Вандемьер

Вандемьер – первый месяц календаря французской республики. Месяц – сбора винограда.

Был и у нас на младших курсах свой – вандемьер.
В конце сентября, когда окружающие Севастополь колхозы – виноградари боролись за урожай и с урожаем и взывали о помощи, боясь проиграть эту «битву». На зелёные лиановые плантации высаживались мы – молодой курсантский десант, и поддерживали изнурённых «битвой» колхозников.

Все кто завидует, мол, виноград! - охлаждаю сразу – ни чуть не лучше, чем картошка, морковь и прочие несладкие культуры. Труд – тяжкий. И в отличии от картошки – тяглово-беговой… И чем дальше в лес, тем хуже горькой редьки. С каждой лозы срезаешь около пуда, а потом это прёшь на полусогнутых к дороге, где лежит кузов. И так, в режиме челнока, бессчётное количество раз…
В общем, обхохочешься, услышав однажды: «Пейте лёгкие крымские вина!»

Но говорят: «На халяву - и уксус сладкий!». Но, из года в год эта «халява» и не давала покою курсантским «Вакхам» и «Дионисам» - возжелавшим заполучить из солнечной лозы напиток. И из года в год, его заполучали…, в качестве кислого сусла – не добродившего и не доигравшего. Но экспериментом виноделия, так или иначе, переболел каждый в отдельности, и коллегиально, в частности.

Надавив из отборного «Кокура» литров 20 сока, и с особой осторожностью доставив его в ротное помещение, мы радовались, как дети. Выпотрошив пару огнетушителей и с особой тщательностью отмыв их внутренности, в них и заливали.
Неделю эти огнетушители, являлись предметом нашей гордости. Их, дружески похлопывали и ощупывали, к ним припадали ухом, вслушиваясь в фантастическую тишину… «Сок – работает!» - заключали истые слухачи. И все начинали ощущать в руках кружки, наполненные терпкой весёлой влагой.

Говорят: « Терпение и труд – всё перетрут, а если нет терпежа – хоть на ежа»… На десятый день – терпение кончилось. Огнетушители вскрыли и сняли пробу.
- У вашего «осла» - урологическая болезнь! – сделал заключение понимающий толк в виноделии Юра Антушевич, - Можете смело выливать эту кислятину…
Юра – из семьи крымских виноделов, и поставленный им «диагноз» воспринимался почти без комментариев. Интерес к халявному поилу у многих пропал сразу. Но были и те, которые взяли под сомнение данную обусловленность.
- Вино в таких условиях, может, и не получится… Но брагу сделать можно… - уверил оставшихся в интересе Анатолий Каныгин, - Заворачиваем крышки и ставим наместо… Я завтра туда дрожжей бухну…

Дрожжей, Толя, бухнул. А вот в каких дозах – история умалчивает. Виноделие, как и алхимия – наука келейная.
И для пущей важности поменял места «дислокации» уже «заряженных» огнетушителей… Смешал их с остальными двенадцатью… Мол, сам знаю… и когда будет готово – всем покажу…

