Потомок тюрка часть2

   Выровнял землю у порога, сгрузил камень и уложил вверх ровной стороной. Обсыпал грунтом, утрамбовал. Теперь не скажет, что бездельник и по дому ничего не делает. Жена все не возвращалась. Он зашел в дом, взял полбулки хлеба, отломил краюху и дал коню. Как не голоден: друга не забывай – ему лучший кусок. За работу, устала скотина, пока несла на себе кусок скальника. Поднялся в седло и направился назад, лениво и обреченно пережевывая хлеб, отламывая куски за пазухой…

   Чем ближе к полю воинов, тем беспокойнее на сердце. Зато ушла боль из головы, стало прозрачно и невесомо мыслям.  Природа, казалось, сошла с привычных рельсов и готовила непонятное торжество. Облака на небе в течение минут освободили потемневший небосвод. Неведомой рукой их развело по краям горизонта и огромной мешалкой, словно хозяйка размешивала белье в тазу, закрутило хороводом над острыми кромками хребтов. Мгновенье и белесые края просветлило, небо всей глубиной открылось над долиной.

   Баатыр распряг коня, задал корма и оставался на улице. Очень уж манило рассмотреть, чем кончится столь необычное явление. Светло как днем, свечение исходило от Млечного пути, зажигающего звезды по всему небу. Звезды словно прорисованные до четкости, до боли в глазах горели в глубокой черноте, которой впрочем, оставалось меньше и меньше. Бросив кошму на землю, лег спиной и разглядывал чудо, происходящее над землей.

   Небесных отар хозяин Кудай опрокинул ковш, и посыпались, полились звезды вниз, чертя на темном яркие полоски. Одни длиннее, другие короче, кому, сколько отведено в этот неповторимый момент.

- Души людей падают на землю и рождаются новые люди, чтобы заполнить просторы земные. В горах принято говорить: не рождается человек, а выходит из другого мира каплями дождя, падающими звездами, листочками с мирового древа. Жить на земле и вершить дела до того времени, как душа оставит тело и не вылетит в дымовое отверстие чадыра, жилища алтайцев. Не подхватит ее Эрлик, не отнесет в свое царство, - вспомнились поучения бабушки.

   Стало приятно и легко, Баатыра словно укачивали в колыбели посреди всего великолепия падающих и чертящих небо звезд. Шумела внизу река, клубился от нее светящийся туман, наползающий на поле плотным ковром. Зачем он изъял из земли стоявший в ней века камень? Зачем потревожил мир, в том месте, где этого делать не стоило. Теректинский хребет, спускающийся отрогами к Катуни, сверху напоминает видом огромное дерево. Старики говорят, что это и есть мировое древо. Одним концом он приходит к трехглавой вершине Уч-Энмек и к озеру чистой воды Арукем. Это к нему отправляется в другой мир алтайский кам, чтобы просить духов о снисхождении к людям, проживающим внизу. Тяжело сюда поднимается душа шамана: семьдесят семь перевалов и девяносто девять рек встречаются на пути.

   Он понимал глупость совершенного. Но от отчаяния или от глупости махнул рукой. Нельзя казнить себя прошедшим, ведь ты уже не вернешься назад в прошлое! Не будешь там и не сможешь изменить того, что сделано.

   Вдруг упругой волной воздуха вжало тело в кошму, в землю. Волнение приливом  поднялось внутри, не шевельнуть ни рукой, ни ногой. Горячий воздух, слово игривый кот манул  лапой, погладил щеку. Что-то ударило в нескольких метрах в камень, полетели осколки, ударившие в плечо, в щеку. Потекла струйка крови от виска к уху. Шарахнулись овцы в дальний угол загона. Сгрудились, напирая друг на друга; отара уперлась в скалу, служившую ограждением в этом месте, и непременно снесла бы заборчик, если бы здесь стояли столбики и лежали жерди. Залаяли  в темноту леса ошалевшие собаки, заметались, прикрывая собой отару от невидимого врага. Баатыр вскочил на ноги и принялся успокаивать животных.

