С нами - только ветер

Вот и лето наступило! Пусть здесь, на севере, было еще неустойчиво, тепло частенько сменялось дождями, но в целом начало июня в Санкт-Петербурге, выдалось на радость солнечным, и каким-то позитивным. Дождики если и были, то кратковременными. Я жил в городе на Неве уже около полутора лет. Но, конечно же, скучал по родным местам, в которые теперь так редко выбирался.
А работаю я «сетевиком». Ну, то есть банальный сетевой маркетинг, продажа товаров по телефону, Интернету, поиск «оптовиков», и всякая прочая шушера. Но моя мечта не в этом. Большой плюс этой работы в том, что у меня свободный график и я им «кручу-верчу» как хочу. А в свободное от заключения сделок время я хожу на массовки и кастинги, не пропуская почти не одного. Может, удача улыбнется-таки мне, и меня возьмут на работу на телевидение! Ну хоть кем – можно оператором, можно корреспондентом, да хоть монтажером!
Но в целом, и моя сегодняшняя работа дает мне обширный круг общения, и немало милых людей среди клиентов попадается. Но, хотя бяки тоже бывают. Их я, как «супервайзер», то есть наставник, перепоручаю своим подопечным, пусть руку набивают. А хотят – пусть отделываются от них, благо этого «добра» всегда навалом.
Ну а живу я на проспекте Рокоссовского, снимая квартиру, со своей девушкой, моей близкой подругой Катей. Она работает экскурсоводом, водит группы отечественных и иностранных туристов по разным узнаваемым местам города! Катя очень серьезно относится к своей работе, и старается выложиться по полной, всегда относясь с душой к своему делу. Ну, эксцессы тоже порой бывают, куда ж без них, без эксцессов… Но в целом впечатление от работы у нее положительное, у меня же – чисто потребительское, как к источнику дохода. И ничего плохого я в этом не вижу.
Но главное то, главное – не в этом! А в том, что наступил июнь, что грядет две свободных недели, которые раз в три месяца положены якобы «на повышение квалификации» и тренинги. Но на тренинги у нас никто сроду не ходил, опыт передается непосредственно в рабочем процессе, ну а ежели кто из центрального филиала нашей компании соизволит проверку произвести, то о таких проверках становится известно, как правило заранее. Наш ушлый НОП, то есть, начальник отдела продаж, «завербовал» себе стукачка в центральном офисе. Об этом никто точно не знает, но все подозревают, уж очень порой он оказывается «провидцем» корпоративных новостей. Но в целом начальник организовал весь процесс хорошо, все отлажено и функционирует при минимальном его участии.
Так вот! Сегодня шестое июня, а пятнадцатого грядет свободное время! Можно и смотаться из города на несколько дней! Если грядет проверка – оперативно вернуться, потом – снова на природу, баню, шашлыки, ну и, все в таком же духе! Ну а семнадцатого у меня день рождения, двадцать шесть лет, и вообще – жизнь удалась, хоть только-только началась! Только недавно началась моя самостоятельная жизнь, по-взрослому, как это теперь популярно, в гражданском браке. Я доволен нашей с Катей жизнью, доволен моей девушкой, немного – работой. Но главное – это когда у человека есть мечта. Телевидение! Или кино – я сам пока не определился. Но на экран я хочу попасть однозначно. И творческое начало во мне есть, искренне надеюсь, что сумею реализоваться в не менее творческой профессии.
Доработать осталось всего два дня! Я уже лелеял мечту об отдыхе, куда-нибудь поюжнее, что ли выберемся… Может, в Тверскую область, где нет сейчас, надеюсь, ни комаров, ни болот.
«Одиннадцать тридцать уже! Да, расслабон как предвестник отпуска завладел мной. Что я сделал за утро: так, оптовик из Синтеко-групп, мелко-оптовик Комаровская торговая база, Петропавловский Тракт, ИП Лещинский, так-так-так… А где же АО «Вербена»? Е-мое, неужели я забыл про партию еще и для них?»
Неожиданный звонок вывел меня из суеты и одновременно – из равновесия. Но по первым нотам звонка я уже знал, что это моя любимая!
- Привет, лап!
- Да, слушаю, родная!
- Я совсем забыла, что сегодня, кстати, 6 июня, 210-я годовщина рождения Пушкина, у нас еще доп. группа в Смольный. Сань, и я очень буду рада, если ты их займешь чем-то!
- Ну ладно, давай по порядку.
- Я хочу, чтобы ты провел экскурсию у них.
- Ага, а при чем тут Пушкин?
- Да ни причем! Это вообще, другая история. Тебе надо, как бы, занять их внимание минут на двадцать пять. Ну, расскажи им что-нибудь о Смольном, Эрмитаже, Царскосельском, Петропавловском. А там уж и я подскочу, просто разрываюсь, раньше не успею.
- А, ну-ну. Во сколько начало?
- В тринадцать, на Гороховой.
- Да, кстати, ты не забыл свои дипломно-выпускные навыки свои?
- Все помню! Ну, кое-что помню из истории города, петровско-екатерининский период, все в основном.
- Вот и расскажешь им! Они, кстати, итальянцы.
- О-па! А поймут они меня?
- Переводчик при них будет, но свой, местечковый, из Рима. А группа сама из Неаполя. Но лучше будет, если ты сам, на их родном языке, им расскажешь.
- Звезда в шоке! Ты бы хоть заранее предупредила!
- Не получалось заранее. Сама 5 минут как узнала! У тебя же язык подвешен.
- Да уж…
«Ну, все, приплыли! Блин, везет-таки на такие вот приключения! Ну почему у меня все не как у людей? И куда подевалась проклятая «Вербена»? Где же этот договор?» Но он уже окончательно вылетел из моей головы. Блин, тридцать минут у меня есть. И я снял трубку телефона, ибо потом предстояло сорваться неизвестно насколько, и еще заскочить по работе в несколько мест в городе.
Снова звонок.
- Ты идешь к итальянцам?
- Да-да, Кать, уже выкатываюсь!
- Как это выкатываешься? Ты должен быть уже на полпути! Торопись, прошу!
- Я успею ко времени! 
Группа уже ожидала меня. Один ушлый смуглый тип, видимо узнав меня по описанию, подал приветственный возглас:
- Синьор Васильев?
- Да, Васильев это я. Sono io. Preferite a parlare l’italiano? Posso un’po parlare!
- Si! Si!
Несколько человек расплылись в улыбке. Я ободрился и начал.
- La nostra citta e molto bella, hermosa e grande. San Pietroburgo vanta un notevole patrimonio storico e culturale ed ; quindi considerata una destinazione turistica molto attraente. Ci sono molti l’ attrazioni architettoniche del XVIII e XIX secolo comprendono poi la Fortezza di San Pietro e San Paolo, la Cattedrale della Resurrezione, l'Istituto Smol'nyj, la Piazza del Palazzo.
Я путал испанские слова с итальянскими, вплетал свой рассказ фразы из школьного учебника истории, из пособия по страноведению, цитаты из википедии про Рим, только вместо слова «Рим» я туда впихивал «San Pietroburgo», то есть «Петербург» по-итальянски.
Ну, в общем, на троечку с минусом я рассказал им вкратце об истории нашего города. А основательно за туристическую группу возьмется Катя. Она же четыре года работает гидом-переводчиком, досконально знает историю Петербурга, и в совершенстве владеет тремя иностранными языками – английским, итальянским и французским. А мои знания – на школьном уровне, на твердую троечку, ну на четверку с натяжкой. Но, черт возьми, и они пригодились. Я в свое время мечтал поехать на экскурсию в Неаполь, Венецию и Калабрию, а также – в Мадрид и Толедо. Озаботился изучением языков, изучил грамматику, но дальше основы – не пошло, да и словарный запас у меня маленький.
Вот и Катя подоспела. Ну, я уже отстрелялся и напоследок пожелал им счастливой экскурсии и приятного времяпровождения.
- Ecco la nostra maestro guida interprete! buona giornata, signori!
Ну, то есть, «вот и ваш главный гид-переводчик, счастливого дня вам, синьоры, а я, мол, пошел».

Но вот и конец этой напряжной среды подошел. Мы с Катей уселись на два кресла у электрокамина, и стали обсуждать варианты поездки на природу. Хотелось, чтоб не особо далеко, комфортно, недорого, приятную погоду без дождей и комаров, уютный мотель или хостел, электричку ко времени и туда, и оттуда, ну и, губозакаточную машинку напоследок! Мы остановились на варианте либо Финев Луг по Новгородской дороге, либо Чудово, что на Тверско-Московском направлении. Там уже заканчиваются болота и начинаются перелески и лесостепи, следовательно, приятнее ландшафт, и меньше комаров.
Ну вот, незаметно пролетели два дня до выходных, а совместно с этим – и моего отпуска, и в субботу в девять часов утра мы уже были на Московском вокзале и ждали отъезда нашего поезда. Ехать было около двух часов, и первоначально мы желали ехать с ночевкой, выбрав в качестве ночлега  какой-нибудь отель, либо хостел. Но потом стало ясно, что в провинции с этим дикий напряг, да и заранее забронировать не получится ни по Интернету, ни по телефону. Интернета там по состоянию на сегодняшний 2009 год, конечно же, нет, ну а номер телефона тоже не узнать, ни в сети, ни в справочниках.
Но сказано - сделано, и вот уже пригородный поезд мчит нас в южном направлении. Пасмурное утро постепенно рассеялось, и день обещал хорошую солнечную погоду. Вместе с тем, как рассеивалась туманная хмарь, улучшалось мое настроение. Мы взяли с собой раскладной столик и два раскладных кресла, несколько шампуров для шашлыка, сало – поджарить на костре, винца чуть-чуть – хряпнуть понемногу, два зонта, спиртовку, жидкость для розжига костра, а я взял плавки – может, получиться искупнуться, Волхов недалеко, да и теплее здесь заметно, чем в Питере.
Ну вот, вывалились, наконец-то, мы из вагона на открытый воздух. Солнышко, ни дуновения ветерка, типичные сельские запахи. Чудово! Далекая от мегаполиса платформа, романтика сельской жизни!
Время до обеда пролетело как ветер! Мы поиграли в бадминтон, немножко попинали мяч, привезенный с собой, устроив импровизированный «футбол». Пусть мяч был волейбольным, нам-то какая разница? Погуляли, просто взявшись за руки, побродили по тропинкам и перелескам. До Волхова оказалось далеко идти, но я точно помнил, что на карте обозначена была другая, близкая речушка. Вот туда-то и можно сходить во второй половине дня! А сейчас мы просто хотим есть!
Разожгли костер, благо, дрова были сухими, и жидкость для разжижки не понадобилась. Много палок, веток и бревнышек мы нашли в перелеске, запалили их, а когда основное пламя сошло, принялись поджаривать свиной шашлык, сало и хлеб. Все было сработано оперативно, и после того, как поели, посидели с полчасика, решили-таки сходить к речке. Вот, дошли. К воде, рядом с мостом, шел спуск, и была прилажена доска. Она, по-моему, не была никак закреплена, а просто лежала, утоптанная в прибрежный грунт. Я взял бутыль – набрать воды, вскипятить для чая, ну и, просто руки помыть. Попробовал, опустив руки – холоднющая, как и все малые реки, купаться здесь не годится! Ну что ж, хоть наберем! Набрав воды, я поднялся на уступчик, и ступил на доску. Но проклятая доска подо мною поехала, соскочить с нее я уже не успевал, да так и влетел по пояс в воду – у берега неожиданно оказалось глубоко. Черт, этого не хватало! Попытался выбраться, ноги вязли в грунте… Но все-таки выбрался, не используя больше коварную доску, (она, сползя в воду, поплыла вниз по течению). Благо, после обеда погода совсем уже разгулялась, было градусов двадцать пять, и одежда высыхала очень быстро!
Мы с моей любимой, конечно же, еще погуляли по окрестностям. Купаться на сегодня у меня охота пропала. Но солнце пригревало и пригревало, кажется, стало еще жарче, одежда почти обсохла. Я, к тому же взял с собой полуштаны-полушорты и пляжные шлепки.
- Эй, гляди, - сказала Катя!
Мы оба поглядели на небо, а там реактивный, и похоже, сверхзвуковой самолет выделывал фигуры высшего пилотажа. Я вспомнил, что скоро в Московской области должен проводиться «МАКС-2009», то есть международный авиационно-космический салон. Очевидно, это элементы подготовки к шоу. Налетел небольшой ветерок, и небо постепенно из безоблачного превратилось в клочковато-ватное.
- А давай-ка насчет клубники сходим! – предложил я. Да, клубника могла быть – уже первая декада июня, да и погода в последние две недели радовала теплом. Так что, наверно, ягоды уже завязались. И, действительно, поиски увенчались успехом. Мы набрали три кружки луговых ягод. Одну съели прямо сразу, а другие – домой, на чай или варенье. Снова по ходу тропинки, кажется, близилась речушка. В целом солнце уже прошло пиковое положение, и начало свой путь к закату, до которого, однако, было еще очень далеко – безоблачная погода и летнее солнцестояние делали свое дело, тем более день такой долгий в июне в этих широтах. Мы решили погулять еще часиков до трех-четырех, а потом уже и возвращаться в город, благо домой ехало три вечерних электрички.
А пока перед нами извивалась пыльной лентой проселочная дорога, даже не дорога, а тропинка. Бока ее поросли гусятником и подорожником, а на полях вовсю цвела сурепка. Травы были уже довольно высокие. А то я порой любитель просто погулять по полевой невысокой траве будь то клевер, кормовая ромашка, или даже посевы ржи. Прогулка по такому полю – это своеобразная медитация. Растягивание удовольствия. Когда ты плывешь-паришь над полем, по которому ветер волнами колышет недозревшие еще колоски, а ты словно теряешь ощущение земной тяжести и будто бы плывешь.
- Саш, а вот скажи, - пробудила меня от раздумий Катя, - вот если бы ты выиграл или заработал, или, скажем, получил в наследство от богатого родственника, большую сумму денег, как бы ты их потратил?
- Трудненький поначалу вопрос. А с чего вдруг спросила?
- Так просто, подумала и решила поделиться.
- Ну хорошо, начнем с того, что крупную сумму я постарался бы не потратить, а приумножить. Деньги, наверно, я все-таки думаю, должны работать. Тратить можно отложенные на отдых, на поездку, на походы в ресторан, еще на какие-то мечты. А вот если ты становишься обладателем крупной суммы, то это уже говорит о том, что судьба выбрала тебя, как носителя определенного потенциала. И главное тут помнить, что это  - вовсе не цель, а всего лишь средство.
- Интересное мнение, - высказалась моя подруга.
Так незаметно подкатывало время нашего отъезда в город. И поскольку у меня запылились ноги, а руки были в клубничном соке, то было решено подойти к речке, чтобы почиститься. Ехать в город – так чистюлей. Ага – вот и отмель, тут река делает поворот. И на отмели небольшой настил, может, местные для постирушек соорудили, но явно не для купашек – река холодная, родниковая.
Я уже шел по импровизированному «пирсу», как вдруг настил с той стороны где я стоял, стал проседать, видно свая сгнила, и плавненько погрузился в воду. И я вместе с ним, примерно до середины бедра, дальше было дно. Черт, не везет мне сегодня с речками и досками! Когда я вылез, я ругался уже заметно дольше, чем в первый раз. Теперь уже и полушорты были мокрыми, шлепки - ладно, вытереть можно.
Ну что ж, надо их отжать хотя бы! Помылся, что и говорить! Теперь – в город, сушиться и отдыхать в мягком кресле. Ну, а для Катюшки я набрал воды, чтобы руки сполоснуть. Мне-то уже все равно, раз так получилось.
- Давай что ли, бегом? – предложил я Кате. Согреться надо, второй раз за день моржеванием занимаюсь.
- Да давай! – согласилась моя любимая, и мы поднажали трусцой по вьющейся тропинке. Слетали шлепки, пришлось переодеться снова в ботинки. Краткая дорога к перрону проходила через мост, станция находилась по ту сторону речки. И с величайшей аккуратностью, стараясь не приближаться близко к берегам, я его перешел вслед за Катей. Купаний мне на сегодня достаточно! А говорят, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды! Можно и трижды, причем в один день! Главное – «везение»!
Через час уже пригородный поезд мчал нас к Санкт-Петербургу, кушать тортик за Катин успех на рабочем поприще (старший гид по Эрмитажу на целых три недели), смотреть «Шоу Бенни Хилла» и документальный фильм о параллельных мирах, и в общем, отдыхать душой и телом!
Вечером того же дня, я, уставший и замаявшийся, засыпал. Мы уснули уже за полночь. И, под утро, как всегда, мне приснился очередной оригинальный сон.
…Еще немного до базы осталось. Двоих из нашей группы, первоначально составляющей 8 человек, уже нет. Еще двоих зацепило. Керамический бронежилет уже весь намок от пота, и в правом боку – от крови. Ранило и меня, но навылет, это так, мелочь. Кевларовый броник – это, все-таки вещь. Пропустит «навылет» в тех местах, которые неопасны для жизни, и в которых нет жизненно важных органов. Да и не стесняет движения при беге и борьбе. Черт, только бы дотянуть… Мы все-таки выкрали его! Ну, рот на всякий случай зажали кляпом, чтоб не визжал, и не запорол операцию. Иван Бахметьев являлся ученым-атомщиком. Что-то он там такое открыл, что нам, простым смертным неведомо. И вот за это «нечто» пакистанцы решили его украсть, изобретение присвоить, и заставить его работать на себя.
Ну вот, за периметр охранной зоны уже выскочили! Вон там – поляна, с которой заберет нас вертолет. До него осталось около двух минут – как раз успеваем! Черт, плывет в глазах, видно, много крови потерял. Ну, это еще терпимо, по крайней мере, хорошо, что туда не засел осколок! Двоих наших – Викстона и Прайетта – ранило именно ими – разорвалась осколочная граната. Оба были в брониках, но одного «приложило» в руку, а другого в ногу. Посекло  Прайетта порядком, но крупные сосуды были не задеты, бежать он мог наравне со всеми.
Сзади наседал еще отряд «бородатых». Воины Аллаха, будь они неладны. Все, как один, с бородами, в камуфляжной форме, в платках-банданах на голове. Те, которые помоложе – с жиденькими бородками, те, которые постарше и поматерей – с окладистыми густыми бородами, как у афганских ваххабитов. Впрочем, пакистанские ваххабиты, или, как там их правильно называть, ничем не лучше. Они рассеялись, и на бегу открыли огонь. Будь они более опытными, сразу бы сообразили, что в данных условиях лучше вести огонь не на бегу, а лежа, рассредоточившись, и найдя укрытия на местности – это в идеале, в крайнем случае – стоя, в упор, с колена. Видимо, серьезной подготовки у них не было, и Викстон, присев на колено, и создав упор, забросил на плечо гранатомет с осколочными гранатами. Из широченного ствола назад вырвалось облако огня и дыма, а вперед - светящаяся молния полетела в направлении преследователей. Те, по-моему, даже онеметь не успели. Все закончилось в один миг, и нашей посадке в вертолет, казалось, уже никто не мог помешать.
Вот уже послышался рокот и свист лопастей, заклубилась пыль на площадке, распахнулась узкая дверь. Рассеявшись, мы один за одним побежали внутрь. Двое бойцов с захваченным ученым держалась в середине, а замыкал группу автоматчик Бридлав, прикрывая всех со стороны возможных преследователей.
- Ну, все, кажется успели! Ты как, Брайан? – спросил я у бойца, раненного в руку.
- Нормально. Я, троих, кстати, положил. А ты?
- Аналогично. А вот Прайетт пятерых завалил!
- Я вот о чем сейчас подумал, - ответил Брайан, - там ведь визжала сирена какая-то, сигнал общей тревоги. А если б сработала система самоподрыва?
- Да я думаю, не было там ничего такого. Вся эта шантрапа – проще, чем они кажутся! Ничего такого они не предусматривали. Так, авантюристы без должной выучки!
Тут, вертолет, сделав круг над откосом горного массива Кандагар, и набрав высоту, резко и быстро стал уходить в сторону Персидского залива, на базу.

