Цепные псы самодержавия. Глава 17

               Глава семнадцатая
 
  - Господин Илья Муромец, вы меня просто удивили! - с восторгом произнёс хирург, - гематомы почти исчезли, опухоли под глазами тоже. Шрам заживает прекрасно. Всё замечательно! Скажите мне, а тошнота вас одолевает?

 - Нет, доктор! Не одолевает! Я здоров и должен быть на службе, - твёрдым тоном заявил Михаил.
 
- Нет, молодой человек! Служба подождёт! Швы я сейчас сниму, и вы отправитесь домой! Вам нужен ещё покой! - возмутился хирург. - Дней десять ещё, ну потом посетите меня, и я разрешу вам отправиться на вашу службу! Может быть разрешу..
 
После посещения хирурга, Гурьев вместе с Калмыковой взяли извозчика и отправились покупать ему костюм.
 
 Только сейчас Михаил понял, что такое опытная и умная женщина!
 Антонина входила в магазин готовой мужской одежды в модной шляпке, красивом платье, перчатках и с зонтиком в руках. 
 
Увидев её, приказчики выскакивали из-за прилавков, кланялись в три погибели, «пожирая» при этом женщину своими сальными взглядами.
 - Чего изволите, сударыня?
 
- Партикулярный костюм  для господина поручика! - не обращая внимания на приказчиков, холодно объясняла Антонина.
 
- Какой изволите? - спрашивали, а затем они показывали всё, что у них было.
 
Антонина заставляла мерить Гурьева брюки одного размера, а пиджаки другого.

 - Мишенька, пойми, что у тебя очень широкие плечи! Нужно тщательно, не спеша выбрать то, что нам нравится! - советовала она и заставляла приказчиков нести и нести костюмы.
 В магазине  Кацмана они купили для Михаила светлый летний  костюм. У Рухимовича - синий, из тонкой шерсти.
 - Это, Мишенька, тебе на лето! Нельзя же носить каждый день один костюм! Их, Мишенька, необходимо менять. Да, да! Не спорь со мной! Необходимо менять! А на осень, в сентябре, тебе нужен совершенно другой костюм: тёплый. Лучше всего из английской шерсти, - объясняла Калмыкова.

 «Откуда она всё это знает?» - не уставал удивляться Гурьев.

 В доме Фурштейна купили две пары туфель. Антонина заставила приказчика принести ей почти сотню коробок с обувью.
 
У Гурьева уже начинался голодный  обморок.
 
- Тоня, хорошие ведь туфли? Давай я заплачу, и мы поедем домой! - шептал Михаил на ушко Антонине.
 
- Нет, Мишенька! Мы должны тебя одеть! - Калмыкова стояла на своём.
 Домой  они вернулись  только к семи часам вечера.
 
- Мишенька, еда есть! Ты не умрёшь с голода! Мой руки и за стол! Ха-ха-ха! - Антонина пошла в свою комнату переодеваться.
 
Через день, в восемь часов утра Гурьев в светлом летнем костюме, широкополой шляпе, как у Грабовского и белых туфлях из мягкой кожи прибыл в Ростовское окружное жандармское управление.

 Высокий  городовой, дежуривший у входа в Ростовско-Нахичеванское управление, увидев Михаила, вытянулся в струнку, приложил руку к козырьку фуражки и громко гаркнул:
 -Здравжелаю, вашблагодь!
 
Дежурный по Ростовскому окружному жандармскому управлению старший унтре-офицер Попов, также, вытянулся в струнку:
 - Здравия желаю, Михаил Иванович!
 
- Доброе утро, любезный! Скажи ка мне, пожалуйста, на месте ли господин адъютант?
 
- Так точно! Находятся у себя в кабинете! - пожирая Гурьева глазами, - доложил Попов.
 
- Спасибо! - поблагодарил Гурьев и постучал в дверь Кирсанова.
 - Доброе утро, Дмитрий Ильич! Прибыл для дальнейшего исполнения моей службы! Как и обещал! Доктор мне не выдал ещё никакого разрешения, - объяснил Гурьев.
 
