Твой. Без цензуры... Глава 56

— Я что тебе Стаханов — по понедельникам дежурить?! Мне и выходных хватает с головой! — ругался Фролов с женой, умудрившейся позвонить ему перед началом занятий и тем самым испортить настроение. — А если ты так сильно дорожишь мнением своей мамы, тогда поступай, как она тебе велит. В конце концов, я занят всю неделю, и у меня нет времени присматривать ещё и за животным!

Высказав ей все, Николай отключил телефон, и только сейчас обнаружив, что его разговор стал достоянием ушей одногрупнников, пытаясь сгладить неприглядное впечатление о своей семье, снисходительно пожал плечами в ответ:

— Уже не знаю, что ей давать… Взял кредит — на корма, а ей все равно не хватает. Мебель с голоду начала грызть; мой диван полностью съела, пульт от телевизора, поотгрызала ножки у стульев, а теперь дошла очередь и стола. С такими темпами, думаю, скоро она съест и меня самого!

Слишком близко принимая к сердцу семейные проблемы, Фролов жаловался одногруппникам на собаку, и не с первого раза догадавшись, о ком вообще идет речь, Толик поначалу и вовсе подумал, что речь шла о теще, не зная, что ему посоветовать, пока Вика не разжевала всю эту ситуацию до мельчайших деталей, называя все своими словами.

Как выяснилось позже, преследуя цель добавить хлопот своему «любимому» зятю, Вера Анатольевна подарила ему на день рождение английского мастиффа, и отлично прижившись в доме, со временем животное превратилось в настоящего гиганта. При росте четыре метра, (в позе сидя), собака весила свыше одиннадцати килограмм, а когда вставала с пола, то напоминала по своим объемам маленькую лошадь. Но это было ещё не все.

Уникальное животное съедало в месяц до пятидесяти килограмм корма. У него была своя собственная кровати, в то время как жена Николая — Марина, из-за подарка тещи была вынуждена  теперь ютиться с Вероничкой на узеньком диванчике в прихожей, на котором даже стыдно было разложить свои лапы соседскому коту Ваське. Где спал сам Фролов, для одногруппников так и осталось загадкой.

— А как завоет, у меня кровь в жилах стынет, — негодовал Николай, с ужасом вспоминая о выходках этой собаки. — И у соседей, думаю, тоже. Хоть бери и на продолжение съемок про «Собаку Баскервилей» отправляй…

— А застрелить вы её не пытались, Бэрримор? — спросил Смертин.

— Каким образом? — развел он руками. — Этот мастифф такой здоровый, что даже если я его и пристрелю, там только одну яму для него придется копать целый день. В одиночку я не справлюсь.

Высказав о собаке и теще все, что он думал по этому поводу, однако так и не услышав от одногруппников ни одного годного способа решения навалившихся на него проблем, Фролов намеревался устроиться на «ночлег» до прихода Гордеева, (авось, может какая-нибудь дельная идея и придет ему во время сна. Правда стоило ему подложить под голову для удобства разрисованную книжицу, напоминающую сборник детских сказок, как придвинувшись к нему, Глеб выхватил у него из рук этот сборник, принявшись с интересом его листать.

— А это ещё что такое? — повертел он перед носом фельдшера книгой, на страницах которой были изображены цифры вперемешку с алфавитом. — Гордеев тебя напугал до такой степени, что ты решил в детский садик перевестись… Педиатром?!

Выхватив у него детскую раскраску обратно, Фролов в двух словах пояснил ему суть дела: 

— Да это я дочке своей купил. Мы с Мариной в детский сад её готовим… Вот только Вера Анатольевна против. Дорого, говорит. Домашнее обучение хочет ей организовать.

— И ты ничего не можешь поделать с этой старухой?

— А что я сделаю с матерью моей жены, которая через день приходит справиться, как у нас обстоят дела… Думаешь, мне так просто будет развестись с Мариной?

— Ну, почему сразу развестись…

— Все равно ничего не получиться. Я люблю Марину и…

— И вместе с тем с такой тещей придется что-то сделать, иначе вам не будет житья…

— И что ты предлагаешь? — насторожился Фролов. — Задушить Веру Анатольевну, когда она ляжет в нашу больницу?

— Почему сразу задушить?! — лукаво усмехнулся Глеб. — Нам проблемы с законом не нужны. Мы поступим проще.

— Каким образом?