Когда я проснулся и открыл глаза, уже давно светило яркое солнце! Да и то сказать, в Питере настоящий  рассвет наступает около трех-четырех часов утра! Рядом посапывала Катя, было девять утра. Я решил – пусть еще поспит, сегодня мы с нашими друзьями-петербуржцами на конную прогулку. Черт, надо же такому присниться! Как в реальности все было! Кстати, мне периодически снятся такие сны – как будто кино вживую увидел. Даже нет, здесь все даже ярче чем в кино, более рельефно, выпукло. Ощущения как будто живые. И по таким снам, если, конечно, я успеваю досмотреть целиком, я пишу порой сценарии для фильмов. Ну, пригодится все-таки – я лелею свою мечту.
Я ушел на кухню заваривать кофе. Когда вернулся за майкой, Катюшка уже повернулась на спину и открыла глаза, но была еще сонная. Девушка мне улыбнулась, я подошел, присел на край кровати:
- Кофию соизволите?
- С удовольствием.
- А как насчет омлета или оладьев? Через 15 минут будут тепленькими!
- Отлично, давай!
- С тебя поцелуй тогда.
Приготовив завтрак, я вернулся в комнату. Когда мы закончили завтрак, я стал излагать планы на день.
- Кать, вот смотри, здесь у нас Ворошиловка – там конная база. Подробный инструктаж, помощь инструктора во время прогулки. Выбор лошадей большой, цены подороже, маршрутов много на выбор.  А вот в сторону северо-запада – Мокревка, там лесной центр отдыха. Там цены более демократичные, да и ближе это от трассы. Маршрутов меньше, но, я думаю, там нам понравится больше – не трек-ипподром, как в Ворошиловке, а настоящие лесные тропинки. Впрочем, выбирай!
- Ну, давай тогда в Мокревку – отозвалась Катя.
Через час-полтора мы были на месте – проходили вводный инструктаж. Вот и подошло время знакомиться с лошадками – мне досталась пегая, Катюшке – гнедой жеребец, заметно крупнее. Сзади следовал инструктор на пестренькой серой лошади. Закончилась песчано-опилочная мягкая дорожка конюшни, и началась обычная лесная тропинка, отличающаяся только тем, что с обоих сторон там были на значительную высоту подстрижены ветки – для любителей и профессионалов конных маршрутов.
Лошади бойко шлепали копытами по тропинке, я, иногда пригибаясь под попадающимися по пути ветвями, не упускал из поля зрения Катю. Если что – вдруг Катюшкина лошадь испугается – инструктор показал, как можно быстро ускориться, и перейти и на рысь, и на галоп.
Было не жарко и не холодно, не солнечно и не пасмурно, чуть-чуть обдувал ветерок, сдувая комаров. В общем, самая такая погода для конной прогулки. Маршрут был длиною пятнадцать километров, представлял собою изогнутый овал. Пролегал через перелесок, собственно, по нему мы сейчас ехали, поле, небольшой овражек, и берег реки. И, на обратном пути – в основном открытая местность. Что ж, мне пока нравилось. Если Катю не укачает, понравится и ей!
Попался нам по дороге  ручеек, шумной лентой извивающийся между деревьев и камней. У него мы и решили сделать паузу, вскоре подоспел инструктор, он ничего против не имел.
- Интересно, а из него пить можно, - кивнув в сторону ручейка, спросила Катя. Она была по жизни очень любознательной, старалась объездить как можно больше мест, и познать как можно больше вещей.
- Без кипячения – вряд ли, - решил я. Мы ж не знаем, откуда он берет начало.
А дальше там было небольшое озерцо. Ну, собственно оно запрудой ручья не являлось, но представляло собой ответвление, низинку. Туда как раз стекала вода из ручья. А может, озерцо и само имеет родниковое происхождение. Очень часто из таких вот водоемчиков и вытекают тоже ручьи.
- Смотри, там рыбка! – воскликнула Катюшка.
- Так-так… Где ж она?
- Ого, еще одна! И еще!
- Да ты уже целый косяк насчитала!
И точно, между корней, росшей в воде ивы, проскакивали серебристые рыбки. Катя достала цифровой фотоаппарат с целью сфотографировать сию картину.
- Да тут на целую уху! – подумалось мне. Но произносить вслух не стал, чтобы не испортить романтику момента.
Вскоре мы отвязали лошадей и двинулись дальше. Вторая часть пути пролетела как-то незаметно и более ровно и однообразно, что ли. Не было на ней особых красивостей, да и просто мест, за которые цепляется глаз. Просто грунтовка в ста метрах параллельно автотрассе.
Вернулись домой мы под впечатлением. Вторую половину дня мы уже использовали под пассивный отдых, ничем себя больше не загружая. Отдыхать – так по полной программе!

И уже после полуночи мы уснули, улегшись под одно широкое одеяло. Ночи пока еще были довольно прохладными, и под одеялом было очень уютно. Обогреватель мы не включаем – середина июня все-таки.
Постепенно шум проспекта затих, и спряталась луна за облачка. Периодически она прорывалась еще на свободу, и на краткие минуты мутным пятном на сереющем небе передавала привет горожанам. Но вскоре ушла и она за облачка, и наступила не то, чтобы ночь, а какая-то темно-серая муть.

…Быстро закатывалось солнце за гору, и стремительно обрушивалась на Каньон Эсперанса темная, хоть глаз выколи, южная ночь. А еще через полчаса на бархатном небе обозначились первые звезды, и засиял золотой диск полной луны.
Я, дон Хосе Фаррера де Энтильо стремительно гарцевал на своем вороном коне, таком же иссиня-черным, как эта мексиканская ночь, к своей воздюбленной Мартине Торрес, дочери богатого и самого влиятельного землевладельца в этих краях Рубио Торрес Кастильо. Я знал, что пока основная часть стражи с асьенды Навахас переместилась в город, охранять господина Рубио Кастильо во время его встречи с губернатором штата.
И еще я точно знал, что со своими друзьями Карлосом Родриго и Маркесом Гарсия могу перебить всех оставшихся в асьенде охранников, и выкрасть свою возлюбленную Мартину из-под стражи. Она  находилась в доме Эрбиля Маранча, за которого ее отец силой хотел выдать замуж Мартину, чтобы продвинуться в карьере, и стать приближенным самому королю Мексики. Эрбиль был как раз начальник дворцовой охраны, и одновременно – один из правительственных силовых министров. Ее мнения, Мартины, понятное дело, никто не спрашивал. А уж я, обедневший дворянин Хосе Энтильо, был вообще нужен всей этой честной компании, как зайцу пятая нога. Ну, кроме Мартины, разумеется. Мартине я обещал, что увезу далеко-далеко ее отсюда. Она ждала только меня. Ждала как стосковавшийся в пустыне по воде одинокий кактус, ждала, как обвисший парус шхуны в пассатных широтах первого дуновения ветерка. Как цветок ждет шмеля, чтобы передать пыльцу другому возлюбленному цветку.
Вот вдали показались угрожающими зубцами и сторожевыми башнями стены асьенды Маранча. Сам Маранча, был, конечно же, на приеме у губернатора. Что ж, он будет убит чуть позже. А пока я с моими верными рыцарями поквитаюсь с охраной асьенды.
Caballero, caballero
You're a famous man in town,
I must wait out of sight
Till you kiss me tonight,

Caballero, caballero
If you ever let me down,
I'll be crying and crying all night
But I'll be gone
Just like the evening sun