- Здравствуйте, Михаил Иванович! Как вы себя чувствуете? - Кирсанов поджал свои юношеские губки.
 
- Прекрасно! - улыбнулся Михаил, - швы сняли. Остался только шрам, - он снял свою широкополую шляпу.
 
- Ничего себе! - боязливо поморщился Кирсанов, - бандит вам весь лоб изуродовал! Сочувствую! Теперь, Михаил Иванович, вот вам документы, которые нужно немедленно отработать. Также срочно займитесь теми, который находятся у вас в производстве. Нужно срочно подготовить ответ в Харьковское управление!
 
- Так и зашёл к вам, чтобы предупредить о моём отъезде в адресный стол, - сообщил Гурьев.
 
- Да! Да! Конечно! Только распишитесь, пожалуйста, за полученные вами наградные деньги! - Кирсанов вынул из стола толстую тетрадь. - Вот здесь, пожалуйста! Да и за документы, которые я вам только что вручил. Вот здесь, здесь, здесь, здесь, здесь и здесь! Благодарю Вас, Михаил Иванович! - Кирсанов строго посмотрел на Гурьева своим серыми глазами.
 
Михаил вошёл к себе в кабинет. Затхлый запах ударил ему в нос. Он открыл окно, затем, не читая, кинул в сейф пачку писем и запросов, которые дал ему Кирсанов. Вынул документ из Харьковского уездного жандармского управления. Прочитал его два раза. Выкурил папиросу, закрыл окно и спустился на улицу.
 
 Здесь ему очень повезло: Михаил сразу же взял извозчика и поехал в дом Сармакешева, на углу переулка Казанского и улицы Казанской, где располагался адресный стол.

 Начальник адресного стола надворный советник Щучкин Давыд Павлович отсутствовал. «Какой начальник является на службу в такую рань!» - усмехнулся Гурьев и достал из кармана часы. Было всего лишь десять минут десятого.
 
К удивлению Михаила заместитель Щучкина подъесаул Кутырёв Александр Михайлович уже пришёл. Гурьев постучал в дверь.
 
- Ну да! - послышался недовольный хриплый голос.

 Михаил вошёл. В маленьком кабинете с крошечным окном за старым столом сидел мужчина лет сорока в мундире казачьего офицера  с погонами подъесаула (штаб-ротмистр. Примечание автора).
 
Невысокого роста, узкоплечий, с усами тронутыми сединой и рябыми щеками он закуривал дешёвую папироску.
 
- Разрешите? Здравствуйте! - вежливо поздоровался Гурьев.
 - Доброе утро, коли не шутите! - подъесаул закурил, глубоко затянулся, выпуская струю вонючего дыма, внимательно осматривал Михаила.
 
- У меня вопрос, - начал Гурьев, - вы Кутырёв Александр Михайлович?
 
- Кутырёв для вышестоящего начальства! Для всех остальных - господин подъесаул или ваше благородие! - недовольно скривил губы  мужчина за столом. - Вы чего хотите?
 
- Прекрасно! - улыбнулся Михаил, - разрешите представиться: Ростовского окружного жандармского управления поручик Гурьев!
 
 У подъесаула его редкие брови поползли наверх. Он бросил тлеющую папиросу в пепельницу.
 
- Тот самый Гурьев? - подъесаул встал со стула.
 
- В каком смысле тот самый? - сначала не понял Гурьев, а потом рассмеялся и снял свою модную шляпу.
 
- Тот! - убеждённо выдохнул Кутырёв, увидев шрам на лбу. Выскочил из-за стола,  протянул Михаилу свою руку. - Рад! Очень рад! Безумно рад нашему знакомству! Чего же вы стоите, господин поручик? Присаживайтесь! Вот вам стул. Располагайтесь! Владимиров! Маклеров! Ко мне! - громко заорал он.
 
На крик подъесаула тут же прибежали двое мужичков в серых полицейских тужурках и вытянулись перед начальником.
 
- Владимиров, ставь самовар! Тащи сюда печенье, баранки, сахар, мёд! Маклеров, сбегай в булочную! Купи там... Купи там..

