Без названия

Роме С. посвящается.
Вечная память

   Он позвонил неожиданно. С ходу начал кричать, задавая вопросы и не слушая на них ответы: "Ольга Сергеевна, мне брат сказал, что Вы теперь в этой школе работаете! Интересно, почему? Вы же поняли, кто мой брат? Поняли? А как поняли, у нас же фамилии разные!? А я часто Вас вспоминаю, ребятам рассказываю. А Вы-то вспоминаете меня?" И еще говорил , говорил, а потом:" Ну, ладно, мне некогда, попозже перезвоню. Я ведь на СВО сейчас." Я сразу переполошилась, почти прокричала в телефон : "Рома, Рома, ты будь поаккуратнее там..."
   Рома, конечно я вспоминаю и тебя, и свой первый выпуск в новой школе. Как я злилась на них, что не хотят учиться.
– Я возьму и всех вас усыновлю и удочерю, у меня-то не сможете отлынивать– и к урокам будете готовиться, и стихи учить.
– Усыновите меня,– вдруг произносит Ромка, и  сразу добавляет, отводя взгляд,–  я пошутил, пошутил...
   А я ведь сразу поняла, что не шутит он. Мама его тогда увлекалась спиртными напитками, видимо, не всегда ему перепадала материнская нежность. А я хоть и ругалась на них, моих учеников, все равно всех любила, и они это почему-то знали.
   Рома звонил мне нечасто, наверное, раз в неделю, и всегда смеялся, рассказывая что-нибудь из армейской  жизни. Я слушала, не перебивая, да его и невозможно было перебить.
   А потом две недели не было звонков от него, три недели. Я уже начала волноваться. И вдруг звонок. От него.
– Ольга Сергеевна, вы меня не потеряли ?
– Потеряла, Рома, потеряла. Ты почему не звонил? Что случилось? Ранили?
Он немного помолчал и без всякого смеха ответил:
– Мы в окружение попали. Думал– хана нам, не выберемся. Как заново родился... Пацанов много там оставили...Двухсотыми...
Я слушаю его и тихонько плачу, он понял, почувствовал:
– Не плачьте, Ольга Сергеевна, все нормально...
   Теперь он звонил мне систематично– по вторникам. Я никогда не обрывала его, слушала, смеялась вместе с ним его шуткам. Конечно рассказывала и о своей жизни. Мы с ним могли проговорить целый час...
   А потом он пропустил один вторник, второй, третий... Я думала, наверное занят. Да и кто я ему, чтобы постоянно мне звонить. Но все-таки нашла его брата, спрашиваю:
–Что-то Рома не звонит последнее время...
Тот замялся, глядит в сторону, стараясь не встречаться со мной взглядом, отвечает:
– А нет больше Ромы. Погиб.
   Я как будто оглохла. Как будто не я это вовсе. Как будто не было этих страшных слов. Стою посреди школьного коридора и плачу. Кто-то из учителей подошел, увел меня в лаборантскую. А я не могу остановиться, я даже не знала, что взрослый человек может столько плакать.
   Уроки в тот день я проводить не стала. Подруга отпросила меня у директора, я поехала домой. В машине плакала, дома плакала.
   Эх, Ромка, ты уже никогда не состаришься, не увидишь, как подрастает твоя доченька...
   Ученики мои– дети мои. Как же страшно хоронить своих ...