Но вот мы, наконец-то достаем свои луки и стрелы. Держим в поле охранников имения, их, кстати, немного. Просвистели первые три стрелы, и трое человек из стражи уже попали туда, где только безмятежность и звездное небо. Они даже не почувствовали боли, только выдохнули с недоумением. Что ж, они сами выбирали эту работу… А если даже не выбирали, им-то уже нет разницы.
Мы раскрутили арканы с «кошками» на концах, зацепив их за зубчатый край высокой стены. Все, пора. Самая опасная часть дела предстоит. Задрали головы, взяли в зубы по ножу, и полезли вверх. Словно издеваясь, сверху на нас смотрел желтый глаз луны. И он делал свою работу – прекрасно освещал все вокруг. Без этого в темной южной ночи было бы очень плохо. А с другой стороны – отлично видно и нас!
На стене осмотрелись, приготовились прыгать на землю. Раз – и Карлос уже соскочил. Два – я приземлился, чуть не вывернув лодыжку. Секундой позже соскочил Маркес. Как три сайгака, мы большими прыжками понеслись к главному крыльцу асьенды. Карлос был уже готов открыть дверь – они никогда не закрывали, полагаясь на охрану. Карлос первый проскочил внутрь. Я с Маркесом чуть замешкался, просматривая двор, и примечая, нет ли паники. Вдруг где-то сбоку просвистело мачете - это оружие, которое может быть губительным в умелых руках.
Слегка поплыло в глазах, сначала, казалось, ничего не произошло. С той стороны раздался короткий вскрик, и мой друг, вытирая меч, и прикрывая меня, подбежал ко мне.  Стремительно забрал у меня оружие – шпагу и лук, приложил палец к губам. И знаком показал на левый бок. Я ранен, оказывается. Черт, крови вытекло порядком. Но цель уже близка, по-моему, осталось один или два охранника – Маранча много охраны никогда не держал, слишком самоуверен был. А четверых мы уже уделали. Открывая все двери подряд, я гадал, где моя прекрасная Мартина. Уже все почти просмотрел, ну где же? Вот, последняя дверь осталась. Я пытаюсь открыть, они сначала не поддается. Я силой налег плечом, дверь распахнулась, а за ней… За ней оказалось голубое небо с облаками, словно я стоял на вершине большой горы. Я смотрел на небо и облака, и недоумевал, сейчас же ночь… И на одном облаке то ли сидела, то ли стояла Мартина, ее было видно до пояса. Она грустно улыбалась мне, и махала рукой, словно прощаясь. Помнится, она обещала присниться мне. Неужели она погибла? Я чувствовал такую невесомость, что, казалось, я лечу.
Пришел в себя я оттого, что кто-то лупил меня по щекам. Оказывается, я упал от потери крови, и был какое-то время без сознания. Мутнелось и двоилось в глазах, но, открыв их, и придя в чувство, я увидел, как Карлос ведет под руки ко мне мою возлюбленную Мартину, а Маркес сидит рядом со мной. Оказывается, я был без сознания все то время, пока друзья осматривали дом, ликвидировали стражей, и искали Мартину. Маркес достал флягу, и плеснул мне несколько добрых глотков соленой, словно кровь, текилы. «Глотни это, амиго, полегчает!» Перетянув подручными материалами рану, мы открыли ворота, оседлали коней, и двинулись в путь, прочь из этого места.
…Яркое солнце уже шпарило во все окна нашей комнаты, пробиваясь через лоджию, цветы отбрасывали тень на пол и стены. Я долго спал сегодня. Кати уже не было со мной рядом. Прикольненький сон, надо будет записать. У меня скопилась уже приличная коллекция таких зарисовок, можно будет писать сценарии. Интересно, сценаристом возьмут во ВГИК? Ну, или в Щукинское? Иногда я пишу рассказы по моим снам, если они с интересным «сюжетом» и логично заканчиваются. Но иногда я не успеваю досмотреть сон до конца, что открывает свободу для творчества. И это тоже порой выливается в самостоятельные произведения.
Ароматный кофе разогнал во мне остатки сна. Правда, на природе чай или кофе еще вкуснее с дымком, с ароматом костра. Когда я готовлю чай на костре, люблю добавить пару листочков смородины. А для кофе  - свои специи. Ну а пока будет довольствоваться тем, что выдаст кофеварка. Интересно, где же Катя? Ее наверно, как тогда, на утренние пробежки потянуло… Она любит в свои 22 года вести активный образ жизни, фитнес, пробежки, прыгалки, скейтборд – это все ее стихия. В студенческие годы она регулярно занималась спортом, а вот с работой получается не всегда…
Но наше свободное время мы любим использовать на всю катушку, и наше активное времяпровождение этому доказательство. Конные прогулки и поездки – это еще не все. Я вот люблю еще походить на заливе под парусом. И частенько, пару раз в месяц выбираюсь-таки на море. Но проблема в том, что в Питере море холодное, и только к началу-середине июля вода прогреется до приемлемых показателей. Можно будет и на Финский залив выбраться!
Вот раздалось хлопанье замка, и в прихожую зашла слегка порозовевшая Катя, волосы ее развевались. «Точно, с пробежки!»
- Кофе? Омлетик? А может, овсянку?
- Привет! Давай покофеевничаем, с омлетиком, конечно же! И с беконом. А ты на пробежку не хочешь выбраться?
Хотеть-то хочу, да я малость ленив. И к утру растормошить себя не могу. Вот во второй половине дня, когда работы никакой нет, люблю выбираться в Гатчинские лесопосадки. Бегать по лесной тропинке гораздо приятней, чем по городским улицам.
Кстати, за последние два месяца у меня было несколько предложений от актерских и рекламных агентств, но не для участия в съемках. Они просто делали отбор сценариев, так что, как сценарист, я имею возможность и шанс участвовать и дальше, тем более, некоторые мои наработки, так скажем, черновики, используются в съемках “Discovery”.  А также несколькими  художественными и познавательными каналами.
- Эй, давай сегодня сходим в акваклуб, что ли? – снова подала предложение Катя.
- А во сколько?
- Да ближе к четырем-пяти.
- Нет, я думаю, в это время буду готовиться к сдаче очередного материала в «Мегаполис».
Помимо моей работы в продажах, я также являюсь внештатным корреспондентом нескольких городских изданий. Я имею возможность подрабатывать в нескольких местах, и активно использую эту возможность. К слову, последние два-три дня я писал статью о романтическом городском отдыхе на воздухе. И конная наша прогулка пришлась туда очень кстати, да и про кайтинг (хождение под парусом) я написал. Только вот в этом году я его не пробовал… Ничего, лето только началось! И статья, по-моему, получается приличная, надо ее только оформить, дополнить, логически довести до ума и сдать в редакцию. Это вечером. А завтра… А завтра, значит, четверг, подходит к завершению первая неделя моего ничегонеделания, то есть отдыха от основной работы. А у Кати в пятницу и субботу группы соответственно в Эрмитаж и Царское Село. В воскресенье – следующий наш культурный досуг. Ну а если Катюшка отстреляется в субботу пораньше, то и в субботу вечером мы имеем шанс провести время друг с другом.
А днем можно просто побродить… Хоть я и живу в Питере почти два года, осталось много мест, где я еще не бывал, и ничего про них не знаю. Да и не только «избитые» и попсовые туристические места. Есть еще экскурсии по рекам, участие в дворцовых «императорских» постановках, маршрут по городским крышам (полулегальный, но все-таки!), когда целый квартал, а то и больше проходишь по домам, не спускаясь вниз. Правда, надо искать сопровождающего, но в Нете есть целые сайты, странички и группы, посвященные этому виду досуга. Как есть и маршрут по катакомбам.
Но сегодня я хочу без экстрима, просто походить. Посидеть где-нибудь в кафешке на набережной, попивая кофе или глинтвейн. Если будет дождь – найти уютное кафе, потягивать кальян и слушать, как журчит снаружи дождь. Либо, если погода позволит, взять экскурсию по рекам – Фонтанке, Малой Невке, каналу Грибоедова. И еще, насколько я помню, в старом районе Питера есть музей Родиона Раскольникова. В доме по Гражданской улице, 19. Там есть такая квартирка, комнатушка в квартире получердачного этажа. Вот еще одно «непопсовое» место. Ведь большинство из нас знает парадный Петербург – его Дворцы и просторные площади, нарядные соборы и музеи. Федор Достоевский в романе «Преступление и наказание» описывает совсем другой город - холодный и жестокий - это трущобы, нищие ремесленники и голодные студенты-лохмотники, это атмосфера тупика и безысходности. В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер, один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м переулке как бы в нерешимости отправился к К-ну мосту... – пишет Федор Михайлович. Как в Москве можно пройти местами Булгакова, так и в Петербурге можно осуществить экскурсию по местам Достоевского.

…Ну вот, семь часов вечера. В редакции, наверно, уже заждались меня. Вообще-то, меня ожидали к половине восьмого. Но вдумчивая творческая работа требует ненормированного времени, это раз, а второе – когда человек находится в состоянии творчества, он совершенно по-иному ощущает чувство времени. И на какое-то время так можно «выпадать» из реальности. Ну что, ожидания меня не подвели и в этот раз, «рукопись», ну точнее, распечатку, приняли. Конечно, их там все корректируют. Ну и ладно!
Все, отдаю рукопись и валю гулять! Гулять, гулять! О, белые ночи и светлые вечера! Сколько светлых воспоминаний с вами связано, сколько стихов и рассказов про вас написано, сколько улочек обхожено. Это время романтики, свиданий, встреч и поцелуев! Время цветов и кофе, запах букетов и одеколона, время романтических посиделок, звуки джаза из музыкальных кафешек, концерты уличных музыкантов и ярмарки уличных художников. Все это – наш местный Париж, рядом с каналом Грибоедова.
  В отличие от жителей более южных широт, петербуржцы назначают свидания в 9-10-11 вечера, но, конечно же, только в летнее время. Для того, чтобы в полной мере насладиться долгими вечерами и романтикой темнеющего неба, праздником разведения мостов, что иногда превращают в красочное шоу, и прочее, и прочее.
Я сегодня решил погулять без Кати, один. У нее – фитнес-центр, потом – штудирование очередного материала, для организации экскурсии. Ну а я сегодня брожу. Хождение по улицам – для творческого человека – тоже своеобразная медитация, когда ноги заняты, а голова свободна. Ты просто мысленно чертишь маршрут, и выпадаешь из реальности. Глядя на этого сфинкса на мосту, ментально погрузиться в Древний Египет, любуясь проплывающей моторкой по каналу – воображать себя шарманщиком в Амстердаме, или же гондольером в Венеции, глядя на творения уличного художника – представлять себе давно знакомый и исхоженный московский Арбат, улицу-ярмарку. Эх, Питер! Город-музей и город-сад, город-порт и город-крепость, город – памятник истории земли русской и европейской и город-герой наш Ленинград-Петербург. Город многих культур, окно в Европу.  Сколько же туристов здесь в любой сезон из многих стран, в любое время дня и ночи!
Ну вот, обхожено уже много мостов и каналов, уже потянуло домой, отдыхать. Катя вернется из фитнеса только к половине десятого вечера. Заниматься вечером ей проще, она – сова. И, уже на европейский манер, в северной столице многие развлекательные, да и спортивные заведения работают до часу ночи.
Ну вот, мы снова вместе. Поужинав, мы с моей девушкой побрели в комнату, обсудить планы на ближайшие дни. На работу мне только через четыре дня, а в следующий месяц – я написал заявление на отпуск за свой счет. Мы планируем кинуться в Болгарию. В начале июля там курортный сезон будет уже в полном разгаре, да и море теплое.
Да, кстати, возвращаясь домой, я кое-что обнаружил в почтовом ящике. О-па, это письмо из актерского агентства. Массовка для сериала «огнеборцы» планируется на август. Что ж, это очень-очень-очень хорошо! Снова можно будет себя попробовать в кино, а там – и до «эпизодников» продвинуться. Многие наши теперешние сериалы очень бюджетны, и поэтому на них не нанимают актеров-профессионалов, а предпочитают брать людей с улицы. Лично я знаю троих таких. А два дня назад был еще заказ из научно-популярного журнала «Цифродром» написать статью об автомобилях, в плане их навороченности и технической оснащенности, а также востребованности всего этого рядовым потребителем. Ну, в плане народного мнения. Еще денежку заработаем, будет, что потратить в Болгарии!
Интересно, насколько вот можно так далеко зайти, «продвинуться» на таком вот поприще, какую карьеру сделать. Можно ведь ждать каких-то предложений от актерских агентств, газет и журналов, а можно и самому делать какие-то шаги. Но, надо сказать, ни массовик-затейник, ни уличный креативщик из меня никакой. Есть ведь многие уличные проекты, шоу, художники-граффити, творческие мастерские Open-Air, в том числе  необычные экскурсии – по крышам и катакомбам города, по каналам и рекам. По пригородам и «дурным местам» с призраками. И прочее, и прочее. Да, здесь легко найти себе работу, да и вообще, занятие. Только вот ниши эти давно все уже поделены, и достичь известности реально лишь организаторам проектов. Они же могут и отметиться в какой-то районной газетенке – а смысл? У меня-то амбиций гораздо больше…
Ну, у Кати немного другая сфера интересов. И экскурсии она водит, и, как причина и как следствие, историей подробно интересуется. Геологическими особенностями наших краев, пару раз со своими ребятами ездила на  раскопки. В принципе, это тоже может попасть в газету. Да, писал я раза три про их экспедиции. Но сейчас все нацелено на потребителя, и не интересно это народу… За исключением озабоченных на этой теме.
Пронеслось и наше яркое лето, лето две тысячи девятого года. Наступила осенняя пора. Наступила она вроде постепенно, а вроде внезапно, как и обычная осень на шестидесятой параллели. Здесь в шестистах километрах от Полярного круга природа очень чувствительна к переменам времен года, и заранее посылает «знаки», своеобразные ключевые точки смены сезонов. Ниже становится и без того невысокое солнце, дни резко сокращаются, переход от белых ночей к «черным» заметен уже в конце июля. Ночи становятся туманными и прохладными, нежный и пока теплый август сменяется осенью и уступает дорогу сентябрю, тоже порой бархатно-ласковому бокогрею, но все чаще с Залива налетают неизвестно откуда берущиеся дожди и туманы, моросящие особенно упорно почему-то ночью. Ленивым и пасмурным становится рассвет. И еще как-то порой особенно тоскливо из-за того, что рассвет нисколько не приблизит день, и не уступит место солнцу, а провисит таким вот серым маревом до самого вечера. Здесь такое не редкость, залив горазд устраивать климатические пакости. Климат здесь теплее, конечно, чем на тысячи километров восточнее на той же широте – в Сибири. Но там он предсказуемый, ожидаемый. А здесь – какой-то серый…
Поучаствовал я в «Огнеборцах», но массовка была только 4 дня, и это мероприятие оказалось богато скорее впечатлениями, чем заработком. Вживую познакомились с известными артистами, пообщались.
Но, такое впечатление было, что что-то застопорилось у меня в жизни и в карьере. Что-то и шквала предложений от рекламных и актерских агентств, да и от газет и журналов не было. Съемок тоже в ближайшее время не планировалось. Как-то все не то, чтобы пошло под откос, но я испытывал ощущение застоя. И в работе, и в творчестве, и в эмоциях. Может, обычный осенний спад, пройдет? Кто знает…
Рукописи, то есть распечатки, которые я посылал в писательские ассоциации, пока не принесли ответа. Как-то раз публиковали мой рассказ в каком-то летнем дачном еженедельнике. Ну, на этом дело и кончилось. И сны яркие пока не снились, из которых я брал темы для своего творчества и рассказов. И что-то в голову пока не лезло, на ум не приходило.
Не знаю, но в чем-то моя карьера не клеилась. На основной работе все было обычно, ни шатко, ни валко, словом, как всегда. На жизнь хватало. А вот подработок, которые мне давали в финансовом плане обычно раза в полтора больше, чем моя основная работа, убавилось. Я, конечно, знал, что это состояние временное, что это пройдет. Что все в мире циклично, и это очередной эмоционально-производственный спад. Но попереть «на подъем» тоже пока не получалось. Может, какой-то внутренней энергии не хватало, от которой порой так зависит наше благополучие, и материальное не в последнюю очередь. Знаете, как бывает, порой просто «прет» творчески, и тут статью надо написать, и там фотографии сдать, а денежки забрать, и дома надо пару рассказов дописать, да и в спорте пару рекордов за лето поставил. Жизнь просто кипит, яркие сны снятся, творческая энергия распирает изнутри. Ну а вот эти две недели – просто антоним от слова «Эврика», тишь, гладь, скука, печаль.
Подкатывал отпуск у Катюши, и мы планировали выбраться в Архангельск. Черт, я и так-то уже скучаю по лету, а тут надумали мы ехать из севера на еще больший север. Дело в том, что в Архангельске живет Катина тетка, и она-то нас давно приглашала и хотела увидеть. Что ж, раз обещали, то надо… Да и новый город посмотреть охота, а заодно – и набраться новых впечатлений и эмоций, и может быть, даже получиться соскочить с психологического «застоя», опять моя жизнь пойдет на подъем, выйдя из серенькой полосы.
Не хотелось мне поначалу туда ехать, не хотелось почему-то. Хотелось ближе к югу, а можно было и в мой родной Муром, повидать родной город, походить по Окским просторам, возможно, даже покупаться – вода в реке еще теплая должна быть. Мама уже давно предлагала приехать – я несколько месяцев не был дома. Но Катя настойчиво звала меня в Архангельск, и я принял соломоново решение: вначале – на Север, а потом уже – на родину. Только время поездки сократить: не на две недели поехать, а на одну. Я думаю, нам хватит. Да, вполне хватит!
…А дорога предстояла дальняя. Пятнадцатого сентября мы уже планировали отправляться в путь. Прогноз погоды: в Питере планировалось 13-15 градусов, мелкий моросящий дождь. В Архангельске и того меньше - +6…8, но, правда, солнечно. Во, а температура воды какая? В Белом море я еще ведь не купался. А то в Финском заливе плескаться надоело, да и вода почти пресная. Южные моря тоже многие перепробовал, Средиземное, Черное, Красное – это в Израиле как-то побывали. Правда, мало были – дорого.
8 с половиной градусов – в качестве закаливания подойдет. И вот, поезд уже мчал нас к столице Поморья. Болота и редколесья периодически сменялись реденькой тайгой. Яркие, сочные, багряные цвета уже наполовину отлетевших листьев радовали глаз. Я предчувствовал, не знаю что, но как будто точно знал, что вскоре произойдет что-то значимое, знаменательное, что в значительной степени изменит мою жизнь, взгляд на мир. Как-то легко дышалось в этом северном кристально-прозрачном воздухе, когда поезд делал промежуточные остановки. Я выходил размяться и потопать немного, расходиться. Но далее следовал гудок локомотива, и поезд продолжал идти прежним курсом. Останавливался частенько состав и на пустынных каких-то, Богом забытых станциях, платформочках. Все они чем-то разнились, а чем-то были похожи друг на друга. Даже дворовые собаки на них, казалось, те же самые. Сколько же таких полустаночков с незапамятных времен было разбросано по городам и весям нашей бескрайней Империи? Сколько разлук и встреч было на таких вот перрончиках, сколько слез пролито, сколько судеб сплетено… Мной овладело сентиментальное настроение, я взял блокнот, ручку, и стал «набрасывать» стихотворение, которое так и назвал – «Полустаночки».