   Небо враз потухло, скрылись звезды за тучами, посыпал мелкий дождь. Закончилось великолепие устроенное природой. Темно. Видимо пришло время отдохнуть и забыться от событий дня.

   Проснулся рано, от постороннего, непривычного для утра звука. Ополоснул лицо, вышел наружу и увидел, что собаки роют яму. Не обращая внимания на кровь, выступающую из-под когтей, они царапали скальный грунт. Пытаясь что-то достать из земли.

- Прочь, бестолковые. Устроили балаган, перепугали баранов.

   Собаки нехотя отошли в сторону, наблюдали со стороны, а он склонился над ямой. Оплавленный кусок черного камня, размером с яйцо перепелки вонзился в скальный грунт. Пришлось взять в руки нож, чтобы подковырнуть и достать небесного пришельца. Вот что его напугало ночью! Усмехнулся

- Здравствуй, пришелец. Для чего ты пришел, для чего в руки дался? – и тут же забыл про него, сунув в карман.

   Открыл загон, овцы ручьем потянулись на поляну, собаки тут же принялись за дело, бегая и направляя отару в нужную сторону. Начинался обычный день, обычного скотовода в отдаленном уголке Алтайских гор.

   Он и правда, забыл через час о сокровище, спрятанном в кармане. Такие камушки ему не раз попадались на склонах гор, и он не придавал  значения, отбрасывал их в сторону, бросал в воду реки. Им в школе рассказывали о вулканической деятельности, о тех временах, когда она существовала на Алтае.  Необычность этого экземпляра только в том – потревожил, оцарапал крошевом камня, прилетев с небес.
События ночи скоро забылись, да и ничего особенного в них не прослеживалось.

   Подумаешь, камушек прилетел, их кругом – целые горы. Вот только рядом!? Раньше
так близко не доводилось знакомиться с небесными пришельцами. Впрочем, ни с чем Баатыр не связывал данное событие. Понимал, у каждого свой ад в душе и называется он – память. Потому старался освободиться от прошедших событий, не тревожить их зря, и жил дальше. Каждый день приносит что-то новое, отличное от других суток. А человек он на то и есть – уникальное понимание вселенной, потому и похожих судеб нет на земле. Близилась зима, с ней приходило время оплаты за проделанную в лето работу. Скоро домой. А хочется ли ему возвращения? Окунуться в череду пьяных будней?!

   Всячески оттягивал момент, когда нужно перегонять отару для сдачи хозяину и отправки овец  на мясокомбинат. Пока не приехал работодатель и не отругал, скоро в весе терять животные начнут: корма сухие и холодно в долине. Пришлось выполнять требования. Вес нагуляли хороший, оплата приличная, деньги уютно расположились в кармане. Оставалось переступить порог собственного дома. Баатыр стоял перед камнем, уложенным в порог, и не решался сделать шаг. Выпорхнула навстречу жена радостная,  засуетилась, помогая снять пропыленную верхнюю одежду. Пересилил себя и шагнул, не наступая на каменную твердь. Что его тревожило, и почему не идут домой ноги?

   Помылся в тазу посреди кухни, жена поливала из ковша. Давно собираются построить баню, старая завалилась, но все не могут скопить денег. Года два назад залил фундамент, на него только и хватило сбережений. Смешно сказать сэкономленные средства, когда любые деньги в доме кончались до того, как их пересчитали.  Дальше последовал очередной загул, на том и закончился строительный опыт. Вытерся полотенцем, потянулся в карман – деньги отдать. Еще не коснулся ткани и уже понял, зарплата в надежных руках! На столе запотевшая бутылочка водки. Первый день начинали с нее, а дальше переходили на мутную субстанцию под названием самогон. Гнали его в селении просто: выбирая хмельное до последнего, пока суррогатом не пойдет и не помутнеет в емкости.