 - Венских булочек? - ехидно усмехнулся Маклеров, невысокий, с животиком, мужчина лет сорока пяти.
 
- Точно! Горячих венских булок! Давай, не медли!
 
 Вскоре Владимиров, худющий, неопрятный мужчина с бакенбардами сверху впалых щёк, принёс сахарницу, стаканы с подстаканниками, банку варенья, корзинку пряников и вязку ванильных  баранок.

 - Сейчас закипит самовар! - произнёс он, будто-бы обращаясь к самому себе, поправил старые чёрные налокотники на серой изношенной тужурке и вышел.
 
- Михаил Иванович, подвигайтесь поближе к столу, чтобы удобнее вам было! Подвигайтесь! Вот так! Вот так! - суетился подъесаул.
 
- Осторожно! Осторожно! Самовар! Кипяток! - в кабинет медленно вошёл Владимиров, неся самовар на вытянутых руках

- Георгий Иудович, ставь его сюда! Сюда, в центр стола! -  Кутырёв принял самовар и водрузил его на стол.
 
-Александр Михайлович, вы мне позволите сказать? - робко осведомился Гурьев.
 
- Да, конечно! Говорите!

 - Мне нужно срочно выяснить, где прописаны два человека. Потом, конечно, можно и чайку выпить, - попросил Михаил.
 
- Владимиров, обслужи господина поручика, а я пока чай заварю. Так, так, где уже у меня была пачка? Сунул куда-то и забыл. Вот дела! - Кутырёв принялся открывать дверцы шкафа, стоящего у стены с полок которого на пол сыпались какие-то папки. - Нашёл! Слава Богу! Китайский чай! Дорогой!
 
 - Пойдёмте со мной! - пригласил Гурьева Георгий Иудович. - Вот кабинет! Садитесь!
 
 Михаил с трудом сел на колченогий стул, вплотную стоящий к маленьком столу. Вокруг: на полках, на полу лежали сотни каких-то старых пыльных папок.

 - В тесноте, да не обиде! - хмыкнул Владимиров и достал из ящика стола четвертинку листа бумаги. - Называйте фамилию, имя и отчество.
 
- Богомолов Гаврил Евлампиевич, около  сорока лет. Предположительно работает учителем в школе, - продиктовал Гурьев.
 
Владимиров быстро записал своим каллиграфическим почерком и с одобрением заметил:
 - Надо же, наизусть помните! Среди наших посетителей - это большая редкость!
 
- Второй человек - это женщина по фамилии Яковенко. Мария Исаковна. Акушерка. Больше никаких данных нет. Если у вас есть возможность, то установите адрес прописки обоих лиц, а также, где они были прописаны ранее. Пожалуйста! - Улыбнулся Михаил.
 
- Сделаем! Прямо сейчас и займусь, - Владимиров зевнул, обнажая свои плохие гнилые зубы.
 
- Спасибо! - Гурьев вышел из кабинета, где ему нестерпимо хотелось чихать от пыли.

- Решили? - спросил подъесаул, и не ожидая ответа, сразу же предложил,- присаживайтесь! Будем чай пить!
 
Выпили по стакану с венским булочками и вишнёвым  вареньем. Затем ещё...
 
- Михаил Иванович, так расскажите о том, как вы бандитов взяли? -  подъесаул упёрся взглядом в глаза Гурьева
 
- Да как? Одному раз врезал кулаком в морду, а второго в стенку впечатал. Они и попадали... - без подробностей объяснил Гурьев.
 
- Сразу попадали? - уточнил Кутырёв, глядя на кулачищи Михаила.
 
- Сразу! Даже не пикнули! - похвастался  Гурьев.
 
- Да, ну-у-у! - восторженно протянул подъесаул, - а почему револьвером не воспользовались? Он ведь у вас был?
 
- Конечно же был! Хотелось живыми взять! - пожимая плечами, объяснил  Михаил.
 
