суд и выиграл. Варварство! Нет, не годится.
ГИЛЬЗА. То тебе не это, это не то... Пулемёт, что ли, свой мне сюда надо было везти, чтобы с этой скотобазой разобраться?
РАИСА ЛЬВОВНА. От скотобазы слышу! Инфузория в берцах!
СОФЬЯ. Да помолчите вы!.. Ладно, вижу: ситуация тупиковая. Деваться некуда, придётся идти на должностной проступок.
(достаёт из-под стекла музейной витрины пистолет)
Вот. Классический вариант дуэли – на пистолетах. Пушкин так стрелялся, Лермонтов... Тургенев даже с Толстым хотели!.. За Прилепина и Лимонова не поручусь.
РАИСА ЛЬВОВНА. Трындец... Это же тот самый, Капланкин!
ГИЛЬЗА (уважительно). Крутяк!.. Боевыми снаряжён? Какой калибр? Какая прицельная дальность?
СОФЬЯ. Да-да-да, тот самый. Из которого Фанни Ефимовна стреляла в этого недоростка из Симбирска... Обойма почти полная. Нам, по крайней мере, хватит... Нам с вами всего-то два патрона и нужно. А может, и одного будет достаточно, если кому сразу не повезёт.
Софья придирчиво осматривает пистолет, проверяет обойму, предохранитель, даже в ствол заглядывает.
СОФЬЯ. Только проблемка вот... Браунинг один, а вас двое.
ГИЛЬЗА. А что, нету второго?.. Эх, надо было мне своего Стечкина наградного сюда притаранить.
СОФЬЯ. Своего – как раз и не следовало бы! Это было бы грубейшим нарушением дуэльного положения о равных правах. Оружие должно быть нейтральным. Вот:
(показывает страницу в книге)
Пункт 16... Вы бы ещё огнемёт с собой в отпуск привезли!.. Решили из браунинга, значит, из браунинга.
РАИСА ЛЬВОВНА. Так пистоль-то один!
На некоторое время в комнате повисла тишина.
СОФЬЯ. Остаётся жребий.
РАИСА ЛЬВОВНА. Монетку, что ли, кидать будем? У меня с собой нет.
ГИЛЬЗА (шарит по карманам). И у меня нема...
СОФЬЯ. У меня тоже, к сожалению, только банковская карта.
(подумала)
Тогда можно поступить следующим образом. Вы говорите: чёт или нечёт, а я наугад открываю этот Дуэльный кодекс. Кто главу угадает, тот и стреляет первым.
РАИСА ЛЬВОВНА. Ну, тогда я загадываю нечётную.
ГИЛЬЗА. С какого мохера?!. Суетишься, как интендант перед ревизией. Я тоже нечётную главу хотела... Ладно, пускай у меня будет чётная.
Софья совершает с кодексом некие магические манипуляции: подкидывает его, вертит, даже дует на книгу... Затем быстрым движением раскрывает.
СОФЬЯ. Вот. Глава 13 – «Действия секундантов».
(глядит на Раису Львовну)
Нечётная.
ГИЛЬЗА (презрительно сплёвывает). Марамойкам всегда везёт...
СОФЬЯ. Я бы попросила выбирать выражения... И плеваться здесь не надо – учреждение культуры как-никак!
(протягивая пистолет Раисе Львовне)
Знаете, как обращаться?
РАИСА ЛЬВОВНА (принимая браунинг). В кино видела... Его, вроде, взвести сначала надо?
СОФЬЯ. Совершенно верно. Тут штучка такая есть – затвор называется.
(помогает дослать патрон в патронник)
Вроде, так... Да, точно, теперь готово. Можно начинать.
Софья, запинаясь в своих безразмерных тапках, отмеряет шагами расстояние. Обозначает барьеры.
СОФЬЯ. Вы, Гильза, становитесь к этой витрине. А вам, Раиса Львовна, следует отойти вон к тому стенду.
Соперницы занимают отведённые им места.
РАИСА ЛЬВОВНА (держа пистолет на некотором отдалении от себя). А когда пулять-то?
СОФЬЯ. Я подам сигнал, платком махну... Нет, не то... Свистну... Так я же не умею...
(в задумчивости замолчала)
Мы вот как сделаем: начинайте сходиться, как только услышите щелчок хлыста.
