Импортный ведьмак Бомелий

Говорят, что Элизеуса Бомелиуса если уж не боялся, то точно опасался сам Малюта Скуратов.

Будущий маг и астролог, родился в 1530 году в Голландии. В 1555 году его отец лютеранский проповедник Генри Бомелиус крестил новорожденного Перегрина Берти, которому судьбой было уготовано стать видным английским военным и политическим деятелем в годы правления Елизаветы I.

25-летний Элезиус стал личным врачом новорожденного Генри и в 1558 году вместе с семьей Берти приехал в Лондон. Благодаря связям баронессы Уиллоуби, матери своего юного пациента Элизеус на льготных основаниях поступил на медицинский факультет Кембриджского университета.

В 1564 году, 34-летний Бомелиус женился и завел в английской столице медицинскую практику, пять лет спустя лекаря арестовали за использование препаратов полученных посредством черной магии.

Бомелиуса отпустили на свободу благодаря стараниям леди Уиллоуби, которая предупредила своего протеже, что тому необходимо срочно покинуть Англию. Женщина сказала, что недавно на одном из королевских приемов общалась с русским посланником Совиным, и тот, сказал, что скоро ему предстоит возвращаться в Москву, а толкового врача он для царя так и не нашел.

Летом 1570 года вместе с русским посольством Бомелиус прибыл в Первопрестольную.

Иноземный лекарь, ведающий тайны звезд и алхимических снадобий с первой встречи понравился «грозному» царю. Вскоре в походной аптечке монарха появились микстуры от ядов, сглаза, приворотов и страшных неизлечимых болезней.

По приказу Иоанна Васильевича «чернокнижник» напускал на его врагов морок, люди, опоенные его зельем лишались рассудка, теряли память, добровольно лезли в петлю, а случалось, и умирали в страшных мучениях.

Царь не стыдился использовать яд в политических целях, поскольку в то время так поступали все европейские монархи, до гробовой доски он вспоминал, как его ненаглядную супругу Анастасию отравили подлые бояре.

Вскоре по Москве поползли слухи, что адский волхв Бомелий царя отвратил от веры православной, поселил в его сердце свирепство, разжег ненависть к русским людям, а к иноземцам противоестественное радушие.

Бомелиуса называли незаконнорожденным сыном французского короля Франциска I, то записывали в его родителя папу римского. Матерью колдуна была якобы славянская рабыня, помимо красоты прославившаяся сильными колдовскими способностями, умирая, ведьма успела передать свое черное мастерство сыну.

Москвичи шептались, что ночные сторожа и охрана Кремля собственными глазами видели, как по ночам царь с Бомелием с громаднейшей колокольни «Ивана Великого» наблюдали за звездами, и с помощью бесов заглядывали в будущее.

По легенде в одну из таких ночей Иван Васильевич приказал Болмельке предсказать судьбу его царского рода. Составив гороскоп Бомелиус, зная какое у Государя чутье на вранье, поостерегся говорить своему хозяину неправду, и сказал, что его сын, царь Федор I станет последнем представителем династии Рюриковичей на русском престоле.

После этих слов Иван Васильевич половчей перехватил посох, и услышал как не в шутку испуганный звездочет выпалил скороговоркой: «Не тужи Государь, случалось, что мудрым правителям удавалось объегорить судьбу.

Хитрый Бомелий предложил Ивану Васильевичу, запутать звезды, для чего ему предстояло отречься от престола и провозгласить царем любого человека из своего окружения. Так в 1575 году царем стал потомок Чингисхана - Симеон Бекбулатович:

«…посадил царем на Москве Симеона Бекбулатовича и царским венцом его венчал, а сам назвался Иваном Московским и вышел из города, жил на Петровке; весь свой чин царский отдал Симеону, а сам ездил просто, как боярин, в оглоблях».

Через год Бомелиус пришел к Ивану Васильевичу с новым гороскопом и радостно сказал, что им удалось обратить Фортуну к себе лицом, в будущем потомков Ивана IV ожидают великие свершения, Москве же суждено стать столицей самой мощной державы в мире с границами омываемыми водами трех океанов.

На радости Государь устроил пир, на котором будучи во хмелю, осерчав на любимого скомороха Оську Гвоздева, плеснул ему в лицо огненным борщом на свекольном квасе, а когда тот побежал прочь из зала, метнул в спину кинжал, попавший шуту точнехонько между лопаток.

Вмиг протрезвев, Государь опечалился, что убил своего лучшего паяца, и приказал Бомельке спасти умирающему жизнь. Лекарь дал Гвоздеву магического зелья и велел сиделке ежечасно по капле вливать в рот больного старый фламандский живительный бальзам.

Через неделю шут, как ни в чем не бывало, скакал по царским покоям и балагурил, рассказывая как «грозный» царь сначала его на тот свет отправил, однако быстро затосковал по нему и приказал башковитому немцу возвернуть любимого скомороха взад.

Лекаря боялись друзья царя и уж тем более его враги, поэтому нет ничего удивительного в том, что вскоре рабочий стол Ивана Васильевича был завален свитками с доносами на «чернокнижника».

Увидев, что царь все чаще зыркает на него из-под насупленных бровей, колдун сделал необдуманный шаг и бежал из Москвы в неизвестном направлении. Путешествие его оказалось скоротечным, спустя два дня после побега Бомелия задержали на захудалом постоялом дворе.

Под пытками Бомелиус признался в сношениях с соглядатаями польской и английской короны и злоумышлении против царя. По одним данным он умер в тюрьме, по другим был сожжен напротив кремлевских стен.

Перед смертью колдун проклял род царя до седьмого колена. Вдову Бомелиуса по просьбе английской королевы отпустил сын Ивана Васильевича, Федор I впоследствии причисленный Православной церковью к лику святых.