Да и ладно… На младших курсах и без них – тайн, как в сундуке Пандоры… Что ни день – то и заполучи…
Телефон на тумбочке у дневального – и тот в страх и трепет вгоняет… Доверчивое существо – первокурсник… Ох, и доверчивое!
Звонят… Трубку снимаешь… Представляешься по всей форме… А там – голос серьёзный, спрашивает: «Вода в кранах – есть?»… Бежишь, проверяешь, и, запыхавшись, опять же, по всей форме: - Так точно! Есть! А тебе, эта трубка, серьёзно рекомендует: «Мойте ноги и ложитесь спать!»… Сеанс связи закончен.
Только к шуточкам с кранами все дневальные привыкнут, другие шуточки начинаются. А дневальные, опять же, по всей форме: - Есть! Так точно!… Доверчивые первокурсники, ох и доверчивые!
Училищные шутники и до огнетушителей добрались… «Дежурному с подсменными дневальными, прибыть в рубку дежурного по факультету с огнетушителями!»… И голос опять – серьёзный. Тут, конечно, от дежурного многое зависит… А дежурные по ротам делятся на два типа; дежурные – сообразительные и дежурные – исполнительные… В этот раз, стоял дежурный исполнительный, Коля Совенко. Уточнять команду он не стал… По два огнетушителя в руки… и вперёд! Примчались. Коля доклад по всей форме… Строевым подошёл, строевым отошёл… А дежурный на него, как баран на скрипучие ворота… «Совенко?! Какие огнетушители?… Знать – не знаю!?» А Совенко: - Да, вот, позвонили… Дежурный: « Ах! Звонили?!… Ну, тогда показывай своё хозяйство…» Коля и огнетушители в шеренгу построил. Дежурный обвёл их глазами и спрашивает: «Когда сюда несли – не переворачивали?» Коля: - Никак нет! «И колбы не давили?» Коля: - Никак нет! «А что же у тебя, второй справа… дрожит, как рыба об лёд?» …Второй огнетушитель вел себя странно. Он дробь выбивал на твердом асфальте… «А ну-ка, переворачивай!» Коля перевернул. И тут, ка-аак – чвыкнет!!… И мутная струя обделала брюки дежурного по факультету. И запах… запах, как в винном погребке после аванса… Всё – аут!

А дальше всё по схеме. Доклад дежурного по факультету командиру нашей роты… Тотальная проверка на наличие… И обнаружение – «второго заряженного»… И началось!
Дрожжевой грибок вкупе с забродившим соком – был игрист, шипуч и не обделён амбре, от которого мухи налету уходили в глубокое пике и кончали жизнь самоубийством.
Взбешённый командир роты стучал ногами и благодарил воспитанников за очередную шапку дерьма на свою голову.
Коля Совенко вспотевший и подобострастный, был готов исполнять всё, буквально – всё, что изрекал командир.
Два огнетушителя с открытыми горловинами, присмирев, стояли на мокром полу в умывальной комнате и испуганно икали, выбрасывая в атмосферу запахи порока.

- Товарищ капитан 3 ранга, куда это…
Коля долго подыскивал синоним к жидкости в огнетушителе.
- В жопу! В жопу! - товарищ старшина первой статьи…
Командир зашёлся в страдании, как избалованный ребёнок.
- Есть! – ответил Коля, выполняя строевые движения с огнетушителем.

Он вылил половину в дучку и, разболтав остаток, отправил его следом. То же самое было проделано и со вторым «заряженным».
Через пять минут, в той «дырке», куда была отправлена не состоявшаяся брага, кто-то о чём-то с кем-то – пошептался… А потом эта «дырка» начала клокотать и извергаться. Маленький Везувий выдал «на гора» коричневую пену, которая росла, как на дрожжах… Но это был только визуальный декор, а главное действо было в драматургии обоняния. Маленький Везувий в считанные секунды снабдил округу таким ароматом, таким «букетом» запахов, от которого мухи в далёком Джанкое, начали сбиваться в стаи и готовиться к перелёту. А в ближнем Симферополе, это «благоухание» наступило на горло песне местным ассенизаторам.

- Теперь – мы все в говне! – вскричал командир.

Но Николай его не слышал. К Коле пришла сообразительность. Она посетила его, на мгновение, изобразив в воображении – засыпающих в противогазах сокурсников.

- Подсменным дневальным – открыть окна! – орал Коля, заливая извержение водой из шланга.

Когда сокурсники вернулись с лекций в родное ротное помещение – они ни чего не заметили. В их пенатах витал тонкий фимиам «Шипра»… А два вскрытых огнетушителя сиротливо стояли в углу и вызвали сострадание только у Каныгина.
- Две пачки свежих дрожжей… Две пачки…, и коту под хвост!? – в сердцах изрёк Толя.

В Севастополе заканчивался – вандемьер,… Следующий за ним брюмер – не сулил существенных перемен, а лишь рисовал туманные перспективы… Брюмер – месяц туманов, второй месяц французской республики…