Софья снимает с гвоздя потерянный Пастухом кнут.
СОФЬЯ. Итак, дамы, внимание!..
РАИСА ЛЬВОВНА (с трудом удерживая оружие). Тяжеленный-то какой...
ГИЛЬЗА. Нормальный... Стандартный... Смотри, разлучница, не промажь только! Я-то уж точно по тебе не промахнусь, покатишь к себе в город грузом 200...
СОФЬЯ. Женщины, женщины, попрошу без посторонних реплик. Дуэльный кодекс запрещает не относящиеся к делу разговоры... Так, приготовились...
Софья занесла кнут, чтобы подать сигнал. Напряжение нарастает. Гильза в волнении расстегнула форменную куртку. Раиса Львовна дрожащей рукой медленно наводит пистолет.
ГИЛЬЗА. Ну, чего тянешь? Чего глазками хлопаешь?.. Ой, аж побелела вся... Чего это вам вдруг взбледнулось, а, милая девушка?
В помещении музея раздаётся резкий и громкий, похожий на выстрел, щелчок кнута. Раиса Львовна вздрагивает, роняет браунинг и валится в обморок.
На этот звук в комнату врываются Наиль, Бармалеич, Мишаня, а также Гек с Чуком. Наиль бросается к Гильзе, Мишаня – к распластанной на полу Раисе Львовне. Бармалеич, Гек и Чук отбирают у Софьи кнут, определяют пистолет на его законное место.
В комнате гвалт, суета, неразбериха. Слышны реплики: «Вы с ума сошли!», «Убили, при исполнении, убили!», «Позор на весь район!», «Как ты, милая?», «Тоже мне Дантес в сарафане!»...
Раису Львовну быстро приводят в себя, усаживают на стул.
БАРМАЛЕЧ. Вы зачем, зачем так поступить? Как маленький глупый гёрл... Как крейзи дурочка!.. Зачем стреляйт? Вы хотите полицейский, да? Вы хотите ин э присн, в тюрьма?.. Вы хотите мне такой хороший день испорчивать?
СОФЬЯ. Извините, Юджин Бартоломеевич... Но вы тоже нас должны понять! Тут дело принципа, дело чести... Дуэльный кодекс, возрождение традиций...
БАРМАЛЕИЧ. Такой день, такой день!.. Вы всё этот хотите – ин э дог под хвост?
СОФЬЯ. А в чём, собственно, дело? День как день... Самый нормальный день, обычный.
БАРМАЛЕИЧ. Нет! Он не есть нормал!.. Как вы не знайт? К нам сегодня сам господин министр изволять приезжать, сам Денис Андреевич! Вот какой сегодня день!
Музейное помещение наполняется гвалтом, суматохой, многоголосьем, броуновским движением...
Пыль, поднятая пробегающим стадом, прячет от зрителя всё происходящее в музее. Но на этот раз первым со всех ног несётся Пастух – бурёнки догоняют его, пытаются поддеть на рога.
Упражнение 9
Действие вновь перемещается в Чёрный уголок. Сегодня здесь проходит заключительный этап доярского зачёта, который министр Денис Андреевич принимает у Мишани и Раисы Львовны.
В дверном проёме возникают наши герои: Бармалеич, Мишаня, Раиса Львовна, Софья. Последним появляется Денис Андреевич, его на руках вносят Гек и Чук.
БАРМАЛЕИЧ. Вот здесь, здесь, хеар... Сюда, плиз... Теперь – на земля можно, на земля, здесь уже не грязный, здесь совсем нету этот несносный вонючий животный экскремент...
Телохранители бережно опускают министра на пол. Бармалеич отряхивает ему брюки, придирчиво осматривает ботинки.
БАРМАЛЕИЧ. Всё есть гуд... Карашо... Штаны чистый и шуз тоже не в говно замараться...
СОФЬЯ. Вот тут только, совсем чуть-чуть... Капельку…
(счищает с пиджака министра невидимые пылинки)
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ. Ничего, ничего, Юджин Бартоломеевич, вам не следует оправдываться. Навоз, запах... Это нормальная история, это всё вполне коррелирует с производственными процессами в современном животноводстве. Кому как не нам, сертифицированным специалистам, знать об этом!
(приосанился)
В общем, коллеги… Хочу послать вам отчётливый и недвусмысленный личный месседж: увиденным – удовлетворён. И особенно – практической частью зачёта.
