Центр спаривания

Автор: Фрэнк Белкнап Лонг.
Оригинальное издание: США: Chariot Books, 1961.
Книга о колесницах. УВЛЕКАТЕЛЬНОЕ ЧТЕНИЕ Для МУЖЧИН.
Персонажи этой книги полностью вымышлены  и являются плодом воображения автора. Они  никоим образом не представляют реальных людей._
********
ТЕЛЕМАНА ОХВАТИЛА ДРОЖЬ.... Симпатичная женщина, приближавшаяся к нему на трэвел-стрип, была не наделена сексуальными привилегиями - он мог сказать это по ее одежде, - но она смотрела на него смело. Поравнявшись с ним, она споткнулась, и он инстинктивно выбросил вперёд руку, чтобы подхватить ее. Ощущение её тела рядом с ним вызвало шок по его телу. Она тоже дрожала и шептала ему странные слова. "Это разрушается! Разве ты не чувствуешь этого? Возвращаются любовные инстинкты...""Нет", - запротестовал он. Она прильнула к нему, прижимаясь своим телом к его телу. "Люби меня", - прошептала она. "Я знаю, ты хочешь меня. Я вижу это в твоих глазах. Он попытался оттолкнуть ее.
 - "Посмотри на меня", - умоляла она. "Разве я не прекрасна?" Она расстегнула ремень безопасности  - золотой пояс на талии, так что короткое прозрачное одеяние свисало, свободно обнажая щедрые изгибы её тела. Она стояла очень прямо, ее полные красные губы были слегка приоткрыты, выступающие груди
вздымались от силы охвативших ее эмоций...
ПРОЛОГ


Ведущий Специалист сделал паузу, как бы подчеркивая важность того, что
он собирался сказать. "Любовь", - продолжал он, и голос его слегка растет,
"должен быть лишен всех искусственных романтический гламур и открытыми для
что это: необходимый биологический метод распространения
гонка. Ее осуществление должно быть ограничено несколькими строго отобранными мужчинами
и женщинами, единственной функцией которых в нашем обществе является достижение этой цели ".

В зале поднялся ропот, пробежавший взад-вперед между ярусами.

Говоривший снова сделал паузу, и черты его лица стали более резкими, так что
его изображение на освещенном экране больше не казалось благожелательным, а
больше напоминало человека, выносящего неумолимый приговор.

В семиярусном зале для руководства выступающими послышался ропот,
нарастающее напряжение, собирающее вместе множество вдумчивых умов.

Зал вмещал восемь тысяч человек, и каждое место было
занято. Каждое место было занято наблюдателями Правящей касты, хранителями
самого могущественного и сложного Мирового государства, которое когда-либо знала Земля.

Это было общество гигантских промышленных предприятий и исследовательских лабораторий
, обширных сельскохозяйственных проектов, внутренних водных путей и мостов, пересекающих гавани
, атомных генераторов и пульсирующих энергетических
турбин, парков, игровых площадок и спортивных арен, где отдыхающие
находился под тщательным наблюдением.

Это был первый эксперимент по выживанию в планетарном масштабе, проведенный
санкция табу, которые предыдущие века отвергли бы с ужасом,
и наказывать за нарушение этих табу с суровым вид
репрессивные меры и личностно-преобразующей технологии.

"Давным-давно, в двадцатом веке, - продолжал оратор, - тот вид
социального контроля, который нам удалось осуществить, показался бы
безумием. Это было бы даже недостижимо
на чисто научной основе, поскольку наши далекие предки не обладали
достаточными научными знаниями, чтобы подавить и регулировать любовный импульс
и не допустить, чтобы это стало угрозой для всей социальной структуры.

"Мы были слишком снисходительны", - сказал он. "Когда любовный импульс
проявляется за пределами центров спаривания, мы должны немедленно наказать
нарушителей. Милосердие недопустимо. Мы не должны пытаться
обманывать самих себя относительно масштабов зла. Мы не должны носить никаких
повязок на глазах. Мы не должны потворствовать или закрывать глаза на порочность нескольких человек
просто потому, что они обладают необычными качествами тела и
ума. Все, кто оскорбляет, должны предстать перед судом ".

Снова раздался шепот, и на этот раз он, казалось, вызвал раздражение у
говорящий. Хмурое выражение на его лице стало еще суровее, и крошечный мускул
на его челюсти начал подергиваться.

Прежде чем он смог полностью восстановить самообладание, истерический крик
раздался в задней части зала.

"Это ты жестоко искажен и слеп. Вы называете отказ
отказывать всем мужчинам и женщинам в праве любить безумием.
Но это вы, это все мы сумасшедшие! Мы отрезали себя
от радости, от красоты, от всего, что по-настоящему созидательно и
преобразует жизнь. И я, например, не подчинюсь. Я больше не буду
терпеть такую тиранию ".

Слова, которые внимательно следили на крик, и не может быть никаких сомнений
что голос принадлежал женщине. Она поднялась со своего места на
предпоследнем ярусе и сильно дрожала, с ее лица
исчезли все краски.

На мгновение воцарилась потрясенная тишина, а затем один из мужчин-наблюдателей
закричал: "Это позор и скандал. Она сама -
Наблюдатель! Что она посмела..."

"Да, я смею!" женщина демонстративно провозгласил. Она стояла
прямо сейчас, и ее голос больше не был истеричным, но фирма
и непреклонный. Это была женщина поразительной красоты, с блестящими темными волосами
и сверкающими темными глазами, а ее светлый лоб венчала диадема
которая блестела в свете экрана и придавала ей почти
царственный вид.

"Я влюблен в любовь, и мне не стыдно. Я горжусь".

Говоря это, женщина расстегнула верхнюю одежду и быстро сняла ее
отбросив ее жестом гордого презрения.

"Ты, который появляешься просто как изображение на экране, но можешь видеть и слышать меня
достаточно ясно через аудиовизуальные рекордеры, которые так защищают тебя
хорошо от гнева, бунта и насилия, которого вы боитесь! И вы,
кто сидит здесь в безопасности на своем высоком посту, притворяясь
всемогущим и невозмутимым, но прекрасно зная, что вихри
восстания подрывают вашу власть день за днем, час за часом. Все
из вас! Мониторы, направляя специалист, трусов до костей, посмотри же на меня
как и я.

"Я не стесняюсь своего тела. Полюбуйся хорошенько на мою красоту, которая была дана мне
для цели, которую ты слишком трагически искалечен телом и
разумом, чтобы понять. Полюбуйся хорошенько - и впервые - на красоту
который был создан для света, любви и смеха. Также для горя и для
взаимного участия в самореализации, которая когда-то была достоянием каждого
мужчины и женщины на Земле. Любить и быть любимым - это тоже право, и если за него
держаться твердо и мужественно, никакая сила на Земле не сможет разрушить его
величие".

Женщина продолжала снимать с себя одежду, отбрасывая ее в сторону одну за другой
пока не предстала обнаженной и без украшений в падающем вниз свете.
Ее полные груди были высокими, гордыми и с розовыми кончиками. Ее узкая талия
переходила в широкие бедра, бедра вполне зрелой женщины. Ее длинные
бедра были текстурой бархата. Она была воплощением секса, и она
демонстрировала это как знак почета.

На мгновение в зале для инструктажа воцарилась полная тишина.
Затем, посреди собрания, кто-то начал всхлипывать....

Специалист по наведению продолжал монотонно бубнить. "Наше общество не смогло бы прожить и одного дня
без навыков мужчин и женщин, которые были обучены
хорошо выполнять только одну задачу ". Его большой золотой головой на освещенной
теле-экране стоял с поразительной точностью, держа его аудитории
Зачарованные.

"Специализации во всех сферах человеческой деятельности сохранил от бедствий
обгоняя нас, как его нагнала столько сильных мира
цивилизации прошлого", - продолжил он мягко. "Мы создали
социальную структуру, которая должна просуществовать пять тысяч лет. Она
уже простояла четыре столетия. Но теперь эта структура
подрывается очень большим злом.

"Его подрывают самые сильные и непокорные человеческие порывы
слепое, неконтролируемое стремление мужчин и женщин повсюду
заниматься любовью, спариваться и воспроизводить себя. Если этот примитивный
аберрация не искоренена, если немедленно не будут приняты суровые меры,
наше общество рухнет ".




 ОДИН ИЗ НИХ


Телеман не мог вспомнить, когда он впервые испытал странные
мучения. Беспокойство, почти пугающее желание вести себя как
какой-то сумасшедший преступник, пришли бы на него в самые неожиданные моменты.

Он ловил себя на том, что поворачивает голову и дико таращится на женщин,
которые проходили мимо него по трэвел-стрип. Он наблюдал за ними, пока они шли.
шагая впереди него к центрам спаривания и воспитания детей,
не спуская с них глаз, пока они были поглощены
золотое свечение, исходящее от далеких зданий.

Это было невероятно, и полностью незаконными. Это не имело никакого смысла вообще.
Он был инженером и работал на стройке, а не секс-привилегированные
человек. Теоретически все физические желания были исключены из его
биогенетический наследия на протяжении четырех поколений.

Предполагалось, что в 2061 году только один мужчина из пятидесяти почувствует это
возбуждение. Он, конечно, читал об этом в книгах. Но научные описания
никогда раньше не волновали его, как и вид
проходящие мимо женщины, покачивающие бедрами в чувственном самозабвении, когда они
занимались своими делами.

Само слово "соблазнительная" было для него исключительно интеллектуальным понятием
. Эмоционально она не пробуждало никакого ответа на него, нет настоящих
понимание того, как человек может извлечь из своей работы приманки
плоти, которые были, как холодно бессмысленно, как строки из цифр, набор
таким образом, на чистый лист бумаги.

Когда-то бессмысленный, но сейчас .... СЕЙЧАС.... Мимо него прошла другая женщина, ее
глаза были опущены, ее туго обтянутые груди набухали, несмотря на
связанное состояние, прорывающееся сквозь сдерживающую полупрозрачную ткань.
Подобно огромным тропическим цветам, груди женщин казались опутанными
цепляющимися лианами, которые были паразитическими и совершенно пагубными, новой порослью
, введенной Человеком в джунгли, которые он сам жестоко посадил.

Как жестоко было выбрать одну женщину из пятидесяти и сказать ей одной:
"Ты можешь спариваться и рожать детей". Как жестоко заставлять остальных
скрывать свои прелести и притворяться совершенно бесполыми!

Телеман резко втянул в себя воздух. Что с ним происходит? Почему
должен ли он испытывать гнев и обиду, когда знает, что только одна женщина из
пятидесяти может возбудиться при виде мужчины или откликнуться на его
занятия любовью? Разве все остальные женщины не стали практически бесполыми в
своих психических процессах путем выборочного спаривания и других методов изменения генов
?

Конечно, женщине без физического влечения нет нужды казаться соблазнительной
или выставлять напоказ свои прелести. И, конечно, человек без физического влечения бы
плевать на все, если женщина не хватало спаривания выглядят, и просто человека
будучи более хрупкой, чем он сам с контурами, которые более мягкие и более
округлые.

Я схожу с ума? подумал он. Ни в одной книге не было упоминания
о возможности изменения у мужчин и женщин, не имеющих сексуальных привилегий. Это
вряд ли могло произойти биологически. Как это могло случиться, когда все желания
на протяжении четырех поколений воспитывались у людей, не имеющих сексуальных привилегий?

Каждому мужчине назначена своя задача, своя ниша в социальной структуре. И
каждой женщине. Привилегированные по половому признаку, естественно, были в меньшинстве.
Как могло быть иначе, когда в развитом технологическом обществе существовала такая большая потребность в
подготовленных специалистах? Как можно было
разумный и вдумчивый человек полетит в лицо что-то было
опять подтвердила время и время?

Не три великие народы пошли вниз в пылающие руины за человек
допускается свои животные инстинкты, чтобы заблокировать пути к прогрессу?

Еще одна женщина прошла мимо него и на этот раз помешивая стал почти
неуправляемый. У него было дикое желание отбросить всякую сдержанность, пересечь
полосу рядом с ней и умолять разрешения взять ее
в свои объятия и заняться с ней страстной любовью. Она была блондинкой и очень
красивой, ее волосы, как золотое руно, веером рассыпались по ослепительному
белизну ее плеч. Ее одежда была свободной, все ее
подвески дразняще безнапорные. Кончики ее полных грудей были
отчетливо видны, упираясь в материал ее туники, и
другие изгибы, тайные места ее тела были раскрыты в игре
свет и тень, колыхание ткани. Ее глаза не были опущены,
но были смелыми и бесстрашными, и она встретила его пристальный взгляд испытующе и без смущения
, как если бы она приветствовала мужчину с сексуальными привилегиями без
стыда в центре спаривания.

Он сразу понял, что она была женщиной с привилегиями в сексе. Никакой скромности в
ей навязали наряд. Ее губы были сильно накрашены, а ее
стройное молодое тело обладало гибкой грацией адепта в искусстве, которому
можно научиться только в святилище Эроса.

Мгновение она пристально смотрела на него в ответ, безошибочно угадывая во взгляде
любовное приглашение. Затем, медленно, ее глаза посуровели, а
губы скривились в презрительной усмешке. Его нерешительность и румянец, который
выступил на его скулах, совершенно очевидно выдавали его.
Он не принадлежал к числу привилегированных по половому признаку. Она мгновенно потеряла к нему всякий интерес
и отодвинулась, слегка пожав плечами, словно суровый
табу, установленные обществом, ее никоим образом не касались.

Чувство отчаяния, горькой безнадежности заставило его внутренне застонать
и ускорить шаг. Быстро скользящего перемещения газа
продолжали нести его к центру города, в прошлом пригородного
сад яркий с аленькой лепестками цветов и небольшой искусственный
озера блестели, как исполинский гранат в лучах раннего утреннего солнца.

Трудно терпеливо ждать на перемещения газа по городу
развертки объектов. Ходьба не была незаконной и несколько энергичных мужчин и женщин
могли сопротивляться порыву размять ноги и размахивать руками
до того, как их технологические обязанности вынудили их хорошо выполнить только одно задание
в застекленной рабочей камере.

Хорошо выполнить одно задание! Он никогда не должен позволять себе забывать, насколько это было важно
. Всегда будет постоянно растущая потребность в мужчинах
и женщинах, обусловленных наследственностью и обучением, способных подчинять машины своей воле
или находить правильные ответы на сложные проблемы в
исследовательских лабораториях и подразделениях промышленного управления. Без такого
специалисты всю ткань двадцать первого века цивилизации
было бы разорвано на части. На самом деле--

Телеман начал дрожать. Женщина, не имеющая сексуальных привилегий, задела его с
возмутительной наглостью, и он выбросил одну руку в
инстинктивном жесте самозащиты. Потеряв равновесие, он прошел мимо нее,
спотыкаясь, и теперь она была рядом с ним, крепко схватив его за
локоть и помогая подняться на ноги.

Она тоже дрожала, и ее дыхание обдавало теплом его лицо. Темные
необузданные волосы источали такой опьяняющий аромат, какого он никогда не видел
когда-либо мечтал о женских волосах. Она шептала ему странные слова
ее дыхание участилось.

"Это разрушается! Разве ты не чувствуешь этого? Разве ты не можешь сказать? Вот уже пять дней
и ночей я хотела только одного - чтобы меня обнял мужчина.
Но ни один мужчина, свободный в выборе пары, не взглянет на меня дважды, потому что я такая.
не предполагается, что я должна чувствовать то, что чувствую. Если я попытаюсь посетить центр спаривания
, я буду приговорена к смерти. Этот человек тоже был бы наказан.
Ухаживать за мной было бы преступлением - антиобщественным, чудовищным".

Она коснулась маленького, сверкающего знака отличия на правой стороне груди,
невидимого на расстоянии, который слишком ясно указывал на ее точную
статус в специализированных индустриального рабочего. Инстинктивно Телеман
взглянул вниз на его личной эмблемой статус. На его правом плече
поблескивал крошечный серебряный мостик, поддерживаемый гидравлическими опорами, чудо
инженерного совершенства в миниатюре.

Впервые серебряная эмблема показалась ему знаком бесчестия,
оскорблением его достоинства как человека с теплой кровью в жилах и
отчаянной потребностью любить и быть любимым.

Ее голос стал вкрадчивым. - Для мужчины с сексуальными привилегиями заниматься со мной любовью
было бы преступлением. Но ты можешь смотреть на меня, прикасаться ко мне, прижимать меня к себе, если
ты желаешь. Наблюдатели не приняли законов, защищающих такую женщину, как я
или такого мужчину, как ты. Кто бы поверил, что мы можем желать друг друга
интимным, физическим способом? Давайте покажем им, как они ошибаются! Давайте
посмеемся над их жестокими законами здесь и сейчас! Давайте займемся любовью
смело, на что у нас есть все права ".

"Нет!" - услышал он свой протест. Насильно, почти жестоко, он высвободился
сам, разжимая ее цепляющиеся руки и отворачивая лицо в сторону, чтобы
избежать сводящего с ума прикосновения ее губ к его плотно сжатым
зубам.

"Я наблюдала за тобой пять минут!" - воскликнула она. "Послушай меня.
Не будь дураком. Я знаю, ты чувствуешь то же, что и я. После и
раздели глазами каждую женщину, которая прошла мимо тебя на бульваре, и
некоторые из них были довольно уродливое, если вы хотели бы, чтобы я был полностью
говорю об этом честно. Возможно, вас возмущает искренность в женщинах и вы предпочитаете
лживых. Меня это не особенно волнует, потому что я знаю, что я
настолько желанна в твоих глазах, что ты хотел бы заключить меня в свои объятия
и сказать мне, какая я красивая. Нежно прошептать это, пока ты
расстегиваешь мое платье и...

"Нет! Это было бы темное и ужасное преступление!" В висках Телемана застучали молотки
он едва мог дышать.

"Ты дурак, ты дурак!" - быстро продолжала она, расстегивая золотой пояс
на талии и запрокидывая голову. Ее переливающиеся темные волосы
были чудом красоты, на них ярко играл солнечный свет. Она стояла
очень прямо, соединив колени, ее полные красные губы слегка приоткрылись,
влажные от утренней росы.

"Некоторые из проходивших мимо женщин вовсе не были красивы. Но другие
сияли, и когда вы смотрели на них, ваши глаза загорались. В вашем
желание в глазах было высоко бьющимся пламенем. Ты был бессилен погасить его.
яркое великолепие. Ты был измучен и напуган. Но вы-то не очень
хочу, чтобы огонь пойдет на спад и закончится. Я внимательно следил за тобой. Я
не мог ошибиться. Есть некоторые вещи, которые ни одна женщина не может быть
о обманут".

Она снова придвинулась к нему. Она поймала губами мочку его правого уха.
прикусила ее и страстно прошептала в углубление камеры:
"Огонь! В твоих венах и в моих! В каждом вдохе, который мы делаем, и когда мы
дышим как одно целое.

- Нет! - закричал он в отчаянном протесте.

"Посмотри на меня", - умоляла она. "Разве я не красивая? Люби меня сейчас.
Ничего не бойтесь. Нет других пешеходов рядом с нами на
момент. Если они вообще нас увидят, мы их ни в коем случае не удивим. В
секс-привилегированное часто обнимаются быстро и воровато на их пути к
центр спаривания, когда расстояние превращает их в маленькие, едва
различимые фигуры черные на фоне восхода солнца. Все ожидают этого от них.
Поскольку они, естественно, горят нетерпением.

"Я никогда не видел..."

"С близкого расстояния - нет. Но вы наверняка видели, как мужчины и женщины ведут себя
как ни странно, на достаточно большом расстоянии, подпрыгивая, как крошечные паруса на ветру, когда
удача любит их, и придает им максимально широкий простор, пустой путешествия
прокладка радоваться, так как теперь у нас есть в нашем распоряжении".

"К нам приближаются по меньшей мере пятеро мужчин и женщин", - запротестовал он,
но в горле у него так пересохло, что слова были едва слышны.

"Просто марионетки, уменьшенные расстоянием. Думайте о них как о таковых.
Что они знают о великолепии любви? По всей вероятности, они
мужчины и женщины, не имеющие сексуальных привилегий, пустая скорлупа, наполненная
пеплом. Когда-то мы были такими же, как они, но теперь все изменилось.
Обними меня быстро и смело. Поторопись! Шепчи мне ласковые слова. Называй
меня своей жизнью и своей невестой. Любимый, будь смелым. Любимый, будь милым и нежным
и неистовым и пылким. Разве ты не видишь, что я сгораю от страсти?
Поторопись, моя дорогая, мой самый дорогой друг. Такая возможность может больше не представиться
".

Тогда он посмотрел на нее, впервые по-настоящему увидел ее во всей ее женственности
завершенность. Она ослабила все
стягивающие ремни, которые всего минуту назад сковывали ее прелести от шеи до лодыжек
, так что ее наряд был теперь таким же свободным, как и
одежда, которую носили в центрах спаривания, а иногда и в путешествиях.
стриптиз для женщин с сексуальными привилегиями, которые были необычайно смелыми и бесстрашными.

Он недолго разглядывал ее наряд. В немом обожании, с пульсирующей болью в висках
он позволил своему взгляду переместиться вниз от ее бледного, прекрасного
лица к ее набухающей груди и идеально сформированным бедрам, а также к очаровательной
белизне ее стройных, как у сильфиды, бедер.

Двойные холмики ее грудей были розовыми и слегка наклоненными, а
чуть выше пупка была крошечная родинка, придававшая белизну
кажется еще большим чудом, точно так же, как крошечный косметический пластырь часто бывает
подчеркните красоту лица, созданного природой для того, чтобы доводить мужчину до безумия желания
под яркий, как карнавал, дождь конфетти и
звуки любовной музыки.

Его виски распухли так, что готовы были лопнуть, в ушах стоял рев, и
глубоко в паху заработал отбойный молоток и колотил
все быстрее и быстрее.

Она застонала и покачнулась ему навстречу. Затем она была в его руках, и он мог
больше не вижу даже ее полные, красные губы, влажные и дрожащие и т.
жаждущие поцелуев, что он боялся, что на мгновение, что он не будет
позволено дышать.

Он накрыл своим ртом ее губы, чтобы усмирить их страстность, и ее
язык взбунтовался и проник внутрь с таким неистовым вызовом
пылом, что его рот, казалось, наполнился переплетающимися нитями пламени.

Его руки двигались вверх и вниз, и по спине, и он держал ее
так, плотно прижавшись к его тонко развитой мускулатурой и она прижала так
страстно против него в ответ, что в это трудно было поверить, что
человеческая плоть могла терпеть так близко обнимку, не растворяясь в
огненные пылинки кружатся бездумно в пылающий жар солнца.

Но экстаз, который пришел к ним обоим в один и тот же момент, не был
бессмысленным, и если растворение и имело место, то совсем другой природы
.




 ДВОЕ


Его руки все еще крепко обнимали ее, а она бормотала странные слова
нежности, когда один из приближающихся пешеходов обернулся и
указал на худощавую, ширококостную женщину, стоявшую в нескольких футах слева от него. Оба
пешеходы ускорили шаг, их плечи подрагивали в лучах солнца
.

Первым жестикулирующим пешеходом был приземистый мускулистый мужчина
и лицо с грубыми чертами. Он не был штатским. Он был одет в серо-стальную форму
охранника из касты Мониторов, и знак отличия его ранга,
серебряная булава, заметно поблескивала у него на груди. Талию опоясывал толстый кожаный
ремень, а на бедре болтался гибкий металлический стержень, заканчивающийся
кетгутовым хлыстом.

Ширококостная женщина также была одета в униформу. Оно было настолько облегающим
что, казалось, облегало ее тело, подчеркивая его угловатые контуры
и лишая ее всякого намека на женственность. Выпятив челюсть и
сверля глазами, она надвинулась на Телемана и девушку у него на руках с
шаг был настолько энергичным, что она быстро обогнала мужчину, который двигался вперед
достаточно решительно, но без излишней спешки.

Телеман побледнел, когда увидел ее. Он развернулся, ослабляя хватку
на тонкой талии своей спутницы и делая быстрый шаг назад.
Его тревога передалась девушке, и она тоже отступила назад,
опустив руки по швам и покачав головой, как будто ее
волосы в их диком беспорядке стали таким же позорным клеймом, как и опасно
это видно по ее раскрасневшемуся лицу, учащенному дыханию и мятому
состоянию ее наряда.

Воспоминание о том, что только что произошло, внезапно стало похоже на камень
на шее Телемана. Он чувствовал себя подавленным и беспомощным, и его переполняло
ужасное бремя вины. Он чувствовал себя так, словно его сбросили с
высоты в темный, глубокий колодец, и он опускался в судорогах
беспомощность и отчаяние, а тяжесть все еще давила ему на горло.

Он не осмеливался встретить свирепый осуждающий взгляд костлявой женщины или
пристальный взгляд ее спутника, который одним движением схватился за кнут у него на поясе.
из его широких рук, а другой он жестикулировал.

Первой заговорила костлявая женщина. Она остановилась прямо в
перед Телеман и девушка посмотрела вверх и вниз, ее губы
керлинг у нее зубы в презрение и ненависть.

"Вы не удостоены чести заниматься любовью", - сказала она. "Вы совершили
возмутительный поступок. Прецедента такого поведения нет. Это недопустимо
вы оба будете наказаны. Как сильно я не в
могу сказать. Но вы доберемся быть наказаны. Вы можете быть уверены в
что."

"Они могут обнаружить, что молят о смерти!" - говорит каста Наблюдателей.
- сказал охранник, останавливаясь рядом с ней и хлопая металлической рукояткой по своей левой ладони
хлыстом с выражением жестокого нетерпения в
его покрасневших глазах-щелочках. Он держался очень прямо, его взгляд
переходя от Телеман к девушке и затяжной с оскорбительное,
совершенно наглую смелость на слоновой кости текстурированный белизну ее несвязанный
грудь.

"Помолчи", - сказала костлявая женщина. "Говорить буду я".

Она посмотрела прямо на девушку, и ее голос, когда она заговорила снова,
был резким и насмешливым. "Я видел, как человек, наделенный привилегией любви, сажает
бессмысленные поцелуи на толстые губы", - сказала она, ее цвет растет, "и
зрелище меня возмутило. Но то, что я увидел, было гораздо более отвратительно. Что
тебя зовут, девочка?"

"Алисия", - ответила девушка. "Мы не сделали ничего плохого, ничего такого, что
было бы хоть сколько-нибудь постыдным. Весь позор в твоем сознании. Ты
сморщенная старая ведьма. Ты не знаешь, что такое любовь, и никогда
не узнаешь. Ни один мужчина не взглянет на тебя дважды."

Лицо изможденной женщины вспыхнуло алым. Но голоса она не повысила.
Она намеренно понизила его до шепота и сказала ядовитым тоном.
интонация, странно похожая на шипение кобры. "Вы пожалеете о таких
разговорах. Я предупреждаю вас. За столь возмутительное поведение вполне может быть назначена смертная казнь.
быть обязательным. Мониторы будут решать путем тайного голосования. Это не для
мне нечего сказать. Если бы это было так, я бы пожалел вас, потому что мне бы очень хотелось
сказать этому очень послушному и добросовестному охраннику, что ему не нужно проявлять никаких ограничений.
"Что бы вы от него хотели?" - Спросил я.

"Что бы вы хотели, чтобы он сделал?" Изнасиловать меня?"

"Молчи, дурочка. Вас напрягает мое терпение дальше
выносливость".

"Он-животное и хотел изнасиловать меня. Я вижу это по его глазам.

"Это неправда, и ты это знаешь. Он благородный человек и очень
завидев вас возмущает его".

"Это правда," охранник сказал, улыбаясь. "Сам вид ее возмущает
меня." Говоря это, он подмигнул, но незаметно, и продолжил свой наглый
разглядывание.

Лицемерие этого привело Телемана в ярость. Или, быть может, это был девичий
невероятным и великолепным мужеством, что заставило его прыгнуть на ее защиту, с
не заботясь о собственной безопасности.

Он бросился вперед и нанес охраннику сокрушительный удар в
челюсть, отчего тот отшатнулся назад.

Охранник был захвачен врасплох настолько, что чуть не упал. Он
приходилось раскидывать руки, чтобы сохранить равновесие на движущейся ленте,
а его шатающаяся походка придавала ему явно нелепый вид. Он уронил
хлыст и наклонился, чтобы поднять его, но прежде чем он успел пустить его в ход
Телеман оказался рядом с ним. Последовавшая за этим рукопашная схватка была
испытанием на прочность, и Телеман не был слабаком.

Двое мужчин дрались без ограничений, примитивно и свирепо. Они
перевернулись четыре раза, нанося удары руками и ногами. Телеман перенес
наказание стоически, застонав только один раз и выполнив его с энергией
и уверенностью, которые удивили его самого.

Кулачные бои и ближний бой в целом были ему не по душе, и
у него не было сильного желания вступать в физический бой ради него самого.
Ему нравилось думать о себе как о вполне цивилизованном человеке, который
поднялся над таким варварством. Но были времена....

Это было любопытно, но он, похоже, действительно наслаждался этим, получая кайф
каждый раз, когда его правый кулак прочно приземлился на мясистой плоти или повышенная
покраснение плотоядно охранника, ruffianly лицо, уже окровавленный
десятка предыдущих уколов, самая прочная разновидность уколов поставляется с
максимум точности.

Снова и снова. Бей сильно и часто, и перестань беспокоиться о синяках
костяшки пальцев или о том, что произойдет, если уродливый сын нанесет действительно
сокрушительный удар. Этого не произойдет, если вы не дадите ему шанса
вздохнуть свободно или обрести второе дыхание. Продолжай в том же духе, продолжай колотить его изо всех сил
и ты измотаешь его и превратишь в безвольного клоуна, умоляющего о пощаде
, умоляющего просто о шансе подняться на ноги и вытереть
кровь текла у него изо рта, и остекленевшие глаза моргали в солнечном свете.

Все закончилось не совсем так. Коренастый охранник просто
вздохнул один раз, тяжело и неожиданно, и перевернулся на спину. Он
лежал навзничь на движущейся дорожке, его дыхание было хриплым и прерывистым,
гротескно раскинувшись, с подвернутой под себя рукой.

"Ты убил его!" тощий женщина вскрикнула. "Вам не избежать
смертной казни сейчас. Незаконная любовь и теперь намеренное, умышленное
убийство. Вы напали и убили охранника. Больше нет
ужасные преступления..."

Караван поднялся на ноги, медленно и немного устало, поднимаясь первым
одно колено и, качая головой, чтобы очистить его. На мгновение он покачнулся
пошатываясь, но ему удалось сохранить равновесие, пока волна
головокружения не прошла.

"Я не убивал его", - сказал он. "Возможно, было бы лучше, если бы я это сделал. Наиболее
страшные преступления являются те, которые вы хотели бы совершить, и, как правило, не
совершить в конце. Жестокий садизм в него может пройти много жизней, прежде чем
кто-то обнаруживает, насколько он опасен. Он примерно такой же высокомерный,
как гремучая змея.

"Это ложь!" - закричала тощая женщина в яростном протесте. "Охрана
охранники абсолютно беспристрастны. Они делают то, что должны делать, чтобы
защитить общество от преступников вроде вас и этой девушки. Незаконный
занятия любовью разрушили бы всю специализацию, а без специализации
мы все погибли бы. Порочность в тебе невероятна!"

"Я не собираюсь спорить с тобой об этом", - услышал Телеман свой голос.
он говорил, удивленный собственной смелостью. "Эта девушка не совершила ничего преступного.
и я тоже. Я намерен и дальше защищать ее-мой
жизнь, если потребуется".

Костлявая женщина раскачивалась взад-вперед, охваченная таким неуправляемым
приступом ярости, что весь румянец сошел с ее щек и
исказил ее черты в маску, настолько отталкивающую, что это заставило Телемана
вздрогнуть и отвести взгляд.

Алисия снова придвинулась к нему, и внезапно его рука обняла ее.
и они вместе стояли лицом к лицу с дрожащей, бьющейся в конвульсиях ярости старухой, в
полное пренебрежение властью, которой она все еще пыталась обладать.
Охранник застонал и помешивая немного, но Телеман сделал
не дать ему второй взгляд.

"Мы уходим от полосы", - сказал он. "Если ты не хочешь, чтобы тебе причинили боль
ты останешься там, где ты есть. Не вынуждай меня применять силу, чтобы удержать
тебя здесь. Я никогда в жизни не бил женщину, но без колебаний применю силу.
Если ты заупрямишься. У меня не будет выбора.

"Я позову на помощь", - пригрозила она. "Как только ты покинешь стрип!
Как далеко, по-твоему, ты сможешь зайти?". - "Я позову на помощь". "Как только ты покинешь стрип!" Они установят электронные
сканеры на каждом участке леса, в каждом захолустном убежище,
в каждом жилище в этом регионе. Вас поймают достаточно быстро,
вернут обратно и накажут. Вы совершаете ошибку, забывая, что
мы живем в сложном технологическом обществе с взаимосвязанной
сетью механизмов предотвращения преступлений. Ни один преступник не может надеяться на побег
надолго ".

