Пушкин Онегин и Таня Грандисон

рис. Роберт Ловелас уговаривает Клариссу сбежать. Художник: Фрэнсис Хейма
 
Или

Как московская кузина княжна Алина заложила кузину  бригадиршу Пашетт (Прасковью)  - маман Татьяны – верного и милого Идеала Пушкина (не Сергея и не Васи, а, пусть вас не колбасит, Нашего Всего)  в романе Евгений Онегин  (звучит как матерное -  Евпатий Коловрат)

Прим. О смысле «московская кузина» вы можете посудачить и потолковать, взяв за основу скрытый смысл пушкинской характеристики героини грибоедовского Горя от ума (вариант - Горя и нет уму)  - Софьи Фамусовой – с учетом ее шашней с Молчалиным:  «то ли б*лядь, то ли московская кузина». Кажется это сарказм АСП по поводу доступности и распутности московских девиц и до, и тогда, И ныне, и присно, и во веки веков  без  пояса Венеры цельной верности  оков

Вспомни, мстинский отшельник фра АИЯ, наши терки о родословной Тани Лариной:  ворчание Тани на Женю – «убийца брата моего» повели нас по следу – раз Ленской (так, а не Ленский) назван братом, то Таня – дочка отца поэта. Бригадир Ларин и Ленской старший были сослуживцами и отчего-то оказались в отставке в одной пустынной степной глуши – Ленской в Красногорье, а Ларины … пойди сыщи… но по соседству. Но есть один контрдовод: Таня могла звать Вову братом по народному обычаю величать так жениха  сестры. Похоже.. .

Но, фра, твою налево, давай-ка повнимательнее перечитаем текст романа о житие Прасковьи Лариной по мужу бригадиру Дмитрию:

А) Девичество: (с формулой  замены счастья на бабью привычку):
XXX.
Она любила Ричардсона,
Не потому, чтобы прочла,
Не потому, чтоб Грандисона
Она Ловласу предпочла;14
Но встарину княжна Алина,
Ее московская кузина,
Твердила часто ей об них.
В то время был еще жених
Ее супруг, но по неволе;
Она вздыхала по другом,
Который сердцем и умом
Ей нравился гораздо боле:
Сей Грандисон был славный франт,
Игрок и гвардии сержант.
XXXI.
Как он, она была одета
Всегда по моде и к лицу; —
Но не спросясь ее совета,
Девицу повезли к венцу.
И чтоб ее рассеять горе,
Разумный муж уехал вскоре
В свою деревню, где она,
Бог знает кем окружена,
Рвалась и плакала сначала,
С супругом чуть не развелась;
Потом хозяйством занялась,
Привыкла, и довольна стала.
Привычка свыше нам дана:
Замена счастию она.15

(см.  Пушкин А. С. Полное собрание сочинений, 1837—1937: В 16 т. / Ред. комитет: М. Горький, Д. Д. Благой, С. М. Бонди, В. Д. Бонч-Бруевич, Г. О. Винокур, А. М. Деборин, П. И. Лебедев-Полянский, Б. В. Томашевский, М. А. Цявловский, Д. П. Якубович. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937—1959. Т. 6. Евгений Онегин / Ред. Б. В. Томашевский. — 1937. — 700 с.; ил.)

Один пишем - два в уме да по усам чтоб текло но и в рот попало:  выделяем намеки Пушкина для расчухивания родословом – то есть ключи-пароли @Грандисон – кузина Алина@  по теме подлинника отцовства  в метрике Тани:

(а)
Грандисона *)
Она Ловласу предпочла;
Но встарину княжна Алина,
Ее московская кузина,
Твердила часто ей об них.

ибо

(б) Который сердцем и умом
Ей нравился гораздо боле:
Сей Грандисон был славный франт,
Игрок и гвардии сержант.