(к Мишане и Раисе Львовне)
У Михаила разборка-сборка доильного аппарата доведена почти до автоматизма. Что касается процесса доения, то продемонстрированная Раисой Львовной динамика просто поражает. Всё отточено, ни одного лишнего движения... Что ж, вы наглядно продемонстрировали умение действовать в режиме мультизадачности, резкой смены локации и жёстко обозначенного дэдлайна. Приятно удивлён.
Денис Андреевич достаёт электронный планшет, делает в нём какие-то пометки.
МИШАНЯ. Слава тебе, Господи! Услышаны молитвы мои...
(истово крестится)
Похвала руководителя – высшая награда.
РАИСА ЛЬВОВНА. Спасибо, Денис Андреевич. Рады, что оправдали ваше доверие... Кстати, мы с Михаилом не только кулачковый, но ещё и щипковый метод освоили!
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ (разложил на столе билеты). Похвально, похвально... А теперь – завершающая часть теста, теоретическая... Тяните.
(взгляд на экзаменующихся)
Ну, кто первый? Кто самый мотивированный?.. Давайте вы, Михаил, – как джентльмен.
МИХАИЛ (вытянул билет, читает). «Устройство доильного стакана».
(собирается с мыслями)
Так... В общем, доильный стакан предназначен для контакта с соском вымени коровы. Он состоит из металлического или пластикового основания цилиндрической формы, соединённого с вакуумным шлангом, и резиновой прокладки. Прокладка служит для более плотного контакта с соском и предотвращения попадания в стакан атмосферного воздуха и посторонних ингредиентов. Процесс извлечения молока из вымени основан на создании в доильном стакане пониженного давления...
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ. Хорошо. Ответ полный, концептуально обоснованный... Теперь вы, Раиса Львовна.
Раиса Львовна приближается к столу, осторожно вытягивает билет.
РАИСА ЛЬВОВНА. Ой, моя любимая тема... «Роль такта сосания в процессе машинного доения».
(минутная заминка)
Тактом сосания в машинном доении называют частоту пульсации доильного аппарата. Такт сосания оказывает влияние на скорость прохождения молока по молочному каналу вымени. Оптимальной частотой при машинном доении принято считать диапазон в 55-65 циклов в минуту...
(демонстрирует это на перчатке)
Указанный темп может применяться при использовании доильного аппарата любой модификации. Такой режим, как правило, не оказывает отрицательного воздействия на молочные железы животного, не раздражает корову...
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ. Верно.
(заглянул в планшет)
Скажите, а каким образом корректируется такт сосания?
РАИСА ЛЬВОВНА. Такт сосания или частота пульсации устанавливается с помощью специального регулировочного ключа. Импульс выбирается дояром – в зависимости от своих навыков, а также от возраста, породы и привычек той или иной коровы. Сам же эффект сосания создаётся пневматическим пульсатором, вот он на схеме:
(показывает)
Хочу добавить, что за тактом сосания и его силой дояр может следить при помощи манометра.
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ. Браво, браво! Отлично... Вижу, вы тут время даром не теряли... Спасибо, Раиса Львовна, присаживайтесь, честно свой зачёт заработали. И вы, и Михаил.
Денис Андреевич делает пометку в планшете, затем встаёт и начинает многозначительно расхаживать вдоль стола.
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ. Усердие сотрудников, строгое соблюдение ими корпоративных правил и чёткое исполнение распоряжений руководителя должны быть непременно поощрены – таковы современные тренды маркетинга. Так вот: по возвращении вас, Раиса Львовна, и вас, Михаил, ждёт повышение по службе...
(театральная пауза)
Не сомневаюсь, что Раиса Львовна вполне достойна занять должность заместителя министра. А Михаилу, уверен, по силам справиться с нынешним функционалом Раисы Львовны, обязанностями начальника управления молочного животноводства.
МИШАНЯ. Благодарю, Денис Андреевич... Я старался... Приложу силы, чтобы не подкачать!
РАИСА ЛЬВОВНА. Это так неожиданно! Доверие – оно обязывает...
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ. Что ж, перейдём к приятному моменту славы...
(делает планшетом селфи с коллегами)
Это для нашего министерского сайта. И для страничек в соцсетях.