"Мы не будем рисковать", - сказал Телеман. "При удаче я мог бы сделать некоторые из
эти механические клыки".

"Один, осторожно направил удар по голове будет стучать ее
без сознания", - сказала Алисия, внезапно твердость в ее голосе. "Она может
страдают сотрясением мозга, но есть шансы, что ей не будет. Она сама вызвала
это, угрожая криком. Ты хочешь, чтобы я это сделал? Если ты просто позволишь
мне на мгновение испытать этот удар хлыстом ... "

"Нет", - твердо сказал Телеман, крепче сжимая ее талию. "Ты права.
Твое предложение оправдано, и я почти испытываю искушение сказать "да". Но я
думаю, поскольку я мужчина, я не могу быть настолько объективным и разумным
в этом вопросе. Я не мог просто стоять здесь и позволять тебе это делать ".

"Я сожалею, что предложила это", - сказала Алисия, вся резкость исчезла из ее голоса.
"Я действительно не хотела, но...". "

"Ты пожалеешь, что не сделала этого!" - сказала худая женщина, ее глаза горели
вызовом и презрением. "Ударь меня, если посмеешь. Я тебе не говорил,
но я Монитор 6Y9. Помни это! Я один из "Управляющих мониторов".
Когда снова я буду голосовать вместе с остальными-для смерти!"

"Носить знаки различия на своей униформе, в следующий раз" Алисия бросилась обратно в
ее. "Нет, нет. Разденьтесь догола и носите это как клеймо между своими
сморщенные груди. Это знак позора. Я бы предпочла умереть в мучениях
чем быть Наблюдателем, когда все мужчины ненавидят меня и всех женщин. Так вот почему
ты переодеваешься в форму женщины-охранника? Так вот
почему?"

"Мне нет необходимости носить знаки отличия моего высокого положения", - сказала
худощавая женщина, гордо выпрямляясь. "Это видно по моей
осанке. Мониторы ходьбы по-разному и говорить по-другому от всех других
специалистов. Мы рассматриваем даже любовь-привилегированные с презрением".

"Правда наконец-то!" Алисия вспыхнула. "Будь осторожен , не говори этого вслух .
публично. Вас разорвут на части!

"Скоро наше правление станет абсолютным", - сказала изможденная женщина. "Наблюдаются
странные и тревожные волнения, происходят восстания. Вот и
есть ген-контролируемые мутации возврат к типу предков.
Мужчины и женщины становятся еще раз--знают о сексе. Все мужчины и женщины, не
просто секс-привилегия. Это возмутительный регресс, коррупция
и угроза. Это должно быть искоренено всеми Наблюдателями, действующими
в унисон и налагающими настолько суровые наказания, что никто не посмеет
сделать то, что вы сделали здесь сегодня. Никто, не имеющий сексуальных привилегий; и даже
людей, пользующихся сексуальными привилегиями, стало слишком много. Ты слышишь? Даже их
стало слишком много, и просто думать об этом - о брачном ложе,
обо всем, что происходит в центрах спаривания днем и ночью - стало
ненавистно мне ".

"Это меня не удивляет!" Алисия воскликнула. "Зависть может стать разъедающей
болезнью".

"Это не зависть!"

"Слушай меня, старуха, я скажу вам, что происходит в
вязки центров. Молодой человек с сильными руками и ногами, симпатичный, снимает всю
свою одежду и входит гордыми и нетерпеливыми шагами в комнату
своей возлюбленной. Она тоже сняла..."

"Нет, молчи. Я не буду слушать. Ты совсем потеряла стыд?"

"Не так сильно, как ты, старуха. Слушай внимательно. Вы можете никогда не
услышать это снова, по крайней мере, не из уст столь красноречив, как и мое. Это все
великая слава новых для меня-слава только что обнаружил только что показал. Так что я могу
говорить об этом без стеснения и без ложной скромности. Это не вызывает
румянца на моих щеках. Почему это должно быть на твоих?

"Ты похотливая распутница".

"Нет, я гордая и честная женщина, которая теперь знает, что значит любить
и быть любимой в ответ. Слушай внимательно. Она полулежит на диване, и
лунный свет сияет на ее юных грудях. Он приближается, вы видите,
тихо, чтобы не напугать ее, и на мгновение, которое длится целую вечность,
его взгляд задерживается на том, что имеет честь видеть только настоящий влюбленный.
Затем очень мягко и трепетно...

"Остановись! Я не буду слушать. Если ты не замолчишь, я сейчас закричу, так
громко, что ты и твой любовник никогда не доберетесь до края полосы.
Вас поймают и вернут обратно прежде, чем вы отойдете на сотню футов.
"Я сказал вам, что сделаю, если вы закричите", - предостерегающе сказал Телеман."Я сказал вам, что сделаю"."В ее словах больше ненависти, чем во всем, что ты мог бы сделать! Заставь ее замолчать или я возьму ее за горло и перережу ей дыхание голыми руками ".
"Пугало руки, старушка. Костлявые руки ведьмы. Хорошо слушать
прелести юной любви в темноте. Ой, я забыл. Это не совсем темно. Лунный свет падает косо и... Изможденная женщина зажала уши руками и закрыла глаза,
Раскачиваясь взад-вперед от внутренней муки.
"Быстрее!" - Прошептал Телеман, легонько похлопав Алисию по руке и
указав на край полосы. - В радиусе пятидесяти метров- ярдов пешеходов нет.
 Лучшего шанса у нас не будет!" -Она кивнула, бросив быстрый взгляд на обмякшего охранника, который все ещё стонал и немного шевелился, но оставил свои попытки подняться. -"Трое мужчин прошли мимо, не вмешиваясь", - выдохнула она. "Это была слепая удача.... Это показывает, на что способен страх". -"Никто не попытается остановить нас, даже если она начнет кричать", - прошептал Телеман. Его пальцы сжались на ее руке. "Не сразу. Люди
держатся подальше от неприятностей, когда могут". -"Я знаю. Но поторопись. Мы не можем терять времени". Они повернулись и пошли, не проявляя никакой спешки, мгновение, и их плечи почти соприкоснулись. Изможденная женщина продолжала раскачиваться взад-вперед, ее губы были плотно сжаты, глаза остекленевшие и невидящие.Близко к краю полосы, они отказались всякую осторожность и сломал на бег. Но не раньше, чем сказал Телеман, с горящими от восхищения в его глаза: "я знал, что вы имели в виду. Но я никогда не думал, что это сработает.Ты разбил ее эмоционально. Лучше, чем удар, пока он не пройдет.-"Намного лучше", - согласилась она. "Видишь ли, дорогая, я специалист по эмоциональной терапии. И это работает в обоих направлениях. Ты можешь использовать это, чтобы исцелить - или принести
о своего рода болезненной шоковой реакции. Самоиндуцированный гипноз."
"Горькое разочарование может взорваться в мозгу, как бомба замедленного действия, если вы знаете, как поджечь фитиль", - добавила она, гордясь своей специализацией. в ее голосе зазвучали торжествующие нотки. Затем она побежала рядом с ним сбоку.
ТРЕТЬЕ


Дорожная полоса выходила на просторную лужайку, украшенную аккуратно подстриженными
живыми изгородями и величественными деревьями. За сверкающими водами фонтана
три павлина расхаживали взад и вперед, их хвосты были великолепно распущены в
свет зари. С полосы было видно только одно жилище -
белокаменная резиденция сельскохозяйственного инспектора.

На близком расстоянии вырисовывался участок открытой местности,
блестящие воды небольшого озера и несколько акров густо поросшего лесом
редколесья. С полосы также была видна длинная гряда далеких холмов
их куполообразные вершины были редко покрыты высокими елями и болиголовом
и низкорослыми дубами, которые росли круглыми группами.

На краю движущейся полосы был тридцатифутовый обрыв, прямой
вниз, к мягкой траве и земле, достаточно рыхлой, чтобы смягчить толчок
тщательно рассчитанный прыжок и снижение риска вывиха лодыжки
или еще более серьезной травмы. Но риск не может быть меньше
уволен, и Телеман заколебался на мгновение, обнимая Алисию очень
плотно к нему.

"Мы должны рискнуть", - прошептала она. "У нас нет выбора".

"Хорошо", - сказал Телеман. "Я пойду первым".

Он поцеловал ее. Она пылко ответила на поцелуй, сильно прижавшись губами
к его рту и запустив пальцы в его волосы. Она выдохнула.
долгий вздох, когда он отпустил ее и быстро подошел к краю кровати.
раздевается, измеряя глазами расстояние от края полосы до травы,
прикидывает расстояние.

"Не затягивай слишком сильно", - сказал он. "Немного подпрыгни и скажи себе
, что ты приземлишься на ноги. Смотри, как я это сделаю".

"Не волнуйся, дорогая. Я справлюсь".

"Это не повредит, чтобы быть уверенным. Хорошо, я иду".

Он выпрыгнул наружу и приземлился на ноги. Но толчок был сильным,
он потерял равновесие. Он растянулся на траве, потом поднялся.
он встал и с беспокойством посмотрел вверх, энергично потирая правое плечо.
согнув колени.

Легкая скованность и ощущение ушиба исчезли почти сразу,
но не его тревога. "Подожди", - крикнул он. "Это меня немного встряхнуло. Я собираюсь
поймать тебя. Слышишь? Обниму тебя. Это лучший способ.

"Я легче тебя!" - крикнула она в ответ. "Я не приземлюсь так сильно".

"Я все-таки думаю..."

"Нет, дорогая. Вот я иду".

Дыхание перехватило в горле, когда он увидел ее, закручивая по
воздуха. Но она приземлилась без сбоев, и с легкостью котором
профессиональный акробат позавидовал бы. Она покачнулась немного, но сделал
не упасть, и она улыбалась, когда он подошел к ней. Он взял ее
в свои объятия, и они на мгновение замерли, тяжело дыша
их руки переплелись. Затем она уткнулась лицом в мускулистую
реберную впадину его груди и прижалась к нему яростно и нетерпеливо,
как будто даже в этот момент большой опасности она была бы рада
приход ночи.

В его чреслах что-то шевельнулось, и неугомонный прилив страсти захлестнул
его. Но он удовлетворился тем, что погладил ее по волосам и
прошептал слова утешения.

"Мы должны продолжать двигаться. Сельскохозяйственные руководители не
вооружившись таким образом, я не беспокоюсь о том, остановился, пока мы не достигнем
лес. Наверное, он спит в помещении. Если он подходит к двери я
скажи ему, у нас есть разрешение на охоту. Если он требует, чтобы увидеть его, удар по
челюсть даст нам все время нужно".

Он крепко взял ее за плечи и держал на расстоянии вытянутой руки.
в его глазах была теплая благодарность. "Мы должны продолжать двигаться", - сказал он.
"У меня нет времени сказать тебе все, что я хотел бы сказать, ни одной из них"
малая часть всех этих чудесных разговоров. Ты понимаешь? Чувство вины
исчез, его смыло.

Она кивнула, ее глаза сияли. - Не жалей, дорогой. Я рада за нас обоих
.

Они быстро двигались в лучах рассвета через широкую лужайку и между
высокими деревьями, заставляя золотых и изумрудных павлинов порхать
в тени гигантских дубов и кедров, их собственных меньших теней
удлиняющийся на яркой от росы траве.

Телеман выпрямился с внезапной настороженностью, когда они приблизились к
белокаменному жилищу надзирателя. Он протянул руку и взял своего
спутника за руку, и они двинулись еще более быстрыми шагами мимо восточного
стена здания. Никто не появился в дверном проеме и не было
перемешать движения за полтора-ставнями окон своими оранжевый
тенты и выступающие подоконники.

Затем жилище осталось позади, и они двинулись через участок
открытого леса, лавируя между поваленными, покрытыми лишайником
валуны и серые, лишенные коры стволы столетних деревьев. Один
крупные деревья были молнии-взорвал, а несколько были просто
гниющие пни маячит призрак и изолирован на темно-зеленые
листва плотной лесистой области только за его пределами.

Золотой-крылатый ястреб, испугал их подход, возникшие с
шумное хлопанье крыльев и пошел парящий на юг, и от
затененный бассейн менее двадцати футов в диаметре, произошел резкий
брызги и хриплое кваканье лягушек.

Телеман наклонился, поднял маленький камешек и бросил его в темную воду.
он стоял неподвижно, наблюдая, как расходится рябь и
медленно исчезает.

"Зачем ты это сделал?" - Спросила Алисия, резко остановившись рядом с ним
сбоку. От торопливых шагов на ее щеках вспыхнул румянец, и она
говорила почти задыхаясь, ее глаза расширились от тревоги.

"Сканеры", - сказал он. "В тот момент, она оповещает охранников они
поставить сканирования пучка на нас, и определить за каждым нашим шагом. Они будут знать,
именно там, где мы есть. Но пока мы в безопасности".

"В безопасности? Как ты можешь быть уверен? Вы имеете в виду, что галька--"

Он кивнул. "Инфра-луч электроника просто происходит, чтобы быть частью моей
специальность. Если бы они сканировали нас сейчас, ритм этих колебаний
был бы совсем другим. Вы получили бы более выраженную подергиваемость - а
подергивания я точно научился определять с первого взгляда. Такого рода
мгновенное распознавание - часть моей работы. Вы не можете создать хорошую
мост без таких знаний. Даже не хороший мост, не говоря уже о более
сложные структуры".

"О, дорогая", - прошептала она. "Я рад, что мы оба специалисты. Это может
помочь нам гораздо более важным образом. Если мы сможем перехитрить их всех...

- У нас есть шанс побороться, - сказал он, его пальцы сжались на ее руке.
рука. Он поднял еще один камешек и бросил его в ручей.
Ритм ряби не изменился.

"Любовь", - прошептал он. "Наше новое блюдо, моя сладкая возлюбленная. Это
новая, но я думаю ... я думаю, что мы знаем о нем больше, чем они
делай. По сравнению с нами даже избранные в любви пресыщены, слепы к
взрывающемуся удивлению, великолепию реализации, настолько полной, что она меняет
все, что мы думаем, говорим и делаем. Ты не возражаешь, если я буду называть тебя "моя жизнь"
и "Моя невеста"?

- Конечно, нет, - выдохнула она, снова оказавшись в его объятиях и притягивая его голову к себе.
его голова опускалась, пока не оказалась в мягкой ложбинке между ее грудями.
Она слегка покачнулась, ее глаза закрылись, влажные красные губы приоткрылись. Затем
она судорожно втянула воздух и выскользнула из его объятий,
все еще лаская его взглядом.

"Мы в смертельной опасности, а ты ведешь себя как
помешанный на луне мальчишка", - сказала она. "Неужели ты не понимаешь..."

"Я знаю только, что люблю тебя", - сказал он. "Чувство вины теперь ушло,
его смыло. Я понимаю, что мы не можем терять ни минуты. Тебе не нужно
напоминать мне. Но ты изменил для меня мир, и я должен был сказать тебе.
Я должен был убедиться, что ты чувствуешь то же, что и я. Человек, спасающий свою жизнь,
в выжженной пустыне ничего не теряет, если на мгновение останавливается, чтобы
утолить жажду. Когда он обновлен и освежен, в него вливается больше жизни и
силы".

"Но мы будем в гораздо большей безопасности, когда окажемся глубоко в лесу", - сказала она.
"Они все равно будут знать, где мы, если засекут нас сканерами.
Но мы можем петлять, прятаться в пещере, затрудняя им задачу
догнать нас.

"Мы не будем прятаться", - сказал он. "Мы будем двигаться, пока наши силы не иссякнут
. Есть способы победить сканеры. Если мы сможем уйти достаточно далеко
возможно, нам удастся замаскироваться, принять новую личность.

- Я не вижу, как...

"Просто подожди и доверься мне. Разговор об этом прямо сейчас только задержит нас ".

Он протянул руку и взял ее за руку. "Ты прав, о необходимости
спешка. Давай".

"Еще один поцелуй прежде, дорогая!"

Ее губы опять возгорелся на него на мгновение. Он приоткрыл губы
и ее язык, словно влажная плеть, ворвался в его рот, а ее руки
опустились по бокам в страстной капитуляции. Она тихо застонала и
затем оттолкнула его от себя, испустив долгий вздох.

- В тот раз я была импульсивной, - прошептала она. - Прости меня,
дорогой.

Они снова запыхались от бега, когда добрались до
густо поросшей лесом местности. Темный барьер растительности, который вырисовывался
прежде чем их отрезать две трети неба и, казалось, была заполнена огромным
ропот, как будто тысячи маленьких пушистых созданий дыхания в
унисон, а ветер вздохнул между деревьями и кричали совы из
высшие разделы.

Быстро они прошли в темную пустыню между деревьями,
над влажной торфяной мох и через гигантский, полые бревна
заросшие мертвенно-бледной лиан, которые, казалось сказочным и нереальным
в полумраке. Слабое свечение исходило от нескольких из
облепивших землю грибных наростов, и повсюду была пелена пара,
висящий в воздухе и извивающийся вокруг стволов
деревья были настолько массивными, что по обхвату и высоте напоминали секвойи, и
создавали еще более устрашающее впечатление седой старины.

Они были, наверное, около восьмидесяти футов, за кромкой леса, ну
в ее пульсирующее сердце тьмы, когда они услышали шум.

Сначала он был слабым и далеким, но постепенно становился громче,
заставив Телемана резко остановиться и с тревогой посмотреть вверх. Высоко над головой
переплетающиеся ветви образовывали почти сплошной потолок из
темно-зеленая листва лишь слегка колыхалась от порывов
ветра. Внезапно, пока он смотрел, порыв необычной силы раздвинул две из
ветвей, обнажив узкий участок открытого неба.

Поперек пятна двигалась какая-то фигура, металлически поблескивая в солнечном свете.

Летательный аппарат завис почти прямо над головой, как огромный,
парящий ястреб с широко распростертыми крыльями. Он двигался, но медленно,
медленно, словно выискивая добычу в лесной чаще, гудение
его сдвоенных турбин было очень похоже на равномерное хлопанье крыльев.

Листва над головой снова зашевелилась, и клочок открытого неба
исчез.

"Они знают, где мы", - сказал Телеман, стоя очень тихо. Алисия
вздрогнула и придвинулась немного ближе к нему, ее губы побелели. Над их
головами гудящий звук становился все громче, заглушая все тихие
голоса леса. Почти у их ног испуганный заяц вырвался из
укрытия и юркнул в тень.

"Если они сканируют нас сейчас, им будет легко послать за нами
парагвардейцев", - сказала Алисия, ее глаза заострились, когда она посмотрела
вверх. "У него будет ручной сканер и ручной пистолет. У него будут
без колебаний открывайте огонь ".

"Они могут сбросить не одного парагвардейца", - сказал Телеман. "Нам лучше
быстро уходить в укрытие!"

Он развернулся, его пристальный взгляд прошелся по лесному проходу с
точностью наблюдения за деталями. Прямо в поле его зрения находилось несколько упавших веток
и тонкий луч солнечного света, падающий вниз по течению,
блестел на спутанной массе растительности. Его губы сжались, когда он
увидел бревно. Огромные, серо и наполовину сгнил, он стоял как
гигантский палец против взбитыми зелени.

Он ухватился за руку Алисии и жестикулировал. "Это бревно выглядит полости. Если мы сможем
пролезть внутрь будет такой же шторой, как и любая другая. Ручные сканеры не
такие точные, как большие сканеры. И вполовину не такие точные. Мы должны остерегаться
чтобы нас не застали врасплох, беззащитными на открытом месте. Если мы
сможем забраться достаточно далеко в это бревно, им придется поискать. Это даст
нам передышку.

"Это стоит попробовать!" Алисия выдохнула. "Давай!"

Они были на полпути к бревну, когда увидели спускающегося парагвардейца.
Высоко между деревьями что-то блеснуло, и они увидели
болтающиеся ботинки цвета ржавчины десантника перед его головой и
на высоте ста футов над лесной подстилкой показались плечи.

Они заползли на большое бревно на четвереньках, расчищая для себя пространство
энергично толкая плечами и
зачерпывая пригоршнями влажную, измельченную долгоносиком древесину и цепляясь за нее.
овощная плесень.

Они вжались поглубже в бревно, их тела прижались так
близко друг к другу, что их дыхание смешалось, и они почувствовали
биение сердец друг друга. Щека к щеке в душной темноте они
прижались друг к другу, плоть синяки плоть в интимной близости так странно
и неожиданно, что на мгновение он ехал и все думал об опасности из
их умы.

Строки из полузабытого поэта в одной из старых книг вспыхивали в
Разум Телемана, придающий этой близости вневременной аспект, заставляющий ее казаться
вечной.

 "Связанный конечностью к конечности
 И грудью к груди,
 И я бы отдал свою душу за это
 Чтобы вечно гореть в пылающем аду".

Это казалось невероятным, но они все еще могли дышать. Было почти
удушающе тесно в узком пространстве, в которое они втиснулись
сами. Но на полусгнившем дереве виднелись выветрившиеся участки
что выпускать в воздух и контролируя свое дыхание, они могли
не напрягая свои легкие до отказа и повернуть и потянуть в
мучает сторону.

Когда они прижались друг к другу, время потеряло всякий смысл, возможно, на несколько мгновений.
опасно долго. Они осознавали только близость друг друга и
сладость безразличия, даже не позволяя себе думать и
снова испытывать страх.

Что вызвало их острое осознание опасности приближаются они
никогда не знал. Треск ветки во мраке леса, возможно,
или крик птицы, взмывающей в небо, или медленный, устойчивый стук
сапог где земля не была сырой и тишина увеличенный
звук.

Независимо от причины, возникающие, внимательность Телеман стал немедленный и
всепроникающей. Алисия тоже встревоженно напряглась, ее пальцы сжались
на его руке.

- Послушай, - прошептала она. - Ты слышал...

- Тише, - предупредил он. "Я думаю, он недалеко от бревна. Если мы останемся здесь,
как есть, он может пройти мимо нас".

Мгновение тишины. Затем, безошибочно, раздался другой звук - ворчание
гнева и разочарования совсем рядом. Оно отчетливо донеслось до их ушей, и
внезапно Телеману показалось, что дальнейшее ожидание в полной тишине продолжается.
оскорбление его достоинства как разгневанного и сражающегося человека. Это было
невыносимо, и его больше нельзя было терпеть.

Безрассудство и неповиновение одолели его. Он поднял кулак и нажал
твердо и со всей силы на гниющую внутреннюю поверхность
бревна. Он не забывал соблюдать осторожность, старался не издавать ни звука.
звук. Он знал, что он был очень большой риск, но
глазок имеет жизненно важное значение. Полное sightlessness больше не было
терпел.

Древесина крошилась под постоянным давлением, отслоившись пятном
чуть шире его ладони. Солнечный свет залил бревно, и оно
внезапный яркий свет на мгновение ослепил его. Затем зрение восстановилось.
и он понял, что яркость была вызвана единственным лучом
солнечного света, косо падающего на бревно. За шахтой простирался лес
все еще окутанный мраком, залитый полумраком, из-за которого
мерцающие тени казались гротескно живыми, вальсирующими кошмарными формами
втянутый в _danse macabre_.

Посреди тени стояла молчаливая фигура в серой униформе.
спиной к бревну, на бедре поблескивал ручной пистолет, массивный
тело, бритая голова и бычья шея придают ему примитивный вид
жестокость.

Охранники, летающие или нет, были специалистами
необычного сорта, с биогенетическим наследием жестокой бессердечности, которое
делало их уникальными. Черствые от рождения, они были вынуждены
проявлять сдержанность, убивая только при необходимости. Они были опасны
и смертоносны всегда, точны в обращении с оружием и полностью
уверены в себе. Но смертоносность должна была быть вызвана командой
Наблюдателя, приведенной в действие отчаявшимися мужчинами и женщинами в бегстве.

Жалость была чужда их природе, поскольку сострадание любого рода казалось
чудовищная и ненормальная для них человеческая слабость, которую они даже не могли
понять. И все же ... в них было что-то тихое, темное и внутренне замученное.
в них было беспокойство, неловкость, как будто они не могли
заставить себя поверить, что они не такие, как другие люди.

Фигура не двигалась, пока Телеман смотрел, даже не изменила
положения головы. В его правой руке был маленький блестящий инструмент.
рука была наполовину поднята, и он, казалось, прислушивался.
Телеман знал, что этот прибор представляет собой небольшой портативный сканер и
что он использовал только его глаза. Звук его не интересовали, и там
не было никакой необходимости для него, чтобы слушать с помощью ушей.

В каком-то смысле, хотя он и слушал, всем телом, стоя на месте.
напряженный и настороженный, он наблюдал, как крошечная стрелка колеблется и вибрирует.
частоты регистрируются на светящемся циферблате сканера.

Это должно было означать, что он был перевозбужден глубоким, озабоченным образом,
захваченный такой интенсивной концентрацией, подобной трансу, что это
потребовался бы крик, чтобы разбудить его, или треск падающей ветки.
Вряд ли он услышал бы слабые звуки. Треск дерева.
ровная - хотя гниющая древесина не раскалывается и ее можно отклеить
влажными фрагментами или оторвать сильным гаечным ключом.

Это был не первый раз, когда Телеман наблюдал, как пара-стойте на страже.
иммобилизованного и в трансе и аномально оскомину, но почти
инфантильный образ. Грубая простота их натур предрасполагала
их посвящать всю свою энергию чему-то одному за раз, добиваться
прогресса медленно и шаг за шагом. Теперь удача - возможно, слепая удача
- заставляла это ограничение играть прямо ему на руку. В
пара-охранник был чрезмерно занят, и он отворачивается от
войти. Он получил смотрит в другую сторону, он отвернулся._

Телеман обеими руками проделал широкую брешь в гниющей древесине.
Разложение было неравномерным, и внешняя кора кое-где оставалась твердой.
Но ему удалось разломать достаточно сырого, отслаивающегося дерева, чтобы освободить
место для своей головы и плеч. Он еще больше расширил проход,
энергично раскачиваясь из стороны в сторону, наполовину подталкивая, наполовину волоча себя
спрыгнул с бревна на лесную подстилку.

Листья прямо под бревном смягчили его падение, но не
раздался треск, когда он быстро и ловко поднялся на ноги. Он так же быстро повернулся.
Его взгляд метнулся к белому лицу Алисии, обрамленному просветом, и
прижал палец к губам. Там был взгляд дикого startlement в
ее глаза, но ей удалось кивнуть в краткое понимание, отвечая на его
внешний вид уверенность, с тонкой, натянутой улыбкой.




 Четыре


Менее тридцати футов отделяло его от паразащитника. Он преодолел
две трети расстояния без спешки, двигаясь скрытно, его
мышцы напряглись, готовясь к прыжку. В десяти футах от охранника он
отбросил всякую осторожность, не заботясь о том, что мужчина услышит его и обернется.
Он предпочитал схватываться со слегка насторожившимся противником. Это был
самый надежный способ оценить противника, быстроту
его рефлексов с молниеносной точностью. Кроме того, это был самый надежный способ
с самого начала взять его под контроль.

Ветка хрустнула под больше не осторожными шагами Телемана, и
парагвардеец с хриплым криком развернулся. Он все еще поворачивался, когда
Телеман бросился на него. Левая рука Телемана взметнулась вокруг
обхватил охранника за талию и напрягся. Он отвел правую руку назад и нанес удар
кулаком по мясистой челюсти. Он развернул мужчину и пошел.
пошатываясь, пошел с ним через лесную аллею, нанося удары снова и снова.
снова изо всей силы, нанося удары в живот, в нос, приземляясь
сильные удары по обеим сторонам его лица. У него было преимущество внезапности
и он отказывался от него отказываться, вкладывая дикую ярость в каждый удар,
не давая противнику возможности отдышаться.

Но это была далеко не односторонняя борьба. Охранник был вооружен , и это
лишь знание способно ускорить выздоровление человека застигнуты врасплох и
вынуждены перейти к обороне. Он также был тяжелее Телемана на тридцать фунтов,
у него были более длинные руки и мощная мускулатура, с которыми ни один городской мужчина
не мог надеяться сравниться.

Он нанес резкий удар правой в челюсть Телеману, прежде чем тот вырвался.
освободившись, он ослабил хватку более легкого мужчины, ударив его коленом в живот
и полностью разрушил его, резко повернув туловище в сторону
сильный рывок. Караван шел шатаясь, назад, кровь кипит от
рот и стекали по его подбородку. Он вытер кровь с
тыльной стороной ладони потряс головой, чтобы прояснить ее, и некоторое время держался на расстоянии
его взгляд был прикован к правой руке парагвардейца.

Рука охранника с костлявыми костяшками метнулась к оружию у него на бедре
когда Телеман снова приблизился. Он набросился с кулаками,
направлять удар на охранника избили, кровотечение из носа и вывиха
его пальцы чтобы распределить кровь по злобе-разгорелись глаза мужчины.
Другой удар пришелся охраннику на запястье и была направлена с таким
точность что оружие осталось где было.

Он дал толстый мускулистый зверь не успевает поглотить наказание и уйти
снова переходим в наступление. Он дважды ударил его по лицу
ребром ладони, наступил на ногу и, поскольку на карту было поставлено нечто большее, чем его собственная
жизнь, отбросил все угрызения совести и ударил его коленом в пах
с такой силой, что он застонал, согнулся почти вдвое и пошатнулся
назад.

Телеман бросился за ним, выхватил ручной пистолет из ножен на своем
бедре, перевернул его и резко опустил оружие на очень толстый
череп. Охранник рухнул на колени, конвульсивно вздрогнул и
упал лицом вперед. Он лежал неподвижно.

Телеман мгновение стоял, глядя на него сверху вниз, тяжело дыша,
черная тошнота скрутила его желудок. Затем волна головокружения прошла
и он наклонился, расстегнул униформу лежащего мужчины у горла и
скользнул рукой по холодной плоти прямо над сердцем, которое
казалось, что он по-прежнему бьется ровно, без перерыва в своем ритме.

Телеман немного подождал, чтобы убедиться, слегка покачнулся,
выпрямился, покачал головой во второй раз и нетвердой походкой пошел
обратно к бревну.

Алисия поднялась с бревна, подбежала к нему и сцепила руки за спиной
его шея. Она притянула его голову к себе и поцеловала так страстно в
губы, что это усилило его шаткость и почти остановило его
дыхание.

Он все еще сжимал в руке пистолет, который забрал у охранника.
он легонько похлопал ее по плечу и провел длинным
стальным дулом вверх и вниз по ее позвоночнику, надеясь, что твердый,
странные ласки и ощущение холода от них успокоили бы ее и позволили
им обоим немного оправиться от шока, напряжения и мучений, и
решить, что они все еще должны сделать, чтобы спастись.

"Если бы я был вооружен, я мог бы застать его врасплох и
вырубил бы его без борьбы", - прошептал он. "Мне действительно удалось вырубить его его же оружием.
Он потерял сознание". Но я
должна была быть такой же жестокой, как он. Каким-то образом это пошло вразрез с его принципами.

- Но у тебя не было выбора, - выдохнула она в яростном протесте. "Дорогая,
у тебя вообще не было выбора. Это была твоя жизнь или его. И он не мертв,
не так ли?"

Телеман покачал головой. "Я почти уверен, что он поправится. Но я не мог
просто легонько, по-дружески постучать его по черепу. Я должен был сделать
уверен, что он не моргнет глазами и не набросится на меня снова.

- Ты убедилась. Ты очень хорошо справилась, дорогая. Я горжусь тобой.

Телеман вздохнул. "У тебя нет причин для беспокойства", - сказал он. "Должен быть
лучший способ решать человеческие проблемы, чем бросаться на это зубами и когтями
как звери юнгл. У тебя было бы право гордиться человеком,
который смог придумать способ. Боюсь, это выше моих сил.

"Но мы должны противостоять тирании", - сказала она. "Мы должны бороться с каждым
оружие мы сможем удержать ... с нашими голыми кулаками, когда нет других
оружие. Это простой здравый смысл, человеческой природы, что это такое".

"Я уже слышал этот аргумент раньше", - сказал Телеман. "Я не уверен, что он
полностью убеждает меня. Но у меня нет того, что нужно, чтобы придумать
лучший ответ. Когда-нибудь родится человек, у которого будет такой великий,
спокойный, мудрый ум, что это даже не покажется ему проблемой. Он будет
_ know_ ответ, а также другие ответы на другие разрушающие жизнь проблемы
, разрушающие красоту и мир. Ответы должны быть
найдены, иначе человек погрузится в вечную ночь и мрак ".

"Человек, о котором вы говорите. Он должен быть ... очень крупный ученый
специалист ".

"Он не отвернется от науки. Вы можете быть уверены в этом. Без
науки не может быть по-настоящему великого и расширенного мировоззрения, не может быть совершенного
общества, не может быть утопии, достойной построения. Но он будет больше, чем ученый
и больше, чем специалист. Он будет знать, как создать совершенно новый
тип человека".