Эх вы, полустаночки,
Русь моя родная!
Не окинуть взглядом ширь,
Ни конца, ни края...

Рельсы в обе стороны
И шумит лишь ветер
Роздано не поровну
Счастье на всем на свете

Помнишь были пыльные,
Прошлое России?
Добирались ссыльные
Прямо до Сибири

Эх, звенят кандальчики
Табачок дымится
Здравствуй, полустаночки
И прощай, столица!

Прошлое потеряно,
Будущего нет...
Где же, где же встретишь ты
Следующий рассвет?

Только стук колесиков,
Только рельсов стон,
Вдаль летит по просеке
«Столыпинский» вагон...

Лишь тайга бескрайняя,
И свистит лишь ветер,
Всем с лихвой отчаяния
Хватит на планете...

…Ну вот и вышли из вагона на перроне. «Брр, зябко-то как!». Заморозки здесь, оказывается, уже продолжаются около недели. Но в ближайшие дни обещали потепление! Глядишь, может, и порыбачить удастся!
Итак, какие развлечения мог представить нам город на холодном северном море? Экскурсионные маршруты, конечно же, были. В лес – за морошкой и черемшой. Ресторан с национальными финскими блюдами. Прогулка на яхте, но не в слишком холодную погоду и не в штормовой ветер, а они здесь нередки. Дайвинг тоже был, но он требовал утепленного водолазного костюма – иначе задубеешь и не всплывешь просто. Ну, еще походить, пофотографировать памятники и знаменательные места всякие. В целом экскурсия могла получиться насыщенной. Но тетя все занимала Катюшку, да и меня тоже расспросами и общением, видно, соскучилась. Я же привык отдыхать активно. Ну, за два дня в итоге мало куда сходили. А всего планировали пребывать там 7 дней. «На море, хочу на море…» - думалось мне. Оно излечит тоску и депрессию, настроит мысли на позитивный лад, успокоит и вдохнет гармонию. Ну и укачать может, если прогулка на яхте подвернется в крепкий ветер.
И только вот здесь я понял, как же я устал от города, и как хочу тишины и покоя. Ничегонеделания. Прогулок по прибрежной гальке. Дышания в сосновом лесу. Романтических свиданий в потаенных уголках обширного парка, который не был таким «цивильным» как в Питере, но гораздо более «домашним» и уютным.
Стал я уже забывать и про мою карьеру в кино, и про приглашения на съемки. Хоть пять дней поживу спокойной жизнью. Выпасть из привычного круга – это тоже, знаете ли, своеобразный отдых. И от основной работы передышку сделаю. Что ж, каждому свое. Клиентов я вызваниваю иногда по мобильному, а иногда по стационарному аппарату. Звонят очень часто и мне. И так случилось, что я уже тихо ненавижу и тот, и другой телефон. «Сотовый телефон – как пионерский галстук: вначале его гордо носишь, потом – тихо ненавидишь» - вспомнилась мне старая шутка. И ведь как верно сказано!
Ну а здесь – я его вообще дома оставил, не хватало, чтобы еще из Питера мне звонили. Все, у меня отпуск! Идите все лесом! Ну, или морем…
Ну вот! Вот и время для морской прогулки. На третий день нашего пребывания в северном городе, погода, наконец, соизволила благоволить нам. Облака рассеялись, дул легкий бриз с моря, ветер был ровным, без порывов, устойчивым. Лазурно-голубая вода просто манила отправиться по волнам.
«Так, какова водичка?» - подумалось мне. Вчера и позавчера был сильный порывистый ветер, могло намесить холодной воды. Я чуть руку не отдернул – она почти ледяная!! Градусов пять, дай бог! А я рассчитывал на четырнадцать. Но температура воздуха вполне бархатно-осенняя, и в рубахе с длинным рукавом не было холодно. Мы направились в яхт-клуб «Финист» - там дают суда напрокат. Новичкам – с инструктором, а кто более опытный – пускают в самостоятельное плавание после инструктажа. У меня уже был опыт выхода в открытое море и на Финском, и на Балтике, и я решил, что сами справимся. Тем более, ветер простой, однонаправленный, без порывов. Лавировать (идти с парусом против ветра), я, правда, не умею, а вот все остальное… Ну, курс молодого бойца освоил полностью.
Вот и время отплытия наступило, точнее, время выхода. Мы арендовали яхту на двое неполных суток, до завтрашнего вечера. Но если что – можно было продлевать, связавшись с Центром управления на лодочной станции. Ветер упруго натянул паруса, и романтический момент настал. Я понял, что чувствовали все мореплаватели в старые времена. Что и говорить, ведь такой вот «мореплаватель» отдавался вместе с судном на Волю природы, то есть, стихии. Не все из морских путешественников возвращались назад, так как в море подстерегало множество опасностей: от акул до пиратов, от айсбергов до опасных рифов, от коварных течений до штормов.
В буре лишь крепче руки,
Нам парус поможет идти,
Гораздо трудней не свихнуться со скуки
И выдержать полный штиль!
Вспомнились мне слова песни «За тех, кто в море». Штиль действительно надо было выдержать. Ничего, «если сникнет парус, мы ударим веслами». Весел тут не предусматривалось, точнее было одно, рулевое. Предусматривался зато дизельный двигатель, и несколько канистр топлива. Расход двигателя составлял около 15 литров в час. Итого – у нас было топлива на двое с лишним суток хода, что было с большим запасом.
Поначалу море было спокойным, и ход давался легко. Мы пока не заводили двигатель, шли под парусами. Это было приятно и романтично, яхту слегка покачивало на небольших голубых волнах, это порой приятно убаюкивало. Я зазевался и расслабился, почти перестав следить за парусом. В сон почему-то клонило капитально – это благотворное влияние моря.
- Катюш! – позвал я.
- Да, любимый!
- У тебя вроде неплохой опыт занятия кайтингом, да и хождением на паруснике занималась?
- Ну да, было.
Стройная, активная и подтянутая Катя в своем репертуаре! И все-то пробовала, и все-то умеет!
- Побудь тогда на руле! Спать хочу – не могу. Вырубает меня.
- Секунду! – она пригляделась к элементам управления, - ага! Система понятна даже и ежу!
- Хорошо, ежик ты мой! – чмокнув Катю в щечку, я отвалил в каюту. Я даже не помню, как дошел до топчана. Меня выключило в сон практически моментально.
Я не знаю, сколько я спал. Может, сорок минут, но, скорее всего, пару-тройку часов. Когда проснулся, Солнце было уже под другим углом. Катя уверенно стояла за штурвалом, как будто занималась этим всю жизнь.
- Катюш, курс?
- Доллара или евро?
- Судна.
- 35 градусов, норд-норд вест.
- Ясно.
«А что, в принципе, ясно? Идем-то на волю судьбы и случая. Не сказать ; просто катаемся. Выбрали курс, румб, отметили расстояние. А что, собственно, там? Просто морской маршрут. Море, и только море.  Ну, может, еще остров какой-то попадется!»
Нет, я не ожидал такой хорошей погоды! Реально думал, здесь холоднее, север-таки. Ан нет, ветер натягивает паруса, солнышко не то, чтобы припекает, но хорошо так греет, реально потеплело, как и обещали. Голубые волны барашками ходят по морю, штормом пока не пахнет. «Ээх, жизнь хороша!»
Прикольно было ходить под парусом, необычно, приятно. Погода пока меняться не намерена, проявляя редкое для севера постоянство.
- Отдохнуть не хочешь, Катюш? Может, спустим паруса, подрейфуем? А может, я за руль встану.
- Погоди еще, пройдем эту часть маршрута, тогда и передохнем.
- Ну, как скажешь.
Упрямства Кате не занимать. И это порой может быть плюсом, а порой – минусом, от ситуации.
…Постепенно подкатывал к концу день. Пока еще ничего не предвещало бури. Точнее предвещало, но не так скоро. Погода начинала меняться – Север давал о себе знать. И бархатного сезона здесь нет как нет! Солнце село не за горизонт, а в серое марево, раздарив и разбросав остатки своего света и тепла, и даже не подарило свой оттенок морю. Ветер даже не усилился, а, наоборот, даже стих, паруса как-то некрасиво обвисли. Ничего доброго эта перемена не предвещала. Но мы не из пугливых. Что, шторма что ли не переживем? И все же, что-то екало внутри, что-то шептало: «давайте-ка, навострили ласты, и назад, заведя двигатель, на полных парах!» Катя принялась уточнять маршрут. Мы решили-таки отдохнуть и пустить лодку в дрейф, точнее, Катя это наконец-то позволила!
Катя лучше ориентировалась в морских маршрутах, чем я, вполголоса говорила себе под нос: «Так, вот еще двадцать миль норд, потом – пятнадцать норд-норд вест, затем меняем курс – зюйд-вест, проходим еще пять миль, уточняем координаты. На всякий случай включим джипиэресник!»
- Катюш, ну что мы решаем? – решил поставить вопрос ребром я, - на отдых?
- Да, на отдых! Я сама уже приустала, боюсь попутать. Завтра тогда со свежей головой еще подумаем и примем решение.
- Да, мой капитан! – ответил я.
Мы отошли в каюту, качка заметно уменьшилась, лишь только едва заметная рябь поднимала-опускала яхту. Это было очень малоощутимо, зато здорово способствовало сну. И мы быстро уснули.
Спали, как нам казалось, часа четыре, но по факту – восемь. Проснулись в открытом море около четырех утра, темень была – хоть глаз выколи. Проснулись тоже как-то одновременно, словно бы что-то почуяли. И поднялись на палубу.
На море – штиль. На небе застыли темные непроницаемые громады облаков. И только ущербная луна своим мертвенным светом высвечивает полоску на воде. Периодически луна прячется за облако, но вскоре, через несколько минут, появляется вновь.
- Катюш, координаты наши знаешь? Выдвигаемся?
- Сейчас, не кипешуй, разберемся.
- Легко сказать – не кипешуй, а страшно-таки!
GPRS указал нам текущее местоположение, и мы планировали выдвигаться в обратный путь к берегу. На ноут, что мы взяли с собой, пришло сообщение о возможной перемене погоды. Начинались слабые порывы ветра, пока лишь слабые и кратковременные. Облака, казалось, побежали быстрей, заворочались.
Я завел дизель, а Катя тем временем поработала с парусами. Дул крепкий ветер, грозящий перерасти в шторм и ураган. Здесь такое не редкость, к тому же осенью. И по всему было похоже, что нас ждет еще одно «приключение дня». Ладно, думаю, яхта выдержит. Вот выдержим ли мы – вопрос другой. Курс был ясен, скорость мы набирали. Ветер был, кстати, попутным – кажется, добрый знак и отличный шанс успеть до того момента, пока стихия успеет разгуляться не на шутку.
Но пока ветер не усиливался, и это очень радовало. Прошло уже около двух часов, медленно, но верно близился рассвет. По нашим подсчетам, до берега еще часа три. Правда, мы могли ошибаться и в расстоянии, и в направлении. Мы сейчас держались со скоростью, в 1,7 раза превышающей ту, с которой мы шли сюда, и составляющей около 21-23 миль в час. Но и это еще был не предел, просто двигатель еще не обкатан, нельзя его пока запускать на полную мощность. Он работал на 70 % оборотов.
Прошел еще где-то час «нервного спокойствия». Мы уж подумали, что обошлось, и мы благополучно дойдем до берега. И тут понеслось… Резкий порыв ветра, еще один, теперь уже боковой. Яхта дала крен, паруса надо было спускать, при порывах это грозит устойчивостью. Какое-то время ветер придерживался прежней скорости и направления. …Снова порыв, уже раза в полтора сильнее предыдущих. Волны вздыбились и стали на уровень выше прежних. Их высота составляла где-то около полутора метров – не предел, но все-таки. Здесь и до трех метров волнение бывает, вот только для нашего ли это кораблика… Черт дернул нас выходить в море в этот раз. Но ладно, если б знал, где упасть, соломы бы на все падения не хватило, это уж точно.
Забрезжило жалкое подобие рассвета. «Интересно, принесет ли это облегчение» - подумалось мне. Нас болтало посреди моря, словно консервную банку, и неясно было, что же теперь делать. Ситуёвина, однако. Мы были одни среди моря, не было никакой связи с берегом. Одиночество в буре – очень сильное ощущение, и оно завладело нами. С нами не было никого, с нами сейчас был только ветер. Да и дизель, кстати, стал что-то какие-то подозрительные звуки издавать, аж тоскливо стало. Блин, хоть бы остров какой попался, пересидели бы!
…Снова резки порыв ветра, яхту накренило чуть ли не на 45 градусов, потом, по принципу маятника, качнуло в другую сторону. Жалобно заскрипела грот-мачта. Катя тем временем спустилась в узел связи, и принялась передавать радиограмму:
Центру управления яхт-клуба Финист, у нас шторм, требуется помощь, координаты 64 градуса 35 минут Северной широты, 33 градуса...
Но прежде чем Катя закончила, что-то громыхнуло в передней части судна, как потом оказалось, это упала антенна спутниковой связи. Все, блин, мы в автономном плавании! Робинзоны. И как-то совсем тоскливо стало… А с другой стороны, - сообразил я, собрав остатки мужества в кулак, - ведь в прежние времена все так и плавали, по карте и компасу, Солнцу и звездам, не имея ни радаров, ни Центров Управления, ни GPRS-маячков, ни спутниковой и мобильной связи, да и жутко подумать – не имея Интернета! Ничего, плавали, и даже Америку открывали! Правда, промашечка вышла – это Индию хотели открыть и плыли вокруг земного шара.
Охох, что ж за грехи наши тяжкие привели нас к такому финалу… А ведь как хорошо все начиналось, голубое небо, спокойное море, белые барашки волнами вплоть до горизонта. А тут на тебе – шторм. И мало того, что уже более двух часов продолжался шторм, так последние полтора – еще и вместе с проливным дождем! Вымокли мы оба, несмотря на то, что я пытался выдворить Катю в трюм, она упорно не хотела уходить с палубы. Несмотря на то, что решительно справился бы один… Ну ладно, у нас равноправие полов, и не смею отказывать.
…Мгла медленно, но верно рассасывалась, наступало утро. Как-то даже, или мне только показалось, стихать начал ветер, ну может, немного только ослаб. Кто знает, может еще, шторм спадет через пару часов. Но мы потеряли ориентацию – это раз, были проблемы с рулевым управлением, непонятно что творилось с дизелем – он как-то подозрительно чихал. Отвалилась спутниковая антенна – мы потеряны для всех, исчезли с радаров. И лучшим вариантом было сделать профилактический осмотр судна. Вот, только в открытом море не предусмотрены через каждые пять километров сервисные станции. Жаль.
Еще немного посветлело.
- Эй, а что это там, на горизонте? – прокричала, перекрывая шум ветра и рев волн, Катя.
- Ну-ка…
И я помчался вниз за биноклем. Бинокль нашелся только через пять минут на капитанском мостике.
- Берег!
- Не может быть! – почти в отчаянии воззвала Катя. До него еще километров двадцать. Учитывая нашу потерю ориентации и потерю курса в течение последних двух часов, все равно он не может быть так близко!
- Наверно, это остров!
- А хоть бы и так, – сказала Катя, давай, добавь обороты дизелю, поднять паруса, полный вперед!
Но в следующий момент, после двух сильных хлопков, заглох и дизель. Все, теперь с нами – только ветер. Кстати, ветер-то попутный!