(повернулся к Бармалеичу)
А ещё, друзья, я не могу не высказать слова благодарности в адрес принимающей стороны. Ваше хозяйство, Юджин Бартоломеевич, согласилось стать, если позволите так выразиться, базовым центром повышения практических компетенций сотрудников нашего ведомства. Вы обеспечили процесс обучения, предоставили новое оборудование, создали деловую атмосферу...
Министр пожимает руку Бармалеичу. Новое селфи.
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ (к управляющему и Софье, доверительно). Говорю совершенно искренно: мне у вас очень понравилось! Всё так толково, мейнстримово, по феншую... Как безупречно распределены обязанности среди персонала! Как рационально техника загружена!.. А индикативные показатели!.. Хоть завтра на Давосский форум!
Следуют бурные рукоплескания.
БАРМАЛЕИЧ. О-о, наш литл усилий не стоит этот благодаризм...
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ. Не скромничайте, не скромничайте...
(выждал паузу)
В связи с этим возникла идея: а не организовать ли в вашем хозяйстве сельскохозяйственный индустриальный парк? А?.. Чтобы именно здесь, у вас, концентрировался наиболее креативный потенциал региона, генерировались топовые идеи, формировались новые смыслы... Чтобы именно сюда стекались самые мощные инвестиционные, интеллектуальные и технологические потоки, чтобы здесь, в агрообъединении имени Фанни Каплан, взращивались завтрашние лидеры рынка… Как вы на это смотрите?
Новая порция оваций.
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ. Безусловно: чтобы получить в итоге ощутимый синергетический эффект, на стартовом этапе потребуются серьёзные инфраструктурные вложения... Впрочем, это вопрос решаемый, мы со стороны министерства окажем содействие. К примеру, на основе государственно-частного партнёрства можно частично профинансировать строительство вышки сотовой связи. Чтобы у вас тут 4-джи интернет, наконец, появился, а может, даже и 5-джи со временем... Чтобы диджитал-продажи вашей продукции росли и темпы развития соответствовали уровню технического прогресса!
(жестом прерывает очередные аплодисменты)
Чтобы не быть голословным, я прямо здесь, так сказать, в режиме он-лайн подписываю распоряжение о выделении агрообъединению строительно-проектировочной бригады. Нашей, министерской.
(подписывает документ, потом – к Раисе Львовне)
Раиса Львовна, возьмите на контроль... Составьте текст, график... Проследите, пожалуйста!
РАИСА ЛЬВОВНА. Будет сделано, Денис Андреевич.
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ. Бригада прибудет к вам в ближайшие дни и поможет с подготовительными работами: составление сметы, расчёт периода окупаемости, предварительная расчистка площадки...
СОФЬЯ (теребит рукав плантаторской рубахи Бармалеича). А про памятник-то, про памятник, Юджин Бартоломеевич...
БАРМАЛЕИЧ (не выпуская из рук кубика Рубика). Экскьюз ми, Денис Андреевич, и ещё – ломаний ветхий монумент!..
(процесс «ломания» демонстрируется на кубике)
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ. Ах, да-да-да... Я помню, вы говорили про старый памятник... Так вы твёрдо решили: под снос его?.. Ну, раз так, то и в этом посодействуем. Запишите, Раиса Львовна.
Раиса Львовна педантично фиксирует распоряжение.
СОФЬЯ (по-ученически тянет руку). Денис Андреевич! Можно, а, Денис Андреевич?..
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ. Да, конечно. Пожалуйста.
СОФЬЯ. Извините за такую дерзость... Возможно, это не совсем уместно, возможно, это бестактно... Но если ваша бригада с самосвалом приедет, можно её ещё и на благоустройстве нашего музея немножечко позадействовать?
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ. А что не так с музеем?
СОФЬЯ. Старья там много разного скопилось... Хлама, не имеющего исторической и культурной ценности, никак не привязанного к сегодняшнему дню нашего хозяйства. Транспаранты разные, флаги, неактуальные плакаты, портреты вождей, какие-то вымпелы, фотоальбомы, подшивки газет пожелтевших, бюсты... Нам бы вывезти всё это.
ДЕНИС АНДРЕЕВИЧ. С хламом, разумеется, поможем. От бесконтекстных смыслов, от пропахшего нафталином бэкграунда, следует избавляться самым решительным образом. В этом деле нужно действовать структурно и принципиально!