"А любовь? Он оставит это без внимания?"

"Нет, я уверен, что не оставит. Это будет краеугольный камень, и
арка, и врата ко всему великолепию. Он снимет все
повязки на глазах, освободит всех пленников, которые сейчас заключены в тюрьму жестокой,
ненужной ненавистью к красоте ".

Телеман повернулся и уставился на ссутулившегося и не двигающегося парагвардейца,
его губы сжались в мрачном предчувствии. "Мы сокращаем наши
шансы, стоя здесь и разговаривая", - сказал он. "Я никогда не разговаривал с
женщина с таким полным обнажением сокровенных моих мыслей. Он сделал
я забываю на мгновение, где мы находимся, и что произошло, и насколько
велика опасность. Возможно, нас не будет в живых через неделю, чтобы мы могли снова поговорить
таким образом, с полным доверием и пониманием. Это странный,
новый, опьяняющий вид удовлетворения. Если бы мы не были влюблены, а ты
не был бы таким красивым ...

Она кивнула, ее глаза сияли. "Я знаю", - сказала она. "Я тоже забыла об опасности
. Нам лучше связать его, прежде чем мы пойдем дальше. Я могла бы оторвать полоску
ткани от своего платья".

Он покачал головой, наклонился и быстро расшнуровал одно из своих платьев средней длины.
гражданские ботинки. "На его ботинках нет шнурков", - сказал он. "Это такие ботинки,
которые натягиваются сразу. Но этого хватит, чтобы связать ему запястья
вместе. Я разрежу второй шнурок пополам, и он будет выполнять двойную функцию.
по половинке шнурка на каждый мой ботинок. Семь или восемь петелек с резьбой
будут достаточно надежно удерживать ботинок. "

Несмотря на мрачность их настроения, слабая улыбка промелькнула на губах
Алисии. "Хорошо. Но не вини меня, если у тебя отвалятся ботинки. А
девушка может только предложить. Я мог бы с такой же легкостью...

- Ты была бы такой же красивой, даже если бы была в лохмотьях, - сказал Телеман,
благодарна за то, что шутка в ее голосе сняла его напряжение,
и добавила к этому легкомыслие, которое не было полностью наигранным. "Так же, как и
красивая, плюс-минус несколько дюймов дополнительного очарования. Но ты мне нравишься
так, как ты".

"Вы хотели видеть меня!"

"Если бы ты сказал это, когда я впервые встретил тебя и там был пункт-охранник
персонализация я бы умолял тебя пойти вперед и разорвать платье в клочья. Я бы
сказал тебе, что мне нужно как минимум восемь или десять полосок ткани.

"Ты хочешь сказать, что становишься пресыщенным, любимый?"

"Не совсем. Но вы не можете улучшить белоснежную лилию во всех ее проявлениях.
естественное великолепие. Не тогда, когда ты однажды увидел лилию ".

"Это просто показывает, насколько ты все еще слеп в некоторых отношениях. Если
наряд женщины необычен и возбуждает, то еще больше возбуждает, когда она
снимает платье. Конечно, некоторые женщины носят черное, чтобы скрыть все свои прелести
потому что это тоже возбуждает по-другому. Я читал
это в одной из старых книг. Но это должно быть правдой, потому что весь наш
опыт подтверждает это ".

Телеман протянул руку и снова крепко взял ее за руку. "Мы должны
продолжать двигаться", - предупредил он. "Они могут сбросить еще один паразащитный в любой момент"
сейчас.

- Я знаю, - выдохнула она. - Они окружат лес. Мы будем
полностью в их власти, и все пути к отступлению будут отрезаны.

"Этот участок леса простирается на многие мили", - сказал Телеман, его пальцы
сильнее сжали ее руку. "Если мы сможем найти изолированное жилище, у нас будет
по крайней мере, шанс на выживание. Есть определенные способы заставить сканер
показания неправильны. Есть нейтрализации методы. Все
бытовая техника жилья, чтобы работать с, возможно, я смогу
чтобы окончательно запутать их. Им придется обыскать каждый квадратный фут
чтобы добраться до нас из леса, и на тщательный поиск требуется время. С
пятнадцатью или двадцатью часами отсрочки я, возможно, смогу разработать какой-нибудь план
побега, который приведет нас в людный центр незамеченными. Посмотрим!"

"Но даже если мы потеряемся в людном центре, они все равно найдут нас"
в конце концов, - запротестовала Алисия. "Я отчаянно хочу верить, что у нас будет
по крайней мере, шанс на спасение. Но я слишком реалист--"

"Просто не думай об этом, дорогая," Телеман прошептал. "Не правильно
сейчас. Поверьте мне и поверьте в чудеса. Во всяком случае, ровно настолько, чтобы оставаться здесь.
где ты находишься, пока я перевяжу нашего друга.

Лес становился все более густым по мере того, как они продвигались вперед,
солнечный свет, просачивающийся сквозь листву, наполнял темные ниши жутким,
изумрудным сиянием. Гудение летающей машины стихло, и они
слышали его только как слабое, далекое эхо.

Они двигались быстро, но осторожно, пробираясь между поваленными
кучами опавшей листвы, огромными, ярко окрашенными грибами и
валунами, поросшими мхом. Они были в пяти или шести милях от
связанный пункт-охранника, когда они внезапно появились в АКР-широкий
поляну и увидел небольшой каменный жилой мерцающие в светлом
солнечный свет.




 ПЯТЬ


В пятидесяти милях от густо поросшего лесом района, где Телеман и Алисия нашли убежище
В полной неизвестности для них происходило еще одно восстание
вызывающее беспокойство Наблюдателей.

Это был первый открытый вызов их власти, что не могут быть удовлетворены
меры ограниченную сферу действия: гул летящих машин
преследование отдельных лиц, скрывающихся от правосудия, вздымающиеся над парашютами
воздушно-десантная служба безопасности, медленный, неумолимый спуск охранников под
указания на поражение, если беглецы не оказали сопротивления при аресте или стал слишком
упрямый и находчивый.

По светлым водам гавани, не имеющей выхода к морю, прогулочный катер длиной в двести футов
двигался к единственному выходу из гавани,
узкому извилистому каналу, который прокладывал себе путь между высокими берегами к
открытому морю.

Лодка, как и тысячи подобных судов на сотнях рек и заливов,
была изящна во всех своих проявлениях; изящна, когда блестящая темнота
корпус поймал солнечный свет, и она слегка изменила курс, ее
множество ярких вымпелов, развевающихся на ветру, изящных
в наклоне его бровей, красоте и совершенстве его высоких,
центральная каюта со стеклянными стенами и поручнями из полированной бронзы, которые
полностью опоясывают носовую палубу.

Он был разработан для удовольствия, но удовольствие было ограничено в объеме,
ограничена контроля бдительности в спортивной деятельности, на которые были
напряженные и слив энергии и игр, которые требуют интенсивной
концентрации и интеллектуальных навыков.

Никакое длительное расслабление не допускалось, и любое потворство удовольствиям
о которых было наложено табу, немедленно сообщалось и наказывалось. Не допускалось никакого обольщения
чувств, и развлечения для зрителей на любом уровне не допускались.
не входит в число развлекательных потребностей, для удовлетворения которых были спроектированы прогулочные катера
.

Не было освещенных экранов с мужчинами и женщинами в романтических ролях
стоящими на высоких балконах в лучах заходящего солнца и предающимися удовольствиям
которые могли бы взбудоражить воображение недозволенными способами. Не ослепительно
драма и поэзия, и дикий смех, с рук влюбленных вплетённый и
губы прижимаются к жаждущим губам в страстном отказе в сценах тоже
пульс-перемешивание в течение не-любят-честь терпеть.

Требовалась абсолютная трезвость. Для тех, кто не пользуется привилегиями любви, такие
драматические изображения были не только табу, они были оскорблением для
достоинства и самоуважения промышленных или научных специалистов в любой области
. Искушения в строгом смысле этого слова не было, по крайней мере, Наблюдатели
все еще были полны решимости в это верить. Если у нескольких мужчин и женщин за пределами
центров спаривания секс начинал поднимать свою примитивную голову, и
старые, опасные импульсы давали о себе знать, такой опасности не было
существовал, когда прогулочные катера только были спущены на воду. Даже сейчас
такие импульсы только начинали проявляться, и
преступники могут быть разоблачены и привлечены к ответственности.

Было еще не слишком поздно, и режим отдыха на прогулочных катерах был
разработан таким образом, чтобы совсем не поощрять подобные преступные порывы.
Первоначальный план, возможно, был мудрее в этом отношении, чем
ранее возраст был реализован. Или, возможно, Наблюдатели, которые приказали построить и спустить на воду
прогулочные катера, опасались, что такие импульсы
когда-нибудь могут возникнуть, и приняли меры предосторожности, чтобы убедиться, что
запреты на отдых будут строго соблюдаться.

На всех прогулочных катерах были охранники, но они были одеты в
они были без формы и свободно общались с другими пассажирами. Некоторые были
переодеты спортсменами, другие - членами экипажа или участниками
одной или нескольких из многочисленных интеллектуальных игр и соревнований по стрельбе из лука.

В прогулочном катере, который сейчас двигался в открытое море, его
корпус блестел на солнце, один такой охранник стоял на открытой
передней палубе. У него была великолепная фигура мужчины, и он совершенно не походил на большинство
телосложением и осанкой охранников, со стройными бедрами и
широкими прямыми плечами тренированного спортсмена. В нем не было ничего особенного.
грубоватый или чрезмерно мускулистый, с красивыми чертами лица и
проницательными голубыми глазами. Он был обнажен по пояс и носил на чреслах
короткую темно-синюю тунику, застегнутую на талии серебряной пряжкой.

Он стоял неподвижно, глядя на высокие берега извивающегося в сторону моря канала
, в который только что входил прогулочный катер. По палубе
навстречу ему другой мужчина двигался с почти кошачьей ловкостью, его
рука на его талии, его лицо в резких линий. Он был немного выше
переодетого охранника и тяжелее его на пятнадцать или
двадцать фунтов. Быстро приближающегося мужчину сопровождала женщина
чье лицо было искажено гримасой ненависти, гримасой настолько сильной,
что она портила красоту ее черт и придавала ей почти
демонический вид. Ее темные волосы, растрепанные ветром в диком беспорядке
и сверкающие темные глаза делали ее еще больше похожей на одну из Фурий
, женщину, обезумевшую и жаждущую мести.

Человек у перил не слышал приближающуюся пару, пока они не оказались
почти рядом с ним. И к тому времени он мог только раскачиваться
и с ужасом смотрю на них. Партнер женщины был нарисован с длинным,
сверкающий нож из-за пояса на своей талии и момент безопасности
охранник обернулся, он вонзил его в испуганного человека живот
энергичные тяги вниз, взбитыми это бесплатно и вонзил его еще больше
глубоко в охранника сторону, давая ему времени на то, чтобы отогнать
атака с руки или возьмите быстрый шаг назад.

Стражник застонал и тут же начал оседать, багровое пятно
расползалось по его животу из зияющей раны, которую оставил первый удар
в белой плоти прямо над туникой.

Лицо нож-обладатель было темно от ярости, жилы на его
храмы стояли как whipcords. Он даже не разрешает безопасности
охранник на спад полностью на палубу и снова стон и сбрасывают
немного его помучить. Он подхватил его под мышки, когда тот падал,
поднял и швырнул обратно на перила.

Он переместил хватку на тело смертельно раненого мужчины, крепко сжимая его
вокруг коленей и перегибая его назад через перила до тех пор, пока
обвисший вес его плеч не перевалил нижнюю часть его тела
.

После этого у человека с ножом не было необходимости энергично пихаться
чтобы сбить охранника с ног. Но он все-таки толкнул
энергично, в избытке ярости, тяжело дыша, наблюдая, как его
ненавистная жертва выбросила руку в последней тщетной попытке спастись.
Женщина закричала и закрыла глаза, когда охранник начал падать
вниз.

Звук удара тела охранника о воду был заглушен
гулом двигателей прогулочного катера. Там был душ из брызг и
клокоча пеной на водной основе для мгновенной и тогда залива была гладкой
снова. Они даже не могли видеть его медленно поворачивающееся тело, когда он тонул, потому что
прогулочный катер двигался быстро.

Мужчина резко повернулся и подхватил женщину на руки. Он схватил
подол ее платья чуть выше выреза и со сдавленным рыданием
разорвал его от шеи до талии, полностью обнажив ее грудь. Он зарылся
лицом в ложбинку между ее грудей и притянул ее к себе, его
руки крепко лежали на ее обнаженных плечах. Настолько яростными были его объятия, настолько
твердым и порывистым было давление кончиков его пальцев во имя любви.
что она вскрикнула от боли, но не стала умолять его отпустить ее.
Вместо этого она нашла его руку и крепко сжала ее, прошептав: "Да,
да, я знаю. Да, мой дорогой. Это было трудно сделать и ужасно. Но у тебя
не было выбора".

Он отпустил ее после долгого момента и начал медленно ласкать ее
волосы, разглаживает и переставляя его немного, как он сделал это, делая
темно, ветер трепал локоны выглядят менее непослушные и вьющиеся одна прядь
вокруг пальца в нежной любви-играть.

Постепенно, по мере того, как нежность его ласк затуманивала воспоминания о
ненавистном насилии, румянец вернулся на ее щеки, и она снова приблизилась к нему
и поцеловала в губы.

"Это была его жизнь или наша", - сказал он. "И жизни каждого мужчины и
женщины на этом корабле. Мы установили личность этого охранника как раз вовремя.
вовремя. Если бы он промолчал, если бы он не раскрыл вам свою личность
он отправил бы сообщение, которое уничтожило бы нас всех
потому что мы все восстали. Это великое чудо. Мы рисовали
сила от друга и любовью уже не кажется преступно
нас".

"Он никогда не был преступником", - сказала она. "Только извращенным умам наблюдателей за
такое прекрасное может показаться чем-то меньшим, чем оно есть на самом деле - жизнью
самый щедрый подарок мужчинам и женщинам во всем мире. Это разрушает все
барьеры, растворяет всю ненависть.

"Это растворяет всю несправедливую ненависть", - сказал мужчина. "Но я ненавидел этого
охранника из-за того, что он сказал тебе. Даже при том, что я знал о
чуде твоей любви, я не мог полностью изгнать ненависть из своего разума. Но
Я убила его не поэтому, и, возможно, это моя вина. Я
всего лишь человек.

"Я тоже его ненавидела", - признала женщина. "Нет, я не думаю, что это
вина в тебе или во мне. Мы имеем право на ненависть, предательство и лицемерие
и обман. Если охранник направил послание-предупреждение для мониторов
и они приказали нам все уничтожены, я бы не держал его
ответственность, даже если вам пришлось убить его, чтобы спасти жизнь
сотни мужчин и женщин. Он бы просто выполнял приказы.
За что я его ненавидел, так это за то, что он предал Наблюдателей, не из
сочувствия к нам, а чтобы получить жестокое преимущество для себя ".

Женщина поджала губы, и в ее глазах снова вспыхнула горечь
гнева. "Я ненавидела его за то, что он грубо приставал ко мне, обнимая меня
как хулиган, пока я пыталась освободиться, и настаивал на том, чтобы я
пережила ночь стыда и ужаса в его объятиях - требуя _это_ как
цену за его молчание. Я не подчинилась, и ему пришлось освободить меня, но
его отвратительные поцелуи все еще обжигают мой рот. Если женщине навязывают любовь
мужчиной не по ее выбору, что может быть другого, кроме как невыносимым и
унижающим ее целостность как человека?

"Какая женщина не желает, в тайну своего сердца, чтобы быть для любовник
человек, который способен на мужественный акт любви, который не боится обнять
ее, как ты только что сделал, с таким пылом, что она вскрикивает, и
почти желает, чтобы он убрал свои ищущие руки и горящие губы
, и все же теряет сознание от сладости этого, и никогда бы не
прости его, если он стал менее пылким перед горячими приливами страсти
нахлынувшими в момент наивысшего удовлетворения любви. Какая женщина не хотела
приветствую такой любовью, не будет радоваться в нем? Но какая женщина, по
тому же, пожелания должны быть приняты против ее воли за человека, которого она
не любит? В старых книгах есть уродливое слово для обозначения такого рода
занятий любовью. Это называлось изнасилованием."

Лицо мужчины побледнели. Он сказал: "Если бы я знал, что у него
осмелился обнять тебя я бы не ударил его ножом. Я бы схватил
его за горло и убил голыми руками".

"Я же сказал тебе, что он не причинил мне вреда. Его грубые объятия было трудно вынести
но все закончилось в одно мгновение, а объятия - это не изнасилование.
Подобное может случиться с любой женщиной, и часто случается. Он не нуждается
причиной мучений. И он заплатил, не так ли? Ты отомстил за меня
полный, хотя вы его убили по другой причине."

"Я думаю, что убил бы его только по этой причине, если бы знал об этом"
.

"Ты очень ревнива, моя дорогая, очень вспыльчива. Ни один человек, независимо от
насколько жестоким он может быть, заслуживает того, чтобы умереть, если он просто захватывает
женщина кратко и нажимает грубые поцелуи на ее губах, однако нежелательное
те поцелуи, может быть. Я не чувствую, что я был серьезно запятнан или
унижен. Он был трусом, и его трусость отразилась на нем самом. Он
боялся, что я выдам его Наблюдателям. Если бы я могла представить
доказательства того, что я забеременела от него, его судьба была бы решена
вместе с нашей."

Лицо мужчины было смертельно бледным. - Тебе обязательно так говорить?
Тебе обязательно говорить такие вещи? Ты знаешь, что это делает со мной.

"Я просто хотел, чтобы ты поняла, что ты мучаешь себя
совершенно напрасно. Я все еще остаюсь девственницей. Мы новички в любви,
дорогая, ты и я. Мы никогда не испытывали всей ее прелести,
не в интимном плане. Поскольку я новичок в любви, я говорю, возможно, с
излишней откровенностью. Я даже не знаю, как подобрать правильные слова.
нежные слова, которые, возможно, следует использовать женщине, когда она говорит о таких
имеет значение. Я не знаю... я не уверен. В старых
книгах так много такого, что я не совсем понимаю. Ты должен научить меня, дорогая,
научи меня точное значение запретных слов и только то, что слов в
женщина должна выбрать".

Мгновение он стоял, глядя на нее в полной тишине, краска
вернулась к его лицу, он не сводил глаз с ее юной, пышногрудой красавицы.
Он не мог отвести глаз от двух холмиков ее упругих, приподнятых на носках
грудей и розового румянца, заливавшего ее изящную шею.

"Я научу тебя значению большего, чем просто слова", - сказал он.
"Существует так много, что я хотел бы научить вас, если вы готовы
учить. Мы новички в любви, как ты сказал, но я почему-то чувствую,
что знаю о ней больше, чем ты.

- Ты так говоришь, потому что ты мужчина? - спросила она, и в ее голосе
прозвучали дразнящие нотки насмешки.

"Я не уверена", - сказал он. "Но я чувствую это. Какое это имеет значение?
Ты действительно хочешь узнать больше?

Ее глаза ответили за нее, став ярче и нежнее,
остановившись на его лице с выражением капитуляции и мольбы.

Он шагнул вперед и заключил ее в объятия. Он нес ее на руках
через палубу к застекленной центральной каюте, бормоча
нежные слова, его руки крепко обнимали ее. Она положила голову на его
грудь, прижимаясь губами к ложбинке на шее, перемещая их
взад и вперед с захватывающей охотой, свирепого нетерпения,
в любовно вызвала женщина, уходя в предвкушении
любовь-это радует.

"Я отведу тебя в свою каюту", - прошептал он. "Она плохо оборудована для
исследования нового для нас опыта, для странного, яркого
чуда полного удовлетворения любви. Есть дротики и круговая
мишень на стене, двойной бар на металлическую опору на утро
упражнения, деревянную доску на столе, что вчера я опрокинул в
ярость, потому что игра _trig_, который мне никогда не нравился,
мне показалось, что у восьми из слоновой кости, украшенной фигурами слишком много и мой
соперник был более искусным, чем я. Это скудно обставленная хижина,
почти спартанская хижина для спортсмена и довольно туповатого человека.
специалист по сельскому хозяйству, которым я себя считал ".

"Пока ты не влюбился", - прошептала она.

"Да, дорогой, пока я не влюбилась. И в этом нет мужчины".
корабль и ни одна женщина, которая сейчас не чувствует того же, что и мы. Наше восстание - это
смелое восстание, цель которого неизменна. Корабль наш, и мы должны
вывести его в море. Мы познаем все прелести любви в течение многих дней и
ночей, и Наблюдатели будут бессильны вмешаться ".

Они вошли в центральную каюту, он опустил ее на землю, и теперь она шла,
обняв его одной рукой за талию, положив голову ему на плечо
.

Кабина была плохо освещенной, а по обе стороны от них странное
из ропота не возникло. Они не могли ясно видеть в темноте, но
то, чего они не могли видеть, они ощущали - присутствие повсюду мужчин
и женщин, похожих на них самих, ходящих взад и вперед в подобии транса
неподвижность, восхищенных предварительной интимностью любви. Они
мельком увидели белые конечности в тени, тела, прижатые друг к другу
грудь к груди или даже более любовно переплетенные, с губами, соединенными
с губами и переплетенными руками, и там стояла дюжина влюбленных
неподвижный и вообще не издающий ни звука.

"Почему они все не расходятся по своим каютам?" прошептала женщина, касаясь
губами уха своей спутницы. "Можно подумать, они будут
употреблять с яростным нетерпением. Есть много вещей, о любви
что я не понимаю".

"Они потребляются с нетерпением", - ответил мужчина. "Но они хотят
продлить то, что в противном случае закончилось бы слишком быстро. Боюсь, что есть
много вещей о любви, которые тебе еще предстоит узнать".

"Разве я только что не сказал этого? Ты мой учитель, не так ли?

- Да, моя дорогая, - прошептал он. - Но ты также будешь моим учителем.
Нет конца тому, чему женщина может научить мужчину в любви ".

"Сейчас я хочу задать тебе только один вопрос. Будем ли мы оставаться здесь, как это делают эти
другие?"

"Нет, я не способен на такое сдерживание. Мое нетерпение слишком велико".

"Очень хорошо. Мы отправимся прямо в твою каюту, и ты научишь меня, как
ты обещал. Я надеюсь, что буду способной ученицей
и ни в коем случае не разочарую тебя".

"Я вряд ли думаю, что ты разочаруешь меня, моя дорогая".

"Как ты можешь быть уверена? В старых книгах говорится, что такая женщина, как я,
женщина, которая всегда была...

По ее щекам медленно пополз румянец, и она крепко сжала его руку.
- О, я не могу произнести это слово.

"Ты уже говорил это однажды. Женщина, которая все еще девственна. Это не
вообще необычно. На самом деле, все те, кто не пользовался привилегиями любви, были
девственницами, и только сейчас - я сама девственница, хотя этот термин звучит
немного нелепо, когда его применяют к мужчине. Но я ничего не могу с этим поделать.
в этом нет ничего постыдного, на самом деле, потому что это свойственно всем нам. Это
абсурд, которому мы скоро положим конец ".

"Ты хочешь сказать..."

"Давай не будем вдаваться в подробности, моя дорогая. Согласно старым
книгам, мужчину, сохранившего свое целомудрие, также называют девственником".

- И вы сохранили свою? Вы говорите мне правду?

- Женское любопытство. Что ж...

"Скажи мне правду. Когда ты впервые ощутил возбуждение?"

"Возможно, месяц назад".

"И за последние четыре недели ты ни разу..."

"Ну..."

"Ты думаешь, это заставило бы меня любить тебя меньше?"

"Нет, я так не думаю. И я буду честен с тобой. Я..."

"Неважно. Не говори мне. Я не хочу знать. Вполне естественно,
для мужчины лежать немного о том, что, по данным старинных книг, и я
не будем держать его против вас. Но убедись, что ты любишь меня сегодня вечером,
дорогая, убедись, что ты любишь меня крепко.

- Я буду, - пообещал он. - Я буду, дорогая. Я буду.

Каюта была погружена в кромешную тьму, но мужчина включил свет, когда они вошли.
скудная обстановка сразу бросалась в глаза.
три стула и стол, спортивная перекладина, о которой он упоминал, и
в углу - кушетка.

Женщина не стала задерживаться в дверях, разглядывая обстановку
домика. Она направилась прямо к кушетке и откинулась на нее, сказав
тихим голосом: "Сядь рядом со мной, дорогая. Ложись, если хочешь.
Ты выглядишь очень усталой. Это было ужасное испытание. Лишение человека
человеческой жизни никогда не бывает легким, даже когда это оправдано и ради
о других. Я не имел права просить тебя заняться со мной любовью. Я не имел права
ожидать этого.

Он выключил свет, прежде чем пересечь комнату и сесть рядом с
ней. Через мгновение она была в его объятиях, ее губы искали его в темноте
. Их губы быстро соединились, и в следующий момент он
осторожно снял тунику, облегавшую ее чресла. Корень его
мужественность энергично ожила, и ее тело, казалось, таяло под
требовательным пылом ласк.

Ее бедра дрожали и плоть в синяках мясо в нежнейший из
синяки. Полное исполнение пришла к ним обоим в тот же миг,
целую минуту они не двигались и не говорили, довольные тем, что остались здесь.
заключенные в объятия друг друга, в тепле и тающей истоме
послесвечения страсти.

Они спали, наконец, содержание в миру, не подозревая, что все о них
страшные темные грозовые тучи.

 * * * * *

Летающие машины пришли в стаи, окружающие прогулочный корабль
без предупреждения. Они появились, оставляя за собой струи жидкого огня, и собрались
в круговом строю прямо над кораблем. Они кружили все вокруг и вокруг.
Черные механические ястребы с железными когтями, их экипажи были настороже
и ожидали приказов, их распростертые крылья темными силуэтами вырисовывались на фоне
красного диска солнца.

Они пикировали и парили, но огня не открывали. Далеко внизу корабль
продолжил свой путь, как будто их присутствие в небе, ни в коем случае
касается мужчин и женщин на борту. Спящие мужчины и женщины
по большей части, погруженные в дремоту после любви, неохотно просыпающиеся и встречающие рассвет
когда было намного приятнее отдыхать в объятиях
любимого партнера.

Гораздо приятнее отдохнуть, удовлетворенно вздохнуть, повернуться и уйти.
снова сон, а в смерть воздуха и парил в воздухе стояло разноголосье:
равномерный гул крыльев.

Никто на борту прогулочного катера знал, что тело убитого
охранник прибило к берегу и далее вдоль побережья и в
сообщение о нем. Они бы не поддались панике, если бы знали
потому что их восстание укрепило их мужество, и они
с самого начала знали, что корабль будет в опасности в течение каждого
момента плавания.

Побег на необитаемый остров в неизведанные полос движения
Южной части Тихого океана была одна ниточка надежды они решились
отнеситесь серьезно. Из этой тонкой нити они соткали ткань
переливающихся ярких цветов - островную колонию, которую Наблюдатели
никогда не обнаружат, маленькие белые жилища на коралловом атолле, мир в
миниатюра, в которой у них нельзя было отнять право любить и быть любимыми
они создают новый мир.

Но сначала долгое путешествие, долгий медовый месяц под звездами. Дни
и ночи восторга, почти непрерывных занятий любовью, в то время как
созвездия кружились над ними, и в них вливались новые силы.

Они осмелились мечтать и действовать смело, но с самого начала они
были готовы к катастрофе, которая теперь обрушилась на них. Наблюдатели
были предупреждены, и воздух над кораблем почернел от
крыльев, и теперь спасения быть не могло, поскольку каждая летающая машина несла
смертоносный груз.

Приказ открыть огонь был отдан через двадцать минут после того, как "черные"
механические ястребы выстроились в боевой порядок над
тихоходным кораблем.

Сообщение было зашифровано и было тихо передано
пилоту-командиру каждой летательной машины человеком в форме с
невыразительным лицом, застывшим по стойке "смирно". Сообщение содержало следующее
подписи трех мониторов и завизировали всю совета
мониторов с кодом писем, которые Совет, используемых при его
вызвали на экстренное заседание.

Не было никакого спасения от этого сообщения. Это было произнесено совершенно в
недраматичной манере, и в спокойном ответе командиров не было драматизма
. Разносчики посланий были просто отпущены кивком головы
и когда они вернулись на свои боевые посты, их лица были
по-прежнему ничего не выражающими.

Возможно, чуть поджатые губы здесь и там, самый слабый признак
блеск сочувствие и сострадание в глазах, обычно холодных и
долг-дисциплина.

На летающих машинах было несколько мужчин, которые столкнулись с
перемешивание и поэтому хотелось бы, чтобы они не были Безопасности
специалисты и смогли встретиться и пообщаться с женщинами, знают, мягкие ласки
женской руки и смотрят с нежностью на любимого лица и
отказаться от себя все прелести темно, как повстанцы далеко
ниже было сделано.

Но ни на одной из летательных машин не было никаких колебаний или открытого восстания.
когда был отдан приказ открыть огонь.

Выполнение этого приказа было немедленным и катастрофическим.
Все небо, казалось, вспыхнуло пламенем. Раздался рев и
клекот, и черные механические ястребы понеслись по небу, каждый из них
ронял по яйцу в воду внизу, кружил и возвращался, и
они роняли все больше яиц, пока грохот их крыльев не стал оглушительным.

Яйца взорвались не сразу. Какое-то время они покачивались на волнах
в воде по обе стороны от окутанного дымом корабля, а также в его кильватерной струе
и прямо перед ним.

Затем, одно за другим, яйца перестали подпрыгивать. Каждое дало начало
чудовище-гриб, огненная фигура, поднимающаяся по спирали ввысь.

Воздух вокруг корабля, казалось, задрожал и потек внутрь, как будто желая
заполнить вакуум, который состоял из пламени и грома. Ослепительный свет объединил
растущие спирали, распространяясь вширь и за их пределы, пока море и небо
не окутались вращающимся свечением.

Когда свечение исчезло, корабль исчез. Вообще ничего не переехали
на водах.




 Шесть


Жилища имели заброшенный вид. Были разыграны жалюзи на всех
окна и клумбы, идущей параллельно с передней лужайки
они были густо заросшими сорняками. Высокие астры поникли на увядших стеблях.
и большинство растений с ярким цветением засохли.

Однако Телеман и Алисия подошла с осторожностью, сохраняя их
понизил голос и мягко ступая, пока они стояли прямо
под выступающими карнизами жилья.

Массивная металлическая входная панель была увита вьющимися растениями.
Когда Телеман нажал на переключатель справа от нее, раздался слабый жужжащий звук
.

Они стояли в тени , густо сгустившейся у подножия холма .
двухэтажный фасад дома до тех пор, пока панель полностью не открылась,
и стал виден интерьер первого этажа. Из прихожей они
мог видеть почти весь большой квадратной комнате с двумя окнами,
меблированы просто, но со вкусом с несколькими стульями из натурального дерева,
столики и растений в медных урнах.

Телеман легонько похлопал Алисию по руке. "Я пойду первым", - сказал он.
"Мы будем говорить шепотом. Мы должны двигаться осторожно, пока мы не
абсолютно уверен, что место это так пустынны, как это выглядит".

"Я не слишком волнуюсь", - сказала Алисия. "Только рядовому гражданину будет
жить в таком скромном жилище, как это.

"Обычный или нет, он может быть вооружен и опасен", - указал Телеман.
 "Особенно если нас застанут врасплох".

Алисия кивнула. "Ты, конечно, права. Продолжай, дорогая. Что я
на самом деле имел в виду, так это то, что я не волнуюсь, потому что мы вместе. Если мы попадем
в беду, мы будем знать, как с этим справиться ".

Свет, лившийся в комнату из двух окон, пятнами ложился на
пол, и они старались держаться поближе к правой
стене, подальше от света, когда переходили от входа к
основание ведущей наверх лестницы. Лестница, как и стулья и
стол, была из натурального дерева, и каждая из ее десяти или двенадцати ступеней была
покрыта толстым слоем пыли.

Телеман вздрогнул и мгновенно насторожился, его глаза сузились, когда он
пристально посмотрел вниз на первые четыре ступеньки. В
пыли были следы, слабые, но безошибочные. Кто-то взошел совсем по лестнице
недавно, оставив вытянутую впечатления, которые были полностью свободны от
пыль. _и что кто-то не сойдет!_

Телеман резко втянул в себя его дыхание. Что вытянутая впечатлений
он не сомневался, что это следы подошв ботинок. Ботинки для подъема,
потому что носки были направлены вперед, а противоположных отпечатков не было.
носки были направлены к нему. Не все отпечатки были четкими.
Но даже на одной ступеньке в пыли виднелись едва заметные складки.
на первый взгляд он заметил только пыль.

"Что это?" - Что это? - прошептала Алисия. - На что ты уставилась?

- Наверху кто-то есть, - ответил он, понизив голос.
но крепко сжав ее запястье, чтобы убедиться, что она останется неподвижной.
совершенно неподвижно. - Следы в пыли. Видишь их? Не двигайся, даже
слегка. Я иду в нескольких шагах, но я буду очень осторожен."