   До такой степени стало безразлично! Дала бы возможность самому деньги отдать, заработал трудом, никогда не скрывал от нее полученного. Управилась! Но ругаться не хотелось, присел за стол. Выпил первый граненый стаканчик. И провалился в привычную тяжелую хмарь, затуманившую мозг. В  угарной обстановке то возникали, то исчезали какие-то люди, знакомые и чужие. Каждое утро тяжесть в голове и в груди от похмелья. И новые стаканчики - облегчить здоровье и продлить веселые загульные дни.

   В этот раз хватило на встречу Нового года, на празднике гуляли подруги жены. Подруги подруг. Незнакомые мужики. В один из дней шумная компания исчезла, у хозяев кончились деньги. Баатыр, придя в себя, с тоской глядел на засыпанные снегом горы, на седую тайгу. Напросился со знакомым на охоту, но уже на полпути задохнулся, поднимаясь по ущелью. Собрав волю в кулак, тащился следом за товарищем. Казалось, не будет конца, след лыжни то сливался в одну линию, затем двоился в глазах. Бесконечно убегал вперед и никакими силами догнать его невозможно. Старенькое ружье обернулось обузой, ремень давил на грудь. Тряслись руки, подгибались ноги. Маленькое, перерастающее в нечто огромное, желание плюнуть и вернуться назад, пока не поздно. Но шел.

   В одном месте скользнули ноги, упал и покатился на спине в сторону обрыва каменного утеса. Подумалось: «Все! Отгулял. Последний полет. Даже мягкий снег не поможет. Высоко». Но интуитивно выкинул руки в стороны, зацепился за худенькую лиственницу, прижался к стволу, словно роднее и надежнее в этом мире никого и ничего нет. Выбравшись наверх с помощью товарища, лежал и смотрел в темнеющее небо. Где проблескивались звезды. На видимые еще вершины, покрытые деревьями. Ходуном ходила грудь. А он не в силах остановиться пригоршнями хватал и глотал снег.

   Потом выгнало накопленные шлаки, прочистилось дыхание. Дошли до зимовья, и он провалился в здоровый сон, впервые за последние недели. Наутро он случайно подстрелил козу и, добравшись на третий день до дома, свалился в горячке. Придя в себя спустя двое суток понял – мясо продано! На столе рядом с постелью стояла порция,  выручавшей во всех случаях жизни, мутной жидкости…


   Баатыр в ожидании кама устроился в углу аила, чтобы не обращать на себя внимания его подручных. Да, в конце концов, нужно придумать, что говорить. Не станешь же незнакомому человеку доверять свою жизнь безоглядно. Хотя шаман сильный, по разговорам людей, он вызнает всю подноготную, как не скрывай. Да и есть ли смысл укрывать? Только ощущение того, что лишние слова не нужны давило тяжким грузом. Последнее время больше молчал: чего зря говорить? Сколько важных слов в день мы произносим? И сколько лишнего наносного.

   От длительного ожидания принялся осматривать внутреннее убранство жилища. Часть, направленная на восток повязана голубыми лентами, на севере – черные. Расцвечены оказались запад – белым, красным юг. В центре под самым дымовым отверстием – желтые ленты. Правая половина жилища – женская, здесь все предметы, связанные с работой по дому и рукодельем. Левая – мужская: упряжь оружие. Ничем не отличался аил от обычного алтайского жилья. В середине огонь, дающий тепло и служивший очагом для приготовления пищи. Вверху дымовое отверстие. Множество на первый взгляд ненужных мелких предметов, за них и взгляд не цепляется.

   Женщина, старшая по возрасту, бросила несколько кусочков пищи в огонь, непрерывно шепча молитву. Плеснула напиток в очаг. Покормила. Пригласила отобедать. Не смотря на то, что время затягивалось,  приобрел спокойствие и умиротворенность. Словно всю жизнь прожил в жилище кама.

