Хас-се - пленник

Отдав честь коменданту,  гвардии сержант, придерживавший пленника
за плечо,  доложил,  что караульные видели,  как этот  молодой  индеец
крался по лесу в окрестностях форта. Поведение его показалось сержанту
подозрительным, и он приказал солдатам поймать индейца. Отряд вышел из
форта  через  задние ворота и,  окружив индейца,  застиг его врасплох.
После недолгой борьбы индеец был схвачен и приведен в форт.
     Узнав своего  друга,  Ренэ  бросился  было  к нему,  но,  услышав
сердитый  окрик  Лодоньера,  приостановился.  Он  не  смел  ослушаться
коменданта,  но  хмуро  посматривал на солдат,  которые крепко держали
Хас-се,  словно боялись,  что он может каким-то  таинственным  образом
исчезнуть.
     Лодоньер приказал солдатам развязать пленника и выйти из комнаты.
Они  повиновались,  а  молодой  индеец  гордо выпрямился и скрестил на
груди руки.  Тщетно пытался Ренэ встретиться с  ним  глазами:  Хас-се,
казалось,  не  замечал  своего  друга и даже не смотрел в его сторону.
Одет он был в костюм молодого воина,  а в волосах его  пламенело  перо
фламинго.  Держал он себя спокойно и уверенно, и члены совета невольно
почувствовали к нему уважение. Лодоньер начал допрос.
     - Расскажи-ка   нам,   чем  объясняется  неожиданный  уход  твоих
соплеменников и почему ты прятался в лесу и следил за нами.
     Глаза индейца   вспыхнули,   когда   он   заговорил   на  ломаном
французском языке.
     - Зовут  меня  Хас-се.  Я  вам  не  враг.  Мой  отец  и мое племя
дружелюбно приняли тебя и твой  народ.  Эта  страна  принадлежит  нам.
Здесь мы можем делать все,  что хотим, можем идти куда нам вздумается.
Я ничего плохого не делал,  но меня схватили и насильно привели  сюда.
На  вопросы  я  отвечать не буду,  пока меня не освободят.  Хас-се все
сказал.
     Ренэ покраснел от радости,  услышав гордые слова друга.  Лодоньер
продолжал допрос.  Но Хас-се сжал губы и не отвечал  ни  слова.  Фраза
"Хас-се все сказал" означала, что он твердо решил молчать, пока его не
выпустят на свободу.
     Наконец, Лодоньер позвал солдат и приказал им отвести пленника на
гауптвахту и обращаться с ним ласково, но следить, чтобы он не убежал.
Когда  Хас-се  увели,  комендант  форта  повернулся  к членам совета и
спросил, как следует поступить, по их мнению, с пленником.
     Художник Ле   Муан   заявил,   что   пленника   нужно  немедленно
освободить,  - быть может,  тогда он согласится дать объяснения.  Ренэ
Дево  не  выдержал и произнес речь в защиту своего друга.  Он говорил,
что Хас-се прав,  они не имеют права держать его в плену;  страна  эта
принадлежит  индейцам,  и белые не смеют диктовать им свою волю.  Ренэ
разгорячился и Лодоньер сурово его оборвал:
     - Молчи,  Ренэ! Ты в праве защищать своего друга, если он не враг
нам, но помни, что ты еще молод и глуп.
     Ренэ смутился и умолк, а комендант продолжал:
     - Я согласен с Ле Муаном: этого молодого дикаря следует отпустить
на  волю.  Таким путем мы завоюем расположение его племени,  с которым
должны поддерживать хорошие отношения.
     Но другие члены совета были не согласны с Лодоньером:  они хотели
оставить Хас-се заложником,  а вместо выкупа потребовать  от  индейцев
запас провианта.
     Не желая восставать против большинства, Лодоньер долго колебался.
Наконец,  он заявил,  что задержит Хас-се на одни сутки.  А пока пусть
Рэнэ  Дево  навестит  своего  друга   и   постарается   узнать,   куда
переселилось его племя.
     С запиской от Лодоньера Ренэ явился  на  гауптвахту.  Стража  его
пропустила,  и  он вошел в комнату,  где заключен был пленник.  Хас-се
сидел на скамье,  закрыв лицо руками.  Когда вошел Ренэ,  он вскочил и
молча посмотрел на него,  словно не мог решить,  кто стоит перед ним -
враг или друг. Ренэ подбежал к нему, крепко его обнял и воскликнул:
     - Хас-се, брат мой, неужели ты думаешь, что и я против тебя?
     - Теперь я знаю,  что ты мне друг, Та-ла-ло-ко, - ответил Хас-се.
-  Я  виноват,  что усомнился в тебе.  Но как смеют они держать меня в
клетке? Я словно нутча, сокол, попавший в западню.
     Мальчики уселись  на  скамейку,  и Ренэ стал расспрашивать своего
друга, почему ушли индейцы и что делал он здесь один.
     Хас-се заявил,  что  никаких секретов у него нет,  но он не хотел
отвечать людям,  которые взяли его в плен и  заставляли  говорить.  Но
другу  своему Та-ла-ло-ко он охотно все объяснит.  Вот что узнал Ренэ:
когда  сгорел  амбар,  вождь  Микко  решил   переселиться   в   страну
дружественного   племени   алачуа,  у  которого  много  было  съестных
припасов,  и оставаться там,  пока вновь не  созреет  маис.  Но  Микко
боялся,  что Лодоньер, нуждавшийся в охотниках и рыболовах, попытается
задержать племя.  Индейцы ушли потихоньку,  под покровом ночи, так как
Микко не желал столкновений между белыми и индейцами.