Она кивнула, ее пальцы скользнули по его руке и подтяжки для
мгновение. "Да, будьте осторожны. Если лестница заскрипит...

- Не заскрипит. Оставайся там, где стоишь, и не волнуйся.

Караван поднялся с опаской, испытывая каждый шаг, прежде чем он перешел к
рядом, опустив на нее сдержанно, уши оповещение
ни малейшего звука. Деревянные не скрипят и он достиг верхней ступени в
полная тишина.

Лестница закончилась в круговой коридор разделен на две части узким пучком
солнечного света, который фильтруется вниз с небольшой, ромбовидные окна
в стену. По следам не заканчивается на вершине лестницы, но
продолжение по коридору исчезло в полной темноте.

Телеман намеревался просто проверить каждую из покрытых пылью ступенек, чтобы
убедиться, что все следы указывают в одном направлении. Но теперь,
убедившись в этом, он отбросил всякую осторожность.

Возвращаться вниз по лестнице только для того, чтобы снова подняться через минуту или две
на спокойные размышления было бы пустой тратой драгоценных мгновений. Лучше, сказал он
самому, немедленно отправиться дальше и положить конец всякой неопределенности. Он был
совершенно уверен, что Алисия поймет и не попытается последовать за ним.

Он быстро оглянулся вниз по лестнице, увидел ее стройную фигуру, скорчившуюся
в тени, и помахал ей рукой. Она, не меняя позы, ответила ему тем же.
ее глаза сияли в полумраке.

Успокоившись, он повернулся и дополнительно по круговой коридор, с
уход осмотрительными. Коридор оканчивался коридор настолько узок
что его плечи задела обе стороны от него, когда его топчут стал
немного поколебавшись, он сместил равновесие в темноте.

В коридоре было темно, как в кромешной тьме. Не имея ни малейшего проблеска света, чтобы ориентироваться
он продолжил путь, напрягая слух, пересекая узкий
коридор и комнату наверху, в которой он был почти уверен, что найдет
в конце его.

Затем, совершенно внезапно, он прекратил попытки визуализировать комнату
расположение на втором этаже дома. Это перестало иметь значение,
перестало казаться важным. Он слышал только голоса.

Голоса доносились к нему из темноты, останавливая его
осторожное, шаг за шагом продвигающееся вперед, заставляющее его стоять совершенно неподвижно,
каждый нерв напряжен.

Мужской и женский голоса. Сначала он услышал голос женщины,
вибрирующий от эмоций, одновременно томный и напряженный, как будто при каком-то внезапном
пробуждении после восторженного сна возникла потребность в словах, чтобы выразить
счастье и самореализация настолько полные, насколько это возможно.

"Мы вернулись, потому что должны были, мой самый дорогой, мой возлюбленный", - бормотала женщина
. "И ты отнес меня наверх, точно так же, как в нашу
брачную ночь. Все это кажется таким невероятным даже сейчас. Мы осмелились быть
безрассудно романтичные, настоящие любовники в старом, полузабытом смысле - мы
осмелились быть верными самим себе. У нас хватило смелости, мы посмели ".

"Я знаю", - прошептал мужчина, его голос был нежным и ликующим. "И когда
мы отказались провести нашу первую ночь вместе в центре спаривания. Мы
взлетели до высот, на которые нужно было взобраться снова. Мы слишком отчаянно,
безумно влюблены, чтобы смириться с меньшей славой. Мы должны были остаться наедине в
этом простом, красивом коттедже в лесу. Только здесь мы можем сорвать
самую настоящую розу любви, отдаться друг другу в
тайное место по нашему собственному выбору. Только здесь мы можем узнать, что чувствовал
поэт, когда писал: "Любовь подобна сверкающей реке, ее берега
усыпаны цветами, с тайными святилищами и беседками, которые могут видеть только влюбленные".
войдите и станьте нерушимо сплетенными. Любовь - это течение, сияние
в ночи".

"Я рада, что мы вернулись прошлой ночью", - пробормотала женщина. "Если мы
ждали мы, возможно, потеряли немного о нашем мужестве и потери
может, у нас стесняйтесь, чтобы бросить вызов мониторов и риск вечное
позор. В каком-то смысле я чувствую себя женщиной, которая лишена привилегии любить, которая
ей было отказано в удовлетворении величайшей потребности женщины".

"И величайшей потребности мужчины тоже, моя дорогая", - последовал быстрый ответ. "Помни
это всегда. Ни один человек не может жить без любви и быть творческим в
высоком смысле. Он не может быть смелым и дальновидным и смел звезды. Ему
нужны объятия женщины, бессмертная любовь женщины, взаимность
участие во всех тайных наслаждениях любви, иначе он съежится в своей
сокровенной сущности. Он станет насмешкой и обманом - ходячим склепом
наполненным сухими костями, которые гремят при каждом порыве ветра. Он станет
тиран и дурак, вымещая его внутреннее разочарование и гнев на тех,
слабее себя-беспомощного, беззащитного, социально
дезадаптированных, который во многих отношениях нередко превосходят себя".

Голоса смолкли. Но были и звуки в темноте,
помешивая, движущейся и Телеман, все еще стоя неподвижно, он
легко представить себе, что происходило в комнате в конце
прихожая.

Он не хотел навязываться. Он пробил бы вниз и, возможно,
пытался убить любого, вторгшегося на Алисию и сам имеет
ситуация была обратная.

Но теперь необходимость немедленных, решительных действий заставил его засунуть все
эти соображения в сторону. Мужчина и женщина в комнате сразу за дверью
пользовались сексуальными привилегиями, и один этот факт подсказывал ему смелый план действий.
откладывать который он не имел права, хотя бы ради Алисии.

Это был настолько дерзкий план, что первый ход должен был увенчаться успехом, а за ним -
второй и третий. Каждый из них был сопряжен с опасностью, и ставкой
было выживание или почти верная смерть.

Мужчина, занимающийся любовью в комнате в конце коридора, был предназначен для
мгновение он был беззащитен, не подозревая, что злоумышленник проник в его дом и
слышал каждое произнесенное им слово. Если в доме и было оружие.
скорее всего, оно было вне пределов его досягаемости. Ему пришлось бы вскочить
с кровати и пересечь комнату, чтобы достать его. Возможно, он даже находится
в комнате внизу.

Он казался таким человеком, которым Телеман гордился бы.
Числить его среди своих друзей. Женщина тоже была исключительной; добросердечной
и смелой. Но Телеман не мог рисковать, обращаясь к ним напрямую.
Их сочувствие и понимание могли бы преодолеть все пропасти и привести к
прочная дружба. Но ему все равно придется требовать от них слишком многого и
подвергать их слишком большой опасности. Им придется добровольно согласиться на
план, который подвергнет опасности их собственные жизни.

Он не имел права в силу такой выбор на них, не вправе принимать
призыв, который своей щедрой натуры может помешать им
отказ. Если они были обнаружены в жилище связаны и полностью
беспомощные наблюдатели отказывался верить, что они не приняли
участие в преступном сговоре с целью помощи двух беглых преступников.

У них все еще могли возникнуть трудности с объяснением своего присутствия в
жилище, поскольку привилегированные в любви по закону обязаны были проводить свои
ночи в центрах спаривания. Но иногда отпускали для отдыха.
как должное и мужчина и женщина были очень умные, и
знаю, как говорить с красноречие в свою защиту. Их ошибка была
несерьезной, и Телеман был совершенно уверен, что они знают, как
отвести гнев Наблюдателей. Потребовалось большое мужество, чтобы сделать
то, что они сделали. Но они не были бы приговорены к смертной казни,
и уйти не более суровое наставление.

С марта счастье мужчины и женщины так отчаянно в любовь, даже
день и ночь Телеман тяжело на душе. Но у него не было выбора.
Вся ярость Наблюдателей будет направлена против него и Алисии.
и он не мог позволить Алисии умереть....

Он осторожно двинулся вперед, страшась того, что ему предстоит сделать, и не заметил, как
достиг двери комнаты, пока не увидел белые
простыни кровати, слабо поблескивающие в темноте.

Он постоял мгновение в дверях, невидимый, неслышимый, ведя внутренний диалог.
борьба с самим собой. Должен ли он издать какой-нибудь слабый звук, чтобы предупредить их,
рискнуть многим, прежде чем приблизиться к кровати, чтобы безошибочно заявить о своем присутствии
?

Мужчине пришлось бы встать с кровати и пригрозить пистолетом
, который Телеман отобрал у параохранника. Телеман надеялся,
что ему не придется использовать пистолет, как он использовал его против охранника.
Чтобы добиться от мужчины мгновенного подчинения. Но он был готов к
любым непредвиденным обстоятельствам, какими бы отчаянными они ни были.




 СЕМЬ


Монитор 6Y9 стояла и смотрела на электронный сканер-стекло, ее изможденный
тело сутулится немного, ее лицо наполовину в тени. Позади нее возвышалась высокая
белая стена Обсерватории Службы безопасности, абсолютно пустая от пола
до потолка и сияющая тусклым блеском. Рядом с ней стоял бородатый
молодой человек в мрачной черной одежде специалиста-консультанта, его лицо
было почти таким же изможденным, как у женщины, и едва ли более мужественным по внешнему виду,
ибо эта женщина была Амазонкой по телосложению и силе, несмотря на свою худобу.

"Они сбежали", - пробормотала изможденная женщина. "Смотрите туда! Этот слепой,
тупая свинья-парагвардеец, лежащий связанный, и ничего, кроме участка
густого леса за ним, нигде не зафиксированного сканером."

"Нет причин принимать это так близко к сердцу", - сказал бородатый мужчина, и на его тонких, почти бескровных губах появилась
легкая улыбка. "Кажется, ты ненавидишь
их по личным причинам, и это меня удивляет. Я бы посоветовал вам
держать свои чувства при себе. Если они совершили тяжкое преступление
в котором вы их обвинили - и нападение на того охранника было столь же тяжким
преступлением - им придется ответить за свое преступное поведение своим
жизни. Тебя это не удовлетворяет? Испытывать личную неприязнь к
нарушителю закона непростительно для Наблюдателя. Это было бы непростительно для меня ".

"Ты дурак!" - сказала худощавая женщина, поворачиваясь к нему с жестом гневного вызова.
ее темные глаза сверкали. "Я не обязан следовать вашему совету"
"Мой авторитет выше вашего".

"Вам не мешало бы прислушаться к нему", - сказал молодой человек. "Ваши полномочия
не превышают полномочия Верховного совета наблюдателей в полном объеме на законотворческой
сессии. И Наблюдательный совет, даже специалист-консультант, может
сильно повлиять на голосование".

"И почему вы должны влиять на Совет неблагоприятным для меня образом?"
потребовала ответа худощавая женщина. "Разве я не всегда была вашим другом?
Не забывай, это я возвысил тебя до твоего высокого положения. Если ты
отвернешься от меня сейчас, ты пожалеешь об этом.

Молодой человек склонил голову. - Возможно. Я действительно многим обязан
вам. Но личная неприязнь может исказить суждения и еще больше поставить под угрозу
наше превосходство. Мне это не нравится. Мы должны действовать хладнокровно и непредвзято ".

"Как я могу вести себя хладнокровно, когда эти двое обвинили меня в..." Изможденная женщина
заколебалась и поджала губы, густой румянец залил ее лицо
скулы. "На трэвел Стрип они обвинили меня в тайном укрывательстве
преступные побуждения столь же чудовищны, как и их собственные", - продолжила она в
внезапном, неконтролируемом порыве ярости. "Они посмели оскорбить мои уши
возмутительными и позорными инсинуациями. Они сказали, что я тоже
испытал волнение и что я отказался посмотреть правде в глаза о
себе и что подавление этой низости во мне сделало меня жестоким
и мстительным. Они сказали, что я завидовала, что они делали открыто и
без стыда, в полном свете дня".

"Это действительно все так плохо?" консультативный специалист попросил его
голос, не лишенный сочувствия. "Что ж, я могу понять, что
вы, должно быть, чувствовали. Но, по крайней мере, они только занимались любовью открыто, когда
перемещения газа был заброшен в течение многих шагов, и когда ты был еще в
расстояние. Вы сами мне так сказали".

"Я все еще мог их видеть. Охранник тоже мог их видеть ".

"Возможно, было бы лучше, если бы вы закрыли глаза на то, что вы
видели. Восстание распространяется быстро, и мы сталкиваемся со многими подобными правонарушениями.
преступные деяния совершаются ежедневно, даже на туристических маршрутах. Эти двое
были необычными во многих отношениях, более смелыми, чем большинство других, готовыми
идти на больший риск. Бросить вызов Наблюдателю, как они это сделали, угрожая ей
физическим насилием, покинуть полосу и уйти в лес
в дерзкой попытке к свободе, умело ускользая от преследования, демонстрируя
необычайный интеллект, обхитряющий нас на каждом шагу. Наверняка вы
должны понимать, что это создаст опасный пример, который другие не могут
быть медленным в следующем!"

"Вот почему они должны быть пойманы и преданы правосудию!" - воскликнула изможденная
женщина, от ярости она дрожала, а белки
ее глаз застыли. "Смертный приговор должен быть вынесен как можно быстрее.
Они должны предстать перед Верховным Советом, раздели догола, выступающими в
всех их позор, и они должны быть вынуждены сделать полное признание.
Ой, то не пощадит их. _ Я_ не пощажу их. Я буду требовать
этого права.

"Я должен заставить их раскрыть все чудовищные подробности
ночи в темноте: уголовное моменты незаконными
любя, ее распущенность, своими любовными отказ в ней каждый
незаконные прихоти. Больше всего всегда виновата женщина. Она
завела его и уничтожила, потому что ни один мужчина не может устоять перед женщиной, искусной в
все уловки и обольщения блудницы. Да, да, да ... Я
воспользуюсь этим старым, почти забытым словом. Я читал старые книги
и я знаю, кем была блудница и что блудница делала. Я брошу это
слово ей в лицо. И блудница куртизанка, смутьян и разрушитель мужчин!"

"Нет другого слова, более непристойные слова, что тебе лучше не говорить"
молодой человек посоветовал. "Вы должны стараться контролировать себя и проявлять
спокойная рассудительность, когда вы делаете оплаты. В противном случае Совет
обвинять вас в предвзятости".

"Пусть обвинят меня! Я буду высказывать свое мнение".

"Я советовал и предупреждал вас", - сказал молодой человек. "Я больше ничего не могу сделать.
И, боюсь, вы забываете, что сначала их нужно поймать. Посмотрите
на стекло. Спускаются еще пара-охранники и лучей сканера
снова. Еще один участок леса приходит в поле зрения. Их
захват не может быть долго не задерживается. В этом есть утешение - это
обнадеживающий шаг вперед. Преследование возобновлено ".

Изможденная женщина повернулась лицом к зеркалу, ее глаза заблестели, во взгляде появилось
хищное нетерпение.

В глубине ярко освещенного стекла лес казался эльфийским
и далекий, окутанный переплетением света и тени. Пятеро
парагвардейцы медленно снижались над участком, усыпанным валунами
лесная подстилка, кое-где подсвеченная красными и желтыми грибами
наросты и покрытые мхом бревна, которые слабо фосфоресцировали
в затененных ложбинах между скалами.

Один за другим парагвардейцы спускались на землю, сбрасывали свое
громоздкое оборудование на пневматической подвеске и проверяли ударно-спусковой механизм
своих ручных пистолетов, их лица были суровыми и мрачно целеустремленными в
идущий вниз по течению свет. Двое из них были оснащены портативными сканерами
и как они переехали в документах о месте сдвинуты и еще
участок леса наполнил стакан. Промелькнул клочок открытого неба
внезапно в поле зрения появился летательный аппарат, и по нему промчался, выглядывая, в
миниатюрном воспроизведении сцены на стекле, похожий на огромного,
иссиня-черного шершня.

"Они должны быть взяты живыми", - выдохнула изможденная женщина. "При таком близком успехе
Я была бы дурой, если бы не изменила свой первоначальный приказ. Даже если они
будут сопротивляться, на них нельзя нападать с оружием. Я немедленно отдам новые приказы
.

"Я бы посоветовал вам хорошенько подумать", - сказал молодой человек.
- Вы будете рисковать жизнями пятерых парагвардейцев. Этот человек вооружен
сейчас и...

- Молчите. Я поступлю так, как захочу. Смерть пяти охранников была бы
очень низкой ценой за поимку живыми таких чудовищных
преступников.

Молодой человек вздохнул. - Тогда поступай по-своему. Но Совет может
не одобрительно отнестись к такому своевольному поведению. В конце концов, человеческая
жизнь имеет _которую_ ценность."

Глаза изможденной женщины снова вспыхнули гневом, но прежде чем она успела ответить,
входная панель на противоположной стене Службы безопасности
Открылась, и вооруженный охранник предстал в обрамлении
отверстие. Он застыл по стойке смирно, его рука была поднята в приветствии,
выражение его лица было напряженным, но почтительным, как будто новость, которую он должен был сообщить,
сорвалась бы с его губ, если бы он посмел пренебречь дисциплиной.

Наблюдательница мгновение гневно смотрела на него, и хотя гнев
в ее глазах предназначался не ему, это заставило его сделать быстрый шаг
назад.

"В чем дело?" - потребовала она ответа. "Не стойте просто так. Говорите громче".

"Мы последовали вашим инструкциям и высадили семь парагвардейцев на
противоположном конце леса", - сказал он. "Они захватили человека и
женщина. Возможно, это те двое, которых вы ищете, хотя в это трудно поверить.
они могли преодолеть столько миль. Их вытащили из зарослей
кустарника, преступно заключив в объятия друг друга. У них нет
сексуальных привилегий ".

Изможденная женщина стояла очень тихо, ее губы слегка побледнели,
на ее лице появилось неописуемое выражение, возможно, шока и триумфа одновременно.
"Где они?" - спросил я.

"Где они?" - потребовала она ответа, ее голос был таким сдавленным от эмоций, что
охраннику пришлось напрячься, чтобы разобрать слова. "Что ты с ними сделал
с ними?"

"Они здесь", - сказал он. "Я знал, что ты захочешь, чтобы я принес их
немедленно сюда. Они прямо за дверью...

- Приведите их! Вы испытываете мое терпение. Приведите их, и побыстрее.
С этим покончено.

Охранник развернулся и на мгновение исчез. Когда он вернулся, он
сопровождали мужчина и женщина, оба надежно кляпом во рту и с
их руки были связаны за ними.

Женщина была темноволосой и темноглазой, с экзотически красивыми чертами лица
, ее глаза имели миндалевидную форму, ее кожа была такой светлой и нежной
текстурированной, что казалась почти прозрачной. Мужчина был хорошо мимо его
первой молодости, но еще в расцвете сил, с гибким сила в его построить
и осанка, отсутствие лишнего веса, который не давал даже думать
его, как человека, приближающегося к среднему возрасту. Он был сильно загорелым,
и имел вид человека, который большую часть своей жизни прожил под открытым небом
. Там была большая сила в его функции также, слишком характеристики
прочная, чтобы считаться красивым, но излучать какой-то странный
чувствительность, как если бы он был как атлет, поэт, человек действия и
сновидец.

Женщина яростно трясла головой, пытаясь избавиться от кляпа
ее темные глаза сверкали гневом, но мужчина стоял очень тихо
и прямо, о своих тюремщиков с холодным вызывающим взглядом. Есть
было презрение в его взгляде, а также, гордое презрение, которое он не
пыталась скрыть.

Изможденная женщина некоторое время смотрела на них с выражением
горького, разъяренного разочарования на лице. Затем, совершенно
внезапно, ее глаза затуманились и стали почти непрозрачными, как
глаза кобры, готовой напасть.

"Я никогда не думала, что столкнусь с такой глупостью", - выдохнула она, скорее
для себя, чем для беспокойно смотрящего охранника. "Зачем их привели
здесь? Они ни в малейшей степени не похожи на два других. Я никогда раньше их не видел
. Они мне совершенно незнакомы, а незнакомцы
которых обвиняют в самых отвратительных преступлениях, не должны приводиться
в мое присутствие в это время. Это больше, чем я могу вынести ".

Румяное лицо охранника изменило цвет, став почти бледным. "У нас было
их описание, не более того", - быстро сказал он, защищаясь. "Нет"
сходства были переданы, поскольку вы сами могли только описать
их. Мы должны были убедиться. Мы думали, что это едва ли возможно ..."

"Тишина, Ты-дурак. Я уже наслушался. Дай мне свою плеть. Я
не нужно свои силы-пистолет. Только одержимость".

- Ты не собираешься... - Лицо охранника стало мертвенно-бледным. - Нет,
нет, попытайся понять. Я не заслужил...

- Ты, бестолковый болван! Я собираюсь наказать не тебя. А
этих двоих. Сначала я выслушаю, что скажет женщина. Тогда,
если у нее нет стыда, если она не признает своей вины и не признает, что
ее обвинили справедливо, как должны поступать все уголовные преступники, я
накажу ее. Дай мне хлыст ".

"Да, конечно", - сказал охранник, отстегивая от пояса
гибкий металлический стержень, заканчивающийся пятью кетгутовыми ремнями, на которые тощая
женщина теперь смотрела с пристальным, почти гипнотическим напряжением. Немного
краска вернулась на его лицо, и он испустил долгий вздох облегчения
протягивая ей лекарство.

Настала очередь Консультанта посмотреть на нее в ужасе.
Он быстро шагнул вперед и удерживающе положил руку ей на плечо.

- Ты, должно быть, совсем спятила! - предостерегающе сказал он. "Совета не будет
не заметить или простить использовать хлыстовой монитора в частном
допрос. То самое слово, которое вы использовали - _частье_. Это жестоко
примитивное слово, слово из старых книг, совершенно ненаучное
слово, которое должно быть строго исключено из словаря Наблюдателя.
Ты навлечешь разорение и позор на нас обоих. Я не буду в этом участвовать
.

- Тогда уходи! - воскликнула худая женщина, почти выкрикивая слова. - Я всегда
подозревал, что ты всего лишь трус. Уходи, оставь меня. Я не могу
больше выносить твой вид.

Не говоря ни слова, с лицом таким же бледным, как у охранника, молодой человек
повернулся и покинул Обсерваторию, входная панель закрылась за ним
с глухим гудением.

Крепко сжимая хлыст, изможденная женщина быстро шагнула вперед
и вырвала кляп из его рта.м рот темноглазой девушки.

Девушка отступила на шаг и мгновение стояла неподвижно, ее
плечи были расправлены, а глаза все еще горели гневом. Она
казалось, не хотела заговаривать первой, потому что губы ее были плотно сжаты
, а подбородок вызывающе вздернут. Настолько свирепыми были
ее гордость и бескомпромиссное достоинство, что на краткий миг
изможденная женщина заколебалась, как будто какие-то остатки человеческих чувств,
сострадания и уважения, глубоко укоренившиеся в ее натуре, побуждали ее быть
милосердный. Затем импульс исчез так же быстро, как и возник, и
разъяренная Надзирательница разразилась потоком брани, ее голос
дрожал от ярости.

"Похотливая распутница, похотливая искусительница, брошенная шлюха! Скольких мужчин
ты предал? Скольких мужчин вы незаконно возбудили, соблазняя
их участвовать в преступных похотливых действиях, которым все уроки
их детства и ранней юности дали им силу
и мудрость противостоять? И инъекции желез, мудрые, здравомыслящие
усмирение желания, его почти полное искоренение у высоколобых
специалистов в сотне областей, чья социальная преданность сделала нашу
общество, что это такое - как вы посмели выставлять напоказ свою наглую примитивность
открыто и разрушать то, на создание чего ушли столетия?

"Вы совершили самое ужасное из преступлений. Вы обнаружили в
ваше лукавство, что и там и там, среди нескольких людей, которые являются преступниками
в душе, старые, опасные импульсы вновь пришел в движение и, возможно,
никогда не была полностью покорена. И из-за того, что они шевелятся в тебе,
из-за того, что ты покинутое создание, потерявшее всякий стыд, ты повела
многих таких мужчин по пути грубой чувственности, незаконного желания.
Сколько? Сто, тысяча? Тебе не нужно говорить мне. Я могу
догадаться. Больше всего всегда виновата женщина, даже когда она
общается с мужчинами, которые сами по себе преступники, как этот мужчина.

Тогда девушка заговорила впервые. Она не повышать на нее голос
и гнев, который пылал в ее глазах не делает ее слова приходят в
Раш, как слова монитора было сделано. Она говорила с достоинством, и каждый
слова выбирали тщательно и каждого слова, что на ушах тощий женский
с силой язвительный упрек.

"Если у тебя есть мудрость и тепло, а понимание-вы бы сказали:,
очень просто: "Он мужчина, а ты женщина. Ни одна женщина не может жить без
любить и дарить миру лучшее, что есть в ней, и приумножать
мировой запас сияния, нежности и красоты. И ни один человек не может
жить без любви и быть целостным в своей сокровенной сущности, и иметь
мужество своих убеждений и строить гордые новые миры на пепелище
такого мира, как этот, мира, который умирает ".

"Если наш мир умирает, вы помогли убить его!" - воскликнула изможденная женщина
ее лицо потемнело от ярости. "Вы слышите? Вы помогли своим
распутство. Вы попали заниматься любовью в лесу, как ... как дикий
животные".

"Нет, вы ошибаетесь," черноглазая девушка тихо сказала. "Мы были
занимались любовью с достоинством, нежностью и красотой".

Гнев изможденной женщины больше не мог сдерживаться ничем
кроме насилия. Слова, которые слетели с ее губ в ответ, так и не были произнесены
. Она больше не могла говорить, и слова превратились в тихое бормотание.
оно продолжалось даже тогда, когда она схватила подол белого одеяния девушки
и сорвала его с ее плеч, обнажив спину от
шеи до талии.

Она подняла плеть и опустил его со всей своей силой на
голая девушка со спины. Трижды она поднимала карательное оружие и
опускала его с безжалостной жестокостью, ее дыхание со свистом вырывалось из
горла.

Стринги жестоко врезались в ее плоть, поднимая длинный малиновый
рубцы, и она шатаясь вперед. Она поднесла руки к лицу
и упала на колени, но не съежилась и не вскрикнула.
Она продолжала стоять на коленях в вертикальном положении, в позе, которую только
большое мужество могло позволить ей сохранить. Ее била крупная дрожь.
маленькой, но она продолжала держать ее за плечи прямые и не
даже стонать, когда шейного отдела позвоночника спустились в четвертый и последний раз.

Худощавая женщина заносила оружие для следующего удара, когда мужчина
бросился на нее, нанося удары плечами и локтями
пока хлыст не загремел, и она не рухнула навзничь на
стекло электронного сканера задрожало, но не разбилось вдребезги, и опустилось
со стоном на пол.

Она оставалась распростертой на полу целую минуту, схватившись за
свой бок, извиваясь от боли и несколько раз пытаясь подняться, ее
глаза в отчаянной мольбе метнулись к охраннику. Губы ее шевельнулись, но
ни звука не доносилось от них, на ее горле был так сильно мучим
что ее голосовые связки пульсировала тупая и она не могла даже сделать глубокий
дух, или призовите силы, чтобы говорить.

Разъяренный любовник девушки подошел и встал над ней, свирепо глядя сверху вниз
на нее и тряся головой в тщетной попытке вытащить кляп. Он
не знал, что охранник уловил и правильно истолковал невысказанное сообщение
Монитора и теперь стоял прямо за ним
с маленьким, металлически поблескивающим пистолетом в кармане.

Охранник медленно поднял оружие и тщательно прицелился, сосредоточив его
двойной прицел направлен на маленькую родинку в середине спины разъяренного мужчины.

Выстрел прозвучал громко в Обсерватории, сотрясая стекло
сканера так же сильно, как это сделал тяжело рухнувший корпус Монитора
. Удар энергетического заряда поднял разъяренного мужчину на ноги
и отбросил его к стене. Его тело ударилось о стену и
отскочило, швырнув его вперед на пол.

Он был мертв еще до того, как упал на пол, но его безжизненное тело продолжало двигаться
какое-то время беспорядочно двигаться из-за импульса энергетического заряда
и его медленного рассеивания по каждому органу и ткани
его тела.

Девушка закричала, подбежала к нему и бросилась на него, обхватив руками
его голову, в отчаянии раскачиваясь из стороны в сторону.

Поднявшись, наконец, на ноги, изможденная женщина испытала момент
ужасного раскаяния, такого острого осознания того, что произошло, и
этого нельзя было исправить, что она тоже покачнулась и закрыла лицо руками.
руки.

В этот момент она поняла, что никто, даже Наблюдатель, не сможет спастись
чувство вины за акт жестокости и насилия, которого можно было бы
избежать, которого вообще не нужно было совершать.

На мгновение казалось, что петля дикой тяжести обвилась вокруг
ее сердца, не давая ей дышать. Затем, постепенно,
старый твердость значительно окрепли, и она сказала себе, что она была
глупец, чтобы почувствовать симпатию к девушке или угрызений совести по поводу смерти ее
любовник.

Оба они не были преступниками, чье восстание было угрозой для всей
структура общества? Не было искоренение такого зла
первая обязанность Наблюдателя и можно ли когда-нибудь уклониться от этой обязанности?

Что говорила девушка? Девушка подняла глаза и пристально смотрела
на нее, но, казалось, она не могла разобрать слов.

Внезапно она услышала их, и на мгновение ощущение петли
вернулось, дикое сжатие вокруг ее сердца.

"Ты заплатишь по-своему, в свое время", - говорила девушка.
"Если в мире еще осталась хоть капля справедливости, ты заплатишь за то, что
ты сделал. Я даже больше не ненавижу тебя. Какая-то темная жуть в
глубина некоторых умах, которое уничтожает все, что сияет и
прекрасно в жизни. В твоем сознании царит такой ужас. И в конце концов
это уничтожит тебя, ибо великое зло питается злом, пока не останется
совсем ничего ".

У Наблюдателя сохранилось лишь смутное воспоминание о разговоре с охранником,
о том, как он жестикулировал и сказал: "Уведите ее. И вынесите тело этого
преступника из этой комнаты. Когда я вернусь, я должен ожидать, чтобы найти их обоих
пошли".




 Восемь


"Стекло" монитор 6Y9 пробормотал вслух сама с собой. "Я должен вернуться
и снова смотрю на стекло. Я должен посмотреть, как продвигается погоня,
в погоне за две худшие преступники. Когда они говорили к
меня, как они это делали на путешествия странное предчувствие наткнулся на
меня. Эти двое-мои настоящие враги, ибо нет в них воли к
устоять перед таким как я никогда не сталкивался раньше. Когда я встречался с ними
голос показался шепотом глубоко в моей голове: 'это будет их жизнь и
твое ... и на безопасности, всех наблюдателей и советников и
все из нас, кто править будет висеть на волоске, пока они не захватили и
привлечен к ответственности. В них есть сила, вызов, такой свирепый
и непреодолимо, что это может нарушить все энергии связи в
нашем мире, точно так же, как атом может, взорвавшись, уничтожить всю материю на своем
пути. Один атом, и когда два таких атома соединяются..."

Тощий женщина остановился и посмотрел на высокие белые стены
из коридора она ходила, туда-сюда, как запертый в клетку
тигрица.

- Нет... нет... нет, - пробормотала она. "Я не могу вернуться и посмотреть на стекло
сканера, пока мой разум не успокоится, а воля не окрепнет
, и я снова не стану самим собой. Возможно,
погоня провалилась, и их больше нельзя выследить. Возможно, они уже были
окружены и вырвались из ловушки благодаря удаче
слепой удачи или потому, что какая-то странная судьба отделила их от всех
других. Возможно, все пара-гвардейцев, лежат мертвые в лесу".

Тощий женщина выпрямилась, взгляд суровый самобичевания ближайшие
в ее глаза. "Хватит таких страхов и опасений. _ Они будут
схвачены._ Я найду в себе силы неустанно преследовать их ночью
и днем, преследовать их до тех пор, пока их воля к сопротивлению не будет сломлена
и они стоят сломленные и беззащитные перед Советом. Если мне понадобится
больше сил, чем у меня есть - а у меня есть огромная сила - я буду
использовать силу нашего мира. Подожди, подожди, дай мне подумать. Возможно, это
поможет мне сейчас хорошенько оценить эту силу. Новые биохимические методы
для изменения структуры человеческого тела, изменяя его
функционирование желез, устраняя потребность в любви - да, это здорово,
вдохновленный гением ключ, возможно, решение всех наших проблем.

"Эксперимент в исследовательской лаборатории 79 часов! Совершенно новый вид
мужчина-женщина позже, если эксперимент пройдет успешно, мужчина без каких-либо
любовных порывов вообще, но сильный и выносливый, благородный и социально ориентированный.
посвященный. В течение трех столетий мы пытались искоренить любовный порыв
строго контролируемым отборным спариванием наименее влюбчивых,
пока мы не подумали, что нам удалось создать великое и долговечное
общество совершенно не влюбленных специалистов. Но мы трагически ошиблись
и повсюду старое, опасное уродство ослабляет
самые основы нашего мира и угрожает всем нам разрушением.
И все потому, что наши лучшие умы не были в достаточной степени вдохновлены гениальностью.