- Да, мой капитан!
- Лейтенант запаса.
В том институте, где училась Катя, была военная кафедра. И, окончив ее по специальности техник-связист, Катя получила данное звание и военный билет. Так, что с антенной дела не совсем безнадежны, - может, сами восстановим под бдительным руководством моей верной подруги. Приемную параболическую «тарелку» антенны я убрал в трюм.
Ускорившись, мы приближались к этому острову. Через полчаса мы достигли цели, бросили якорь, зайдя в какую-то более-менее спокойную бухточку, и уже минут десять как шагали по гальке и валунам полупустынного унылого северного острова.
- Интересно, обитаемый он или нет? – подал тему я.
- Да что заранее загадывать, скоро и увидим.
Мы продолжили идти вдоль по берегу, взращивая внутри надежду, что остров все-таки обитаемый, и неплохо, если там можно будет приобрести продукты и топливо, и уж совсем хорошо, если будет стационарная или спутниковая связь. И вообще прекрасно – если гостиница тоже будет.
Мы не знали даже примерные размеры, как и название острова. Катя предположила, что это остров Большой Жужмуй. Карту мы забрали с собой с судна. Еще в наших рюкзаках были сухой спирт, аптечки, компасы, мобильные устройства связи, две рации УКВ-частот, спички, сигнальный пистолет, пара-тройка складных ножей.
- Эх, ружьишко-бы не помешало, - подумал я! Кто знает, сколько тут куковать придется.
- А мы построим лук и выточим стрелы! И вперед – на охоту на птиц!

…Мы шли какое-то время молча. Я не разделял Катиного оптимизма. Даже если тут есть гостиница и магазин, денег у нас – кот наплакал. Если же на острове людей нет, то где, на кого и как охотиться – это большой вопрос. Еще вопрос – починить рацию и рулевое, наладить дизель в здешних условиях – вариант затруднительный. Еще может статься – что здесь пристанище каких-нибудь сектантов, либо староверов. Это гораздо более отвратительный вариант, чем просто необитаемый остров. В таком случае хоть на шлюпке в море выходи.
- Давай просто отдохнем, Кать! – предложил я, - по возможности, поспим. Пока день и не очень холодно. Ночью же здесь дашь дуба, могут быть заморозки.
- Давай, чего уж там, - согласилась катя.
Мы примостились в расщелине старого дерева, там, где его ствол, почти у самой земли, разветвлялся на две части. У подножия дерева было несколько крупных камней-валунов. Очевидно, их притащил сюда когда-то ледник. Или же эта территория была когда-то дном моря.
Дерево не по северным меркам огромное. «Что за порода, интересно?» ; помыслил я. Но спать хотелось сильнее, и мы, разложив рядом свои пожитки, закемарили очень быстро.
Когда проснулись, было уже явно за полдень. Часов с собой не было, за планшетом лезть неохота.  Что ж нас ждет и куда идти?
- Вперед, вдоль берега! – с этими словами поднял я Катю со спального места, включи-ка свой нетбук.  Посмотрим, что это за остров, его население и размер.
Загрузилась карта, но текущее местоположение не отобразилось – спутник недоступен. Впрочем, ничего другого я и не ждал. Пройдя с полчаса по берегу, мы обнаружили нечто вроде тропинки.
- Что же это, - воскликнула Катя. Она первая заметила, что место чуть уплотнено и утоптано, - гляди, кто-то же ходит к берегу оттуда, - она махнула рукой в сторону еловых зарослей.
- Действительно.
Здесь не была тропинка в прямом смысле слова, как где-нибудь в Подмосковье, в лесу или среди поля. Местность была каменистая, шла под откос. То тут, то там попадались валуны. Но если, не торопясь приглядеться, то по предполагаемой линии прохода было меньше камней, и совсем не было деревьев. То есть, здесь даже не то, чтобы мог ходить человек, но также можно было гонять коз или овец к берегу. Правда, непонятно зачем… Травы здесь нет почти, да и вода соленая, хоть и не настолько соленая, как в Черном море. Это я так, предположил.
Мы стали подниматься по этому «проходу», действительно, идти по нему было удобно, ни валежника, ни бурьяна, ни валунов под ногами. Он реально мог быть дорогой местного значения. Даже, чисто теоретически, на джипе проехать можно.
- Мне кажется или там домик? – вгляделся я, когда мы поднялись на перевал, и перед нами более широко открылась панорама северного острова.
Катя пригляделась:
- Там домик, и даже не один! И не такой уж домик, почти коттедж! Как ты думаешь, стоит туда идти?
- А у нас есть варианты?
- Да уж, похоже, нет. Яхта неисправна, и неизвестно, как скоро это можно устранить. А переночевать, да и купить еду где-то надо. Так что, вперед.
Мы, аккуратно перешагивая большие камни, и, стараясь не поскользнуться на маленьких, стали спускаться в долину. Снова пригрело солнце, и как-то уже не по-сентябрьски тепло было на севере. Море, кажется, успокоилось.
Через пятнадцать, а может, и все тридцать минут, мы подошли к строению, которое, надо полагать, было здесь главным. То есть, оно своим видом напоминало жилой дом, а не хозпостройки. Первый этаж был, в стиле русского купечества, каменным, а второй – деревянным. Собственно, это даже не этаж, а скорее, мезонин.  Так вот, мы стояли у двери этого дома и все не решались позвонить в звонок или постучать.
- Ну ладно, - решил я, нажимая на кнопку, - будет раздумий!
- Интересно, тут кто вообще…
Через полминуты дом внутри, кажется, ожил, послышались шаги и скрип половиц. Дверь распахнула молодая женщина. Взгляд ее как-то отличался от выражения лица городского жителя. Точнее, он был какой-то умиротворенный, вдумчивый. Не слишком открытый, но и без неприязни.
- Здравствуйте, - почти в один голос сказали мы с Катей.
- Здравствуйте, - ответила она, - что-нибудь случилось?
- Да, - начал я, - мы попали в шторм, нас ветром вынесло сюда. Дизель барахлит, рулевое колесо повреждено, навигация отсутствует, антенну чинить надо. Так что самим нам не справиться. 
- А есть ли здесь гостиница или магазин? – поинтересовалась Катя, - нам поесть бы, да и не выспались мы с дороги.
- Да что вы, ничего такого здесь нет! Но поесть можете у меня, а устроиться на ночь – вон в том домике с синей крышей. У нас, вроде, ферма, ну, то есть, подсобное хозяйство, а это как бы «центр управления», а заодно – склад и хозяйственное помещение. Кстати, давайте уж представимся. Ирина, живу здесь с дочкой. Вообще-то, остров необитаемый, здесь больше никого нет.
А мы – Саша и Катя, почти хором представились мы.
- Через полчаса примерно я позову вас поесть, - сказала Ирина, - ну а пока можете посидеть в тени вон там, - она указала на рассохшуюся лавочку, поставленную вплотную к стене хозпостройки, -  солнышко печет сегодня хорошо.
К слову, в тот день было максимум градусов шестнадцать.
- Да мы и на солнышке лучше походим, погреемся. И так озябли в шторм, - ответил я.
- Ну как знаете! Южане, что ли?
- Да как вам сказать… Вообще-то нет, живем в Питере, а сам я из Мурома.
Ирина удалилась в дом. Ну а мы с Катей то слонялись по дворику, то присаживались на лавочку, что-то не сиделось.
- Как ты думаешь, чем они здесь живут? – любопытничала Катя, - больше на острове домов нет, он практически необитаемый. А в магазин куда ходят, а электричество как же? И что людей здесь держит?
- Кто ж знает, Катюш? Со временем узнаем…
- Да я не хочу до скончания века тут торчать. Яхту бы починить, - и в Архангельск махнуть. Ну, точнее – на лодочную станцию, потом – в Архангельск.
- Сам не хочу! – ответил я.
- Молодые люди, идите! – раздалось с крыльца. Ирина, наверно, уже все успела.
Мы подошли ближе, готовясь войти в дом. Ирина нас предупредила:
- Только потише, пожалуйста, Аленка, наверно, сейчас пока спит.
- Аленка?
- Дочка.
Мы, стараясь не шуметь лишний раз и не скрипеть половицами, вошли в дом. Я вполголоса на ушко спросил у своей подруги:
- Катюш, интересно, что ж есть на обед?
- Да увидим уже, любопытный!
- По всему выходит, здесь все местное.
- Проходите, присаживайтесь, - позвала Ирина, - здесь все полностью свое и натуральное!
- Ничего себе, - сказали мы!
А посмотреть было на что. Тут были и фрукты, - яблоки, груши, сыры, сметана, какие-то еще молокопродукты, картошка, какие-то лепешки, напоминающие грузинские, с сыром и зеленью, выпечка, даже мясо – баранина, что ли…
Мы округлили глаза:
- Это вы все сами? Как такое? Тут же север, каменистая пустыня, травы даже почти нет… У вас сад? Огород и ферма? – на одном дыхании спросила Катя.
- Ну не то, чтобы ферма, но сами себя обеспечиваем, - ответила Ирина, - даже продаем кое-что. А кое-что покупаем. Вы не смотрите, что мы на отшибе живем, мы ж не Робинзоны. Тут у нас тоже в ходу товарно-денежные отношения.
Когда мы подкрепились, Ирина позвала нас в комнату.
- Ну что ж, не расскажете, как вас сюда занесло?
- Да вот, штормом занесло… А еще и связи лишились. И непонятно, что с яхтой.
- Да, здесь такое бывает… - ответила Ирина. Давеча вот, прошлым годом, тут одних путешественников на Жужмуй вынесло (соседний остров).
- А на Жужмуе есть кто-нибудь?
- Пять лет назад были. А теперь вот никого. Ну, наезжают туда туристы иногда… Монахи вот еще жили, правда, давно. А на этом, безымянном, только мы с дочкой.
- А кстати, как ваша дочка?
- Нормальненько. Да здесь все есть, что надо для жизни. Рыбу ловим, натуральное хозяйство здесь полное. В общем, на своем довольствии живем.
- Я в том смысле, почему вы здесь, а не на большой земле. Дочка-то учится? – любопытствовала Катя.
- Да, экстерном экзамены сдает. А здесь живем, потому что болеет она. Нельзя нам поддерживать сейчас связь с внешним миром. Иммунитет у Аленки слабый, вот здесь и обосновались. Пару лет назад опухоль обнаружили у нее. Куда только не возили, все одно было плохо. Врачи рекомендовали все по-разному. То делать операцию, то не делать… А время-то уходит. Потом уж, с трудом, удалось добиться состояния, когда не лучше-не хуже. А уж потом – вроде положительная динамика пошла. Но все равно потом болела часто, на людях не покажешься, любую болячку подхватит.
- Да уж…
- Но, по возможности, ведет активный образ жизни, мне помогает, рыбачит, помогает в заготовках, за животными ухаживаем мы вместе. Да, воздух здесь заметно лучше, чем в городе.
- А это все ведь продукты ваши?
- Ну, сыр и лепешки, - с Соловецкого монастыря. Вишня – оттуда же. Остальные фрукты, картошка, зелень и молочные продукты – наши. Кстати, мы любим грузинскую кухню.
- Да, я заметил, - отозвался я.
- Вишня на Соловках? – удивилась Катя.
- Да-да, - продолжила Ирина, - там у них свой, северный сорт. Да и то сказать, зиму они выдерживают. Только в период цветения, 15 где-то мая, сооружают «времянки» - разборно-съемные теплицы, чтобы заморозками не побило. Иногда до середины июня вишни вызревают и плодоносят в теплицах. А для опыления, чтобы ягоды там завязались, прямо в этих теплицах держат пчел – там такая своеобразная мини-пасека.
- Надо же как интересно! – заключила Катя.
- А так, вообще, тяжело здесь на самом деле. Все приходится самим! И в море ходить за рыбой, и садом заниматься, и животными, и огородом, и вовремя метеосводки слушать – штормовое предупреждение ловить. Конечно, тайфунов здесь нет, да хоть, чтоб в море в это время не соваться, да и сети убрать. В общем, живет вот так, понемногу. Если б не дочка, конечно, я бы отсюда уехала. У меня в Архангельске и родители, да и коллегам тоже нужна бываю – я переводчик по специальности. Да и вообще, тоска порой берет по городу. Но выбираемся, конечно, иногда. Ненадолго, а то у Аленки обострение снова начнется…
Так мы сидели, обедая, около получаса. И вот в комнату прошла девчонка. По виду еще подросток, но глаза умные. Она, еще спросонья, была с растрепанными волосами.
- Здравствуйте… - сказала она, и с интересом посмотрела на нас. Видимо, гости здесь нечасты.
Мы, в свою очередь, поприветствовали ее. Ирина сказала:
- Привет, Аленка, проходи. Это Катя и Саша, путешествовали на яхте, и попали в шторм. Есть хочешь?
- Да, хочу, немного.
- Ну давай тогда, садись…
Аленка поела немного, послушала наши рассказы. Говорили мы и о Северной столице, и о своем родном городе. Я – о Муроме, Катя – о Гатчине.
Засиделись и заговорились мы порядком. А солнце уже клонилось к закату, и неуклонно стало вечереть. Ирина спохватилась:
- Там, кажется, ветер усиливается – сети убрать надо.
- Тогда пойдем! Мы поможем.
- Хорошо, я была бы рада, - улыбнулась нам Ирина.
Действительно, характер погоды менялся. Недолгий штиль вновь сменился ветром, правда, небольшим. Ну а надует шторм, или нет – как знать. Они-то местные, а нам разобраться с яхтой, не откладывая, да и в город – под парусами! Или под дизелем. Или как там повезет, я не знаю. В моторах я не разбирался, к сожалению, как уже понял теперь. А может, дотянем? Не, лучше не рисковать и вызвать подмогу.
- Ирина, а как у вас тут со связью, - мимоходом поинтересовался я, - нам надо с городом связаться. На такой яхте мы никак не дойдем.
- Со связью проблематично, хлопчики!
- Мобильный-то есть?
- Мобильный-то есть, но он очень часто недоступен бывает. Редкий случай, когда дозвониться можно. В основном, если очень приспичит, из Соловков звоним, - там связь хорошая, и Интернет есть! Но дело в том, что оттуда-то и звонить никому не надо, - все, что нам надо для повседневной жизни, на самих Соловках и есть. В основном там с монастырем Соловецким сотрудничаем. Что-то продаем, ну, например, рыбу – вяленую, копченую, что-то покупаем – мед, вишню, сало – свинюшек у нас нет… А, еще коровье молоко (у них) порой обмениваем на козье (у нас). Тут бычкам не разгуляться, им травы надо много, да и сена, а они слопают все быстро. А козочка – она меньше ест, молока, соответственно, дает меньше, а нам много и не надо. Зато полезней! Ну, еще кое-что берем у частников. Но их там, кстати, немного.
- А когда в следующий раз выход планируете?
- А вот через пять дней. Но не всегда мы туда плаваем, иногда заходят и к нам. С той же целью – торговли и обмена. Из монастыря порой к нам приплывают на моторке Филарет и Иннокентий. Нас это вполне устраивает – чтобы топливо постоянно нам не тратить.
- А если своим топливом поделимся, можно мы сами до Соловков доберемся?
- Можно, но только со мной. И не в шторм. У меня опыта хождения в море, я думаю, побольше, - ответила Ирина, и еще надо узнать, что у вас там за топливо. Если дизельное, то не пойдет – у нас мотор бензиновый. А у самих бензина почти совсем не осталось – Филарет обещал вот на днях завезти, вот так.
- Вот е-мое, у нас же дизельное, Катюш, - сказал вполголоса я.
- Да уж…
- Тетка твоя волноваться теперь будет, - выдал я в продолжение темы.
- Ой, и не говори.
- Так что же, зависли мы на несколько дней…
- Похоже, да, - уныло подвела итог Катя.
- Да и на лодочной станции штраф могут нахлобучить нехилый – за невозврат вовремя судна…
- А ты им позвони!
- Кать, ну связь же…
- Ах, да, блин.