*) Мы помним что роман ЕО это  сатира нравов и потому Пушкин, пародируя и сатирируя, в пассии девицы Параши  (мамы Тани – Прасковьи или Пашетт на франц.манер) вводит саркастически  героя романа  «История сэра Чарльза Грандисона (англ. The History of Sir Charles Grandison) английского писателя Сэмюэла Ричардсона (опубл. в 1753 г) 

Главный герой романа — идеальный джентльмен. Грандисон умён, красив, добродетелен, ему чужда мещанская мораль; он спасает юную провинциалку Харриет Байрон, которую похитил повеса сэр Харгрейв Полликсфен. Та влюбляется в своего спасителя, но сэр Чарльз связан обещанием жениться на итальянской аристократке Клементине делла Порретта. В конце концов Клементина решает, что не хочет выходить замуж за протестанта, и Грандисон женится на Харриет.

Этот роман Ричардсона был в скромной, посвященной лишь темам любви,  библиотечки мамы (la maman) Лариной. Параша так Грандисона любила, что книгу о его литературном прототипе или протагонисте держала при себе и роняла слезы на странички с его … изо и физо. Вот какой балет.

Итак,  в гарнизоне сослуживцем жениха Дм. Ларина был игрок, славный франт и гв. сержант Грандисон, который  чрезвычайно нравился девице Параше да так, что историю их сношений помнила всю оставшуюся жизнь ее московская кузина княжна Алина!  То есть связь была нешуточная: после выдачи замуж без совета с ней как с бес-правой невестой-товаром  Параша была  в горе
 
Рвалась и плакала сначала,
С супругом чуть не развелась;

Тут по опыту жития грешных земнородных для горя и попытки развода нужны были какие-то веские основания, чем невроз нелепостей любви, примативность  и девичьи обид-капризы Параши!  А не понесла ли она  от сержанта?  Ведь Пушкин ставит его имя рядом не с Пупкиным или Ленским, а именно с Ловласом (хотя он и Лав лэйс в кайф)

Прим. Сэр Роберт Ловела;с (правильная транскрипция — Ла;влейс, англ. Robert Lovelace) — персонаж эпистолярного романа Сэмюэла Ричардсона «Кларисса» («Кларисса Гарлоу, история молодой леди», «Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов»), написанного в 1748 г, красавец-аристократ, коварно соблазнивший 16-летнюю главную героиню. В переносном смысле — распутник. Имя нарицательное для волокиты, соблазнителя и искателя любовных побед и приключений (шутливо-иронич.). Аналог более поздних выражений с тем же значением, таких как Дон Жуан и Казанова.

Основанием для развода в те времена должны были быть очень вескими и главным поводом считалась неверность супругов.


Идем, однако, по следу «Грандисон – княжна  Алина» (не бл*ядь, но московская кузина – мастер паутины молвы и компромата хоть и, увы да ах, без мата)
Очевидно  диковатая и отчужденная дочка  Таня, которая родилась у Параши уже в  степной глуши, знала что-то от няни Ф-не  о маменькином романе с Грандисоном,  ибо Пушкин вновь нас наталкивает на подозрения размышлений и порченных нравов вымыслов домысла:
IX.
Теперь с каким она вниманьем
Читает сладостный роман,
С каким живым очарованьем
Пьет обольстительный обман!
Счастливой силою мечтанья
Одушевленные созданья,
Любовник Юлии Вольмар,
Малек-Адель и де Линар,
И Вертер, мученик мятежный,
И бесподобный Грандисон,18
Который нам наводит сон,
Все для мечтательницы нежной
В единый образ облеклись,
В одном Онегине слились.

При этом не оставляем без следопытского внимания как четко Пушкин обозначил чужеродность Тани в семье Лариных, ее образ «детдомовки»  с ее непохожестью на вторую – младшую сестренку Ольгу:
XXV.
Итак, она звалась Татьяной.
Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью ее румяной
Не привлекла б она очей.
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
Она ласкаться не умела
К отцу, ни к матери своей;
Дитя сама, в толпе детей
Играть и прыгать не хотела,
И часто целый день одна
Сидела молча у окна.
Девочка чужая…
Интересно девки пляшут …