"Мы знали многое о гормональной терапии и даже использовал его
экспериментально, в осторожно-общества способом, чтобы сделать долгосрочные
результаты выборочного спаривания более эффективным и постоянным. Но даже здесь
мы были виноваты. Мы действовали недостаточно смело. Мы отступили
от операции на железах и от сочетания тщательно контролируемой железистой
инъекционной терапии с новейшими и самыми блестящими разработками
в хирургии. У нас не было смелости видения, мужества и
предвидение, создать совершенно новый вид человека - изменить
физическую структуру человеческого тела так, как она никогда раньше не изменялась
за всю историю нашей расы, за исключением очень редких случаев, связанных с
несчастными случаями и болезнями.

"Новая раса людей! Почему мы должны отступать от этого, почему мы должны
колебаться сейчас, когда наша опасность так велика, и мы все можем погрузиться в
вечную ночь и мрак?"

Изможденная женщина выпрямилась. Казалось, она черпала силы в
горячности своих убеждений, которые продолжала высказывать вслух
самой себе, как будто она сама была слушателем и нуждалась в том, чтобы услышать себя.
собственный голос подтверждает то, что, как она знала, является правдой.

"Эксперимент в лаборатории 79 H! Вот уже шесть месяцев мы терпеливо ждем
, когда нам скажут, успех это или провал. Мы
ждали достаточно долго. Совет может осудить меня, если я пойду сейчас и потребую
чтобы последнее испытание было проведено немедленно, в моем присутствии. Но я пойду на
этот риск. Я имею право требовать, я дам почувствовать свою власть.
Субъект прошел шесть месяцев железистой терапии; четыре из
хирургия. Возможно, они предпочтут отложить последнее обследование еще на неделю,
но я совершенно уверен, что оно не подвергнет опасности пациента, если будет проведено
сразу. Я узнаю об этом первым! "

Тощий женщина перестает бегать и направил ее шагов по направлению к
конце коридора, и оттуда быстро прошла вниз по короче
коридор расходился от него, и резьбовой лабиринт десять
пустыми стенами коридоров, пока она не пришла к закрытой входной группы
Лаборатория По 79 Г.

Панель открылась с глухим гудением, когда она набрала кодовые цифры
на кодовом замке, и она быстро вошла в тихое помещение с
высокими потолками и на мгновение замерла,
давая глазам привыкнуть к тусклому освещению и готовясь к
она знала, что от нее потребуется строгое проявление своей власти.
специалисты-хирурги могли быть очень упрямыми.

Там было четверо хирургов в лаборатории, и они были так погружены
в их непосредственной задачи, которую они оставались на мгновение не подозревая
что дверь открывается и закрывается, что и монитор, молча стояли
наблюдать за ними.

Возможно, это было даже к лучшему, что они не знали, потому что ее присутствие
могло бы расстроить их в критический момент. Почти точно в
центре лаборатории высокая фигура, замотанная в бинты, покоилась на
белом металлическом столе, и хирурги были деловито заняты удалением
бинты с пары ног, которые казались ненормально длинными, и с рук
которые заканчивались волосатыми кистями с толстыми пальцами и были не так уж
длинный, ненормально мускулистый и жилистый.

Плечи человека на столе казались ненормально мускулистыми
слишком широкие, они больше напоминали плечи великана
, чем человека среднего веса и роста. Хирурги
перешептывались друг с другом, разматывая бинты, как будто
серьезность и важность их задачи обязывали их молчать
или перекинуться парой необходимых слов в течение столь длительного периода, что к
повышать голос сейчас, когда близился столь критический момент, было бы
похоже на осквернение.

Это была изможденная женщина, которая повысила голос, прерывая
шепот резкими словами команды, и заставила хирургов
обернувшись в ужасе.

"Похоже, вы превысили свои полномочия", - сказала она. "Вам было
приказано не снимать повязки и не проводить заключительный тест до
уведомления Совета. Я могу придумать только одно объяснение, и оно
не усиливает моего уважения к тебе. Оно сильно его уменьшает. Вы
так боялись возможности неудачи, что предпочли провести
заключительный тест в полной тайне, поскольку неудача, которая происходит в
отсутствие свидетелей, иногда может быть прикрыта изящным потоком
оправданий. Что ж, теперь не будет никаких оправданий. Я здесь, чтобы засвидетельствовать
все, что происходит, и докладываю, что я видел
Совета".

Самый высокий из четырех хирургов и ближайший к Монитору,
темнобородый мужчина с такими светлыми глазами, что они казались почти бесцветными,
первым взял себя в руки.

"Мы собирались провести заключительный тест", - сказал он. "Мы снимали
повязки, чтобы изучить реакцию испытуемого перед
тестом, который сегодня не состоится. Ему нужно ввести наркотики
сначала, чтобы, когда он проснется, он не знал точно, где находится.
есть, и веди себя соответственно. Мы хотим, чтобы он думал, что находится в брачном центре
или, еще лучше, в храме любви, где нет ничего любовного
под запретом. Как вы знаете, в древнем мире было много таких храмов.
и прежде чем мы подвергли его операции на железах, мы позаботились о том, чтобы
он прочитал древние книги и познакомился со всеми
обряды и практики, которые пробудили бы даже в том типе мужчины, каким он
был изначально, любовные порывы криминального характера.

"Он был, как вы также знаете, мужчиной, не имеющим сексуальных привилегий, который пережил
перемешивание в умеренной степени, но он не поддался ему, и мы
выбрали его по этой причине. Мы подумали...

"Меня не волнует, что вы думали!" - прохрипела худощавая женщина, от ее
нетерпения она задрожала. "Просто скажите мне, чего вы надеялись
достичь".

"Очень хорошо. Я постараюсь не запутать и сбить тебя с обсуждения в
деталь хирургические аспекты этой проблемы и всех трудностей
с которой мы столкнулись. Проще говоря, наша задача заключалась в том, чтобы добиться таких
глубоких физических изменений в функционировании его соматики и желез
что он будет испытывать никаких любовных эмоций, когда он смотрел
на женщину. Мы уже давно известно, что гипофиз
упражнения глубокое влияние на любовь-импульс. Когда железа
очень активна, любовный импульс подавляется или полностью уничтожается.

"Когда железа очень активна, вся структура человеческого тела
меняется. Тело становится более массивным, особенно челюсть, запястья,
кисти и лодыжки. В прошлом это состояние иногда вызывалось болезнью.
жертвы этой болезни были известны как
acromegaliacs. Когда это происходит в детстве она производит очень необычное
рода человеческого бытия-гипофиз гиганта. Гипофизарный гигант крепок
и внешне выглядит достаточно мужественно, но его любовные порывы
чрезвычайно вялые, а в некоторых случаях и вовсе отсутствуют.

"В этом испытуемом мы не только увеличили активность
гипофиза, мы использовали множество других хирургических и эндоскопических методов
инъекций, чтобы изменить функционирование практически каждой железы
в его организме. И мы внесли некоторые более общие соматические изменения
тоже, и использовал некоторые из новых химических веществ в очень дерзкий вид
тело-меняется и мозг в эксперименте по изменению.

"Он действительно появился новый вид человека. Его внешность может привести к насилию
над нашими предвзятыми представлениями о том, что представляет собой приятная внешность в мужчине
, особенно в глазах женщины, имеющей сексуальные привилегии. Но если
эксперимент увенчается успехом, мы скоро привыкнем видеть множество
таких людей, которые перемещаются и занимают доминирующую роль в нашем
обществе. Мы решим нашу величайшую проблему и устраним угрозу
всему нашему образу жизни ".

"А последнее испытание?" потребовала ответа худощавая женщина. "Вы говорите, что
планировали провести его завтра. Не могли бы вы провести его сейчас, в моем
присутствии? Я позволил себе быть впечатленным, несмотря на мое лучшее суждение.
Возможно, то, что вы только что сказали, произвело на меня впечатление. Как правящий Наставник, я
мог бы засвидетельствовать ваш успех, если вы действительно добьетесь успеха, как это могли бы сделать немногие другие
. И если вы не мои показания, как в свое полное честность
целью нести большой вес с Советом".




 Девять


Высокий хирург стояли неподвижно, глядя на нее с минуту, с
уровень, уклончивый взгляд. Затем, не спеша, посмотреть расчетных
рискованное пришла ему в глаза, а он повернулся к остальным с
слегка пожав плечами. Они кивнули в знак согласия и повернулся назад к лицу
монитор.

"Я считаю, что мы можем провести проверку", - сказал он. "Мы можем ввести препараты, вызывающие иллюзии,
прямо сейчас, и они начинают действовать почти мгновенно.
Мы могли бы пожелать больше времени, но..." Он снова пожал плечами. "Нам не нужно
посылать за девушкой. Она здесь и...

"Девушка?" сухопарая женщина резко прервала его.

Вместо ответа высокий хирург повернулся и прошел через лабораторию к
небольшая панель, вделанная в стену. Он взялся за выступающую ручку
панели, повернул ее в руке, и тонкая металлическая перегородка
скользнула обратно в стену, открывая мерцающий квадрат сияния.

"Теперь вы можете выходить", - сказал хирург. "Мы решили провести
последнее обследование немедленно. Вы получили инструкции и
должны быть готовы демонстрировать свою невероятную красоту без страха и
без стыда ".

Мягкий, женский голос, такой странно красивый и хорошо модулированный, что
он казался почти музыкальным, раздался в ответ из глубины сияния
но монитор не мог уловить, что было сказано. Она услышала только слова
хирурга, когда он повернулся, отступая от отверстия в панели и
снова глядя на нее.

"Она обучена всем любовным чарам", - сказал он. "Она
умеет танцевать и петь, и использовать ее тело Грейс, как только
любовь-привилегия могу сделать, когда их учили, гораздо больше, чем
любовь-привилегия позволено знать. Даже когда они бросают
себя любить в брачный центры любовь-привилегированная знать, что
то, что они делают, должно быть, под покровом секретности, скрытые от дневного света.
Они знают, что то, что они делают, это действительно позорно, необходимым злом, и
что это принесло бы покраснеть даже девственная щеки женщины такие
как вы.

"Только эта девушка обучена всем древним обрядам,
запретным тайнам любви. Только эта девушка может соблазнить мужчину до безумия
ни в коем случае не унижая себя. То, что она делает, она делает
добровольно, как великую жертву и в интересах науки. Если
эксперимент пройдет успешно, мы воздадим ей должное за ее мужество, и даже
хотя она принадлежит к числу привилегированных по половому признаку, мы будем считать ее чистой.
Мы будем думать о ней как о преданном специалисте, таком же бескорыстном в своей работе
преданность всему лучшему в нашем обществе, как у инженера или хирурга
или квалифицированного промышленного рабочего, и мы будем знать и глубоко благодарны за
наши сердца благодарны за то, что она помогла спасти всех нас".

Щеки худые женщины вспыхнул алым и гнев пылал в ее
глаза. Но прежде чем она успела отчитать хирург говорит так
неумеренно ... он был тайно влюбленный в девушку?--женщина, с которой он был
обороняющиеся вышли из проема панели и стоял с сиянием
она стояла к ней спиной, с высоко поднятой головой, переводя взгляд с монитора
и четырех хирургов на неподвижное тело на столе.

Изможденная женщина уставилась на нее, резко втянув воздух. Что
такая ослепительная красавица осмеливается выставлять себя напоказ с гордым вызовом
перед глазами Наставницы, которая никогда не думала о своих собственных
красота или ее отсутствие казались возмутительными, слишком невыносимыми, чтобы их можно было вынести.

Красота девушки была настолько велика, что, казалось, она почти выходит за пределы
совершенства, окутывая ее аурой индивидуальной и неповторимой,
устанавливать ее отдельно от всех других женщин, и зажигая искры пламенной
оперативность в четырех хирургов, которая была отчетливо видна в их
глаза. То, что хирурги и раньше обращали внимание на красоту девушки,
наблюдательница не сомневалась, и само это осознание усилило ее.
гнев усилился до такой степени, что она больше не могла дышать.

Она начала сильно дрожать, ее взгляд переместился с
блестящих темных глаз и полных красных губ девушки на ее белые плечи и упругую
молодую грудь, а затем вниз, на тонкое газовое одеяние, которое
совершенно не преуспев в том, чтобы скрыть то, что казалось худшим оскорблением для
все - бедра, которые, казалось, созданы для ласк рук любовника
и темнота в затененной ложбинке, которую только такой любовник, тихо шепчущий
в ночи, почувствовал бы малейший импульс исследовать,
с деградацией, клеймящей его за то, кем он был, за то, что он был возбужденным страстью животным.

Хирург повернулся с тихим достоинством и обратился к своим трем
соратники, его решимость игнорировать ярость монитор явно
очевидно, в фирме тона его голоса.

"Снять все повязки, и сделать инъекцию перед тем, как начать
размешать. Сначала снимите бинты. Он был в сознании в течение нескольких
уже несколько часов, но, возможно, не в полном сознании. Вы будете знать, как разбудить его.
но обязательно сделайте инъекцию до того, как он откроет глаза. Это
подействует через двадцать-тридцать секунд."

Следующие пять минут никто в лаборатории не произносил ни слова. Ни на
хирургов, которые были слишком заняты выполнением инструкций, чтобы даже обменяться
взглядами, ни на двух женщин, которые стояли лицом друг к другу с остриями кинжалов
, пляшущими в их глазах.

Девушка, казалось, чувствовала, о чем думает Наблюдатель, и возмущалась этим
из чувства гордости. Но она оставалась молчаливой и замкнутой, и
только плотно сжатые губы и мрачная враждебность, с которой она
парировала обвиняющий взгляд изможденной женщины, выдавали уязвимость, которую
ее гордость не могла полностью преодолеть.

Наконец тишину нарушил самый странный и настораживающий звук
из всех звуков: стон человека, который не пошевелился даже под тяжестью
управление фигурами в белом, нависшими над ним, человеком, который
лежал как мертвый так долго, что казалось невозможным, что он мог
пошевелиться, открыть глаза и шумно выдохнуть после стольких
короткий промежуток времени.

Человек на столе сел. Он сел так быстро, что хирурги
вышла от него в ужасе, как будто они не ожидали, так
мгновенный отклик на нежный массаж, который они применяют для его
груди, и быстро после инъекции.

Монитор побледнел и сделал быстрый шаг назад, и девушка
казалась не менее потрясенной, хотя и не отводила глаз от
высокой, худощавой фигуры, которая сидела и смотрела на нее, выпятив грудь и
падает, и его волосатые ноги болтаются. Только хирурги сохранили самообладание
, быстро оправившись от первого шока и
рассматривая фигуру без ужаса.

Человек на столе был одновременно великаном и чудовищем. Его грудь была
бочкообразной и покрыта тремя полосами мышц, которые полностью
опоясывали его тело и поднимались и опускались в такт его дыханию. Его массивные
плечи были уродливыми и деформированными, плечи гиганта, чей
слишком быстрый рост привел к самому жестокому виду уродства.
Его руки, поросшие жесткими черными волосами, казались ненормально укороченными.
они были меньше половины длины его нижних конечностей,
которые были очень длинными и лишь немного менее волосатыми.

Еще более отталкивающим, чем уродливое тело гиганта, было почти
Примитивное, как у неандертальца, лицо. Челюсть была массивной,
черты лица грубыми, а лоб скошен назад так же резко, как лоб у
обезьяны. Но не было ничего обезьяньего ни в горящей интенсивности его
глубоко запавших глаз, ни в интеллекте, который оживлял остальные черты его лица
когда он пристально посмотрел на девушку, которая все еще молча стояла
глядя на него, она прижала пальцы к горлу.

- Начинай танцевать, - прошептал высокий хирург, легонько похлопав ее по плечу.
рука. "Скоро мы узнаем, можно ли возбудить его любовным путем
. Я хотел избавить вас от этого испытания, если бы мог, но нет
уловки, которые позволили бы нам отложить в наличии
Монитор. Она завидует вашей красоте, и ей не понравится то, что вы должны сделать
. Но ей придется наблюдать. Успех или провал этого испытания
затрагивает ее слишком жизненно. Она Наблюдатель и должна стать им.
судья - холодный, безличный человек, принимающий решения. Я не такой, но...

- Я знаю, - прошептала девушка, беря его за руку и тепло пожимая ее.
"Если бы ты был удостоен любви, ты мог бы заключить меня в свои объятия и
покрыть мои губы обжигающими поцелуями. И мне бы это понравилось. Мне
это бы очень понравилось".

Хирург сжал губы и отвернулся от нее, взгляд
мучение на лице. "Танец" - прошептал он снова. "Нет времени
быть потеряна. Через несколько мгновений действие препарата начнет ослабевать
.

Девушка кивнула и направилась в центр лаборатории. В
глаза мужчины на столе следили за ней, и когда она встала
почти прямо перед ним, и менее чем в восьми футах от
за столом его напряженное тело, казалось, напряглось еще больше, и в его глазах появилось выражение
недоумения.

Девушка начала танцевать.

Сначала ее движения были медленными, и хотя музыка не сопровождала
медленные повороты ее тела и грациозные сплетающиеся движения рук,
казалось, что она танцует в ответ на чувственные и соблазнительные ритмы
и слышен только ей одной. Это было почти так, как если бы ее внутреннее ухо настроилось
в самом начале танца на неслышимые мелодии, и
она делала пируэты под аккомпанемент тактов, которые,
начавшись как серия широко расставленных аккордов, они вскоре изменили свой темп
и в одно мгновение стали бурными и дикими.

Этот момент не заставил себя долго ждать. Ее движения становились все быстрее и быстрее
и внезапно она закружилась в полном отчаянии,
ее голова была запрокинута, вены на горле пульсировали, когда она кружилась.

Все быстрее и быстрее она двигалась, пока она, казалось, не столько в жизни
женщина в форме пламени, ее тонкая марля туника взмывает вверх ее
колени и обнажая ее стройные ноги и молочно-белой плоти ее
бедра.

Затем, внезапно, она перестала кружиться и встала на цыпочки
словно птица в полете, чудесным образом оказавшаяся посреди
трепещущий шум бьющихся крыльев и вращения, устремляющихся ввысь
перья. Ее руки были резко согнуты в локтях, и она
схватилась за обе груди и выгнула туловище назад.

Целую минуту она оставалась на ее пальцы, ее полузакрытые глаза, ее
влажные красные губы Открытие и закрытие; как будто, парит в воздухе выше
ее невидимый любовник был слив сладость ее губ между
моменты транса восхищение.

Затем ее тело было в движении снова, и как она медленно обернулась на ее
пальцами она расстегнула подол ее туники, и пусть она выскальзывает из нее.

Белым, незапятнанным и мучительно прекрасным было ее обнаженное тело,
и в великолепии этого полного обнажения всех ее прелестей чувственно
чувственность, казалось, стала трусливой, бежала от ее присутствия и прятала свое
лицо, так что на мгновение она показалась почти девственной, созданием из
огня и воздуха, не тронутым страстью.

Этот момент мог пройти и снова превратить ее в женщину из плоти
и крови, чувственную во всех своих движениях, бесконечно требовательную и
бесконечно желанный. Но прежде чем иллюзия успела развеяться,
мужчина на столе хрипло вскрикнул и опустился на пол,
медленно покачиваясь всем телом.

Он шел к ней с распростертыми объятиями, его пещеристые, темный
глаза, пылающее желание--желание настолько жестокой, в ее суровая, первобытная
прямота, что это было чистое животное. Он подхватил ее на руки прежде, чем
она успела вскрикнуть или отскочить в сторону, и прижал к себе.

Он наклонил голову и жадно поцеловал ее в губы, и его руки превратились в
железные оковы, которые жестоко ранили ее плоть. Она кричала и вырывалась
и попыталась освободиться, но не было спасения ни от ужасной,
первобытной силы этих рук, ни от рук, которые начали
исследовать каждую часть ее тела.

Бежать было некуда и она почувствовала, что погружается в темную
море, наполненное ужасным кошмаром форм, которые могли бы только в конце концов
лишить ее разума и плащ маленький ужас в том, что собирался
прийти на нее.

Не мужская сила спасла ее, заставив гиганта застонать
и ослабить хватку, заставив его сделать шатающийся шаг
навзничь и опускаюсь на пол с судорожной гримасой. Это был
инструмент науки, длинную, острую иглу, ткнул в гиганта
правое плечо человеком крутым присутствие духа в момент, когда
удар был бы хуже, чем бесполезно.

Это был тот самый человек, который говорил спокойно, в ответ на женский голос
вырос в Грозного, обвинив гнев.

"У вас не удалось, и Совет хочу знать, почему!" Наблюдатель 6Y9
кричал. "Ты заплатишь за свой провал, не бойся. Совет
не простит глупости".

"Нет, я боюсь, что Совет призовет нас всех к ответу", - сказал мужчина
в ответ. "Но мы сделали все возможное. Мы пытались".

Это было ужасно. Она едва могла дышать, и каждый нерв в ее теле
казалось, взбунтовался, заставляя стучать в висках, а сердце
неистово биться.

За всю свою жизнь эта изможденная женщина никогда не испытывала таких мучений ума
и тела. Возвращаясь в Обсерваторию, она дважды пошатнулась и
чуть не упала, и даже сейчас ее колени, казалось, вот-вот подогнутся под ней
.

Она вцепилась в металлическую раму, поддерживающую стекло сканера, и посмотрела
глубоко в стекло, но не увидела ничего, что понравилось бы ей. Темное пространство
из леса, ничего больше. Ни парагвардейцев, движущихся между деревьями, ни
летающих машин на узкой полоске неба над головой, ничего.

И затем, совершенно внезапно, она действительно что-то увидела и выпрямилась в изумлении
не веря своим глазам, бешеное биение ее сердца стихло.

Деревья поредели, и на поляну приехал в поле зрения между
деревья. В центре поляны стоял небольшой белый жилого помещения и
сканеры медленно движется в его сторону.




 Десять


Телеман никак не мог знать, что сканеры засекли его
снова след, пока он стоял, прислушиваясь к шепотная беседа
два хозяина жилья.

Несмотря на абсолютную темноту и неподвижность Телемана, женщина стала
внезапно осознавать, что она не одна, рядом с ней мужчина. Ее
испуганный вздох был безошибочен, а шевеление и смена
положения, которые последовали немедленно, не оставили места для сомнений.
Все звуки были звуками возбуждения и быстро нарастающей тревоги.
мужчина прошептал ответ, который Телеман не смог расслышать, другой
женский вздох, шорох постельного белья, скрип двери.
кровать, когда один из двух любовников, вероятно, мужчина, либо резко сел прямо
, либо резко дернулся к краю кровати.

Что побудило женщину включить свет именно в этот момент
Телеман не мог знать. Это был акт безрассудства, поскольку ставил
их в невыгодное положение. Свет лился из ламп напрямую
над кроватью, заливая всю комнату в один миг и победить
любые надеемся, что пара, возможно, имели использования в темноте в качестве
щит.

И мужчина, и женщина были полностью раздеты. У женщины были
натянула простыни до талии, но то, как облегающая ткань облегала
ее бедра с каждым трепетным движением
стройное молодое тело убедило бы даже не слишком наблюдательного мужчину
что никакая ночная сорочка, какой бы тонкой она ни была, не пробивалась между простынями и
неприкрытой красотой, которую она в своей скромности пыталась скрыть.

И Телеман не был ненаблюдательным человеком. Хотя он ненавидел себя за это.
он не мог оторвать глаз от ее упругих молодых грудей, налитых
нежной розоватостью, ее белой и красивой шеи и ее еще более
красивое лицо возбуждало его физически. Это было лицо молодой девушки
только что расцветающей женственности, лицо такой необычной красоты, что
у него перехватило дыхание, и он мог только восхищенно смотреть на это
молча.

Ее длинные, распущенные волосы, светло-каштановые с золотыми отблесками, спускались до
подушки за ее спиной, частично спадали на белое плечо и уютно располагались
в ложбинке между ее грудями каждая прядь сияла великолепием.
Эти великолепные груди набухли от любви, кончики торчали вперед
темные и гордые, а на ее прелестном горле виднелась красная отметина
это могло быть сделано только любовным укусом. Ее губы были слегка
расстались, и хотя ее глаза были огромными от испуга там не было про нее
еще один аспект сонливость, как будто она только что пробудилась ото сна
о любви--а заспанный нимфой на лесной поляне отдыхает на берегу
снежно-белые цветки, половина-спит и еще не осознает в своей сокровенной бытия
восторг любви и желаннее полностью проснувшаяся женщина
может быть.

Мгновение он стоял как зачарованный, не в силах пошевелиться или заговорить, и это
странный паралич всех его способностей, кроме одной, чудесной
чудо восхищенного взгляда, едва не приведшее его к гибели.

Мужчина с криком ярости вскочил с кровати и двинулся на него.
Невозможно было избежать ярости разъяренного любовника или первой царапины
удар его кулака, от которого Телеман отшатнулся назад. Не было возможности
уклониться ни от второго удара, нанесенного так же быстро, ни от
третьего, который пришелся прямо в челюсть Телеману и заставил его на мгновение покачнуться
.

Но человек возник слишком быстро от сонливости и любви
languors, чтобы привести все свои силы в игру, и Телеман смог
отступать и сохранять дистанцию до тех пор, пока не представится благоприятная возможность
.

На короткое мгновение противник ослабил бдительность и дал Телеману возможность
открыться, и Телеман в полной мере воспользовался этим. Он перестал думать о
своем противнике как о человеке, гнев которого он мог понять, о человеке, которого он мог бы
любить и уважать, если бы обстоятельства были менее суровыми и
безжалостными, и думал о нем только как об угрозе безопасности Алисии.

Он видел в нем опасность, которую нужно было устранить, автомат
с размахивающими кулаками, бездушный, безмозглый, и больше не человек труда.
человек из плоти и крови со справедливой обидой, который имел полное право напасть на него
с яростью.

Его кулак стал магнитом, а его соперник железный робот с быстро
подвижных придатков и когда магнит врезался в железное
конечности судорожно дернулась и фигура робота пошел свержения
назад.

Это был быстрый, ужасный удар, нанесенный с такой силой, что разорвал
костяшки пальцев Телемана и наполовину парализовал его руку от запястья
до плеча, вызвав временное онемение. Удар пришелся противнику в
конец челюсти и застал его врасплох настолько, что его лицо,
когда он рухнул навзничь, он не сжался от боли, а лишь изобразил на лице
ошеломленное замешательство.

Выражение его лица, возможно, изменилось, когда он лежал, растянувшись на полу у
ног Телемана. Но его лицо было отвернуто, и поскольку он не застонал
и не пошевелился, Телеман убедился, что он потерял сознание, и
развернулся лицом к женщине. Он отрывисто дыша и с опаской там был
пульсирующая полнота в висках, и он не мог отделаться с
вид производства, почти кошмарное ощущение нереальности.

Женщина не шелохнулась. Ее глаза были шире , чем раньше , и
страх в ее глазах больше не было облачно с неопределенностью. Она
заточенный в более сильный страх, страх на грани ужаса Старк. Ее
глаза метались обезумевшие от лица Телеман, чтобы, как поникли ее
любовник, а затем в сторону двери, как будто она боялась, что тьма
может храниться даже больше, чем она боялась, что человек, который вышел из
тьма, чтобы положить конец ее счастья.

Внезапно она громко застонала и закрыла лицо руками.

Затем прозвучали слова, которые Телеман не собирался произносить.
Он не совсем понимал, почему отбросил всякую осторожность и заговорил
как он и делал, свободно и без ограничений, ничего не утаивая, обнажая
свои сокровенные мысли. Возможно, это была ее необычайной красоты, которая провела
его так очаровала на мгновение, что она поставила его в невыгодное положение
и угроза для его жизни. Или, возможно, это было непреодолимое сочувствие,
которое он сейчас испытывал, видя ее такой жалкой, сломленной и отчаявшейся.

"Я такой же беглец, как и вы", - сказал он. "Со мной женщина,
и мы оба в большой опасности. Мы не беглецы на одну ночь, как
ты, потому что мы никогда не знали свободы центров спаривания,
свобода, которую вы сочли неполной и разрушающей любовь. У нас нет сексуальных привилегий
, и наказание за наш бунт, если нас настигнет
жестокость, которую Наблюдатели называют правосудием, не будет суровым
выговор или даже длительный срок тюремного заключения. Наказанием будет
смерть.

"Мы не можем надеяться избежать смертной казни. Мы оскорбили одну из
Наблюдателей, расстроенную пожилую женщину, которая никогда не простит нас за то, что мы рассказали
ей правду о себе. И я сражался с парагвардейцем, разоружил
его и оставил связанным и беспомощным в лесу в нескольких милях от этого
жилища.

"Мы подумали, что это жилище покинуто, и укрылись здесь, потому что
надеялись найти здесь несколько металлических предметов утвари или хозяйственных инструментов, которые я
мог бы использовать для изготовления какого-нибудь наспех импровизированного механического
устройство, достаточно мощное, чтобы сбивать с толку сканеры. Моя
специальность - мостостроение, и у меня достаточно технических знаний, чтобы
сконструировать такое устройство, если я смогу достать моток проволоки и
несколько приспособлений из гибкого металла.

"В лучшем случае это была отчаянная надежда, шансы против нее были подавляющими.
Даже если бы я преуспел, наблюдатели обнаружили бы нас через несколько
дней, возможно, через несколько часов. Но это была единственная надежда, которая у нас была, пока ...

Женщина открыла глаза и смотрела на него с некоторым выражением.
страх исчез из ее взгляда, и он с облегчением остановился, надеясь, что она
не позволяла своим мыслям переключиться с его слов на безвольного и неподвижного мужчину на полу.
мужчина без сознания. Он был почти уверен, что мужчина не был серьезно ранен
но если ее мысли вернутся к нему слишком быстро,
если воспоминания о борьбе нахлынут снова, он ничего не сможет сказать
убедил бы ее в том, что он говорил с полной искренностью. Этот шок
это было бы слишком здорово. Она снова поддалась бы панике и абсолютному ужасу.
и его слова остались бы без внимания.

Он быстро продолжал, не сводя глаз с ее лица, его слова принимать на
красноречие в расчувствовался человек, который говорит только правду без
попытка уклониться от уплаты.

"Мы не думали, что найдем здесь кого-нибудь. Мы были совершенно уверены, что
не будем сильно рисковать или намеренно идти навстречу опасности,
поскольку это место, как вы знаете, выглядит заброшенным. Но я поднялся наверх, чтобы
убедиться.

"Я стоял в темноте в конце коридора, когда услышал тебя
говорю. Я бы спустился вниз, если бы ваши слова не повергли меня в такое сильное потрясение.
вторгнуться в ваше уединение в такой момент
было бы поступком человека, потерявшего всякую честь. Но твои слова были
невероятно странными. Я никогда не думал услышать такие слова из
уст привилегированного пола.

"Ты тоже был в бунте. Вы пришли сюда, чтобы сбежать от тирании
Наблюдателей, чтобы снова испытать радости, которые были бы недопустимы
в центрах спаривания. Для вас любовь и романтика были неразделимы
части одного непреходящего переживания и без нежности в любви,
без полной свободы выбора любовь становится насмешкой. Глубокая,
неумирающая любовь одного мужчины и одной женщины - это было то, что мы тоже могли
понять.

"Ее зовут Алисия, и я люблю ее больше моей жизни и я бы
отдала свою жизнь, чтобы избавить ее от страданий. Пока я стоял в коридоре,
прислушиваясь, я подумал: "Я не могу позволить, чтобы ее взяли в плен. Она будет
приговорена к смерти, и я умру тысячью смертей, прежде чем моя собственная жизнь
закончится. Даже если меня казнят первым, я умру тысячью смертей
просто зная, что она тоже умрет, и я буду бессилен спасти
ее. '

"Тогда я принял решение, решение, которое было навязано мне. Я бы
взял вас обоих в плен, связал вас и заставил Наблюдателей поверить, что вы
отчаянно сопротивлялись захвату. Я бы перевернул мебель,
оставил бы эту комнату в диком беспорядке. Тогда вас не обвинили бы в
соучастии, и у нас был бы хотя бы небольшой шанс перехитрить
наблюдателей. Мы были бы в безопасности не несколько часов и не несколько дней, а
достаточно долго, чтобы разработать новые планы, как избежать поимки.

"Мы бы нашли убежище в центре спаривания. Мы бы надели вашу одежду
носите свои знаки отличия и носите с собой идентификационные печати, которые
невозможно подделать, поскольку сканирование печатей является настолько точным процессом
, что поддельная печать будет обнаружена мгновенно ".

Теперь она пристально смотрела на него, ее дыхание участилось, а губы
слегка приоткрылись, но весь ужас исчез из ее глаз. Ее
свободное выражение смягчилось, и там был странный тумане в глубину
ее зрачки, словно из какой-то тайный источник силы она
нарисованное желание слушать и понимать.