- Да, ну-ну-ну! - Кутырёв подскочил со стула, - вы поручик - настоящий герой! Герой! Кулаками взять бандитов! Они же в розыске находились! Опасные, сволочи, были! Мне так, по крайне мере, объяснили.
 
Потом они выпили ещё по три стакана, и подъесаул задал те же самые вопросы. Затем он вновь охал и ахал. Потом выпили ещё по два стакана чая.
 
- Александр Михайлович, готово! - без всякого разрешения вошёл в открытый кабинет Владимиров.
 
- Молодец, Георгий Иудович! - похвалил своего подчинённого подъесаул. - Господин поручик, вам подписать справку?

 - Нет, не обязательно! - Гурьев встал из-за стола, поблагодарил  за чай, работу и распрощался.
 
Только Михаил вошёл в управление, как коридоре появился Кирсанов:
 - Гурьев, срочно зайдите к господину Апостолову.
 
Ротмистр отложил в сторону свою пилочку для ногтей, когда увидел в кабинете Михаила.
 - Здравствуйте! Очень рад вас видеть, Михаил Иванович! - Апостолов вышел из-за стола и протянул Гурьеву руку. - Шрам, конечно, не очень красивый. Скажем так! - ротмистр внимательно изучал лоб Михаила, - но шрамы украшают настоящего воина. Присаживайтесь!
 
Апостолов вернулся на своё место и задумался.
 - Да, я, лично, хочу вам, господин поручик, выразить благодарность за участие в аресте двух государственных преступников. Денежное вознаграждение, как я знаю, вы получили? - ротмистр вновь взял пилочку для ногтей.
 
- Так точно, Александр Иванович, получил и очень вам благодарен! - вежливо ответил Гурьев.
 
- Так это не только мне! - рассмеялся Апостолов, - полковник Тиханович подписал приказ. Гурьев, вы сегодня вышли на службу и чем занимались до сего момента?
 
- Посетил адресной стол, где установил прописку двух проживающих в городе Ростове на Дону лиц. Это для ответа на письмо-запрос..
 
- Да, я знаю! Я прошу вас , Гурьев, чтобы вы немедленно занялись всеми документами, которые нужно вам отработать. В первую очередь - срочными! - Апостолов уже не смотрел на  Михаила, а увлечённо точил пилочкой свои ухоженные ногти.
 
- Сделаю всё возможное, чтобы исполнить их в срок! - Гурьев хотел даже подскочить со стула.
 
- Михаил Иванович, а вы помните, что я двоих ваших секретных сотрудников приказал передать на связь поручику Фёдорову? - Апостолов отвлёкся от своих ногтей и кинул взгляд на Гурьева.
 
- Да, Александр Иванович, помню! - подтвердил Михаил.

 - Я это сделал для того, чтобы вы уже сегодня начали вести интенсивную работу по приобретению агентов! У вас на связи находятся всего четыре секретных сотрудника. Это ни-че-го! - последнее слово ротмистр произнёс по слогам. - Повторяю, ни-че-го! Для для того, чтобы достичь высокой эффективности в работе вы, Гурьев, должны иметь на связи, как минимум, шестнадцать секретных сотрудников! Вы меня поняли?
 
- Так точно, господин ротмистр! - Гурьев встал.

 - Всё! Идите, поручик,  и работайте!
 
- Михаил Иванович, - кинулся к нему Кирсанов, - на прошлой неделе поступило циркулярное письмо из Департамента полиции. Вы должны с ним сегодня ознакомиться и вечером вернуть! Вот, здесь, пожалуйста, распишитесь! - адъютант уже протягивал Гурьеву ручку и показывал в толстую клеёнчатую тетрадь, где необходимо было расписаться.

 - Дмитрий Ильич, сегодня я вам верну это письмо! - заверил Кирсанова Михаил. - Хотел также сказать: вы знаете,  что я получил денежное вознаграждение, в связи с этим приглашаю вас сегодня на ужин! В ресторан, который выбираете вы. - Улыбнулся Гурьев.