Но вот Таню после ухода Жени в бега от уголовного преследования за убийства Ленского отвезли  в Москву на торги ярмарок невест. Вдова Пашетт Ларина решила из экономии  остановиться в доме той самой своей моск. кузины княжны Алины в Харитонье, дотащив туда обоз из осьмнадцати кляч аж за «семь суток ехали оне» со всеми средствами женской гигиены и охраны цельности Татьяны

Обратимся к черновику с описание встречи кузин и знакомства тетки с Таней:
XLI.
(ЛБ 71, л. 74)
Княжна! мой друг Pachette! Алина!3
Кто б думал — боже как давно....4
Садись же милая кузина!...5
Мы вместе — право мудрено6
А это дочь — моя Татьяна,7
Ах Таня подойди ко мне
Я брежу кажется во сне —8
Кузина? помнишь Грандисона
И бал у нас... А! Грандисон —
Да помню, помню — где же он —
В Москве живет у Симеона
Недавно сына он женил9
Меня вечор он навестил10

Или в беловом варианте:

- Княжна, mon ange! -
«Pachette!» - Алина! -
«Кто б мог подумать? - Как давно!
Надолго ль? - Милая! Кузина!
Садись - как это мудрено!
Ей-богу, сцена из романа...»
- А это дочь моя, Татьяна. -
«Ах, Таня! подойди ко мне -
Как будто брежу я во сне ...

Пауза! Шок!

Кузина? помнишь Грандисона
И бал у нас... А! Грандисон —

Княгиня ошеломлена сходством Татьяны с … Грандисоном. И тот самый бал … А! Уж не вспомнила ли старуха как Грандисон их сделал с Пашетт «молочными сестрами». В ее воспоминаниях такой интим и нега Эроса … И такая память!  Это очень много значит. Отграндисонили сестриц в блиц.

Прийдя в себя, Алина невольно задает, кажется, нелепый, но такой предательский вопрос: 

Кузина, помнишь Грандисона?»
- Как, Грандисон?.. а, Грандисон!
Да, помню, помню. Где же он? -
«В Москве, живет у Симеона;
Меня в сочельник навестил;
Недавно сына он женил.

Ахтунг унт аттансьон! Разве не странно, что двоюродная тетя Татьяны, княжна Алина, посмотрев на ставшую взрослой племянницу, приходит от неожиданности в замешательство и произносит: «Как будто брежу я во сне …»? Осознав, кого напоминает Татьяна, она тут же невольно обращается к Пашетт со странным, даже неуместным, но от шока понятным  в этой ситуации вопросом: «Кузина, помнишь Грандисона?».

Пушкин не дает прямого пояснения, почему именно Грандисон вспомнился княжне в ситуации, казалось бы, не имеющей к «славному франту, игроку и сержанту» никакого отношения, а именно, в момент встречи с кузиной после почти двадцатилетней разлуки.

Взглянув только в первый разна незнакомую ей Таню, Алина всплеснула руками и озябшими мозгами:  Да  это ж он!  Наш бесподобный ловкий шустрый милый бескальсонный и не сонный шибко еб*кий Грандисон.

Пушкин, скорее всего, не мог допустить прямого указания на аморальность жития дворянки П. да еще мамы им любимой Тани и посчитал, что пытливый читатель способен хоть что-то, если не поэтическое, то житейское, расчухать и,  если получится, саму догадаться, что княжна поражена именно сходством Татьяны с их общим с Парашей старым знакомым удачливым и безотказным (не как Женя) Грандисоном, столь сильно когда-то вскружившим Полине голову и окрест.
Итак, приведенные аргументы дают основания для версии: биологическим  отцом Татьяны был не бригадир Дмитрий Ларин, а некий возлюбленный ее матери, скрытый Пушкиным и условно названный им Грандисоном, имеющим прототипом уже названных им английский героев-любовников неугомонного Ричардсона.

Это значит, что героиня романа и пушкинский верный и милый Идеал верности  звалась

ТАТЬЯНОЙ ЧАРЛЬЗОВНОЙ ГРАНДИСОН

а теперь заведите старый патефон и поставьте пластинку... нет, не польский романс  - Не Утомленные солнцем, а наш  библейский = Утомленные Эросом...