Ему показалось, что он увидел, как в ее глазах начало расти сочувствие, когда он продолжил.
не хотел прибегать к насилию. Но обстоятельства иногда вынуждают
нас совершать отвратительные поступки, чтобы защитить тех, кого мы любим. Выбор был трудным
и я даже не уверен, что смог бы применить насилие против человека, которого я
с гордостью назвал бы своим другом, если бы он не принял меня за
преступный злоумышленник и не оставил мне выбора.

"Нет выбора?" она прошептала: "Да, я верю тебе. Но если он ранен
серьезно..."

Вместо ответа Телеман повернулся, подошел к лежащему на полу мужчине и склонился
над ним.

Телеман свалил мужчину с ног мощным ударом, но это не было
удар пришелся ему по черепу и не мог привести к сотрясению мозга. И
он не ударился головой об пол при падении. Но в спину
ума Телеман был страх, что мужчина может по-прежнему было больно
серьезно. Этот страх снижает мгновение он почувствовал пульс друга
и обнаружили, что он был сильно и регулярно избивать. Оно уменьшилось
еще больше, когда мужчина пошевелился, открыл глаза и уставился на
Телемана.

На мгновение в глазах мужчины промелькнуло замешательство. Затем
его правое веко дернулось, мышцы челюсти напряглись, и взгляд
сменился на медленно приходящее узнавание.

Через мгновение глаза мужчины вспыхнули яростью, с которой Телеман едва ли
знал, как бороться, потому что не мог заставить себя прибегнуть к
снова насилие, но знал, что спокойный разум или что бы он ни сказал,
было бы хуже, чем бесполезно. Мужчина восстановил свои силы и смог
полностью использовать свои конечности и яростно боролся, пытаясь освободиться
из крепкой хватки рук Телемана на своих плечах.

Женщина встала с кровати и пересекла комнату так бесшумно, что
Телеман не заметил, что она рядом, пока не увидел, что она бледна.
руку, пересекая его в жесте caressment и почувствовал вес
ее стройное молодое тело давит на правое плечо. Женщина
запустила пальцы в волосы мужчины и нежно погладила
его лицо в попытке успокоить и ободрить его. Казалось, она не замечала
своей наготы. Телеман был не в силах оторвать глаз от этих
великолепных грудей, касавшихся груди ее мужа и уютно устроившихся в
ложбинке у него на шее, когда она склонилась над ним.

"Это все хорошо, дорогой, - прошептала она. - Все в порядке. Этот человек
не Наблюдатель и не агент Наблюдателей, и он не питает к нам недоброжелательства.
Он тоже не преступник, дорогая. Он не взломщик, который пришел
сюда, чтобы ограбить нас, или который пришел - и я знаю, ты боялась этого больше всего - чтобы
навязать мне свою любовь, овладеть мной жестоким насилием, убить тебя и
сделай меня его женщиной. Сейчас это происходит повсюду, когда люди, которые
грубы и безжалостны и думают только о себе, превращаются в зверей из-за
странного, нового движения, охватившего столь многих.

"Дорогая, дорогая, ты должна попытаться понять. Этот мужчина чувствует то же, что и мы.
С ним женщина, и они оба относятся к любви так же, как и мы.
Они оба так же отчаянно, так же сильно влюблены, как и мы, и они
убегают, потому что вызвали гнев Наблюдателя. Этот гнев
такой неумолимый, такой слепой и безжалостный, такой полный зависти,
злобы и страха. Некоторые Наблюдатели испытали волнение.
Но все они слишком жадны до власти, чтобы позволить уничтожить свое превосходство
а те, кто испытал это на себе, закрывают глаза на его великолепие
далеко в темном уголке их сознания, и там это продолжает ярко светиться
. Но они не могут вынести сияния и тепла, потому что это позорит
и унижает их, и заставляет их еще более трагично осознавать, насколько
они несчастны.

"Этот мужчина и женщина, которая была с ним, имели полное право укрыться здесь.
Они осуществляются через лес, пара-охранников, как будто они
совершил какое-то чудовищное преступление, когда они занимались любовью, как
у нас так часто делают с нежных объятий в ночи. Они
ходили в красоте и познали все великолепие исполнения любви.

"Им есть чего бояться больше, чем нам. Они пошли на гораздо больший риск,
потому что они не пользуются привилегией любви, и если их поймают, они заплатят
за свое восстание своими жизнями. Хватит ли у нас смелости сделать
то, о чем этот человек не решался попросить нас - позволить связать себя и
когда Наблюдатели будут допрашивать нас, говорить, что мы изо всех сил пытались защититься
но были ли вы побеждены преступной силой этого человека? Хватит ли у нас
смелости солгать, чтобы спасти их, моя дорогая? Хватит ли у нас сил? Я
не знаю. Я сам слишком человек, и когда я думаю о цене
что даже нам придется заплатить - я не знаю.

Мужчина перестал сопротивляться. Он лежал очень тихо, в его взгляде было странное спокойствие
, и Телеман медленно поднялся на ноги, осознавая, на какой риск он
идет, но почему-то доверяя женщине, зная, что, несмотря на
человеческая слабость, которая проявилась в полном обнажении ее мыслей
она говорила в его защиту, искренне умоляя своего возлюбленного придать ей сил.
возлюбленный дал ей силы.

- Позволить связать себя - это только часть того, чего он от нас хочет
, - быстро продолжила она. - Он хочет, чтобы мы отдали ему и женщине
с ним наша одежда и наши знаки отличия, чтобы они могли найти убежище
в центре спаривания и на короткое время остаться там, замаскировавшись под
привилегированных в любви мужчину и женщину. Это даст им время, они должны
строить новые планы. Мониторы не подумал искать их в
вязки центр".

Тогда мужчина говорит, впервые. "Да", - сказал он. "Да... Я
понимаю".

В его глазах была огромная усталость, как будто страдания всего мира
оскорбленные и лишенные наследства люди лежали только на его плечах.

"Хватит ли у нас мужества, дорогая? Или они просят слишком многого? Без
твоя любовь придаст мне смелости, мне не хватило бы целеустремленности, и
даже с твоей любовью я не уверена. Потому что, дорогая, твое счастье
для меня важнее, чем...

Мужчина заставил ее замолчать быстрым взглядом, полным нежного понимания, и
твердой рукой сжал ее руку. "Тебе не нужно ничего мне говорить", - прошептал он. "Я знаю. Это
очень странно, как такая любовь, как наша, может дать нам силы не думать
думать только о себе. И, возможно, мы будем делать только то, что без колебаний сделали бы девять
влюбленных из десяти, полностью уверенных друг в друге, знающих, что их любовь к
бессмертна. Нет, он не требует от меня слишком многого.
США. Мы будем бежать с суровым порицанием, не более того. Это наименее
что мы можем сделать".

Он принял сидячее положение на полу, крепко взял женщину за плечи
и привлек к себе, целуя ее волосы, губы и
глаза, его руки ласкали ее спину, бедра, без
смущение. "Мы сделаем так, как он просит", - прошептал он. "Скажи ему, что
наша одежда и знаки отличия находятся в стенном шкафу у окна; наши
идентификационные печати также. В подвале есть толстый шнур.
Скажите ему, чтобы он перевернул мебель, чтобы Наблюдатели поверили, что мы
оказываем яростную борьбу. И ему лучше заткнуть нам рот кляпом.

Краткая, теплая улыбка появилась на губах ее женщины. "Он подумал обо всем этом.
это. О, дорогая, это то, что я хотела, чтобы ты сказала, что я втайне
надеялась, что ты скажешь, глубоко в моем сердце. Но моя женская слабость...

"Я знаю, я понимаю. Вы ничего мне не говорить. Но скажи ему, что нет
нет времени, чтобы тратить. Он должен быть человеком большой находчивостью и смелостью
иначе он бы здесь не было вообще. Сканеры сложно сбить с толку
и они почти наверняка снова возьмут его след."

Мужчина поднялся на ноги, его рука обхватила талию женщины и
помогая ей подняться вместе с ним, он прижался губами к небольшой пряди
локонов чуть выше ее правого виска.

Телеман стоял очень тихо, его глаза сияли, он был слишком глубоко тронут, чтобы говорить
мгновение. Он подслушал весь их разговор шепотом
и они, казалось, почувствовали, что он это сделал, потому что ни один из них не произнес ни слова в
объяснении или извинении.

Мужчина просто протянул руку, и Телеман пожал ее,
благодарность в его глазах говорила за него, говоря мужчине и
женщине все, что нужно было сказать, и делая речь ненужной.




 ОДИННАДЦАТЫЙ


Взрыв прогремел внезапно, сотрясая всю комнату, отбросив Телемана
на колени и заставив мужчину и женщину отшатнуться назад.
Он исходил не из комнаты, а откуда-то из леса.
снаружи дома. Но близко, близко... Телеман чувствовал его близость
в своих костях, ударные волны и сотрясение, как гром от
это ревело в его ушах, наполовину оглушая его, и яркая вспышка
сопровождающее пламя танцевало и пощелкивало на вибрирующих стеклах
окна.

Какое-то мгновение стекла продолжали вибрировать, а затем, внезапно,
стекло разлетелось вдребезги и звенящими осколками упало на пол. Но
один из вращающихся фрагментов был с такой силой отброшен от
верхней рамы окна, что не упал на пол. Со скоростью
и ослепительной яркостью крошечного копья с острым лезвием, брошенного с
убийственной точностью прицеливания, оно пролетело по воздуху и вонзилось
в грудь женщины, чуть выше сердца.

Женщина застонала и поднесла руку к мягкой плоти своей груди,
затем снова безвольно уронила ее. Осколок стекла ударил ее по груди.
глубоко пронзенный, но там была только крошечная алая точка, отмечающая это.
смертельное ранение и портящее белизну ее кожи. Ее глаза, широко раскрытые от
шока и боли, на мгновение расфокусировались, затем посмотрели на лицо
своего возлюбленного. Осознание, казалось, приходило к ней медленно, мучительно,
как будто оно несло с собой бремя для человека, так глубоко влюбленного, которое нельзя было
принять сразу и которым нельзя было слишком быстро делиться.

Казалось, ее переполняла не собственная боль, а горе
и агония, которые обрушатся на ее возлюбленного, когда ее больше не будет рядом.
сбоку. В ее глазах были любовь, сострадание и всепоглощающая нежность.
Она покачнулась, оперлась одной рукой, чтобы удержаться на ногах.
стена за ее спиной, а затем беззвучно опустилась на пол.

Мужчина вскрикнул и бросился рядом с ней, заключая ее в объятия.
он крепко держал ее, шепча ей слова любви и
умоляя ее рассказать ему, как тяжело ей было больно, как
глубокая рана.

- Дорогой, - прошептала она, ее пальцы легко скользнули по его лицу, ее
губы побелели и дрожали. - Дорогой, я...

Она ушла так внезапно обмяк, что мужчина, казалось, не знала, что он был не
больше жизни женщина в его объятиях. Он продолжал что-то умоляюще шептать
и даже блеск, застилавший ее зрачки
, не мог заставить его принять трагическую и ужасную окончательность его потери.
Только спустя долгое мгновение он закрыл глаза руками и начал
рыдать.

Эхо взрыва полностью стихло, и в комнате снова воцарилась тишина
когда Телеман услышал шаги, поднимающиеся по лестнице и
быстро приближающиеся к комнате по коридору наверху. Облегчение
то, что он испытал, было внезапным и ошеломляющим, но это не помешало
ему пересечь комнату и положить твердую руку на плечо рыдающего мужчины
.

"Я ничего не могу сказать", - прошептал он, его голос дрожал с
эмоции. "Ничего, чтобы облегчить вашу боль. Она была всю свою жизнь и когда
жизнь человека подходит к концу ... это не будет вечно, но и это тоже.
в такой момент насмехаешься над горем. Нет ничего, что незнакомец может сказать.
это будет значить для тебя больше, чем слова незнакомца. Даже кто-то
очень близко к вам, отец или брат, не мог облегчить своего горя
в любом случае. Просто знайте, что вы подружились с мужчиной и женщиной, которые
отчаянно нуждались в помощи, с мужчиной и женщиной, которые никогда не перестанут быть
благодарными вам. Во всем этом мире у меня никогда не будет лучшего друга,
и я не встречу мужчину, которого с большей гордостью назвала бы другом. Ты больше не
незнакомец для меня. "

Мужчина сказал сдавленным голосом: "Я сейчас ничего не чувствую, кроме
ужасного чувства пустоты, потери ... темная пропасть, которая отделяет
меня от моей возлюбленной. Можно ли это когда-нибудь пересечь, как вы думаете? Есть ли вообще какая-нибудь
надежда?

"Я не знаю", - сказал Телеман. "Это то, что должен сделать каждый человек".
выяснит сам. Я не имею права говорить с уверенностью, ибо я
такой же человек, как и ты, и так же подвержен ошибкам. Я не обладаю мудростью, которой нет у вас.
а ложная уверенность совсем не утешает.

"Я благодарен вам за честность", - сказал мужчина. "Это _has_ немного помогло мне.
немного. А теперь уходи, быстро. Я хотел бы побыть с ней наедине. Возьми
одежду и знаки отличия и уходи. Они нам больше не понадобятся.
Сражайся. Борись за свою любовь, как я боролся бы за свою, потому что, если ты
потеряешь ее, у тебя ничего не останется. Ты будешь таким же отчаявшимся и опустошенным, как
Я. Я всегда буду думать о тебе как о друге.

Когда Телеман обернулся, он увидел Алисию, стоящую у окна, ее лицо
побледнело, глаза были устремлены на мертвую женщину и мужчину, который
баюкал ее на руках. Мужчина снова начал всхлипывать.

"Взрыв!" - прошептала она, ее голос был едва слышен. "Неужели
это ... убило ее? Я думал, это было снаружи дома. Он покачал лестницы
и я боялась за тебя, боялась ужасно. Я не уверен, что смогу подняться
лестницы. У меня не было сил вообще на момент..."

"С тобой все в порядке сейчас?" - Спросил Телеман хриплым от беспокойства голосом.

- Да, со мной все в порядке. Но эта женщина...

"Она была убита разлетевшимся осколком стекла. Вероятно, жилище
полностью окружено парагвардейцами. Должно быть, они снова напали на наш след
и сбрасывают бомбы рядом с домом, возможно, чтобы напугать
нас и заставить уйти. Должно быть, они хотят взять нас живыми, иначе они
разбомбили бы само жилище. У них не возникнет проблем
определить его как цель для подрыва.

"Тогда нам лучше оставаться здесь как можно дольше. У тебя есть ручной пистолет, и
ты можешь застрелить их, когда они войдут в дверь, с верхней площадки
лестницы.

- Нет, это задержало бы наш захват всего на несколько минут. Они сбросят с себя
пятьдесят охранников, если потребуется. Нам придется делать то, чего они от нас ожидают,
рискуя быть схваченными, пытаясь пройти мимо них открыто. Вероятно, у них
приказ не стрелять в нас, если только мы не оставим им альтернативы.
И с каждым кругом вооруженная охрана должна быть распространена. Там будет несколько
без охраны, листва-душили пути, ведущие вглубь леса на
на дальней стороне поляны, на тропинках, как черный, как смоль. Если мы только сможем
добраться до одного...

- Но можем ли мы? Вмешалась Алисия. "Предположим, они разместили охрану в
плотный круг в нескольких ярдах от жилища, всего в нескольких футах
между ними. Каждый круг не обязательно должен быть широким, если он находится
достаточно близко. "

"Если бы был круг охранников рядом, они никогда не были
сбросил бомбу так близко к жилищу," Телеман говорит, нетерпеливо.
"Дорогая, мы теряем драгоценные секунды. Раздевайся.
Быстро раздевайся догола."

Глаза Алисии расширились в шоке и смятении она смотрела на него
молча, как будто она боялась, что он вдруг потерял его
органы чувств.

"Это еще одна тетива к нашему луку", - быстро сказал он. "Мы маскируемся под
себя как мужчина и женщина, пользующиеся сексуальными привилегиями. Одежда здесь, и
знаки отличия".

- Одежда? Ты имеешь в виду...

Для ответа Телеман отправился на встроенный в стену шкаф на противоположной стороне
окна, дернул его открыть и удалить все его содержимое: два
длина до колен туники из бледно-голубой ткани, идентификации двух дисков с
рифленая поверхность, и две блестящие серебряные знаки отличия, подшипник
эмблема секс-привилегия, обнаженные мужчина и женщина заперты в
объятия, из-за которых казалось, что они почти сливаются в одну полулежащую фигуру
.

"Эта одежда - подарок для нас", - сказал он. Отдалась добровольно и
ничего не прося взамен от человека, который всего за эти несколько
мгновений стал другом, которого я никогда не забуду. Когда был сделан подарок, он
не знал, что одежда станет насмешкой над его горем и больше не принесет ему пользы
. Позволь мне никогда не быть циничной и не сомневаться в человеческой природе, дорогая,
в ее способности к великодушию и непоколебимому мужеству в моменты
общей опасности ".

Телеман быстро объяснил ей, как будет использоваться одежда, и
почему план вязок центра, имеет больше шансов на успех, чем любая из
другие планы у него были мысли как второй возможности выбора.

Она быстро согласиться и снимает ее одежду, прежде чем второй
залп. Комната снова затряслась, но на этот раз не было осколков стекла.
звук был не таким громким, как при первом взрыве. Сброшенная
бомба, упавшая в пруд и, возможно, взорвавшаяся под водой, или маленькая
бомба, брошенная вручную. Телеман не собирался позволять этому нервировать себя
и он ободряюще махнул рукой, когда Алисия остановилась, чтобы посмотреть на него с
страх в ее глазах, сброшенная одежда у ее ног и ее обнаженное тело
залитое светом из окна - светом настолько ослепительным, что она
яростно моргай - у нее были белые конечности и грация статуи, высеченной из камня
.

На мгновение она осталась обнаженной, потому что Телеман бросил ей одну из двух вещей
, которые он достал из шкафа, и она ловко поймала ее, одним движением
улыбка, появляющаяся на мгновение на ее губах, и наденьте его, слегка ослабив
пояс на талии и поправив нагрудные карманы, пока
они плотно облегали двойные холмики ее нежно набухающих грудей.
Ниже было облегающее платье огненного цвета, там, где оно становилось
более облегающим, и это она тоже тщательно поправила, разглаживая
ткань то тут, то там и поворачивая свое тело, пока не появилась
носить одежду, которая была сшита специально для нее. Не было ни одной складки
неуместной или слишком облегающей, и когда она подняла руки,
казалось, что одежда еще более идеально облегает ее стройный торс,
его гладкая, шелковистая текстура подчеркивает изящество ее тела.

Телеман снял свою собственную одежду, пока она застегивала знаки отличия
приложил к ее груди и надел мужскую тунику, испытывая, несмотря на
мрачность своего настроения, легкий укол веселья от смущения
он был совершенно уверен, что они оба чувствовали. Какими странными были пути любви,
когда мужчина и женщина, полностью отдавшиеся любви, могли
все еще чувствовать натиск скромности, когда дело никоим образом не касалось любви!
любовь!

Телеман переложил пистолет в левый карман новой одежды
и еще раз взглянул на своего благодетеля. Плечи мужчины все еще были
опущены в горе, и он не поднял глаз. Последнее прощание и финал
слова благодарности сорвались с губ Телемана. Но он решил, что молчание
было бы лучше. Этот человек знал бы и понял, и Телеман не мог
заставить себя еще больше вторгаться в его горе.

- Пошли, - прошептал он, взяв за руку Алисии. "Попробуй не
чтобы что-то увидеть в лесу что нет. Просто держись поближе ко мне,
и помни - мерцающие тени могут быть очень похожи на приближающихся
парагвардейцев".




 ДВЕНАДЦАТЬ


В темноте и тишине верхние жилого помещения, и
тени мрака, больше не пронзенный стрелами раннего утреннего солнца,
из основных этаже, для них это было тяжело осознать, что это было
еще средь бела дня вне дома. Но в тот момент, когда они вышли
из обшитого панелями дверного проема жилища, яркость неба и
почти лишенная тени поляна снова заставили их мгновенно осознать, что только
лес был окутанным мраком убежищем.

Мгновение они стояли неподвижно в дверном проеме, ослепленные
ярким светом и испытывая острый укол дурного предчувствия. Если бы
парагвардеец присел на краю поляны, с твердым взглядом
и нацеленным оружием, пристрелить их обоих было бы проще простого.
без проблем. Им пришлось довериться исключительно своим инстинктам, чувству
, которое было у них обоих, что дом еще не полностью окружен. Или
что, если он был, стражи получили приказ не открывать огонь, но в
взять их скрытность, утаивание насилия, пока они двигались вокруг
и подальше от дома и достиг высокой стеной ветра перемешивают
листва в задней части дома, там, где лес начинался снова, и
тени кластерных густо.

Телеман пожал руку Алисии и прошептал: "Мы должны двигаться очень быстро.
Мы должны двигаться дальше. Они могут напасть на нас в тот момент, когда мы окажемся между ними.
деревья, так что нам придется держать ухо востро и следить за
малейшим движением. Если мы увидим охранника, я буду знать, что делать.
Поверь мне.

"Я так и сделаю, дорогой!" - выдохнула она. "И я не слишком напугана, чтобы мыслить ясно".
"Хорошо.

Тогда поехали". - И Она кивнула. - "Я не боюсь". "Я не боюсь".

Они не бросились бежать сразу, а подождали, пока те
осторожно обойдут дом сзади и окажутся
лицом к нему, на открытом пространстве, которое можно быстро пересечь
вытягиваясь перед ними. Стена леса была меньше восьмидесяти метров в высоту .
футах от него, и до него можно было добраться за считанные секунды. Рука Телемана
метнулась к карману, и он крепко сжал приклад
ручного пистолета.

Они не обменялись ни словом, но сразу же бросились через поляну,
быстро побежали, их разделяло всего несколько футов. Они запыхались
когда добрались до деревьев, но остановились лишь на мгновение
их глаза метнулись к участку сплетающейся тьмы, где
листва была достаточно густой, чтобы обеспечить мгновенное укрытие, но не слишком
близко, чтобы они не оторвали несколько веток своими
руками и расчищая достаточно широкое пространство для передвижения, пока они не смогут
найти естественную тропинку в подлеске или пробиться сквозь нее
к более открытому участку леса.

Они были в нескольких футах за завесой листвы, тяжело дыша.
и держали головы опущенными, чтобы избежать жалящей отдачи от
раздвигаемых веток, когда парагвардеец с грохотом устремился к ним.
На его лице была кровь, он яростно ругался, и в следующее
мгновение, более короткое, чем учащенный удар сердца, в теле Телемана промелькнуло
представьте себе человека, поджидающего их, притаившегося в подлеске
и густая поросль помешала им мгновенно наброситься на них.

Изображение расплылось и исчезло, и Телеман увидел только самого человека,
его угрожающую громаду. Пистолет дернулся в его руке
оглушительный грохот раздался, казалось, не более чем за долю секунды
, так быстро, что Телеман не помнил, как это произошло.
вытаскивает его из кармана, только для того, чтобы выровнять и выстрелить
почти в упор.

Парагвардеец закричал и отшатнулся назад, его руки
схватились за грудь. Свет от истекающего энергетического заряда омыл
его голова и плечи на мгновение озарились призрачным, бледно-зеленым
сиянием, придававшим ему почти призрачный вид, когда он опустился на колени, и
упал лицом вперед. Его руки конвульсивно дернулись на мгновение,
а затем дрожь и подергивания прекратились, и он лежал совершенно неподвижно.
багровое мерцание появилось с обеих сторон его тела и
растекаясь по сухим листьям леса, пока они не стали
напоминать листья, но недавно опавшие, вся их осенняя яркость
восстановилась.

Алисия покачнулась и смертельно побледнела. Телеман подошел к ней, привлек к себе
в его объятия и крепко держал ее, успокаивать ее дрожь немного,
спокойно произнесенные слова.

"Если бы я не убил его, если бы я только ранил его, он все еще может быть
хватило сил, чтобы выйти на бой. Он мог схватить тебя и использовать
как щит, или схватить меня за ноги и потащить вниз. Он был
слишком близко, шел прямо на нас. Это была его жизнь или наша.

- Да, я знаю, - выдохнула она, крепче обнимая его за плечи.
с пониманием, которое было глубже слов. "Он всего лишь выполнял
приказы, но это были жестокие приказы, и было бы безумием нарушать их
рисковать с таким разъяренным человеком. Если бы мы оказали сопротивление, он бы
убил нас без колебаний. Возможно, он даже попытался бы изнасиловать меня.
Ты видел его лицо?

"Я видел это", - сказал Телеман. "Мы должны пробраться через лес и попытаться
добраться до одной из полос движения на другой стороне раньше, чем до другой.
у такого лица есть шанс изобразить улыбку, которая означает, что он
победили, и мы либо мертвы, либо связаны по рукам и ногам. Этот выстрел из ручного пистолета
может натравить на нас дюжину охранников, прежде чем мы успеем далеко уйти. Но мы
не сдаемся и не останавливаемся, чтобы позволить возможности ослабить то, что у нас есть.
есть... сила, которая приходит только к влюбленным. Это совершенно особый вид силы.
и мы должны в это верить. Это понятно?

"Да, дорогая, очень ясно".

- Тогда единственное, что сейчас важно, - это продолжать двигаться. Нам пока везло
. И в этом пистолете еще семь зарядов. Я буду
стрелять на поражение столько раз, сколько потребуется ".

Лес был полон теней и казался почти ночным мраком.
деревья возвышались группами по пять или шесть, гигантские дубы с
переплетающимися ветвями, которые полностью закрывали небо. Даже солнце
несколько, валы через протокол солнечного света становится меньше и более широко
рассеялись и мрак был настолько обволакивающий все, что он принес холод
в сердце Алисии.

Они были в полутора милях от густого подлеска, где
охранник лежал, наполовину скрывшись в тени, а листья вокруг него
снова потемнели, когда они услышали шорох. Сначала звук был слабым,
но он быстро приближался, и на мгновение Телеману показалось, что еще больше
парагвардейцы спускались на лесную подстилку сквозь шорох
навес из листьев и переплетающихся ветвей прямо перед ними.

Он резко остановился и, схватив Алисию за руку, увлек ее за собой.
быстро в глубокие тени, сгустившиеся у подножия
поросшего мхом дуба, такого огромного, что его ствол был в обхват дюжины
более тонкие деревья, по какой-то странной прихоти молнии сросшиеся в массивное целое.
его обугленная поверхность полностью скрыта ярко-изумрудным цветом.
мох и круглые пятна более темного цвета там, где раньше был мох.
сморщился и умер.

Шелест приобрел странную и тревожащую громкость, которую трудно было связать
просто с колыханием листвы при спуске
сапоги парагвардейцев и шорох сухих листьев от их шагов по лесной подстилке
. Это сопровождалось щелчками и глухим, гудящим
звуком, и внезапно, когда Телеман уставился на него с холодом, поднимающимся по его
затем между деревьями вспыхнул свет, и оглушительный взрыв отозвался эхом.
эхо прокатилось по лесу, сотрясая землю и заполняя
проходы в лесу кружащимся дождем листьев.

Телеман был отброшен от дуба и Алисия была брошена с такой
насилия к Земле, что лежала она на мгновение неподвижно, слишком
ошеломленная, она не могла закричать или высвободиться из путаницы обугленных лиан
и почерневших от дыма листьев, которые упали ей на лицо.

Телеман упал на колени и полз к ней, его
храмы стучать, тупая боль в спине. Он убрал цепляющиеся
лозы одним движением руки и поднял ее, крепко прижимая к себе
нежно массируя ее щеки тыльной стороной ладони.

Ее глаза открылись, и она уставилась на него широко раскрытыми от страха глазами.

- Сильно ушиблась? - прошептал он, боясь того, каким может быть ее ответ, и
желая, чтобы ему вообще не приходилось задавать этот вопрос.

Она покачала головой. - Нет, со мной все в порядке. Помоги мне встать. Что это было?
Еще одна бомба? На мгновение я подумала...

"Не пытайся заговорить", - сказал Телеман, его голос был резким от беспокойства. "Я
думаю, я знаю, что это, и оно быстро приближается к нам. Мы должны
убираться отсюда!

Он помог ей подняться, и они мгновение стояли, слегка покачиваясь,
все еще слишком потрясенные, чтобы делать что-то еще, кроме как смотреть. Телеман был первым, чтобы говорить
решительно и со всей неопределенности изгнаны из его разума
сотрясающие землю протектора, которые пришли в его уши.

"Это одна из новых шагающих наземных боевых машин", - сказал он, его
пальцы сжимаются на руке Алисии. "Все металлические, сегментированные и оснащенные
сканерами и трубками атомного взрыва. Они весят несколько тонн и имеют
пятьдесят футов в высоту. Слишком тяжелый, чтобы его можно было перевезти сюда на летательном аппарате.
Должно быть, он был пущен в погоню за нами сразу после того, как я убил того охранника
и, по-видимому, обошел нас кругом и взрывает
деревья прямо перед нами в попытке остановить наше продвижение. Он управляется
с помощью дистанционного управления, и его сканеры, вероятно, зафиксировали наше точное местоположение
. Нам придется попытаться каким-то образом разорвать эту цепь. Я все еще
думаю, они пытаются захватить нас живыми, но мы не можем быть уверены ".

"Сколько у нас времени, дорогая?"

"Я не знаю. Это очень близко. Нам придется сделать несколько кругов назад
самим. Они будут ожидать, что мы побежим в противоположном направлении, обратно
туда, где мы были. Но если мы допустим эту ошибку, нас встретит
дюжина или больше вооруженных охранников. Нам придется двигаться боком, кружа
немного назад, но держась почти параллельно этому дереву ".

"Но что, если эта ... эта ужасная машина последует за нами. Если она оборудована
сканерами, разве она не наверняка последует за нами?"

- Да, это несомненно. Но если мы сможем найти... Неважно, у нас нет времени
говорить об этом сейчас. Это движется прямо к нам. Возможно, он все еще существует
в нескольких сотнях футов от нас, потому что это был ограниченный атомный взрыв
и все, что мы почувствовали, это вибрацию на краю взрыва. Эти обугленные листья
отнесло к нам со значительного расстояния ".

"Но звуки! Я слышу его шаги!"

"Этот шуршащий звук могли издавать перепуганные птицы и мелкие животные.
животные, оказавшиеся прямо на его пути. Его поступь мы слышим и сейчас, потому что он
очень близко и движется тяжело. Но это все еще может быть
на значительном расстоянии. У нас будет время убраться с его пути, если
поторопимся.

- Как ты думаешь, он сможет догнать нас, если мы побежим? С какой скоростью он движется?

"Я не знаю", - сказал Телеман. "Я никогда не видел ни одну из машин в действии.
и я просто не знаю. Я не думаю, что он движется очень быстро,
но он делает огромные шаги. Он настигнет нас максимум через десять-пятнадцать минут
, если мы не сможем ввести в заблуждение сканеры. Давай, давай!
начнем.

Они как раз поворачивали, когда листва снова осветилась, но на этот раз
оглушительного взрыва не было. Листва в дальнем конце
часть лесного прохода, в сотне футов от массивного дуба, была
просто окутана на мгновение ослепительным сиянием, которое распространилось наружу
пока не заполнило каждую затененную щель и колышущийся полог из виноградных лоз между
дерево и точка его происхождения. По мере распространения он становился более рассеянным
и менее ослепляющим, пока каждый валун, растение и поваленное бревно, которых он
касался, не начали светиться холодным, почти призрачным сиянием.

Листва на дальнем конце поляны вспыхнула, когда в поле зрения появилась
огромная, похожая на робота фигура, металлический гигант с длинными,
сегментированные ноги и шаровидное тело-коробочка, увенчанное конической головой с
почти человеческими чертами лица.

То, что наземная боевая машина выглядела одновременно разумной и
ужасающе гуманоидной по внешнему виду, не удивило бы и не испугало бы
любого, кто знаком с психологической тонкостью, на которую были способны Мониторы
. Он был построен с учетом мотива террора,
и если это был почти невероятно эффективный механизм разрушения,
он был столь же эффективен как форма, которая могла внушать такой страх в
наблюдателю, что он станет полностью деморализованным, особенно
если он питал бунтарские порывы или считал себя преступником.

Но Телеман и Алисия не считали себя преступниками и
Алисия была предупреждена описанием машины, сделанным Телеманом, и
представила ее себе одновременно грозной и ужасающе роботоподобной.

То, что реальная машина превосходила по уродству мысленный образ, который она себе сформировала
, не было достаточно шокирующим обстоятельством
, чтобы заставить ее поддаться панике, и после первого момента шока она
сила воли перенесла ее через опасную черту и позволила ей
смотрите на машину просто как на очень опасное оружие войны, которое
угрожало ее жизни и жизни мужчины, которого она любила, но никоим образом
не угрожало ее рассудку.