 - Ресторан? - Кирсанов закусил свою нижнюю пухлую губу. - Ужин? Сегодня? - он принялся чесать указательным пальцем свой юношеский носик. - Благодарю вас, Михаил Иванович, но я, к большому сожалению, не могу! Очень много работы накопилось. Очень много! - адъютант, как бы извиняясь, развёл руками.
 
- Жаль! - вздохнул Гурьев и вышел.

 Поручик Фёдоров долго открывал дверь кабинета.

 - Заходите! Что вам, Михаил Иванович, угодно? - Фёдоров, выпятив свою квадратную челюсть, уставился на Михаила.
 
- Алексей Алексеевич, приглашаю вас сегодня поужинать со мной! Ресторан выбираете вы! Это по случаю получения мною денежного вознаграждения! - выпалил Гурьев.
 
- Поужинать! Нет! Нет! Нет! Я не могу! - Фёдоров вынул носовой платок и принялся им вытирать лицо. - У меня, знаете ли, супруга беременная. Мне, знаете, нужно быть дома!
 
- Прошу прощения, Алексей Алексеевич! - Гурьев вышел и направился к Грабовскому.
 Штаб-ротмистр находился на месте.

 - Батенька! Неужели вы уже на службе! Не могу поверить своим глазам! - Грабовский выскочил из-за стола и принялся обниматься с Гурьевым. - А ну ка, покажитесь мне! Да-с, шрам грубый, но придётся с эти смириться! Служба у нас с вами такая! Присаживайтесь! - Грабовский отодвинул стул от стола.

 - Нет! Спасибо! Николай Васильевич, вы знаете, что я получил денежное вознаграждение, поэтому хочу пригласить моих сослуживцев на ужин. Сегодня! Вы вообще как относитесь к моему приглашению?
 
-Михаил Иванович, сочту за честь поужинать с вами! Прямо сегодня! Зачем откладывать в долгий ящик? Скажите, а кто ещё из наших сослуживцев принял ваше, столь любезное предложение? - у Грабовского потемнели жёлтые глаза.
 
- У Кирсанова много работы, а у Фёдорова - беременная жена. Не могут! - объяснил Гурьев.
 
- Я никогда не сомневался в том, что  у них всегда найдутся разные важные дела! Как всегда! Ха-ха-ха! - кустистые брови штаб-ротмистра поднялись вверх треугольником. Ладно, это их дела! Я хотел бы вас спросить, Михаил Иванович, как вы относитесь к армянской кухне?

 - Я? - переспросил Гурьев и замер в замешательстве, - я собственно, собственно... Честно сказать я не имею об армянской кухне никакого представления!
 
- Ага! Даже так! Надо навёрстывать тогда, Михаил Иванович! Армянская кухня, уверяю, вам обязательно понравится! Итак встречаемся сегодня в семь часов вечера на углу Таганрогского проспекта и улицы Полицейской. Вас устраивает? - кадык Грабовского вновь опустился вниз, а затем поднялся вверх.

 - Конечно устраивает! - обрадовался Михаил.

 Дома Гурьев предупредил Антонину, что задержится часа на два.
 -  Тоня, а может даже быть и на три! - поправился он, допивая шестой стакан вкусного компота из свежей клубники.
 
- Мишенька, я буду тебя ждать! И скучать. Очень скучать, - вздохнула она.
 
В шесть часов вечера сорок минут Гурьев сдал Кирсанову циркулярное письмо, которое изучал всю вторую половину дня, и спустился вниз.
 
 Едва он подошёл к углу улицы Полицейской и Таганрогского проспекта, как перед ним остановилась закрытая пролётка.

 - Михаил Иванович, поднимайтесь ко мне! - раздался изнутри знакомый голос Грабовского.

 Гурьев удобно устроился на мягком сиденье.
 
- Лучшая армянская кухня в славном городе Ростове на Дону готовится, как ни странно, не в ресторане «Кавказ», а в «Лондоне»! Мною уже проверено. Трогай, любезный! В ресторан «Лондон!»
 
Вышколенный администратор сразу же их провёл в маленький уютный кабинет. Здесь не было огромных кресел и широких диванов. Только столик на четыре персоны. Какие-то яркие, но без запаха, цветы в кадках. На стенах и полу - старинные ковры.
 