(бросает взгляд в сторону Раисы Львовны, та пишет)
А музей ваш мне, кстати, тоже показался весьма симпатичным. Оригинально всё так, интерактивненько… Ему бы ещё сайт создать подходящий, – чтобы он прямо-таки сверкал в медиапространстве, звенел!.. Наполнить этот сайт актуальным контентом, организовать там популярный чат... Да баннеров, баннеров выложить побольше – ярких, хайповых… Думаю, со временем придём и к этому.
Рукоплескания. Денис Андреевич смотрит на реакцию Бармалеича и замечает, что у того по-прежнему не клеится со сборкой кубика Рубика. Министр забирает у управляющего интеллектуальную игрушку и несколькими отточенными движениями приводит каждую грань популярной головоломки к своему цвету. Бармалеич обрадовано смеётся, Денис Андреевич самодовольно улыбается. Мужчины хлопают друг друга по ладони, присутствующие аплодируют. Сразу за этим следует оживлённая фотосессия.
Народ галдит, что-то оживлённо обсуждает... Одно селфи сменяет другое... И никто не замечает Пастуха, бредущего от одной кулисы к другой. Пастух курит цигарку и задумчиво пинает надутые резиновые перчатки.
Упражнение 10
Сцена скрыта густым полумраком. В темноте едва можно различить очертания каких-то строений, деревьев, механизмов... Но вот сумрак разрезают лучи фонариков – мы видим, что по сцене крадутся два человека. Лицо одного прячется за маской-балаклавой, у второго голову скрывает шарф-арафатка.
ПЕРВАЯ ТЕНЬ (ударяясь головой обо что-то металлическое). Иприт в твою мать!..
ВТОРАЯ ТЕНЬ (громким шёпотом). Что там у тебя? Что стряслось?
ПЕРВАЯ ТЕНЬ. О сеялку – башкой прямо... Понаставили техники где попало, собаки сутулые!
ВТОРАЯ ТЕНЬ. А фонарик тебе на что? Внимательней надо... Давай гляну...
Обе тени стягивают маски, перед нами предстают Наиль с Гильзой.
ГИЛЬЗА (осматривая голову мужа). Ничего страшного, шишкой отделаешься... Долго нам ещё ползти?
НАИЛЬ. Да хрен его знает. Днём все близко, всё понятно, а ночью...
ГИЛЬЗА. Заблудился, что ли?
НАИЛЬ. Нет... Чую, мы где-то рядом. Надо сориентироваться.
ГИЛЬЗА. Ну, ты, супружник, даёшь! В родной деревне – и как в трёх соснах... Клуба найти не может.
НАИЛЬ. Сама же говорила: закоулками петлять нужно, следы путать... Диверсионно-разведовательная тактика, мол, – чтобы противника с толку сбить... Вот и досбивались...
(досадливо сплёвывает)
Темнота ещё эта – хоть глаз коли! Луна бы, что ли, выглянула...
ГИЛЬЗА. А вот луны, милый мой, как раз и не надо. Это хорошо, что луны нету. Для спецоперации самая подходящая обстановка!.. Луна – это больше по части влюблённых парочек...
(пауза)
Ты-то со своей... С этой... С толстухой городской... Тоже, небось, при луне – сюси-пуси, сопли-слюни?..
НАИЛЬ. Отвянь, Гильза! Надоело уже... Сколько раз говорить: не было у нас с ней ничего. Не было!
ГИЛЬЗА. Ага! Ты целочку-то из себя не строй... Свистеть – не мешки ворочать... Свистун!
Наиль безнадёжно машет рукой.
ГИЛЬЗА (качает головой). Променял ты меня, Наиль, променял... И было бы на кого, а то... Какой-то престарелый целлюлитно-бумажный комбинат...
НАИЛЬ. Слышишь, харэ, а! Достало... Завелась, как совхозная циркулярка: и пилит, и пилит, и пилит... Пошли лучше, а то такими темпами до рассвета не обернёмся. А у меня дойка в семь.
ГИЛЬЗА. Отставить, боец! Посиди пять сек... Передохни малость, чтоб котелком своим опять куда-нибудь...
НАИЛЬ. Не-е, я теперь осторожно... Днём бы – в два счёта... Когда светло, всё понятно, всё близко... А в темноте и деревья, и дома одинаковые, дороги вообще не разобрать.
