Ланфран-ланфра или вежество для голубки

Сеня, здоровенный парняга девятнадцати лет, стоял, облокотившись на плетень, и с интересом наблюдал за барским весельем. В усадьбе собрались барыни со всей округи, а хозяин веселил их в меру возможности.

Барин тот ещё озорник был. Молод, усат, волосат, до барынь охоч. Прямо сейчас он мучил семиструнную гитару, отобранную у цыган прошлым летом, и гнусаво приглашал какую-то голубку в свой сад, подкрепляя приглашение иноземной речью - что-то вроде "ланфран-ланфра". Голубки, правда, оказались тёртыми, и к усилиям усатого птицелова совершенно равнодушными.

Барин делал грустные карие глаза, поправлял воротничок и усы, брал барынь за ручку и приглашал полюбоваться интерьерами усадьбы. Но тщетно.

- Так-так-так, - раздался женский голос откуда-то из-за куста персидской сирени, - Это кто тут у нас?

И перед Сеней возникла одна из прилетевших к барину голубок - уже порядком напробовавшаяся наливок, с раскрасневшимся лицом и любопытством в глазах.

- Сеня я, - ответил Сеня, - кузнеца Афанасия сын, - и смущённо вытер нос рукавом свободной рубахи.

- Сеня, говоришь? - уточнила барыня, - А ну покажи мускулы. Да не через рубаху же! Снимай её. Ничего себе! Вот это да!

- Дык бате в кузне помогаю, - опустив глаза, пробасил Сеня, - Вот и вот так вот.

Барыня потыкала тонким пальчиком в твёрдый живот Сени и поинтересовалась:

- А где тут у вас сеновал, Сеня?

Через пару часов совершенно обалдевший и вымотанный Сеня лежал в душистом сене и наблюдал за одевающейся барыней, воюющей с множеством завязочек и крючков на одежде.

- Ой, Сеня, хоть бы compliment какой сделал.

- Чегой? - не понял Сеня.

- Ну, сказал бы, какая я красивая, вежественность проявил.

- Ну, это, жопа, да, хороша, - прокашлявшись, нашёлся Сеня.

- И всё? - возмутилась барыня.

- И ещё это, ланфран-ланфра, - вспомнил парень подходящую иноземную фразу.

Расхохотавшись, барыня выскочила наружу и кружным путём отправилась к беседке, где усатый хозяин уже организовал игру в подкидного дурака. Голубки временами хихикали, но в сад лететь отказывались.

Сеня натянул портки, трубно высморкался и отправился обратно к плетню. Осмотревшись по сторонам, он облокотился и, с сочувствием глядя на барина, пробормотал:

- Вежественней надо, барин, вежественней. Ланфран-ланфра...