     - Он в праве был поступить так, как считал нужным, - заявил Ренэ.
- Но почему ты не ушел со своим племенем?
     - Я вернулся,  чтобы повидаться с тобой,  Та-ла-ло-ко,  - ответил
Хас-се.  - Неспокойно было у меня на душе:  я узнал,  что Читта, Змея,
тебя ненавидит и хочет тебе отомстить.
     - Мне?! - удивился Ренэ. - Я с ним не ссорился. За что же он меня
ненавидит?
     - Не знаю.  Быть может, он подозревает, что ты показал мне прием,
благодаря которому я его поборол и стал носителем лука. Он очень хотел
выйти победителем.
     - Пожалуй,  ты прав, - задумчиво проговорил Ренэ. - Но неужели он
хочет убить меня только за то, что я был виновником его поражения?
     - Ах,  Та-ла-ло-ко,  ты не знаешь,  что за  человек  этот  Читта!
Недаром  зовут его Змеей!  И мстит он жестоко.  Тебя он возненавидел и
думает только о мести.
     - Я   очень   благодарен   тебе,  Хас-се,  за  то,  что  ты  меня
предостерег,  - сказал Ренэ.  - Постараюсь, чтобы этот Читта не застиг
меня врасплох.
     - Слушай,  Та-ла-ло-ко,  - продолжал Хас-се: - я знаю, что у вас,
белых,  осталось в форте мало провизии, и всем вам грозит голод. Читта
уничтожил все наши запасы, но у индейцев алачуа, к которым отправилось
наше племя,  есть и маис и ямс.  Если бы кто-нибудь из вас пошел к ним
вместе со мной, они, наверно, согласились бы дать вам провизии в обмен
на ваши товары.  Если пойдет к ним много народу, алачуа испугаются, но
если пойдет один человек - и вдобавок  мой  друг,  -  они  примут  его
ласково и войдут с ним в переговоры.  Та-ла-ло-ко, не пойдешь ли ты со
мной в ту далекую страну?
     Ренэ не ждал такого предложения.
     - Хас-се!  - воскликнул он.  - Ведь ты сейчас в плену и  даже  не
знаешь, освободит ли тебя комендант форта! Как же можешь ты говорить с
такой уверенностью о путешествии в страну Алачуа?
     Хас-се улыбнулся.
     - Можно посадить в клетку человека,  но нельзя  держать  в  плену
солнечный  луч.  Если  ты  согласен  идти  со мной,  я буду ждать тебя
завтра,  когда взойдет луна,  на реке, где аллапата, великий крокодил,
спас  нас  от катши,  тигра.  Алачуа тебя не обидят,  а через месяц ты
вернешься к своему народу.
     Ренэ не успел ответить,  так как дверь распахнулась,  и в комнату
вошел сержант.
     - Уходи,  Ренэ.  Солнце заходит. Сейчас будет смена караульных, и
пленника запрут на ночь.  Неужели не надоело тебе разговаривать с этим
упрямым дикарем?
     Не желая говорить сержанту о своей дружбе с  Хас-се,  Ренэ  очень
холодно попрощался с пленником и, уходя, сказал:
     - Не знаю,  встретимся ли мы завтра.  Быть может я приду,  а быть
может и нет.
     - Ну,  конечно,  не придешь.  Нечего тебе тут делать, - проворчал
сержант, запирая дверь и задвигая засов. - Будь я комендантом, я бы не
позволил тебе являться на гауптвахту.
     Ничего ему  не  ответив,  Ренэ пошел сообщить Лодоньеру сведения,
полученные от Хас-се.  Весь вечер размышлял он о путешествии в  страну
Алачуа. Предложение было заманчивое, и он не знал, на что решиться.
     На следующее утро Хас-се исчез,  и  нигде  не  могли  его  найти.
Растерянный  сержант доложил Лодоньеру,  что в полночь он заглядывал в
камеру пленника и застал его крепко  спавшим.  На  восходе  солнца  он
снова  зашел  к  нему,  но  камера  была  пуста.  Спросили караульных,
охранявших ворота и крепостные стены;  те  заявили,  что  ночь  прошла
спокойно, и они ничего не видели и не слышали.
     Хотя Лодоньер  и  не  понимал,  каким  образом  пленнику  удалось
бежать,  однако он был доволен,  что вопрос о судьбе Хас-се разрешился
сам собой.
     - Я рад,  что твой друг удрал,  - сказал он Ренэ.  - Мы не знали,
что с ним делать,  а я не желал ему зла.  Жаль только, что не послал я
отряда  в страну Алачуа,  о которой он тебе говорил.  Быть может,  нам
удалось бы получить от них съестных припасов. Но теперь без проводника
мы не найдем этой страны.
     - А не отпустите ли вы меня к индейцам алачуа?  -  робко  спросил
Ренэ.     - Тебя, мальчуган? Нет, я не доверю тебе такого опасного дела.
     Ренэ начал было его упрашивать, но Лодоньер остался непреклонен.