Именно Телеман на мгновение испытал самый острый страх, не
за себя, а за безопасность женщины, находившейся рядом с ним. Он крепко схватил ее за запястье
и подтолкнул вперед, удаляясь от дерева
такими быстрыми шагами, что ей пришлось бежать, чтобы не отставать от него.

Десять минут они бежали по лесу в тишине, перелезая через
бревна и покрытые лишайником валуны, временами проваливаясь по щиколотку в
сырые участки, где влажные листья лежали толстым слоем, и влага в почве
затрудняли ходьбу, а бег был невозможен. Они поставили км
между собой и возвышаются первом-война машина, когда они
воспитывались на пул по-прежнему, темная вода.




 Тринадцать


Изможденная женщина смотрела в стекло сканера и сжимала металлическую раму
с такой силой, что костяшки ее пальцев покрылись пятнами.

- Наконец-то! - выдохнула она, резко наклоняясь вперед. "Эти машины
до сих пор так и не доказали свою ценность. Каким дураком я был, когда выступал против
проект из соображений экономии. Всего две машины, когда мы могли бы иметь.
У нас было двадцать. Но неважно, эти две работают очень хорошо.

"Правда?" - произнес тихий голос рядом с ней. - Я бы не был так уверен.
Мужчина умен и отважен. А женщина знает, как
всегда держать страх на расстоянии вытянутой руки. В этой паре ты встретила себе равных.
пара.

Женщина резко развернулась, гневный румянец залил ее лицо и
подчеркнул костлявость скул. Румянец был кратковременным
потому что страх и гнев редко идут рука об руку, а бледность
скорее всего, сопутствует страху.

Главный наблюдатель слабо улыбнулся, его глаза также были прикованы к стеклу.
"Боюсь, вы заслуживаете выговора", - сказал он. "За что
Я слышал, что ваше поведение сегодня утром было непростительным. Без
предварительного получения разрешения Совета вы стали свидетелем хирургического эксперимента
, который закончился очень плохо. Возможно, ваша собственная опрометчивая поспешность
стала причиной неудачи. Хирурги еще не были готовы к
проведению последнего теста, но вы напугали их, и они выполнили ваше требование
. Мне не нравится то, что произошло. Мне это совсем не нравится ".

Главный Наблюдатель был не только вежлив. Он был настолько мягким и
неагрессивным по внешнему виду, что казалось невероятным, что он мог бы
подняться до такой высокой должности, что он мог бы изменить
столетие просвещенного прогресса человечества с помощью одного произнесенного слова. Он
было светло русые волосы и светлые глаза, и он не смотрел на всех как
человек, привыкший давать команды. Но затем, совершенно неожиданно, карие
глаза вспыхивали кристально-ледяным блеском и твердостью, и в
такие моменты его превосходство было нетрудно понять.

Сейчас его глаза были кристально холодны.

"Я часто задавалась вопросом", - сказала Главный Наблюдатель с искренностью,
которая резко усилила страх изможденной женщины, "Что бы я чувствовала, если бы я
испытала возбуждение. Стал бы я бунтовать так же отважно, как эта пара
?"

Тощий женщина знала, как опасно было поделиться сокровенным
мужчины настолько мощной, но она ничего не могла сделать, чтобы перевести разговор
в безопасные каналы и побоялся противопоставить ему хоть чуть-чуть.

"Я вижу, что напугал вас", - спокойно продолжил Главный Наблюдатель.
легкая улыбка все еще играла на его губах. "Но не должны ли мы все проверить самих себя
критикуйте время от времени и задавайте себе действительно великие и
важные вопросы. Все мы такие, какие мы есть, и только дурак боится
посмотреть правде в глаза о себе ".

Изможденная женщина хранила молчание, ее бледность теперь была настолько заметной, что
напоминала бледность трупа.

"Правда выйдет наружу", - сказал Главный наблюдатель, вздохнул и
отвернулся от зеркала. У двери он остановился, чтобы дать несколько прощальных
слов совета.

"Личная неприязнь к Наблюдателю - непростительное преступление", - сказал он
. "Без полного и честного признания это могло бы, в особых случаях
обстоятельства, оправдывающие смертную казнь".

Когда дверь скользнула закрыл изможденная женщина помедлила, как будто
превращен в камень. Затем часть оживления вернулась в ее глаза, и
она вернулась к зеркалу и увидела возвышающегося робота наземной службы.
к нему присоединился второй робот рядом с дубом массивных размеров. Она
увидела, как две машины развернулись и пошли прочь от дуба,
их конические головы повернулись в сторону более отдаленной части леса,
вращающиеся диски их глаз вспыхнули электромагнитными,
спектроскопическими лучами.

Она смотрела, как они продвигаются вперед по лесу, видела, как меняется лесная панорама
. Лиственный покров над головой изменил форму и цвет.
Теперь он стал менее плотным, теперь более пышным. Они осторожно обходили участки
трясины, где лесная подстилка была усыпана мокрыми листьями,
искали четкие кадры, руководствуясь своим спектроскопическим зрением, которое могло
проникают под поверхностные слои земли невидимыми лучами
длина волны спектра.

Внезапно один из металлических гигантов остановился, и вспышка ослепительного света
вырвалась из одной из трех труб атомного взрыва, выступающих из его
шаровидный корпус-коробка. Рев ограниченного атомного взрыва не был слышен
в стекле сканера, но его мощь потрясла лес, повалив пять
гигантских деревьев и пробив зияющую брешь в кроне деревьев
листва над головой, сквозь которую колышущимися лучами струился солнечный свет
знамена.

Первый робот ушел вперед, стекло сканера, выступающее
вертикально из его конической головки, вибрировало, передавая на стекло
сканера непрерывную последовательность изображений. Внезапно он остановился, как это сделал
другой робот, повинуясь сообщению, переданному с
летательный аппарат завис прямо над головой и ждал, пока его напарник
снова поравняется с ним. Затем оба робота возобновили свое
тяжеловесное и медленное продвижение, тщательно пробуя каждый фут земли
прежде чем перенести на нее свой вес.

Изможденная женщина резко втянула воздух. "В моменте сейчас-только
минуту более!" прошептала она вслух сама с собой. "Они должны быть очень близки
их к этому времени. Они прошли немалое расстояние.
Момент, которого я так долго ждал, наконец настал. Если я предстану перед
судом, даже если меня приговорят к смерти, этот момент триумфа будет
быть достойным всех унижений, всей жестокой несправедливости, которые мне, возможно, придется вынести
. Я пойду на смерть с высоко поднятой головой, зная, что
У меня одного хватило силы воли выкорчевать и уничтожить зло, на которое
остальные нападали без энтузиазма или находили оправдания. Эти двое -
худшие преступники, самые наглые в своем неповиновении закону. Если мне
удастся уничтожить их - а я это сделаю - я подам пример, которому
другие должны будут последовать. У них нет другого выбора, мученика в
суровый и справедливый причина имеет много последователей, когда петля затянутая".

Два высоких робота снова остановились. Они стояли очень тихо.
их конические головы медленно поворачивались справа налево. Их
спектроскопические глаза отбрасывали тусклые круги сияния на землю
перед ними, и их вид был каким-то смутно тревожным, труднообъяснимым
. Они казались озадаченными и сбитыми с толку, если человеческие эмоции
могут иметь какой-либо аналог в роботе из металла, стекла и жужжания
внутреннее устройство.

Внезапно один из металлических гигантов повернулся и прошел назад по своим следам
несколько ярдов, его коническая голова все еще медленно поворачивалась взад-вперед,
в манере, которая показалась бы комичной менее напряженному наблюдателю.
У тощей женщины сдавило горло, и она испуганно подалась вперед.
ее глаза были прикованы к стеклу.

Второй робот присоединился к первому в его исследовании местности задом наперед
уже пройденной. Они стояли, склонив головы друг к другу, как будто
пытались решить, что делать дальше. Но это, конечно, было
абсурдно, и изможденная женщина полностью осознавала, насколько нелепым это было
. Машина не могла думать самостоятельно, машина не могла чувствовать.

Ее убеждение было вполне обоснованным, и два металлических монстра были
они совершенно случайно соприкоснулись головами, избегая близкого столкновения
. Предотвращением столкновения руководил летательный аппарат
с помощью дистанционного управления, и на самом деле в поведении роботов вообще не было ничего человеческого
.

Изможденная женщина знала все это, но знание не могло помешать
узлу холодного ужаса сжаться в ее сердце. Два металлических
монстра замерли. Они безошибочно зашли в тупик.
и не могли искать дальше. Они больше не знали, где искать, или даже
что они искали.

Сканеры, выступавшие из их конических головок, внезапно перестали
вибрировать, и в тот момент, когда вибрации прекратились, стекло сканера
потемнело.

Из темноты раздался голос. "С сожалением сообщаю, что
наземные боевые машины больше не могут функционировать. Их сканирующие экраны
потеряли след двух беглецов. Механизм обнаружения вышел из строя.
не работает ".

На мгновение изможденная женщина не могла сглотнуть, не могла даже
вздохнуть. В горле у нее пересохло и сдавило, а в груди возникло
ужасное стеснение.

Внезапно вся напряженность исчезла, и раздался крик, ужасный, протяжный,
комок поднялся у нее в горле и слетел с губ. Это остановилось один раз
резко, а затем продолжалось и продолжалось, и прекратилось только тогда, когда она схватила металлический стул
, разбила стекло сканера вдребезги и рухнула
кучей у его основания.

Лес был окутан сплетающимися лучами света. Свет пронзал
вниз, перемещался между деревьями, каскадом падал на ярко поблескивающие
грибные наросты и стволы столетних деревьев и бревен, которые лес
плесень и жуки-долгоносики превратились в растительные скелеты.

Лес был полон голосов. Парагвардейцы перемещались между
деревья, ищущие с фонариками, которые посылали сверлящие туннели сияния
в глубины затененных расщелин и глубоких пещер и даже между ними
спутанные корни дубов-титанов, наполовину оторванные от своих опор
причудливые вспышки молний.

В ста футах от края леса охранника более азартным
чем его товарищи спустились в глубины клубок, тем боле
дуб нависла огромная выше, и оказался в самом странном
из gnomelike жилища, с извилистыми коридорами, купается в бледно-голубой
свет и его подняли голос эхом из каждого коридора. Это был дом
чары, дома под землей и простым людям, со всякими
существ волшебный.

А два беглых любовников не укрылись там. Луч фонарика
охранника высветил пустоту и запустение, и никаких следов
спрятавшихся любовников.

Не было никакой возможности выследить их, разыскать. Хитрость может
не делай этого, или каких-либо уверток. Голоса предлагая контролировать перемирие,
Монитор простите, соблазнительные и обманчивые, не могли смыть двух влюбленных
от корки.

Где они были? Никто не знал, никто не осмеливался похвастаться, что он думал
он знал, для пара-охранники и их более осторожные командиры жили в
смертельный страх наблюдателей, даже если они служили им покорно
и претендовал на награды, которые были из-за охранника: интернет
право на ползучесть с наступлением темноты в брачный центре отсека
секс-привилегированное женщину и взять ее силой, если она будет сопротивляться его
авансы.

Было несколько парагвардейцев, которые отказались соответствовать этому образцу поведения
, но их терпение не вызывало восхищения у большинства
их товарищей.

В темноте двигались трассирующие лучи, мигали фонарики, но
никто не знал, что стало с беглыми любовниками. И наказания
могли быть ужасными, поскольку Наблюдатели не так-то легко прощали неудачи.

Поиски продолжались повсюду, в каждом проходе леса, в
каждом углублении между скалами, в каждом укромном уголке и трещине.

Но не совсем везде. Глубоко во мраке леса виднелся пруд с неподвижной водой
в черной воде отражался лунный свет, а в пруду двое обнаженных любовников
прижались грудь к груди, бедро к бедру, в тишине ожидая, когда пройдет ночь
.

В темноте той самой странной ночи мужчина прошептал: "Я никогда не
думал, мы проведем нашу первую брачную ночь таким образом. Я никогда не думал, что мы
оставим нашу одежду на берегу, спрятанную и аккуратно сложенную, и
будем дрожать всю ночь напролет. Но, по крайней мере, мы в полной безопасности,
в абсолютной безопасности. Лучи сканера отклоняются, когда проходят слишком близко к воде.
вода сама поглощает часть лучей. Если они
случайно найдут этот бассейн, мы будем знать, что делать ".

"Зачем ты мне все это снова рассказываешь, дорогая, когда ты уже говорила
об этом раньше?"

"Это помогает мне говорить. Помните - если мы услышим шаги, мы будем двигаться
ближе к берегу и спрячемся в камышах. Мы будем в безопасности, пока
будем крепко держаться друг за друга и оставаться здесь до восхода солнца
снова."

"О, дорогая, я так сильно люблю тебя, даже когда ты напрасно беспокоишься обо мне.
и, кажется, чувствуешь, что если мы снова окажемся в опасности, я буду
не знать, что делать. Я буду точно знать, что делать. Я буду точно знать
, что делать. Разве мы не можем поговорить о более важных вещах?

- Все женщины такие, Алисия? Я имею в виду, расстраиваются ли они и злятся ли они?
когда мужчина практичен и ставит все на первое место и делает все это
он может оберегать и оберегать их? Я так мало знаю о женщинах,
потому что я никогда раньше не был влюблен, и все женщины, которых я
встречал...

"Не обращай внимания на женщин, которых ты встречал. Все женщины в любви-сложно
раз, моя дорогая, и вы должны попробовать, чтобы точно знать, что делать. Не могу
мы поговорим о более важных вещах?"

"Дорогая, я люблю тебя. Ты должен мне поверить.

- Тогда поцелуй меня. Поцелуй страстно. Я так долго ждал этого.
момент, когда мы будем совершенно одни ночью. Но это
пришел в странное время. Я даже не уверен, что я могу сейчас ответить
как и подобает женщине. Вода такая холодная.

- Если хочешь, мы можем вылезти на берег. Это будет риск,
на который я предпочел бы не идти, потому что твоя жизнь важнее для меня
более драгоценна, чем даже тот момент полного удовлетворения, который
влюбленным кажется не минутным, а вечным. Но если бы только это
прошу вас"....

"Дорогая, какой способ любитель поговорить! Ты больше не хочешь меня?"

"Вам лучше знать".

"Тогда докажи мне это сейчас!"

Он первым взобрался на берег, увлекая ее за собой. Они
мгновение постояли на расстоянии вытянутой руки, держась за руки, наслаждаясь друг другом
видом обнаженного тела другого. Лунный свет поблескивал на
Белая плоть Алисии и блестящие капельки воды дрожали на
кончиках ее торчащих грудей. Наклонившись, он прижался губами к ее губам,
его язык искал. Она ответила с жаром, и прижалась к нему так
люто, что они оба валились навзничь на мягкой траве банка.

Их занятия любовью были настолько страстными, что их губы оставались постоянно соединенными
и все нежные исследования, которые сопровождают
любовь совершалась искусными движениями рук, которые
сжимались и разжимались и устремлялись с рвением, которое невозможно было сдержать
в самые тайные цитадели Афродиты, и наслаждение
хранимые сады Эроса.

Когда наступил пульсирующий теплый момент, когда двое становятся одним целым, ночь, казалось,
затаила дыхание, и только дикий крик экстаза женщины нарушил
тишину спящего леса.




 ЧЕТЫРНАДЦАТЬ


Длинная приемная с глухими стенами брачного центра была забита до отказа
привилегированными в любви мужчинами и женщинами, которым было предоставлено короткое
аварийные увольнения и ждали, когда им проверят их идентификационные диски
.

Телеман и Алисия очень тихо стояли в углу большой комнаты,
заставляя себя сохранять спокойствие и почти не глядя на мужчин и
женщин вокруг них.

Они даже не позволяли своим мыслям задерживаться на заключительных этапах
их почти чудесного спасения - их никем не замеченного восхождения на
дорожную полосу на дальней стороне леса ранним утром.
утро, их путешествие по стриптизу в новой для них одежде, их
смущение, когда они взглянули на знаки отличия, которые
объявили, что их местом назначения был центр спаривания и что они
могли открыто гулять на солнце как любовники и проходить мимо охранника
или контролера, не опасаясь, что их остановят и допросят.

Если бы они захотели, то могли бы даже остановиться и открыто обняться на
стриптизе, обменявшись легкими, небрежными ласками, но они этого не сделали
. Их любовь не была ни легкой, ни случайной, и воспоминание о том
исполнении, которое пришло к ним над зеркальным прудом со спокойной
водой, было все еще слишком ярким и восхитительным, чтобы позволить им погрузиться в
более поверхностные разновидности любовных игр.

Эти разновидности проявятся позже как естественное сопровождение любви,
потому что даже самая глубокая и искренняя любовь должна иметь свои более легкие аспекты.
но в данный момент они были довольны тем, что спокойно шли дальше
они шли рука об руку, их глаза сияли воспоминаниями, которые
заставили нескольких пешеходов обернуться и уставиться на них с завистью, которую
они и не пытались скрыть.

Теперь они ждали со все еще горящими глазами, пока проходила регистрация.
охранник поместил идентификационные диски в машину, которая быстро
проверила их подлинность и извлекла с тихим жужжащим звуком.

Он сидел за столом в дальнем углу приемной, измученный и очень
занятой человек, с выражением скуки на лице и беспокойного нетерпения
в глазах.

"Слишком много листьев," пробормотал он, да так громко, что его голос доносился до
все присутствующие в зале. "Это дает совершенно ненужную работу для нас. Если бы у меня был
мой путь я позволил бы без любви-делает за пределами центра спаривания. Но Я
я не монитор и я предполагаю, что я не имею права жаловаться. Я полагаю,
что в исключительных случаях должен быть предусмотрен какой-то предохранительный клапан
для той отвратительной вещи, о которой вы, люди, всегда говорите.
Романтика! Раньше это слово было табу, но теперь ты используешь его совершенно открыто. "

Он на мгновение замолчал, затем продолжил жаловаться, из-за жужжания машины
Телеману и Алисии было трудно разобрать все его слова
.

"Конечно, строго говоря, никакие срочные отпуска на этом основании не предоставляются.
 Но я, например, не обманываюсь. Я точно знаю, почему так много
из вас просят о срочных отпусках. Болезнь, смерть в вашем окружении
семья, необходимость навестить давно забытых родственников и друзей. Фу!
Если бы я был Наблюдателем, я бы не принимал таких оправданий ".

Внезапно он поднял глаза и назвал два имени. "Рича Малгрун.
Тая Рамол. Ваши идентификационные диски в порядке. Иди сюда и
возьмите их и идите спокойно в свой отсек в разделе 9Y66. Для
мне все равно вы можете сделать романтически любовью всю ночь напролет-прямо здесь
в центре вязки. Полагаю, это должно вас удовлетворить. Почему
вы должны отправиться в увитое виноградом жилище в лесу? Все это внизу
здесь. У вас есть землянка в лесу, где ты провел свои ... отвратительно
слово из старых книг--медовый месяц. На этот раз вы были удовлетворены пять
часов оставить. Вы день и ночь. Но у меня есть инструкции не
чтобы осудить. Похоже, ваш изначальный повод был принят и
Мониторы могут быть очень мягким. Слишком снисходительны, если хотите знать мое честное
мнение".

Он кашлянул, прочищая горло. "Ладно, давай и получить ваши диски. У меня
такое чувство, что вы провели ночь в том коттедже незаконно.
Но у меня нет способа доказать это, а Наблюдатели дали мне
инструкции, которым я обязан подчиниться.

Алисия подтолкнула Телемана локтем. - Он разговаривает с нами, - прошептала она.
- Быстрее, дорогой. Подойди к столу, возьми диски и постарайся действовать
полностью состоят, как если бы мы были здесь много раз, прежде чем и
нисколько не обидевшись на его грубые манеры и откровенности. Я
никогда не слышал охранником говорить так откровенно. Это очень странно. Я
верю, что он сам тайный бунтарь и что его слова имеют
двойной смысл.

Телеман кивнул, пожал ей руку и быстро подошел к столу. Он
Молча принял диски и вернулся туда, где стояла Алисия.

- Теперь мы можем идти, - сказал он. - Секция 9Y66, отсек 66. Мы проходим через
дверь слева от нас. Мы найдем кого-нибудь, кто сможет направить нас к
нужная секция и отсек. Это не будет проблемой. Но мы не должны
вести себя так, как будто мы не знаем. "

Они пересекли комнату, вошли в дверь и оказались
в тускло освещенном коридоре, который в данный момент был совершенно
безлюден.

Они дошли до конца, повернули направо и пересекли другой
такой же пустынный коридор. Пока они шли по ней, Телеман обнаружил, что
он больше не может держать при себе мысли, которые сильно потрясли его
и заставили его, ради Алисии, притворяться, что это не так.

"Боюсь, что мы совершили ошибку, приехав сюда", - сказал он. "Мы
не знали, что у пары, личность которой мы предположили, была такая
полностью задокументированная история в прошлом. _ Наблюдатели знают об этом
жилище!_ Они знают, что мы нашли убежище в этом жилище. Тебе не
понимаешь, что это значит? Мы прошли в самый опасный вид
ловушка. Мы думали, что пара сбежала из центра спаривания
тайком, не получив вообще никакого экстренного отпуска. Но
очевидно, у них был пятичасовой отпуск, и они просто пошли на риск и
продлили его. _ И Наблюдатели знают о коттедже_. Они знают, что мы
были там, поэтому каждый охранник здесь должны были предупреждены. Охранник на
стол должен знать точно, кем мы являемся".

"Я не хочу пугать тебя," сказала Алисия. - Но та же мысль
пришла в голову и мне. Дорогая, что нам делать? Если мы окажемся в ловушке...

Она переместилась в кольцо его рук, и он заставил ее на мгновение замолчать
поцелуем. Алисия потерлась о него всем телом, и Телеман почувствовал
сильное желание сорвать с нее одежду и овладеть ею там, в
коридоре, прижать ее к твердому полу ... но он подавил
прилив желания и быстро заговорил.

- Боюсь, что да. Боюсь, что мы в смертельной опасности.
Почему они не схватили нас немедленно, я не знаю. Возможно, они
намереваются захватить нас в уединении нашего купе, не вызывая
никакого переполоха, не позволяя остальным здесь узнать, что происходит.
Вполне возможно, что они спланировали это таким образом. Что расстроен
старуха с которыми мы столкнулись на полосе, если она является монитор в стоимость
такой захват мог бы обратиться к ней жестоко причудливым образом. Позволить
нам думать, что мы в безопасности, а затем застать врасплох!

- Если ты права, дорогая, что нам делать?

- Нам лучше не заходить в наше купе. Я не собирался этого делать,
но я говорил так, как говорил в приемной, потому что не хотел пугать
вас. Я хотел вытащить тебя оттуда как можно быстрее".

"Ты все еще не ответил мне. Что нам делать?"

"Мы должны каким-то образом сбежать из этого места. Но сначала мы должны
узнать об этом побольше. Сколько здесь пустынных коридоров, сколько
дверей и окон, сколько отсеков, в которых не хранится ничего, кроме записей
, или мебели для сопрягаемых центров. Сколько отсеков, которые
редко посещаемы, где мы можем спрятаться...."

Если бы Телеман знал, в ближайшие сорок часов должны были произойти события,
которые должны были потрясти всю структуру общества, частью которого он был
, и воплотить в жизнь все его отчаянно вынашиваемые планы побега
из центра спаривания совершенно не нужно. Но у него не было возможности
знать, не было возможности даже подозревать, что ему суждено стать инструментом
судьбы и свергнуть уникальную в истории человечества тиранию.

Если бы он знал, он бы не поверил, что такое событие может произойти
и что его собственные человеческие качества и мужество
женщина рядом с ним возвысила бы их обоих до величия.

В мире Мониторов человеческий фактор был очень ненадежен.
сбалансирован. Определенные базовые человеческие инстинкты были подавлены или отрицались.
Но их нельзя было подавлять вечно, и самый основной импульс из всех
не мог быть подавлен без создания напряжения вулканической
интенсивности.

Инстинкт, который нельзя было подавить, даже не обсуждался
в мире Наблюдателей. Его отрицание было основой для
выживания этого мира. Все упоминания о нем в старых книгах были
были вычеркнуты, и когда мужчины и женщины говорили о любви, они не знали
, что вступают на опасную почву в отношении этого
импульса, который был венцом женской славы.

Даже Телеман, несмотря на свою историческую роль, не знал и не подозревал, пока
он не вышел из другого коридора в помещение такого размера, что оно
должно было занимать две трети внутренней части здания. Он не знал этого,
пока не оказался у входа, глядя сквозь бледно-голубое сияние
на ярусы детских кроваток, заключенных в стерильное стекло. Он знал
не знал, пока не увидел младенцев.

Ярусов при яруса ячеек, и в каждой кроватке спит младенец.

И через несколько кроватки плачущего и выхода из крошечных рук на руки
что бы там не было, руки матерей.

В каждой кроватке, мужчина или женщина будущих, еще в пеленках,
но начинает осознавать мир, что он или она когда-нибудь
наследование.

Тысяча крошечных лиц смотрели в залитую голубым светом необъятность над
стерильными койками, некоторые розовощекие и улыбающиеся, полностью проснувшиеся, но большинство
крепко спали. Там были худые и остроконечные лица, а также румяные
одни, довольные лица и голодные лица, и лица, которые выглядели
совершенно невинными, и лица, которые напоминали лица маленьких
старичков, измученных годами тяжелого труда, и лица, которые задавали вопросы и
лица, которые не выражали ни гнева, ни страха, ни высокого интеллекта
, но носили выражение безмятежной невинности.

Телеман был слишком потрясен, чтобы делать что-то большее, чем молча смотреть, и именно Алисия
облекла то, что они оба чувствовали, в слова, ее глаза сияли яркостью,
недавно испытанной нежностью.

"Я слышал о них, но никогда раньше не видел. Как красиво
они есть, даже очень худые и злые! Все будущее
уже здесь. Но чего-то также не хватает. Я чувствую это - я знаю, что это так.
так и будет. Нам говорят, что они вырастут мужественными и женственными.
ни в чем не испытывая недостатка, но я не могу поверить, что Наблюдатели не лгут
об этом.

"Здесь должно быть что-то, чего здесь нет. У них есть
потребность, потребность, которая сама по себе так же сильна и совершенна, как любовь
, которую мы испытываем друг к другу ".

Рыдания были такими далекими и такими тихими, что они едва слышали их в
Первый. Он доносился с противоположной стороны огромной комнаты, и они
не могли видеть женщину с согнутой спиной и заплаканным лицом, которая
стояла на коленях возле одной из колыбелей и нежно гладила щеки ребенка.
спящий младенец.




 ПЯТНАДЦАТЬ


Какое-то время они слышали только рыдания, а затем в тишине раздался женский голос
. В ее голосе были боль и горечь.
Разочарование и ужасное несчастье.

"Он мой ребенок!" - воскликнула она. "Я знаю, что он мой ребенок! Ты забрал его
от меня, и повесили ему на шею цепь и металлическая пластинка с только
две буквы и порядковый номер. Холодный, жестокий буквы, выгравированные на металле!

"Только серийный номер, чтобы навсегда отметить его как потерянного и покинутого,
ребенка, который вырастет взрослым, ничего не зная о материнской любви, о
материнской самоотверженной преданности.

"Вы обманули нас и отказали нам в праве думать о себе как о матерях мужчин.
матери мужчин. Вы лишили нас великой и чудесной радости
смотреть на лицо спящего ребенка и знать, что ребенок
нуждается в нас. Мы не можем взять свою собственную плоть на руки и убаюкать
крошечную, драгоценную новую жизнь, которую любовь принесла в мир, и
чувствовать, потому что каждая мать совершенно чудесным образом гордится тем, что нам
выпала большая честь, чем всем другим женщинам ".

"Мы не можем вскармливают и питают, что жизнь со сладким течении
молоком матери. Мы никогда не можем знать, нежность и радость от ощущения, что
любовь, которую мы даруем никогда не могут быть потрачены впустую, что это подарок дали
свободно и без скупились, и что все, что мы просим взамен-чувствовать
буксир крошечные руки на грудь и двигаясь около небольшого тела
в нежной, довольной сонливость".

"Ты обманул нас другим способом. Ты заставил даже начало любви
казаться уродливым, лишив ее всей нежности, всей романтики
очарования. Вы отделили нас от остального общества, вы
завуалировали то, что мы делаем, рассматривая это как неизбежное зло, и вы
со стыдом отвернулись от центров спаривания, как будто любовь была
преступление и мерзость.

"Вы сделали это преступлением в глазах общества. На
Тех, кто не пользуется привилегиями любви, кто был бы таким, как мы, вы смотрите как на самых
развращенных преступников. Когда у них хватит смелости открыто восстать
ты выслеживаешь их безжалостно, как наши предки выслеживали и
уничтожали диких зверей в джунглях. Некоторые из них ведут себя как
звери, потому что они никогда не знали любви, и в них также есть
жгучая ненависть, гнев, примитивный и жестокий. Но другие - это
мужчины и женщины, полные достоинства и силы, которые отдают себя друг другу с нежностью
и которые знают, как любовь может преобразить мир
о них и обо всем, что есть в мире, пока вся
жизнь сияет неумирающим великолепием. Они никогда не смогут...

Обвиняющий голос женщины был внезапно заглушен
металлический скрежет открывающейся и закрывающейся входной панели и еще один.
голос, наполненный такой яростью, что почти мгновенно перешел в крик.

"Что ты здесь делаешь? Кто дал тебе разрешение приходить сюда? Сделал
вы подкупить стражника, непристойные показ свои прелести, или обещаем
переспать с ним? Все эти младенцы принадлежат нам сейчас, ибо мы
хранители будущего. - Что я такого сказал? Они всегда принадлежали
к нам, даже когда они находились еще в утробах женщин, таких как ты,
женщины, которые выполнить необходимо, но вряд ли можно восхищаться функцию в нашем
общество.

"Вы всего лишь распутницы и злобные искусительницы, искусные во всех
искусствах блудницы, а мужчины, которых вы соблазняете своими чарами, ничем
не лучше дикарей из джунглей. Как ты посмел прийти сюда? Ты не имеешь права
смотреть ни на одного из этих младенцев, ибо они перестали быть
привязанными к примитивной матрице, из которой они вышли, и мы
научим их всему, что им нужно знать ".

"Ты научишь их быть такими, какие вы есть!" - воскликнула коленопреклоненная женщина с
безрассудным вызовом в голосе. "Ты сделаешь все возможное, чтобы научить их
будьте суровы и безжалостны, мстительны и снедаемы завистью. Вы не
полностью добиться успеха, на некоторых из них не сдаст свое первородство,
и откроете для себя, что жизнь без любви это слишком суровым
бремя, которое нужно пережить. Они никогда не знали материнской любви, но даже
без этой любви Несколько будут иметь силу противостоять жестокости
и ненависти, которая исходит от никогда не испытав момент
нежность и ласки в детстве".

Был момент молчания, затем звук резко
вводят пощечину, и крик ярости настолько заточен под вскипания
все, что был жесток и мстителен в женщину, которая была вынуждена
слушайте слова, что ужалил ее за живое, что он напоминал
крик животного.

Это была Алисия, которая пришла на помощь коленопреклоненной женщине, бросившись так быстро
через огромную комнату, что схватила разъяренную
женщину за руку и развернула ее, прежде чем шок и боль от
удар исчез из глаз ее обвинителя.

С противоположной стороны комнаты две женщины напоминали
окутанные тенью призраки, их черты были едва различимы, их
личности, замаскированные расстоянием. Алисия как будто попала из одной
комнаты в другую, первая была наполнена светом, а вторая окутана
тьмой.

Только когда она схватила разъяренную женщину за руку и развернула ее, до нее дошло
изможденное лицо с глубокими темными глазами и выступающими скулами
заставьте ее глаза заблестеть от шока полного узнавания и
гнева, который это узнавание вызвало в ней.

Это был гнев, который выходил далеко за рамки горячего негодования, заставившего
ее метнуться через комнату на помощь коленопреклоненной женщине. Это был
гнев невозможно контролировать, гнев, который пылал и передернуло в
глубина ее разума, пока она боялась, что он будет потреблять ее.

Признание пришло в глазах монитора почти в тот же миг,
и она быстро и отчаянно пытался освободиться, дергая ее
яростно руку назад. Она никогда прежде не сомневался в ее собственные силы,
и трудно было поверить, что такой хилый на вид женщина могла сцепление
ее запястье с прикусом стали в пальцах. Было даже трудно
полностью поверить в эту хрупкость, в ее собственное изможденное тело с его
из-за мужской силы она плохо разбиралась в физических качествах
нормально развитой женщины.

Казалось, она вдруг поняла, что Алисия не была особенно хрупкой
и сила сейчас, то она бы не обладала бы она была
меньше бесят и менее уверен, что она могла делать то, что изможденная женщина
боялись больше всего-ударить ее с такой силой, что она будет уменьшаться в
пол без сознания.