   Последние полтора года не складывалась жизнь у Баатыра, терял родственников по отцовской и материнской линии с пугающей частотой. Не возвращались с охоты, попадали в аварии. Просто не просыпались поутру. Первыми сорвались с дороги на мотоцикле и улетели в Катунь с обрывистого берега дядя с племянником. Выплыть оказалось не судьба. Последующие события только усугубляли подозрения, рождая  нехорошие мысли. Мир прибирал родных и каждые сорок дней происходило нечто, неожидаемое и тяжкое своими последствиями. Как не старался отогнать дурные мысли, они настойчиво стучались в дом. Дошло до того, сам несколько раз падал с лошади. Тот, кто с малых лет в седле?! Падал безнадежно, сломав однажды руку. Из-за головокружения, преследовавшего его в весеннее время. Извелся, похудел от переживаний. Пропал сон, только и отдыхал в седле, задремывая под близким в горах солнцем. Череда событий подталкивала к поиску причин происходящего.

   Месяц назад похоронил жену. Возвращалась от подруги, поскользнулась, после дождя грязно во дворе, и упала на порог, привезенный и уложенный им.  Ударилась виском, пока Баатыр хватился и вышел на улицу, она не дышала уже. И никак не шло в голову, в чем причина. Надоумили люди добрые, посоветовали к каму обратиться. Смеялся вначале, но чем ближе сорокадневный срок приближался, тем неспокойнее на душе.

   Хороший шаман, сильный! Он должен разобраться и дать ответ, отчего напасти. Нужно определиться, ради живых, чтобы остановилась череда смертей. Эта очередь в царство Эрлика. Пусть душа шамана пройдет семьдесят семь перевалов и девяносто девять рек, омоется в озере у подножья мирового древа. Найдет, духа в ведении которого находятся души живых из рода Баатыра и попросит о снисхождении. Вернуть бы былые времена и погадать на лошади. Это их держали в табуне для разрешения вопросов. Да где сегодняшние времена, так далеко отстоят от древних тюрков! Да и лошади своей нет, только хозяйская. Выпросил в этом году жеребенка. Погибнуть по всем признаком ему. С руки выкормил и поднял. Тот ходит следом, не отставая ни на шаг. Уходил к каму, так жался боком, голову склонял, просил ласки.

- Как он там? – мелькнуло в воспаленном мозгу.

   Его позвали. Шагнул в чадыр и замер за порогом, в полутьме не мог разглядеть куда встать. Наконец разглядел в пламени огня внутреннее помещение.

- Садись, поведай о боли своей.

   Шаман внимательно смотрел в глаза, слушая рассказ. Поправлял всякий раз, поражая Баатыра, вспоминая такие события в его жизни, о них давно не думал. Забыл. А вот теперь возвращался воспоминаниями в детство, юность. Часы казалось, остановились, и ничего уже не сдерживало порывов души. Так много, привыкший время проводить с отарой в молчании, он не говорил. Далеко за полночь задал главный вопрос

- Ты помнишь завещанное предками?

- Да, конечно. Я помню сказанное дедом.

- Ты обидел предков и их духов. Надеюсь, понимаешь, о чем я говорю.

   Глаза смотрели в лицо Баатыра. Маленькие зрачки словно прожигали насквозь. Под сердцем жарко разгоралось тепло, пропало желание шевелиться. Еще продолжал отвечать на вопросы, часто не понимая, о чем спрашивают. Но отвечал, не скрывая тайн души. Запахло можжевельником, поплыла синеватая струйка дыма, закручиваясь вокруг двух фигур. Казалось, они слились воедино, он почувствовал проникновение души шамана в свою плоть. Стены жилища поплыли по кругу, ускоряясь в движении, преодолевая сопротивление и бег времени. Вот уже нет чадыра, кругом тайга. Страшная и неприступная, но такая близкая сердцу.  Крик птицы слышен из-под небес, предупреждает об опасности. И сразу заговорили белые птицы на ветках дерева. Они пытались рассказать судьбу, но Баатыр не понимал их и отдался во власть кама.