— Ты приглашаешь её на обследование, устраиваешь в стационар на лечение, (ну мало ли что), и пока она будет его проходить, кто-то под шумок нальет ей в капельницу яд.

С ужасом уставившись на одногруппника, Фролов с недоумением почесал свой затылок. От предложения сына главврача у него волосы стали дыбом. Надо же придумать подобное! От такого предложения за версту отдавало чем-то криминальным. Он не мог на такое подписаться, но терпеть надоедливую Веру Анатольевну уже не оставалось сил. 

— Я вообще, удивляюсь, как ты вообще пошел в медицину, Глеб, с таким циничным мышлением, — окрысился он в сторону совершенно невозмутимого и никак не отреагировавшего на его критику одногруппника. — Если бы меня лечил такой врач, я бы уже давно на том свете оказался.

Кажется, он только сейчас начал осмысливать посыл Гордеева, неоднократно намекавшего, что от них со Смертиным ещё ни один пациент не возвращался живым.

По правде сказать, к таким врачам, как эти двое, он и сам бы не пошел на обследование, не говоря уже о теще. Но если говорить по существу, то врачебным «способностям» остальной части одногруппников в лице той же Капустиной и Алькович он не доверял в точно такой же мере, надеясь, что те себя ещё покажут.

— Ты хорошо подумай, Фролов, — настаивал Глеб. — Тебя ведь никто не заставляет. Тем более я предлагаю тебе крайний, но очень действенный вариант тот на случай, если твоя теща не угомонится…

— Ладно-ладно, я подумаю, — кивнул тот, тревожно о чем-то задумавшись, — но обещать ничего не могу. — Тут в его глазах сверкнуло что-то нехорошее. — Знаешь, Глеб, она ведь женщина вроде хорошая, особых претензий я к ней не имею, но иногда так хочется заехать ей с кулака по будке, особенно когда она начинает попрекать меня малым заработком…

Его размышления были прерваны ворвавшейся в аудиторию Шостко, чье выражение лица как всегда оставляло желать лучшего.

Сегодня отсутствовала добрая половина её одногруппников, и ей это не нравилось. На днях к ним должен заглянуть замдекана, а тут такое… Ситуация была чревата нехорошими последствиями. В частности, для неё тоже как для старосты группы. 

— Где Новиков с Капустиной? — осведомилась она у ребят, ища их взглядом; занятия должны были вот-вот начаться, но ни куратора, ни остальной части группы до сих пор не было на месте. — А Рудаковский куда запропастился? Никто ничего не хочет мне сказать? 

— Похоже, это все, кто выжил после гордеевских лекций, — заметил Глеб, складывая руки перед собой и откидываясь слегка на табуретке. — И заметь, самого Гордеева тоже нет.

— Это потому что вы его довели!!! — подпрыгнув на месте от негодования, рявкнула Шостко. — А к нам, между прочим, на днях должен заглянуть замдекана! Боюсь даже представить себе, что он подумает обо мне, увидев всех вас в таком составе. Ну, так что, где Новиков с Капустиной?

— Капустина мне звонила, — деловым тоном сообщила ей Алькович. — Она с Новиковым, скоро придут.

— Странно, что она не позвонила мне сама, — отрезала Шостко, недоумевая с подобного расклада дел, и пообещав этим двоим устроить хорошую трепку, как только они переступят порог аудитории, принялась что-то отмечать в своем журнале.

Уж от кого-кого, но этих подобной выходки она ожидала меньше всего. Даже Толик с Викой вели себя куда приличней. Вот тебе и тихони. И только стоило ей покончить с этим делом, как её взгляд упал на пустую табуретку между Глебом и Фроловым.
 
— Стоп, а где Чехова? — переспросила Шостко, вопросительно уставившись на Лобова.

Лицо девушки выражало предельный уровень тревоги. Казалось, ещё немного, и она вцепится ему обеими руками в воротник, расспрашивая в деталях, куда подевал он их одногруппницу, так и не поставив никого в известность о её пропаже. 
 
— Кто? —  уточнил Глеб, намеренно сделав вид, будто не понимал, о ком шла речь.

— Вот табуретка пустая стоит, — отчеканила Шостко, кивая ему в ответ.   

— Что пустое? Не хватает чего-то? — с простодушным видом отозвался парень, каждый раз прикидываясь кретином, когда ему не хотелось отвечать на дурацкие вопросы окружающих. Точно такая же была ситуация, когда Левицкий расспрашивал его на именинах о Гордееве. 