Вечер мы провели в основном в ничегонеделании. Собрали только сети Ирине, точнее, помогли собрать. Ну, что можно придумать и как занять себя на острове? Ирина нам рассказала немного об острове и нарисовала примерную карту-схему. В целом, по нему можно передвигаться довольно безопасно. К вечеру мы решили сходить на море, посмотреть закат. Хорошо, мы забрали с яхты теплую одежду – вечера очень прохладные. А волны так и ходили, прибиваясь пеной на берег, море дышало и жило…
- Эх, искупнуться охота!..
- А ничего что вода очень холодная? Тут же Север, да плюс ко всему этому середина сентября… Не простудись только.
- Ничего, у меня есть опыт!
Я разделся, зашел по пояс в воду. Волны своим напором заставляли скользить по гальке. Сделав еще несколько шагов, немного проплыл и покачался на волнах. Это у меня традиция такая, с Черного моря повелась – куда бы мы не приезжали, я первым делом иду купаться в местный водоем, будь то озеро, море, или речка, или океан. Мне это без разницы. Точнее, разница-то есть – и в строении берега, и в температуре воды. И в местных других особенностях. Но я люблю отдых на воде. Солнце, воздух, вода и море на меня очень хорошо влияют!
Ну, здесь особо не расплаваешься. Я оперативно вышел из воды и устремился напяливать одежду и согреваться.
- Ты как? – спросила Катюшка, - вода-то ведь холодная, да?
- Не то слово, просто ледяная.
После купания мы поспешили в дом к Ирине. Надо было как-то ночлег обустроить. А солнце уже начало закатываться. Женщина говорила, с электричеством у них проблемы. Ну, мы, конечно, захватили фонарик с яхты. А вот в остальном…
- Сюда, сюда заходите! – перекрикивая шум внезапного порыва ветра, крикнула нам Ирина.
Мы открыли дверь хозпостройки, а там все уже было готово, то есть застелено.
- Катюня, спать хочешь? Устала?
- Не то слово, конечно, хочу!
- Что, спим завтра до упора?
- Ну это как уж Ирина скажет… Если вдруг помочь чем надо будет…
- Так она же говорила, что они рано не встают. И Ирина, и Аленка сами любят поспать, так что раньше одиннадцати нас будить никто не будет.
Улегшись, мы довольно быстро уснули. В ушах еще плескалось и вибрировало глубокое дыхание моря, шум волн и шелест ветра. Или это только мне казалось. Но это здорово убаюкивало. Наступила островная ночь.
Спали мы оба без сновидений. Спокойно, даже ни разу не просыпаясь. Тишина и свежий воздух сделали свое дело. В городской квартире так спать не получается. Я встал и потянулся:
- Интересно, когда же лодка?.. – спросил я сам у себя. Но можно было только догадываться… Я предчувствовал, что мы здесь надолго.
Ирина перевела нас на полное самообслуживание, и завтрак пришлось готовить самим. Но и выбор, кстати, был – перепелиные и куриные яйца, творог, ягоды, яблоки, курятина, сало топленое, лепешки ржаные. Ну, и еще кое-что. Так что при желании, можно даже было приготовить сырники!
Катюшка еще полеживала. Вскоре, приготовив, я окончательно разбудил Катюшку, и мы поели.
- Как Ирина с Аленкой, интересно? - спросил у Кати я.
- Не знаю, но когда проснутся, дадут о себе знать… - решила Катя, - а пока давай прогуляемся до берега!
- До яхты?
- Да. До нее тоже.
- Пошли.
За прошедшие дни яхта, казалось, еще более пообтрепалась, краска с ее бортов пооблупилась. Видно, рассчитано было суденышко на спокойные теплые моря и озера, но никак не на цельную суровую природу Онежской губы.
- Да уж… - уныло заметил я, - нетоварный вид.
- Ой, не говори, - отозвалась Катя.
Волнение на море усилилось.
- Кать, может, все-таки рискнем прорваться до лодочной станции?
- Не, лучше об этом не думай. Не так это просто, да и море неспокойное.
- Да, пожалуй…
Когда мы вернулись, женщина с дочкой уже проснулись, и копались у дома в огороде.
- Привет, народ! – поприветствовала нас Ирина, - как море?
- Не знаем, сегодня еще не купались! – отозвался я.
- Ничего себе! А вчера??
-  Вчера – да. Немного, правда, - признался я.
- Ну вы уж даете! – удивилась Ирина, - я, признаться, один раз в воду в этом сезоне зашла – 5 августа. Самый пик температуры морской воды. Поплескалась только с минуту и вышла! Когда я спросила «как море?», имела в виду, большие ли волны.
- А вода-то сколько градусов была? – поинтересовалась Катя.
- Градусов двенадцать-тринадцать. Это еще у нас считается более-менее.
- Ледяная вода тут у вас. Но немножко на волнах хоть покачался, ностальгию испытал. Волны сегодня, ну так, не совсем конечно штиль, с полметра будут.
- Ну, сентябрь же. Мы ж не на юге… Вот, Аленка меня сколько раз уговаривала на Черное море поехать!
- А вы?
- Да я бы с радостью. И сама съездила бы, к примеру, в Анапу, и ее бы отвезла. Да нельзя ей пока! Ни рискуем мы пока климат менять, да и в плане отравлений там очень опасно.
- А как же вы тут зимой-то? Зима-то тут долгая… - спросила Катя.
- Да ничего, переживаем, справляемся. Так получается, что зимой даже больше ходим гулять, чем в теплое время года. Помню первую зиму здесь. Мы как раз под осень приехали из Перми, когда у Аленки рак обнаружили.  Там-то потеплее, конечно, будет, но экология – сами понимаете… Хотели даже в монастырь податься… Там, на Соловках, есть один женский монастырь. Врачи советовали – подальше от города, тогда, может, появится хоть небольшой шанс. И только экологически чистые продукты, без вариантов. Но потом настоятельница отговорила – у дочки иммунитет пока очень слабый, а в то время – и говорить не приходилось. Ей, говорит, надо сейчас спать побольше, есть регулярно, восстанавливать здоровье. А в монастыре – дисциплина жесткая, условия спартанские, подъем ранний. Так вот, матушка-настоятельница порекомендовала нам пока пожить на острове, на соседнем. То есть, на этом. Ну, тут домик оставался от прежних хозяев, нас ввели в курс дела, сказали – можем без вопросов заселиться. Они съехали, даже не сумев продать его. Просто оставили как есть. Ну а мы тут соорудили еще пару хозяйственных построек, 2 теплицы, помещение для домашних наших животных.
- Как, вы вдвоем? Ну ничего себе! – восхитился я.
- Ну, не только мы, конечно, - призналась Ирина,  - тут еще брат приезжал. Ох, хорошо, что все не зря – Аленка пошла-таки на поправку.
Тут девочка вышла из дома, сказать маме что-то по хозяйству. Они с Ириной перекинулись парой фраз, и Аленка снова направилась в свою комнату.
- Да, кстати, - продолжила Ирина, - а Аленка неплохо рисует. Хотите поглядеть ее рисунки?
- Да мы то с радостью, а она не против будет?
- Да не, моя девочка просто не очень быстро ко всем привыкает. А общения ей явно не хватает…
Через пятнадцать минут, постучав в Аленкину комнату, мы уже стали рассматривать ее рисунки. А посмотреть было на что. Среди ее творений встречались и горы, и равнины, и сосновый лес, и озера. Но горы не такие, как на Кавказе, а пологие, поросшие сочной травой и сосновым лесом, более напоминающие Урал. Пара городских пейзажей. Очень много морской тематики, восход и закат солнца на море. Потом еще – птицы, животные. Девочка понемногу сначала стеснялась и не сразу шла на контакт. Но потом она к нам немного попривыкла, более, освоилась, что ли…
Ну, через пару часов мы были уже почти свои. Катя умеет вызывать доверие у людей. И, как-то мы так разговорились. Аленка рассказала нам о себе, о своей прежней жизни. О школе, в которую ездит теперь, только чтобы сдавать экзамены и получать учебные материалы – учится она, понятно, экстерном. Оказывается, она очень общительная девчонка, и в период обучения у нее много друзей и подруг было. Но это в прошлом, к сожалению, осталось. Многие ее одноклассники пытаются время от времени ей позвонить, но связь здесь практически недоступна. Лишь только выбираясь в Архангельск, в сравнительно теплые летние дни, погулять вдали от машин и людей в парке, она находит возможность им перезвонить и поговорить с теми, кого так давно не видела.
Ирина решила тем временем приобщить нас к своим ежевечерним, ежеутренним и ежедневным заботам, по хозяйству. Теперь на нас было кормление животных, установка и очистка сетей, ну, и еще кое-что по мелочи… С Соловков пока никто не ехал. Пару дней спустя Катерина предприняла еще одну попытку восстановить антенну на яхте, и выйти на связь, используя судовую рацию ICOM IC-M200. Для этого она попросила у Ирины паяльник (у них паяльник даже был!), и на полдня удалилась к «месту базирования» судна. До обеда провозившись там, Катя вернулась с неопределенным результатом:
- Антенна на месте, подсоединена. Но не развивает мощность рация и не выходит вообще  сигнал. Если дело в питании аккумулятора, то надо заряжать. Но судовой бортовой контроллер показывает полный заряд. Если же расстройство в самой электронике, то я и не знаю…
- Ничего, Катя, я верю в тебя, мой лейтенант инженерных войск!
Так прошел еще один день нахождения здесь, в привычном уже режиме. Я как-то уже смирился с мыслью о том, что, возможно, мы засели здесь надолго. И как-то новый режим дня, и стиль жизни вообще, поначалу был чем-то из ряда вон выходящим, то теперь мы к нему адаптировались морально. Я как-то в своей предыдущей жизни не думал, что как нибудь мы будем жить на далеком северном острове. Но ко всему привыкает человек.
Ну, конечно же, помогали Ирине, общались с Аленкой. Время текло вроде бы неспешно. В прошествии пяти дней, что мы здесь находились, я мог бы сказать, что мне здесь даже нравится. Нравится, и все тут! Пока что не скучал по большому городу, вообще по городу не скучал. Вот только искупаться еще разик в этом году, на родине, обломалась моя надежда – уже 15 сентября, вода в реке Оке, должно быть, непомерно прохладная. Но ничего…
Через пару дней все как-то начало меняться. Днем раньше, еще по солнышку и штилю, Ирина надеялась, что придет лодка с монастыря. Но что-то у них там не срослось, и, похоже, о нас все забыли. Появились предвестники плохой погоды. Дым из печки, что затапливали по вечерам, повалил не вверх, а стал стелиться по земле, изменилось направление ветра, но, правда он стал тише. Волны на море даже стали меньше. Стоял штиль, но какой-то недобрый, то есть затишье, но как перед бурей. Это могло здорово подпортить наши планы по отплытию с острова. Ой, да вообще-то здесь можно даже было зимовать – живут же тут Ирина с Аленкой. Но у Кати вскоре снова предстояли экскурсионные группы, она только на 3 недели отлучилась в отпуск. Моя подруга очень уже хотела вернуться назад, но… В это-то все и упиралось. Нет связи – неизвестно, когда лодка… Нет лодки – нет топлива. Нет топлива – не запустим яхту: на парусе мы больше не рискуем, да и опыта мало, надежда только на дизель. Не запустим яхту – засядем еще здесь…
Через день плохие предчувствия оправдались – потянул сильный ветер, «тягун», наплыли серо-синие облака. Волнение заметно усилилось, до полутора метров. Похоже, надвигался настоящий шторм. Но похолодания, как ни странно, не было. Даже как-то потеплело… термометр на стене главного домика показывал аж пятнадцать градусов – неплохо для этого сезона и этой широты!
Мы были на воздухе в этот день мало и вернулись в дом пораньше – после обеда не находились более полутора часов. А тут нас встретила взволнованная и какая-то печальная Ирина – у Аленки состояние ухудшалось, похоже, начала подниматься температура… У нее еще вчера был взгляд какой-то нездоровый, думали – обойдется. Не обошлось. Антибиотики у Ирины были, но на самый крайний случай – во-первых, их мало. А во-вторых, крайне не рекомендовали врачи пока – чтобы вконец не убить иммунитет. Так что, пока надеялись на народные средства. Вообще, как сказала нам Ирина, еще до обнаружения опухоли дочка переболела гриппом, причем как-то тяжело. Может, это и подкосило ее тогда, кто знает.
Я потрогал лоб Аленки – она лежала на своей кровати – температура около тридцати восьми с половиной, плохо!
«Что же делать то?..» - сама себе задавала вопрос Ирина. Но решила действовать как обычно – обтирания, холодное полотенце на голову, обильное питье и так далее. Остров далекий, скорой помощи ждать неоткуда. Решили совместно ночевать у Ирины дома, а не в маленьком садовом домике, как поначалу – вдруг помощь понадобится. Мы с Катей эту ночь поспали как обычно, а вот Ирина едва пересидела.
Ну, утром только дала Аленке снотворного – та спала плохо. И решила все-таки выйти с нами на воздух.
- Как там она? – решил уточнить я у Ирины.
- Да пока так же, как и вечером. Все-таки так сильно плохо ей было первый раз с последних пор.