- Располагайтесь, Михаил Иванович! Вы не будете возражать, если я приму на себя всё бремя заказывать нам еду? - Грабовский смотрел на себя в зеркале, поправляя галстук на светло-жёлтой рубахе.
 
- Конечно, Николай Васильевич! Сделайте одолжение! Ведь я ничего не знаю, - обрадовался Гурьев.
 
- Самый главный вопрос заключается в том, что мы  с вами Михаил Иванович, будем пить? - сказал Грабовский и замолчал, внимательно смотря на Гурьева.

 - Вы знаете, Николай Васильевич, что я никогда не был гусаром, которые вёдрами пили шампанское. Говорят, что пьют и сейчас. Я всего лишь был простым пехотным поручиком. Предпочитаю водку или коньяк, - ответил Михаил.
 
- Просто замечательно! Полное совпадение! - искренне обрадовался Грабовский.
Тихий стук  в двери.

 - Входи, дорогой! - хохотнул штаб-ротмистр.
 Половой был одет в ослепительно белую рубашку с чёрным галстуком -бабочкой и полосатые брюки.
 
- Записывай, любезный! Фунт хорошей чёрной икры. Сливочное масло, белый хлеб. Лаваш, бастурма, суджук и графинчик холодной водки. Это начало, ну а потом покушать: базбаш, карси хоровац и овощи. Да, чуть не забыл, огурчиков солёных похрустеть с водкой, - Грабовский на мгновение задумался, - пока, пожалуй, всё. Записал?
 
- Всё записано, сэр! - поклонился половой и вышел.
 
- Вы слышали, Михаил Иванович, какое обращение ко мне употребил простой русский половой? Сэр! Ха-ха-ха! Ресторан называется «Лондон». Может быть поэтому? Ха-ха-ха! - штаб-ротмистр  выбрал удобный стул и сел. - В ногах правды нет, Михаил Иванович, присаживайтесь!
 
Через пять минут половой принёс графин водки, солёные огурцы в миске, чёрную икру, белый нарезанный хлеб и сливочное масло.

 Грабовский, не спеша, намазал кусок белого хлеба сливочным маслом, сверху обильно положил чёрной икры и начал жевать.
 
- Рекомендую, Михаил Иванович! Сначала -по кусочку хлебушка с икрой, а уж потом водочка и ещё по кусочку хлеба с чёрной икрой. Так можно выпить колоссальное количество водки и не быть пьяным, - рекомендовал штаб-ротмистр.
 
Гурьев последовал его совету: «А мне всё равно. Я могу водку вовсе без икры с маслом пить,» - подумал он.
 
 Затем выпили водки. Закусили огурчиками, икрой и нарезанными овощами;
 
- Водка, хорошая! Насыщенная и холодная! - вслух заметил Михаил.
 
- Совершенно так! В этом заведении сей напиток имеет высочайшее качество. А вообще лучше пить разбавленное вино, чем разбавленную водку. Это однозначно и обжалованию не подлежит, - заметил Грабовский и они чокнулись.
 
 Штаб-ротмистр пил как-то странно: маленькими глотками  и с закрытыми глазами. При этом его большой кадык ходил вниз и вверх.
 
- Я знаю из истории, что древние греки считали правилом хорошего тона пить сильно разбавленное водой вино. За исключением македонян, - хрустел огурцом Гурьев.
 
- Совершенно так, - согласился с ним Грабовский, - но воины Александра Великого во время походов пили только разбавленное вино. Ведь иначе выжить было нельзя.
 
 Гурьев впервые попробовал суджук и бастурму.
 
- Очень вкусно! Очень! И острое! - похвалил он.

 - Тук! Тук! - вошёл половой с большим подносом.

 Он выставил на стол бозбаш в глиняных глубоких мисках. Это был густой и наваристый суп из бараньей грудинки, пропитанной жиром, каштанов, картофеля, моркови, сладкого перца, помидоров, фасоли и баклажанов.
 
Его полагалось есть только деревянными ложками.
 