   Один посреди чистой степи. Прямо на него несется конница в древних доспехах. Слышен звук битвы, свист коротких стрел. Они летят плотно, но не попадают в тело. Можно наблюдать за необычайной картиной. Переживания захлестнули и волнение поднялось в душе. Неожиданно вихрь бешенной гонки, атаки на противника исчез, сменилась картина. Хоронят воина! Его возят по селениям, плачут мужчины, рыдают женщины. С ними Баатыр. Он прокалывает себе руку стрелой, исполняя древний ритуальный обычай, и пьет хмельной поминальный напиток. Затем стоит у изваяния, вкопанного на открытом пространстве.

   Очередные трудные времена для рода. Холод пришел на землю. Спасая род предок собирает духов, зовет на помощь. Бешенная пляска возле большого костра шамана. С ним в трансе пляшет народ. Вот духи кружат облаком над каменным воином и поочередно через его тело уходят в землю. В глазах появляется яма, ее засыпает землей человек и трамбует грунт. Но сквозь пальцы рук выползают на поверхность злые духи шулмусы. Он не знает их и не видел ранее, но понимает – это не добрые духи. А зло выпущенное им в жизнь. Предок, соединяющий прошлое и настоящее, покинул место, и ослабла защита рода.

   Он не помнил, как вернулся. Очнулся в аиле на топчане. Светло в помещении, пусто. Болит правая рука. Странно - повязка, он понимает, кисть проткнута острым предметом. И к нему начинают возвращаться картинки ночи. Он стоял перед камом, молчали, только внутренний диалог происходил между ними.

- Ты понял, в чем твоя вина?

- Да, я знаю, что должен сделать.

    Торопился домой, завтра он исполнит задуманное. Никто пока не видит его изнутри, только он понимает глубину предстоящего. Человек, как вода, как озеро, отражающее свет луны и звезд, только  о своей глубине не говорит ничего.  Глубина постигается делами.

   Баатыр выкапывал порожек, понимая срок отведенный судьбой заканчивается. Ломит сердце, каждое движение дается с трудом, но он не останавливается. Крутится рядом стригунок - годовалый жеребенок. Радовался возвращению хозяина.

- Только не мешай, родимый. Нужно успеть!

   Через два часа он ступил на поле воинов. Долго стоял на коленях и просил прощения у предка. Не простить, а понять и принять! Восстановить защиту рода. Затем тщательно копал яму, подчищая от скатывающихся камней. Наконец из последних сил, опустил каменное тело, засыпал грунт и утрамбовал. Решил поглядеть глазами предка на мир. Сел и прислонился спиной к лицу, обозначенному бороздками по поверхности.

   Внизу шумела Катунь, поднимался от воды туман. Уходящее за гору солнце осветила склон, в лучах он окрасился красным цветом. Баатыр почувствовал спиной тепло. Вот он мир, его необходимо защищать. И он готов к этому! Душа его принята камнем предков!

   Заржал жалобно стригунок, словно потерял хозяина. Он действительно его потерял, но обрел успокоенный дух представителя великой степи, тюрка по крови. Великое солнце скрылось за кромкой хребта.

   Так они и расположились, поддерживая друг друга. Обнаружили их ближе к полудню следующего дня, предка из камня и вновь пришедшего в мир духов Баатыра.
Радуясь, сыпал мелкий солнечный дождь.


   PS.  Из некогда тридцати изваяний на Поле Воинов осталось пять Кезер-таш. «Разошлись» по миру каменные бабы, нашлось им место в музеях страны. Никто не задумался, что вышло с ними из земли и потянулось вслед за каменным хозяином.  Каждый несет в себе энергию поколений и связывает современных тюркоязычных потомков с миром, ушедших посредством общения с духами. Зачем рвать невидимую нить, связывающую современный мир с давно покинувшими средний мир, но напоминающими о себе. Оставьте потомки территорию тишины для общения с духами.