ГИЛЬЗА. Сейчас по карте рекогносцировку проведу.
(на короткое время скрывается под плащ-палаткой, потом появляется)
Нам туда...
(уверенный жест рукой)
Курс на северо-северо-восток. Сначала склад пиломатериалов пройдём, потом пруд будет, а дальше налево. Ориентир – памятник.
НАИЛЬ. Да, памятник... Надежде Константиновне... А там, главнодело, клуб уже рядом совсем.
ГИЛЬЗА. Ты мне скажи лучше: в музее много брать будем?
НАИЛЬ. По-хорошему – всё бы надо! Всё, что Сонька на помойку приготовила: и альбомы, и стенды по истории комсомола, и снопы с зерном рекордного урожая, и обкомовские грамоты... Но не утащим, боюсь... Нам бы хоть основное спасти: совхозное знамя да вымпел.
ГИЛЬЗА. Тот самый, про который ты говорил? Который Эстебана Санчеса?
НАИЛЬ. Ну... Команданте этот вымпел совхозу подарил, когда к нам сюда приезжал. И надпись сделал собственноручную: мол, верю в ваше светлое будущее... Храните, мол, товарищи-комрады, берегите и ждите, когда я снова к вам приеду.
ГИЛЬЗА. Думаешь, в самом деле приедет?
НАИЛЬ. Раз обещал, значит, приедет... Прилетит, приплывёт... Лишь бы Сонька прежде вымпел не выкинула.
ГИЛЬЗА. О-о, эта выдра четырёхглазая – она может!.. Бригада-то, говорят, завтра уже прибывает.
НАИЛЬ. Из министерства которая?.. Ага...
(смотрит на часы)
Получается, сегодня уже. Поэтому порезвей надо...
ГИЛЬЗА. Ну, тогда: рота, подъём! Вперёд, товарищ солдат, – и с песней!
Две тени снова перемещаются по сумраку сцены. Гильза даже в условиях ограниченной видимости умудряется двигаться профессионально, по-спецназовски: прыжками, перекатами, короткими перебежками.
ГИЛЬЗА. Стоп! Похоже, мы у цели. Вот он – клуб... Музей с этой стороны должен быть.
Пока Наиль освещает фонариком стену строения, Гильза приближается к окну, проверяет створки. Затем достаёт специальный инструмент и бесшумно вскрывает окно.
ГИЛЬЗА. Готово! Ну, где твой вымпел искать?
НАИЛЬ. В чулане... То есть, в кладовке он, скорей всего. Сонька всё старое, совхозное в кладовку убирает.
Гильза делает знак – и оба лазутчика через оконный проём проникают в помещение музея. Здесь ещё темнее, чем на улице. Мелькают лучи фонариков, выхватывающие стеллажи, витрины, стенды, манекены... Внезапно раздаётся грохот, за ним следует протяжный стон.
НАИЛЬ. Скребут твою мать! Опять по темечку... Тяжёлое что-то, железное...
(светит фонариком)
Чугунина какая-то, хрень ржавая!.. На наручники похоже...
ГИЛЬЗА (тоже светит). Кандалы – видишь, написано... В которых Капланка, с понтом, на каторге кантовалась.
(осмотрела голову мужа)
Жить будешь. Вторую шишку себе организовал – для симметрии.
НАИЛЬ. Про эти кандалы Сонька нам на экскурсии рассказывала... Лучше б эта сучка Капланка на той каторге навсегда осталась!
ГИЛЬЗА. Точно. Всем бы лучше было. Тебе – в первую очередь.
(показывает на голову, смеётся)
Так где кладовка? Давай сразу туда, а то затрёхсотимся тут нафиг среди музейных железяк...
НАИЛЬ (повёл фонариком). Вон дверь. Видишь?
Гильза осматривает замок на двери и приступает к вскрытию. Но это дело непростое – кладовка заперта на совесть. И уж совсем неожиданным сюрпризом оказывается наличие сигнализации: когда дверь распахивается, в помещении загорается свет и раздаётся истошный визг сирены.
ГИЛЬЗА. Шухер, засыпались! Тут сигналка, Наиль. Линяем!
НАИЛЬ. Погоди, погоди, успеем... Надо экспонаты взять, хотя бы часть... Хватай, что унесёшь!