Выпили ещё по одной стопке. Похрустели огурчиками, а потом принялись за суп с лавашом.
 
- Невероятно вкусно! - согласился Гурьев. - Я наливаю?
 
- Конечно, Михаил Иванович! Почему нет! - согласился Грабовский.

 Потом половой принёс графинчик водки и карси хоровац: шашлык из больших кусков свинины, жаренный на открытом огне, а также  круглое блюдо с укропом, базиликом, петрушкой,  с нарезанными свежими огурцами и помидорами.
 
- Лаваш принеси, любезный попросил Гурьев.
 
- Сейчас сделаю, сэр! - улыбнулся тот.
 
Грабовский громко засмеялся:
 - Теперь и вы, Михаил Иванович, были названы сэром!
 
Где-то, совсем рядом, «заплакала» скрипка.
 
- Цыган вызвали! - одобрительно закивал головой штаб-ротмистр. - Почему их в этом славном городе называют румынами? Не пойму до сих пор!
 
- Николай Васильевич, а может и я сейчас приглашу скрипача и певичку? - «загорелся» Гурьев.
 
- Михаил Иванович, - резким тоном возразил Грабовский, - запомните раз и навсегда,что никогда  в таких местах нельзя  говорить о работе! Ведь здесь все всё могут слышать. Также всегда ведите себя скромно и незаметно в ресторанах, трактирах, театрах. Я уверен, что в "Лондоне" несколько человек знают, откуда мы и наблюдают за нами. Сколько мы выпьем, сколько съедим, но самое главное - это как мы себя будем вести! Мы должны быть очень скромными и незаметными! Представляете себе, что завтра  среди купцов, например, пойдёт слух о жандармах, которые приглашали румын к себе в отдельный номер в ресторане «Лондон»? Таким безответственным поведением мы сами себя обольём грязью!  Надеюсь я понятно объяснил? - у Грабовского глаза стали «жёсткими» и злыми.
 
- Прошу прощения, Николай Васильевич! Я вас понял! - Гурьеву, действительно, было очень неприятно, что его отчитали, как мальчишку.
 
Однако Михаил был полностью согласен с Грабовским.
 
- Наливайте, мой юный друг! - резко поменял тему штаб-ротмистр. - Водка прекрасна, а шашлык - это произведение искусства!
 
- Согласен! - Михаил налил.

 Они выпили, закусили. Гурьев, вдруг, заметил, что Грабовский  уже почти не ест. Так, для видимости, откусывает небольшие кусочки мяса и тщательно их жуёт.
 
- Я много не ем! - засмеялся штаб-ротмистр, словно прочитав мысли Михаила. - Особенно стараюсь как можно меньше есть на ночь. Боюсь тревожных снов, да и желудок нужно беречь.
 
- А я, если не поужинаю плотно, то заснуть совсем не могу, - признался Гурьев.
 - У каждого это индивидуально. Вы, Михаил, очень сильный крепкий молодой мужчина, а я старше вас и обладаю  небольшими физическими возможностями, - пояснил Грабовский.
 
- А вот я, Николай Василльевич, часто думаю о том, что если бы мне пришлось жить в эпоху Алекандра Великого. Был бы я воином, которому в походах полагалось  фунт печеного хлеба, два фунта мяса, одна четвёртая фунта оливкового масла и фляга разбавленного водой вина. Я бы, наверное, умер! - Михаил с искренним ужасом вздохнул, чем привёл Грабовского в состояние веселья.
 
- Ха-ха-ха-ха! - долго смеялся он, а потом полез за портсигаром.

 Николай Васильевич от десерта отказался. Только пил холодную воду и курил одну папиросу за другой.
 
Михаил заказал себе ванильное мороженое, которое быстро съел.

 После этого он заплатил за ужин, оставив половому на чай 1 рубль и ещё какие-то монетки.
 
Расстались они с Грабовским очень тепло и душевно, будто были старинными друзьями.

 Михаил вернулся домой около десяти вечера.
 - Тоня, я умираю с голоду! Неси на стол всё, что у тебя есть! Пожалуйста, родная моя!