- Все-таки плохо, что у вас тут нет связи… - решила Катя.
- Да, с одной стороны плохо, а с другой – может и хорошо. Нельзя Аленке сейчас контактировать много с внешним миром. Заразы полно всякой, не только микробной. В городе полно соблазнов, а она у меня девчонка доверчивая. Вот когда старше станет… Тогда если только.
- Ну а как же на экзамены выбираетесь?
- Да вот выбираемся… Да и то с трудом.
На следующий день погода вроде стала получше. Шторм ослаб. У девочки всю ночь был жар, а под утро вроде температура относительно упала. Ирина опять всю ночь не отходила от ее постели, впрочем, сегодня, она поспала. Около одиннадцати часов утра мы втроем вышли на морской берег. По-прежнему было пока пасмурно. Но дождь не шел. Прогуливались мы в тот день молча.
Вдруг на горизонте возникло темное пятнышко, которое слегка дрожало и покачивалось, и минут пять спустя стал уже слышен рокот мотора. Это, несомненно, была лодка, скорее всего, с Соловецких островов. Ирина встрепенулась и подбежала к берегу, в том месте, где обычно ставили на причал лодку. Еще через десять минут лодка уже причалила, и бородатый мужчина в монашеской рясе уже выбирался на берегу.
- Отец Силантий! – позвала Ирина.
Он направился к нам.
- Настоятель монастыря вам привет шлет, миряне, крепкого здоровья вам и дочке вашей, - сказал он свое приветствие, - как она, кстати?
- Заболела вот…
- Так в чем дело? Сильно?
- Да, жар вот  уже две ночи, почти не ела. Только отвары пьет.
- Божьими молитвами все будет хорошо, Ирина. Я закажу в монастыре молебен за здравие.
- Спасибо! Я долго вас в этот раз ждала.
- Прошу прощения, только вот предоставился случай выбраться! Привез вот тут три канистры бензина, керосина немного, продуктов опять же…
- Да, хотела вас познакомить, отец Силантий, - показывая взглядом в нашу сторону, сказала Ирина, - это вот Екатерина и Александр, прибыли к нам с Большой земли. Попали в шторм, ну а потом, как утихло все, оказалось, яхта неисправна. И позвонить невозможно, такие вот дела.
Монах посмотрел в нашу сторону. Потом спросил у Ирины:
- А может, к нам доставим ребят, от нас и позвонить можно, да и механик у нас есть – плавсредство наладим. Жизнь-то у нас, Божьими молитвами, обустроена, это уже наш дом, все необходимое имеется. Где судно-то ваше? – подошел он ближе к нам.
- А, тут недалеко. Бухта минутах в десяти отсюда, - ответил я.
- Водоизмещение судна знаете?
- 1600 примерно, - сказала Катя.
- Ну не проблема, я думаю, отбуксировать ее туда, да там, на месте, уж, подробнее заняться.
- Отец Силантий, - снова обратилась Ирина, - тут, понимаете…
Они о чем-то говорили минуты три. И из обрывков разговора я сумел понять, что Ирина хочет упросить нас остаться еще ненамного  - пока Аленка болеет, ей одной тяжело все делать. А с осенью еще хлопот прибавилось с продуктами – только и успевай, что заготовки делай. И, к тому же, штормить стало чаще – рыбы не наловишься уже для постоянного прокорма.
Минут через десять мы, все посовещавшись, приняли соломоново решение. Силантий отплывает на Соловки. Там звонит в яхт-клуб, в Центр Управления, просит подмогу для починки судна. Должна прибыть бригада ремонтников для осмотра судна, и страховщиков – для оценки ущерба, отбуксировать его назад. Страховая компания, как сказала Ирина, должна покрыть ущерб судовладельцу в случае шторма – тут на островах был подобный случай. А мы еще дней на 5 – 7 остаемся на острове, помогать Ирине ухаживать за Аленкой. После, через несколько дней, с монастыря еще придет лодка – отец Силантий, или еще кто-то – тут Ирина многих хорошо знает. И отвезти нас в Архангельск, по возможности, при максимально безветренной погоде, не прямым курсом, а держась по возможности ближе к берегу – штормы стали часты.
…Так что мы решили остаться, ничего не поделаешь. А работа… Да пес с ней, с работой! Что я, в Питере работы себе не найду? То-то же. Вот только жаль было немного, что у Кати пойдет коту под хвост ее карьера. Хотя, может и не пойдет – в связи с осенью туристов стало уже заметно меньше, соответственно, меньше и экскурсий. А еще мы поручили Силантию позвонить Катюшкиной тетке в Архангельск, чтобы не волновалась. Он уверил, что все сделает.
А пока мы пошли в комнату к Аленке. Она, кстати, уже проснулась и листала свои рисунки. Среди них было несколько новых. Компьютер у нее тоже был, но она его редко, в принципе, включала. Да и в Интернет здесь не выйдешь – полностью «автономное плавание»! Девочка показала нам новые рисунки. Ей на вид стало лучше – по крайней мере, спал жар, и яснее стали глаза. Начали разговор, сказали, что еще останемся.
- А вот эти вот посмотрите еще! – сказала Алена,  протягивая нам эти рисунки, - эти новые совсем, я их на этой неделе сделала!
Мы рассмотрели три листа, которые она нам предоставила.
- Ален, а что ты делаешь на компьютере? – спросила Катя, - насколько я понимаю, к Сети он не подключен.
- А, вы об Интернете? Нет, конечно же, здесь-то и обычная электросеть с перебоями работает, генератор выручает. Вот, доклады-рефераты пишу, графические программы осваиваю. Скоро выпускной класс, надо готовиться. И готовлюсь я заранее, учусь-то я экстерном…
- А, поняла! А чем еще занимаешься? Как чувствуешь сегодня?
- Уже получше. Сегодня, кстати, загружала компьютер. Надо было виртуальный гербарий сверстать.
- И как успехи? – поинтересовался я.
- Вот, можете посмотреть!
Мы были впечатлены результатом. Что и говорить, у Аленки явно художественный талант. Ну, талант, громко сказано, но одаренность точно.
- У тебя прямо талант! – сказала Катя.
- Ну, талант – это громко сказано, - повторила мои мысли смышленая девчонка, - просто нравится мне это. Когда делаешь что-то хорошо и доволен результатом, настроение улучшается!
- Да, так и есть! - подтвердил я.
- А ты не пробовала фотоколлажи делать? – предложила Катя.
- Пробовала, но чуть-чуть, - ответила Аленка.
А Катя-то спец по составлению фотоколлажей, ей близка эта тема. Поэтому она решила приобщить к этому виду творчества Аленку – и от болезни отвлечется, и занятие дополнительное найдет, и, еще может, на заказ станет их делать…
Несколько часов просидели мы в комнате, общаясь. Потом нас позвала Ирина, попросила помочь с домашними делами, да и Аленке уже было пора отдыхать – последний час она явно позевывала, а отсыпаться надо ей.
И этот день, как обычно, мы завершили гулянием вдоль моря и эпизодической рыбалкой на удочку в случайных местах. Попалось шесть рыбок – пожарить можно прямо вечером! Свежак, и всегда свой! Нет, жизнь на острове имеет определенные плюсы – ни квартплаты, ни налогов, ни инспекций, ни кредитов, ни раннего подъема на работу, ни толчеи в транспорте и метро – красота! Но бытовые трудности определенные имелись, и преодолевать их надо было регулярно, плюс еще чувствовалась некая «автономность» существования и отсутствие всякой связи и почти любых контактов с внешним миром. Полностью натуральным хозяйством жить в нашу эпоху все равно не будешь.
Ну а в следующую ночь мне приснился еще один замечательный цветной сон. И я решил поскорее записать его, как очередной сюжет. А может, он со временем выльется в самостоятельный рассказ. Вообще, я заметил, что общение с Аленкой сближает и нас с Катей тоже, настраивает на какую-то общую, творческую волну. Алена за последние дни уже успела осуществить две творческие задумки, и еще одна была в состоянии замысла. У нее был цифровой фотоаппарат, ну и, конечно же, она фотографировала природу, море, лес – насколько здешние заросли могли именоваться лесом… И потом редактировать эти фотографии и составлять из них самые разные красочные плакаты, и даже писать статьи про природу.
И я заметил, что и у меня как-то обостряются творческие способности, может, как-то море и природа романтически воздействуют… Но я написал несколько новых стихотворений, ну в основном, чтобы ободрить Аленку, которая уже стремилась к тому, чтобы окончательно поправиться.
И написанные стихотворения я клал на тумбочку рядом с Аленкиной кроватью, чтобы она могла, проснувшись поутру, прочитать их, и как-то приподнять настроение.
И, конечно, записать сюжет моего сна…
Шхуна «Одноногий Гленн» набирала ход, поднимала паруса и разворачивалась в сторону Панамского перешейка. Несмотря на название, судно не было пиратским, и никого собравшиеся здесь мореплаватели не грабили. Хотя контингент был еще тот… Здесь собрались любители наживы и приключений всех мастей. Они и ныряли поднимать сокровища с затонувших судов, и контрабанду возили, не брезговали и работорговлей. Команду трудно было держать в подчинении, чтобы такими командовать, надо быть на голову выше этих тертых жизнью парней. И капитан Дженнингс, прожженный морской волк, отлично подходил на эту роль…
Хотя не по своей воле он вышел в плавание. Точнее, по своей, но пуститься в эту страшную авантюру его заставила нужда. Он рассчитывал заработать за этот рейс много денег – очень много требовалось на лечение его больной жены. С Эмилией они прожили семнадцать лет, и она уберегла его от многих опасностей в этой жизни. Тогда, в двадцать семь лет, он малость пиратствовал. Точнее, не малость, а по полной программе, просто начал недавно. Про таких говорится: «молодой да ранний», он уже с подростковости не по годам был физически силен, вынослив, смел.
И, между прочим, в свое время он был подающим надежды морским офицером, лейтенантом Британского Колониального флота. Но, поскольку он был сильно вспыльчивым, то это порой здорово портило его жизнь. Его карьера закончилась тогда, когда он хорошенько отлупил своего командира, обвинив его в несправедливом отношении к подчиненным. Ну, после этого, он и сколотил свою банду, которая то делала набеги на купеческие суда, то погружались поднимать ценности с затонувших торговых кораблей, не брезговали и контрабандой.
Участвовал он также и в полуподпольных «боях без правил», это порой позволяло ему жить на широкую ногу, побеждал он часто – был сильным бойцом.  И вовремя на его жизненном пути попалась красавица и скромница Эмилия, которая постепенно забрала его с «плохой дорожки». Иначе, учитывая тот образ жизни, который он вел тогда, то рано или поздно, скорее, даже рано, лежать бы ему на дне морском, или в городской подворотне с пробитой головой, ибо недоброжелаталей и конкурентов у него уже тогда было хоть отбавляй.
Постепенно, он «исправился», остепенился, занялся торговлей. У них появилось двое детей, репутация честного и зажиточного человека, благотворителя. Шальных денег у него теперь не было, все, что имел, заработал он сам. И вот, в 44 года, можно сказать на пике и в самом рассвете сил, врачи вынесли очень серьезный диагноз Эмилии. Сказали: шансы есть, но требуется большая сумма для проведения операции. И вот тогда-то он и решился на эту авантюру, решив во что бы то ни стало спасти жизнь своей любимой…
После того, как я записал набросок этого сюжета, мы стали готовиться на два дня выбраться в Архангельск – просто погулять-размяться, пополнить запасы продовольствия, зарядить телефон, позвонить родным и близким, которые сейчас за тысячи километров находятся. Но решили потом еще на некоторое время вернуться на остров – не хотелось покидать их, пока девочка уже хорошо на поправку не пойдет. И, во время пребывания в городе, меня настиг звонок с работы.
Звонил наш новый НОП – начальник отдела продаж. Лидия, как она представилась. Прежний шеф – Витальич, теперь уже не работал. Может, раскрылись его сотрудничество со «стукачком» и дружные прогулы тренингов, это я не знаю. Интересовались, куда это я запропал так надолго…
Лидия еще «обрадовала» меня тем, что мой «подопечный» Максим, ну то есть, младший сотрудник, по отношению к которому я был супервайзером, теперь занял мое место, пока я отлучался на неопределенный срок. Поскольку такие определения как «устройство на работу» и «увольнение» в нашем контракте не были прописаны, то есть, каждый из нас считался свободным «сотрудником по найму», в любое время могущим или расторгать, или снова продлевать контракт, то они не стали заморачиваться с формулировками. 
- Ну так, чего передать Начдепу (начальнику департамента)? Продлеваем контракт по работе?
- Нет, пока не продлеваем. Я в Архангельске.
- А Максиму что передать? Он теперь исполняющий твои обязанности, получается…
- Передайте ему, что я рад за него, - сказал я и повесил трубку.