Наиль и Гильза начинают лихорадочно рассовывать вещи за пазуху и в карманы. В этот момент в музей врываются Софья, Бармалеич, Гек и Чук. Чуть позже появляются заспанные Михаил, Денис Андреевич и Раиса Львовна.
СОФЬЯ (хватая с витрины браунинг). Стой! Стрелять буду!
Гильза берёт мужа за шкирку и буквально выволакивает его из кладовки.
Начинается погоня. Гильза с Наилем мчатся по каким-то конструкциям, перепрыгивают через заборы, раскидывают на пути поленницы и штабеля ящиков... Преследователи идут по пятам.
И вот убегающие оказываются в Чёрном уголке. Подперев дверь, они пытаются отдышаться.
ГИЛЬЗА. Оторвались маленько. Но это ненадолго – на хвосте висят, гады... Сейчас здесь будут... Успел хоть что-нибудь забрать?
НАИЛЬ. Знамя переходящее схватил, значки ударников комтруда, совхозную Книгу памяти, подшивку «Пионерской правды»... Вымпел ещё...
ГИЛЬЗА. Ну, и где всё это?
НАИЛЬ. Растерял, пока бежали... Уронил... Но вымпел – у меня!
(достаёт вымпел, гладит)
Вот он мой золотенький... Кашалотенький...
Где-то в отдалении слышен корабельный гудок.
ГИЛЬЗА. Да, тот самый, помню. Нам в девятом классе на линейке его показывали. Ещё мы песню тогда учили всей школой – на ихнем языке.
В дверь Чёрного уголка сильно стучат. Потом начинают ломиться.
ГИЛЬЗА. Настигли, паразиты! Эх, мне бы сюда наш ротный АГС да пару лимонок... Куда теперь? Всё, получается? Приплыли?
НАИЛЬ. Нет, не всё. Ещё не приплыли... Из Чёрного уголка к холодильнику отдельный ход есть. Там доильных аппаратов, бидонов, сепараторов всяких – умотаться. Можем забаррикадироваться... Отбиваться будем... Ждать будем...
ГИЛЬЗА. Чего ждать? Пока не закоченеем в твоём холодильнике?
НАИЛЬ. Своих ждать... Продержаться нам надо, Гильза, понимаешь?.. А там – выручат!
Снова гудок - он явно ближе.
НАИЛЬ (отодвигая шкаф). Давай сюда! Видишь дверь? Это к холодильнику... Быстрее!
Супруги распахивают дверь и ныряют в тёмный проём. Через некоторое время налётчики оказываются в просторном помещении, занятом всевозможными ёмкостями для молока. Здесь и вёдра, и фляги, и бидоны, и сепараторы... Заднюю часть комнаты занимает огромная молочная цистерна.
Наиль и Гильза укрываются за бидонами, как за баррикадой. Тут им легко держать оборону: в догоняющих летят вёдра, банки, шланги, части доильных аппаратов...
ГИЛЬЗА. По противнику беглым – огонь!
(кидает крышку от фляги)
НАИЛЬ. Есть – огонь! И беглым, и всяким... И бронебойным тоже!
(швыряет бидон)
Эль пуэбло унидо!..
(метнул ведро)
ГИЛЬЗА. Хамас сэра венсидо!..
(запустила подойником в атакующих)
Осада продолжается несколько минут. Преследователи пока опасаются приближаться, они держатся от холодильника на почтительном расстоянии.
Первой ход сражения пытается переломить Софья. С пистолетом наизготовку она подбегает к баррикаде.
СОФЬЯ. Именем Фанни Ефимовны Каплан призываю прекратить сопротивление!.. Сдавайтесь, а то перестреляю всех к едрене прабабушке!
(передёрнула затвор)
Я не шучу...
Со стороны обороняющихся – новый залп из ресиверов, фляг и доильных стаканов.
СОФЬЯ (уворачиваясь от летящего шланга). Что ж, я предупреждала...
Софья щёлкает предохранителем, прищуривается в пенсне, стреляет. Наиль вздрагивает, хватается за плечо. Почти одновременно с этим – очередной гудок.
ГИЛЬЗА (подхватывая слабеющего Наиля). Ты что?.. Ты как?.. Куда тебя?.. Ничего, родненький, ничего, терпи... Окопаемся на запасных позициях, продержимся... Я перевяжу... Скоро наши придут!