— Да, не хватает! — вознегодовала Шостко, нервно сжимая свой блокнот. — Где Лера?

— Кто?

— «Кто»? Сестра твоя! 

— Вот как! У меня ещё сестра, оказывается, была, не знал, не знал… — продолжил паясничать одногруппник, словно специально задавшись целью довести до белого каления вспыльчивую старосту.

— Глеб, прекрати корчить из себя дурачка, я серьёзно с тобой сейчас разговариваю, — взмолилась Шостко. — Ты вообще её видел сегодня?

— Кого?

— ЛЕРУ!!! — заорала Шостко так, что закимаривший во время их диалога Фролов снова проснулся и ему померещилась теща, которая шла на него с топором.

— А у неё отличительная черта какая-нибудь была? — ничуть не поменявшись в лице, продолжил расспрашивать старосту Глеб, разыгрывая комедию.

— ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ? — У Шостко от переполнявшего её гнева был такой вид, что казалось, будто ещё немного и у неё пойдет из ушей дым как у быка во время состязания с тореадором.

Она с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на одногруппника и не задушить за такое поведение. И словно опасаясь, как бы она вправду не воплотила в жизнь задуманное, сбавив тон подшучивания над чувствительной старостой, Глеб спокойно отозвался: 

— Да, ладно тебе, она просто опаздывает или что-то в этом роде, — улыбнувшись, он с любопытством уставился на свои наручные часы, отсчитывая время до её появления в аудитории.

Одногруппники переглянулись между собой, не понимая, что все это значило. Все-таки эти двое жили в одном доме, а на деле даже понятия не имели о том, что происходило в жизни друг друга. А сам Лобов, похоже, так мало с ней контактировал, что даже стал забывать как Чехова эта вообще выглядит.

Его спокойствие пугало ребят. Ведь Валерия была все-таки не чужим ему человеком, а Глеб на неё как будто было наплевать. И даже если бы её и в самом деле похитили, он кажется и пальцем бы не двинул, пытаясь этому хоть как-то воспрепятствовать и вернуть Чехову домой.

Его нынешнее поведение выглядело как минимум странным. Чтобы Лобов и вдруг не знал, где находится его «сестра», за чьей жизнью он тщательно следил, до мелочей изучив её график…  Это было так на него не похоже. И словно ощутив, что на его допрос ещё не закончен, и одногрупники казалось ждали от него дальнейшего объяснения ситуации, выпрямившись, он как ни в чем не бывало продолжил свою тираду, рассказывая о похождениях Чеховой с беззаботным видом: 

— На самом деле после каждого посещения очередного больного она говорила, как сильно  от них устает и хочет взять паузу… А потом и вовсе начала куда-то загадочно исчезать…

— Пока не слилась, короче, — закончил за него Толик, частично догадываясь, куда клонит одногруппник.

— Да, исчезла вот… Основательно, — более глухим тоном добавил Глеб, маскируя свои истинные эмоции по этому поводу.

Не будет же он всем рассказывать, что она уехала к Гордееву из-за него, да ещё возможно провела ночь со «светилом». Ничего, он устроит ей по возвращению «горячий» прием! В этом она могла не сомневаться. А когда зайдет в свою комнату, то обнаружит там «сюрприз».

Будучи зол как черт после того, как в дом ворвался Гордеев и забрал Чехову с собой, не зная, на ком отыграться за такой провал, парень вспомнил о её плюшевом медведе, которого она перетащила недавно со своей квартиры, занимаясь там по наитию Рудаковского поисками клада.

Сделав вид, будто он снимает с себя побои после потасовки с Гордеевым, Глеб привел в порядок свое лицо, но вместо того, чтобы закрыться в своей комнате и допить в одиночестве коньяк, пока его родители ужинали на кухне, он наведался в чулан, где перерыв все столярные инструменты, что там были, вытащил оттуда небольшую пилу по работе с металлом. Олегу Викторовичу сыновий интерес к подобным вещам показался занимательным, пусть он и не совсем понимал, для чего Глебу все это понадобилось.

«Не поверишь, пап! Но думаю, эти вещи могут оказаться для меня полезными в недалеком будущем, — отбрехался парень, прикидываясь прилежным сыном, когда ему это было выгодно. —  Что же это за мужчина, который не может даже толком забить гвоздь!»