…А однажды Аленке на глаза попался мой эпизод, «набросок», где я записывал идею для моего будущего рассказа. Она специально не лазила по всем листам, просто, на листочке, где я писал стихотворения для нее, на обратной стороне я и набросал вступление морского романа. Ну, она не удержалась и прочла. И не преминула на досуге спросить:
- А что же дальше стало с капитаном Дженнингсом?
- Не знаю, пока не думал.
- А то мне так интересно стало, чем же все это закончится…
- А хочешь, вместе продолжим этот рассказ?
- Да я бы с радостью, да не умею… - посетовала Аленка.
- А ты мне только идеи подкидывай, а я уж буду облачать их в письменную форму, как говорится…
- Давай! С удовольствием! – отозвалась она.

…Девятнадцатое сентября. Чувствовались последние теплые дни, северный «бархатный сезон» явно заканчивался. Да и то сказать - особой теплыни здесь-то и не было, 13-15 градусов – это предел для этого сезона. Но пройдет еще недели три, и наступит уже предзимье, мягкий период «золотой осени» здесь отсутствует по факту. Конечно, море смягчает климат, но от дыхания Севера никуда не денешься. А по ночам уже шибали заморозки, правда, нерегулярно. Я очень хотел, чтобы Аленка поправилась до холодов, чтобы хотя бы погулять и подышать успела по теплу, ну, по относительному теплу.
Я продолжал периодически, раз в два – раз в три дня писать стихотворения для Аленки, и подкладывал ей на ее тумбочку. Многие из них ей нравились, некоторые она даже переписывала в свою тетрадку. Я додумался до этого в самый пик ее болезни, когда еще никто не знал, как все обернется.
- Вот это особенно нравится!  - сказала как-то раз девочка. Она перечитывала его несколько раз, и словно бы нашла в нем путеводную звезду, своеобразный «лучик надежды».

Я знаю – место есть
Есть тот далекий рай
За пазухой у Бога,
Что не вернется вновь

Хоть здесь дорог не счесть,
Не говорю «прощай»,
Найду дорогу в край,
Где вечная любовь

Но бог послал нам птицу -
Небесных два крыла
Прекрасный белый голубь,
Здесь каждый его ждет

Он нам ночами снится
Он улетит туда,
И весточку всем людям
Тот голубь принесет

Почтовый голубь знает
Свою дорогу в небе
Неся посланье наше,
Он держит дальний путь.

Мы кровью начертали
Надежды штрих последний
Лети, посланник мира,
Дорогу не забудь!

Летит над морем голубь,
И волны там бушуют.
Взволнованный ветрами,
Грохочет океан

Пусть бури накрывают,
И штормы пусть кочуют,
Но покорится ветер
Небесным двум крылам!

Ведь так однажды было
И так однажды будет…
Все это так, но голубь
К нам не вернется вновь.

И сердце вновь разбилось
В мечтаниях о чуде
Он жертвою последней
Стал каплей в море слез.

 

- Только конец у него немного грустный… - продолжила Аленка, - я такой вот не напишу.
- Но, возможно, напишешь лучше! – настоял я, - понимаешь, всему свое время. Я вот в твоем возрасте тоже не умел, и даже не пробовал… Хотя нет, пробовал, но все одно – лажа получилась какая-то.
- А можешь рассказ какой-нибудь написать? – непоседа в очередной раз подкинула мне тему.
- Думаю, что да. Но не сейчас. А ты все книги перечитала, что ли, свои?
- Не все, но многие. Чего-то новенького охота!
- А, понятно.
Ну а вечером этого дня мы с Аленкой, усевшись, стали придумывать продолжение «морского романа», решив привлечь к этому еще и Катю - две головы хорошо, а три лучше!
Первым пунктом остановки «Одноногого Гленна» стал порт Гонсалез. Типичная латиноамериканская дыра со спекулянтами, наркоторговцами, бандитами в широкополых шляпах. Все жители города как на подбор имели бандитский вид. Так же, впрочем, выглядели и полицейские, которых, не будь они в форме, было бы трудно отличить от бандитов.
- А что же надо было путешественникам в порту Гонсалез? – спросила Аленка.
- А им там надо было, помимо того, чтобы пополнить запас продовольствия и питьевой воды, найти специалистов по погружению, водолазов, одним словом. Тогда, в старые времена, такого слова-то не знали, а говорили просто, «ныряльщик». И аквалангов не было, а для погружения использовали либо кессоны, либо длинные-длинные шланги с поплавками, которые тянулись от места погружения до самого корабля.
…Наконец, корабль прибыл на место погружения. Подготовка и разведка места далась довольно тяжело – радаров, эхолотов в те времена не было, и приходилось полагаться на старые морские карты и свою интуицию. На судне теперь были опытные ныряльщики, но это было только первым этапом задачи. После того, как все закончится, героям еще предстояло аккуратно все упаковать, отсортировать, по возможности, без приключений добраться до пункта  назначения, а главное – не перестрелять друг друга сразу же после добычи, как это нередко бывало у пиратов. Это тоже следовало учитывать. Но у Дженнингса имелось около десятка хорошо подготовленных неподкупных охранников, так что слишком внезапных сюрпризов быть не должно. Причем они сами как охранники себя не афишировали, а выполняли обычную судовую работу «по совместительству».
Разведывательное погружение было очень трудным. Координаты были определены верно, но в процессе изысканий погибло два водолаза – в те времена погружение на такие глубины было очень опасным. Это стало первой отправной точкой в недовольстве судовой команды капитаном Дженнингсом. В процессе подъема с затонувшего судна несколько раз обрывался трос, что создавало дополнительные сложности. Но в целом, операция по подъему оказалась полностью завершенной. Настало время выдвигаться в обратный путь.
Да, конечно же, пираты ни в ту пору, ни когда еще либо под «Веселым Роджером» не ходили – этот черный флаг – миф, сказка. А чаще всего они ходили вообще без каких-либо опознавательных знаков. И вот -  не ждали-не гадали – повстречался им такой же корабль. Кстати, сам Дженнингс тоже без флага ходил. Ну, а это оказались настоящие пираты.  Но на «Одноногом Гленне» тоже были тертые моряки, и они были готовы, если что, принять бой. Специально на столкновение они не шли, и если ходовые качества судна позволят, планировали уйти от боя. «Поднять все паруса, идти на максимуме! У них полно оружия и команда головорезов, а нам никак нельзя терять людей. С нами – только ветер!» - решил Дженнингс.
Ходовые качества не позволили – их догнали.
Первые залпы с пиратского корабля оказались почти впустую – никого не задело. Команда Дженнингса принялась отстреливаться – тут-то и проявили себя «охранники». Хоть они внешне были такими же членами экипажа, но держались заметно уверенней и сражались не в пример эффективнее остальных – это были переодетые морские офицеры. И когда уже бой клонился к концу, один из наемников Дженнингса вдруг наставил на него пистолет:
- Ну вот и все. Игра закончена.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ничего не имею против тебя лично, - ответил ему старший отряда, - просто давно веду свою игру. Мне тоже нужны деньги. А тут такой «его величество случай!» Они думали перебьют нас, как щенков, ха-ха! Очень кстати пираты нам попались! Они уже грабанули кого-то до нас, и в их трюмах тоже полно добычи! Вот так везение… Сейчас, Дженнингс, ты скомандуешь матросам грузить все поднятое со дна на корабль пиратов, который теперь наш. Дальше я, Треннингс, Вингс, Хокстон, Шипп, Робертс, Франческо и Догвилль пересядем сами на него. А «Одноногого Гленна» мы подожжем вместе с вами – и концы в воду. Вот такая история. 
Казалось бы, конец подкрался незаметно…
- Так что же стало теперь с Дженнингсом и командой? – сгорая от нетерпения, спросила Аленка.
- А вот слушай…
- Да, Честертон, все бы так и было, но ты не учел одного, - ответил ему Дженнингс, - я, между прочим, не вчера родился, и пиратствовал сам, пока ты еще пешком под стол ходил, Честертон, - (а так и было – тот был младше Дженнингса лет на шестнадцать), - что ж, попробуй выстрелить! Стреляй!
- Нет, сначала ты скомандуешь им грузить!
Дженнингс быстро подошел к Честертону, и так же быстро ударил его в переносицу. Тот и понять не успел, как оказался лежащим на палубе. Вытирая кровь с разбитого носа, и с ненавистью глядя на капитана, он спустил курок кремниевого пистолета. …Сухой щелк. Еще раз – тоже осечка.
- Не старайся – я подстраховался, Честертон. Это я подмочил порох.  Я подозревал тебя уже несколько дней, и понял, что ты у них главный. Не выйдет, Честертон. Я, Кларвенс, Ритвелл и Юнгвальд - это мои люди, я знаю их около 20 лет, мы служили вместе. И только им мог доверять в этой авантюре…  А вчера мы таким вот образом обезоружили Вингса и Хокстона – в пылу боя никто и не заметил, что вы трое стреляли холостыми выстрелами. А все потому, что Юнгвальд слышал ваш сговор вчера в каюте… Ваши выстрелы были безобидными пукалками. Так-то вот…
- Ах ты, старый изворотливый жук…  - в бессильной злобе выдал поверженный противник.
- А для меня это комплимент, Честертон. Как говорится, с волками жить…
После того, как четверо бывших боевых товарищей связали восьмерых наемников, корабль двинулся в обратный путь. Дальше все прошло без происшествий, требуемую сумму он заплатил, и жена Дженнингса вскоре поправилась. Все остальное он перечислил на банковский вклад, а проценты с него периодически перечислял всем нуждающимся, таким, как он когда-то.
- Здорово! – когда я закончил рассказ, сказала мне Аленка.
- Но ты же сама тоже приложила к этому руку! – ответил я.
*       *       *
Вот и настало нам время уезжать. Яхту нашу уже несколько дней назад отбуксировали, и через пару дней, в субботу, пришла лодка с Соловков. Ей управлял неизвестный нам монах, но хорошо знакомый Ирине. Минут десять пообщавшись с ним, Ирина вышла проводить нас.
- Ну что, домой?
- Домой! – чуть ли не в один голос ответили мы.
- Ясно. Вы сразу в Питер?
- Нет, еще несколько дней погостим в Архангельске.
- Мы скучать будем по вам, - сказала Ирина.
- Мы тоже!
Последние три дня в Архангельске пролетели словно сказочный сон. И бархатным сезоном сентября насладились, и золотым листопадом в Центральном парке, и ароматом осеннего костра на тетушкиной даче. В воздухе царила расслабленная атмосфера упоения осенней природой. На набережной шумело море, пока еще не угрожающе, а убаюкивающе. На море стоял почти штиль. Заскучал я уже по югу. Что и говорить – перемена мест – лучший отдых…
Ну а еще через день поезд уже мчал нас в Северную столицу. Когда мы были на Острове, с Аленкой сочинили рассказ. Собственно, это был набросок, существовавший пока только в устной форме.  Собственно, сейчас на вагонном столике я и делал план сюжетной линии и основных глав его. Рассказ получался довольно стройным, и это мне нравилось. Ведь проза мне дается заметно похуже, чем стихотворения.
Прошло полтора месяца, будучи уже в Питере, я практически его уже закончил. И понес в редакцию издательства. Кто знает, может посчастливится опубликовать! Вообще, в питерском филиале «Арт-Пресс» меня уже знали как автора статей для газет и журналов. А тут вот, и до «художки» дело дошло.
Ну а под Новый Год, 28 примерно декабря, в почтовом ящике меня ждало письмо от редакции. Они приглашали обговорить дополнительные детали. «Что бы это могло значить?» - подумалось мне. Но, интереса ради, решил сходить.
С ГлавРедом беседовал я недолго, как мне показалось поначалу. Но, взглянув потом на часы, я понял, что никак не меньше пятидесяти минут. Поначалу я даже не понял смысл его обращения ко мне – он говорил витиевато, и начинал издалека. Но минут через пятнадцать его речи я понял, что они согласны опубликовать мой рассказ. Я-то даже не думал про это, а оно вон как получилось!
- Ну, на первый год контракта гонорар ваш составит около 20 % объема продаж. Ну вот так, устраивает?
Я, для важности подумав некоторое время, хотя в глубине души уже был со всеми условиями согласен, лишь бы рассказ увидел свет, сказал:
- Да.
- Тогда вот я обозначил места, которые надо еще редактировать. Как закончите, я думаю, недели через три управитесь, - марш к нам в редакцию. А дальше мы вас известим, но я думаю, месяца три, не раньше!
Ну а дальше мы попрощались, и я отвалил домой – рассказывать ошеломляющую новость Кате.  Ну а потом засел за корректирование, и закончил его даже раньше намеченного срока. И к середине первого весеннего месяца я уже держал в руках первую отпечатанную копию рассказа. Того самого рассказа, который начался на маленьком северном острове – «С нами - только ветер».
- Ты молодец, я всегда знала, что у тебя все получится! – сказала Катя.
- Да, спасибо! Знаешь, что я подумал – а не съездить ли нам еще раз на остров, к Ирине и Аленке? Книгу бы им подарили – мне дали несколько экземпляров.
- Ой, давай как-нибудь. Но к весне ближе!
- Хорошо!
- Только знаешь, на яхте ведь поплывем? Ты уверен, что все получится?
- Конечно, все будет хорошо! Ведь с нами – только ветер!