(перевязывает мужа арафаткой, тащит в глубину сцены – к цистерне)
Нам бы только чуток простоять... Ты, главное, не помирай!
НАИЛЬ (слабым голосом). Гильза, там это... Если что, – ты вентиль...
(махнул рукой в сторону цистерны)
Гильза непонимающе смотрит в ту сторону, куда показывает муж. Потом соображает, кивает, подтаскивает Наиля к цистерне. Теперь их линия фронта проходит здесь. Некоторое время беглецы продолжают яростно отбиваться.
Но вот «боезапас» подошёл к концу, ещё чуть-чуть – и ночных охотников за экспонатами схватят. В последний момент Гильза берётся за вентиль цистерны и поворачивает его. Из ёмкости вниз, прямо на преследователей, устремляется мощный белый поток. Он сметает всё на своём пути, он заполняет собой окружающее пространство. От белого потока поднимается густой пар, который тут же возвращается на землю снегопадом. Снегопад перерастает в метель. Метель стремительно превращается в пургу, вьюгу, в снежный ураган...
Теперь мы уже не видим никого – ни беглецов, ни догоняющих. Только звук пароходного гудка доносится до зрителей - победный, радостный, призывный... Такой гудок есть только у одного судна на всём белом свете – у ледокола команданте Эстебана Санчеса.
Конец второго действия
Наподобие эпилога
Вьюга давно закончилась, оставив на сцене белоснежные сугробы и перемёты. Замечательный повод для того, чтобы порадоваться настоящей зиме, поиграть в снежки...
Под аккомпанемент известной песни группы АББА Раиса Львовна, Софья, Мишаня, Бармалеич, Денис Андреевич, а также Гек с Чуком предаются нехитрым забавам.
No more champagne
And the fireworks are through
Here we are, me and you
Feeling lost and feeling blue
Вот Бармалеич, сменивший свою плантаторскую форму на тулуп, сгрёб Мишаню в охапку и с размаха посадил в сугроб. Оба хохочут как дети....
It's the end of the party
And the morning seems so grey
So unlike yesterday
Now's the time for us to say
А здесь Софья подкралась к Денису Андреевичу и сунула ему за шиворот горсть снега. Министр не остался в долгу – запустил в девушку снежком. Софья стоит, запотевшие стёкла пенсне протирает. Смеху-то смеху сколько...
Happy new year
Happy new year
May we all have a vision now and then
Of a world where every neighbor is a friend
А тут мы видим Гека с Чуком, которые сцепили руки, соорудив подобие качелей. На этих «качелях» с блаженным видом раскачивается Раиса Львовна...
Happy new year
Happy new year
May we all have our hopes our will to try
If we don't we might as well lay down and die
You and I
Но вот вся эта зимняя идиллия постепенно отходит на второй план. На сцене появляется уже знакомый нам Пастух, в руках у него большая лопата. На Пастухе белый ватник, белая ушанка, белые валенки... Оценив обстановку, Пастух начинает сгребать снег. Потрудившись, втыкает лопату в сугроб и неспешно усаживается на краю сцены. Из кармана телогрейки извлекается гаванская сигара. Пастух откусывает конец сигары, сплёвывает, прикуривает, делает глубокую затяжку.
ПАСТУХ. В деревне Бог живёт не по углам,
Как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
И честно делит угол пополам.
В деревне он в избытке. В чугуне
Он варит по субботам чечевицу,
Приплясывает сонно на огне,
Подмигивая мне, как очевидцу.
Он изгороди ставит, выдаёт
Девицу за лесничего и, в шутку,
Устраивает вечный недолёт
Объездчику, стреляющему в утку.
Возможность же всё это наблюдать,
К осеннему прислушиваясь свисту,
Единственная, в общем, благодать,
Доступная в деревне атеисту.
Ещё затяжка... И ещё... И другая... Клубы от сигары становятся всё гуще, голос Пастуха – всё тише. А дрожащий в морозном зимнем воздухе звук ледокольного гудка – всё дальше, дальше, дальше...
Вот, как-то так
cherlak44@yandex.ru 2019 г.
Такт сосания
© Copyright: Егор Черлак, 2024
Свидетельство о публикации №224040401233
Свидетельство о публикации №224040401233
Рецензии