«Я рад, сынок, что ты хотя бы сейчас начал об этом задумываться, пока у тебя нет своей семьи, — похвалил его тогда Лобов-старший, приятно пораженный любопытству сына к столярному искусству, к которому ранее тот был абсолютно равнодушен. — Уж лучше поздно, чем никогда. Думаю, из тебя получится в будущем славный муж»

«Хотелось бы в это верить», — мрачно подумал о себе тогда сам Глеб, пока никак не представляя собственное будущее.

Так, заговаривая зубы отцу, ему все же удалось стащить с полки маленькую пилу, и не собираясь ставить своего старика в известность относительно того, зачем ему понадобился этот инструмент, покинув чулан, устремился в комнату Чеховой.

Отыскав там плюшевого медведя, который был почти ростом с самого Дениса, он приложил к его шее острие пилы, и надавливая на пластиковую ручку, начал пилить ему голову, пока та не свалилась на пол.

Предположив, что в теле этой игрушки может храниться тайник из так называемых дневников отца Чеховой, Рудаковской когда-то сам хотел вспороть медведю туловище, но Чехова запретила ему это делать, утверждая, что этот медведь — единственная оставшаяся у неё вещь, которая напоминала ей о родителях. Тогда, чтобы не пороть горячку и не ссориться с подругой детства, Рудаковский собирался проверить содержимое игрушки на рентгене, чтобы собственными глазами удостовериться в наличие находки, прежде чем вскрыть медведю туловищу или голову, но вмешательство Глеба нарушило его планы. И попав из-за него в травмпункт, отнести на рентген плюшевую игрушку у Рудаковского так и не получилось. И словно специально дожидаясь своего часа, медведь преспокойно лежал в комнате Чеховой, против воли пробуждая в её сознании воспоминания былых дней, пока тому не посчастливилось попасть в руки пьяного Лобова.

Глеб церемониться с медведем не стал. И стоило ему отсечь голову игрушке, как покосившись на оставшееся в его руках плюшевое туловище, пришел к выводу, что этого, пожалуй, будет маловато, чтобы отомстить Чеховой наверняка, принялся вытаскивать из медведя синтепон, разбрасывая его куски по комнате, пока ему не посчастливилось нащупать пальцами замотанные в целлофан дискеты.

Ужиная внизу, Лобовы были ни слухом, ни духом о том, что творил их сын, орудуя пилой в комнате Чеховой. И посчитав, что предпринятые им усилия оказались не зря, схватив дискеты, парень тут же проверил их содержимое на своем ноутбуке в отсутствие Дениса, наткнувшись на какой-то пароль, ставший для него непреодолимой преградой на пути к истине.

Незапароленной была только одна дискета. Но на ней ничего интересного он для себя так и не нашел, торопливо открывая одну за другой документы с медицинскими статьями на тему исследований новых лекарств, в чей смысл тогда он даже не пытался вникать.

Во-первых, медицина его и так никогда особо не интересовало, во-вторых, все ещё испытывая боль от удара по голове сначала чашкой от Чеховой, потом от Гордеева, он был не в состоянии сосредоточиться на столь невыполнимой задаче, потеряв былую сноровку.

И потратив накануне немало времени на изучение только одних названий документов, однако так и не обнаружив в этих статьях ничего такого, чем можно было шантажировать Чехову, предварительно завладев дискетами её покойного отца, недолго думая, Глеб снова завернул их в целлофан, и сунув все это дело в туловище её любимого мишки, так и оставил его на диване, убираясь прочь и забирая с собой пилу.

— Ну, ничего, как только «сестренка» объявится, я обязательно ею «займусь», — объявил он  во всеуслышание одногруппникам, вновь возвращаясь мысленно в аудиторию. — Проведу так сказать по отношению к ней профилактическую «воспитательную» работу.

О его потасовке с Гордеевым группа пока была не в курсе, да и сам он старался на эту тему не распространяться, надеясь, что Чехова тоже будет держать рот на замке, и не посмеет рассказать всем, из-за чего у них произошел конфликт со «светилом».

Как бы он не презирал одногруппников, ему все же не хотелось, чтобы те воспринимали его как озабоченного козла. А пока они будут находиться в неведении относительно истинной причины ненависти Чеховой по отношению к нему, за это время он состряпает новый план мести «светиле», который, если повезет, он постарается воплотить через пару дней, чем и объяснялся его ликующий вид, несмотря на полученные накануне незначительные травмы.

Глава 57

http://proza.ru/2024/04/07/713