Удар, когда он последовал, был быстрым и язвительным.
Крепко сжатый кулак Алисии попал тощей женщине чуть ниже уха, и
у нее закружилась голова. Но она не упала, и Алисии пришлось нанести удар
ее еще раз ударили в челюсть, чтобы одержать полную победу.

Изможденная женщина застонала и осела на пол, тусклый блеск
расширил ее зрачки. Алисия отпустила ее запястье и взял Свифт
шаг назад, глядя на нее сверху вниз упали и неподвижные тела с
вид испугал неверие на ее лице и незначительное снижение ее
гнев.

Ее гнев снова вспыхнул с новой силой, когда она повернулась к женщине у колыбели
и увидела набухающий красный рубец, который оставила на ее правой щеке жестокая пощечина, нанесенная изможденной женщиной
.

Женщина у кроватки больше не стояла на коленях. Она добралась до своей
ноги и смотрела на Алисию с теплой благодарностью в глазах.

"Ты и этот мужчина", - сказала она. "У тебя тоже хватило смелости прийти сюда.
Остальные пришли бы, если бы великое желание взглянуть на наших детей,
которое мы все разделяем, могло быть усилено примером и большей
твердостью цели. Все, все пришли бы. - Один из этих детей твоих?"

Ее глаза уперлись в лицо Алисии на мгновение, но теперь она была
глядя на караван, который быстро перемещается в сторону Алисии.

Алисия удивленно обернулась, так как совершенно забыла, что она
был не один и никогда не будешь одинок. Для насущной мгновенный
она забыла, не понимая, что мужчина спокойно будет вряд ли
позволить женщине взять верх над ним в стремительном форсировании номер.

"Нет", - сказал Телеман женщине у кроватки. "Мы не обладаем привилегиями в любви.
Мы здесь впервые. Боюсь, пройдет много месяцев.
прежде чем мы станем родителями".

Глаза женщины расширились в ошеломленном неверии. "Не любовь-привилегия.
Тогда почему ты здесь?"

"Мы беглецы", - сказал он. "И если нас схватят, мы будем
приговорены к смерти. О нашем присутствии здесь известно, и эта женщина..." он
указал на букву " с " .сосредоточенными на полу--"планировал забрать нас
врасплох. Она бы вошла в купе мы были проинструктированы
занимать с вооруженной охраной, и мы бы не имели никаких шансов вообще
сохранить себе. Мы были не совсем уверены до сих пор, но как она здесь, в
в центре нет и не может быть никаких сомнений в том, какой сюрприз она в
магазин для нас".

Женщина у кроватки долго смотрела на Телемана с
растущим недоумением в глазах. "Но откуда у вас эта одежда
и эти знаки отличия? Если ты не удостоен привилегии любить...

Алисия сказала: "Если бы мы не были в такой опасности, мы бы рассказали вам больше, потому что
нет ничего такого, чего бы мы не хотели, чтобы вы знали. Возможно, несколько слов, мы
можем рискнуть этим. Но если она начнет шевелиться...

- Я прослежу, чтобы она не вставала, - мрачно сказал Телеман. - Она
утратила всякое право на обращение с ней как с женщиной.

Алисия кивнула и быстро подошла к другой женщине. Она
что-то прошептала ей на мгновение, и выражение недоумения исчезло
из глаз с темной каймой, которые несколько мгновений назад были влажными от
слез.

Она резко повернулась, ее плечи были расправлены, глаза сияли
странным образом. "Меня зовут Легурия", - сказала она. "Я известен во всем центре
как человек, для которого собственная жизнь не имеет большого значения, если в момент
кризиса можно убедить других не отступать от опасного
предприятия. Я расскажу вам кое-что, чего вы, возможно, не знаете. Не
только этот центр, но и все центры охвачены волнениями. Для
широкомасштабного восстания, восстания, которое сметет всю оппозицию, необходимо
но дополнительная искра и полная победа будут в наших руках. Это может
произойти в одночасье, если будет подана правильная искра ".

Она смотрела не только на Телемана, но и перевела взгляд с его
напряженных и вопрошающих глаз на глаза женщины, которая стояла напротив
нее.

"Ты мог бы стать искрой", - продолжила она, ее голос был спокоен, но вибрировал от
глубокого скрытого чувства, которое придавало ее словам своего рода
страстное красноречие. "Вы оба. Ваше восстание должно было вызвать
много разговоров. Я не слышал о нем, но порой я очень сохранить
многое про себя, и важнейшие события остаются неизвестными для меня
дн. Ты знаешь, кто этот Наставник? Она вторая по силе
Наставница на Земле. Совет и Глава могут управлять ею.
Наставница, но в остальном ее власть никем не может быть поставлена под сомнение.

"Я не знаю, почему она так неумолимо преследовала тебя. Возможно, вы
спровоцировали ее сверх всякой меры каким-то совершенно случайным образом. Но
причина не имеет значения. Только тот факт, что она преследовала тебя, как преследовали немногих
других, выделил тебя и обвинил в
самом черном из преступлений.

"Разве ты не видишь? Она сыграла нам на руку. Она снабдила
нас оружием. О вашем побеге теперь знают тысячи, все это
вы пострадали от ее рук. И вы не преступники. Вам нужно
только говорить свободно, обнажать свои сокровенные мысли, и все, кто пользуется привилегией
любви в этом и других центрах, узнают, что вы за
мужчина и женщина. Вы не сможете скрыть достоинство и мужество, великодушие
и скрытую силу. Преступника узнают по его словам в тот момент, когда он
открывает рот. Ты сказал только несколько слов, но они есть
не были слова преступника. Ни один будет верить ей. Они будут
верю тебе. Даже если бы ты молчал, я мог бы обнаружен
правду о тебе, просто пристально посмотрев в твои глаза ".

"Но как мы можем открыто поговорить с присутствующими здесь мужчинами и женщинами?" Спросила Алисия.
"Каждую минуту, пока мы остаемся здесь, мы подвергаем опасности наши жизни. Мы бы
с радостью согласились на этот риск, если бы наши голоса могли выйти за пределы стен
этой комнаты и достичь сотни мужчин и женщин или хотя бы горстки. Но в
таком хорошо охраняемом месте, как это, как могут быть услышаны наши голоса?

"Они будут услышаны. И ты будешь разговаривать не с пятьюдесятью или сотней мужчин
и женщин, а со всеми, кто пользуется привилегией любви. Треть охранников
они на нашей стороне и без колебаний помогут нам. Я поговорю
с теми, кому мы можем доверять. Центр очень большой, и это будет
пройдет несколько часов, чтобы сделать полный осмотр каждой комнаты, медицинский блок,
и хранилище. Вы будете хорошо спрятаны, пока мы не установим передающий прибор
и не сделаем несколько других необходимых приготовлений.
Ваше изображение появится на сотне экранов в каждом из центров спаривания
. Закодированное сообщение будет отправлено во все центры, и
повсюду, когда вы будете готовы выступить, залы отдыха будут открыты.
быть переполненным. Во всех залах установлены экраны, поскольку здесь никогда не было
запрета на визуальные развлечения для лиц с привилегированным полом, и
встречи будут проходить так быстро, что охрана будет захвачена
застигнут врасплох и помешать не успеют. Когда Наблюдатели поймут, что происходит,
будет слишком поздно. В каждом центре
будут охранники, на которых мы можем положиться. Я не думаю, что мы потерпим неудачу ".

Легурия замолчала и дотронулась до красного рубца на щеке. Но
в ее глазах не было горечи, только суровый и непреклонный
взгляд женщины, целиком и полностью посвященный обязательство, которое не должно быть
разрешено не получится.

Это был караван, который выразил сомнения, но только потому, что дань, которую она должна была
платили ему казалось, слишком лестно.

"Даже если они убедятся, что я не преступник, - сказал он, - зажжет ли это искру?
Я всего лишь один нарушитель закона среди многих, даже несмотря на то, что..." - сказал он. - "Я не преступник." - сказал он." Это зажжет искру?"
Я настроил против себя Наставника, обладающего необычной силой. Многие мужчины и
женщины были несправедливо обвинены и приговорены к смерти. Разозлит ли их еще хотя бы один
акт несправедливости настолько, что это даст им
воля и силы для восстания? Он покачал головой. "Я хотел бы
так думать, но не могу. Это может их сильно разозлить. Но ее не будет
быть достаточно само по себе. Вы должны явиться со мной на экране и поговорить
их, как вы сейчас говорили. Расскажите им о детях, которые вырастут
отрезанными от всякой любви, тепла и нежности. Расскажите им о
младенцах, которых они никогда не увидят. Тогда Алисия тоже поговорит с ними.
Вы обе очень красивы, и было бы ошибкой игнорировать красоты или
думаю, что это маловажно, когда вы делаете такого рода призыв.

"Когда я говорю с ними, я последую твоему совету. Я скажу им
простая истина. Тогда у меня будет что-то добавить, что будет обязательно
вес переноски. Это не будет неправдой, потому что я буду смотреть вперед
в будущее и думать о своем сыне. Я буду говорить с ними
как отец".




 ШЕСТНАДЦАТЬ


Главный наблюдатель встал, подошел к окну и уставился на
спящий город. Женщина на диване сонно пошевелилась и сменила позу
она села на диване, распахнув спальное одеяние,
и обнажая длинное, белое, чувственное тело, которое многие мужчины находили
привлекательным, но никогда раньше не видели Главного Наставника.

"Мне холодно, дорогой", - прошептала она. "Пожалуйста, вернись и укрой меня.
И я бы хотел, чтобы вы еще немного потерли мне спину. У вас такие сильные
и красивые руки - руки художника.

Главный наблюдатель не обернулся. Он продолжал смотреть на город.
и через мгновение крошечный мускул на его челюсти начал подергиваться.

- Тебе действительно нравятся мои руки? - спросил он наконец. "Или то, как я тебя целую
или слова, которые я говорю? Или ты так говоришь, потому что знаешь, что я
я восприимчив к лести, и для вас было бы большим ударом, если бы
Я решил, что другая женщина понравилась бы мне больше?"

На лице женщины появилась легкая надутость, но она, казалось, не обиделась.
- Сколько у тебя было женщин, дорогой? - Спросила я.

- Сколько женщин у тебя было? - спросила она, ее голос был
соблазнительно низким, так что Главному Наблюдателю пришлось напрячься, чтобы
разобрать слова. "Не бойся рассказать мне. Ни один мужчина, умеющий заниматься любовью
с таким совершенным пониманием того, как наилучшим образом доставить удовольствие женщине, не смог бы
провести много ночей в одиночестве. Сколько, дорогая? Пятьдесят, сто?

"Ты знаешь, что это не так", - сказал Главный Наблюдатель, по-прежнему не поворачиваясь.
"Я любил, возможно, дюжину женщин... не больше".

Женщина на диване вздохнула. - Ну, дюжина - это не так уж плохо для мужчины,
который всем говорит, что он вообще не любил. Как долго ты сможешь продолжать
этот обман, дорогая? Временами ты ведешь себя так порывисто. Почти
как один из тех безумных любовников из старых книг. Кто бы мог подумать, глядя на тебя
, что ты можешь стать таким мастером в постели!

Главный наблюдатель резко обернулся, его глаза горели яростью. "Я
не буду слушать подобные разговоры. Я не обязан слушать. Не думай
на мгновение я перестаю понимать, что ты втайне презираешь меня. Ты
двуличный, и во всем, что ты говоришь, есть тонко завуалированная насмешка,
даже когда кажется, что ты делаешь мне комплимент!"

Женщина вздохнула, снова сменила позу и протянул белый
руки в темноте. "Не глупи, дорогая. Это не правда
все. Иди сюда. Разве мне не удавалось всегда убедить тебя в том, что
резкие слова, которые ты мне иногда говоришь, совершенно не соответствуют действительности? Ты
когда-нибудь держал в своих объятиях более отзывчивую женщину. Скажи мне! А ты?

"Вы отвечали только тогда, когда это в ваших интересах, чтобы убедить меня
что ты не так жесток и холоден и расчетлив, как я тебя знаю.
Ты не способен никого любить. Ты невыносимо искушаешь мужчину
а затем становишься совершенно холодной. Ты делала это снова и снова. "

Женщина поднялась с кушетки, расстегнула подол своего ночного одеяния
и позволила ему упасть к ее ногам. Она стояла перед ним совершенно обнаженная
ее тело сияло белизной, красные губы слегка приоткрылись.

"Иди сюда и перестань валять дурака", - сказала она. "Я требую, чтобы ты пришел".

Главный монитор покачал головой и отвернулся к окну. Во всех
свою жизнь он никогда не чувствовал себя таким злым и испытывали при этом
времени настолько сильна, волнующее желание.

Он не мог оторвать глаз от отражения женщина в окне
области, но он не хотел повернуться и пойти к ней.

Он все еще смотрел, когда увидел это - крошечную красную вспышку вдалеке,
в самом сердце спящего города. Мысль эта не пугала его сначала,
для существует много способов объяснить это, хотя он никогда не
видел четко как раньше.

Мысль эта не пугала его, пока он стремительно становился все больше и ярче, и
еще один мерцающий красный огонь появился на окраине города и
еще ближе к первому, и бросаясь серию из огня выбежал
по крыше одного из ближних домов и закурил большинство
небо.

Даже тогда ему, возможно, удалось бы сохранить почти полное господство над своими нервами
, если бы вспышки не сопровождались далеким
шумом, как будто множество голосов внезапно нарушили тишину
ночью и кричали в гневе или в непреодолимом испуге,
и сходятся к какой-то центральной точке, чтобы соединиться с другими голосами в
производя еще большую громкость звука.

"Что это?" - требовательно спросила женщина. "На что ты уставился? Завораживает ли вас ночной город
настолько, что вы забываете о существовании женщин
, которых даже ваша сила не смогла соблазнить? Они спят в
объятиях своих любовников и, возможно, не находят тебя такой привлекательной, как я.
Есть некоторые женщины ...

Взрывы прервали ее на полуслове, пять равномерно распределенных взрывов, от которых
затряслась кровать и задребезжали оконные стекла. Пульт главного наблюдателя
полностью на мели. Он замахнулся и пересек комнату, даже не
глядя на женщину, которая смотрела с тревогой на красный свет, что
ползет в комнату, из каждого из трех высоких окон.

Теле-панель, установленная на стене, зажужжала, когда Главный монитор нажал на нее
, и мгновение спустя маленький экран осветился, и на нем появилось лицо, которое он
никогда раньше не видел, чтобы на него смотрели из этого сияния.

"Тревога службы безопасности", - раздался обеспокоенный голос. "По всему городу пожары и
взрывы. Мы пока не знаем, что происходит.
их причиной. Одна из возможностей - атака с воздуха. Большинство пожаров
происходят поблизости от центров спаривания. И люди собираются на
улицах. Большинство из них вооружены и кричали угрозы".

Главный монитор выключился сам пульт и сияние тусклым, а
исчез. У него был импульс выбежать из комнаты и предпринять шаги, которые
объединили бы всех Наблюдателей на экстренном заседании. Но он
заставил себя думать спокойно. Он должен быть уверен, во-первых и два или
было три минуты не очень долго ждать.

Он расхаживал по комнате целых пять минут, решив, что чем больше он
узнает, тем быстрее и увереннее овладеет ситуацией
когда будет полностью владеть фактами. Он полностью проигнорировал
женщина, развалившись на диване, сочные кривые ее тела
преднамеренно подвергаются глаза.

Это было необходимо, сказал он себе, чтобы точно знать, что был
происходит. Он не мог позволить себе промаха, ибо малейшая ошибка
в такой невероятной ситуации, как эта, могла уничтожить его. Вооруженное
восстание? Восстание тех, кто не пользуется привилегиями любви? Или восстание в
центры спаривания? Восстание охранников? Кто начал
воздушную атаку, если это была воздушная атака? Было ли это восстание или
контрреволюция? Возможно, где-то в городе началось восстание, и
по Тревоге службы безопасности были предприняты немедленные шаги для контратаки с
воздуха.

Нет, нет, это должно быть исключено. Он только что был на связи.
служба безопасности предупредила, и если бы они отдали приказ о контратаке, они
вряд ли могли оставаться в неведении об этом. Если только оператор, с которым он
разговаривал, не был так полно проинформирован, как аварийная команда оповещения
.

Это было едва ли возможно.

Он перестал расхаживать и повернулся, чтобы снова щелкнуть по панели управления
когда ослепительный белый свет заполнил комнату, и полоса пламени
обернулась вокруг него, сжигая плоть с костей и вызывая
его лицо сморщивалось и чернело, пока его черты не растворялись в
сплетающейся огненной спирали.




 СЕМНАДЦАТЬ


Монитору 6Y9 показалось, что прошла вечность с тех пор, как она
поднялась с пола стерильной детской и обнаружила, что
она одна. Она могла вспомнить, что чувствовала в тот момент -
красное пламя ярости, плясавшее у нее перед глазами, тошнота под ложечкой
, волны тошноты, которые заставили ее пошатнуться
и снова чуть не упасть на пол. Она смогла вспомнить все, что очень
четко. Но поиски, которые она заказала проводится через каждые
помещение в центре, что тщетные и бесплодные поиски было туманное пятно в
ее разум. Ее эмоции были настолько сильна, что они почти
смыл подробности той страшной неудаче из головы просыпать на
крайней мере, и помнит ли она их вообще было бы только в мечтах,
сны, от которых она просыпалась с криком и в холодном поту.

Она отчетливее вспомнила три лица на освещенном телеэкране,
насмехающиеся над ней. Ненавистная пара ускользнула от ее бдительности и затаилась
они были где-то в центре событий до того ужасного момента, когда они
появились на экране и взбудоражили десять тысяч мужчин и женщин
их темная ложь и обвинения очерняли ее характер до такой степени, что ей
хотелось кричать и она больше не могла выносить то, что они говорили о ней
.

Восстание. Ужасное, преступное восстание, начавшееся в
центры спаривания и теперь захлестывает город и перекинется на другие города.
если это не будет немедленно подавлено.

Какими умными они были, какими мудрыми в своей преступной развращенности! Они
осмелились поместить _ эту женщину_ на экран, и она говорила о
материнстве и любви, как будто шлюха могла что-то понимать в
таких вещах.

Но было еще не слишком поздно. Время еще было. Сейчас, сейчас все будет
отомщено.

Отвратительный поток воспоминаний схлынул, и она посмотрела
вниз, сквозь гудящий прозрачный пол кабины летательного аппарата.
кабина пилота и позволила менее ужасным воспоминаниям полностью завладеть ее разумом
.

Как быстро она действовала, приняла на себя командование, обошла охрану
Предупредила Главного наблюдателя и отдала приказ о контратаке с воздуха!

Это было, конечно, ее лучший момент, чтобы никто не мог остановить ее сейчас от
бомбежки каждый из вязки центров, их бомбит от курения
груды развалин.

И мужчины и женщины на улицах, все преступники, она проследит, чтобы
ни один из них не сбежал.

О, она сделает все возможное. Пешие вооруженные повстанцы не могли надеяться
чтобы защитить живых, когда бомбы начали падать. И они найдут
сами попали в бушующий огненный ад и восстание будет
раздавлены навсегда, и никто бы не смел бунтовать.

Твердая ладонь на ее руке заставила ее обернуться. Командующий воздушным флотом
стоял рядом с ней, в его глазах было выражение глубокой озабоченности. Он был высоким,
красивым мужчиной с темной бородой. Он держался очень прямо.
и она не могла не восхититься шириной его плеч и
привлекательной завитушкой его волос.

- Последняя машина в полете сбросила четыре бомбы, - сказал он.
- И мы только что... - начал он. - И мы только что...

Тощий женщина выпрямилась, резка ему короткий, с резкой, злой
жест.

"Четыре бомбы! О чем ты говоришь? Я не слышал взрывов".

"Последняя машина летит очень низко и отстала", - ответил командир.
В его глазах все еще было беспокойство. "Вот почему
вы не слышали, как взорвались бомбы. Но это не то, о чем я беспокоюсь
.

Взгляд изможденной женщины стал острее. "Именно о чем ты беспокоишься?"
она требовательно спросила.

"Он сбросил бомбы далеко от целей", - сказал командир.
"Само по себе это не было бы серьезной причиной для беспокойства, поскольку могло бы
укажем лишь плохой стрельбы. Но он, по-видимому-возможно
не был преднамеренным, но..."

Командир сделал паузу, понимая, что он был очень поставив все это
плохо. Но женщина перед ним не была обычной Наблюдательницей, и ее
грозный вид заставлял его чувствовать себя необычно нервным и не в своей тарелке.
Новости, которые он должен был сообщить, были тревожащими, и он немного боялся
излишне встревожить Наблюдателя.

Он кашлянул, чтобы прочистить горло, и попробовал снова.

"Он не только сбросил бомбы далеко от целей", - сказал он. "Он
сбросил их на неправильные цели".

Изможденная женщина мгновение смотрела на него, ошеломленная, не веря своим ушам. - Что
Ты пытаешься сказать? Ты что, сошла с ума? Как он мог?
он?

"Это трудно объяснить. Это как если бы ему намеренно удалось промахнуться
по цели и направить бомбы на другую цель поблизости, так что вы
могли обвинить его только в том, что он промахнулся по одной цели и случайно поразил
другую. Но кажется, что дело не только в плохой стрельбе
, потому что каждая бомба разрушала важный коммуникационный центр
или административное здание. Ни одна бомба не попала в спаривающийся
центр или любая из общественных площадей, которые вы дали нам указание разбомбить.
бомбить ".

Тощая женщина ухватилась за обе ручки вращающегося металлического кресла, в котором
она сидела, и спустилась на металлическую платформу, которая тянулась
по всей длине кабины. Она стояла очень спокойно, тянутся через
командир со страшным, обвиняющим взглядом.

"Ты дурак!" - плакала она. "Ты тупоголовый идиот! Конечно это был
преднамеренное. _ Этот человек - предатель._

Командир смертельно побледнел. "Но это не имеет смысла",
сказал он, защищаясь. "Если он предатель, то почему он не покинет город?
эскадрильи стратегических целей и разбомбить не так ловко маскируя его
намерения, которые трудно обвинить его в измене?"

"Ты хуже дурака, чем я думал. Это ему выгодно, чтобы остаться
с эскадрой. Если бы он был один в небе, что он идеально
мишенью для наших дальних воздушных снарядов. Мы могли бы уничтожить его
в считанные минуты. Но если он окажется просто плохим стрелком
, другой человек, который является глупым командиром, сыграет ему только на руку
. В эскадрилье есть опасный предатель, и вы совершили
абсолютно ничего об этом. Вы точно знаете, какие цели он бомбил?

- Как я вам уже говорил - все жизненно важные центры.

- Насколько жизненно важные? Крупные центры?

"Нет, все не так уж плохо. Но мы сейчас летим очень близко к зданию Совета.
и вот почему я подумал..."

"Неважно, что ты подумал. Вы уверены, что он сбросил только четыре бомбы?

Командир колебался, покусывая нижнюю губу.

"Ну?"

"Мы не можем быть полностью уверены. Атомно-диффузионные бомбы не взрываются
, и их траектория невидима с воздуха. Он мог бы
сбросить одну, и мы бы не узнали ".

"Самый опасный вид бомба!" Тощий женщина вздрогнула. "Жара
уничтожает все на своем пути. Белый накаливания, жарче, чем
Фотосфера солнца. Она прожигает плоть и кости, снижая человека
тело сгорает пепел в считанные секунды. Я не пожелаю такого
судьбы злейшему врагу".

Летающая машина вдруг вздрогнула, как будто он прилетел через
бушует буря и удары с обеих сторон. Кабина пилота
задрожала по всей длине, и металлическое кресло завертелось на своей опоре
с такой силой, что, если бы изможденная женщина все еще сидела
в этом случае ее с силой швырнуло бы на пол.

Взрыв, последовавший почти сразу после первого конвульсивного крена машины
, был слышен даже с воздуха. Звук проник в
застекленную кабину и заставил тощую женщину зазвенеть в ушах, а красная вспышка
, сопровождавшая взрыв, была такой яркой, что ослепила ее
глаза.

Посмотрев вниз, она увидела ужасную сердцевину взрыва.
она начала расширяться, немного истончаясь по мере распространения наружу.
огненное зарево окутало окружающие улицы и здания.

"Здание Совета!" - простонал командир, его голос был почти рыдающим.
"Он, должно быть, сбросил по меньшей мере восемь бомб".

Лицо изможденной женщины представляло собой бесцветную маску, ее губы были искажены в гримасе
, которая так плотно стянула плоть с обеих сторон ее рта
, что придала ее чертам почти мумифицированный вид. Она застыла
на мгновение, не в силах пошевелиться или заговорить, и настолько ненормальным был ее вид
, что командир пожалел, что не промолчал и не позволил
осознанию прийти к ней медленно.

Он был еще больше потрясен , когда она протянула руку и сцепила пальцы
на его запястьях. Она потянула его, притягивая к себе. Она яростно вывернула
его запястья, а затем отпустила с сильным толчком.

- Разрази его гром! Прикажите всей эскадрилье атаковать его
снарядами одновременно! Они должны отказаться от всех стратегических бомбардировок. Вы
понимаете? Если его машина не идет по спирали вниз в огне в течение
следующие пять минут вы будете платить за свою глупость в своей жизни".

Командир кивнул и удалился, его горле было так сухо, что он не мог
больше глотать и походка у него настолько зыбкой, что он прибыл в комендор
отделение шатаясь словно пьяный.

Постепенно к изможденной женщине вернулся контроль над ее взвинченными нервами, и
немного румянца вернулось на ее лицо. Она снова уселась во вращающееся кресло
и подалась вперед, ожидая, когда небо осветится
яркими вспышками снарядов и еще более яркой вспышкой
объятый пламенем летательный аппарат со штопором.

Она знала, что не смогу увидеть фактическое уничтожение
машины, за это была последняя в очереди и, как командир
сообщил ей, со своей глупостью на него тяжелым, летел очень низко. Но
она достаточно быстро понимаешь, командир, не будет медленным в
ломать новости, когда один или более из снарядов попал в цель.

Она ждала, и по мере того, как шок и ярость, которые она испытала, когда
увидела, как здание Муниципального совета превратилось в щебень, начали проходить, она
стала более примиренной с тем, что произошло. Вполне возможно, что
Совет - весь Совет - находился в здании, вызванный
на экстренное заседание Главным Наблюдателем. Возможно, это было слишком много
надеяться на это, но она не видела причин допускать такую маловероятность
омрачить ее настроение. По крайней мере, половина Совета уйдет, потому что половина
Совета проживала в здании. Это значительно уменьшило количество
ее врагов и неизмеримо повысило ее престиж.

Последовала внезапная, ослепляющая вспышка снаряда, и она напряглась
в ожидании, ее глаза метнулись к пустому небу прямо над ней
а затем в сторону, надеясь, что машина, пометившая цель своим
пилот-предатель увеличит скорость в последнюю минуту для маневра отхода
и на мгновение появится в поле зрения. Если бы только она могла засвидетельствовать прямое попадание
, увидеть, как он взорвется в воздухе!

Ее надежды взлетели, пока она едва могла дышать. Но предателя даже
не попадают в поле зрения. Последовала еще одна яркая вспышка снаряда, и
вторая машина эскадрильи поравнялась с окном кабины,
летя параллельно на расстоянии восьмидесяти или девяноста футов.

Что-то было не так в полете второй машины.
Она внезапно набрала скорость, но теперь замедлялась и
раскачивалась из стороны в сторону.

Он был явно в беде. Его кабине, казалось, прогибаются, как если бы один из
внутренние распорки дал путь или вся конструкция была половина
выстрелил в сторону, с той стороны, которая была скрыта от нее.

Из средней части машины внезапно начал подниматься густой черный дым.
секция, сливаясь в воздухе над ней в густое черное облако. Он
сильнее раскачивался из стороны в сторону, а затем, совершенно внезапно, он
устремился вниз, закручиваясь в зигзагообразный штопор, по мере того как
он по спирали приближался к земле.

Изможденной женщине не дали времени оправиться от шока от этого
совершенно неожиданного поражения. В небе появилась еще одна машина.
над ней почти мгновенно вспыхнуло пламя. Еще два снаряда разорвались.
вспышки осветили небо, окрасив яркий серебристый блеск третьей машины.
крылья машины окрасились в малиновый цвет, когда она полностью развернулась в воздухе и
резко упала вниз, как раненый сокол, его хвостовое оперение дико развевалось.
беспорядок.

Четвертое поражение, которого она не видела. Известие об этом дошло до нее через
переговорную трубку, голосом, который она узнала, голосом, который вызвал
горячий румянец гнева на ее щеках.

- Командир эскадрильи мертв. На данный момент он сбил пять машин.
Мы ничего не можем поделать. Он продолжает переигрывать нас на каждом шагу.
Есть восемь или десять различных способов, которыми действительно блестящий пилот может удержаться
его собственный и будет более чем достойным соперником для целой эскадрильи. Он знает их всех.
"

Тощая женщина швырнула переговорную трубку на стол с такой силой, что
она оцарапала костяшки пальцев, заставив ее поморщиться от боли.

Она собралась с духом, чтобы безропотно перенести то, чего боялась.
грядущее - уничтожение шестой машины и седьмой. И что было после
этого? В эскадрилье было всего девять машин.

Это было даже хуже, чем она себе представляла. Две из четырех
оставшихся машин были сбиты почти одновременно. Она не
смотрите, как они падают, но две яркие вспышки, осветившие землю далеко внизу
не оставили сомнений в том, что произошло.

Чувствуя тупую, гулкую боль в груди, она поймала себя на том, что задается вопросом
будет ли машина, в которой она сидит, следующей, или трагедия
настигнет единственной оставшейся машиной первой?

У нее недолго оставались сомнения. Глухой удар потряс кабину,
и ее сильно швырнуло вперед. На мгновение вокруг нее, казалось, закружился калейдоскоп
меняющихся цветов. С вращающимся
пришло головокружение и тошнота черный вцепилась ей в горло.

Она с трудом поднялась на ноги и вцепилась в длинный металлический поручень на
правой стороне кабины, уставившись сквозь расколотую поверхность
стекла вообще ни на что.

Мгновение ничего не было, а потом она увидела его. Она увидела машину
что было победим и переиграл целую эскадрилью и в
кокпит пилота, который носили на груди яркие знаки
любовь-привилегия.

_She увидел лицо пилота._

Четко, ясно она видела его, и он, должно быть, видел ее лицо, ибо он был
глядя прямо на нее.

Это было лицо, единственное лицо, которое она ненавидела больше всех остальных
каждый вздох, который она обращает и не хотел, пока она не перестала дышать.

На одно ужасное мгновение она смотрела в глаза и увидел Телеман Телеман по
губы двигаются в жалости.

Затем она падает. Все ниже и ниже, в крутящуюся бездну пустоты,
падаю вместе со сломанной и горящей машиной ... падаю, падаю.




 ЭПИЛОГ


"Восстание сейчас не остановить", - сказал Легурия. "У нас будет наш новый
мир, и мы все станем его частью".

Она выпрямилась, ее глаза сияли, и она улыбнулась мужчине и женщине
которые только что спустились с почерневшего от дыма летательного аппарата,
машина, которая только воздушную инженер, который строил мосты в
глубоко в джунглях знали бы, как маневр с навыками в час
решение.

Наступили сумерки, и его фиолетовое свечение, отклоняется вниз от
блеск стекла в кабине машины, aureoled Leguria волосы в
мягкое сияние.

"Возможно, я показался вам волевая и решительная женщина,"
сказала она. "Но я не такой. Это просто, что
обстоятельства меняют людей".

Она кивнула и замолчала, а Телеман и Алисия были довольны просто тем, что
были вместе в мирной тишине сельской местности, пока
сумерки сгустились и породили дикий поток звезд.

Они легли вместе под этими звездами и позволили страсти охватить их.
медленно, зная, что теперь у них есть время и свобода любить.


 КОНЕЦ

 * * * * *




 ОНИ НАЗЫВАЛИ ЕЕ БЕССТЫДНАЯ БЛУДНИЦА....


Сколько девушка может подавить любовь призывает, которые являются естественными для
красивые и здоровые женщины? Алисии было отказано в Привилегии
женщины в центр спаривания, но она была прелестна, и она была в отчаянии.

Она могла видеть пламя похоти в глазах мужчин, которых она встречала на Трэвел-Стриптизе
- мужчин, которые отводили глаза, чтобы пройти в свои закрытые стеклом
кабинки для выполнения своих повседневных задач.

Она намеренно лишил трезвого одежды промышленного работника
с ее сочной тела, и поставить на выявление, дразнящий облик
секс-привилегия женщины.

Затем Алисия решила использовать свое чарующее тело, чтобы разрушить "Утопическое"
общество 2896 года, свергнуть холодных, бесчувственных лидеров этого
общество - чтобы доказать, что _сексуальность нельзя отрицать_.


 ЦЕНТР СПАРИВАНИЯ

 КНИГА КОЛЕСНИЦЫ